Текст книги "Автомобильная леди"

Автор книги: Станислав Кулиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Ничего, – рассеянно огляделся мальчик, – обыкновенно. Я же тут работаю. А вы садитесь.

Он сгрёб какие-то детали с кресла.

– Спасибо. А почему не спросишь, по какому делу я пришёл к тебе домой?

– Раз пришли, скажете, – пожал плечами Николай Николаевич, – что-нибудь сломалось?

– А почему тебя называют Николаем Николаевичем? – доброжелательно спрашивает Кучеров.

– Не знаю. Так дразнят с детства, – серьёзно объяснил Коля, – по документам я Николай Николаевич.

– Хорошо, Николай Николаевич. Расскажи, как ты зимой открыл замок на гараже около дома номер двадцать шесть? – Кучеров рассчитывал на внезапность вопроса, но мальчик не стушевался.

– Очень просто, маминой приколкой для волос, – без малейшей заминки ответил Николай Николаевич.

Кучеров запнулся, смущённо хмыкнул и на минуту умолк.

– Коля, ты чего-то путаешь. Такой замок шпилькой не откроешь, И зачем ты это сделал?

– Знаете, когда просят о помощи, нельзя отказывать, – убеждённо заявил Николай Николаевич. – Хозяин гаража подошёл ко мне и сказал, что потерял ключ, а ему надо ехать, вот и всё.

– А в двадцать шестом доме три дня назад ты открывал дверь квартиры?

– Я, – с готовностью подтвердил Николай Николаевич, – и снова тот же дядька подходил. Опять ключ потерял! Такой рассеянный.

– И что? Снова шпилькой?

– Да все эти хитрости для детсада. Микросхему обмануть – раз плюнуть. Нужно просто знать, чего хотели конструкторы замков. Они перехитрили сами себя. Им нужно было идти другим путём…

Кучеров слушает этого маленького гения и ничего в его рассуждениях не понимает. Жидкие кристаллы, печатные схемы, электронная память… От этого голова кругом пойдёт.

– Хорошо, Николай Николаевич, я согласен, что фирма из Бирмингема пошла ложным путём. Но вот какое дело, тебя открывать эти замки просил не хозяин.

– А то кто же? – не поверил мальчик.

– Ты пока никому ничего не говори, – попросил Кучеров и позвонил Якубовичу. Тот оказался дома и с готовностью согласился прийти по названному адресу, благо что живёт совсем рядом. Он с удивлением уставился на худенького мальчика, не веря услышанному.

– Николай Николаевич, я прошу предельно внимательно слушать меня, – попросил Кучеров. – Ты видел этого гражданина?

– Видел. Издалека, – тут же ответил Николай Николаевич. – Мне показал хозяин «волги». Сказал, что это знаменитый бандит.

Только предостерегающий жест Кучерова остановил бурное возмущение Якубовича.

– И ты поверил? – продолжал спрашивать Кучеров,

– Как сказать? Мне всё равно, я никого не знаю.

– Сколько же вам, молодой человек, заплатили за услугу? – не выдержал возмущения Якубович.

– Исаак Борисович, – укорил Кучеров, – ну нельзя же так.

– Мне никто плату не предлагал. Да я бы и не взял. А если человек ключ потерял? Тогда что? Не помочь, если можешь?

– Хорошо. Исаак Борисович, а вы видели этого мальчика?

– Боже мой! Где я мог его видеть, скажите мне? Я работаю, как вол. Я почти не живу дома. Вы думаете, я рассматриваю мальчиков возле дома?

– Коля, тебе придётся повторить трюк с маминой шпилькой, но мы заедем вначале в отделение. И вы с нами, Исаак Борисович.

– Едем. Я покажу, как и квартиру открывал, – согласился Коля.

Володя Салакаев выслушал Кучерова хмуро:

– Значит, теперь вундеркиндов собираем?

– Но, Володенька, этот Николай Николаевич открыл замки шпилькой для волос! А фирма из Бирмингема не шутка. Едем!

