Текст книги "Молох (сборник)"

Автор книги: Станислав Лем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 63 страниц)

11

Приближаясь к концу этих вольных замечаний, я хочу добавить еще несколько слов. Мне кажется, что так как экспериментальные шаги делать еще слишком рано, то можно представить себе следующую проблему: определит ли генная инженерия, находящаяся в такой, с точки зрения сегодняшнего дня, продвинутой стадии, ГРАНИЦЫ этой строительно-функциональной вариативности мозга, которые определены выходными данными геномов человека? (Говоря языком метафор: наверное, МОДЕЛИ чего бы то ни было, что может быть построено из кирпичиков детской игры «ЛЕГО» – в Леголэнде, – представляют собой законченный и замкнутый набор. Касается ли ЭТО ЖЕ и перспективных возможностей работ по цереброматической инженерии?)

Сейчас уже говорят (это отдельный вопрос) о биоморфах как об инстинктах, конструкторским путем реализованных в микромашинках, представляющих собой «псевдонасекомых».

Как известно, одним из главных тормозов развития насекомых «вверх» по ветвям древа Линнея является их энергетическая проблема. (Здесь возникает проблема трахей и некоторых других органов, таких, как хитиновые панцири или экзоскелеты.) Будет ли возможно конструирование таких псевдонасекомых, которые смогли бы объединяться, чтобы увеличивать коллективную «разумность»? Развитие насекомых не пошло этой дорогой, потому что она была им не нужна. («Никто не чешется, если у него не зудит», – сказал Эйнштейн, и из этого следовало бы, что у нас зудит «ужасно весь мир».) Если так обстоит дело, если мы не уничтожим себя агрессией и демографическим взрывом, то «доползем» до искусственного интеллекта, который сможет предложить нам свой взгляд на мир, на человека, – и это будет его экспериментальная философия…

II1

Я старался не выглядеть в этом эссе пристрастным автором, который показывает современное состояние исследований несколько издалека, но, конечно, беспристрастность просто невозможна, когда contradictio in adiecto [131]131
  противоречие между определяемым словом и определением (лат.).


[Закрыть]заглавия выдает обратное. Если AIдолжен стать дорогой к экспериментальной философии, то тем самым добавляется аргумент в пользу эмпиризма. В старой книге «Сумма технологии» как бы на всякий случай я поместил раздел «Верования электромозгов», тема, которая как и тридцать три года назад, так и сейчас остается пустым прогнозом без единой возможности осуществления. Но ЕСЛИ мы основные познавательные функции сможем «зажечь» в машинах, то появление в них информации «метафизического», «трансцендентального» характера будет только вопросом времени, необходимого для возникновения такого поколения машин, которое достигнет неведомых нам a рrioriформ фидеизма: я не говорю, что так должно быть, а только, что так может быть.

2

Открытия герменевтики (например, Хайдеггера) СЕГОДНЯ переросли то, что начинает становиться обременительной мозолью для информатиков-программистов, но ситуация изменится. Как я уже писал, то, о чем мы думаем, значительно проще субстрата этого мышления. Конечно, мы будем стремиться к AI«ПОСРЕДСТВОМ» нашего естественного языка. Есть неслучайное сходство наследственного кода и языка, хотя я считал бы более существенным сходством с симфонической партитурой для большого оркестра (клетка является еще большим «оркестром»). Мы не должны опасаться метафор, потому что они представляют собой одно из наиболее эффективных орудий, которое спасает наши языковые высказывания от каждого regressus ad infinitum, открытого Гёделем. Естественные языки справляются с неустранимым гёделевским дефектом, потому что их неоднозначность, коннотативно-денотативная размытость, а также контекстуальность позволяют им нейтрализовать не только «мягкие» (семантические) противоречия, но и «твердые» (логические). В связи с этим в определенном смысле можно говорить о том, что существует обратная пропорциональность между длиной текста и его «понимаемым» содержанием. Поэтому один и тот же беллетристический текст может быть понимаем очень по-разному (и поэтому по-разному оцениваем), а границы этой вариативности зависят от набора разнородных черт (от личности лектора до исторической минуты), что каким-то образом автоматически объясняет нам, почему машинные переводы (так же, как и сделанные людьми) не являются взаимооднозначными, а представляют собой ИНТЕРПРЕТАЦИЮ переводимого текста при его «переложении» на язык перевода. Поэтому был (но частично) прав Пауль Фейерабенд со своим лозунгом « Anything goes» [132]132
  всё дозволено (англ.).


