Текст книги "Еврейские погромы и национализм (СИ)"

Автор книги: Станислав Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Участник «Чёрного передела», еврей П.Б. Аксельрод в 1882 г. писал: «самое страшное разочарование испытала во многих местах учащаяся еврейская молодёжь, когда увидела, что и социалистически настроенные элементы в средних и высших учебных заведениях относятся не только сочувственно к крестовому походу против еврейской массы, но и в своих отношениях к товарищам-евреям, в деле распространения революционных изданий и поддержки революционной партии, проявляют такое же грубое юдофобство» [«Соблазн социализма. Революция в России и евреи» М.: Русский путь, 1995, с.118, 123, 136, 141, 176].

Как пишет эмигрантский украинский историк, в 1881 г. «многие российские и украинские революционные народники поддались искушению одобрить эти погромы» как проявление народного гнева, надеясь на переход этнических погромов в политическое восстание. На них во многом влияло, что «понятия “эксплуататор” и “жид” сделались на народном языке синонимами» [И. Лысак-Рудницкий «Между историей и политикой» СПб.: Летний сад, 2007, с.225-227].

Один из революционеров в 1881 г. писал: «напомним нашим читателям, что Французская революция началась с убийства евреев. Это печально, но очевидно неизбежно». Только в этом смысле и стоит понимать выражение еврейского историка: «Кишинёв был только прелюдией к событиям 1905 г.» [Цви Гительман «Беспокойный век: евреи России и Советского Союза с 1881 г.» М.: НЛО, 2008, с.30, 42].

Тем не менее, трактовка погромов 1881 г. искусственно закреплялась в интересах революции намеренно антимонархически лживая. Это тем более парадоксально, что именно революционность, а не монархизм, всегда была источником погромов. Одинаково в 1848 г. в Европе или в 1905 г. в России. В статье «1881» еврейский историк Исраэль Барталь поневоле выявил наличие стойкой и нисколько не справедливой антирусской традиции, вместо требуемой в еврейских интересах антиреволюционной: «события 1881 г. стали важным моментом еврейской историографии, в то время как более масштабная волна погромов 1848 г. была замята и забыта» [««Евреи и ХХ век. Аналитический словарь» М.: Текст, Лехаим, 2004, с.949].

Так и движение декабристов почему-то не ассоциируется с еврейским погромом, хотя взбунтовавшийся под руководством декабриста С.И. Муравьёва-Апостола 29 декабря 1825 г. Черниговский полк, перепившись, устроил «страшный еврейский погром», жертвами которого стали носители таких звучных фамилий, как Троцкий, Бродский, Бейлис. В «Русской правде» идеолог декабристов Пестель планировал уничтожение всех национальных особенностей внутри России, следовательно, и еврейства как такового [А.Ю. Сегень «Филарет Московский» М.: Молодая гвардия, 2011, с.126-127].

Масон Пьер-Жозеф Прудон, идеолог и практик революции, в 1847 г. писал в дневнике: евреи отравляют всё, надо «потребовать их изгнания из Франции», «выслать обратно в Азию или уничтожить». Шарль Фурье, ещё один популярный теоретик социализма, называл евреев самой презренной нацией, воплощением зла торговли, «паразитическими, хищными, пагубными» [В.В. Большаков «С талмудом и красным флагом» М.: Алгоритм, 2013, с.90-91].

Евреи заторопились из Самодержавной России в страну конституционных свобод. В результате прилива в Лондон нищих евреев с одной стороны, и «гнёта быстро развивающейся еврейской эксплуатации» англичан со стороны финансово обеспеченных евреев, в 1886 г. в столице Британии недовольство евреями, точно как в Российской Империи, вызвало «целую серию погромов» [А.С. Шмаков «Евреи в истории» М.: ВОГ-Свекрасаф, 2011, с.31-33].

Громили евреев в 1883 г. даже в Швейцарии, в городе Сен-Галлене, по той же причине еврейского ростовщичества. После погрома правительство Швейцарии в том же году запретило евреям принимать гражданство страны. В августе 1883 г. 4 дня длился еврейский погром в Будапеште [С. Россов «Еврейский вопрос», 1906, с.10-11].

