Текст книги "Мертвый Змей и Клевета на Василиска (СИ)"

Автор книги: Станислав Палитко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

   – Это черный шерстеног напал, – заявила Луна.

   Гарри тем временем подошел к стене и попросил рослого старшекурсника снять кошку. Взяв её в руки, Гарри уставился ей в застывшие глаза. Вскоре кошка дернулась, а потом вновь застыла.

   – Взгляд василиска не возрождается, продлевая себя во время, – сказал Гарри, после чего постарался высказаться уже понятнее, тщательно подбирая слова. – Похоже, это нечто постоянного действия, вроде яда или заклинания, порождающего воздействие подобное воздействию природной магией и постоянно передающего жизненной силе отравленного сигнал "замри", иначе бы я не смог вообще снять паралич.

   На некоторое время факультет оборвал идущие параллельно обсуждения и затих.

   – Подстава! – почти хором сказали Гарри, Гермиона и Пенелопа.

   – И что теперь делать? – спросила из толпы Чжоу Чанг.

   – Отдать Филчу его кошку и искать черного шерстенога, о котором говорит Видящая, – невозмутимо ответил Гарри, передавая кошку старосте. – Для начала хорошо бы узнать, чьей кровью сделана надпись.

   – Подозреваю, что петушьей, для полноты подставы. У Хагрида они не пропадали? – поинтересовалась Пенелопа.

   – Петушья? – спросил Гарри. – Откуда такие выводы?

   – Василискам вредят крики петуха, во всяком случае, так написано в книгах.

   – Я уже и забыл эту бесполезную информацию. Хотя Салазар вроде говорил что-то подобное, – задумался Гарри. – Вообще, рожденные василиски не боятся петухов, а все ныне живущие сотворенные просто слишком древние, чтобы их проняло. С ними-то далеко не каждый сидхе один на один справится. Воин имеет возможность взять измором, закрывшись от атак, а заклинательница оперативно устроить обширную гадость вроде лесного пожара или снежной бури, но остальные, скорее всего, древнему василиску в прямом поединке проиграют, если тот не совершит откровенную глупость. О магах и говорить нечего – разве что взрывные заклинания, причем направленные не на василиска, а рядом, могут осколками повредить, да Конъюнктивус, если по глазам попадешь.

   – Да уж, читала. Меньше чем отрядом из двух десятков авроров против василиска выходить не рекомендуется, – припомнила прочитанное в прошлом году Пенелопа.

   Тем временем кто-то из старшекурсников уже успел замаскировать надпись иллюзией. И это оказалось как раз вовремя.

   – Что тут такое? А? – Аргус Филч растолкал толпу, но при виде Миссис Норрис попятился и в ужасе схватился за голову. – Что с моей кошкой? Что? – завопил он, выпучив глаза.

   – Паралич, – ответила Пенелопа.

   – Похоже, её кто-то отравил или применил заклинание, раз паралич восстанавливается, – пояснил Гарри и попросил передать ему кошку. -

   Когда Миссис Норрис оказалась у него в руках, Гарри вновь посмотрел ей в глаза, и кошка дернулась и начала было открывать пасть, когда её вновь парализовало.

   – Вот видите, – продолжил Гарри, отдавая завхозу его кошку, – паралич слабый, чисто магический, но он восстанавливается сам по себе. Похоже на яд. Если же это заклинание, то похоже из раздела светлой магии, причем крайне мощное. Темное заклинание уже бы перестало бы действовать после первого-второго сбоя, раз его получилось временно снять.

   – Яд! – взвизгнул Филч. – Близнецы Уизли! Да я их самих...

   – Успокойтесь, Аргус, – прозвучал голос директора.

   В сопровождении нескольких профессоров появился Хмури, клацая каждый второй шаг.

   – Риссиус, уползай в Тайную Комнату, – обратился к василиску Гарри. – Ириссахс, тебя это тоже касается.

   Он уже догадывался, кого обвинит директор. Василиски стремительно уползли, не показываясь на глаза преподавателям. Вращая колдовским глазом, Хмури подошел к завхозу и взял у него из рук кошку. Затем он уставился на скрытую иллюзией надпись и усмехнулся.