[Закрыть]при продвижении вперед нашего знания.

3

Мы не знаем, каким образом философия зависит от функциональной организации нашего мозга. Действительно ли определенный тип мозга больше склонен к эмпирии? И возможно, Кречмер был хоть немного прав в своей категоричности?

Может ли возникнуть «внечеловеческий разум»? Как творение генной инженерии, как творение эволюции, как творение конструктивизма? Как можно постичь эту внечеловечность? Возможно, что информационный продукт такого мозга окажется непонятным для всего множества человеческих мозгов. Но и бормотание безумца тоже будет непонятно? И что? Сама внутривидовая вариативность огромна. И так не получается, чтобы каждый образованный человек полностью понимал Хайдеггера или Плотина! Если философы представляют собой отобранную для «понимания философии» группу мозгов, то не все люди равны по интеллекту, но действительно ли философы «идут» впереди? Я очень серьезно сомневаюсь в этом, потому что и в философии (как в каждой науке) можно обманывать. Развитие AIне должно быть эквифинально развитию биологической центральной нервной системы. Возможностей – океан, а у нас нет ни хорошего компаса, ни карты.

Разум и сеть [133]133
  Rozum i sieç, 1995. © Перевод. Язневич В.И., 2003


[Закрыть]

1

Соединения, оплетающие планету и стремящиеся привести к «объединенному информационному столетию», те, которые зародились как Интернет и ему подобные сети, поначалу вызвали большой энтузиазм Хозяина нашего времени – капитала, помещенного в многочисленные консорциумы, военно-государственные центры, штабы и last but not leastв исследовательские научные центры (например, университеты). Одновременно казалось возможным, и это провозглашали «пророки сети», что экономикой можно будет управлять посредством сетей. Моментальные соединения должны были организовать из земного шара своего рода единство (разумеется, еще не сегодня); банки, биржи должны были получить возможность совершать сделки в мгновение ока, и таким образом как бы открывались ворота в XXI век.

2

Однако вскоре были обнаружены по меньшей мере два препятствия в этой глобализации информационных посланий. Во-первых, сеть вместе со своими компьютерными узлами, а на Земле их десятки миллионов, представляет собой полностью пассивную и «мертвую» систему, приблизительно как, если говорить с большим упрощением, мировые железнодорожные магистрали (где вокзалы являются как бы сильно упрощенными «компьютерами» этой системы). Сама сеть ничего не может придумать, так же как и сама система железных дорог не составляет расписания движения, не гарантирует высокой безаварийности, если не будет опираться на другие «внежелезнодорожные» элементы. Во-вторых, сравнение с железнодорожной сетью уже НЕ подходит: в Интернет, в компьютеры через их каналы (или благодаря дискетам, так или иначе «зараженным» программами, НЕжелательными, а может, и вредными для пользователей компьютеров) можно вламываться, и неким лозунгом этой опасности является термин ВИРУСЫ. И вот уже сегодня в мире ведутся наступательно-оборонительные операции между вирусами (утверждают, что по меньшей мере более десяти новых вирусов возникает ежедневно благодаря усердному авторству хакеров) и антивирусными программами. Разумеется, уже дошло до такой эскалации огня в этих тихих сражениях, что стало возможным появление такой антивирусной программы, которая действительно очищает компьютеры от одних вирусов, но незаметно вводит в них новые; появляются очень мутабильные вирусы (как, с позволения сказать, биологический вирус СПИДа), которые проникают через «ячейки сети», прикидываясь, что «никакими вирусами не являются». На горизонте этого уже изрядно усилившегося поединка наступления с обороной возникает вопрос: идет ли речь о конечной игре (с неким финишем, означающим выигрыш или проигрыш одной из сторон) или же борьба будет «бесконечной», ибо должна вестись без шансов на одностороннюю победу.

