Текст книги "Укротители велосипедов(СИ)"

Автор книги: Стас Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Всё пошло не так, как планировалось. Совсем не так.

  Вместо того, чтобы спокойно катить к финишу, двое из отрыва решили устроить проверку своим попутчикам и попытались несколько раз протряхнуть группу, чтобы избавиться от лишних пассажиров. После нескольких рывков и ускорений от группы числом в девять человек осталось всего пятеро. А отвалившаяся четвёрка, прозевавшая атаки бывших союзников, уже давно затерялась позади.

  Да и пелотон поехал в полную силу, и за двадцать километров до конца этапа его отставание составляло всего семь минут. Причём каждый километр пелотон умудрялся отыгрывать почти по минуте.

  Идиоты, скрипел зубами от досады Артём, полные идиоты. И зачем понадобились эти рывки? Что, так трудно было доехать до конца всем вместе? Подумаешь, что среди той отвалившейся четвёрки была пара человек, обладавшая приличным спринтерским рывком... Сейчас это неважно. Главное, доехать с форой перед пелотоном, а там уже, на последних километрах, можно было бы спокойно разобраться, кому достанется главный приз. Но нет, эти умники начали избавляться от потенциальных победителей, когда до финиша ещё пилить и пилить.

  Чёрт, хорошо хоть удалось зацепиться за беглецов. Но из-за их рывков сбилось дыхание, а ещё относительно свежие ноги мгновенно потяжелели. Да и скорости выросли настолько, что силы, сохранённые благодаря тактике «полицеского», уже на исходе.

  С силой стиснув руль, Артём исподлобья уставился на дорогу вперёд, выискивая возможность для атаки. Больше нельзя отсиживаться за другими, нужно срочно что-нибудь предпринять самому. Ещё несколько рывков, и тогда прощай всякая надежда на победу. Нельзя позволить другим задавать темп и скорость – кто знает, насколько свежи попутчики и сколько ещё раз они попытаются протряхнуть группу. Больше нельзя ничего не делать, пассивность обязательно приведёт к поражению. Нужно отрываться и ехать самому.

  Но за двадцать километров до финиша это опасно. Нужно быть первоклассным мастером раздельного старта, чтобы суметь в одиночку поддерживать высочайшую скорость все оставшиеся километры пути и не дать себя догнать.

  Эх, если бы до финиша оставалась хотя бы десятка, а пелотон был чуть подальше... Тогда классическая атака из отрыва имела бы все шансы на успех.

  Дорога пошла под уклон вниз, и появилась возможность немного расслабиться.

  Поочерёдно снимая ноги с педалей, Артём принялся встряхивать их, сбрасывая напряжение. Краткий отдых был как никогда кстати, ибо Артём уже увидел свой шанс – сразу после спуска дорога примерно на километр уходила резко вверх.

  Артём прекрасно осознавал, что по своим скоростным качествам он не конкурент попутчикам, но вот в своём спринте в гору он не сомневался. И он любил ездить в подъёмы – только в этом элементе он мог на равных посоревноваться с Клясовым и навязать ему хоть какое-то подобие борьбы.

  Вдобавок успешная атака на подъёме позволяет кинуть соперникам сразу до нескольких минут отставания, а фора придётся очень даже кстати, когда дорога снова пойдёт по равнине.

  Дождавшись начала подъёма, Артём утяжелил передачу, приподнялся в седле и как из рогатки выстрелил из-за спины соперника, устремившись на спринте к далёкой вершине холма. Он шёл не оглядываясь, поставив на этот рывок всё. Он понимал, что если получится скинуть соперников, то победа на этапе станет реальной, а если нет – дальнейшая борьба будет напрасной тратой сил.

  Когда Артём достиг вершины, он обернулся и не поверил своим глазам – четверо его бывших попутчиков только-только преодолевали середину холма и были ещё далеко.

  Чувствуя прилив сил от захватившего его воодушевления, Артём с ещё большим усердием налёг на педали и покатился по спуску вниз...

Где, где, где, где, где же финиш?..

  Дорога, кажется, уже идёт по городу, но где этот грёбанный финиш?!

  А я точно в городе?

