Текст книги "Укротители велосипедов(СИ)"

Автор книги: Стас Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

  После четвёртого удара током Артём не выдержал, рванул на себя заднюю дверцу полицейской машины и вместе со змеёй запрыгнул внутрь салона, приведя милиционеров в неописуемый ужас. Артём захлопнул за собой дверцу, попытался было найти кнопку замка, но на дверце почему-то не оказалось ни кнопки, ни ручки. Спустя секунду к нему присоединился Ежов, а полицейские одновременно распахнули дверцы и с нецензурными криками выпрыгнули из своей машины.

  Тем временем экзекуция только началась. Артём, как угорь, вертелся на заднем сиденье, своим телом оберегая змею от взбесившегося Ежова, а тот продолжал посылать в него разряд за разрядом. Правда, змея не оценила самоотверженность Артёма и вцепилась ему в предплечье маленькими, но чрезвычайно острыми зубами.

  Дрожащим голосом водитель, наблюдая за вознёй на заднем сиденье, спросил у своего напарника:

  – И что всё это значит, а?

Точки соприкосновения

  Начальник отделения милиции, грузный мужчина с полковничьими погонами на кителе, заложив руки за спину, с важным видом прохаживался по коридору, осматривая свои владения. Всё было хорошо, всё было отлично – опера работали, из камер на первом этаже не доносилось никакого шума, никто не носился по коридорам; даже в курилке, где обычно кучковались тунеядцы-подчинённые, не было ни единой живой души. Полковник вышел в приёмную, с удовлетворением глянул на заполняющего протокол дежурного за пультом, повернулся к камере «обезьянника» – и увидел прямо перед своими лицом пару чёрных остроносых ботинок.

  – Ээээ... – протянул полковник, поднял глаза вверх и открыл от удивления рот, ибо, забравшись под самый потолок, на решётке, вцепившись в неё, висел задержанный с отпечатком паники на покрытом оспинами лице. Конечно, за годы работы полковник повидал многое, но ещё ни разу никто из помещённых в «обезьянник» не пытался на самом деле изобразить из себя обезьяну. Люди трясли решётку, орали, прыгали за ней, но не забирались под самый потолок. Кашлянув, полковник пробормотал: – А я думал, что меня уже нельзя удивить...

  Двое оставшихся задержанных также оказались примечательными личностями. На одной скамье, разместившись подальше друг от друга, сидели седой моложавый старик в синем комбинезоне-робе и парень в чёрных велошортах и жёлтой велорубашке рубашке. У старика под правым глазом красовался огромный синяк, а парень так и вообще держал в руках змею.

  – Дежурный, – проникновенным шепотом обратился полковник к подчинённому.

  – Да, товарищ полковник? – не прекращая писать, отозвался полицейский.

  Полковник кивнул на камеру и спросил:

  – Что это за зоопарк? Почему задержанный забрался под самый потолок?

  – У него панический страх перед змеями.

  – Что он натворил?

  – Хулиганство – нецензурно выражался и разбил стекло в троллейбусе. Он у нас постоянный клиент, думаю, определить его на пятнадцать суток.

  – Товарищ полковник, – жалостливым тоном взмолился задержанный. – Выпустите меня из этой камеры. Хоть на месяц меня сажайте, только выпустите отсюда. Я больше не могу – руки отваливаются.

  – Осознал свою вину? – спросил полковник.

  Задержанный истово закивал.

  – Нарушать больше не будешь?

  – Не буду, не буду, – замотал головой мужчина. – Клянусь, я исправлюсь. Больше никогда не уведите меня в отделении.

  – Дежурный, можешь его отпустить. С него хватит. – Когда дежурный открыл камеру и выпустил задержанного, который моментально умчался на улицу, полковник спросил: – А эти двое в чём виноваты?

  Закрывая камеру, дежурный ответил:

  – Они виноваты в том, что они клинические идиоты. Они до усрачки напугали патрульный экипаж своей змеёй, сами запрыгнули к ним в машину и устроили в ней драку с друг другом.