Также, в 1903 г. газета «Новое время» писала об антиеврейских беспорядках в Англии. А.А. Лопухин, автор обстоятельной истории сионизма, о них тогда написал С.В. Зубатову: «дадут опору антисемитскому движению у нас». Евреев в южном Уэльсе в августе 1903 г. громили рабочие горняки, избивали и нападали на их жилища [Б.П. Козьмин «С.В. Зубатов и его корреспонденты» М.-Л.: Госиздат, 1928, с.40].

Однако вновь события в Европе не раскручивались для агитации за смену парламентских режимов, как это делалось против Самодержавия. Доныне антирусская традиция поддерживается такими профессиональными фальсификаторами, каков Мартин Гилберт, автор книги «Черчилль и евреи», который не только скрывает многие антиеврейские высказывания Черчилля, начиная с 1900 г., но и делает вид, будто единственный еврейский погром в Британии произошёл в Южном Уэльсе в августе 1911 г. И это пишет автор, специализирующийся на истории евреев! Ещё один еврейский погром состоялся в Лондоне в 1917 г. – но Гилберт других погромов не признаёт, ни 1886 г., ни 1947 г.

Насколько необъективны еврейские пропагандисты сионизма, становится видно, когда один из них внушает, что погромы 1881 г. толкнули «миллионы евреев на эмиграцию». И далеко не сразу уточняет, что миллионов всего 3, и это за 32 года до 1914 г. Объясняют эмиграцию необразованностью и религиозной нетерпимостью русских, не готовых терпеть «чужих». Однако немного погодя всплывает суждение еврейского идеолога того времени Лилиеблюма о 1883 г.: «антисемитское движение охватило почти всю [!] Европу. Охватило с такой силой, что потрясло мир петициями, погромами, поджогами, конгрессами, парламентскими речами» [Ш. Авинери «Происхождение сионизма. Основные направления в еврейской политической мысли» М.: Мосты культуры, 2004, с.14, 100-101, 117].

Русские историки приводят другие цифры: за 1881-1914 г. из России уехало 1 350 тысяч евреев [«Российская государственность в конце XIX – начале XX века» М.: КДУ, 2013, с.51].

Бытовую сторону сосуществования русских и евреев можно увидеть в автобиографическом романе генерала Краснова «Опавшие листья», где изображена семья Кусковых в 1880-е, старший брат главного героя Андрей, как и другой брат, Ипполит – «дружащий с еврейской семьёй». Монархист Фёдор осуждает их влияние: «в этой ненависти и презрении к России виноваты… Я боюсь тебе это сказать…», «жиды!», «Ты во власти их!.. Они погубят тебя». Они же заманивают интеллигенцию в террор [П.Н. Краснов «Опавшие листья» Екатеринбург: Посылторг, 1995, с.9, 240-241, 265].

Студент Харьковского университета в 1881 г. рассказывал губернской комиссии, вникающей в причины погромов, о вредном влиянии евреев, которые в гимназии сначала высмеивают христианскую веру, в «старших же классах начинается глумление над всем русским, как будто бы рабским и нелиберальным, над всем патриотическим, которому противопоставляется еврейский космополитизм», «в такой атмосфере выросли Желябов и Тригони, оба воспитанники евреизированных гимназий» [Б. Натанс «За чертой. Евреи встречаются с позднеимперской Россией» М.: РОССПЭН, 2007, с.297].

Таковое еврейское влияние, безусловно было, как оно изображено у Краснова, хотя оно и не исчерпывает все источники революционных и антирусских воззрений.

В своих исторических романах Краснов пользуется чаще всего совокупностью личных данных, а также самыми различными устными и письменными источниками. В неопубликованных к тому времени интимных заметках Розанова даётся та же формула, как у Краснова про богатую семью Бродовичей, владеющую газетой (напоминает «Биржевые ведомости» Проппера, но Краснов изображал скорее собирательный тип).

