Текст книги "Молох (сборник)"

Автор книги: Станислав Лем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 63 страниц)

Лабиринты информации [67]67
  Labirynty informacji, 1994. © Перевод. Язневич В.И., 2004


[Закрыть]

1

Только недавно я узнал, что зачатки Интернета как компьютерной распределенной и разветвленной сети, не имеющей никакого «центра», придумали специалисты Пентагона двадцать лет назад. В то время шла речь о создании такой глобальной информационной связи, которую противник не сумеет уничтожить даже атомными ударами. Противником, разумеется, был Советский Союз. Впрочем, если бы не было военных и стратегических инициатив для зарождения, Интернети так неизбежно бы возник и начал неуклонно разрастаться, поскольку давно уже было очевидно, что никакой отдельный компьютер, хоть и самый большой, не сумеет в своей памяти содержать то, что накапливает человечество в виде информации во всех ее разновидностях. Итак, началось с телефонной связи, с модемов, со связей, объединяющих университеты или другие исследовательские центры, а сегодня крупные корпорации уже подсчитывают будущие доходы от только возникающей «мировой информационной автострады», Information Highway.Вместе с тем приближающийся век предстает перед нами как «Столетие Информации» и, одновременно, все явственнее становятся видны как огромная польза, так и опасные угрозы, возникающие благодаря этому глобальному «короткому замыканию» всепонимания всех со всеми. Уже можно прочитать о «виртуальных библиотеках», о «виртуальных лечебных заведениях», о cyberspace, исправно служащим как развлекающимся, так и ученым, студентам, в конце концов, таким современным «путешественникам», которые рады бы, не выходя из дома, посетить американский заповедник Йеллоустоун, пустыню Гоби или египетские пирамиды.

Одним словом, ключевым в каждой ветви глобальных компьютерных связей является INFORMATION RETRIEVAL. Он занимается выявлением верного, точного и быстрого пути к искомой информации и имеет по крайней мере два обличья: ибо поиск необходимой информации осуществляется – по экономическим, познавательным или каким-либо другим причинам – и тем, кому она легально и честно послужит, и тем, кто хочет проникнуть в ее суть, чтобы подслушать, подсмотреть, завладеть, одним словом, стать современной разновидностью злодея, подвизающегося в computer crime. [68]68
  компьютерное преступление (англ.).


[Закрыть] Интернету, который уже существует и разрастается год от года с экспоненциально увеличивающейся скоростью (говорят, что объем доступной сейчас в сети информации уже перешагнул отметку в 2300 комплектов Большой Британской Энциклопедии), был посвящен почти так же быстро увеличивающийся объем литературы (которую также можно, разумеется, узнать и прочитать благодаря Сети). Здесь в скобках добавлю, что сегодня в польском языке нам больше всего не хватает подходящих эквивалентов терминам, используемым в Соединенных Штатах для обозначения множества инноваций, как законных, так и незаконных действий, как методов «атаки», с помощью которых можно пробраться к необходимым компьютерным кодам, паролям и отзывам «информационных сокровищ», например, банков или консорциумов, так и методов обороны, которые становятся фильтрами информации. И то, и другое сильно осложняется в этом очевидном и элементарном деле тем, что ни «узлы» сети, то есть компьютеры (их уже не сотни тысяч, а миллионы), ни «ячейки сети», а также их соединения, ничего не понимают, хотя потенциально «знают все». Таким образом, сеть нельзя трактовать (или существующий Интернет,или же ту, которая только должна возникнуть из Интернетакак из зародыша) как Глобального Мудреца, Чародея и Исполняющего желания Джинна. Этот якобы-джинн действительно все «знает», но раз ничего не понимает из того, что содержит в себе, следует хитрыми способами облегчить пользователям сети доступ к таким областям знаний или развлечений (например), которые они разыскивают. Вполне понятно, что вместе с ростом количества пользователей, центров типа «интерактивной видеотехники», виртуальных библиотек, наконец, собственно «генераторов инновационной информации», то есть попросту людей-творцов (в любой произвольной сфере и области – искусства, или науки, или развлечений), растет количество путей, по которым мчится разыскивающая информация, чтобы настичь разыскиваемую.

2

В 1972–1979 годах я написал роман «Осмотр на месте», из которого и позволю себе в связи с вышесказанным процитировать довольно длинный фрагмент, написанный не без усмешки.