  Брови полковника взлетели под самый козырёк фуражки.

  – Разве такое бывает?

  – Оказывает, что да. – Дежурный хохотнул. – Я решил подержать их пару часиков – пусть остынут и подумают о своём поведении.

  – Правильное решение, – кивнул полковник.

  Дверь в дежурку распахнулась, и с улицы в сопровождении полицейского зашёл Нефёдов, облачённый в деловой костюм. Бегло оглядевшись, он широко улыбнулся и подошёл к полковнику, протягивая ему раскрытую ладонь.

  – Борис Глебович, как удачно, что я застал вас!

  – А, Олег, приветствую. – Полковник обменялся с Нефёдовым дружеским рукопожатием. – Как бизнес, как сам?

  – Всё отлично. Как вашему внуку мой велосипед? Катается?

  – Вообще с него не слезает, затащить его домой – теперь огромная проблема, – улыбаясь, ответил полковник. Одёрнув мундир, он посерьёзнел. – Какими здесь судьбами, Олег? Что-нибудь случилось?

  – Ага, случилось. – Нефёдов указал на Ежова и Артёма. – Я за этими двумя. Это мои работнички – завсклад и гонщик моей команды. – Нефёдов помялся. – Мне бы как-нибудь забрать их. И поскорее. Мне рассказали, что они устроили, и...

  – Да забирай их, – прервал неловкие объяснения Нефёдова полковник. – Дежурный, отпирай камеру.

  После непродолжительной беседы с полковником Нефёдов вывел Артёма и Ежова с территории отделения и направился к своей машине. И Артём, и Ежов смущённо молчали, пялясь себе под ноги.

  Открывая дверцу, Нефёдов покачал головой и задумчиво уставился на Ежова.

  – Понимаю Артём – он ещё молодой и дикий, гормоны, все дела. Но ты-то Костя как умудрился опуститься до такого? Тебе скоро шестьдесят, а ведёшь себя как первоклашка.

  Засунув руки в карманы, Ежов пробурчал:

  – Я слишком увлёкся и не заметил, что залез в полицейскую машину. Не обратил на это внимания.

  – Да какая разница, в какую машину вы залезли?! – вспылил Нефёдов. – Почему я должен из-за вас краснеть перед своими знакомыми?

  – Извини, – пробормотал Ежов. Дёрнул за ручки дверцы, но она оказалась заперта.

  – До склада дойдёте пешком, тут всего пара километров, – велел Нефёдов. – Я вам не такси, у меня ещё куча дел. Надеюсь, вам хватит ума не залететь в отделение по-новому. Кстати, завтра в одиннадцать общее собрание команды.

  Забравшись в машину, Нефёдов завёл двигатель и сорвался с места. А Артём и Ежов, стараясь не глядеть друг на друга, двинули по дворам по направлению к складу.

  Прошагав с сотню метров, Артём закинул змею на плечи за голову и решил наконец прервать тягостное молчание.

  – Всё ещё злишься на меня, деда?

  Ежов дотронулся пальцем до вздувшегося синяка на скуле.

  – Я же не специально, – в сотый раз повторил Артём. – Ты ткнул меня шокером, у меня свело судорогой мышцу, ну... и я нечаянно заехал тебе локтем в лицо.

  – Что-то мне слабо в это верится, – проворчал Ежов.

  – В любом случае, мне было намного неприятнее. Ты раз двадцать долбанул меня своим шокером. Садюга... Кстати, давно хотел спросить, зачем тебе шокер? Ты испытываешь какое-то особое удовольствие, тыкая им в людей?

  – Шокер, чтобы защищать Кокорина от собак и неадекватных болельщиков.

  – Про собаку я слышал, а что у Кокорина произошло с болельщиками? – заинтересовался Артём.

