Текст книги "Год нашей войны"

Автор книги: Стеф Свэйнстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

– Нет! – крикнул я, чувствуя, как нарастающий жар от пламени опаляет мои крылья и разжигает мою ярость. – Я отправляюсь обратно в Галт. Так что оставь меня, неспособная летать!

– Стрелы отравлены, – предупредила она меня.

– Мой хозяин знает антидот к любому яду!

– В это дело вовлечен взрослый? – спросила она оторопело.

– Будет, если ты не отпустишь меня!

– Взрослый? Но как это…

– Мой хозяин может положить конец всем нашим играм. – В качестве награды за мужество я легонько взял ее свободную руку и стал успокаивающе ласкать, другой рукой она продолжала поглаживать спусковой крючок арбалета. – Я почти могу слышать его зов, – добавил я.

– Ты – мой пленник, – завопила она.

Дождь отскакивал от ее плеч, на которых красовался узкий кожаный жакет. Внезапно слезы растерянности сделали ее лицо, похожее на свежий фрукт, ярко-красным. Руки девчонки затряслись, и кончик стрелы задергался из стороны в сторону – я внимательно за этим следил. Итак, она была связана с Лучниками, а я – с Колесом. Если бы мы могли объединиться, Хасилит был бы нашим.

– Кстати, – задумчивым голосом проговорил я, – думаю, что в случае шантажа это потянет на целый миллион.

– Что?

– Ну, смотри, сын губернатора, лорд Авер-Фальконе, пропал где-то в трущобах Восточного берега. Убийства, наркотики, секс. Список может быть очень длинным! За такую информацию газета заплатит нам хорошие деньги, однако я уверен, что его отец даст еще больше.

– Я предупреждаю тебя, кошачьи глазки… Хм…

– Идем со мной, и у нас будет миллион. – Я широко улыбнулся. – Мы свалим из Хасилита. Будем путешествовать по миру. Даже увидим Замок. Это лучше, чем банда Лучников, не так ли?

– Шантаж?.. – Светловолосая девчонка вынула стрелу из арбалета и заткнула ее за широкий кожаный пояс. Она фыркнула и неуверенно протянула мне руку. – Я – Серии. Кроме того, что я – злобная убийца, я еще танцую в кабаре «Кампеон». И ты все еще мой пленник.

Я воспринял это заявление весьма скептически.

– А я – Янт. И я могу летать.

В ее глазах мелькнуло подозрение.

– Если ты обдуришь меня, я выслежу тебя, где бы ты ни прятался. Я буду потрошить… – Она подскочила, напуганная грохотом, с которым позади нас обрушилась крыша склада. Одной рукой лучница прикрыла глаза, чтобы защитить их от страшного жара. – Встретимся в «Кент-ледже», сегодня, в шесть, – прокричала она. – Не вздумай опаздывать – занавес поднимается в девять.

– В шесть, миледи, – подтвердил я.

Она изобразила реверанс с грацией девушки из группы поддержки, а затем восхищенным взглядом, в котором все же немного не хватало обожания, понаблюдала за тем, как я поймал восходящий темный поток и отправился домой.

Это все, что на сей раз я собирался рассказать о моем прошлом, поскольку мне до сих пор приходят гневные письма из туристического управления Хасилита.

ГЛАВА 9

Молния слушал сбивчивый, торопливый рапорт усталого солдата, который несся через покрытые инеем поля, чтобы нагнать нас. Опустившись на колени, я помог Свэллоу застегнуть кольчугу, поскольку руки у нее замерзли почти до бесчувствия. Время перед битвой известно как «пивной час» – люди запивали свой завтрак полными кружками рома. Оленины больше не предвиделось – животные были потревожены, и теперь нам придется урезать свой рацион до солонины и хлеба. Я видел, как открывали бочку с вином: замерзшее содержимое раскалывали топором и уносили в корзинах и шлемах. Чтобы не тонуть в грязи, солдаты соорудили настил из бревен и проложили его из конца в конец лагеря.

Лицо разведчика отразилось в браслете Молнии.

– Ты был с Танагерским фюрдом? – обратился я к нему.

– Да, Вестник. Я добрался даже до Лоуспасса. Все деревни в округе пусты. – Разведчик говорил с сильным восточным акцентом; у него была великолепная борода.

