Текст книги "Еврейские погромы и национализм (СИ)"

Автор книги: Станислав Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Об умонастроениях и задачах убитого террористами, руководимыми евреями, министра Плеве существуют несравнимо более достоверные свидетельства, чем те, что распространяли его убийцы.

По дневнику Куропаткина, 14 апреля 1903 г. Плеве говорил, что «евреи зазнались и в революционном движении идут впереди». Т.е., винил революционный террор, и проучить думал именно партийных активистов, а вовсе не всех евреев, как хотел представить историк М.Н. Покровский [А.Н. Куропаткин «Дневник» М.: ГПИБ, 2010, с.132].

Можно убедиться в точности слов Плеве. В Кишинёве перед еврейским погромом типография РСДРП работала с апреля 1901 г. по март 1902 г., до раскрытия жандармским управлением. Её организатором был Л.И. Гольдман, который лично выбрал Кишинёв после посещения многих южных городов [Ю.С. Уральский «Пароль «От Петрова». Из истории постановки конспирации в деятельности «Искры»» М.: Мысль, 1988, с.91-92].

Вышло так, что погром произошёл в том самом городе, который выбрали для типографии. Плеве знал о роли Гольдмана, т.к. его арестовали.

По данным полковника И.Г. Чарнолуского, возглавлявшего жандармское управление, «около 90% местных революционеров были евреями». Историк признаёт, что перед погромом рост социал-демократического движения «начал представлять собой серьёзную угрозу». Агитация велась среди студентов, рабочих и солдат [Э. Джадж «Пасха в Кишинёве. Анатомия погрома» Кишинёв, 1998, с.50-51].

Можно отметить другие примеры еврейского леворадикального лидерства. В 1906 г. издателем единственной вполне демократического направления газеты в Кишинёве был Г. Гликсман. В сентябре 1904 г. толпа перебила окна квартиры монархиста Крушевана, редактора газеты «Бессарабец» – ещё один эпизод из серии революционных погромов. Ленин так и рекомендовал: «с крушеванами нельзя бороться словами, пером. С ними приходится бороться иначе» [В.М. Топилина «Легальная печать Молдавии 1905-1907 о первой российской революции» Кишинёв: Штиинца, 1987, с.16-18, 49].

Весьма неприятный еврейский историк Дубнов без устали повторял враньё про «чудовищный план преступления» Плеве и мерзко радовался его убийству. Он пишет про «невинное покушение» на Крушевана еврейского погромщика, осуждённого на 5 лет тюрьмы [С.М. Дубнов «Книга жизни» СПб.: Петербургское востоковедение, 1998, с.254, 270].

Невинным еврейский историк назвал ножевой удар в шею монархиста.

В 1903 г. Плеве говорил: «антиеврейские беспорядки в Кишинёве дискредитировали местную власть и осложнили положение в центре. Такие явления совершенно недопустимы. Губернатор и вы должны работать согласованно и всячески ограждать население от всяких насилий» [П.П. Заварзин «Жандармы и революционеры» // «Охранка» М.: НЛО, 2004, Т.2, с.39].

Плодотворно сотрудничавший с выдающимся политиком Вячеславом Плеве профессор-экономист сохранил сказанные покойным в 1902 г. слова, которые необходимо запомнить каждому помешанному на теме еврейских погромов писателю: «Вы, вероятно, удивитесь, когда я Вам скажу: все меня почему-то считают юдофобом, тогда как скорее меня следует называть юдофилом; я с раннего детства знаю евреев и уважаю их за многие почтенные качества. Когда я учился в детстве, в варшавской гимназии, то лучшими моими друзьями были евреи» [И.И. Янжул «Воспоминания о пережитом и виденном в 1864-1909 гг.» М.: ГПИБ, 2006, с.303].

Лживая легенда о вине правого национализма в еврейских погромах всегда сопровождалась клеветой на самых достойных монархистов. Эта ложь привела к насильственной смерти значительного числа крупнейших русских государственных деятелей, занимавших пост министра внутренних дел. Гибель В.К. Плеве от рук террористов в 1904 г. имела куда более негативное значение для благополучия Российской Империи, нежели смерть П.А. Столыпина в 1911 г.