«Отдалённо и обширно всем руководит «жид с моноклем», «жид-европеец», с манерами и образованием, который вкусно скушает и нашего «чумазого», и уж интеллигенция проскользнёт в его желудок легко, как устрица» [В.В. Розанов «Мимолётное. 1914. 1915» М.: Республика, 2011, с.182].

Ещё один подходящий к сценам из романа Краснова пример культурного противопоставления русских и евреев приводил Розанов, запись помечена январём 1914 г.

«В двух учебных (частных) заведениях Петербурга, где учеников и учениц половина на половину евреев и русских, – евреи уже сделали попытку бить русских товарищей, но (по крайней мере, в одном заведении) получили хорошую «сдачу». Раздражённо один малыш воскликнул моему 14-летнему сыну: « – Всё равно, евреи богаче русских! – и одолеют! В другой раз: – За евреев заступится Австрия, Россия будет разбита, и тогда мы получим, всё, что нужно». Эти выкрики 14-летних еврейских мальчиков выдают тайну семей еврейских, гостиных еврейских, кабинетов еврейских. Они показывают, как «нас там любят»… Уже мечтают, сколько они возьмут за шкуру убитого медведя на международном рынке мехов…» [«Русские писатели о евреях» М.: Книга, 2005, с.158-159].

В школах, где не было ограничений по вероисповеданию, возникал «большой процент учащихся еврейской национальности». Такова была Красноярская фельдшерская-акушерская школа, основанная осенью 1889 г. Об активности учащихся в марксистских кружках писала одна из участниц: «второй кружок основали мы, я и Маркман, моя лучшая знакомая. Познакомилась я здесь со всеми интересными людьми: ярые социал-демократы с резкими суждениями, всё отрицают, кроме Маркса» [«Патриарх сибирской медицины» Красноярск: Класс плюс, 2014, с.118, 123].

Еврей Г.А. Гершуни под влиянием столичного студенчества и Брешко-Брешковской обратился к террору. Гершуни создал Боевую Организацию эсеров и вербовал в неё исполнителей, убивая их руками. Как вспоминал масон Зензинов, «моральные принципы Гершуни сделались традициями эсеровского террора». Гершуни более всего доверял евреям в руководстве ПСР: это Азеф, Гоц, Натансон (подобно тому, как евреями окружит себя Троцкий в РВСР). Гершуни в партии не подлежал критике. После ареста ему заменили смертную казнь бессрочной каторгой, из которой он бежал в 1906 г. в США, где за 7 недель на митингах собрал «на борьбу с самодержавием», т.е. на дальнейшие убийства, 170 тысяч франков у любителей евреев и демократии [«Евреи и русская революция» М.: Мосты культуры, 1999, с.237, 254-259].

«Большинство киевских анархистов были евреями», насколько известно авторам книги «Фонтанка, 16. Политический сыск при царях» Ч. Рууду и С.А. Степанову (1993).

Современные историки пишут о значительном влиянии Гершуни на еврейскую молодёжь в Киеве: «все они бредили террором. Местный эсеровский комитет состоял исключительно из одних евреев». О еврейском терроре в Белостоке в 1904 г. приводятся воспоминания С.Н. Глобачёвой: «рота солдат возвращалась с учения с песнями домой в казармы, а из засады вдруг началась по ней стрельба из револьверов и брошена была бомба кучкой молодых евреев». «Революционеры всё время распускали» «вздорные слухи» о готовящихся погромах. Но «жители не верили, что погромы устраивали власти» [Б.Н. Григорьев, Б.Г. Колоколов «Повседневная жизнь российских жандармов» М.: Молодая гвардия, 2007, с.322, 414-415].

Генерал Редигер прямо и написал про повторение погрома в мае 1906 г., когда евреи застрелили полицмейстера Деркачева: «в Белостоке произошли беспорядки, вызванные евреями», а подавление их войсками раздула пресса и Г. Дума [А.Ф. Редигер «История моей жизни. Воспоминания военного министра» М.: Кучково поле, 1999, Т.2, с.53-54].