   – Идемте со мной, Аргус. Вы тоже, мистер Поттер, мисс Грейнджер.

   – Для вас, лорд Слизерин, – огрызнулся Гарри.

   Локхарт, сияя улыбкой, подошел к Хмури.

   – Мой кабинет ближе всех, господин директор, сразу вверх по лестнице. Пойдемте ко мне...

   – Благодарю вас, Гилдерой, – ответил директор.

   Собравшиеся молча раздвинулись. Локхарт, гордый и довольный, поспешил за Хмури, следом за ним двинулась профессора МакГонагалл и Флитвик.

   Едва вошли в кабинет, со стен, кто куда, побежали портреты Локхарта, все – с накрученными на бигуди волосами. Живой Локхарт зажег на письменном столе свечи и отошел, уступив место директору; тот положил на стол кошку и принялся внимательно ее изучать волшебным глазом. Гарри и Гермиона переглянулись и уселись на стулья у двери.

   Директор и декан Гриффиндора осторожно ощупывали Миссис Норрис, причем Хмури уставился на неё не только обычным глазом, но и волшебным, который ради такого случая перестал вращаться. Флитвик стоял рядом с учениками, выражая своим видом полную готовность защищать своих равенкловцев. Локхарт расхаживал по кабинету, высказывая догадку за догадкой.

   – Кошку определенно убили заклинанием. Скорее всего, Трансмогрифианской пыткой. Я столько раз видел, как оно действует! Жаль, что я не был рядом: мне известно обратное заклинание. Я бы спас кошку...

   Филч сидел в кресле рядом со столом, беспомощно прижав руки к лицу и всхлипывая после каждого слова Локхарта; взглянуть на Миссис Норрис у него не хватало решимости.

   – Но ведь она шевелилась, а значит, не мертва, – попытался возразить завхоз, но Локхарт продолжал свои речи.

   Хмури продолжал что-то шептать, постукивая Миссис Норрис своей палочкой, но ничего не добился. Кошка не подавала признаков жизни, точно искусно сделанное чучело.

   – В Уагадугу, – продолжал на ходу Локоне, – было подряд несколько подобных случаев, они подробно изложены в моем жизнеописании. Помнится, я тогда раздал несколько амулетов, и бедствие прекратилось...

   Вернувшиеся портреты Локонса на стенах согласно закивали головами, один из них забыл снять с волос сеточку.

   – Да жива она, парализована просто, – раздраженно сказал Гарри.

   Наконец Хмури выпрямился и подвел итог своим исследованиям.

   – Она жива, Аргус.

   Локхарт разочарованно смолк: кто теперь будет слушать, сколько убийств ему удалось предотвратить.

   – Жива? То есть мальчик прав? – еле слышно проговорил Филч и, раздвинув пальцы, глянул на Миссис Норрис. – Но почему она окоченела?

   – Оцепенела, – поправил Хмури.

   – Ясно как божий день! – вставил Локхарт.

   – И даже понятно от чего! Поттер своего василиска натравил. Лавры предка покоя не дают! – прорычал директор. – Только из-за воды кошка не окаменела – увидела в воде отражение василиска, а не его самого.

   – Я же говорил, – устало вздохнул Гарри. – Долго речь репетировали?

   – Это уже переходит все границы, – сверкнула глазами Гермиона. – Мы весь вечер были сначала на праздновании Юбилея Смерти, а потом в Большом зале!

   – Василиск весь вечер провел под столом в Большом Зале, – заявил недовольный Филеус Флитвик, вставая между равенкловцами и директором, что с его ростом не выглядело препятствием ровно до тех пор, пока лучший дуэлянт Британии не достал палочку.

   – А где был Поттеров мелкий василиск? И почему они ушли с праздника привидений? – продолжал Хмури. – Поттер со своим ручным василиском вполне могли поймать и парализовать кошку в промежутке между покиданием Юбилея Смерти и приходом в Большой зал.

   – Он невиновен, Хмури. Пока не доказано обратное, – напомнил профессор Флитвик директору.

