Текст книги "Дикое искушение (ЛП)"

Автор книги: Стефани Амарал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Глава 17

Лиам

– Еще один, – проворчал я Лилли, менеджеру бара «Деа Тацита», видя, как на ее лице отразилось ее неодобрение. – Сохраняй суждение о своих реальных клиентах. Тех, кто не может получить твою работу и твою голову в одну ночь.

– Конечно, босс, – она пробормотала, не скрывая кислотности в тоне: – Я просто не уверена, что синьор Маттео одобрил бы, если я ничего не скажу.

– К черту синьора Маттео! – практически плюнул я. – Если он не знает, что я здесь нахожусь в дерьме, значит, он вообще меня не знает.

Я ждал Элисон в клубе, сидя в кресле брата, в офисе, который царил над «Деа Тацитой», как Бог с чертового неба.

Нет нет.

Это было настолько далеко от рая, насколько это возможно. Это был Город Грехов – как будто дьявол на своем каменном троне в глубинах ада звучало более уместно.

Я не мог бы бежать быстрее от этого чертового стола. Когда я увидел, как Мэтт наслаждается ртом Джейми, когда услышал ее стоны у его губ, я больше не смог этого выносить.

Ничего не оставалось, как уйти. Альтернатива была слишком кровавой и неподходящей для празднования дня рождения моей младшей сестры. Как мне удалось быть настолько объективным в тот момент, было выше моего понимания.

Я тут же выдернул руку из нее, и Джейми повернула голову в мою сторону, бросая извиняющийся и растерянный взгляд. Мне было все равно. Ущерб был нанесен.

Я знал, что Мэтт доказывал свою правоту. Тем не менее, мне приходилось снова и снова напоминать себе, что это неправда. Но это бешеное чувство в моей груди, которое жаждало, чтобы мой кулак пробил ему лицо, слишком красноречиво говорило о моих собственных чувствах. Чувства, которые мешали мне чувствовать.

Я не просил об этом. Я их не хотел. Но, черт возьми, я хотел ее.

Эта вилка в ноге? Это была добрая уступка, потому что он был моим братом.

Лилли налила мне еще выпить. Это был десятый? Пятнадцатый? Я потерял счет. Но он скользнул мне в горло с такой же легкостью, как и все остальные, и никак не успокоил жжение под ложечкой.

Я просмотрел очередь людей, ожидающих входа в «Деа Тасита». Было более дюжины женщин, которые в любой другой день привлекли бы мое внимание. Они будут легкими, несложными и без каких-либо условий. Ни телефонного звонка на следующее утро, ни ночевок, ни слез, ни имен. Чертовски безлично, но зуд был бы убран, и моя жизнь облегчилась бы.

Почему я жаждал этого кластерного траха, который имел в виду Джейми, было за пределами моего понимания.

Она могла бы быть похожей на Мишель.

Я пробовал так думать, но Мишель никогда ничего не имела в виду. Мы спали вместе до того, как она поступила в AD, и иногда спали, потому что это было удобно. Никаких размытых линий там не было. Она знала, в чем заключалась сделка с самого начала.

Джейми не попадала в эту категорию. У нее был свой собственный, к которому ни одна другая женщина никогда не приближалась.

Я был бы рад подержать ее, пока она спит, как я это сделал на прошлой неделе, с аккуратно заправленным членом в штаны.

Это определенно было впервые. Лиам Батталья жаждет обнимашек. Стреляй в меня сейчас!

– Еще один, – потребовал я, и на этот раз Лилли не стала возражать, налив мне еще порцию, все еще не держась за язык.

– Что бы тебе ни понадобилось, ты не найдешь этого на дне этого стакана. Ты уже семь раз пробовал, – она уже давно была с нами. Мы знали, что ей можно доверять, и это знакомство дало ей смелость попытаться расширить свои границы на каждом повороте. Или, может быть, это произошло потому, что Мэтт пару раз ее трахал, и она думала, что имеет на это право.

– Психология бармена, Лилли? Действительно?

– Все, что работает, – она ответила, ее рука скользнула вверх по моей руке и по моим плечам, когда она подошла к стулу, ее ладони сжали мои напряженные плечи.