  Вздохнув, Ежов принялся объяснять:

  – Неприятно это признавать, но Михаил Кокорин – самый невезучий шоссейник на свете. В начале своей карьеры он просто часто травмировался, но чем старше он становился, тем хуже ему приходилось. А к концу карьеры его несчастные случаи стали больше похожи на курьёзы. Когда Кокорину было тридцать четыре, во время гонки у машины техподдержки лопнуло колесо, и в лицо Миши прилетел кусок шины. Тогда он сошёл с Тур де Франс с сотрясением мозга. На следующий год какой-то больной дегенерат решил перебежать дорогу перед пелотоном. Водитель операторского мотоцикла увернулся от него, но сбил Мишу, который ехал в голове пелотона. Падение закончилось переломом ключицы. На следующий год Кокорин ехал в отрыве по горам Швейцарии, когда на дорогу выбежало стадо овец. Миша попытался объехать их по краю дороги, но в результате сорвался в обрыв и пролетел метров пятьдесят по крутому склону. Ещё через год во время старта Тур де Франс пьяный болельщик заехал Мише по голове древком флага. Кокорин остановился, сделал ему замечание, а тот набросился на него и сломал ему нос. И снова сход. Ну, а после того, как во время следующего сезона его покусала собака, Кокорин решил, что с него хватит, и завершил карьеру.

  – Да уж, – хмыкнул Артём. – Не знал, что бывают такие неудачники.

  – Неудачник – это ты! А Мише банально не везёт.

  – Не везёт – это когда тебе на голову гадит голубь, а Мишу, по-ходу, кто-то проклял, – заметил Артём. – Ладно, скажи-ка мне лучше, почему Вадим оказался в вашей команде? Он ведь не самый слабый гонщик, чтобы присоединяться к команде, которой по сути не существует.

  – Вадим припёрся к нам, когда услышал про то, что в России может пройти первая гонка серии ВорлдТура и что его не прочь видеть в ней как вероятного победителя от нашей страны. И для участия в ней ему нужна была команда. – Тяжело вздохнув, Ежов признался: – Если честно, я и Нефёдов изначально не планировали создавать команду с профессиональной континентальной лицензией – хоть Олег не самый бедный человек, а его сеть довольно прибыльна, ему никак не потянуть про-команду. Мы хотели организовать очень крепкую команду с континентальной лицензией, набрать в неё молодых, перспективных гонщиков без контракта и заявить о себе потенциальным спонсорам в обычных Континентальных соревнованиях UCI, не включённых в ВорлдТур. Всё это должно было занять годы. Однако из-за Вадима мне и Нефёдову пришлось срочно пересмотреть наши планы о поступательном развитии команды. Призёр самых престижных трёхнедельных многодневок достаточно веский аргумент, чтобы нашей командой заинтересовались потенциальные спонсоры. А Нефёдов подсуетился и добился устного соглашения о спонсорской поддержке с несколькими своими знакомыми. Поэтому к следующему сезону, если всё будет хорошо, в России появится вторая про-команда.

  – Ты так и не ответил, почему Вадим присоединился именно к вашей команде, – напомнил Артём. – Из-за Миши? Из-за того, что он был его лучшим грегори?

  – Нет, Михаил не хотел возвращаться к соревновательной деятельности. Нам пришлось его долго уламывать. А Вадим пришёл конкретно ко мне. Сказал, что хочет, чтобы я тренировал его этот год, даже если мы пролетим с участием в гонке и не сможем создать про-команду.

  – И как это завсклад удостоился чести тренировать чемпиона? – удивился Артём.

  Сзади к ним увязалось несколько детей с ранцами за спинами, и Артём, развернувшись, с шутливым оскалом вытянул перед собой змею. Дети со смехом и криками разбежались в стороны, но отставать не стали и последовали за Ежовым и Артёмом на некотором удалении.