А.И. Спиридович в аналитической записке об антисемитизме в России обоснованно заключал, что погромы возникали вследствие местных причин. «Относительно же предупредительных мер архив Департамента полиции может дать доказательства, сколько соответствующих циркуляров создал Департамент полиции по этому поводу хотя бы в 1903, 1904 годах» [«Вопросы истории», 2003, №8, с.31].

Воспоминания начальника Кишинёвского охранного отделения Заварзина подтверждаются губернатором, которого направил Плеве для предотвращения погромов: «в секретном деле Департамента полиции, которое я внимательно изучил перед приездом в Бессарабию, не было ни одного намёка, дававшего повод предположить, что Министерство внутренних дел считало желательным допустить не только избиение евреев, но даже какую бы то ни было антиеврейскую демонстрацию».

Это написал автор, прославившийся филосемитизмом и вступивший в ряды масонов после ухода со службы.

Перед Пасхой следующего, 1904 года, Плеве послал специальный приказ предупредить возможное повторение погрома. Но вопреки всем известным усилиям министра по защите евреев, клеветнические обвинения Плеве по-прежнему популярны и используются в антимонархической пропаганде. Продолжаются и лживые приписки устройства погромов монархическим организациям, хотя автора «Записок губернатора», засвидетельствовавшего невиновность правительства, но попытавшегося в угоду евреям обвинить черносотенцев, в 1913 г. суд отправил в тюрьму на 4 месяца за доказанную клевету по адресу активиста монархического движения [С.Д. Урусов «Записки. Три года государственной службы» М.: НЛО, 2009, с.404, 723, 769].

В ноябре 1905 г. на либеральном съезде планировалось принять резолюцию о привлечении к ответственности полиции в тех местах, где произошли погромы. Представитель Екатеринослава Каменский, знакомый с действительными причинами преступлений, опроверг мифологические представления сторонников конституции: «укажите, что сделать, чтобы остановить эти разгромы и спасти евреев. В деревне нельзя объяснить погромы только делом рук полиции. В населении есть такие свойства, которые нужно остановить, нужна для этого особая власть». После нескольких выступлений других ораторов, А.И. Гучков, говоря о Польше, заявил: «насилия начались со стороны революционеров». В ответ на это собравшиеся в Москве со всей страны любители свободы слова кричали ему с мест: «Довольно! Замолчите!». А на другой день еврейский делегат из Иркутска Фриденсон, поставив в заслугу евреям революционный террор, тоже показал подлинный источник погромов: «30 лет участвую я в революционном движении и за это время видел, какие жертвы принесены в этом движении евреями. Но кроме этого за каждый успех движения евреи платились ещё специальными погромами» [«Либеральное движение в России» М.: РОССПЭН, 2001, с.459, 462, 465, 470].

Согласно сводке Департамента Полиции за декабрь 1905 г.: «в гор. Екатеринославе революционеры почти неделю держали в страхе весь город. Они ходили по частным квартирами, вымогали деньги для своих преступных целей, и насильственно закрывали торгово-промышленные заведения». Боевой стачечный комитет подчинил себе заводской район, потребовались войска, чтобы одолеть комитет из сбежавшихся туда революционеров, захвативших управление районом. Уже после октябрьского погрома в Одессе полиция перехватила транспорт оружия с 42 тысячами патронов, а 17 декабря в Одессе в кофейню, посещаемую интеллигентной публикой (не в чайную СРН) террористы бросили 4 бомбы, убив и ранив несколько человек [«Красный Архив», 1925, Т.11-12, с.173-175].

В такой-то обстановке единственно, что беспокоило либералов – как бы спасти евреев. Связи между еврейскими жертвами и убийствами русских по всей стране, точно обозначенной словами Гучкова, либералы признавать не желали.