– У тебя есть брюнетка ростом пять футов четыре дюйма по имени Джейми Харден, в глазах которой вся вселенная, когда она смотрит на моего брата, лежащего где-то здесь? – спросила Элисон, входя с важным видом в кабинет моего брата, одна, слава богу. Руки Лилли застыли, ее попытки остановить пылкая маленькая леди, рожденная без границ. – Нет? Тогда я не думаю, что у тебя есть что-нибудь подходящее, Лилли.

Я бросил на нее предупреждающий взгляд, и тот же взгляд был встречен мной.

– Можешь идти, – сказала Элисон, ожидая, пока Лилли уйдет и закроет за собой дверь, оперлась на край стола, прежде чем заговорить снова, ее руки были скрещены на груди, а на ее лице застыла хмурая улыбка. – Что ты делаешь?

– Напиваюсь. Я думал, ты будешь умнее. Ты могла бы сделать такой вывод.

– Не будь со мной ослом, Лиам. Я вижу тебя насквозь. Ты будешь пытаться разозлить меня, чтобы я могла оставить тебя валяться в своих чертовых страданиях в одиночестве и не кормить тебя с ложечки правдой, которую ты не хочешь проглотить. Не повезло тебе. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы позволить твоему острому языку повлиять на меня.

Я отмахиваюсь от нее и наливаю еще один стакан, который Элисон схватила со стола между нами и вылила все содержимое себе в глотку.

– Ух, отвратительно, – она хмыкнула после глотка, ее лицо исказилось от вкуса.

– Тогда не пей это. Во всяком случае, это было для меня, – я выхватил стакан из ее рук и снова наполнил его.

– Я буду пить все, что ты нальешь, пока ты не перестанешь быть придурком и не заговоришь со мной.

Элисон снова потянулась за стаканом, но я смахнул его со стола, выпил весь напиток и швырнул его обратно на стол, оставив свою руку обхватывающей его для сохранности.

– Не о чем говорить, Элисон, – я хотел, чтобы она бросила это. Я почувствовал, как весь гнев снова подступает к моему горлу. Я пришел сюда только для того, чтобы утопить его в выпивке, а Элисон мешала.

– Черт возьми, этого нет. Джейми рассказала мне все. Я знаю, что происходит.

– Ты ничего не знаешь, – я снова оттолкнулся.

– Я знаю, что Джейми одержима тобой. Разве ты этого не видишь?

– Неа. Она, кажется, была в восторге от того, что Мэтт засунул свой язык ей в глотку! – эти кислые слова заставили каждый мускул моего тела снова напрячься, образовав комок невысвобожденной ярости, жаждущий цели, которую можно уничтожить.

– Не будь придурком! Ты знаешь, что это неправда.

– Мне все равно, Элисон, – я бросил на нее взгляд, мой голос понизился на октаву, но она все еще не отступала. Моя младшая сестра еще не закончила отдавать мне мою задницу, и никакие предупредительные меры не заставят ее отступить.

– Тогда почему ты уволил Джека? – спросила она, не отрывая от меня глаз, заставляя меня солгать ей.

– Кто, черт возьми, такой Джек? – небрежно спросил я, наливая еще порцию и сразу же выпивая ее.

– Ты достаточно хорошо знаешь, кто такой Джек. Он был одним из твоих лучших барменов, а ты все равно его уволил. Почему, интересно?

– Он схватил что-то, что ему не принадлежало, – прорычал я, и стакан в моей руке разлетелся на миллион осколков, когда я швырнул его на стол.

– Какого черта, Лиам? Ты пытаешься причинить себе вред? – закричала Элисон, вскакивая со своего места и стряхивая с моей руки стекла.

– Я в порядке, – проворчал я, убирая руки.

– Там она тоже нашла отклик. Я знаю это. Почему бы тебе не позволить себе это?

– Элисон, я не хочу об этом говорить, – я глубоко выдохнул, закрыв глаза, прижимая к ним большой и указательный пальцы, пытаясь избавиться от этих мыслей и отодвинуть Джейми на задворки своего сознания, как можно дальше от поверхности.