   – Да это скорее близнецы Уизли что-то придумали! Засовывать Миссис Норрис в доспехи им показалось мало, вот и нашли способ обезвредить её надолго! – завопил Филч. – Моя кошка оцепенела, они должны понести наказание! Лонгботтом нашел у меня в комнате... В общем, он узнал, что я сквиб. И наверняка сообщил Уизли. Помню, он был дружен с их мелким братцем! Вот Уизли и придумали способ обезвредить кошку при помощи яда или заклинания, чтобы я не расколдовал!

   – А надпись про Тайную Комнату?

   – Какая надпись? – удивился Филч.

   – Её пока иллюзией прикрыли, чтобы не пугать, – ответил Гарри. – Надеюсь, профессор Снейп сможет сказать, чьей кровью сделана надпись. Есть у Пенелопы одно подозрение...

   – Что же касается Миссис Норрис, то мы её оживим, – сказал декан Равенкло. – У профессора Спраут есть мандрагоры. Когда они вырастут, приготовим снадобье и оживим Миссис Норрис.

   – Это снадобье сделаю я, – не унимался Локхарт. – У меня огромный опыт! Я могу с закрытыми глазами приготовить живую воду из мандрагор...

   – Профессор Снейп будет недоволен. В школе он специалист по зельям, – осадил преподавателя З.О.Т.И. профессор Флитвик.

   – И все-таки, что будем делать с Поттером и как уничтожим василиска? – вернул разговор к своим обвинениям Хмури.

   – Обвинение моего потомка? Планы уничтожения моего василиска? Наглость, – прозвучал от двери голос Салазара Слизерина.

   А вскоре в дверном проеме показался и он сам, яростно сверкая алым сиянием глаз. По ало-золотым доспехам сидхе Лета бежали потоки пламени, демонстрируя его крайнее недовольство ситуацией.

   – Очевидно, Риссиус сумел как-то его вызвать, – прошептал Гарри. – Все-таки древний василиск был фамилиаром Салазара, а эта связь со временем не слабеет.

   Дальше был спор на повышенных тонах, но равенкловцам его услышать не довелось – декан отправил их спать.

   ***

   Несколько дней только и разговоров было что о Миссис Норрис, и все из-за Филча. Он вертелся вокруг того места, где заколдовали его кошку, словно поджидал виновного. Тщетно пытался стереть надпись на стене, иллюзия на которой развеялась уже через сутки, при помощи "Универсального волшебного пятновыводителя миссис Чистикс" – Гарри сам видел. Прятался в коридорах, кидался на школьников, ища случая учинить над ними расправу за "чересчур громкое дыхание" или "слишком счастливый вид".

   Большинство равенкловцев засело в гостиной и в библиотеке, перебирая различные парализующие яды. Некоторые умудрились наплести Локхарту небылиц и добраться с его разрешения до Запретной Секции. Не то, чтобы кто-то всерьез верил в то, что на кошке использовали темномагическое проклятье, но и эту версию стоило проверить. Остальные искали "черного шерстенога", способного парализовать.

   Также факультету удалось убедить профессора Флитвика прочитать небольшую лекцию о парализующих заклинаниях высшей светлой магии. Как выяснилось, подобных заклинаний было декану известно не так уж много, и только одно из них могло дать эффект подобный произошедшему – заклинание Сковывания Разума, Dullibio, вот только применялось оно обычно против големов и нежити, да и действовало обычно не дольше пары дней. На что декану резонно возразили, что голем големом, а кошка это кошка, и сколько на неё будет действовать заклинание – неизвестно.

   Ученики Хаффлпаффа также проявляли особый интерес к чтению, вот только выбрали они "Историю Хогвартса", единственную книгу, в которой была легенда о Тайной Комнате, так что вскоре все библиотечные экземпляры разошлись по рукам. А вот гриффиндорцы-второкурсники выбрали другой путь – попытаться допросить профессора Истории Магии.

   Тоскливее этого предмета не было. Лекции читал профессор Бинс, единственный во всей школе учитель-привидение. Скука смертная, одно развлечение – мистер Бинс являлся на урок прямо из классной доски. Говорили, что этот древний сморчок и не заметил, как умер: пошел однажды на урок, а тело так и осталось сидеть у камина в учительской.