  Чёрт, почти ничего не видно, перед глазами всё плывёт. Если бы не белая линия разметки, уже давно бы потерял дорогу и въехал в зрителей. Если они есть... Вроде бы кто-то есть, кто-то стоит на тротуарах, но кто это – непонятно. Вполне возможно, что эти тени – просто стволы деревьев. А шум... Шуметь могут и покрышки велосипеда, и кровь в ушах.

  Поднять бы голову и осмотреться, но сил не осталось даже на это.

  Всё, достало, больше не выдержу. Насрать на победу – если продолжить в таком темпе, сердце скоро взорвётся. Или просто отрублюсь сидя на велосипеде. Всё к тому и идёт – мир давно уже сузился до белой линии дорожной размётки, потому что от нехватки кислорода полностью отрубилось периферическое зрение.

  Что?.. Кто-то что-то кричит?..

  А, знакомый голос. Нефёдов...

  – Ты меня слышишь?! Налево! Срочно бери влево! Притормози и налево! Сейчас будет резкий поворот! На такой скорости ты вылетишь!

  Налево так налево...

  – Ещё-ещё! Бери круче!

  Как же он надоел...

  – Километр до финиша! Километр! Держись, Тёма! Не сбавляй! У тебя пятнадцать секунд преимущества! Давай-давай!

  Километр... это хорошо. Скоро эти мучения наконец закончатся.

  Пятнадцать секунд. Это много или мало? Может, всё-таки получится взять этап...

  Да, надо прибавить. Ещё чуть-чуть. Хоть немного. Утяжелить передачу не получится, но надо хотя бы немного поднять темп.

  – Пятьсот метров! Давай, не сдавайся! Развозящие спринтеров потеряли скорость – они не рассчитали, что последний поворот будет таким крутым! Не сдавайся! Ты ещё можешь доехать первым!

  Первым... хорошо звучит... Если буду первым – ну нафиг это велошоссе. Пусть дальше Клясов едет без меня...

  Собравшись с силами, Артём поднял голову.

  Финиш. Вот они, надувные арки ворот, раскрашенные под цвета российского флага. Кажется, они совсем близко. Осталось метров триста. И никто не обгоняет.

  Оглянуться бы назад. Но... страшно. Очень страшно, что прямо за спиной окажется другой велосипедист. И от Нефёдова больше не слышно подсказок.

  А, ведь точно – за триста метров до финиша технички должны убраться с дороги.

  Сто метров. Осталось около ста метров. Вот она – победа. Трудно поверить, но удалось. Получилось обмануть пелотон и всех спринтеров.

  Теперь только бы не отрубиться...

  – Быстрее, Тёма! – прокричал из толпы зрителей Кешин голос. – Тебя догоняют!

  Чёрт, чёрт, чёрт...

  Артём утяжелил передачу и, стиснув зубы, налёг на педали.

  Пятьдесят метров.

  Сорок.

  Тридцать.

  Каждый оборот педалей съедает по пять метров, до победы нужно провернуть звезду всего шесть раз. Вот только сделать это, когда не чувствуешь своих ног, довольно затруднительно.

  Ещё немного, раз-два... Кажется, до финишных ворот уже можно дотянуться рукой.

  Двадцать метров...

  В едва держащегося в седле Артёма врезалась волна воздуха, и мимо него пронёсся гонщик. Он объехал его как стоячего, словно под ним был не велосипед, а мощный гоночный мотоцикл на полном ходу. Скорость, с которой шёл спортсмен, не могла не поражать. Велосипедист набрал никак не меньше семидесяти километров, он буквально летел, поднявшись в седле, и Артём невольно почувствовал восхищение.

  Спустя мгновение мимо Артёма пронёсся ещё один спринтер, одетый в жёлто-чёрную форму. И лишь после Димы финишную черту пересёк Артём.

Итоги

  Едва Артём коснулся асфальта за финишными воротами, как в глазах у него потемнело, опорная нога подломилась и он начал заваливаться вбок. От неминуемой встречи с асфальтом его удержала чья-то рука, подхватившая Артёма за мгновение до удара.

  Артём почувствовал, как его силой заставляют принять вертикальное положение, куда-то ведут, а точнее практически тащат, и помогают присесть. В нос ударил резкий запах аммиака, и кружащийся в хороводе мир прекратил свою бешеную пляску.

  Под носом вновь возникла ватка с нашатырным спиртом, и к Артёму вернулось зрение. Первое, что он увидел, – незнакомого гонщика, сидевшего перед ним на корточках, и молодого парня в красном жилете медика. Парень снова сунул ему под нос ватку, и только после очередной дозы нашатыря Артём окончательно пришёл в себя, смог понять, где он находится, и понял, что проиграл.