Думская комиссия включила в доклад непроверенные факты и, как отреагировал депутат М.А. Стахович, Г. Дума «не вправе произнести бездоказательное обвинение многим людям, самоотверженная деятельность которых проходила через тяжёлые испытания» [В.В. Шелохаев «Партия октябристов в период первой российской революции» М.: Наука, 1987, с.104].

В Думе справедливые реплики перемежались с невежественной демагогией Ф.Ф. Кокошкина, выдвигавшего лживое обвинение в устройстве погромов не только в адрес правительства И.Л. Горемыкина, но и всех местных властей Империи. Когда же речь отходила от парламентской трепотни красующихся пустомель ближе к делу, выяснялась реальная картина: «Способный в обширной речи доказывал, что в белостокском погроме участвовали представители всех слоёв населения. Еврейская молодёжь действительно заражена анархизмом и вооружает всё русское население против всего еврейского народа» [«Восточный край» (Иркутск), 1906, 1 июля, №1, с.1].

За несколько лет до погромов в Белостоке образовалось отделение еврейского союз социал-демократов, и революционеры распространяли биографии первомартовских «героев» [«Жизнь» (Лондон»), 1902, май, №2, с.137].

В Белостоке до погромов «уже давно происходили столкновения между еврейскими и нееврейскими рабочими», сионисты жаловались на замалчивание этих фактов социалистической литературой [В.Е. Жаботинский «Бунд и сионизм» Одесса, 1906, с.41].

Еврейский адвокат Арнольд Гиллерсон в 1906 г. был осуждён по закону о подстрекательстве к насилию, принятому в 1891 г. для предотвращения погромов. Гиллерсон на суде в Белостоке явно врал о единстве между еврейскими и русскими рабочими – «тогда как лозунг буржуазии и бюрократии гласит: пожирайте друг друга».

Еврейские революционеры хорошо знали указанные депутатом Способным и сионистом Жаботинским подлинные причины погромов. Потому-то основатели Бунда вспоминали, что больше ненавидели монархическую власть не за погромы, а за совершенно справедливую, но неприятную и ненавистную ввиду их непомерных претензий, процентную норму в образовательных учреждениях [Б. Натанс «За чертой. Евреи встречаются с позднеимперской Россией» М.: РОССПЭН, 2007, с.307, 372].

Современные еврейские фальсификаторы для сохранения своих лживых пропагандистских теорий заменяют конкретные свидетельства депутата Способного по Белостоку, приводя взамен не имеющую никакого отношения к реальности болтовню депутата Аладьина: «русский народ не причастен к погромам», «все погромы в России организованы администрацией» [А.Б. Миндлин «Государственная дума Российской империи и еврейский вопрос» СПб.: Алетейя, 2014, с.79].

Высказываний такого рода, удобных для сокрытия фактов создания погромов еврейским насилием в отношении русских, можно подобрать сколько угодно, но они не имеют отношения к реальной истории погромов.

Западные историки оценивали Бунд как «ведущую силу в распространении марксизма в России, как основателя РСДРП». До образования РСДРП, в 1896-1897 г. Бунд начал экономический террор, более точно определяемый историком М.М. Червяковой как социальный бандитизм. «Крайние меры, вплоть до убийства, принимались и против малосознательных рабочих, которые отказывались поддержать забастовщиков». Таких рабочих, а также хозяев предприятий, еврейские национал-социалисты били железными палками, обливали серной кислотой. В 1905 г. они громили «дома терпимости, стреляли в окна не закрытых во время забастовок лавок» [«История национальных политический партий России» М.: РОССПЭН, 1997, с.108-109].

Такие действия еврейских террористов и вызывали ответные протестные погромы всех евреев. Это надо учитывать и при рассмотрении причин массовых погромов эпохи Гражданской войны. О.В. Козерод и С.Я. Бриман в небольшой статье «Деникинский режим и еврейское население Украины 1919-1920» (1996) ошибаются, снимая с евреев всякую вину за насилие в их адрес, поскольку используют ненадёжные, неполные данные и не учитывают опыт 1905 г.