Через две недели капитан Салакаев подводил итоги на совещании отдела.

– Тот факт, что Колю Суздальцева кто-то отыскал и использовал его способности, говорит о многом. Кто-то обманул мальчика, а он поверил в версию с потерянным ключом. Ведь Якубович был в командировках несколько лет, в том числе и в Англии, вот на него и нацелились. Сначала гараж, потом квартира. Это группа, товарищи. Коля открывал, а они ждали в сторонке. Не забывайте и про наводку на Сыча. Прошу иметь ввиду, мы на пороге больших событий. Эта группа ещё покажет себя.

Все слушали озабоченно.

– Вячеслав Семёнович, так что там с Колей Суздальцевым? – завершая разговор, спросил Салакаев.

– Я был в СКВ Якубовича, Колю взяли на полставки инженера, ведь ему ещё десятый класс заканчивать нужно. Мы стоим с Якубовичем, а мальчика то и дело подзывают: подскажи, Николай Николаевич, посоветуй…

И снова друзья ехали домой в машине Салакаева. В пути он мрачно предрекал: – Нас ждут большие события. Орудует банда.

– Я пока утешен тем, что этот маленький гений оказался чистым. Жаль было бы, если он впутался в дела банды.

– Ты, Вячеслав Семёнович, во всём находишь хорошее. А я теперь ночи спать не буду, буду ждать удара от этой группы, – вздохнул Володя Салакаев.

По закону прайда
(рассказ)

1

– О, эти ташкентские дворы! – Ректор картинно воздел руки. – Сколько в них было теплоты, нежности, даже романтики! Восемь, десять семей жили как одна семья, простите за тавтологию. Всё было общим – горе и радость, рождения и похороны. Были друг другу роднее родных, а после землетрясения всех разметало по многоэтажкам, и оборвались старые связи. У нас во дворе верховодил Вовка Салакаев. Уж такой был авторитет, борец за правду. А потом разъехались и вот потеряли друг друга. А уж драчлив был, не приведи Бог. Чуть кто нечестный поступок совершил, Вовка тут как тут…

Ректор погрел коньяк в ладонях, с наслаждением отпил глоток. Аспирантка Елена смотрела на Ректора, прищурив глаза. Что-то в воспоминаниях Ректора ей не понравилось, но она пока молчала.

– Витенька, – Ректор обратился к третьему собеседнику, – где же наши герои дня?

– Будут, будут, шеф, им строго приказано, – Виталий работал в парикмахерской и манерам обучен. Он симпатичен, ухожен, хотя щёголем его рядом с Ректором не назовёшь. Тот импозантен, выхолен, любит дорогие костюмы и вещи. Носит золотой перстень с печаткой, всегда надушён. Четвёртый молча пил, хмуро слушал и молчал. Это адъютант Ректора Кузьма, мужчина серьёзный, любого отправит на тот свет. Ему хозяин хорошо платит.

Сидят они на веранде ресторана «Анхор» над самой водой. Вечер весь впереди, солнце ещё светит, но собрались они ведь по делу, а не ради коньяка. И Ректор ударился в лирику, совсем некстати вспомнил старые ташкентские дворы и «зашёлся».

– Наверное, вы в своём дворе верховодили, Игорь Андреевич? – подобострастно спросил Витенька.

– Не льстите по-мелкому, Виталий, – криво усмехнулся Ректор, – я в детстве страдал комплексом неполноценности, а верховодил, как я уже заметил, Вовка. Такой шустрый был, теперь совсем взрослый.

– Не к ночи вспомнил, шеф, – нагнувшись, тихо сказала Елена, и её густо подведённые глаза выражали страх. – Я не успела сказать… Не хотелось портить встречу… Шеф, дело по Якубовичу вёл капитан Салакаев, Владимир Васильевич.

Ректор впился в неё глазами: – Откуда тебе известно?

– Если сам поручил мне контрразведку, то уж верь, – усмехнулась Елена. – Правда, оно заглохло. Но есть при нём там одна ехидна, Кучеров Вячеслав Семёнович. Этот всё копается, копается…

– Не слышал о таком, – поднял бровь Ректор. – Неужели опять с Вовкой судьба схлестнула?