«Я узнал, что в XXII веке Люзанию потряс ужасный кризис, вызванный самозатмением науки. Ученые все чаще приходили к убеждению, что исследуемое явление кем-то где-то наверняка подробно исследовано, неизвестно только, как найти это исследование. Число научных дисциплин росло в геометрической прогрессии, и главным дефектом компьютеров – а теперь уже конструировались мегатонные ЭВМ – стал хронический информационный запор. Было подсчитано, что через каких-нибудь пятьдесят лет в университетах останутся лишь компьютеры-сыщики, которые будут рыться в микропроцессорах и мыслисторах всей планеты, чтобы узнать, ГДЕ, в каком закоулке какой машинной памяти хранятся сведения, имеющие решающее значение для проводимых исследований. Восполняя вековые пробелы, бешеными темпами развивалась ИГНОРАНТИКА, то есть наука о том, что науке на данный момент неизвестно, дисциплина, которой до недавнего времени пренебрегали и даже совершенно ее игнорировали (игнорированием незнания занималась хотя и родственная, но совершенно самостоятельная дисциплина, а именно ИГНОРАНТИСТИКА). А ведь тот, кто твердо знает, чего он не знает, уже очень много знает о будущем знании, и с этого боку игнорантика смыкалась с футурологией. Путейцы измеряли длину пути, который должен пройти поисковый импульс, чтобы наткнуться на искомую информацию, и длина эта была уже такова, что ценную находку в среднем приходилось ждать полгода, хотя импульс перемещался со скоростью света. Если бы путь блужданий по лабиринту накопленных научных богатств возрастал в прежнем темпе, то следующему поколению специалистов пришлось бы ждать от пятнадцати до шестнадцати лет, прежде чем несущаяся со скоростью света свора сигналов-ищеек успеет составить полную библиографию для задуманного исследования. Но, как говаривал наш Эйнштейн, никто не почешется, пока не свербит; так что сперва появились эксперты по части искатематики, а потом – так называемые инсперты, потому что пришлось создать теорию закрытых открытий, то есть открытий, подвергшихся затмению другими открытиями. Так возникла Общая Ариаднология( General Ariadnology) и началась Эпоха Экспедиций В Глубь Науки. Тех, кто планировал эти экспедиции, и называли инспертами. Это чуть-чуть помогло, но ненадолго: инсперты ведь тоже ученые, и они немедля принялись разрабатывать теорию инспертизы, включая такие ее разделы, как лабиринтика, лабиринтистика(а разница между ними такая же, как между статикой и статистикой), окольная и короткозамкнутая лабиринтография, а также лабиринто-лабиринтика. Последняя есть не что иное, как внекосмическая ариаднистика, дисциплина будто бы необычайно увлекательная, поскольку она рассматривает существующую Вселенную как нечто вроде полочки в огромной библиотеке; а то, что такая библиотека не может существовать реально, серьезного значения не имеет, ведь теоретиков не интересуют банальные физические ограничения, которые мир накладывает на Мысленный Инсперимент, то есть на Первое Самоедское Заглубление Познания. «Первое» потому, что эта ужасная ариаднистика предвидела бесконечный ряд таких заглублений (поиски данных, поиски данных о поисках данных и так далее до множеств бесконечной мощности)». Конец предлинной цитаты… [69]69
  Перевод К. Душенко, жирным шрифтом выделено автором эссе.


[Закрыть]

Я думаю, следует выйти за границы этой, усиленной литературно-фантастическим замыслом, немного карикатурной буффонады, чтобы задуматься над проблемой, которая как невидимый дух (пока) возносится над всей глобальной информационной сетью и которая могла бы дать возможность пользователям, то есть физическим или юридическим лицам, или правительствам, или Интерполу, или исследователям, или политикам, детям, матерям, путешественникам, духовным лицам и т. д. и т. д. добираться до информации, которую они разыскивают. Этим «духом», о котором я говорю, является, может быть, критичный вопрос, а именно: если бы Сеть, какой-нибудь Супер-Интернет, обладала возможностью ПОНИМАНИЯ Всеинформации, облегчило бы это доступ к разыскиваемой информации? Потому что сейчас, как уже говорилось, никакая компьютерная группа, хотя бы она и была в миллион раз больше по сравнению с до сих пор существующей, ровным счетом ничего не понимает, точно так же, как некая библиотека, которая ведь, как книжное собрание, тоже сама в себе ничего не может понять. Коль скоро возник такой вопрос, следует отдавать себе отчет, что тем самым мы вступили уже не только в область, до сих пор недоступную компьютерам (произвольной вычислительной мощности), а именно в область семантики, то есть ЗНАЧЕНИЯ, которое вводит в свои, уточняющие каждый смысл области (десигнации, денотации и конотации), но, и это уже становится драмой, вступаем в такую вот проблему: существует ли «информационный мусор», который из Интернетов любой структуры следовало бы выметать, или же не существует?