К началу 1905 г. группы анархистов действовали примерно в тех же городах, где шли погромы: в Белостоке, Одессе, Нежине, Житомире, Екатеринбурге. Группы были «интеллигентские по своему составу» (как и любые партии включая РСДРП, в чём советские историки не признаются). Деятельность их сводилась к «террористическим актам и экспроприациям» (по-русски это звучит: к убийствам и грабежам) [«Рабочий класс в период первой российской революции 1905-1907 гг.» М.: Наука, 1981, с.62].

В 1904 г. «целый штаб адвокатов» был мобилизован для оправдания еврейских преступлений в Гомеле, но все потерпели неудачу и «демонстративно» покинули суд. Старшая дочь еврейского историка Дубнова находилась «в гнезде еврейской революции, Гомеле» и работала в «военно-революционной организации» (погромной организации, по сути дела). В Вильно, где жил Дубнов, первые кровавое столкновение с евреями произошло 16 октября 1905 г. после выстрела в карету губернатора Палена. Погромов в городе ещё не было, но еврейские партии заранее покупали оружие [С.М. Дубнов «Книга жизни» СПб.: Петербургское востоковедение, 1998, с.261-272].

27 октября 1905 г. Царь написал Матери о постоянном распространении лжи британской прессой и действительном направлении еврейских погромов против революционных активистов: «в Англии, конечно, пишут, что эти беспорядки организованы полицией, как всегда – старая знакомая басня!..». Толпа «окружала дома, в которых заперлись революционеры, и поджигала их, убивая всякого, кто выходил» [Ю.В. Кудрина «Императрица Мария Фёдоровна и Император Николай II» М.: Вече, 2013, с.128].

Убийство П.А. Столыпина также осуществлено руками еврея. Одна только память о погромах 1881 г. предотвратила выстрел в Царя. В 1912 г. Шмаков писал: «Мордка Богров – украшение еврейской адвокатуры, заявил, что только страх вызвать еврейский погром остановил его от покушения на жизнь Монарха. Убивая же первого министра, очевидно, он не боялся за такие последствия: он знал, что русское правительство ни за что не допустит погромов, и… он не ошибся», в Киеве ввели режим усиленной охраны евреев от погрома [А.С. Шмаков «Международное тайное правительство» М.: Алгоритм, 2011, с.178, 488].

Возглавлявший дело здравоохранения в Царской России академик Рейн, который оказывал раненому Столыпину первую помощь, потом вспоминал, от чего зависело как возникновение угрозы погрома, так и его предотвращение: «если бы во время упадка пульса, замеченного около часа ночи, раненый скончался, то еврейский погром едва ли удалось бы предотвратить. К утру опасность погрома миновала. В течение ночи были вызваны властями значительные наряды войск» [Г.Е. Рейн «Из пережитого» Берлин, 1935, Т.1, с.144].

Ещё до убийства Столыпина в связи с делом Бейлиса, 25 апреля 1911 г. правый публицист Г.В. Бутми написал Г.Е. Акацатову, будущему деятелю времён Гражданской войны, связанному с монархическими инициативами генерала Краснова: «ни в коем случае не допускайте погрома. Не только киевские, но и парижские и франкфуртские руководители жидовства не пожалеют средств, чтобы вызвать хотя бы маленький погромчик и тем отвлечь внимание от несомненного факта ритуального убийства» [«Верная Богу, Царю и Отечеству. Анна Александровна Танеева» СПб.: Царское Дело, 2009, с.503].

Сразу после смерти Столыпина генерал-губернатор Трепов выступил со специальным обращением к жителям Киева: «всякие насилия и беспорядки мною будут подавляемы самым решительным образом». Монархический Союз Михаила Архангела также выпустил воззвание, призывающее всех «сохранять на улицах самый строгий порядок и восстановлять таковой в случае малейшего его нарушения». Перед тем, в С.-Петербурге анархист Богров пытался получить санкцию на теракт от ЦК ПСР, обратившись за посредничеством к масону Самуилу Кальмановичу. Через еврея Кальмановича шла передача самых конфиденциальных сообщений между деятелями радикальных партий [«Убийство Столыпина. Свидетельства и документы» Рига: ИнфА, 1990, с.14, 134-136].