Даже на революционных сборищах признавалось насчёт погромов: «деклассированные слои общества, уголовные преступники и подонки городского населения всегда пользовались революционными волнениями для своих антисоциальных целей» [«Четвёртый (объединительный) съезд РСДРП. Апрель-май 1906» М.: Госполитиздат, 1959, с.528].

В высшей степени проеврейский историк заключает по поводу антимонархической клеветы, доселе используемой людьми, одержимыми борьбой с антисемитизмом: «многие годы русская либеральная интеллигенция тешила себя иллюзией, что погромы были организованы правительством. Как показывают исследования современных историков, грехи правительства общественное мнение сильно преувеличивало. Организацией погромов оно не занималось» [О.В. Будницкий «Евреи и революция 1905 года в России» // «Неприкосновенный запас», 2005, №6].

Но долгие годы до такого признания, в данном случае соответствующего всегдашнему направлению консервативной русской историографии, процветала, да и теперь ещё не всюду высмеяна и выгнана, дилетантская антимонархическая мифология.

Как правило, авторы, не вникающие в историю погромов, не очень хорошо ориентируются и в других аспектах политической истории. Так, в одной коллективной работе отмечено, что погром 7 мая 1916 г. в Красноярске произошёл, «весьма вероятно», «при благожелательном попустительстве губернатора». И это при том, что никаких данных в пользу такой вероятности не существует, кроме того, что губернатор Я.Г. Гололобов был правым монархистом. В другой части книги о погроме написано, что за его свершение обвиняла губернатора оппозиция. Поскольку никакого анализа типовой достоверности массы таких обвинений коллективом историков не проведено, то и дать должную оценку ни монархической власти, ни революционного движения такие историки не в состоянии, им остаётся воспроизводить устоявшиеся мнения, не поднимаясь над уровнем сплетен [«Забытая доблесть. Енисейская губерния в годы Первой мировой войны» Красноярск: Поликор, 2014, с.153, 258].

Если нельзя доказать организацию погромов, остаётся воображать попустительства. Одно едва лучше другого.

На сплетнях создавались такие устойчивые наименования и типовые описания, как: «организатор погромов Плеве». «Начались погромы. Натравленная толпа, руководимая городовыми и шпиками, избивала революционеров, разгоняла митинги и т.д.» [М.Н. Покровский «Избранные произведения» М.: Мысль, 1967. Кн.4, с.133, 168].

На деле Плеве разрешал сионистам провести съезд в Минске в 1902 г. На нём Т. Герцль, который сотрудничал с В.К. Плеве, «всеми силами пытался нейтрализовать критику царских властей», а Плеве обещал ему оказать политическое влияние на Турцию для успеха эмиграции [«Вопросы истории», 2010, №8, с.66].

Обе чёрные легенды при ближайшем рассмотрении не подтверждаются: ни Т. Герцль в качестве автора «Протоколов сионских мудрецов», ни В.К. Плеве в ипостаси погромщика и антисемита.

В 1940 г. военный историк В.А. Меликов в книге «Героическая оборона Царицына» нанизывал последовательность лживых представлений о противнике, без которых Сталин и Ворошилов смотрелись бы непритязательно. 1) «Генералов Краснова и Денисова» «немцы купили для борьбы с советской властью». 2) «Кайзеровские захватчики» ввели «кровавый режим террора против рабочего класса, режим еврейских погромов» [«Возвышение Сталина» М.: Вече, 2010, с.34, 91].

В годы первой мировой войны немцы вовсе не устраивали таких погромов, и евреи им часто симпатизировали. Вот живой пример: «в 1916-м, во время германской оккупации Минска, немецкий офицер был свидетелем на свадьбе моих дедушки и бабушки. Когда 25 лет спустя, они решили бежать от наступающей немецкой армии, их еврейские соседи смеялись над ними», считая немцев друзьями евреев [И. Шамир «Каббала власти» М.: Алгоритм, 2008, с.138].