   Сегодня, как всегда, профессор Бинс открыл записи и давай скрипеть, как немазаная телега; гриффиндорская половина класса скоро впала в дремоту, изредка кто-нибудь очнется, запишет имя или дату – и снова спать. Равенкловцы занимались своими делами, оставив самопишущие перья записывать слова Бинса. Скрипел он так с полчаса, и вдруг случилось нечто из ряда вон выходящее: Парвати Патил подняла руку.

   Профессор Бинс удивленно оторвал глаза от тетради, он как раз дошел до середины заунывной лекции о Международной конвенции волшебников 1289 года.

   – Да, мисс Пеннифезер?

   – Я хотела спросить вас о Тайной комнате, – отчетливо проговорила Парвати.

   Дин Томас, тупо смотревший в окно, пришел в себя; Лаванда Браун, которая лежала на парте, скрестив руки и опустив на них голову, встрепенулась; Невилл и вовсе убрал руки с парты.

   – Не проще ли было обратиться ко мне, сестра? – поинтересовалась Падма Патил. – У нас эту легенду ещё в прошлом году нашли в библиотеке. И василиск из Тайной комнаты тут не причем – он весь вечер под столом провел.

   Профессор Бинс замигал.

   – Мой предмет – история волшебства, – с хрипотцой на одной ноте проскрипел он. – Я, мисс Пеннифезер, имею дело с фактами, а не с мифами и легендами. – Бинс сухо откашлялся, как будто разломал палочку мела, и продолжил: – В сентябре этого года подкомитет чародеев Сардинии...

   И снова запнулся: Парвати опять подняла руку.

   – Да, мисс Пеннифезер?

   – Но, сэр, каждая легенда основана на фактах, верно?

   Профессор Бинс был ошеломлен до такой степени, что Гарри показалось – никто никогда ни о чем его не спрашивал ни при жизни, ни после смерти.

   – Ну что ж, – протянул Бинс, поглядев на Патил, как будто первый раз ее видел. – Пожалуй, вы правы. Однако легенда, о которой вы спросили, сущая нелепица, выдумка, я бы даже сказал...

   Но деваться было некуда, весь класс навострил уши. Бинс рассеянно обвел учеников взглядом: на него вопрошающе уставились десятки глаз.

   – Ну, хорошо. – Бинс даже растерялся. – Дайте-ка вспомнить... Тайная комната... гм, гм... Комната тайн... Все вы знаете, что школа "Хогвартс" основана более тысячи лет назад – точная дата неизвестна – четырьмя величайшими магами и волшебницами своего времени. Наши факультеты носят их имена. Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ровена Равенкло и Салазар Слизерин. Они вместе выстроили этот замок, подальше от глаз дотошных маглов: в ту пору обычные люди страшились волшебства, поэтому колдунам и ведьмам приходилось прятаться. – Он невидяще глянул на учеников и продолжал: – Довольно долгое время они жили в дружбе и согласии, искали способных молодых людей и учили их, как тогда могли, в этой самой школе. Ну а потом между Слизерином и остальными пробежала черная кошка. Слизерин требовал очень строгого отбора. Он считал, что секреты волшебства должны храниться в семьях чистокровных волшебников. Маглам он не доверял. В конце концов Слизерин и Гриффиндор совсем рассорились, и Слизерин покинул школу. – Профессор Бинс поджал губы, отчего его лицо стало похоже на мордочку старой сморщенной черепахи. – Вот и все, о чем повествуют летописи. Но с течением времени легенда о Тайной комнате затмила факты. Стали говорить, что Слизерин сделал в замке потайную Комнату. Так зародился миф. Согласно ему, перед тем как покинуть школу, Слизерин наложил печать заклятия на Комнату. С тех пор в нее никто не может проникнуть, заклятие снимет только наследник Слизерина, освободит заключенный в Комнате Ужас и выгонит с его помощью из школы тех, кто недостоин изучать волшебные искусства.

   Бинс кончил, в классе воцарилась напряженная тишина. Ученики не сводили с Бинса глаз, ждали продолжения, а Бинсу эта чепуха порядком надоела.

   – Все это, разумеется, миф. Комнату искали, и не раз; искали самые сведущие ведьмы и маги. Комнаты не существует. Это всего лишь страшная сказка для глупцов.