– Если тебе интересно, ушли ли они вместе, ответ – нет. Она пошла домой. Одна, – я откинулся на спинку стула, пытаясь казаться равнодушным. – Я видела, как она тыкала пальцем ему в грудь, прежде чем уйти. Ей было больно из-за тебя и твоих толчков. Сначала я не знала, что это ты, но теперь все имеет смысл. О горячем и холодном, о которых она говорила. Ты тоже заслуживаешь счастья, Лиам.

– Давай не будем обо мне. У тебя день рождения, давай сосредоточимся на этом.

– Нет! – она стояла, ее нога стучала по земле, как у ребенка в истерике. – Иногда ты можешь быть очень тупым. Разве ты не видишь, что она по уши влюблена в тебя?

Я поднес бутылку ко рту, запрокинул голову и позволил жидкости скатиться прямо в горло, желая, чтобы она оцепенела и во мне расросло чувство надежды при словах Элисон.

– Лиам…

– Я иду домой, – я прервал ее, встал и поцеловал ее в лоб: – Мне жаль, что твоя ночь сложилась так. Я сделаю это для тебя.

– Все нормально. Просто подумай о том, что я сказала. Пожалуйста?

– Ты вернешься домой в порядке? – сказал я, намеренно игнорируя ее вопрос. – Я могу попросить Карла отвезти тебя. Позволь мне отправить ему сообщение.

– Я доберусь до дома в порядке, – она ответила, положив руку на мою, в которой я держал телефон, и опустив его вниз. – Мне не нужен сопровождающий. Кроме того, тебя отвезет Карл, а кто-нибудь из парней может отвезти твою машину к тебе домой, – она схватила мои ключи со стола: – Ни за что ты не поедешь за рулем после того, что, я полагаю, тебе пришлось выпить.

– Отлично. Не попадай в неприятности, – я смягчаюсь, прежде чем уйти, еще раз поцеловав ее в голову.

Обычно я возвращался домой с херней на руке. Выбиваясь в дверь вместе с какой-то горячей девчонкой, которую я обнаружил в клубе, царапавшей меня за спину.

Сегодня вечером жуткая тишина в моей квартире сделала все мои чертовы мысли мучительно громче, чем я мог выдержать.

Какого черта я ввязался в это дерьмо?

– Ебать! – я хмыкнул от гнева. Я оставил свой телефон в «Деа Тасита», а это значит, что я даже не мог проверить ее местонахождение.

Я не мог перестать думать о Джейми, ее стоны наполняли воздух, когда я смотрел, как она извивалась подо мной, принимая меня, как богиню, в то время как я врезался в нее снова и снова. И даже несмотря на то, что эти образы мелькают в моей голове, я все равно соглашаюсь на возможность прижать ее к своей груди, пока она плачет из-за такого тупого придурка, как я.

Я лег на кровать только для того, чтобы снова встать и подойти к дивану, что тоже не дало желаемого эффекта, поэтому я обнаружил, что хожу из гостиной на кухню, тяжело дыша, как будто бежал миль. Я пытался избежать охватившего меня желания узнать, где она и с кем.

Я доверял сестре и не сомневался в ее словах, но мне все равно нужно было визуальное подтверждение того, что Джейми не бросилась в поисках утешения в объятия другого мужчины. Что? Черт, если бы я знал.

Я не мог, черт возьми, оставаться здесь и продолжать гадать, поэтому я сдернул куртку с вешалки и схватил ключи, готовый еще раз провести ночь под ее окном в одиночестве своей машины.

Нет.

Мне пришлось с ней поговорить. Я понятия не имел, что мне нужно сказать, но что-то сжимало мои дыхательные пути, и мне нужно было освободиться. Надеюсь, я выясню это к тому времени, как доберусь до Тремонта.

Как только я закрыл за собой дверь, я посмотрел в коридор, и мое чертово сердце пропустило удар.

Джейми стояла прямо там. Она остановилась как вкопанная, глядя на меня широко раскрытыми глазами, блестящими от того, что я мог определить только как страх. Джейми смотрела на меня с минуту, ее рот открылся, чтобы что-то сказать, но ничего не вышло, прежде чем ее взгляд отвелся вниз, как будто ее слова упали на землю.