Все подлинные усилия монархистов в пользу законности и благочиния игнорировались не желающей считаться с реальной жизнью монархистов либеральной пропагандой. Так, в одном письме неизвестного автора, отправленном из Киева в Версаль, утверждалось, будто Богров «побоялся еврейского погрома, который был обещан «союзниками» в случае малейшей попытки покушения», а после ранения министра на патриотическом митинге призывали к погрому, и «союзников» разогнала полиция.

Убийца Столыпина ни разу не произносил ничего подобного. Во всех его следственных показаниях сказано, что он опасался погрома только за убийство Монарха, в то время как от выстрела в П.А. Столыпина еврея Богрова ничего не отвратило. Приведённая запись об угрозе мщения со стороны Союза Русского Народа, обещанной даже до совершения самого теракта, за малейшую попытку злодеяния, оказывается очередным враньём в интересах революции.

4 сентября 1911 г. из Киева фрейлине Е.П. Васильчиковой в С.-Петербург писала её знакомая: «мужа я почти не вижу, он всё время среди своих националистов, где много работы, чтобы энергично противодействовать погромному настроению толпы. Власти же думают только о предотвращении погрома». В этом частном письме, не адресованном для публики, как и в не предназначенном для печати письме Бутми, подтверждалась программа убеждений, проводимая в монархической прессе. Указывалось и на отсутствие разницы в постановке целей между охранительными мерами правительства и активностью монархических сообществ: «большая ошибка считать националиста погромщиком».

В другом письме за 5 сентября действительно осведомлённый автор устанавливает, кто являлся источником угрозы в Киеве: «низы ждут погромов, вчера даже была попытка произвести его на Софийской площади», погром предотвратила приезжая московская полиция, не киевская (автор узнал такие подробности, «толкаясь между народа и прислуг»). Вот разница между фантастической беспредельностью вольных антимонархических вымыслов, произведённых согласно устоявшейся погромной мифологии, в сравнении с результатами усилий, приложенных для выяснения конкретной ситуации.

Есть ещё несколько авторов писем, одинаково ожидающих погрома после отъезда из Киева Императора, и никто из них не связывает угрозу насилия с монархическими организациями. Например, киевский профессор В.Н. Перетц: «ждём погрома 8-го. Говорят, грабежей не будет, будут убивать. Об этом говорят открыто лавочники, базарная толпа» [«Тайна убийства Столыпина» М.: РОССПЭН, 2011, с.670-676].

Последняя передача базарных настроений фиксирует разницу погромных мотивов в зависимости от обстоятельств: грабежи устраивают в интересах наживы под предлогом вражды к евреям, а одни убийства – в качестве кровной мести за еврейские преступления. В обоих случаях наблюдается отсутствие должной вероисповедной, монархической и националистической сознательности, недостаток которой под воздействием революционных провокаций всегда приводит к всплеску насилия.

В 1912 г. киевский монархический деятель протоиерей Ф.Н. Синькевич давал объяснения об отсутствии опасности для евреев со стороны верующих православных: «были и евреи, держащие себя вызывающе, однако ни один волос не упал с головы инородцев. И сие произошло потому, что христиане были в благоговейном молитвенном настроении, которое и являлось лучшей охраной добра и порядка, несмотря на неосторожно-вызывающее поведение евреев» [«Воинство Святого Георгия. Жизнеописания русских монархистов начала ХХ века» СПб.: Царское Дело, 2006, с.617].

Еврейские историки, писавшие исключительно про погромную агитацию, погромные прокламации, «столь же погромные номера столичных газет», игнорировали борьбу монархистов и националистов с погромными устремлениями или, в лучшем случае, объясняли предотвращение погромов решением отложить их «до осени» – хотя никакой осенью погромы в Киеве не начались [А.С. Тагер «Царская Россия и дело Бейлиса» М.: Терра, 1996, с.53-55].