На другой стороне канала у перил остановился приземистый длинный «Леопард-ниссан», мощная машина. Из неё вышел вначале один, очень рослый, просто громадный детина, коротко стриженный, надменный. Осмотрелся, кинул в рот сигарету и лихо прикурил от зажигалки.

– Эти? – обернулся Ректор к Виталию, – Хорош шкаф. Пусть сюда поднимется старший из них. Будем говорить по одному.

Виталька шустро смотался через мост, на виду у сидящих за столиком, пошептал «шкафу» на ухо, и тот валко потопал следом за Виталиком, кивнул дружкам в машине. Те стали выбираться по одному.

– Вам, Леночка, нужно узнать всё об… этом Кучерове, я что-то такого имени не слышал в столь дорогих моему сердцу милицейских кругах. Опасен?

– Там все опасны, – ответила Елена.

2

Кучеров шёл от неизвестного. Кто-то рвался к богатствам Якубовича, хотя об их размерах можно было только гадать. Ну съездил человек за рубеж, поработал там, но ведь необязательно привозить оттуда слишком много. Ну машина, ну кое– что на книжке. Однако кто-то внимательно следит за Якубовичем и настойчиво к нему прорывается, и человек стал пугливым. Он не выходит из дому с наступлением сумерек, но тогда ему стали звонить по телефону. Позвонят, он поднимет трубку, а там молчат. Звонок может быть и вечером, и поздней ночью, и под утро. Если бы сыпались угрозы или требования, было бы ясно, что кто-то шантажирует, а вот когда молчат – страшно.

Якубович жил с женой, больной женщиной. Он никогда ей ничего не говорил о своих страхах, а она по причине глухоты не слышала этих звонков. Не выдержав, Якубович встретился с Кучеровым и всё рассказал о своих страхах, о постоянной тревоге.

Они встретились на бульваре, чтобы ему не ходить в отдел. Кучеров уже понял, что вокруг Якубовича завязывается страшный узел.

И Кучеров пошёл в самую глубь чужой жизни. Часами слушал долгие рассказы Исаака Борисовича о его страшно далёком детстве, о студенчестве, потом работе в институте, командировке в Англию…

– Вы, наверное, мало знаете о том, что такое жизнь большими дворами. А в Ташкенте, – по-моему, только в Ташкенте, – складывалась такая социальная единица – двор. Это самое светлое время в моей жизни. Во дворе никогда невозможно услышать о твоей национальности, об уровне твоего образования, там одно бралось во внимание; хороший ты человек, или нет… Недавно встретил я Игорька Соболева, из соседнего двора, бывшего, конечно. И что вы думаете? Этот пострелёнок теперь кандидат технических наук, лауреат…

Ничего из этих долгих бесед не прояснялось, Кучеров вздыхал, томился. Володя, жёсткий, взвинченный вошёл в его кабинет спорым шагом:

– Вячеслав Семёнович, вышли на группу Шмеля. Установили его по фотороботу. Помнишь, старушка, соседка убитого Назарова? Всё уверяла, что хорошо видела всех четверых? Так вот, я установил их. Это Шмель. Сегодня мотаются по городу на машине в открытую. Обнаглели парни! Уже ничего не боятся. Буду брать их сейчас.

– Володя, у тебя нет доказательств, прокурор опротестует, – попытался вразумить Кучеров, но Володя отмёл его сомнения.

– У них оружие в машине, обязательно есть оружие, а по указу это тоже преступление. А там докажу и прошлые грешки, у меня есть кое-что в заначке; отпечатки пальцев, одна стреляная гильза.

– Володенька, этого слишком мало, чтобы их брать сегодня.

– Вячеслав Семёнович! Они собрались не случайно, не случайно вышли из норы. Я не могу спать спокойно, когда банда в открытую ходит по городу.

– Ну хорошо, Володя, я сегодня еду с вами, – поднялся из-за стола Кучеров.