Апологетическое враньё не спасло доктора военных наук Меликова от ареста в 1942 г. и гибели в тюрьме в 1946-м – в стране победившего советского нацизма – воплощённого не на бумаге отечественного варианта «Человека в высоком замке». Странно только, что его судьба не отвратила современных последователей Меликова от новых сталинистских подтасовок в «Возвышении» и других книгах.

Так и покончивший с собой Маяковский, находившийся в плотном еврейском окружении Бриков, в годы Гражданской войны сочинял ту же самую чушь про погромы, только уже о противниках Германии:

«Антисемит Антанте мил.

Антанта – сборище громил».

Кстати, доставалось в его дурно рифмованной пропаганде для рабочих одновременно и атаману Краснову:

«Саданул, а сбоку снова.

Матушки!

Что же, смажем и Краснова.

Батюшки!» (1919).

Ничего связного ни о погромах, ни о Краснове он заявить не мог, только и оставалось, что варьировать ту же безвкусицу:

«Я к Краснову, у Краснова —

Батюшки!

Кулачище – сук сосновый.

Матушки!» (октябрь 1919) [В.В. Маяковский «Полное собрание сочинений» М.: ГИХЛ, 1956, Т.2, с.92, 1957, Т.3, с.8].

Так что лживое использование погромов в целях пропаганды – самое распространённое явление.

Не только Покровский и сталинские профессора, но доктора и кандидаты исторических наук лет 50 лет после Сталина, не смущаясь, писали о П.Н. Дурново: «вдохновлял черносотенные организации на погромы». Одновременно историки публиковали рассказы о том, как руководимые профессиональными террористами революционные толпы нападали на манифестации монархистов в защиту Самодержавия, стреляли в них из револьверов, отбирали национальные флаги и пытались разогнать. В С.-Петербурге после 17 октября 1905 г. «демонстрации черносотенцев» «приближались быстро, густой [!] массой, и, когда подошли вплотную, раздались выстрелы. Стреляли с обеих сторон. Стрелял и я из своего револьвера в массу [!] без определённой цели. С чьей стороны был сделан первый выстрел, я не мог определить» (И.В. Шауров).

Зато можно сказать, кто заранее готовил вооружённый расстрел монархистов. Рассказов предостаточно. Вот, например, еврейка Софья Познер, участник боевой организации и боевого комитета при ПК РСДРП, вспоминает: «лихорадочно с первых же дней после 9 января принялись добывать оружие. То и дело на явки приходили товарищи и сообщали сведения о том, что можно получить 20-30 револьверов за плату или без неё», «цифры из 20-30 превращались на деле в 2-3». Стало ясно, что требуется перейти от хаотической «к планомерной работе по приобретению оружия» [«На баррикадах. Воспоминания участников революции 1905-1907 гг. в Петербурге» Л.: Лениздат, 1984, с.115-116, 310, 384].

Отец Софьи Островской, купец 2-й гильдии, поляк, как пишет в дневнике его дочь, в 1905 г. «носил на московские баррикады патроны и револьверы в карманах шубы и шапке, давая ночёвку и приют у себя каким-то революционерам-евреям, не имевшим права жительства, хранил у себя на квартире оружие» [С.К. Островская «Дневник» М.: НЛО, 2013, с.108].

Когда финн Циллиакус организовывал объединение революционных партий для совместных выступлений в интересах японских спонсоров, «первыми деловыми партнёрами Циллиакуса по оружейной части стали еврейские коммерсанты из Гамбурга» [Инаба Чихару «Японский резидент против Российской империи. Полковник Акаси Мотодзиро и его миссия 1904-1905 гг.» М.: РОССПЭН, 2013, с.134].

Советский историк Валентин Штейнберг пишет о том же: «гамбургская оружейная фирма Франка шла навстречу «скупщикам». Вскоре новые клиенты приобрели следующую партию оружия, включая пулемёты, и рассчитывались они наличными». Скупка осуществлялось при посредничестве с.-д. депутата рейхстага М. Грюнвальда, сына богатого купца. До 1 июля 1906 г. на оружие было истрачено 77 469 марок, из этой суммы немецкая социал-демократия пожертвовала лишь 1,5 тыс. марок, из США поступило 6 тыс. марок, т.е., на одни частные пожертвования ничего нельзя было сделать.