  – Я не всегда был завскладом, – ответил Ежов. – До того, как пять лет назад Нефёдов решил организовать дело по торговле велосипедами и предложил мне должность завсклада, я работал помощником спортивного директора питерской про-команды. Но она просуществовала всего два года, а потом благополучно самоликвидировалась. А совсем давно я вывел Клясова в профессионалы. Кокорина тоже. Даже Нефёдов мой бывший и самый первый воспитанник, но он не сумел добиться успеха в спорте. С бизнесом у него дела обстоят гораздо лучше, у него талант заводить связи, и он может достать что угодно. Закажешь у него одноногую, одноглазую чернокожую проститутку-трансвестита в возрасте за сто лет, и на следующий день он даст тебе её, или его, номер. Гарантирую.

  Хохотнув, Артём спросил:

  – А почему развалилась про-команда, в которой ты работал? Это нормально, что она просуществовала всего два года?

  – Да, в велоспорте это нормально. Многие про-команды разваливаются после года-двух соревновательной деятельности. Но они не исчезают насовсем – на их базе обычно создаются новые. Кто-то из гонщиков и руководства уходит, а на их место приходят другие люди. Меняются спонсоры, меняются названия, и появляются абсолютно новые команды. Но иногда случается, что команды исчезают насовсем. На сегодняшний день есть от силы шесть-семь команд, чья история длится более пяти лет.

  – А чего тебя с Нефёдовым так переклинило на идее создании команды, которая может вскоре развалиться? Вы хотите по-быстрому срубить денежку и обогатиться за счёт спонсора? – с искренним интересом поинтересовался Артём.

  – Заткнись, дятел, – резко огрызнулся Ежов. – Я хочу создать команду, чтобы снова иметь возможность участвовать в гонках. Пусть даже в полулюбительских, не включённых в ВорлдТур. И по этой же причине Нефёдов готов вкладываться в команду, от которой у него будут одни убытки. И именно поэтому к нам присоединился Кокорин – чтобы участвовать в гонке хотя бы в качестве техника и массажиста. И чтобы не упустить эту возможность, чтобы принять участие в создании команды, он почти год собирал велосипеды, хотя легко мог найти работу по-прибыльнее. И чтобы проехать хотя бы одну серьёзную гонку за сезон, к нам пришёл Вадим. Думаешь, он вкалывает ради денег, думаешь, Нефёдов платит ему? Да у Вадима два дома за границей и неплохой доход от рекламы. Его не интересуют деньги, и с нами он работает за бесплатно. Если бы ему нужны были деньги, он бы дождался следующего сезона и без проблем подписал неплохой контракт с какой-нибудь европейской командой. Но он приехал в Питер, чтобы гоняться или стать к следующему сезону намного сильнее. Чёрт, да единственный, кто получает за свои тренировки гонорар, – это Чавин! Но и его доход не намного выше, чем у моих грузчиков. Мы хотим гоняться не ради денег, мы хотим участвовать в гонках... – Ежов замялся и немного покраснел. – Пусть это прозвучит избито, но мы все хотим участвовать в гонках, потому что мы все безнадёжно влюбленны в велоспорт.

  – Хм, достойная причина, – задумчиво произнёс Артём и по-новому взглянул на Ежова. Пусть этот старик редкостный гад и изверг, пусть он постоянно орёт и ругается, пусть их отношения далеки от дружеских и в них присутствует взаимная неприязнь, но он, по крайней мере, заслуживает уважения...

  Когда Артём и Ежов наконец добрались до склада, Клясов, Дима и Кокорин, которые не спешили начинать тренировку, встретили их аплодисментами и шутливыми криками восторга.

Сбор

  Общий сбор команды состоялся в четверг, и Артём, для которого этот день был выходным, позволил себе подольше поваляться в кровати и опоздал на двадцать минут. Предчувствуя неизбежные крики и вопли старика, Артём протиснулся сквозь слегка приоткрытые ворота склада, на ходу придумывая себе оправдание, – и оказался лицом к лицу с Ежовым. Однако, вопреки обыкновению, Ежов не стал устраивать ему разнос.