Салакаев поморщил нос, хотел отказать наотрез, но весь вид друга говорил, что сегодня Кучеров от своего не отступится и согласился.

Группа уже уселась в машины. Ребята сегодня настроены серьёзно, никто не пошутит, не посмеётся. Знают, кого предстоит брать. Кучеров сел в первую машину с Володей. С ними только Хамид Турсунов да шофёр. На такие операции Володя ездит с шофёром. Мало ли что, самого могут зацепить, тогда машину некому будет вести.

– Я посадил им на хвост Франтика, – объяснил уже по пути Володя, – они на импортной машине «Леопард-Ниссан». Машина ходкая, не то что наши колымаги… Сейчас они возле ресторана «Анхор», стоят за каналом. Там улочка узкая, не уйдут.

Франтиком называли стажёра, юного Салиха, который и в самом деле очень любит пофрантить. У него мотоцикл, и увидишь его на улице, за хиппача сочтёшь. Он-то и вёл сейчас группу Шмеля.

– Шеф, один вышел из машины и зашёл в ресторан. Трое около машины, – поступило сообщение по рации.

Решили, что брать троих нет смысла, надо ждать, когда выйдет из ресторана четвёртый. Остановили машины за квартал от ресторана. Володя, чтобы отвлечься от неизбежной тревоги, ударился в воспоминания.

– Раньше здесь была граница между старым и новым городом. Условная, конечно. А как раз на этом месте стояла старая киностудия. В бывшей мечети, что ли. Мальчишками сюда через забор лазали, до того всё интересно было тут. С тех пор долго бредил кино, артистом хотел стать. А потом однажды посмотрел на себя в зеркало – и пошёл в школу милиции…

3

Шмель остановился перед столом, хмурый, насторожённый. Сидит малеванная бабёнка, эта не в счёт. Какой-то хлыщ с перстнем курит сигарету и смотрит через канал. Этот, наверное, шестёрка при главном. Виталик свой, конечно, но не он главный тут. Неужто дохлый старикашка, что сидит, сложив руки на столе? Больно уж заморённый для пахана, но скорее всего это он.

– Чего звали? – ни к кому в отдельности не обращаясь, густым басом прогудел Шмель.

– А ты садись, садись, сынок, – ласково пропел старичок, – в ногах правды нету. А звали мы тебя по нашему делу. Зачем это вы гараж у клиента открывали? Вам сказано было – хату брать. А вы кинулись на гараж. Наследили. Нехорошо это, ослушиваться-то.

Шмель сел на подставленный стул, хмуро оглядел эту кампанию, усмехнулся: – Учить взялись? Ну-ну. А мы с вами не посоветовались, значит? Тогда и разбежаться недолго. Мы и сами…

– Куда же побежишь от нас, сынок? Я – Кузьма. Слыхал, небось? От меня никуда не уйдёшь.

Холодок прошёл по спине Шмеля. О жестокости Кузьмы среди воров легенды ходят. И не подумаешь, что он такой хлипкий. Авторитет, значит, не на одной силе держится.

– Зачем мальчонку живым выпустили? Вам сказывали, придушить? А вы? Нехорошо получается, сынка.

– Так вот, батя, – хотел подняться Шмель со стула, но Виталий покачал головой и почему-то показал глазами на хлыща с перстнем.

– Раз не подходим, мы отколемся, – успокоил Кузьму Шмель. – Мы по-вашему работать не можем, видно. Да и брать квартиры – не наше дело. Мы кооперативчик прижмём – сами принесут. А что? Всё так сейчас…

– А с чего это вы так нарядились? На «Леопарде» раскатываете? Покрасоваться захотелось? – спросила строго красотка, и Шмель завёлся.

– Кто вы такие указывать мне? Я без вас обходился и обойдусь! Мы сами работали и будем сами работать дальше.

Шмель поднялся с ленивой грацией сильного зверя.

– Сядьте, Шмелёв, – неожиданно повернулся к нему хлыщ с перстнем. – Вам говорит чего-нибудь кликуха Ректор?

