Текст книги "Укротители велосипедов(СИ)"

Автор книги: Стас Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Цена успеха

  Насмотревшись на Артёма, Клясов тоже решил проверить себя и составить ему компанию в его тренировках по горовосхождению. В течении недели он три раза уходил вместе с Артёмом к горе, два раза возвращался вместе с ним, а на третий пришёл всего через час после начала тренировки.

  – Что-то ты сегодня быстро, – иронично произнёс суетящийся у плиты Ежов, когда Клясов зашёл в дом и уселся за кухонным столом. – Уже выдохся?

  Зевнув и вытянув ноги, Клясов ответил:

  – Надоело. Для меня это упражнение – бесполезно.

  – А что так?

  – Ну, в первый раз я немного напрягся, позавчера было значительно легче, а сегодня ноги окончательно привыкли. Я только что зашёл в гору десять раз подряд и понял, что могу подниматься в неё ещё очень и очень долго. Короче, лучше поберегу силы для велосипеда.

  – Я тебе сразу говорил, что так будет, а ты не верил.

  Клясов самодовольно ухмыльнулся.

  – Зато я показал Артёму разницу в наших силах. И он охренел, когда до него дошло, сколько ему ещё надо тренироваться, чтобы хотя бы приблизиться к моему уровню.

  – Гад ты злопамятный, – проворчал Ежов. – Ты за этим с ним ходил? Чтобы повыделываться? Неужели всё ещё злишься на парня за то, что он всего один раз объехал тебя в горе? А если он начнёт сомневаться в себе и вообще забросит тренировки, ты об этом подумал, а, Вадим? По сравнению с его максимумом – тремя подходами, твоя десятка, наверное, показалась ему чем-то недостижимым.

  Клясов пожал плечами.

  – Если он настолько слаб, чтобы забить на тренировки из-за небольшого потрясения, то ему нечего делать в мире профессионального спорта. А ведь он метит в профессионалы кросс-кантри. Пусть в маунтинбайке не требуется выносливость шоссейника и пусть в кросс-кантри проезжают всего ничего, но там тоже существует конкуренция и там тоже надо пахать. В общем, я показал Артёму, к чему ему надо стремиться и до каких пределов можно развиваться...

  Неизбежное всё-таки случилось, усталость сказала своё слово, и Дима, однажды утром взглянув на Артёма, разминающегося во дворе на станке, велел ему прекратить его самостоятельные занятия как минимум на неделю. «Думаешь, он тебя послушает? Ха, размечтался!» – насмешливо сказал тогда Ежов и весь вечер после основной тренировки следил за Артёмом, готовясь пресечь малейшую физическую активность. Однако Артём, отобрав у Димы ноутбук, расположился, загорая, во дворе на подстилке и, включив он-лайн трансляцию, внимательно наблюдал за стартовавшей Джиро Д'италия.

  – Что-то сегодня получается очень длинная гонка, – заметил Ежов, моющий у рукомойника посуду. – Обычно трансляция заканчивается после семи вечера, а скоро восемь.

  – Джиро уже закончилась, – ответил Артём. – Я смотрю записи прошлогоднего Тур де Франс.

  – Неужели так понравились велогонки?

  – Не, скукотища это ваше велошоссе. Но мне надо посмотреть, как выглядят настоящие соревнования. Просвещаюсь, так сказать...

  – Правильно, просвещайся.

  Нарочито громко, чтобы слышал сидящий перед телеком в гостиной Клясов, Артём спросил:

  – Кстати, деда, а на каком этапе Тура облажался Вадим? Дима говорил, что в прошлом году он приехал, вроде бы, тридцать пятым. Хотя до середины гонки шёл в группе лидеров.

  Ежов покосился сквозь открытую дверь на Клясова, с кружкой чая у рта внимательно прислушивающегося к разговору с улицы, усмехнулся и ответил:

  – Не помню. Спроси у него сам.

  – Ладно, сам увижу. Вряд ли за кадром останется то, как один из лидеров начнёт очень резко сдавать позиции.