«Западные торговцы оружием нередко избегали вступать в сделки с русскими клиентами и охотнее шли на переговоры с «провинциалами», к которым причисляли латышей, грузин и других». Т.е. еврейские коммерсанты стремились поддерживать в первую очередь сепаратистов. К. Янсон писал из Гамбурга: «здесь же русским никто ничего не даёт» [В.А. Штейнберг «Чарльз Скотт, его друзья и враги. О Карле Янсоне» М.: Политиздат, 1983, с.45-46, 48].

Издатель Суворин, первым опубликовавший разоблачительные документы о передаче японских денег революционным организациям, писал 10 июня 1907 г.: «наши левые верят, что деньги для восстания на юге Франции получались из-за границы. А когда мы говорили, что деньги для русской революции получались из-за границы, над этим смеялись» [А.С. Суворин «Дневник» М.: Новости, 1992, с.409].

Закономерность в наличии иностранного руководящего центра значительного числа революционных восстаний рассматривалась в кратком очерке «Революция и заговор».

Смотритель тюрьмы Трубецкого бастиона Г.А. Иванишин в записной книжке отметил про 18 октября 1905 г.: на Невском ораторы, «по-видимому» евреи, выкидывали красный флаг, им за это угрожала толпа. 22 октября из тюрьмы освободили по амнистии 4-х террористов из боевой дружины РСДРП. Трое из них были евреями [«Новое о революции 1905-1907 гг. в России» Л.: ЛГУ, 1989, с.39, 41].

В РФ многие историки, как будто отвергшие советскую идеологию, попадают под еврейский идеологический зажим и начинают плести невесть что.

Людмила Новикова в разделе «Политические партии Архангельской губернии» написала: 19 октября 1905 г. монархисты «участвовали в стычках с левыми демонстрантами», в результате – 2 жертвы «правого насилия», обошлось без «правых погромов», и либеральная газета радовалась: город «благополучен от “чёрной” опасности». Историк поэтому заключает: «правые в губернии действительно не смогли заручиться значительной поддержкой населения». Однако, когда речь зашла о партиях, представляющих противоположную сторону, выясняется: крестьяне избивали праздных политических ссыльных, которые вели разлагающую правопорядок агитацию. «Жители жаловались, что ссыльные устраивают грабежи и беспорядки» [Л.Г. Новикова «Провинциальная “контрреволюция”. Белое движение и Гражданская война на русском Севере» М.: НЛО, 2012, с.29-31].

Беря во внимание такие данные, следует писать: над Архангельском висела красная опасность, одолением которой занимались монархисты, поборовшие демонстрантов – творцов грабежей и беспорядков. Народ не то что поддерживал монархистов, а сам стоял на правой стороне, отбиваясь от левой террористической опасности, партийной лжи преступников, настроенных против Русской Армии и монархической государственности.

Для сравнения, в другой русской губернии, в Екатеринбурге на то же время советские историки насчитывают 70 человек в боевых дружинах большевиков, до 50 у эсеров и 20 у анархистов. Они больше сражались с «грубыми и грязноватыми лапищами черносотенного союза Михаила-архангела», чем с полицией – т.е. именно с грубыми рабочими и крестьянскими трудовыми руками. Террористы «с успехом» пользовались эффектом внезапности, расстреливая монархистов [«Ленинская гвардия Урала» Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1967, с.393].

Еврейский вожак Яков Свердлов 26 ноября 1905 г., выступая на митинге в Екатеринбурге, призвал к публикации «имён организаторов чёрной сотни» и объявлению их «вне закона», т.е. попросту призывал к массовым убийствам монархистов [Я.М. Свердлов «Избранные произведения» М.: Госполитиздат, 1957, Т.1, с.28].

Террористы распространяли пособия типа «Тактика уличного боя», которые цензура изымала из уральских библиотек и уничтожала в 1908 г. [«Цензура в России. История и современность» СПб.: РНБ, 2008, Вып.4, с.179].