3

Здесь я не намерен заниматься вопросом, зачем составляются вирусные программы и что хотят получить с их помощью. Цели могут быть самые разные и полностью противоречивые: например, от «мелкого мошенничества» для переведения на ложный путь какой-либо единичной банковской сделки и до вновь открывающихся в киберпространстве чисто военных сражений, то есть бескровных вторжений, обманов, фальсификаций, подделок, вирусного поражения целых объединенных сетей врага одномоментно или только по определенному сигналу, который, впрочем, не обязательно должен быть «отправленным», достаточно, чтобы он сидел, затаившись в сети противника, спрятанный, например, в невиннейшей, продолжительной синоптической программе с собственными «часами», которые приведут его в движение в критической фазе информационного столкновения. В тесной связи с вышесказанным возникает, разумеется, довольно резкий вопрос: несет ли с собой вся эта современная информационная концепция сетей и их глобализации больше зла, чем добра. Смотря (ответ) для кого… Часть мотиваций авторов вирусных программ, бесспорно, является обоснованной, она заключается в чисто материальном ожидании каких-нибудь прибылей (например, финансовых), какого-нибудь преимущества (экономического, административного, военного), но другая часть, как объясняет нам это обычная статистика computer crime, ничему не служит в смысле какой-либо добычи, а просто представляет собой «успех» хакера (чистое удовлетворение от права получения разрушительной власти или возможности проникновения в скрытые данные, в какие-либо тайны «противника»).

4

В настоящее время кроме обычных firewalls(огненных стен) уже используются многократно зашифрованные входы ( input)в компьютеры, но теория шифров и их взламывания говорит, что стопроцентно надежный шифр – это такой НОВЫЙ, до сих пор не известный шифр, который НЕ будет использоваться повторно. Само повторное использование шифра колоссально увеличивает возможность его «взламывания», а неустанное создание все новых «шифровых замков», разумеется, трудоемко и требует постоянного ВНЕСЕТЕВОГО общения отправителей с адресатами. Можно справедливо заметить, что большинство сообщений, передаваемых сетью, НЕ имеет характер неслыханных тайн, и поэтому возможные прослушивания этих сообщений не могут привести к несчастью. Однако здесь наши расчеты нарушает другой фактор, особый, а именно авторский COPYRIGHT. Музыкальные произведения, либретто, тексты из области искусства или науки могут быть легко перехвачены, и тогда выявление, КТО отправил, не должно представлять проблему, зато на вопрос о том, КТО незаконно перехватил и, возможно, использует, ответить можно не всегда и с большими трудностями, приблизительно пропорциональными количеству пользователей сети (если я потеряю кошелек в почти пустом парке, найти его будет легче, чем если это случится на огромном, запруженном железнодорожном вокзале).

5

Как следует (правда, не прямо) из сказанного, пожалуй, главной чертой, гарантирующей четкость и полезность сети как системы, которой мы доверяем информацию для пересылки, является ПОРЯДОЧНОСТЬ всех пользователей. Ведь достаточно, чтобы на упомянутом вокзале было несколько злодеев, и тогда шансы найти потерянную вещь становятся все меньше и меньше. И именно честность пользователей сеть не в состоянии гарантировать. С нею дело обстоит абсолютно так же, как и с замком в дверях: замки можно менять, но нет такого количества наиболее изощренных замков, которое обеспечит стопроцентную безопасность от взлома. Весь этот процесс нападения и защиты только зарождается на наших глазах, а возникновение агентств или центров, специализирующихся на составлении и продаже антивирусных программ, живо напоминает рост количества детективных или охранных агентств тогда, когда растет преступность. «Информационная война», пока скорее метафорическая, чем буквально военная, продолжается и будет продолжаться, и ее дальнейшее развитие трудно сегодня предвидеть. Здесь есть скрытая угроза, худшая, чем более или менее локальные потери какой-нибудь фирмы или банка: правило гарантии авторства, то есть COPYRIGHT, становится все легче нарушаемым, и некоторые объявляют, что именно это может привести к краху одной из главных основ капитализма, ибо капитализм ведь основывается на собственности, на исключительном праве собственности (исключительным собственником не обязательно должно быть частное лицо, им может быть, например, целый генеральный штаб некоей армии), а рынок с его законами спроса и предложения может действовать только благодаря тому, что НЕ все являются обладателями «всего». При коммунизме государство имело «всё», народ de factoне имел ничего, и это привело к падению системы.