  В гостиной закашлялся, поперхнувшись чаем, Клясов, а Ежов покачал головой, невольно восхитившись тем, как изящно Артём отомстил Клясову за его показушничество во время их непродолжительных совместных тренировок по подъёмам в гору...

  Ближе к ночи Ежов наконец уверился в том, что Артём не собирается нарушать предписания Димы и, по крайней мере, на сегодня ограничится тренировкой на велосипеде. Однако поверить в благоразумность Артёма старик не мог и день за днём продолжал следить за ним, ожидая, что вот сейчас он точно скажет «пойду прогуляюсь», «схожу в магазин» или «пойду потусуюсь с Кешей», а сам отправиться в лес к своей любимой горке. Но Артём каждый день проводил дома, валяясь на солнце с ноутбуком, наблюдая за баталиями на Джиро и быстро покрываясь бронзовым загаром. «Йя-хууу, я индеец! – орал Артём, сдирая с себя обгоревшую кожу. – Больше мне не страшно солнце и жара! Завидуйте мне, бледнолицые!»

  К концу недели Ежов начал испытывать раздражение из-за покладистости Артёма. Как так, недоумевал Ежов, почему это ушлёпок с готовностью слушается Диму, который младше его на четыре года, а мои распоряжения – распоряжения тренера, вырастившего чемпиона! – попросту игнорирует? И это раздражение вкупе с ревностью, испытываемые Ежовым, заставили его ещё пристальней следить за Артёмом. Более того, старик начал желать того, чтобы объект его слежки наконец нарушил режим и тайком ускользнул ото всех в лес или заперся у себя в комнате и начал делать приседания.

  В свою очередь, Артём недоумевал, почему всю неделю старик не отходит от него ни на шаг и так странно, словно ждёт чего-то, поглядывает в его сторону. Может, ему интересны результаты Джиро, гадал Артём, или он хочет, чтобы я начал расспрашивать его о велогонщиках и командных тактиках?

  После нескольких дней вынужденного безделья Артём почувствовал себя неуютно, не выдержал и спросил Диму, можно ли ему заняться хотя бы бегом. Дима прикинул состояние мышц своего товарища, сказал, что через три дня тот сможет вернуться к доптренировкам, и разрешил ему устраивать получасовые пробежки для развития сердечно-сосудистой системы.

  Обрадовавшись, Артём нацепил пульсометр и с довольно приличной скоростью стал носиться по полю от леса до дома и обратно. А на второй день Ежов, продолжавший слежку за своим подопечным, вдруг понял, что в беге Артёма прослеживается чёткая система интервальных ускорений, хотя со стороны казалось, что тот бежит в одном ровном темпе.

  – Дима, – остановившись рядом с загорающим Димой, обратился к нему Ежов, – поле ведь не совсем ровное, от дома до леса оно идёт с уклоном вверх, так?

  – Ага, – не отрываясь от экрана ноутбука, ответил Дима.

  – И Артём, когда бежит к лесу, немного ускоряется, так?

  – Совсем немного, – подтвердил Дима.

  – А учитывая его изначальную скорость и то, что он бежит чуть-чуть вверх, его сердце разгоняется, – констатировал Ежов.

  Резко сев, Дима уставился в спину удаляющегося от дома Артёма и, понаблюдав за ним, поднял на Ежова лицо со следами испуга на нём.

  – Тренер, кажется, он специально пытается гипертрофировать миокард по D-типу.

  – Что-что? – не понял Ежов.

  – Ну, увеличить толщину стенок сердца, то есть нарастить силу сжатия, – пояснил Дима. – Его максимальное безопасное значение частоты сердечных сокращений... – Загибая пальцы, Дима посчитал: – Так, двести двадцать минус его возраст... получается, его максимум – сто девяносто пять ударов в минуту. А он бежит быстро, при ускорении разгоняет сердце до двухсот и полминуты поддерживает пульс на этой цифре. Это классическая интервальная тренировка для увеличения силы сердца.

  Набычившись, Ежов спросил:

  – Так-так, и кто его этому научил?

  Съёжившись, Дима замотал головой:

  – Не я. Я ему объяснял, как важно не перегружать сердце, и он всегда слушался и никогда не разгонял пульс до красной зоны. Наверное, он прочитал о D-типе в интернете.