– Ты видел крепость?

Он выдержал паузу.

– Насекомые строят вокруг нее стену.

– Разве Тауни не может остановить их?

Молния, слушавший рапорт с самого начала, пояснил:

– У Вирео и Тауни недостаточно солдат, чтобы противостоять такому количеству Насекомых. Я думаю, им лучше бежать, пока стена не сомкнулась, и направиться на юг, чтобы встретиться с нами. Если нет, они окажутся в ловушке, и только Сан сможет помочь им.

Я знал, что у них полно еды и порядка полумиллиона стрел в оружейной, а посему, если бы мы могли попасть в крепость, у нас появился бы шанс пополнить собственные запасы.

Разведчик склонил голову.

– Долина полна Насекомых. Их пробудили несколько человек из Рейчиза, которые крошили Стену, пытаясь извлечь из нее своего друга.

– К Стене прикасаться запрещено, – заметил я.

Разведчик пожал плечами, как будто говоря, что законы Замка ныне не имеют в Рейчизуотере силы.

– Насекомые направляются на юг. Они приближаются. Эти твари скоро будут здесь.

– Как много? – спросил я, ловко управляясь с застежками Свэллоу.

– Много, очень много.

– Нельзя ли чуть более точно?

– Тысячи тысяч.

Не веря своим ушам, я поднял глаза.

Рог пропел три раза. Первый призывал солдат собирать лагерь. Однако большинство палаток осталось на прежнем месте, ибо они намертво примерзли к земле. Со вторым сигналом солдаты должны были разбиться по поместьям, что не заняло много времени, так как в поход выступили лишь Ондин и Микуотер. После третьего отряды заняли свои позиции, и войско, подняв стяги, начало движение.

Фюрд был построен так, чтобы атаковать в открытом боевом порядке – расстояние между солдатами в строю было достаточно большим. Разведчик и отряд лучников остались позади, чтобы охранять лагерь, повозки и окопы.

Все эти солдаты уже сталкивались с Насекомыми, и я не хотел перемешивать их со свежими, исполненными боевого духа бойцами.

Лошадь Свэллоу оставляла аккуратные следы в тонком снегу, разбрызгивая при этом ледяное месиво во все стороны. Губернатор Ондин обкусывала обмороженные кусочки кожи с губ и дышала на посиневшие пальцы. Утреннее небо напоминало жемчужную гитару Свэллоу. Пробегавшие по нему серые облака поливали нас дождем со снегом. Между ними иногда прорывался слабый солнечный свет – и мы тут же начинали тянуться к нему, пытаясь хоть немного обсохнуть и погреться. Но не проходило и нескольких минут, как небо вновь приобретало стальной цвет.

10.00 утра.

Свэллоу отъехала подальше, чтобы отдохнуть от бесконечных споров со мной и Молнией. Она, видите ли, поклялась вести свое войско в бой и поэтому решила, что ее место впереди, на острие клина солдат. Я попытался доходчиво растолковать ей ситуацию: если ее солдатам придется соорудить круг из щитов, то она просто не выживет в этом строю – ее сомнут. Свэллоу была ненавистна мысль о том, что физически она – слабое звено, но, поскольку ее комплекция совершенно не напоминала формы Вирео, она была вынуждена принять мои аргументы.

Как объяснил Молния, отец Свэллоу был убит на войне, и она жила с убеждением, что он не мог погибнуть за недостойную цель. А потому сейчас девушка решительно ехала за первой дивизией пехоты, а за ней следовала кавалерия. Колонна то и дело изгибалась и ломалась, двигаясь все дальше и дальше по замерзшим полям.

10.30.

Молния отвел меня в сторону и попросил присмотреть за Свэллоу.

– Будь рядом с ней, – сказал он. – Пожалуйста.

– Хорошо, не беспокойся. – Я потрепал его по плечу.

– Янт, я серьезно. Находиться на фланге – это самый настоящий кошмар для меня, ведь я и половину времени не смогу присматривать за ней.

Я был раздражен. Молния не верил в меня.

– Я клянусь, что буду охранять ее так же рьяно, как это сделал бы ты! От Насекомых и от людей, восстань они против мокрой обуви и укусов этих тварей.