  Откинувшись на рекламный щит, с хрипами хватая открытым ртом воздух, Артём трясущимися пальцами расстегнул ремешок и стянул шлем.

  – Можешь встать? – деловитым тоном спросил медик. – Тебе лучше не сидеть, надо немного походить.

  Артём помотал головой, и парень снова сунул ему под нос ватку. Артём хотел было оттолкнуть её, но не смог поднять свою руку.

  – Дыши-дыши, нашатырь возбуждает дыхательный центр и помогает продышаться.

  Велогонщик хлопнул Артёма по колену, показал оттопыренный большой палец, выразив своё одобрение, поднялся на ноги и затерялся в толпе спортсменов и членов команд, заполнивших всё свободное пространство за створом финишных ворот.

  Кто-то хлопнул Артёма по плечу, и он, повернув голову, увидел перегнувшегося через рекламный щит Ежова.

  – Ты как? – спросил старик.

  Вместо внятного ответа из горла Артёма вырвался хрип.

  Ежов протянул ему бачок с водой.

  – На вот, попей. – Пока Артём глотал воду, Ежов произнёс: – Однако ты меня удивил. После этого этапа я даже начал тебя немного уважать. Впрочем, мы ещё обязательно поговорим о твоей самодеятельности. Готовься получать по-полной.

  – Ээээ... что за дела? – прохрипел немного очухавшийся Артём. – Я приехал третьим. Мог бы похвалить меня.

  – Не за что тебя хвалить, дятел. Абсолютно неважно, каким ты приехал на этапе. Если бы ты досмотрел до конца хоть одну гонку, то давно бы уже понял, что в велошоссе на этапе бывает только один победитель и на подиум поднимается только один человек – победитель этапа. За второе и третье место медали выдаются только по результатам генеральной классификации. Поэтому ты пролетаешь мимо подиума.

  Артём скривился.

  – Вот дерьмо. Идиотские правила. Могли хотя бы грамоту выписать, если медальку жалко. – Под носом снова появилась ватка с нашатырём, и Артём поспешил оттолкнуть руку медика. – Всё-всё, хватит. Ты меня что, пытаешься подсадить на эту гадость?

  Хмыкнув, медик выкинул ватку и спрятал пузырёк с нашатырём в карман жилета.

  – Похоже, ты уже в порядке. Ладно, удачного выступления.

  После церемонии награждения на площади оставались лишь немногочисленные зеваки и обслуживающий персонал гонки, демонтирующий подиум и рекламные щиты. Все команды уже разъехались по гостиницам, не спешила покидать площадь только Urbanvelostore, дожидающаяся возвращения Нефёдова, отправившегося на вокзал вместе с тремя продавцами, которые уезжали обратно в Питер.

  Перекусив и переодевшись, вся команда собралась возле машин, чтобы обсудить результаты этапа, однако нормального разговора не получилось. И виной тому стал досадный инцидент с Кокориным. Хмурый Михаил, засунув руки в карманы коротких шорт, топтался босыми ногами на асфальте, стоически выслушивал едкие шуточки в свой адрес и почёсывал живот, который был скрыт под бинтами, стягивающими его туловище от пупка до верха грудной клетки.

  – Колись, Миша, – говорил Артём, – как получилось, что лошадь напала именно тебя? Рядом ещё ехало почти двести человек.

  – Лошади, вообще-то, не нападают на людей, – заметил Кокорин.

  Артём указал на грудь Кокорина.

  – Ага, тогда это что? Разве не результат свирепой схватки с конём? Чем же ты так обидел несчастную лошадку, что получил копытом в грудак? Да ты просто уникальный человек, Миша. Твоё имя надо обязательно внести в энциклопедию велоспорта. С ничего так отличиться дано не каждому.

  – Придурок, – беззлобно огрызнулся Кокорин. – Помолчал бы. Думаешь, я не видел, как ты хвастался своим членом перед какой-то девчонкой?

  – Ну, мне по-любому повезло больше. Мне хотя бы досталась встреча с симпатичной девушкой, а не с суровым конём. И она не пыталась нокаутировать меня копытом.

  Кокорин повернулся к задумчивому Ежову.