Она сжала руки друг о друга, нервно потирая ладони. Она снова подняла глаза и сделала неуверенный шаг вперед, как будто набираясь силы, чтобы ее тихий голос дошел до меня.

– Мне жаль, – сказала она. Она была встревожена и дрожала, но эти слова звучали, несомненно, устойчиво. Она имела это в виду. – Не мог бы ты дать мне минутку?

Я продолжал смотреть на нее еще несколько секунд, прежде чем отступить и снова открыть дверь в свою квартиру, жестом приглашая ее войти.

Джейми прошла мимо меня нетвердыми шагами, направляясь в мою квартиру. Я не мог не закрыть глаза, глубоко вдохнуть и насладиться сладким ароматом ее прохода, но этот проклятый образ рук моего брата на ее теле не оставлял меня в покое.

Я закрыл за собой дверь с легким щелчком, наблюдая за ее трясущейся фигурой, пока она пыталась подобрать в уме слова, которые пришла сюда сказать.

Словно на нее накатила приливная волна, Джейми лихорадочно начала говорить:

– Мне очень жаль, Лиам. Я не ожидала ничего подобного…

Схватив ее за запястье, я потащил ее в ванную, не сказав ни слова, обрывая все, что она говорила.

– Лиам? Что ты делаешь? – когда она говорила, ее голос дрожал от страха, но я не мог вести этот разговор, пока от нее пахло другим мужчиной.

Я включил воду и затолкнул ее в душевую кабину, окунув ее под струю, одежду и все такое. У Джейми перехватило дыхание, когда на нее ударила холодная вода, ее рот открылся, хватая ртом воздух, который изо всех сил пытался прийти.

Этот запах нужно было убрать. Единственный аромат, который она носила, был мой.

Прежде чем она успела возразить, я тоже вошел в душ, стоя в дюйме от нее, моя высокая фигура защищала ее от холодной воды, которая вместо этого облила меня.

Джейми посмотрела мне в глаза, с моего лица на ее лицо капала ледяная вода. Я посмотрел ей в глаза на мгновение, заметив покраснение в них. Она плакала.

Эта мысль пронзила мое сердце, заставив меня в наказание прикусить язык. Я сделал это.

Черт возьми, она была прекрасна в своей уязвимости. Вода лишила нас обоих, оставив после себя лишь голые кости и честность.

Я не мог больше сдерживаться. С яростью в жилах и чем-то, что я не мог назвать в груди, я поцеловал ее. Вода смешалась с нашей потребностью поглотить друг друга, когда Джейми поцеловала меня в ответ с такой же страстью, как я целовал ее. На вкус она была чертовски солнечным светом и радугой в дождливый день. Этим облакам нужно было рассеяться, и я знал, что это я их туда поместил.

– Мне жаль, – повторила она, ее пухлые губы немного опухли от силы нашего поцелуя. – Мне понравилось видеть, как ты реагировал на то, что твой брат был рядом со мной, и я не стала его останавливать из-за этого. Увидев даже крошечный намек на ревность в твоих глазах, я поняла, что я что-то для тебя значу. Это все, что я хотела. Чтобы что-то значить для тебя. Это было неправильно, я знаю. Очень, очень неправильно. Я даже не приняла во внимание твои чувства, и я действительно никогда не ожидала, что они обострятся так, как это произошло, – она выпалила, почти не переводя дыхания. Она снова опустила глаза, выглядя пристыженной, и продолжила: – Я знаю, что не заслуживаю твоего прощения. Я была эгоистична, я думала только о том, что значило для меня видеть тебя злым. Я даже не задумывалась, причиняю ли я тебе боль или какого черта я делаю. И с собственным братом! Я такая глупая! Я не знаю, как я могла быть такой… – ее слова снова затерялись, возможно, из-за отсутствия моей реакции. Ее надежда была мимолетной, когда она прекратила свою тираду последним заявлением: – Мне очень жаль.

Джейми попытался пройти мимо меня, но мои ноги стояли на полу, как бетонные блоки. Я положил руку ей на живот, отталкивая ее обратно на то место, где она была раньше, подо мной.