6

До сих пор об отсутствии интеллекта сети и ее компьютерных узлов не произнесено ни единого слова. Жалобы, раздающиеся тут и там, что исследовательские центры, какие-то университеты пересылают друг другу порнографические картинки (например, из области педофилии), а это является запретной областью ДАЖЕ там, где господствует «пермиссивность» (терпимость), и не составляет существенного процента от общего количества информации, несущегося по руслам Интернета, но, несомненно, является вызывающим отвращение скандалом. Сеть не имеет центра, никто не контролирует сообщения, плывущие через нее, и ЭТО наверняка является проблемой, которая только увеличивается по мере распространения сети. В принципе самым простым контролирующим методом или инструментом, встроенным в сеть, был бы какой-нибудь эквивалент интеллекта или РАЗУМА. (Чтобы цензурировать, надо понимать.) Однако с момента, когда было произнесено последнее слово, «начинаются ступеньки». По вопросу интеллекта вне живого разума ведутся баталии около полувека, но, кроме пары примитивных программ плюс brute forceрастущей итерационной скорости вычислений, а также туманных надежд, словно отложенных «на вырост», на параллельные компьютеры, мы ничего не имеем, и нам все еще неизвестно, что и как мы завоюем в XXI веке. О том, можно ли с помощью какого-нибудь псевдоразума отфильтровывать, скажем для примера, порнографические картинки, нет и речи, так как эти картинки сильно зависят от контекстов и ситуаций (ведь обнаженная рожающая женщина – это не «порнография», скорее это может быть иллюстрацией, взятой из учебника по акушерству).

Впрочем, порнографию как маловажный аспект дилемм, связанных с сетью, можно оставить. Сейчас количество исследовательских центров и количество научных коллективов растет почти экспоненциально и то, КТО первым опубликует какое-нибудь новое открытие, имеет первостепенное значение не только для Нобелевского комитета, но также и для промышленности (допустим, фармацевтической), и для широчайшей публики. (В «предсетевую эпоху» долго продолжалась борьба или спор между профессором Люком Монтанье из Института Пастера в Париже и американцем Робертом Галло о ПЕРВЕНСТВЕ открытия вируса СПИДа: обеими сторонами были привлечены государственные инстанции, то есть они не маялись от нечего делать.)

Чтобы ускорить процесс появления научных публикаций, используют так называемые «препринты», которые в эпоху младенчества сети ТАКЖЕ превращаются в действующих слишком медленно и лениво информаторов. Кроме того, если бы сеть могла соединиться в одну большую «паутину» с помощью «коллатералий», количество передаваемой информации стало бы молохом или лавиной, которую трудно было бы компетентно адресовать БЕЗ участия разума (здесь действуют его несовершенные, статистически работающие «заменители» в качестве «опоры»). С другой или уже третьей стороны, ЕСЛИ БЫ сети получили интеллектуальный потенциал, наступило бы ускорение реализации того, что я описал в книгах как такое состояние, когда цивилизованная среда становится более разумной, чем люди, живущие в этой цивилизации. Опека сети над людьми не является чем-то, что может нас привлекать. Все удастся перенести в другие области, например, патентование изобретений, фирменных знаков, новых изделий и т. п. Одним словом, вместе с сетью появится столько же позитивов, сколько и негативов, а их взаимное сбалансирование не может проходить легко.