  – Вот дебил, – прошипел, прищурившись, Ежов. – Он вообще понимает, что делает? Твою ж мать!.. Он уже второй день так носится! – Он вздрогнул и сорвался с места, побежав навстречу Артёму, на ходу повторяя: – Убью, идиота. Совсем мозга нет...

  Ежов встретился с Артёмом посреди поля, проорал «стоять!» и, подбежав вплотную, толчком в грудь сбил его на землю.

  – Какого хрена?.. – растянувшись на спине, спросил Артём. – Чего опять не так, деда?

  Схватив Артёма за руку, Ежов проверил показатели пульсометра за весь период тренировки. Так и есть, через каждые полторы минуты кривая пульса на тридцать секунд поднималась до значений двести.

  – Ты закончил с бегом, – констатировал Ежов, и по ровной, спокойной интонации его голоса Артём понял, что старик крайне зол и лучше с ним не спорить.

  – А в чём дело? – поднимаясь, поинтересовался Артём.

  – D-тип гипертрофии, да? Значит, вот как это называется по науке. – Приняв угрожающую позу и сжав руки в кулаки, он надвинулся на Атёма. – Думал, самый умный, думал, что я ничего не замечу?

  Артём засунул руки в карманы шорт и, уставившись себе под ноги, пробурчал:

  – Ну, я вообще-то ничего не скрывал. Дима сказал, что мне можно заниматься сердечно-сосудистой, вот я и занимался.

  – Ага, занимался, используя очень опасную технику. – Развернувшись, Ежов потопал обратно к дому. – Ты хоть понимаешь, какой опасности подвергал себя, разгоняя пульс за пределы красной зоны?

  – Эээ... да, понимаю.

  Не оборачиваясь, Ежов попросил:

  – Ну-ка, объясни мне, почему нельзя превышать максимальное ударное значение пульса?

  – Потому что тогда сердце будет не растягиваться, а уменьшаться.

  – Правильно, оно будет дистрофироваться. А ещё из-за нагрузки за пределами красной зоны в сердце, как и в обычных мышцах, образуется молочная кислота, которая разрушает клетки. В результате длительных нагрузок в красной зоне может начаться омертвение тканей сердца, а это приведёт к микроинфаркту.

  – Да-да, я всё знаю, – откликнулся Артём.

  Резко обернувшись, Ежов схватил Артёма за воротник футболки и, плюясь слюной ему в лицо, проорал:

  – Дебил, если ты всё знаешь, тогда какого хрена ты специально используешь такую технику гипертрофии сердца?! Микроинфаркты не лечатся, они будут накапливаться, и в один прекрасный день ты сдохнешь прямо на велосипеде или во сне! Ты должен был слышать про футболистов, которые мрут на поле во время матчей, подобные случаи часто мусолят в новостях, – так вот, их смерти – это последствия чрезмерных нагрузок! И ты закончишь так же, если не будешь аккуратно относиться к своим тренировкам! – Не отпуская Артёма, Ежов принялся стучать по его голове костяшками пальцев. – Навсегда вбей в свою тупую башку, что нельзя перегружать сердце! Нельзя! Для тупых повторяю ещё раз – нельзя! Ясно?!

  – Да-да, – закивал, морщась, Артём.

  Отпустив его, Ежов продолжил путь до дома, всем своим видом выражая негодование, а Артём, пригладив растрёпанные волосы, последовал за ним.

  – Короче, с этого момента всё будет так – ты тренируешься, ешь и спишь с пульсометром, – сказал Ежов. – Увижу тебя без него – сразу же покупаю тебе билет до Питера, и до свиданья. Всё ясно?

  – Предельно, – буркнул Артём, подходя вместе со стариком к крыльцу, на котором как обычно сидел и читал Чавин.

  – Отлично. А теперь отвечай, кто рассказал тебе про D-тип гипертрофии? И с чего ты решил, что увеличение силы сердца поможет тебе в гонке на велосипеде? В велоспорте сильное сердце – не главное. Главное – большое сердце, способное перекачивать много крови, а при D-типе гипертрофии оно будет всего лишь выталкивать немного больше крови.