Ответ, к сожалению, будет отягощен релятивизмом. Что для одного пользователя является мусором, то для другого представляет информацию со всех сторон питательную, удобоваримую и даже, возможно, необходимую. Допустим, что речь идет об ученом, который занимается сбором данных о фальсификатах научных трудов, фальсификатах, добавим, каких сегодня множество и о которых действительно уже пишут книги (у меня самого есть три именно таких тома). Является ли учебник, содержащий список методик, с помощью которых можно «вломиться» в сеть, использовать с ущербом для третьих лиц или учреждений «чужую» информацию, мусором? Или по-другому: может ли быть вообще допустима мысль о создании «цензоров» в самой сети? Но это уже вопрос о прошлогоднем снеге. Ведь «цензурные фильтры» уже давно существуют и функционируют, только их никто «цензорами» или «часовыми» не называет. Именно обокраденные информационно учреждения (а также и люди) устанавливают так называемые firewalls,как бы «противопожарные стены», которые фильтруют входящую информацию, одновременно свободно пропуская выходящую из локального источника. Итак, зародыши цензуры в сети уже имеются. Что же касается «мусора», то издавна, на заре кибернетики было известно, что то, что для одного человека является «шумом» (заглушающим информацию), для другого, например, инженера-информатика, изучающего noise level [70]70
  уровень шума (англ.).


[Закрыть]в канале, передающем информацию, является именно той информацией, которую он разыскивает и измеряет. Одним словом, становятся необходимыми стрелки или, может быть, какие-то стрелочники, способные управлять информационными потоками, устанавливая по их содержанию предназначение для соответствующих адресатов так, чтобы специалист, занимающийся анатомией, не должен был просматривать порнографические картинки, а математик-статистик не был обречен на выметание из своего компьютера числовых рядов, представляющих результаты какого-то тотализатора. Такого рода стрелки будут все более необходимыми по мере расширения и самой сети, и числа ее пользователей.

3

Я должен признать, что в американских публикациях, которые я до сих пор читал, посвященных глобальной информационной сети, меня удивила своего рода стихийность как развития этой сети, так и подхода к ней информатиков. Прежде всего полагаются как на само собой разумеющуюся очевидность, что английский язык является глобальным языком и проблем доступности «виртуальных библиотек» (скажем) для каких-то японцев или иноязычных жителей Земли вообще не существует (тем временем хорошо известно, что компьютерная точность в сфере переводов с языка на язык была и остается низкой), кроме того, беспокойства американцев носят очень партикулярный, в некоторой степени временный характер: бизнесмены, например, озабочены тем, что проводить сделки при посредничестве сети действительно очень легко, но им не хватает платежной уверенности, или, проще говоря, на этих путях очень легко можно остаться обманутым, а защитить от злоупотреблений могут только firewallsи другие условные, шифроподобные барьеры, которые, кстати, можно преодолеть, так как всегда чрезвычайно трудно получить стопроцентную безопасность: что один человек придумает как совершенный замок или шифр, то другой так или иначе перехитрит. Зато (уже в-третьих) неизвестно, каким образом следовало бы устанавливать на путях сети «преграды» для ученых, жаждущих информации по темам, обработанным тысячами других людей во всем мире. В пределах тематик столь популярных, как, скажем, проблема вируса СПИД или энергетических, экологических аспектов и last but not leastмедицинских, атомной энергии возникло уже сущее наводнение, настоящий информационный потоп. То, что проблема конкретного исследователя – автора трудов – возникает не из-за недостатка осведомленности в мировой литературе, а, напротив, из-за ее избытка, которым готов засыпать соответствующим образом направленный в сеть Интернет компьютер, саму проблему ведь не устраняет. Знать слишком мало так же плохо, как знать «слишком много». Прежде всего просто потому, что можно – хотя и ограниченно – увеличивать пропускную способность каналов сети благодаря световодам (например), а наша, человеческая пропускная информационная способность такая же самая, как и 100 тысяч лет назад, когда в ходе миллионолетнего антропогенеза возник наш вид. Одним словом, на пути развития сети мы уже сталкиваемся и сражаемся не только с частично предвиденными препятствиями, но в то же время с такими, которые, возможно, возникнут в недалеком будущем, которые сложно прогнозировать. Я уже ничего не говорю о следующей тривиальной проблеме: ведь далеко не все существенные, значительные публикации быстро вводятся в память компьютеров, обслуживающих сеть, и поэтому результаты исследований из других жизненно важных для данного вопроса (СПИД, например) источников остаются вне доступа, благодаря сети они как бы перестают существовать для определенного круга специалистов.