Ее глаза метнулись к моим, ожидая, что я заговорю. Я всмотрелся в ее глаза, пытаясь найти хоть какой-нибудь намек на нечестность, но не нашел его.

Они сияли непролитыми слезами и откровенностью.

Джейми изо всех сил старалась сдержать слезы и не дать им упасть, пока я изучал ее лицо и рылся в мозгу в поисках слов, которые хотел сказать, выйдя из квартиры.

– Мне тоже жаль, – наконец я нарушил молчание, заслужив ее шокированный взгляд, в то время как ее тело постоянно трясло.

– Что? Ты ничего не сделал, почему ты извиняешься?

– Мне очень жаль, потому что я не был честен с тобой. Мне жаль, что я заставил тебя почувствовать, что ты ничего не значишь после того, как отдалась мне, – я шагнул вперед, заставив ее прижаться к стене. – Мне жаль, что я оставил тебя одну утром. Мне жаль, что я позволил тебе подумать, что я поцеловал Мишель, и рад видеть, как ты ревнуешь. Я этого не делал. Я не смог из-за тебя. Мне жаль, что я не могу оставить тебя. И больше всего мне жаль, что я солгал себе о своих чувствах к тебе, – я закончил, сокращая пропасть между нами с каждым предложением, пока не оказался всего в дюйме от нее, а ее спина ударилась о стену, как только я закончил.

Медленно я снова наклонился и поймал ее губы в самом сердечном поцелуе, который я когда-либо дарил.

Джейми глубоко вздохнула, как только наши губы встретились, ее грудь наполнилась неожиданным жестом. Она была раем, который я иначе никогда бы не попробовал.

Прервав поцелуй, я прижался своим лбом к ее лбу и переплел наши пальцы, моя грудь взорвалась от потребности услышать, как она говорит, что она моя.

– Скажи мне, что ты прощаешь меня, Джейми. Скажи мне, что ты хочешь меня, потому что, черт возьми, я хочу тебя всеми фибрами своего существа, – я снова поцеловал ее, на этот раз с другой настойчивостью, покусывая ее нижнюю губу, прежде чем снова умолять. – Скажи мне, что ты моя.

Глава 18

Джейми

– Я твоя.

Все волнения в моей голове утихли, как только губы Лиама коснулись моих губ.

Сегодня вечером в его прикосновениях была другая интенсивность, в его поцелуе была другая сила. В нем было нечто большее, чем просто похоть, хотя в нем не было недостатка в желании. В этом поцелуе была страсть, наполненная облегчением, одержимостью, глубокой связью, которая захватила каждую частичку моей души.

По дороге к нему на квартиру я обыграла все возможные исходы нашего разговора. Из-за того, что он не хотел слышать ни слова из моих уст и закрыл дверь перед моим носом, или из-за того, что я столкнулась с Лиамом с пустым выражением лица, отрицающим, что его беспокоит все, что произошло сегодня вечером. Этого сценария наверняка не было в списке.

Он поцеловал меня так, как меня никогда раньше не целовали. Это было нечто большее, чем просто соприкосновение наших губ. Как будто его душа заключила мою в сердечные объятия, обещавшие никогда не отпускать.

Мягкий, медленный и продолжительный, но в то же время резкий и обжигающий. Что заставило меня взволноваться и в то же время дало мне покой, которого я никогда не помню.

Лиам держал мое лицо на месте, в то время как его губы снова и снова охватывали мои, его язык проникал в мой рот с мягкостью, которая растопила каждую частичку моего существа.

– Оставайся, – он шептал мне в губы между требовательными поцелуями, на вкус напоминающими преданность. – Останься со мной на эту ночь.

Лиам прижался лбом к моему, вода стекала по его спине, его зеленые глаза впились в меня. Это был поиск души, который разрушил барьеры и разрушил все мои иллюзии о том, что я могу сопротивляться своим чувствам к этому человеку. Теплота, которую я увидела в его глазах, заставила меня не беспокоиться о последствиях.

Он был огнем, и я была более чем готова обжечься, как бы больно это ни было, жар и красота его углей были более чем достойны.

Я обняла его за шею, притянув ближе для еще одного поцелуя в молчаливом ответе на его требование. В отличие от всех остальных случаев, я обнаружила, что его просьба не имела второго намерения. И я была права.