  – Ммм... Вообще-то меня предупреждали, что эффект от увеличения силы будет незначительным, поэтому я не собирался долго заниматься сердечно-сосудистой. Просто решил попробовать и посмотреть, что получится, – нехотя признался Артём и чуть не врезался в спину резко остановившегося Ежова.

  – Кто тебя предупреждал? – проникновенным тоном, заглядывая в глаза Артёма, уточнил Ежов.

  Обругав себя, Артём замялся, придумывая, как бы не выдать своего советчика.

  – Ну же, – подтолкнул его Ежов, – я жду. Кто тот гений, который посоветовал тебе это упражнение?

  Подняв руку за спиной Ежова, Чавин произнёс:

  – Я.

  Ежов крутанулся на пятках, готовясь высказать советчику Артёма всё, что он о нём думает, но сообразив, кто ответил на вопрос, он так и замер с раскрытым ртом.

  Захлопнув книгу, Чавин поднял на Ежова безмятежный, прохладный взгляд голубых глаз за стёклами окуляров и сказал:

  – Чтобы прилично проехать Тур, мне немного не хватает в горе, поэтому я подумывал о том, чтобы увеличить выносливость за счёт увеличения силы миокарда. Но прежде чем пробовать этот способ на себе, я решил испытать его на Артёме. Правда, я не знал, что этот кретин наплюёт на все предосторожности и станет тренировать сердце каждый день, а не раз в неделю, как я ему советовал.

  Выдав столь длинную речь, Чавин поднялся со ступенек и направился внутрь дома, а Ежов, кое-как вернув челюсть на место, стоял и пялился ему в спину.

  – Вот он и признался, – сказал, ухмыльнувшись, Артём. – Только странно, что ты деда ещё не пытаешься его убить.

  Покраснев, Ежов прошептал:

  – Этот парень меня пугает. Когда он смотрит на меня, как только что смотрел, мне кажется, что он придумывает, где лучше спрятать мой расчленённый труп. Но больше всего меня удивило другое.

  – Что именно?

  – До сегодняшнего дня я вообще не понимал, зачем Сергей стал велогонщиком. Я видел две его выигранные гонки, но он ни разу не радовался победе. Даже ни разу не улыбнулся. Я думал, что он ездит на велосипеде просто потому, что у него это хорошо получается. А он, оказывается, тоже хочет выигрывать. И ради победы он тоже готов рисковать своим здоровьем...

Отдых

  Прыгая по своей комнате на одной ноге, Артём безуспешно пытался натянуть джинсы.

  – Задолбал уже топать, – окрикнул его со второго этажа Ежов.

  Наконец просунув вторую ногу в штанину и застегнув джинсы, Артём вышел из комнаты и набросился на сидящего за столом Диму, играющего в компьютерную стрелялку:

  – Придурок, сколько градусов ты выставил на стиральной машине?

  – Э, не помню, – ответил тот, дёргаясь всем телом вслед за движениями своего персонажа. – В последний раз я стирал свои вещи вместе с твоими недели три назад.

  – Чёрт, ты что, залил в стиралку кипяток? Почему мои любимые джинсы так сильно сели? Раньше сидели идеально, а теперь жмут.

  Покосившись на ноги Артёма, затянутые в светло-синюю джинсовую ткань, порванную в нескольких местах, Дима заявил:

  – Выкинул бы ты эти брюки, они уже разваливаются. Тебе давно пора купить новые.

  – Они новые. А порваны они специально. Это такой крой.

  – Разве? – удивился Дима. – Тогда не беспокойся, джинсы не стали меньше. Просто твоя нога немного увеличилась в объёме.

  – Серьёзно? А мне казалось, что я, наоборот, похудел.

  – Ага, ты похудел, но нога стала больше... – Дима резко выпрямился и откинулся на спинку стула. – Фак, меня из-за тебя убили.

  Заглянув в экран ноутбука, Артём поинтересовался:

  – Дима, ты точно не пойдёшь с нами?