– Я боюсь за нее, – признался он. Это было не совсем то, что я хотел услышать. – Когда начнется сражение, постарайся убрать ее подальше от гущи боя.

Я вспомнил о том, как Свэллоу одолела меня на дуэли; сейчас ее мощные плечи казались еще более массивными.

– Ты что? Если разгорится схватка, то я спрячусь за ее спину и буду молить о защите.

– Я серьезно.

Молния был в страшном напряжении – его голос звучал так, будто он держал в руках половинки разбитого сердца. Я искренне поклялся защищать ее – разве он не понимал, что мне это по силам? Молния удовлетворенно кивнул и вернулся к своему фюрду.

10.45.

Молния полностью изменил построение своих солдат только для того, чтобы быть немного ближе к Свэллоу.

11.00.

Люди стали бодрее и дружелюбнее – марш разогрел их. Солдатам было разрешено разговаривать, и некоторые беседы – о мечах, топорах и способах убиения Насекомых – доносились до нас. Некоторые делились друг с другом табаком или передавали товарищам фляги. Им также было позволено идти в свободном строю, поскольку передвижение боевыми порядками в таких условиях плохо отражалось на моральном состоянии солдат. Мы маршировали наперекор метелям, окрашивавшим наш авангард в снежно-белый цвет. Пропитанные воском солдатские плащи трепетали на ветру, свои лица бойцы обмотали поношенными шарфами, а щиты держали против ветра. Пригибаясь, они шагали вперед, не обращая внимания на снег, слепивший глаза, боль в ногах и то стихавшую, то снова усиливавшуюся бурю.

Полдень.

Марш был монотонным, и я, изучавший этот вид передвижения достаточно долго, нашел его успокаивающим, не скучным, а гипнотическим. На меня снизошло умиротворение, скованные страхом мышцы расслабились, и я даже начал наслаждаться процессом. Каждый километр, который мы оставляли позади, был частью вновь отвоеванной земли. В течение нескольких часов мы двигались по безопасной территории. Теперь до укреплений Лоуспас-са было уже недалеко.

Свэллоу и я ускорялись в конце каждого поля, заставляя лошадей перескакивать препятствия, через которые солдаты когда перелезали, когда просто прорубались, а потом снова занимали свое место в строю. Свэллоу все время посматривала на свои карманные часы. Печально оглядевшись, она покачала головой и прикусила губу. Мне подумалось, что ей не хватало ее гитары, однако, когда я протянул ей инструмент, она нахмурилась:

– Янт, ты помнишь мои слова. Не раньше, чем мы доберемся до укреплений. Не ранее, чем я отгоню Насекомых обратно за Стену.

Одиннадцать тысяч ног и две тысячи копыт раскалывали тонкий лед. Крошили его на искрившиеся песчинки. Погружались в зеленую от сырой травы воду и разбрызгивали замерзшую грязь – мы двигались вперед.

2.00.

После полудня мы добрались до более холмистой местности, и на вершинах небольших возвышенностей начали встречаться каменистые участки. Вскоре Молния выдвинулся в голову колонны, а дивизия Гончего пристроилась за нами, поскольку ущелье было слишком узким для того, чтобы стрелки могли продвигаться по флангам.

Несколько раз мы замечали одиноких Насекомых, несшихся по дороге, а также пару раз видели группы тварей в редколесье. Никто из них не спасся: наши солдаты окружили и изрубили всех. Земля позади нас была свободна от пожирателей людей.

Я наблюдал за тем, как с течением дня моя тень становилась все длиннее. Мы продолжали марш на север.

3.00.

– Уже темнеет, – сказал Молния, подойдя ко мне. – Будем разбивать лагерь прямо здесь.

– Я бы хотела добраться до конца ущелья, – тут же инстинктивно возразила Свэллоу. – Янт говорит, что оно выходит прямо к Лоуспассу. Оттуда мы уже сможем увидеть крепость. Это поддержит наших людей морально.

– «Янт говорит, Янт говорит…» – Молния зло хлестнул поводьями. – Может быть, риданнцам и доставляет удовольствие шарахаться из стороны в сторону в темноте, но мне – нет.

– До наступления ночи осталось всего два часа, Молния говорит дело, – повернулся я к Свэллоу.

– Мы сможем добраться до долины за полчаса?