Он выключил воду и протянул мне полотенце, чтобы я могла вытереться, а также принес мне немного своего гардероба, чтобы я могла переодеться. Он ждал меня в своей комнате, стоя возле кровати, как только я вышла из ванной. Он был уже полностью одет, его волосы все еще были грязными и влажными.

Лиам потащил меня в гостиную, крепко обняв мою руку, и остановился только тогда, когда мы достигли дивана в тускло освещенном помещении. Он лег, притянув меня к себе, мое тело идеально прилегало к нему.

Он гладил меня по волосам одной рукой, а другой прижимал меня к себе, моя голова лежала на его мускулистой груди, его ровное сердцебиение успокаивало мое, учащающееся от радости.

Это было то место, где я принадлежала, заключенная в его объятия, пропитанная его ароматом, вся в нем.

Я наконец почувствовала себя в безопасности.

Я наконец почувствовала себя как дома.

– Скажи мне, что ты все еще будешь здесь утром, – прошептал Лиам в мои волосы, мягкие поцелуи осыпали меня любовью.

– Нет другого места, где бы я предпочла быть, – никогда еще более правдивые слова не сходили с моих уст. Я погрузилась в него еще глубже, позволяя себе расслабиться в его ласках, пока наконец не заснула.

То, что я сделала, не имело оправдания. Я просто не думала. Это было глупо, незрело и эгоистично. Однако я не ожидала, что Мэтт меня поцелует. Это застало меня врасплох, насколько это было хреново. Как только я отстранилась и посмотрела на Лиама, он кипел и имел на это полное право.

Несмотря на то, что я сложна как скала, мне следовало тут же ударить Мэтта по лицу, но я была как вкопанная, застыв в шоке.

Я была слишком сосредоточена на том, чтобы заставить Лиама завидовать тому, что не оттолкнула Мэтта настолько, чтобы он смог получить правильное сообщение. Было слишком приятно осознавать, что Лиам наблюдает за мной и что присутствие на мне рук другого мужчины злит его. Это сказало мне, что я значу для него. Меня даже не волновало, как он это почувствует.

Взгляд отвращения, которым Лиам выстрелил в меня перед тем, как выбежать, пронзил мое сердце, разрывая меня на куски. Я никогда не хочу, чтобы он снова смотрел на меня так. Я чувствовала себя грязной и маленькой, и одного этого взгляда было достаточно, чтобы мой разум вернулся в Джексонвилл, где ему нечего было делать после всей работы, которая потребовалась, чтобы вырвать его из моего существа.

Открыто рассказать о своих чувствах к нему было рискованно, но это был единственный способ. Теперь я могла это видеть. Возможность потерять работу была реальной, но меня это не волновало. Потеря Лиама весила больше на моих весах.

Так что находиться здесь, в объятиях Лиама, чувствовать, как он наконец отпустил меня и перестал отталкивать, было все равно, что идти по облакам. Я была на небесах.

Я проснулась одна, свернувшись калачиком на его диване, накрывшись одеялом, и утреннее солнце ярко светило сквозь огромные окна. Я вскочила, паника наполнила мои легкие, ища место для Лиама, чувствуя, как тревога усиливается каждый раз, когда я поворачиваюсь и не нахожу его.

– Ты ищешь меня? – его глубокий голос раздался позади меня, мое сердце наконец замедлилось до нормальной частоты. Пока я не обернулась и не увидела его.

Лиам стоял без рубашки, в низко свисающем полотенце, почти не оставляющем простора воображению, поразительная V-образная форма мышц, ведущая вниз к выпуклости, которую я имела удовольствие испытать.

Я была поражена его совершенством, мой рот приоткрылся при виде изображения передо мной. Нижние мышцы сжались, когда он провел полотенцем по мокрым волосам, каждая масса напрягалась при движении.

Как и в первый раз, когда я увидела его без рубашки, я заметила татуировку по всей длине его туловища, прямо под мышкой. Женщина и череп, у обоих на рту бабочка, бесконечная петля удерживает их вместе. Я никогда не думала, что найду татуировки привлекательными, но, черт возьми, с чернилами он выглядел хорошо.