В Москве также распространяли «Краткое руководство к уличному бою», «Обращение с огнестрельным оружием», «Устав боевой дружины», собирали деньги на оружие. В Казани после митинга «было брошено несколько бомб в казаков», что подразумевает преждевременную подготовку убийц к использованию опубликования Манифеста 17 октября для террористических актов [«Революция 1905-1907 гг. в России» М.: Мысль, 1975, с.165, 180].

Бомбы весьма часто использовались для организации массовых убийств монархистов. 27 января 1906 г. Богданович записала о бомбе, брошенной в чайную Союза Русского Народа на Шлиссельбургском шоссе: «много раненых». В феврале отмечена бомба, брошенная в монархистов в гостинице «Тверь». Это единичные случаи из очень большого числа [А.В. Богданович «Три Самодержца» М.: Вече, 2008, с.289, 292].

Социал-демократ Войтинский потом передавал слова Богданова: «на баррикаде взломщик-рецидивист будет полезнее Плеханова». Активно террористы промышляли грабительскими нападениями. На Урале большевики провели за 1906-7 г. несколько десятков мелких грабежей. В августе 1906 г. им повезло с почтовым поездом под Уфой, и Большевицкий центр получил 60 тыс. рублей из захваченных 200 [Б.И. Николаевский «Тайные страницы истории» М.: Издательство гуманитарной литературы, 1995, с.28, 38].

В Симбирске деятели РСДРП «путём насилия пытались вовлечь в городские беспорядки тех рабочих и служащих, которые не принимали в них участия». В Самаре приверженец партии Ленина расстреливал толпу черносотенцев из револьвера [С.Ю. Разин «Политические партии и массовое сознание в русской революции» // Вестник РУДН. Серия История России, 2008, №3, с.38].

В Красноярске, после призывов к рабочим захватывать арсенал и разоружать войска, жертвами столкновения с монархистами «рабочих дружинников» стали 40 человек раненых и 11 погибших [Л.П. Бердников «Вся красноярская власть» Красноярск, 1995, с.202].

В Перми 18 октября 1905 г. революционная толпа фактически взяла под арест губернатора и добилась от него освобождения 27 политических заключённых (с ними вышло и 2 уголовных). После чего они «до позднего вечера ходили по городу с революционными песнями». Полиция им никак не препятствовала, но вождей рабочих-железнодорожников «разрывала мысль» «добыть бы оружие». 22 октября произошло вооружённое столкновение с черносотенцами революционных демонстрантов, среди которых «человек пятнадцать-двадцать были вооружены и шли впереди» [«Борьба за власть. Т.1. Дни неоконченной борьбы» Пермь, 1923, с.54-56, 96, 303].

На митинге в Томске после Манифеста 17 октября преподаватель технологического института требовал свергнуть губернатора и назначить другое лицо. Городскую думу также предлагалось выбрать новую и прекратить финансировать полицию. Полицейским и военным на улицах угрожали, избили извозчиков. В народе стал нарастать протест против революционных бесчинств, забастовок, попыток провести в городе государственный переворот. Революционные речи о том, как «надо Николая II повесить», ещё более возбуждали народ.

Патриотическая манифестация выступила 20 октября в очередную годовщину вступления на Престол Государя. Современный историк полностью опровергает советские вымыслы о заранее подготовленном погроме: нет никаких доказательств такой подготовки. Зато с другой стороны, именно 19 октября была произведена закупка оружия для добровольной милиции из молодёжи и студентов. Оружие было пущено в ход против собрания патриотов, пришедших к городской думе: двое монархистов были ранены из револьверов. Выстрелы «привели толпу в ярость, и она, разбив в управлении стекла, с криком двинулась вдоль по Почтамтской улице» [М.В. Шиловский «Томский погром 20-22 октября 1905 г.» Издательство Томского университета, 2010, с.31-36, 45, 48, 50].

Оказалось враньём решительно всё, написанное Марком Касвиновым о трагедии в Томске как о провокации губернатора, приведшей к гибели тысячи человек [М.К. Касвинов «Двадцать три ступени вниз» Фрунзе, 1989, с.180].