– Да, но у нас останется совсем мало времени!

– Нужно, по крайней мере, попробовать. В любом случае – как мы сможем разбить лагерь в этом крохотном овраге? Как мы будем здесь маневрировать?

– Ты права, – согласился Молния, обдумав ее слова. Окружить ущелье стеной из щитов, дабы предотвратить проникновение Насекомых, будет несложно, однако в таком случае мы не сможем использовать наше численное преимущество, чтобы разгромить их. Молния знал, что лучникам необходимо пространство для маневра, и мы предвидели, какая может произойти бойня, если нас атакуют Насекомые, а мы не будем иметь возможности передвигаться.

– Нам стоить попробовать выйти из ущелья. Свэллоу абсолютно права.

После этого никакие мои слова не убедили бы его в том, что его возлюбленная может хоть в чем-то ошибаться.

3.30.

Мы вышли из ущелья с последним вздохом потрясающего заката, и перед нами открылся весь Лоуспасе. Увидев Крепостную скалу, люди издали торжествующий клич. И внезапно они замолкли.

– Что это? – Свэллоу задрожала.

– Я не знаю, – пробормотал я. – Раньше этого здесь не было.

– Сейкер?

Молния кричал людям, чтобы те успокоились. Колонны пехоты сбились в ощетинившуюся остриями копий толпу, все уставились на открывшийся перед нами вид.

– Господи, я не знаю.

Я никогда не видел ничего подобного.

Возле крепости, возвышаясь над ней, находился мост. Вернее, половина моста, ибо сооружение было еще не завершено, но уже сейчас по сравнению с ним скала не казалась такой уж большой. Мост устремлялся, выгибаясь, прямо в ясное небо. Последние солнечные лучи сияли между его опор.

– Как он держится? – прошептала Свэллоу.

– Не знаю. – Молния развернулся на месте. – Разбиваем лагерь! Гончий, мне нужны окопы, с двух сторон перегораживающие ущелье, и шатры прямо на этом месте.

Люди, продолжая перешептываться, повиновались.

– Это Насекомые, – ошеломленно проговорил я.

– Чертовски ясно, что это строили не Тауни с Вирео, – буркнул Гончий.

– Займись делом! – прикрикнул на него Молния. Земля под огромным мостом была усеяна серо-белыми постройками Насекомых. Низкие остроконечные крыши их жилищ были похожи на замерзшие волны. От основания моста до бледного горизонта тянулось море серой бумаги. В ней выделялись длинные отрезки стен Насекомых. Те, которые они уже миновали, твари могли использовать в качестве опорных пунктов при отступлении. Сейчас они были заняты возведением стен перед ближайшими к скале новыми постройками. Я взглянул туда, где надеялся увидеть дружелюбный дымок из труб Уитторна, однако там не было ничего, кроме зданий Насекомых. Деревня исчезла. Обгоревший остов башни Пасквина торчал из массы однообразных построек. Сам Лоуспасс был окружен кольцом стен.

– Саммердэй? – подумал я вслух.

– Что?

– Я надеюсь, Насекомые не дошли до побережья, – объяснил я. – В Саммердэе живут тысячи людей.

– Но как мост удерживается в воздухе? – повторила Свэллоу.

– Это не может быть мостом! Он никуда не ведет!

Сооружение было таким же беловато-серым, как и жилища Насекомых, его поддерживали тонкие изогнутые опоры. По всей видимости, они были гораздо прочнее, нежели выглядели. Пролет, который на них опирался, имел в длину, пожалуй, не меньше километра. На высоте двухсот метров мост внезапно обрывался. Там заканчивались опоры.

– Это потрясающе, – прошептала она.

Молния потряс головой.

– По нему спускаются Насекомые.

Я уставился в сумерки. У Сейкера было великолепное зрение, я же далеко не так хорошо видел в сгущающейся тьме. Но все же и я вскоре стал различать до боли знакомые приземистые туловища, спешившие вниз по мосту, который и вправду был совершенно необъятных размеров. Достигнув земли, они исчезали в своем городе, но вот что странно: в обратном направлении – вверх – не двигался никто. У меня быстро разболелись глаза, когда я попытался определить, в каком конкретно месте они… возникали прямо из воздуха.

– Там поместятся в ряд четыре большие кареты, – сообщил Молния.