Этот человек был вылеплен из чистого греха, нарисован очаровательно и нарисован в божественности.

Как и в первый раз, когда я увидела его таким, мои глаза упали на его явно выраженную выпуклость, а в мое горло тут же вторгся массивный ком.

Святой отец, сколько грехов проносилось у меня в голове.

– Если хочешь, можешь принять теплый душ, когда перестанешь пялиться, – Лиам прервал мои размышления, снова переведя мой взгляд на свое лицо, его губы скривились в ухмылке.

Я взяла ближайшую подушку и швырнула ее в него, мои щеки сильно покраснели от того, что я восхищалась им. Он увернулся и двумя массивными шагами притянул меня в игривые объятия, щекоча и покрывая легкими поцелуями, пока я извивалась в его объятиях.

– Если ты продолжишь так извиваться передо мной, через секунду тебе будет на что посмотреть, – я остановилась, прислонившись к нему спиной, желая почувствовать его полностью. Лиам уткнулся носом в изгиб моей шеи, глубоко вдохнул, в то время как игривый воздух внезапно стал густым и серьезным. – Это была лучшая ночь в моей жизни.

Это было уязвимое признание, прошептанное мне в чувствительную кожу, его слова были пропитаны смыслом, которые заставили мое сердце и желудок трепетать. Абсолютно ничего не произошло, и тем не менее все изменилось.

– Я не могу с этим не согласиться, – ответила я, как только ком в горле позволил мне говорить.

– Ну давай же. Пора принимать душ, мисс Харден. Я оставил для тебя одежду на своей кровати и полотенце в ванной. Как выглядят яйца и бекон на завтрак?

Я обернулась, обвила руками его шею, глядя глубоко в его красивые глаза, мое лицо озарилось улыбкой, счастье текло из каждой поры.

– Ты звучишь абсолютно идеально.

Я никогда раньше не чувствовала любви. У меня просто никогда в жизни такого не было.

Если бы кто-то спросил меня, я бы не смогла рассказать им, каково это. Его запах, вкус, ощущения и тепло были для меня новыми, и теперь они были связаны с мужчиной, который сейчас готовил мне завтрак, пока я принимала душ в его ванной.

Я всегда представляла, что любовь заключается в мелочах. Ваш любимый торт, который выпекают в духовке, когда вы приходите домой из школы. Успокаивающие объятия комфорта, когда вам плохо. Запах бекона и яиц, которые кто-то готовил тебе на завтрак. Тепло и безопасность осознания того, что тебя принимают и хотят, потому что кто-то, кто тебя любил, сделал это для тебя из любви.

У меня никогда такого не было.

Привязанность никогда не была той эмоцией, которую мой отец испытывал по отношению ко мне. В его глазах был только обман и презрение. Я научилась видеть себя так, как он.

Он винил меня в смерти моей матери, и в каком-то смысле я тоже. Он так и не нашел в себе сил простить меня, хотя я была всего лишь беспомощным ребенком.

Обо мне всегда заботился кто-то еще. Как он оплачивал эти счета, до сих пор остается загадкой. Но почему-то эти женщины никогда не задерживались здесь надолго. Они перестали появляться, как только я научилась готовить хлопья самостоятельно, когда мне было шесть лет.

Я сделала все, что могла, чтобы не мешать ему. Я избегала находиться с ним в одном пространстве, как чума. Он ни разу не сказал доброго слова, и это был хороший день. Запереться в чулане на всю ночь или даже на все выходные было своего рода отсрочкой от подвала аптеки, в которой он работал.

Его слова о недостойности все еще преследовали меня, поскольку я не научилась освобождаться от необходимости оценивать свою ценность по его стандартам. Они все еще повлияли на меня. Они разрывали меня на части и заставляли каждый день желать, чтобы у меня была другая жизнь. Или вообще никакой.

Так что оказаться здесь сегодня и принять тот факт, что, возможно, я заслуживаю счастья, было огромным шагом. Я чувствовала себя желанной и принятой, в безопасности в объятиях Лиама, даже после того глупого дерьма, которое я совершила прошлой ночью.