  – Костя, можно я ударю этого идиота. Он меня бесит. – Не дождавшись ответа, Кокорин спросил: – Чего молчишь?

  Ежов почесал подбородок.

  – У меня такое чувство, что мы что-то забыли. Здесь явно чего-то не хватает.

  – Моей машины, – влез в разговор Дима. – Я её не вижу. Где она?

  – В смысле где? – удивился Ежов. – Она там, где ты её оставил – в Ростове. Или ты думал, она сама поедет за тобой? Я, конечно, понимаю, тачка у тебя навороченная, но без водителя она вряд ли сдвинется с места.

  Выругавшись и побледнев, Дима потянулся к стойке на «тазике» за своим велосипедом.

  – А ну стоять! – крикнул Ежов. – Только не говори, что ты собрался обратно в Ростов на велосипеде.

  – А, эээ... – потерялся Дима и оставил свой велосипед в покое. – Тогда можно я одолжу у вас машину?

  Ежов глубоко вдохнул, и на секунду всем показалось, что Дима сейчас получит по голове.

  – Гениально, – выдохнув, сказал наконец Ежов. – Нашу машину ты заберёшь, свою привезёшь сюда, а мою оставишь в Ростове, так что ли?

  – Нуууу... – ещё больше потерялся Дима и с мольбой в глазах уставился на Ежова.

  – Успокойся. Когда Олег вернётся, мы сгоняем за твоей тачкой и пригоним её сюда. А тебе надо отдыхать. – Порадовав этим заявлением Диму, Ежов вновь погрузился в свои мысли и забормотал: – Чего же мы могли забыть? Кажется, это что-то очень важное. Но что это?

  Со спины к Ежову подошёл грузный мужчина в белой сорочке. На его шее болталось удостоверение организатора гонки и, судя по виду, мужчина был чем-то сильно озабочен.

  – Вы – спортивный директор Urbanvelostore? – обратился чиновник к Ежову.

  – Да, я.

  – Где ваш номер сто девяносто девять?

  Растерянно заморгав, Ежов уставился на чиновника и внезапно вскрикнул:

  – Блять! Вот урод!

  Чиновник вздрогнул, на всякий случай отступил на шаг назад и с угрозой спросил:

  – Хотите, чтобы я оштрафовал вашу команду?

  – Вот кого мы забыли. – От отчаяния Ежов схватился за голову. – Микрофон... И Олег тоже уехал без него.

  – Так где ваш гонщик? – повторил вопрос чиновник, догадавшийся, что слова старика предназначались не ему.

  – Да чтоб я знал, где он, – проворчал Ежов. – Как только я его увижу – убью. Кстати, уважаемый, а что он натворил? Почему вы его ищете?

  – Потому что он пропал, – заявил чиновник.

  – А? – удивился Ежов. – Как пропал?

  – А вот так. Его GPS датчик отметился на отсечке на сто пятидесятом километре и тогда он шёл вместе с пелотоном, но на финише мы не получили никакого сигнала. Так куда делся ваш спортсмен?

  Брови Ежова взлетели вверх.

  – Этот ушлёпок смог проехать сто пятьдесят километров в темпе пелотона? Ничего ж себе. Во дела!

  – Что это за реакция? – начал закипать чиновник. – У нас, между прочим, серьёзное ЧП. Пропал участник гонки, а вы тут восторгаетесь его успехами. Вы вообще в своём уме?

  Пристыженный Ежов похлопал чиновника по плечу и сказал:

  – Извините-извините, больше не буду. Но насчёт нашего гонщика можете не волноваться – с ним ничего не случится, он обязательно появится.

  – Значит, вы не знаете, где ваш спортсмен, – констатировал чиновник. – Хорошо, тогда я объявляю его в розыск и подключаю к поискам полицию.

  Сглотнув, Ежов попросил:

  – А может, можно как-нибудь замять это дело? От такого инцидента пострадает репутация гонки.

  – Репутация гонки пострадает ещё больше, если окажется, что человеку стало плохо, он свалился на обочине, умер и никто не озаботился его судьбой, – сказал чиновник.

  – Не-не-не, это невозможно, – замотал головой Ежов. – Он, наверное, решил отлить или остановился, чтобы покурить, а потом просто свернул куда-нибудь не туда и заблудился. У него очень плохо с чувством направления.

  Брови чиновника взлетели вверх.