  – Нет, – замотал головой Дима, – это у тебя завтра выходной, а мне как обычно надо будет вставать в восемь и ехать в Сочи. К тому же мне не хочется переться пешком с Кешей и его дружками в соседнюю деревню, чтобы подрыгаться под непонятную музыку в каком-то сарае. Как-то это совсем не круто. Да и компания у вас подобралась не самая спокойная, а я не хочу встревать и нарываться на драку. И я не очень хочу сходиться с местными – они все слишком агрессивные и тупые.

  – Не, они нормальные ребята, – возразил Артём. – Просто надо немного попривыкнуть к их манерам. Они – простые деревенские парни и далеки от понятий гламура.

  – Хватит совращать моего спортсмена! – крикнул сверху Ежов. – У него завтра тренировка! Вали уже к своим дружкам! И не смей напиваться!

  Вытянувшись по стойке смирно, Артём, подражая военным, рявкнул:

  – Будет исполнено!

  – Какой придурок орал посреди ночи? – первым делом спросил Ежов, когда отзвенел звонок будильника.

  Сев в кровати и потянувшись, Клясов зевнул и иронично ответил:

  – А ты угадай, Костя. Кто вчера бегал на пьянку с местными?

  – Конечно же, дятел, – тяжело вздохнул Ежов и свесил на пол тощие ноги. – Что он сказал хотя бы? Кто-нибудь разобрал?

  Накрывшись с головой одеялом, Дима пробормотал:

  – Кажется, он крикнул «пейте пиво и славьте Сатану». Потом внизу долго хлопали двери и кто-то падал.

  Хохотнув, Ежов с невольным восхищением произнёс:

  – Вот ханыга.

  Когда, проснувшись окончательно, гонщики спустились на первый этаж, первое, что привлекло их внимание, был наполовину съеденный бутерброд, валявшийся посреди стола. Состоял он из нескольких ингредиентов – булки, ломтик помидора, майонез и куска сыра. Однако майонез по какой-то причине имел вкрапления зеленого, от него тянуло терпким запахом мяты, и больше всего напоминал... зубную пасту, которой он, собственно, и являлся.

  Внимательно осмотрев кулинарный шедевр своего гонщика, Ежов констатировал:

  – Пьянь, всё-таки нажрался.

  – Ага, и замутил себе бутер, – добавил Клясов. – Только, наверное, он показался ему не слишком вкусным, раз он сточил его всего наполовину. Сейчас я ему поведаю о его ночных похождениях. – Клясов открыл дверь в комнату Артёма, заглянул внутрь и, ухмыляясь, сообщил своим товарищам: – Либо вчера Артём постригся почти на лысо, либо в его кровати сейчас дрыхнет Кеша.

  Заняв место за столом, Ежов нахмурился.

  – А сам он где?

  Клясов пожал плечами и ответил:

  – Без понятия. Попробую спросить нашего боксёра. Если он, конечно, что-нибудь помнит.

  Пока Клясов тряс Кешу, который вяло отмахивался руками, мычал: «Куда вы меня несёте? Я ещё могу пить», но напрочь отказывался открывать глаза, с улицы с известием явился Дима.

  – Тренер, я не могу попасть в наш туалет. Он заперт изнутри, и в нём кто-то громко храпит.

  Громко и неприлично заржав, Ежов сквозь смех выдавил:

  – Иди... гы-гы... буди своего друга. Наверное, это он окопался в сортире. Больше некому.

  Дима отправился обратно к толчку, а Клясов, бросив попытки добудиться Кешу, с загадочным выражением лица вышел из комнаты и направился на второй этаж. Спустился он с маркером в руке и мстительной улыбкой на губах.

  Разведя руки в стороны, Ежов посетовал:

  – Ну что такое, Вадим? Опять твои дурацкие шуточки? Я думал, ты давно не маешься подобным, а ты снова... Почему после того, как у нас появился Артём, ты снова начал вести себя как в детстве? Это всё из-за этого ушлёпка, это он так повлиял на тебя?

  Приложив к губам указательный палец, Клясов снял с маркера колпачок и на цыпочках прошёл в комнату.