7

Соответственно a fortioriсложные дилеммы появляются тогда, когда «киберпространство» перестает быть только мечтами и развлечением, а также темой для Science Fiction.Одним словом, технологический прогресс приносит нам проблемы, которые очень трудно разгрызть…

8

Рождение новых ветвей технологии сопровождает, с одной стороны, хор скептиков, а с другой – энтузиастов, и волны эти утихают только через некоторое время. Я считаю, что в процессе распространения сети позже всего (если вообще когда-либо) в самой сети появится в качестве взаимодействующего элемента РАЗУМ или его эквивалент (называемый «искусственным интеллектом»). Если до этого дойдет, то, несомненно, увеличится количество конфликтных столкновений (как борьба за то, кто будет обладать, скажем, «большими информационными возможностями»). Но обязательно дело дойдет до многостороннего разветвления сети на специальные группы: что-то одно будет ожидать от сети медицина, а что-то другое – теоретическая физика; и наименее всего желательным явлением стал бы хорошо наблюдаемый сегодня на мировом книжном рынке «информационный потоп»: ситуация, когда источников, трудов, новостей слишком много, и требуется какая-то форма отсева, которая облегчит жизнь как «отправителям», так и «получателям» очередных сообщений.

С начала появления сведений об Интернете у меня было впечатление несколько удивительной его преждевременности. Ведь целое явление заключено в понятии связи, и она настолько необходима, насколько важна пересылаемая по каналам связи информация. Из того, что можно в миллион раз быстрее переслать содержание новой книги или письма в другое полушарие, не следует ничего более, чем то, что от помешивания ложечкой чай не становится слаще. Нам необходима определенная новая информация цивилизации, то есть главные ценностив различных областях жизни, и сама сеть здесь ничего без содержательной «опоры и поддержки» усовершенствовать не сможет. Как я себе представлял очередность «более подходящего» появления координаторов глобальной человеческой деятельности в условиях взаимосвязи, в этом эссе не скажу, поскольку данному вопросу я посвятил достаточно места в написанной в 1963 году «Сумме технологии».

9

Могу еще добавить, что благодаря сети, а ТАКЖЕ проектируемому, но не осуществленному пока интерактивному телевидению мы сможем стать свидетелями (зрителями) явлений неожиданных, как, например, преобразование рекламных картинок на телевидении в их язвительные, причем умышленно, противоположности (ведь достаточно, чтобы хакер после полной оцифровки программ вторгся в программу, рекламирующую, например, стиральный порошок, и «поправил» ее так, чтобы все пятна на белых рубашках или детских майках неустранимо закрепились, или же употребление рекламируемого супа привело участников пира прямо к фатальным немедленным результатам). Такие «переделки» программ УЖЕ сейчас вполне возможны, и только аналоговый способ кодирования картинки и содержания делает пока такого рода «забавы» невозможными. (А также отсутствие обратных связей зрителя-потребителя с передатчиком.)

10

В мире, разрываемом столькими антагонизмами и конфликтами, как наш, каждый новый технологический фактор, который должен был бы быть запряжен в колесницу прекрасной цивилизации, раньше или позже будет превращен в боевой инструмент – в оружие. То же самое уже происходит с единой компьютерной сетью. Некий парадокс, сопровождающий это явление, сводится к простому размышлению, что тому, у кого нет компьютеров, компьютерные вирусы не страшны, как и тому, кто не подключен к сети Интернет (или Евронет), не опасны всяческие фальсификации, умышленно подправленные программы: одним словом, и технологические цивилизационные отставания имеют свои положительные стороны… Следует осознать, что теперешний, за несколько лет до окончания XX столетия, уровень развития сети вместе с умением ее использовать окажется там, где mutatis mutandis [134]134
  внося соответствующие изменения (лат.).


[Закрыть]находилась авиация, когда первые цеппелины поднимались в воздух. Только будущее покажет, принесет ли глобализация связи, избавленная, к сожалению, от глобального сотрудничества стран и народов, больше пользы, чем вреда.