4

Во всем едва затронутом выше комплексе проблем, распространенных в сети и вокруг сети, я упустил особый раздел, к сожалению, уже изрядно развитой раздел, о котором ничего в прошлом не писал, когда был занят опытами прогностического исследования будущих человеческих достижений. Моя слепота, неизбежная в области, о которой я хочу сказать несколько слов, спровоцировала мой чрезмерный, несовместимый с человеческой природой рационализм. Я имею в виду личное удовлетворение как результат поступков, целью которых является бескорыстное разрушение или такое зло, которое злодею не приносит даже малейшей материальной выгоды. Может быть, так попросту бывает потому, что для тех, кто ничего позитивного создавать не умеет, уничтожение представляет замену творчества. Это явление присутствовало всегда, даже в древней истории, но в электронную эпоху оно проявилось в новых формах и с новой результативностью. Например, это компьютерные вирусы, которые ничему, кроме порчи программ, не служат (я не имею в виду такие вирусы-отмычки, благодаря которым хакер может получить какую-либо, например финансовую, выгоду). Поэтому можно предположить, что Cyberspaceстановится сферой не только невинных уничтожающих забав типа «гуляй душа». Видимо, приятно осыпать людей (не только женщин) нахальной, обидной информацией бескорыстно («корысть», видимо, имеет электронный садист). Трудность идентификации виновников увеличивает число тех, кто участвует в этом отвратительном занятии. Уже известные нам ложные сигналы тревоги, извещающие о якобы подложенных бомбах в публичных местах, сейчас обретают новые возможности. Подобные неприятности самого различного рода пока еще находятся в пеленках, каждое же известие, передаваемое масс-медиа (через радио или телевидение), способствует эпидемическому расширению этой «заразы информационного вредительства». Поступаю ли я сам плохо, уделяя этой проблеме внимание? Не думаю, что это так. Повторяющиеся уже в нашем столетии геноциды указывают, к сожалению, на реальную корреляцию цивилизованного прогресса с прогрессом угроз. Число фактов столь велико, что исключает случайную связь одного направления с другим. Таким образом, войдя в нашу общественную и частную жизнь, компьютеры, прежде чем начали творить в соединениях типа сетей глобальные короткие коммуникационные спайки, показали типичную для всех технологий двойственность. Их полезному аверсу сопутствует их же зачастую фатальный реверс. Время, когда ребята с ловкими пальцами умели, перехитрив все защитные «стены», проскользнуть в центр генеральных штабов, то есть в центр управления концом света во мраке ядерной зимы, это время еще совсем не прошло. Может, такими грустными акцентами не следует заканчивать заметки, написанные на полях Интернета, который является ведь еще только ребенком в пеленках. Но проблема имеет и другой аспект, о котором стоит помнить.

5

Глашатаи глобальной компьютерной сети часто рисуют картину недалекого будущего, когда человек, сидя дома, может иметь доступ ко всем библиотекам мира и видеобиблиотекам, может интенсивно обмениваться мыслями с множеством людей благодаря усовершенствованной E-mail, электронной почте, может рассматривать произведения искусства, картины мастеров и может сам, на экране своего компьютера, создавать рисунки или картины и рассылать их во все стороны света, может вести интенсивную экономическую деятельность, покупая и продавая какие-нибудь ценные бумаги, акции, может обольщать привлекательных особ противоположного пола или тоже быть ими обольщенным и может иногда не быть даже уверенным, имеет ли дело с эротическими призраками или же с лицами из крови и плоти, может осматривать далекие страны, их пейзажи… и так далее, может все без малейшего риска (возможно, исключая финансовый)… но ведь он постоянно остается в одиночестве, и то, что он переживает, – это результат огромного расширения и даже планетного продления и распространения sensorium, то есть полноты его чувств. А если так, то я могу только сказать, что ни за какие сокровища мира с таким счастливчиком, имеющим столь прекрасные и вместе с тем иллюзорные шансы исполнения всех желаний, никогда бы не поменялся. Очевидно, электронную связь «со всеми и со всем» трудно будет назвать просто технически усовершенствованным мошенничеством… но там, где в будущем дошло бы до замены настоящей природы на совершенный ее заменитель, где начнет уже исчезать различие между тем, что естественно, и тем, что искусственно, в напичканном электроникой, полном чудес одиночестве, кто знает, возможно, будет таиться жажда подлинности как потребность в настоящем риске и в реальной борьбе с трудностями жизни, и как результат – депрессивное помешательство.