Злоупотребление погромной лексикой в далёком от действительного отношения к погромам смысле стало весьма распространено. О. Павел Флоренский в переписке 15 марта 1915 г. называет «погромными» некоторые места в еврейском «Зогаре», подразумевая, что расистский и шовинистический характер отдельных высказываний в отношении неевреев может вызывать неприязнь к евреям. Речь шла о невозможности издавать весь «Зогар» «погромно» [В.В. Розанов «Литературные изгнанники. Книга вторая» М.: Республика, СПб.: Росток, 2010, с.161].

Можно заметить, что само появление таких выражений, как погромный перевод или погромное издание, говорит о фразеологической замене выбора насильственных действий чисто интеллектуальными суждениями. Погромщиками стали звать антисемитов не в качестве громил, а для обозначения совершаемого ими акта совестливого несогласия. С тем же правом погромщиками следовало обозвать всех социалистов и даже конституционалистов – противников Русского Самодержавия в теории. Но любые уклонения от терминологической точности следует осуждать и не подражать им.

В полном соответствии с объяснениями, предложенными Н.Е. Марковым в 1917 г., комитет монархических организаций в октябре 1913 г. распространял следующее предупреждение: «Принимая во внимание, что монархисты по существу исповедуемых ими начал не могут принимать участия в погромах, как являющихся недозвольным законом самосудом, Комитет монархических организаций… усердно просит монархические организации принять все меры к тому, чтобы члены этих организаций всеми доступными средствами удерживали население от погрома» [Ю.И. Кирьянов «Правые партии в России. 1911-1917» М.: РОССПЭН, 2001, с.151].

Пример с предотвращением монархистами еврейских погромов по случаю убийства министра Столыпина показывает, что до 1911 г. волны погромов вызывались вовсе не ими. Существовала иная сила, создававшая погромы вопреки усилиям монархистов к защите правопорядка.

Павел Булацель обращал внимание на незащищённость монархистов от еврейского революционного террора, по сравнению с множеством правительственных мер в защиту евреев от не состоявшихся погромов: «о, если бы всегда и ко всем заявлениям об избиениях и убийствах П.А. Столыпин был бы столь чуток, как в заявлениях о готовящихся будто бы еврейских погромах!» (апрель 1907 г.).

В период массового террора 1905-7 правительство не имело полицейских сил предотвратить все погромы, вызванные не только вооружённым, но и информационным террором евреев в отношении русских.

«Еврейские погромы вызываются исключительно неуравновешенностью и поразительною наглостью еврейских ораторов. В Великих Луках в 1905 г. евреи на базаре и на митингах повторяли ту же хвастливую гнусность, которую они имели глупость произносить во многих городах на юге России: «Мы дали вам Бога, мы дадим вам царя, мы перевоспитаем ваших детей»… Евреи не понимали, что такими словами они больше, чем даже бомбами, раздражали русских» [П.Ф. Булацель «Борьба за правду» М.: Институт русской цивилизации, 2010, с.202, 315].

Убийство Николая Баумана в Москве 18 октября 1905 г. совершил тамбовский крестьянин, работавший на одной из фабрик. Как выяснилось на суде над рабочим Н.Ф. Михалиным, Бауман размахивал красным флагом и кричал: «Долой Бога! Долой царя! Теперь я ваш царь и Бог!». Михалин пытался заставить Баумана убрать красный флаг, Бауман выстрелил в него из револьвера и только после этого получил удар железным прутом [«Историк», 2015, №1, с.35].

Редактор газеты «Московские ведомости» писал в 1907 г.: «ещё на днях в Вязьме судили Русских людей, возмутившихся, когда на их глазах евреи издевались над Царским портретом, а этих евреев до сих сор никто не думал привлекать к ответственности» [В.А. Грингмут «Объединяйтесь, люди русские!» М.: Институт русской цивилизации, 2008, с.300].