По числу поступивших в госпитали, по ведомственным данным и по собранным журналистами сведениям исчислено около 115 пострадавших, включая 55 убитых с обеих сторон.

Следует учитывать, что 20 октября в Томске «боевая дружина во главе с Кировым» «организовала вооружённый отпор черносотенным бандитам» [С.М. Киров «Избранные статьи и речи. 1912-1934» М.: ОГИЗ, Госполитиздат, 1939, с.18].

Погром в Томске длился два дня, он был направлен в равной степени против студентов и евреев, т.е., против самых активных представителей революции, а не просто лиц определённой национальности, погром не выходил из расовой ненависти и шовинизма, а из контрреволюционных чувств и задач восстановления порядка. Частичная направленность погрома против бастующих железнодорожных рабочих не говорит о ненависти к железной дороге или её работникам, а только к их вызывающим гнев действиям. Таково происхождение всех погромов тех дней: революционный террор и самое грубое, оскорбительное и прямо преступное поведение в отношении русских монархистов.

Революция 1905-1907 годов сопровождалась агитационным наводнением и без него была невозможна. Книга стала орудием политических сражений. В сентябре 1905 г. незадолго до погрома в Томск прибыли сотни экземпляров копеечных революционных изданий «Донской речи» Н.Е. Парамонова [«Книжная культура Томска (XIX – начала XX в.)» Издательство Томского университета, 2014, с.122].

Такой факт следует рассматривать в связи с дальнейшими событиями.

В Вятке жертвами погромов после 17 октября стали лица «главным образом» «из учащейся молодёжи», т.к. именно они были главными организаторами революционных митингов – как и в феврале 1917 г. Евреи зачастую оказывались заводилами террора. Первый социалистический кружок в Вятке возник «уже в 1899 году, под руководством товарища Левентона». У гимназиста Левитского жандармы нашли 4 заряженных револьвера с 60 пулями, кинжал и разобранную винтовку с 48 патронами. Кроме него, в декабре 1906 г. был арестован реалист Александр Хаимович Хейвец. После того как Иосиф Левитский отсидел в тюрьме всего-то 3 месяца, 17 октября 1907 г. он бросил бомбу в губернатора Горчакова и выстрелил в него из револьвера, после чего охрана застрелила террориста, покушение не удалось [С.Д. Семаков «Из революционного прошлого молодёжи Вятской губернии (1905-1908)» Вятка: Труженик, 1926, с.12, 29-31, 55-56, 73].

По сообщениям левой печати, бывали случаи нападения представителей партии правого порядка на «беззащитных учительниц» в стекольном заводе. Нетрудно уразуметь, что эти беззащитные учительницы делали на заводе и чем заслужили негативную реакцию противников революционного движения – возбуждающей на нарушение порядка пропагандой.

Содержание листовок уральских монархистов, как пишет автор диссертации, только в октябре 1905 г. сводилось к лозунгу «бей студентов и жидов!», чего в ноябре уже не было. Вот пример уфимской листовки: «бейте проклятых крамольников везде и всюду, где только придётся, чем попало, бейте жидов, губителей русского царства… бейте коноводов смуты и забастовок... и учёную молодёжь» [А.А. Курасова «Уральские организации политических партий России накануне и в период революции 1905-1907». Дисс. канд. ист. наук. Екатеринбург, 2000, с.103, 175].

Е. Маевский в очерке революционного движения, вышедшем в 1917 г., писал, что в центральной России в 1905 г. черносотенцы нападали главным на земскую интеллигенцию и учащихся [Г.А. Ивакин «Черносотенство в политической системе Российской империи начала ХХ века. Дисс. док. ист. наук» М.: РАНХиГС, 2014, с.25].