  Пока Клясов вершил свою месть, с улицы подтянулся Дима, за которым с унылым видом, пошатываясь, приплёлся Артём. И выглядел он весьма примечательно – под глазом красовался свежий синяк, светлые джинсы были все заляпаны грязью, половина лица была вымазана чем-то красным, а само лицо покраснело и опухло так, что больше всего напоминало помидор. К тому же после ночи в деревенском сортире от его одежды тянуло отнюдь не ароматом свежей горной мяты...

  – Живой, ханыга? – с ехидной ухмылкой поинтересовался Ежов.

  – Условно, – буркнул Артём, толкнул дверь в свою комнату и застал в ней Клясова. Сидя на краю кровати, тот усердно раскрашивал пятиконечную звезду, контуры которой уже были очерчены от середины Кешиного лба до его челюсти. Оценив художественные потуги своего капитана, Артём посоветовал: – Нос не закрашивай, а то сразу спалит.

  Когда переодевшийся в шорты Артём вернулся в гостиную-кухню и уселся с ковшиком воды за столом рядом с Кокориным и Димой, первым делом Ежов спросил:

  – Нос-то хоть не сломан?

  – А должен? – удивился Артём и принялся ощупывать своё лицо.

  – У тебя же вся рожа в крови.

  – Серьёзно? – Артём уставился в своё отражение в ковшике с водой, поскрёб щеку, облизал губы и констатировал: – Не, это не кровь, а томатный сок. Только не припоминаю, чтобы пил вчера томатный сок... Не, вчера я точно ни с кем не дрался. Всё прошло мирно.

  – Мирно, говоришь? А откуда тогда синяк? – продолжил допытываться Ежов.

  – Синяк? А, это я упал с коня. – Отвечая на немой вопрос всей троицы, Артём смущённо пояснил: – Ну... это... после дискотеки мы решили устроить турнир... рыцарский. Кто-то где-то нашёл двух лошадей, мы отломали от какого-то забора пару жердин и стали изображать из себя рыцарей. Только лошади были не в курсе, что они стали боевыми конями, сильно пугались, и в конце концов одна скинула меня. Вот я и приложился о своё копьё, когда падал.

  – Господи, – простонал Ежов. – Мне только проблем с полицией не хватало. И что я скажу Нефёдову, если тебя загребут в отделение? Что мой гонщик не выйдет на Тур, потому что сидит за угон лошади? Цыган, блин, недоразвитый...

  – Не загребут, – замотал головой Артём. – По крайней мере, за лошадей. Мы же вернули их на место и привязали. Целыми и невредимыми. Может, двором немного ошиблись, но та деревня маленькая, так что хозяева их точно найдут.

  – Ну хоть додумались вернуть лошадок, кретины великовозрастные. – Ежов внезапно насторожился. – Стоп! Что значит «по крайней мере, за лошадей?» А ну признавайся, что вы ещё натворили!

  Поняв, что сболтнул лишнего, Артём попытался успокоить старика:

  – Да ничего страшного. Меня вряд ли опознают – было очень темно.

  – Артём!

  – Ладно-ладно. – Артём глотнул из ковшика воды, взглянул на Диму, который сидел и откровенно завидовал ночным похождениям друга, и произнёс: – Короче, после турнира мы решили освежиться и пошли на речку, чтобы понырять с моста. А там наткнулись на туристов с палатками и машинами. Туристам наша компания не понравилась, они начали ругаться и угрожать нам «травматикой». – Упреждая крики готового взорваться Ежова, вспоминающего, сколько дают за тяжкие-телесные, Артём поспешил успокоить тренера: – Не-не, все целы, никто не пострадал. Когда до туристов дошло, что скоро их будут больно бить, они заперлись в своих машинах, а мы просто перевернули их машины вместе с ними. И, между прочим, я в этом не участвовал – так, стоял и смотрел. После этого мы вроде бы ничего не нарушали и спокойно разошлись. Хотя я всё равно ничего не помню.

  – Вот молодёжь пошла, совсем дикая... – только и смог выговорить Ежов, выслушав исповедь подопечного.