  – Почему опаздываешь? – ворчливым тоном спросил тренер.

  От столь внезапной встречи все заранее заготовленные отмазки мгновенно вылетели из головы, и Артём ляпнул:

  – Выходной же... Решил немного отоспаться.

  – Не высыпаешься? – участливо поинтересовался Ежов.

  – Ага, ещё ни разу не высыпался с тех пор, как пошёл в школу.

  – Ладно, на сегодня прощаю. Но выходной – не повод нарушать режим сна и бодрствования. Больше не опаздывай.

  – Так точно, больше не буду, – отрапортовал Артём.

  Хм, странно, подумал Артём, проводив Ежова взглядом. Что-то со стариком сегодня не то – не орёт, не ругается... Неужели он думает, что вчера выдал мне наказание авансом? Да, наверное это так. Даже старик должен понимать, что вчера он немного переборщил с продолжительностью и интенсивностью электоршоковых процедур.

  Почти вся команда, за исключением Чавина, уже была в сборе. Расположившись на сложенных у входа палетах, гонщики обменивались ничего не значащими фразами и казались несколько напряжёнными. Но больше всех, похоже, волновался Нефёдов – заложив руки за спину, он расхаживал взад вперёд и нервно покусывал губы.

  Поздоровавшись со всеми, Артём уселся рядом с Димой и жизнерадостным тоном спросил:

  – Кстати, а по какому поводу сбор?

  Резко замерев на месте, Нефёдов ответил:

  – Сегодня я отправляюсь за лицензией для нашей команды. Наша заявка рассмотрена и утверждена. Поздравляю тебя, Артём, теперь ты официально гонщик команды Urbanvelostore.

  – Ооо, прикольно. А банкет будет? Где стол и шлюшки?

  Промолчав, Нефёдов заложил руки за спину и снова принялся вышагивать перед гонщиками.

  Артём ткнул локтем Диму и спросил:

  – Да что такое? Где смех и радость? Почему все такие дёрганные?

  Повернувшись к нему всем телом, Дима мрачно сообщил:

  – Я на тебя обижен и не хочу с тобой разговаривать.

  – С чего бы это? – искренне удивился Артём. – Я же вчера извинился, что не рассказал тебе про чучело кота.

  – Это не из-за кота, а из-за моей змеи.

  – Что с ним случилось? Он сдох?

  – Нет, но после вчерашнего он странно себя ведёт. Из-за тебя и тренера мой уж теперь боится меня. Он шипит на меня, прячется и не даётся в руки. Похоже, вы нанесли моей змее серьёзную психическую травму.

  – Ни хрена ж себе! – удивился Артём и принялся дурачиться: – Никогда не подозревал, что способен на такое. Нанести змее психологическую травму... даааа, для этого надо иметь особые таланты. Да, и у меня они есть. По-любому. Я с самого детства умел управлять комарами силой мысли. Куда подумаю, туда они и летят.

  – Идиот, – пробормотал Дима, и по интонации стало ясно, что он обиделся всерьёз. – Хватит нести бред.

  – А почему тебе можно нести бред, а мне нет? – с наигранной обидой попытался отшутиться Артём, чем заставил Диму надуться и отвернуться прочь. – Ладно, успокойся. Ничего страшного с твоей змеёй не случилось. Я, между прочим, единственный, кто пострадал. Я своим телом защищал твою змею от Ежа, а эта гадина меня ещё и покусала. – Артём задрал рукав ветровки и продемонстрировал Диме множество точек от десятка укусов. – Вот, видишь? Так что обижаться должен я, а не ты.

  Дима взглянул на ранки Артёма, немного подумал и решил простить его.

  Опустив рукав, Артём заговорщицким тоном спросил:

  – Кстати, принёс?