Непростительный подлог совершают те, что искажает лозунги, снимая идущих наряду с жидами студентов и заменяя реальную борьбу со вспыхнувшим по всей стране революционным насилием после 17 октября представлением о том, будто монархические воззрения сводятся к расовой ненависти. Всегда следует объяснять, что в действительности лозунг рождён не шовинизмом, а террористическими акциями студентов и жидов, организацией ими беспорядков, оскорбительных акций и прямых преступлений, покушений, убийств, захватов. Потому-то после успешного подавления попыток осуществления переворота лозунг уже не появляется и ссылаться на него без рассмотрения обстановки октября 1905 г. нет смысла.

При всей обширной фактологии террора либералы и масоны врали о какой-то искусственной фабрикации народной ненависти к интеллигенции и евреям, сообщая заодно, как еврея Лекерта казнили за неудачный выстрел в фон Валя в Вильно [В.П. Обнинский «Последний самодержец» М.: Республика, 1992, с.36-37, 172].

Связь между выстрелами и ненавистью очевидна. Довольно либеральный министр народного просвещения И.И. Толстой из кабинета С.Ю. Витте говорил Императору 30 октября 1905 г.: «евреи стоят во многих местах во главе нынешнего революционного движения, почти повсюду они являются его участниками или пособниками». В сводке годовых отчётов губернаторов за 1905 г. говорилось об агитаторах, устраивающих беспорядки в деревнях: это была «еврейская молодёжь, являвшаяся в городах и деревнях руководителем движения» [А.П. Бородин «Пётр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус» М.: Алгоритм, 2013, с.428].

Так что совершенно справедливо осведомлённый краевед замечает, описывая преобладание гимназистов в революционных выступлениях на улицах Вятки и объясняя начало погромов: «антицарские выступления произошли тогда во многих местах России, спровоцированные в большинстве своём еврейским населением» (Д.Н. Казаков «Уржумские революционеры и крестьянские бунты» http://urzhum-uezd.ortox.ru/glavnejjshie_sobytija_v_istorii_urzhumskogo_uezda/view/id/1177576).

Другой современный исследователь по материалам расследования погрома в Воронеже находит, что погром был спровоцирован: «погромы возникали исключительно вследствие вызывающего образа действий революционеров, в значительной мере из евреев». Причём погром 21 октября 1905 г. совершила даже не монархическая манифестация, а группа молодёжи [В.Ю. Рылов «Правое движение в Воронежской губернии 1903-1917» Воронеж: ВГУ, 2002, с.43-44].

Ещё одна публикация судебных материалов содержит указание на роль еврейских выстрелов: «низшие чины и частные лица говорили, что отношение русского и еврейского населения враждебно, первые раздражались стрельбой». Сам губернатор требовал у еврейского общества, собравшегося в городской управе, побудить свою молодёжь разоружиться. Свидетели также дали показания о зачинщиках из подростков, которые били окна, «не разбирая еврейских и русских»; побудительные к погрому речи слышали от толпы пьяных рабочих. Во время погрома также кричали «бей полицию» и вели себя соответствующе [«Дело о погроме 18 и 19 апреля 1906 г. в Мелитополе» Мелитополь, 1906, с.10, 15, 25].

19 июня 1905 г. еврей Берман облил серной кислотой околоточного надзирателя Ефименко в Екатеринославе. 10 сентября 1905 г. в Киеве молодой еврей Невахович стрелял в околоточных из револьвера. Помимо него было арестовано 39 евреев с револьверами и революционными прокламациями. В г. Нежине 21 октября собравшаяся после дней революционных демонстраций толпа из 3 тыс. чел., состоявшая главным образом из крестьян, заставила студентов Филологического института поклясться более не бунтовать и уважать Царскую власть. «Затем проведено разоружение евреев, причём передано было жандармам до ста револьверов. Вся эта контрреволюция произведена была без капли крови». По совокупности действий террористов слева и черносотенцев справа своевременно делался вывод, что кровавые погромы возникали в том случае, когда евреи и студенты не повиновались и пускали оружие в ход против монархистов [А.Е. Алекторов «Инородцы в России. Современные вопросы» СПб.: Общество ревнителей русского исторического просвещения, 1906, с.56-57, 127].