  Ткнув друга в плечо, Дима умоляющим тоном попросил:

  – Артём, слушай, я тоже хочу на местную дискотеку. В следующий раз возьмёшь меня с собой, ладно?

  Артём победоносно взглянул на Диму.

  – Ага, я же тебе вчера говорил, что будет прикольно, а ты не верил. Это тебе не модные клубешники с гламурными кисами, прикинутым быдлом, текилой и кокосом. В них так не пооджигаешь. – Застонав, Артём схватился за голову. – Ай-яй-яй, моя голова...

  После завтрака, когда команда попивала кто чай, кто кофе, в гостиной наконец соизволил объявиться Кеша. Его встретили сдавленные смешки и каменные лица спортсменов: все уже успели поглазеть на художества Клясова и все решили, что шутка должна иметь продолжение.

  Ничего не подозревающий юноша уселся на свободный стул, тяжело вздохнул, поставил локти на стол и схватился за голову.

  – И что я здесь делаю?

  – Да, и что ты здесь делаешь? – повторил вопрос Ежов. – Тоже ничего не помнишь, ханыга?

  – Угу.

  – Ладно, чай будешь? – предложил Ежов.

  – Не-а, – помотал головой Кеша и сразу же поморщился. – Мне бы чего-нибудь покрепче.

  – Кофе?

  – Ещё крепче, – простонал Кеша.

  – Чифиру?

  – Не надо чифиру, кофе пойдёт, – хохотнув, сказал Кеша и с подозрением оглядел сидящих вокруг спортсменов. – Чего это вы все так на меня пялитесь?

  – Да так, – пожав плечами, ответил за всех Артём.

  Заварив Кеше кофе, Ежов начал приставать с вопросами к нему:

  – Василий, после того, как вы попугали туристов у реки, вы точно разошлись по домам? Вы точно больше ничего не натворили? У Артёма проблем не будет?

  – Никаких, – заверил его Кеша. – После речки мы ещё немного посидели у костра, поорали песни, набили Тёме тату и, наверное, разошлись.

  Захлебнувшись чаем, Артём закашлялся. Ещё не обретя способность говорить нормально, сиплым голосом он спросил:

  – Какую тату?

  – А ты глянь на своё плечо.

  Артём задрал рукав футболки и его глазам предстала надпись, сделанная кривыми синими буквами, большими и имевшими к тому же разный размер. И надпись гласила: «Рэмбо».

  – Аааахренеть, – протянул Артём.

  – Да, – хмыкнул Кеша, – кривовато получилось. А вчера казалось, что прикольно. Ты даже хвастался ей.

  – Вот отстой... И кто меня подговорил на такое?

  – Да ты сам кричал, что всю жизнь мечтал иметь именно такую татушку, – заявил Кеша.

  – Да ну? – мрачно буркнул Артём и присосался к своей кружке с чаем.

  – Кстати, а чего у тебя на лице за красные пятна?

  – Чтоб я помнил, – пробулькал Артём, съёживаясь под откровенно насмешливыми взглядами окружающих...

  Причину появления на лице Артёма красных пятен ближе к вечеру выяснил Ежов. Вернувшись после похода к колодцу за водой, старик поставил ведро у крыльца, посмотрел на валявшегося на травке с ноутбуком Артёма, согнулся пополам и заржал.

  – Чего ржёшь, Костя? – мгновенно высунулся из дома Клясов.

  В смехе Ежова послышались истеричные, высокие нотки завывания и, не выдержав, старик рухнул на землю и застучал по ней кулаком.

  Когда он успокоился, вокруг него уже столпилась вся команда. Поднявшись, Ежов объяснил причину своего веселья:

  – Встретил у колодца нашего соседа. Он очень злой и уже установил у себя в огороде несколько капканов. Говорит, что кролики вконец обнаглели. Говорит, что ночью они набежали на его огород и пообкусывали все помидоры на трех грядках. Ни один помидор не пропал, все висят на своих кустах, но все, абсолютно все помидоры надкушены! Как будто их дегустировали! Сосед грешит на кроликов, но мы-то знаем...