– Мне подобраться поближе?

Я раскрыл крылья, и моя лошадь попятилась назад.

– Во тьме? Нет, Янт, оставайся здесь, на разведку отправишься завтра.

3.50.

Как только мы разбили лагерь, на нас напали Насекомые.

3.55.

Одно Насекомое, второе… Они были похожи на вырвавшихся вперед гончих. Затем из долины, из этого моря разрушенных домов, тоннелей и бумажных построек рекой потекли тысячи и тысячи тварей.

Свэллоу выругалась.

– Они все прибывают и прибывают, и упорно идут вперед.

– Как и мы.

3.57.

– Убери к черту эти хреновы часы! – заорал я на Свэллоу.

Молния был, как всегда, молниеносен.

– Избранные, на передовую! Полная готовность! Донэйс – в центр, Биттердэйл – на фланги!

Решив не терять времени, он приказал пехоте:

– Вперед!

Солдаты, у которых были щиты, перебежали вперед и опустились на колени. В несколько заученных движений они сформировали плотный шестиметровый заслон.

Мимо пронеслись стрелки. Двести лучников скрылись во тьме, заняв позиции на флангах. Первый отряд выпустил стрелы ровно над головами щитоносцев, а два задних выстрелили высоко в небо. Просвистев в воздухе, стрелы вонзились в туловища Насекомых, находившихся в трехстах метрах от нас.

Воздух наполнился специфическим запахом членистоногих тварей, словно возле нас рассыпали груду старых медных монет. Пока они неслись вперед под градом стрел, их силуэты принимали более ясные очертания. Весь рой двигался, как одна особь; жвала источали ядовитую кислоту, челюсти царапали камень. Насекомые, с их острыми, как лезвия, когтями на ногах и похожими на пилы клыками, были идеальным оружием массового убийства. Их усики-антенны покоились на спинах. Они могли чувствовать наш запах. Знали, каковы мы на вкус! Однако пока я видел лишь серые головы, почти такие же, как у обычных жуков, которые по мере приближения приобретали свой естественный коричневый окрас.

– Медленнее, Донэйс, – прозвучал слева голос Молнии. – Шесть в минуту – это то, что нужно. – Он оказался рядом со мной. – Я экономлю стрелы, – выдохнул он. – Полчаса в таком режиме, и у нас ничего не останется.

Насекомые вломились в стену щитов. Звуки ударов металла о панцири и металла о металл были похожи на шум литейного завода.

– Мне это не нравится, – пробурчал Молния. – Люди не ели. Они были в пути весь день.

Я приказал, чтобы позади нас развели костер. Люди передавали головни из рук в руки, пока поле боя не озарили первые языки дрожащего пламени. Мы сдерживали напор Насекомых, а их прибывало все больше и больше. Уставшим солдатам подносили воду, чтобы они могли немного промочить горло. Напрягаясь изо всех сил, они своим весом удерживали щиты. Лучники были разуты, для того чтобы лучше сохранять равновесие в грязи. Молния послал тех, кто находился на внешнем радиусе нашей диспозиции, в гущу схватки, а дивизию Донэйс оставил вести дальний огонь. Никто из нас не мог видеть, как ложатся их стрелы. Молния приказал, чтобы к нам подвели наших лошадей и оставили животных немного позади. Наше дыхание повисало в воздухе – холод был просто ужасный.

– Я не вижу всадников Гончего, – воскликнула Свэллоу. – Проклятье, я надеюсь, что они все еще здесь.

– Ему можно доверять, – вспыхнул Молния.

– Конечно, но где он, черт его побери?

Вокруг почти ничего не было видно. Я поднял факел, и он осветил кольчуги и кожаные перевязи на спинах солдат, находившихся передо мной. Пять человек стояли плечом к плечу, остальная часть строя скрывалась во тьме. От стены щитов доносились рев, визг и громкий хруст. Разведчик доложил мне, что наши ряды прорваны.

– Комета? – Еще одно напряженное, бледное лицо.

– Да, Скоп. Как идут дела?

Он ткнул куда-то вбок.

– Прорыв на этом фланге, в него устремился Гончий.

– Я ничего не слышал, – повернулся я к Молнии.

– Комета, – моргнул Скоп, – наших осталась всего горстка.