Я заперла все эти чувства в их маленькой коробочке, высохла, прежде чем пойти в гостиную и наблюдать за Лиамом, пока он заканчивает завтрак. Он напевал и покачивался под звуки музыки, игравшей на его динамике, и я снова застряла, глядя на него. Чувствую себя так, так сильно.

Лиам встретил меня с улыбкой, как только почувствовал мое присутствие. Оно освещало его лицо, глаза сияли ярче звезд.

– Мне моя одежда на тебе нравится намного больше, – он дразнил меня, его глаза осматривали мое тело с головы до пят, подходя ближе ко мне, рассматривая мою фигуру. Обхватив меня за талию, Лиам притянул меня к себе, покачивая вместе с собой под воодушевляющую мелодию.

То, какова была моя жизнь, было выше моего понимания. Я не привыкла к счастью, которое не помещалось в мое маленькое тело.

Я позволила своим губам найти его, наш поцелуй сразу же стал глубже, когда руки Лиама свободно бродили по моему телу, ладонь сжимала мою задницу, одновременно плотно прижимая мои бедра к его паху. Реакция моего тела на него была мгновенной, жар его прикосновения поджег меня.

– Ты настолько голодна? – Лиам отстранился после того, как мой желудок заурчал от презрения, пустота и запах завтрака остановили его продвижение.

– Запах горящего бекона всегда меня возбуждает, – я усмехнулась, наблюдая, как Лиам бежит к духовке, пытаясь ее спасти. Его смех заполнил все пространство, когда он повернулся ко мне с тарелкой, наполненной обжаренными на углях кусочками бекона.

– Бекон а-ля Везувий. Моя специальность, – сказал он, смеясь сильнее, и я не могла не присоединиться. – Присаживайся, пока я приготовлю нам немного бекона, который мы сможем переварить.

Мы сидели в уютной тишине и завтракали вместе, с таким комфортом, что казалось, что мы занимались этим всегда.

Было странно видеть Лиама таким беззаботным, словно прошлая ночь что-то в нем открыла. Но это была его сторона, которую мне нравилось видеть.

Я смотрела, как он жует еду, мои глаза постоянно были прикованы к нему, изучая его татуировку. Женщина и череп с бабочкой у рта недоумевают, что же это значит. Я заметила еще одного, бегущего по всей длине его руки. Фраза, написанная рукописным почерком, который я не могла разобрать.

– Опять меня проверяешь, мисс Харден? – в глазах Лиама было веселье, на его идеальном лице появилась хитрая улыбка, та самая, которая заставила меня покраснеть из-за того, что меня снова поймали. Хотя отрицать это было нельзя.

– Трудно не сделать этого, когда ты так ходишь! – я указала на отсутствие рубашки.

– Мне что-нибудь надеть?

– Не беспокойтесь о моем счете. Я вполне довольна таким видом, – я призналась, прежде чем спрятаться за чашкой кофе и сделать медленный глоток. – На самом деле я восхищалась твоими татуировками. Они красивы. Что там написано?

– Perdonare sì dimenticare mai. Это означает: «прощай, да, никогда не забывай».

– Есть ли за этим история?

– Что-то в этом роде, – сказал Лиам, в его глазах отразилось что-то вроде дискомфорта.

– Кто она? – я осмелилась задать вопрос, на который боялась получить ответ. Я надеялась, что это не изображает кого-то реального, кого-то достаточно важного, чтобы оставить след на его коже на всю жизнь. Какие еще части его тела травмировала эта женщина?

– Насколько хорошо ты знаешь римскую мифологию?

– Римская мифология? – все древнее мне было абсолютно по душе. Египтянин, грек или римлянин, но этот не звонил ни в какие колокола. – Она богиня? Я не помню, чтобы когда-либо видела это изображение.

– «Деа Тацита», – сказал он с сильным итальянским акцентом.

– Как клуб?

– Как клуб, – он повторил. Теперь стало понятно, почему Элисон сказала, что у нее там связи. Но почему это имя имело такое большое значение?

Теперь я еще больше запуталась. Словно заметив вопросы, накапливающиеся в моей голове, Лиам уточнил: – Богиня мертвых. Силенсор недостойных. И да, мы владеем клубом.