  Порывшись в стоящей в ногах сумке, Дима вытащил импровизированную куклу вуду, изготовленную из обмотанных ниткой тоненьких веточек.

  – Что-то это не очень похоже на куклу вуду, – беря вещицу, сказал Артём. – А что, соломы не нашлось? Почему она сделана из каких-то веток? И вообще, ты обещал купить куклу в магазине.

  – Я вчера слишком устал и не поехал в магазин. И, по-твоему, где в апреле можно найти солому?

  – Побродил бы рядом с домом – может, что-нибудь нашёл.

  Дима фыркнул.

  – Делать мне больше нечего, как самому искать траву. Я заплатил денежку своему знакомому со двора, и через десять минут он принёс эти веточки. Правда, я задолбался очищать их от листьев – они были почти сухие и очень сильно воняли.

  Вздрогнув, от озарившей его мысли, Артём поднёс куклу к носу и принюхался. Да, так и есть...

  – Дима, сколько ты заплатил за эти ветки?

  – Пятьсот рублей.

  – А что ты сказал своему знакомому, когда заказывал их?

  – Я сказал, что мне нужна солома или сено, чтобы сделать куклу. Ну, он очень удивился, но пообещал достать.

  – А куда ты дел листочки? – с надеждой спросил Артём.

  – Выкинул.

  – В мусорный пакет? – с замиранием сердца уточнил Артём.

  – Нет, у меня дома есть мусоропровод.

  Поморщившись, Артём с досадой спросил:

  – Ты хоть представляешь, из чего ты сделал куклу?

  – Из какого-то куста, – ответил Дима.

  – Ага, и этот куст называется коноплёй. Поздравляю, ты выкинул в мусор ганжика на пятьсот рублей. – Схватившись за голову, Артём простонал: – Как ты мог? Лучше бы отдал листья мне, я бы употребил их по назначению.

  – Вот ещё. Ты велогонщик, тебе нельзя курить.

  – Перед днём отдыха можно.

  – Что можно? О чём речь? – подойдя к палете, спросил Клясов и уселся между Артёмом и Димой. – Тёма, чего за игрушку ты прячешь? Ну-ка, показывай.

  Оглядевшись, Артём достал из-за спины руку и украдкой продемонстрировал Вадиму куклу.

  – Для Кости? – уточнил с ухмылкой Клясов. Получив утвердительный ответ, он уставился на Диму: – А ты-то как подписался на это?

  – Я согласился сделать куклу, потому что тренер забирал мои консервы, а сам говорил, что их съедает кот. Который оказался чучелом.

  – Думаете, сработает?

  За Диму ответил Артём:

  – Конечно, не сработает. Я просто хочу подкинуть эту куклу на стол Ежову. Пусть дед знает, что кто-то очень-очень его любит и желает ему всего хорошего.

  – Он догадается, чья это была идея, – сказал Клясов.

  – Ну и что? Я буду всё отрицать. – Артём отодрал от палеты щепку и острым концом ткнул куклу в живот. – Хм, а вдруг сработает...

  – Ересь всё это, – заявил Клясов. – Во всякую мистику верят только полные дебилы.

  – Ага-ага, – пробормотал Артём и снова ткнул куклу в живот.

  От соседней палеты, на которой расположился Кокорин, донёсся сдавленный стон. Согнувшись пополам, Миша держался за живот и морщился.

  Переглянувшись с Артёмом, Клясов взглядом указал на куклу и кивнул. Артём дёрнул уголком рта, всадил в живот куклы щепку, и до них опять донёсся стон Кокорина.

  – Не может быть, – не поверил Клясов.

  – Да, невозможно, – согласился несколько ошарашенный Артём. – Кукла готовилась для Ежова. – Он ткнул щепкой в плечо куклы, и Кокорин, разогнувшись, повёл плечом. Больше сомнений не оставалось. – Интересно, это бог вуду ошибся адресом или Миша такой неудачник, что притягивает к себе чужие проклятья?