Я – Вестник, так что я должен быть там, среди них, чтобы передавать приказы Молнии, однако я обещал охранять Свэллоу.

Стена щитов опустилась на обеих флангах, а потом и прямо передо мной. Молния и Гончий тут же устремились вперед. Насекомые волной перемахнули остатки стены и врезались в фюрд, находившийся за ней. Солдаты подняли свои мечи и щиты. Некоторые инстинктивно вскидывали руки, и Насекомые отрубали им пальцы, продолжая просачиваться внутрь. Как много их было? Они корежили и сокрушали щиты, а их челюсти разрывали тех, кто застрял под ними.

Я кивнул, и Скоп крикнул:

– В атаку!

Его голос прозвучал слева от меня.

– В атаку! – эхом прозвучал справа голос Свэллоу.

Жадная до крови сучка! Прямо как Вирео. Почему, интересно, сражения так действуют на женщин?

Мы вели лошадей вперед все десять метров до прорыва. Насекомые бросались на нас, взбираясь на трупы. Их панцири были мокрыми от растаявшего снега. Направляя лошадь коленями, я начал крошить мерзких тварей. Свэллоу, улыбаясь, разила Насекомых мечом. Одним выпадом она срезала усик Насекомого, находившегося справа от нее, а потом хитрым взмахом проткнула фасетчатый глаз. После еще двадцати Насекомых ее рука заболела, и она уже не улыбалась так широко. Я разобрался еще с двумя десятками, пока не стало ясно, что им нет конца. Лошадь Скопа вдруг застыла на месте – это Насекомые добрались до ее брюха и теперь ковырялись в теплых внутренностях.

Белый конь Молнии нервно приплясывал, стараясь не наступить на трупы.

– Нам нужно отступать, – мрачно сказал Сейкер.

– Но ведь в таком случае нам придется оставить пеших солдат! – запротестовала Свэллоу.

Ее перчатка была залита кровью из глубокой раны на кисти, но девушку, похоже, это не заботило. Последнее обстоятельство и определило решение Молнии.

– Мы уходим отсюда, и немедленно. Ты первая – и отправишься в Рейчиз.

– Нет.

– Янт идет. Гончий идет. Свэллоу, укрой щитом спину и следуй за ними.

– Это мой долг!..

Она явно собиралась умереть со своими людьми. Ее крик оборвался резким вздохом, когда я вырвал у нее из рук поводья, хлестнул животное и мы понеслись прочь.

Промчавшись вниз по холму, мы оказались в ущелье. Камни разлетались в разные стороны из-под копыт лошадей. Мы скакали наобум, вслепую, а за нами следовала кавалерия Ондина. Я оглянулся, чтобы понять, сколько их там было. Семь или восемь сотен. Неужели мы потеряли сотню всадников?

Кавалерию преследовала орда Насекомых. Нас догонял Молния. Я видел, как он перекладывал в колчан связки стрел из седельного мешка.

Крики и глухой стук разносились по ущелью – это покинутая нами пехота сражалась до последнего. Голоса постепенно затихали, хотя от шума, который создавали отчаявшиеся солдаты, все еще закладывало уши. И вдруг внезапно наступила полная тишина.

Скоп исчез. Гончий тоже. На нашем пути я не видел следов копыт. Мои ноги тряслись. Я пригнулся к шее лошади, и ее грива щекотала мое лицо. Животное исходило пеной и потом. Кожа у нее на ногах была изрезана льдом. Лошадь Свэллоу была в еще худшем состоянии – пена, падавшая из ее рта, была смешана с кровью. Однако сама Свэллоу широко улыбалась, и это разожгло огонь в моем сердце. Я начал понимать, почему Молния так любит ее.

Мы отступали тем же путем, которым пришли. Я обернулся и крикнул людям, чтобы следовали за мной. Большая часть преследовавших нас Насекомых отстала – их отвлекли трупы наших солдат.

– Медленнее, Янт, – взмолилась Свэллоу.

– Еще не время. Скоро.

– Ты убьешь эту лошадь.

Я направлялся в Авию. Там мы могли бы перегруппироваться; возможно, мы оказались бы рядом с Рейчизом.