В 1907 г. в Харькове талантливый публицист, сторонник Самодержавия, называл еврейские погромы печальным явлением, «против которого восстанет всякий благоразумный человек», несмотря на совершаемый евреями погром русского государства и заслуженное евреями звание самого деятельного агента разложения. Рассуждения об этом шли в статье о школе, и саму борьбу с революционным разложением и с погромами монархисты считали нужным вести через воспитание [В.Д. Катков «Христианство и государственность» М.: ФИВ, 2013, с.160-161].

Если в 1907 г. монархистам не везде удалось предотвратить погромы, то это потому что не везде стих и левый террор. Во всяком случае, число погромов существенно снизилось, и еврейский историк обвиняет Столыпина, что он не сумел со второй половины 1906 г. предотвратить считанные погромы, «10 июля в Одессе, 27-28 августа в Седлеце, в Царстве Польском, а в 1907 г. 28 февраля в Елизаветграде Херсонской губернии, 8 12 августа в Одессе» [А.Б. Миндлин «“Еврейская политика” Столыпина» // Общество «Еврейское наследие», 1996, Вып.19].

Ещё один монархист объяснял необходимость прибегать к самообороне, к нелегитимному насилию, слабой правительственной защитой русских от еврейского террора и провокаций. «Припомните историю всех так называемых еврейских погромов, бывших везде и всегда последствием насилий и оскорблений со стороны евреев; погромов, в течение которых лишалось жизни и увечилось гораздо больше русских погромщиков, чем зачинщиков-евреев – кого судили, кого сажали в тюрьмы и отправляли на каторги русские суды? Не исконных, заведомых врагов нашего отечества и Государства, не насильников и оскорбителей наших святынь – евреев, а несчастных русских, у которых ещё не оледенело сердце и способно возмутиться до самозабвения при виде поругания всего, ими чтимого, подлым бесчестным врагом» [К.Н. Пасхалов «Русский вопрос» М.: Алгоритм, 2009, с.469].

О том, как начинаются все погромы, писали революционеры с единственным отличием от черносотенцев, сомневаясь в авторстве выстрела: «провокаторский» «выстрел без всяких рассуждений приписывается революционерам или евреям» [«Пламенное слово. Листовки красноярских большевиков» Красноярск, 1988, с.293].

Но как было сомневаться монархистам, если Боевая организация при Московском комитете РСДРП в декабре 1905 г. выпустила «Советы восставшим рабочим»: «против сотни казаков ставьте одного-двух стрелков. Попасть в сотню легче, чем в одного, особенно если этот один неожиданно стреляет и неизвестно куда исчезнет». Укреплённые места не занимать, нужны те, «из которых легко стрелять и легко уйти».

«Казаков не жалейте», «смотрите на них как на злейших врагов и уничтожайте их без пощады».

Если дворники будут запирать ворота и не слушаться революционеров, «в первый раз побейте, а во второй – убейте» [Ф.Д. Рыженко «Декабрь 1905» М.: Молодая гвардия, 1980, с.154-155].

Выдающийся благотворитель, просветитель, искусствовед Мария Тенишева вспоминала про 1905 г. в Смоленске: «появились какие-то типы в чёрных рубашках, с дубинками, с длинными волосами, которые разгуливали с дерзким вызывающим видом. Банды из нескольких человек, среди которых преобладала еврейская молодёжь обоего пола, врывались в магазины, присутственные места и делали попытки срывать занятия и торговлю».

Да, это про революционеров-евреев в России, а вовсе не про нацистов в Германии. Этим еврейским бандитам кто-то подчинялся, в иных же местах их могли спустить с лестницы – вот ещё разновидность еврейского погрома. С участием рабочих, революционные «погромы и грабежи были обычным явлением». Тенишева рассказывает про серию поджогов имущества священника, оказывавшего положительное нравственное влияние, несовместимое с революционной идеологией насилия. Самой княгине подбросили записку: «Вас хотят убить за то что добром что делаете мешаете смутчикам мужиков мутить» [М.К. Тенишева «Впечатления моей жизни» Л.: Искусство, 1991].