– Авторитет, – уважительно ответил Шмель, с пренебрежением оглядывая хлыща. – Кто о нём не слышал?

– Тогда сядьте. Я – Ректор. Слушайте приказание…

4

Шмелевские парни, один к одному рослые, сильные, уже занервничали. Шмель сказал, что будет не больше пяти минут: «Те хмыри, что навели на Якуба, доли захотели. Я с ними враз разделаюсь». Но прошло уже полчаса, а Шмель сидит на веранде и толкует. Наконец, он попрощался с теми, за столом, и направился к выходу.

Шмель шёл вдоль канала к машине, и всё в нём пело. Сам Ректор, король города, завязался с ними. Под такой рукой не грех и покориться. Ректор своих даже из-под суда вытаскивал не раз, из лагерей вынимал. Завязки у него везде. То-то ребята воспрянут. Ещё бы, быть при Ректоре – высокая честь любому деловому. Но Ректор просил пока своим парням ничего не говорить. «Скажите, не столковались пока, потом как-нибудь поговорю с каждым», посоветовал Ректор.

Шмель сел в машину, на этот раз на заднее сиденье. За рулём Витя, лихач дай Бог какой.

– Что там? – спросил Рафаэль, улыбнувшись полупрезрительно и показав головой на веранду. – Ещё наводка?

– Бери выше, Раф, – только и успел сказать Шмель.

Две машины, одна за другой, ворвались в проулок. Одна сразу проскочила за «Леопарда», другая встала перед носом. Оперы вмиг подскочили к дверцам, распахнули, наставили пистолеты:

– Спокойно, будем стрелять, – приказал старший, беря под прицел Рафаэля.

Шмель, выходя из машины, оказался лицом к каналу. Перед ним всего один опер. И Шмель, не отдавая себе отчёта, боднул его головой в живот, уложил и бросился в канал. Зачем он это сделал, он и сам бы не смог объяснить. Ведь глупо надеяться успеть переплыть канал и скрыться на той стороне. Но он нырнул и бешено загребал, стараясь достичь того берега под водой. Дыханья у него хватит.

Его людей уже повязали и усадили в машины. Это они умеют делать ловко. Дневной город жил своей жизнью и никто не видел происходящего в самом центре.

Капитан Салакаев отправил двоих через мост навстречу Шмелю. Уйти он не сможет. Кучеров стоял, засунув руки в плащик, внимательно наблюдал за происходящим.

Шмель вынырнул у самого берега, подтянулся за стойку веранды, но в это мгновенье раздался негромкий хлопок выстрела, и Шмель рухнул обратно в воду с простреленной головой. Вода окрасилась кровью.

– Быстро за мной! – приказал Салакаев, устремляясь к мосту.

5

Володя сидел поникший, удручённый. Кучеров тоже молчал, чтобы не злить понапрасну Володю.

– Всё, мне надо уходить, – грохнул кулаком по столу Володя. – Я баран, мне нельзя больше работать в угро. Что мне эти трое? Ну осудят их за хранение оружия, дадут по два года. Я главаря их прозевал, а он кое-что знал.

– Понимаете, Володя, я ведь больше всех виноват, – казнился Кучеров, – когда вы брали троих, мне надо было внимательнее смотреть за округ ей. Выстрел был настолько неожиданным, что я вначале подумал, что стрелял кто-то из наших. Хотя не понимал, зачем было стрелять, ведь он бы не ушёл от нас.

– Мы все лопухнулись крепко, – признавал Салакаев. – Этого выстрела никто не мог предусмотреть. А там сидел крупный зверюга. Шмелёв встретился с королём уголовного мира, Вячеслав Семёнович. И тот всё видел. Как мы брали группу Шмелёва, он отлично видел. И убрал, чтобы Шмелёв не навёл на него. Мы оборвали все нити, Вячеслав Семёнович. И не сразу сообразили обшарить ресторан, он успел выскользнуть. Сзади стояло несколько автомашин, на одной из них и ушёл король. Мы его даже в лицо не видели, машины не видели. Так бездарно я ещё не работал. Пишу рапорт об отстранении.