В шесть утра мы пересекли границу. Часом позже мы замедлили шаг. Лошадь Свэллоу почти взбесилась от боли. Между нами и Насекомыми был Молния, а под ногами звенели отшлифованные булыжники рейчизуотерской мостовой, и я облегченно вздохнул – самое страшное позади.

– Мы бросили нашу пехоту, – простонала Свэллоу. Она чувствовала себя предательницей.

– Не думай об этом. Мы и сами еще не в безопасности.

– Они все погибли. И смерть их была ужасна. Это моя вина.

Я вспомнил слова Молнии о том, что все заекай умирают, это лишь вопрос времени. Я не мог помочь Свэллоу. Темные силуэты слева от дороги, за которыми я наблюдал, превратились в группу Насекомых. Они бежали параллельно нам и немедленно атаковали.

Свэллоу посмотрела туда же, куда и я, и вскричала:

– Да откуда, черт их дери, они появляются? И так близко к городу?

Свэллоу пришпорила свою умирающую лошадь. Галопом мы съехали с дороги и поскакали по ровно подрезанной траве. Мы неслись по ухоженным лужайкам к садам белого дворца Рейчизуотера. Копыта лошадей взбили в пену тихо плескавшуюся возле берега воду озера.

Наша бешеная скачка превратилась в сплошной хаос. У нас не было строя. Отдавать приказы получалось только на пределе голосовых связок. Но орали все. Лошади вставали на дыбы, раненые солдаты стонали. Женщины-солдаты выли. Мужчины звали своих товарищей. Свэллоу собрала вокруг себя группу всадников – ее мощный голос перекрыл невыносимый шум, однако все это было ужасно – особенно бежавшие среди нас Насекомые, которые кусали лошадей за ноги. Казалось, люди со всех сторон мчатся к свету, к стенам дворца.

Возле дворцовых ворот загорелся дрожащий огонек факела. На стенах также появились огни, отражавшиеся в водах озера. Запах дыма и гари был таким сильным, что на мгновение мне показалось, будто дворец горит. Затем я увидел, как из дворца маршем выходят войска – встречавший нас отряд. В руках у солдат были пики, и они выстроились в шеренгу возле стены. Вокруг факела тут же собралось множество наших людей, стремившихся попасть внутрь дворца, и тут я впервые увидел их лица с открытыми от удивления ртами. Ворота были закрыты.

– Свэллоу, – крикнул я. – Будь рядом!

– Что происходит? – в недоумении вопрошала она.

Я не знал, но мне это было не по душе. Солдаты Рейчизуотера держали свои длинные копья в свободном положении. У многих в руках были факелы или лампы со свечками, а у некоторых даже масляные светильники. Тени от пик полосами ложились на мокрую траву. Из сторожевой башни прозвучал какой-то приказ – я не расслышал его из-за шума, – и копейщики сделали шаг вперед. Затем они одновременно подняли копья. Со стороны кавалерии Ондина, внезапно оказавшейся прямо перед остриями пик, раздались возгласы недоумения.

Я натянул поводья своего коня, и он остановился менее чем в метре от ближайшей пики.

– Нет, – закричала Свэллоу. – Нет! Все это неправильно! – Потрясая мечом, она закричала на копейщика. – Эй ты там! Какой у тебя приказ? Что сказал король?

Тот оставался безучастным.

– Почему ты не впускаешь нас внутрь? – Она подавила в себе желание расстроенно всхлипнуть.

Солдат по-прежнему молчал.

Я приблизился к сторожевой башне.

– Не волнуйся, – уверенно сказал я. Это было странное недоразумение, однако я мог с ним разобраться. – Комета взывает к вам от лица императора Сана, во имя Божьей воли я прошу защиты. – Эта моя фраза была наследием прошлых Вестников, и неисчислимое количество лет до меня она никого ни разу не подводила. – Откройте эти ворота! – Ничего не произошло. Я предпринял еще одну попытку. Снова ничего. – Станиэль? – позвал я. – Рейчизуотер! Выйди на стену и поговори со мной!

– Ублюдок, – прошептала Свэллоу, и я не мог понять, кому она это адресовала, Станиэлю или мне.