  Клясов потряс головой.

  – Да хрень вся эта магия, сказки для лохов и бабушек.

  Сказав это, Вадим вырвал из рук Артёма куклу и принялся остервенело рвать её на части под возмущённое ворчание её бывшего владельца. А спустя пару секунд к ворчанию прибавились звуки икоты, которая внезапно разобрала Кокорина. «Ик-ик-ик...» издавал Кокорин со скоростью пулемётной очереди, содрогаясь при этом, как в конвульсиях.

  Подёргавшись перед потрясённым Нефёдовым, Кокорин сорвался с места и, согнувшись пополам, кинулся к двери в дальнем конце склада.

  Уже не зная, что думать, Клясов прекратил рвать куклу и направился за Кокориным.

  – Решил добить?! – крикнул ему вслед Артём, на что получил указание, куда ему следует отправиться. – И чего Вадим так разволновался? Миша обожрался какой-нибудь гадости, вот его и плющит...

  Когда наконец все собрались, а Кокорин разобрался со своим желудком, Нефёдов, напустив на себя торжественный вид, встал перед гонщиками и, кашлянув, сказал:

  – Во-первых, хочу поздравить вас с тем, что вы теперь члены континентальной велосипедной команды Urbanvelostore.

  Артём поднял руку.

  – А у не маловато у нас гонщиков?

  – С количеством гонщиков – полный порядок. Кроме вас пятерых, я записал в команду ещё четверых. – Нефёдов слегка смутился. – С вами на старт выйдут четверо моих продавцов.

  – Шиииикарно, – протянул Ежов. – Мы начнём позориться с первого этапа гонки. Лучше бы ты, Олег, взял к нам в команду несколько ветеранов. Они по-любому покажут себя лучше, чем твои парни.

  – Не ворчи, Костя. Я подобрал спортивных ребят, одного из них ты даже знаешь.

  – И кто это? – с опаской спросил Ежов.

  – Игорь... Русаков. Тот паренёк с пышной причёской.

  – ЧТО??? – чуть не рухнув с палеты, заорал Ежов. – Ты записал к нам этого ушлёпка?! Он же наркоман!!!

  – Никакой он не наркоман, он всего лишь любит травку, – вступился за своего продавца Нефёдов. – Вдобавок он много ездит на велосипеде, и он лучший продавец во всей сети. Он работает у меня ещё со времён первого магазина, и я ему доверяю.

  Ежов с усилием провёл по лицу ладонями.

  – Боже, зачем я согласился участвовать в этой афере? Да с твоими охламонами, Олег, мы опозоримся ещё до начала гонки!

  – Всё будет хорошо. Их задача – выйти на старт, а потом сняться с гонки. При таких условиях очень трудно облажаться.

  – Но твои смогут, – предрёк Ежов.

  Кашлянув, Нефёдов продолжил:

  – Так, а теперь плохие новости. Трасса пока не утверждена, но уже сейчас ясно, что гонка пройдёт рядом с Чёрным морем в Ставропольском и Краснодарских краях. Три этапа будут равнинными, остальные четыре – горными. И, что самое плохое, в состав программы не включили гонку с раздельным стартом...

  Пока остальные обсуждали это известие, Артём спросил:

  – Дима, а почему плохо, что не включили разделку?

  Понизив голос до шёпота, Дима принялся объяснять:

  – Отсутствие гонки с раздельным стартом очень сильно повлияет на шансы Вадима победить в генеральной классификации Тура. Вадим – один из самых сильных раздельщиков в мире, у него отличный индивидуальный ход, и соперничать с ним могут... ну, примерно человек десять из всех профессионалов велошоссе. На отрезке в пятьдесят километров в одиночку он прёт, как скоростной поезд, и легко кинет или отыграет у сильного соперника несколько минут. Но в гонке без разделки у таких, как Вадим – специалистов раздельного старта, обычно начинаются проблемы. У Вадима отличный горный ход, но он не чистый горняк и может очень много потерять в крутых подъемах. Любой специалист горовосхождения объедет и уедет от него. Недалеко, конечно, уедет, но победу иногда определяют секунды. Короче, из-за отсутствия разделки наша команда лишилась большого преимущества. Скорее всего, в генеральном зачёте гонки победит специалист-горняк. – В голосе Димы засквозила лёгкая неприязнь. – Да и вообще, в недельных и трёхнедельных гонках чаще всего побеждают горняки с хорошим индивидуальным ходом в разделке, но не раздельщики с хорошим горным ходом. Раздельщики могут составить конкуренцию горнякам, но выигрывают они редко. Только из-за того, что Вадим немного крупноват и не всегда хорошо чувствует себя в горах, он вряд ли когда-нибудь сможет победить в генерале на Тур де Франс. Его предел – первый на Вуэльте или Джиро, но не на Тур де Франс. Во Франции, куда приезжает абсолютное большинство сильнейших горняков на пике их формы, Вадиму ничего не светит. А жаль, если бы он похудел ещё килограммов на семь, он мог бы стать сильнейшим и самым титулованным велогонщиком в мире.

  Артём взглянул на тощие руки Клясова и сказал:

  – Если Вадим похудеет ещё на семь килограмм, от него ничего не останется.

  – Да, он довёл себя до самого предела своего минимального веса. Если он скинет ещё массы, то потеряет в мощности.

  – Хм, расклад с нашими шансами ясен, – произнёс Артём. – Слушай, Дима, мне показалось или ты действительно не любишь горняков?

  – Есть немного, – признался Дима.

  – Почему?

  – Это всё из-за моей специализации. Спринтеры ориентированы на силовой рывок, имеют довольно много быстрых, а не медленных мышечных волокон, довольно тяжелы и плохо едут затяжные подъёмы. Как только гонка заезжают в горы, спринтерам приходится выживать. Многие просто сходят, многие выпадают за лимит времени этапа, и их дисквалифицируют. Мало кто из чистых спринтеров доезжает до конца трёхнедельной гонки. И ещё спринтеру никогда не победить в генеральной классификации многодневки. Мы берём очень много побед на этапах, у спринтеров их десятки и сотни, но самая лучшая победа – это когда поднимаешься на подиум по результатам генеральной классификации многодневки. А у меня это никогда не получится, как бы я не тренировался. Мне никогда не достанется главный приз. Вот поэтому я недолюбливаю горняков.

  Громкий свист привлёк внимание Артёма с Димой.

  – Эй, вы двое, – обратился к ним Нефёдов, – кончайте ворковать. Вы слышали, что я сказал?

  – Ээээ... – протянул Дима.

  – Ясно, тогда повторю. До начала соревнований остаётся чуть меньше двух с половиной месяцев. Этого срока вполне достаточно, чтобы вывести Вадима на пик формы. Но для полноценного тренировочного процесса вам нужно сменить обстановку. Ещё недели три вы покатаетесь по городу, а потом, когда из отпуска выйдет зам Кости и я найду для вас жильё, вы всей компанией отправитесь на юг, поближе к месту проведения гонки. Там вас ждут ежедневные подъёмы в горы километров по десять-пятнадцать и температура воздуха за тридцать градусов в тени... Эй, Артём, что с тобой? Чему ты так обрадовался?

  Артём прекратил трясти поднятыми над головой руками, уселся обратно на палету и бодрым голосом отрапортовал:

  – Всё отлично. Я обрадовался поезде на юг.

  – Я тебя не на курорт посылаю, у тебя не должно быть поводов для радости. Тебя ждёт очень тяжёлая работа.

  – Да всё нормально, я просто радуюсь смене обстановки, – соврал Артём, едва сдерживая ликование от того, что скоро сами собой решаться его проблемы с жильём.

  – А, ясно...