Так фатально это развивающее направление, наверное, не закончится, но о его вторичном возможном аспекте стоит уже сегодня задуматься хотя бы на минуту.

Brain chips [71]71
  Brain chips, 1994. © Перевод. Язневич В.И., 2004


[Закрыть]

Под давлением уговоров и просьб организаторов первого симпозиума «Академии Третьего Тысячелетия» я согласился принять участие в критическом обсуждении проблемы так называемых BRAIN CHIPS. Я надеюсь, что эта работа может заинтересовать людей, занимающихся чисто компьютерными вопросами, и они благодаря представленному тексту ознакомятся с проблемами, касающимися непосредственного взаимодействия элементов мозга с элементами компьютеров. (СЛ)

Введение1

Вышеназванная тема дискуссии должна объединить лиц, приглашенных для участия в конференции, организованной «Академией Третьего Тысячелетия», расположенной в Мюнхене. После некоторых сомнений я решил написать для этой конференции дополнительный материал. Сначала я хочу объяснить, что настоящим поводом для заинтересованности организаторов конференции в моих высказываниях стало то, что в двух небеллетристических книгах, а именно в «Диалогах», написанных в ранние 50-е годы, и в «Сумме технологии», возникшей в начале 60-х годов, я опубликовал очень далеко идущие в возможное(согласно тогдашнему мнению) будущее дерзкие (и даже жестокие) описания вмешательств в обычные функции человеческого мозга. Границ этих вмешательств я коснулся в «Диалогах», когда описывал воображаемые возможности перемещения (постепенного) совокупных функций мозга в пределах «протеза», задуманного как sui generis [72]72
  своего рода (лат.).


[Закрыть]кибернетическая, то есть преобразующая информацию сеть. Тем самым речь должна была идти о некоей форме «пересадки» целой функционально-морфологической структуры мозга в сферу артефакта. Это должно было сделать возможным продолжение даже после смерти индивидуального, сознательного и тем самым человеческого существования (в одном из подразделов «Диалогов» я называл эту возможность «вечной жизнью в ящике»).

Технической стороной проблемы я практически тогда не занимался, так же как a fortioriумолчал и об этико-правовых аспектах такого начинания, которое всегда ведь несет с собой немалую угрозу аварий и необратимых разрушений. Если бы я пытался это последнее принять во внимание, просто пришлось бы признать, что как «подстрекатели», так и «исполнители» таких операций после предания их огласке подверглись бы уголовному преследованию и были бы посажены в тюрьму за тяжкие телесные повреждения. То же самое касается и фрагментов, содержащихся в «Сумме технологии», где, между прочим, говорится об относительности понятия индивидуальности человека и где более широкому рассмотрению этих вопросов посвящен раздел под названием «Цереброматика». Я могу здесь без всякой иронии заметить, что возможная, допустим, «пересадка» сознания особы X в область электро– (или химиоэлектро-, или биохимиоэлектро-) протеза может считаться УБИЙСТВОМ с последующей заменой жертвы ее «имитатором» (даже, допустим, совершенным). В свою очередь, если уж мы оказались в этой ситуации, умозрительно в правовом аспекте можно предположить, что аргументом защиты обвиняемого за названное действие стало бы утверждение, доказывающее ТОЖДЕСТВЕННОСТЬ «протезированной личности» (с точки зрения ее нормально функционирующего разума) с личностью, которая (возможно) после этой операции лишилась жизни, но по меньшей мере в результате этой же операции обнаруживает заметные признаки функций исходного мозга. Поскольку же в первом разделе «Диалогов» я пытался доказать, что «повторение» человека путем его идеально точного копирования (молекулярного строения) из атомов рождает парадоксы, указывающие на бессмысленность попытки «воскрешения» (то есть что сымитированный и воскресший из атомов – recreatio ex atomis modo nonalgorythmico [73]73
  воссоздание из атомов неалгоритмическим способом (лат.).


[Закрыть]– есть копия, а не оригинал), и тем самым если копируемый гибнет, то он «ничего не может иметь» от того, что его великолепно заменяет копия, поскольку, повторяю, логике этого моего утверждения никому возразить не удалось, и поэтому обвинение могло бы опираться на этот мой аргумент. Именно в том смысле, что если живут два однояйцевых близнеца, воспитанных так, что они являются почти тождественными, но в дальнейшем один из них оказывается убитым, то нельзя, согласно логике и здравому рассудку, утверждать, что тот второй, оставшийся в живых, его полностью заменит или что вообще ни о каком преступлении нет и речи и потому убийца за свой поступок не может быть осужден…