Там, где свет был слабым, две лошади налетели прямо на копья. Это ознаменовало прибытие людей Молнии. Его стрелки смешались с Насекомыми, и их участь была незавидна. А тварей прибывало все больше и больше. Они покрывали всю землю. Каждое новое Насекомое тут же принималось за работу – кусало лошадей, стаскивало солдат из седел. Кони шарахались от ненавистных тварей, втискиваясь между выставленных пик. Пехотинцы падали на землю, обессилевшие и израненные. Толпа кавалеристов, оставшихся без лошадей, росла; они пятились назад от копий, подталкивая всадников ближе к Насекомым.

Молния заметил ярко-зеленую ливрею Свэллоу и пробился к нам через воцарившийся хаос.

– Следовать за вами было чертовски тяжело, – прохрипел он. – Гончего укусили.

– Он здесь? – спросил я.

– Он где-то в этой куче. К чему все эти копья?

– Я не знаю.

Я с ужасом наблюдал, как солдат в белых доспехах схватился с несколькими Насекомыми сразу.

– Скоро мы положим этому конец. – Молния поднял вверх руку и возвысил голос: – Именем императора Сана, во имя Бога…

– Я уже пробовал это.

– Открывайте! Немедленно! Да вы знаете, кто я? Молния Микуотер. Комета здесь! И губернатор Ондин здесь! Именем императора, впустите нас!

– Может быть, они думают, что мы нападаем на них, – предположил я.

– Теперь я, черти их дери, так и сделаю, – рявкнул Молния, выдергивая стрелу из колчана. – Я перестреляю их одного за другим.

– И что это нам принесет?

– Даст нам больше места.

– Нет! Они все равно не откроют ворота!

– Они что, забыли, кто мы такие?

– Все потому, что здесь Насекомые, – вдруг спокойно сказала Свэллоу.

Я взглянул на ее грязное лицо.

– Ты права.

Страх Станиэля перед Насекомыми был настолько велик, что он бы не осмелился впустить даже одного из них во двор дворца. И если это означало, что люди будут сражаться и умирать прямо у его стен, то пусть так и будет.

С каждой секундой нашего пребывания возле дворца организовать отход становилось все труднее, поскольку мы буквально по колено стояли в трупах наших людей и Насекомых. Моя лошадь едва брела, отыскивая клочки свободного места между телами павших. Наши кавалеристы, сталкиваясь с пехотинцами, сбивали их с ног и втаптывали в грязь. Тяжелые копыта, размером почти с обеденную тарелку, опускались на головы и сокрушали щиты.

Двое из наших капитанов были все еще живы. Я махнул им и крикнул:

– Направляйтесь к горам! Туда! Да нет! Вот туда! Пусть Донэйс следует за вами к городу! Двигайтесь медленно!

Последний приказ я отдал потому, что нам нужно было перестроиться, а резкие перемещения могли вызвать панику.

Люди, оказавшиеся с краев этой свалки, были изнурены, а из середины доносились громкие стоны раненых. И вот теперь те, кто был с края, начали разбегаться. Они пребывали в таком ужасе, что абсолютно перестали соображать и понеслись в кишащую Насекомыми долину. Они скидывали шлемы, чтобы лучше видеть, отстегивали мечи и мчались как сумасшедшие. Каждый бежал, наклонившись вперед, сверкая пятками, на ходу срывая с себя доспехи. И когда наутек бросался один, находившийся рядом с ним не выдерживал и не мог не рвануть следом. За ними бежали остальные, человек за человеком, и вскоре уже большая часть толпы неслась прочь. У них были совершенно пустые лица людей, перешагнувших грань стыда за свои поступки или боязни возмездия за них.

– Проклятье!

Я понимал, что те, кто ринулся во тьму, обречены. Но их было не остановить. Уверен, потом нам придется собирать их тела. Однако «потом» может и не наступить, если мы сами не спасемся.

Капитаны сделали все, что могли, чтобы спустить людей с вала, сведя давку к минимуму. Гончий своими приказами более-менее привел фюрд в порядок, и солдаты, похоже, поняли, куда им нужно двигаться. Я взглянул вниз на кучу спрессованных, едва живых людей. Их головы были на одном уровне с лошадиными хребтами, и они задыхались. Значок Замка привлекал их ко мне, но я был бессилен хоть чем-то им помочь. Я мог только догадываться, каково было тем, кто находился внутри этой давки. Люди выставляли щиты, чтобы сохранить в целости ребра.