  – Покурить? Вы привезли на профессиональную гонку человека, который курит?

  Артём хохотнул.

  – И вы даже не представляете что.

  Чиновник с подозрением осмотрел своих собеседников и снова отступил на шаг назад.

  – Да что у вас за команда-то такая? Как вас вообще допустили к участию? Что подумают в UCI, когда узнают, каким образом проходят гонки в нашей стране. И заметьте, во всём, что творилось вчера и сегодня, виновата только ваша команда и больше никто. Если бы от меня это зависело, я бы уже давно вас всех дисквалифицировал. Да вас вообще нельзя допускать к серьёзным соревнованиям. Вам только в цирке выступать. Вот там вы точно будете на своём месте.

  Когда чиновник ушёл, Ежов скрестил руки на груди и пробормотал:

  – Остаётся только надеяться, что мы не прославимся как команда, из-за которой первый Тур России станет последним...

  Поздно вечером команда Urbanvelostore всем составом собралась за общим столом в гостиной деревянного домика пансионата. Отсутствовал лишь заблудившийся продавец, на чьи поиски был брошен весь свободный персонал гонки и местная полиция. Они прочесали всю трассу, однако найти парня так и не удалось, что подтвердило теорию Ежова о том, что парень просто заблудился.

  Из-за исчезновения спортсмена организаторы гонки не находили себе места. Не находил себе места и Нефёдов, но уже по другой причине – недавно у него состоялся разговор с людьми, обещавшими финансовую поддержку команде на следующий сезон, и потенциальные спонсоры были явно не в восторге от первых результатов Urbanvelostore.

  Нефёдов не стал признаться, что именно сказали ему спонсоры, но всем было очевидно, что ничего хорошего, потому что после разговора Олег отправился в магазинчик при пансионате и назад вернулся уже пьяным и с полупустой бутылкой коньяка.

   Во время ужина бутылка опустела окончательно, а Нефёдов захмелел ещё сильнее. Повесив голову, он сидел во главе стола над полной тарелкой жаркого, к которому так и не притронулся, ковырялся в ней вилкой и что-то невнятно бормотал.

  Внезапно Нефёдов вскинул голову и чётким голосом, без признаков опьянения, сказал:

  – Ну ничего, ещё не всё потеряно. Ещё шесть этапов. Надо взять один, и наша команда будет. – Он побарабанил пальцами по столу. – А если ничего не получится здесь, будем участвовать в гонках уровнем поменьше. Когда Миша восстановится, мы обязательно сможем победить в какой-нибудь Континентальной гонке. Их проводится дохрена, насобираем побед и докажем, что мы способны быть нормальной командой. Правильно, Миша?

  – Не, неправильно. Не впрягай меня в свои планы, Олег, – пробурчал Кокорин. – Я больше никогда в жизни не сяду на велосипед. Сегодня была моя последняя гонка. Всё, с меня хватит. С каждым разом всё хуже и хуже. Я летал в обрывы, мне ломали нос болельщики, меня кусала собака и лягала лошадь. А что дальше? Оператор на вертолёте выронит камеру и она упадёт на меня?

  – Не, Миша, бери выше, – влез в разговор Артём. – С твоим везением на тебя упадёт не камера, а операторский вертолёт.

  Реакцией на эти слова стали улыбки и громкий и очень тонкий смех Нефёдова, услышав который все уставились на Олега.

  Вытерев выступившую на глаза слезу, Нефёдов сказал:

  – Эт точно, Миша у нас везунчик. – Он глубоко вздохнул и впал в отчаяние, схватившись за голову. – Нам нужна победа, нам очень нужна победа. Иначе мы не реабилитируемся. – Как у всякого пьяного, настроение Нефёдова вновь резко поменялось, и он с угрозой уставился на Диму. – Ты! Ты почему не выиграл этап?

  Вздрогнув, Дима обвёл взглядом окружающих, ища помощи.

  – Ну... это... – забормотал он.

  – Да, Дима, у меня тот же вопрос, – сказал Ежов. – Почему ты не финишировал как надо?

  – Э-это, – заикаясь, выдавил из себя Дима, – с-скорости не-не хватило. Всё-таки я-я с-соревновался с лу-лучшим спринтером п-прошлого г-года. Г-грайпель очень быстрый.