Кучеров покачал головой:

– Не спешите, Володя. Надо разобраться. Эти трое опознаны, отпечатки одного совпали со следами в квартире убитых. Так что мы взяли убийц, Володя, а это уже немало.

– Что толку? Что толку, если мы упустили главаря? Ловок же шельма! Так просто, даже примитивно уработал нас. То-то он смеётся над лопоухими ментами! Это самое обидное, Вячеслав Семёнович. Я до него всё равно доберусь, я его накрою. Но обидно, что сейчас он так провёл нас.

Володя ушёл на доклад к начальству, Кучеров принялся заваривать чай. Долго, больше часа пробыл Володя у начальника отдела, вернулся повеселевший.

– Давайте пить чай, – предложил Кучеров, – и будем анализировать.

– Валяй, анализируй, – согласился Володя, усаживаясь за стол.

– Что там, наверху?

– Всё спокойно. Просили не нервничать и… думать.

– Так вот, зачем заходил в ресторан Шмелёв? Ясно, на заранее условленную встречу. Да, король ушёл. Но его видели официанты, швейцар. Опросим их…

– Эти люди ничего тебе не скажут. Короли их в страхе держат.

– Пусть так. Но он там был, и не один. Ты же видел столик, за ним сидело четверо. Так? Пусть мы не узнаем в ресторане, кто сидел за столом. Эксперты выехали туда, успеют ли снять следы?

– Я приказал ничего не трогать. Веранду опечатали, так что следы остались. Хамид обследует стоянку машин. Машина тоже оставила след. Днём их там не так уж много стоит. Крохи, конечно, но их тоже нужно собрать. Ох, Вячеслав Семёнович, чую я, на многие месяцы я завязну с этим следом! Но теперь не отступлюсь, пока не возьму!

– Володенька, мы ведь даже не знаем, кого брать собираемся, – мягко напомнил Кучеров.

– Того, кто кружил вокруг Якубовича, кто убил семью Назаровых, кто расстрелял Шмелёва. Он по-крупному работал. Многие нераскрытые преступления за ним, Вячеслав Семёнович. Умный, жестокий, расчётливый враг, но тем более его нужно найти.

6

Рейс на Москву уходил без опозданий. Ректор и Елена заняли места в салоне, поуспокоились. Прошло всего три часа после событий на Анхоре, но они уже были недосягаемы.

– Может, зря ты этого Шмеля, Ректор? – тихо спросила Елена.

– Этот «шкаф» всё равно бы раскололся и вывел оперов на нас. Риск, конечно, был. Закрой они выходы из ресторана, и мы бы оказались у них в руках. Не сообразили. Они шли за Шмелём и брали его, о нас они даже не подозревали. А Шмель всех нас видел. Ничего, Кузя и Виталик лягут на дно, до них не доберутся, а мы исчезаем надолго.

– Всё так, но убийство за нами.

– Ты о Шмеле? Я должен был убрать его. Закон прайда. Убрать всякую опасность со своего пути.

Самолёт вырулил на старт, поревел моторами и начал разбег. Ректор сидел у иллюминатора и не отрываясь смотрел на уходящий вниз город.

– Да, натянул я нос Володьке.

– Какому Володьке?

– Салакаеву. Ты же сама сказала, что он вёл дело. Ведь старшим в группе захвата был он. Я узнал его сразу. До чего же мне хотелось влепить ему в затылок пулю! Но тогда бы нам не уйти. Ой, схлестнулись наши дорожки, Вовка! Одному из нас не жить.

– Ты узнал его? – ещё раз переспросила Елена. – Точно он? Говорят, самый крепкий у них. А что, если и он не отстанет? Пойдёт за нами в поиск?

– Закон прайда, девочка. Придётся его ликвидировать.

Самолёт поднялся, город остался позади. Впереди была Москва.

– Адью, Вовочка, – пошутил Ректор, – до скорых встреч в светлом будущем!