  – Я говорю не о твоей скорости, а о твоей позиции перед спринтом! – вспылил Ежов. – Я несколько раз пересматривал запись финиша и прекрасно видел, что ты собирался сесть на колесо Грайпеля, но почему-то не стал этого делать. А если бы ты пошёл до конца и занял позицию за ним, ты бы легко смог объехать его! Ты ничуть не медленней и у тебя было бы преимущество старта с колеса!

  – Но меня полностью блокировали, – попытался жалобным голосом оправдаться Дима.

  – У тебя было достаточно места. И ты мог легко подвинуть гонщика, который тебя якобы полностью блокировал. Толчки и силовая борьба за позицию – часть спринта. Ты бы нарушил прямолинейности движения, никого бы не подрезал и имел полное право взять немного влево и плечо в плечо выдавить мешающего тебе гонщика. Ты не балетом занимаешься, ты спринтер и на финише ты обязан быть жёстким и агрессивным. А вместо этого...

  Ежов не успел договорить – его речь прервал звонкий звук падения вилки, после чего последовал глухой удар. Повернувшись, все уставились на пустующее место за столом, где только что сидел Артём.

  Из-под стола вынырнула рука, а за ней появилось смущённое лицо поднявшегося на колени Артёма.

  – Всё нормально, всё нормально, – поспешно заявил он, – просто стул попался неудобный.

  Ежов внимательно вгляделся в осунувшееся лицо своего подопечного и задумчиво пробормотал:

  – Так-так-так, а вот расплата за последние двадцать километров. Этого я и боялся.

  Поднявшись, Артём беззаботным тоном произнёс:

  – Да всё нормально, просто голова немножко закружилась.

  Сказав это, Артём пошатнулся, но упасть ему не дали руки Клясова.

  Заставив Артёма лечь на диван, Ежов сходил за тонометром, измерил давление и выругался.

  – Надорвался-таки, дятел. Давление семьдесят на тридцать. Ниже бывает только у трупов.

  – Всё нормально, – снова повторил Артём. – Завтра я буду в порядке и смогу продолжить гонку.

  – Не будет для тебя завтра никакой гонки, – твёрдо заявил Ежов. – Сегодня был твой последний день на Туре.

  – Чего?! – возмутился Артём. – Не тебе решать, сходить мне или нет. Я нормально себя чувствую и завтра снова буду в норме. Такое уже было во время тренировок и быстро проходило. Просто ты, деда, не замечал.

  – Угу-угу, – промычал Ежов, – не лечи меня, я бы всё заметил. Для тебя Тур закончился и точка.

  Артём мрачно усмехнулся.

  – Закончился, говоришь? Или я завтра выхожу на гонку, или репортёры услышат много чего интересного про нашу команду. Например, как вы попали на гонку или как вы добирали недостающий состав.

  Ежов задохнулся от злости.

  – Ах ты говнюк! Шантажировать меня вздумал?

  На плечо Ежова легла рука Клясова.

  – Успокойся, Костя. Он готовился к гонке три месяца и сейчас будет нечестно снимать его. Пусть выходит на старт. Если не сможет восстановиться, то завтра просто выпадет за лимит времени и его снимут судьи. Или сам сдастся. И вместо того, чтобы орать, лучше бы помог ему прийти в себя.

  Шмыгнув носом от недовольства, Ежов всё же уступил просьбе Клясова. Достав бумажник, он глянул внутрь, чуть поколебавшись вынул пятитысячную купюру и протянул её Диме.

  – Значит так, – сказал Ежов, обращаясь к Диме. – Аптеки я здесь не наблюдал, поэтому для тебя есть ответственное задание – с ним ты точно справишься. Мне надо, чтобы ты сбегал до магазина, купил там бутылку хорошего красного вина, пачку кофе и пару упаковок солёных орешков. Запомнил или записать? – Он уставился на Артёма. – А ты закинь ноги на спинку дивана и держи их так.

  Перед тем, как отправиться в магазин, Дима спросил:

  – Тренер, а если орешков не будет, мне купить сухарики? Со сметаной подойдут?

  Ежов провёл ладонью по лицу и жалобным голосом простонал:

  – Ты меня что, хочешь с ума свести? Ты и правда думаешь, что я посылаю тебя за выпивкой и закуской? Не будет орешков, тогда купи солёной рыбы. Чего-нибудь солёного, ясно? И про кофе с вином не забудь.