   Тут поднял руку Финниган.

   – Сэр, а что это такое, "заключенный в Комнате Ужас"?

   – Легенда гласит, что это чудовище, которое будет повиноваться лишь наследнику Слизерина, – пояснил профессор Бинс сухим, шелестящим голосом, и вознамерился вернуться к лекции.

   Ученики испуганно переглянулись.

   – Василиск школьный, – сказал Салазар Слизерин, заходя в класс. – А легенда наглядно демонстрирует, насколько можно переврать факты.

   После этого сидхе взмахнул рукой, и профессор Бинс оказался заключен в круг пламени, взметнувшегося до потолка и надежно отсекающего его голос.

   – На самом деле, василиск это Страж Хогвартса, треть защиты замка, предназначенный защищать его от одной из трех угроз. Ужас Хогвартса это совсем другое... – продолжал Основатель.

   Речь Салазара была почти человеческой. Судя по всему, он долго готовился, вспоминая, как общаться с существами, мыслящими действиями, а не состояниями.

   – ... Но Ужас уже долго не просыпался, нужды не было. Впрочем, Ужас не для учеников.

   – А что же тогда Ужас? Тоже третья часть защиты Хогвартса? От чего он защищает? – спросила Гермиона. – И что за три угрозы?

   – Трое Основателей, создали три части защиты Хогвартса от трех угроз. Первая угроза – твари, которых выкидывает разделенный Источник. Защиту от них взял на себя Годрик Гриффиндор, будучи боевым магом. Его работа – стационарные ритуалы, подпитывающиеся от Источника и направленные внутрь замка. Проснувшись при всплеске источника, эти ритуалы не дадут тварям добраться до учеников, и уничтожат их. Они могут оживить доспехи, стоящие по всему Хогвартсу, могут перекрывать залы и коридоры, разбрызгивать заключенные до поры вне времени яды. А те ритуалы, что расположены в самих залах с источниками, вообще могут создавать боевые заклинания. Это, пожалуй, величайшее совместное творение Ровены и Годрика – ритуалы, создающие структуры заклинаний и насыщающие их энергией. До Годрика Ровена искренне считала, что создать направленное боевое заклинание таким образом невозможно, но Гриффиндор опроверг это, построив свою систему на результатах исследований Ровены. Ничего нестандартного или сложного, но это компенсируется чудовищной мощью стационарного ритуала.

   Все потрясенно молчали, слушая Основателя.

   – Вторая угроза – обитатели Запретного Леса. Для защиты от них, я создал Тайную Комнату и поселил в замке василиска. И это дало свой результат. Сейчас вы даже представить себе не можете, что за существа некогда обитали в Запретном Лесу, по сравнению с которыми самые страшные его обитатели современности, акромантулы, не более чем безобидные паучки. Стаи морозных волков и птицы грома, химеры и плакальщики... Те же тролли, появление одного из которых в замке вызвало такой переполох в прошлом году, нападали отнюдь не в одиночку, причем почти каждую зиму. Третьей угрозой было массированное нападение магов, маглов или некоторых магических существ, вроде произошедшего на третий год после того, как Хогвартс был открыт для учеников, рейда великанов. Вы помните фразу на гербе Хогвартса?

   – Не будите спящего дракона, – ответила Падма Патил.

   – А почему она именно такова, знаете? И кому обращена? А почему Ровена, основательница своего рода, взяла именно родовое имя Равенкло?

   Не получив внятных ответов на свои вопросы, Салазар Слизерин вернулся к лекции.

   – И чему вас на истории учат?! Ровена Равенкло была неплохим специалистом по заклинаниям, даже преподавала их в Хогвартсе, но основные её интересы относились к ритуалистике. Точно также я, хотя и преподавал в том числе зельеварение, был прежде всего целителем и природным магом. А зельеварение для меня было просто довеском к целительству. Ровена, как я уже говорил, в основном практиковала две области ритуалистики. Одна – артефакторика. Что же касается второй, то она и служила причиной того, что Ровену называли Вороной Полей Битвы и Падальщицей Сражений. Ровена Равенкло, дочь от союза сидхе Смерти по имени Морриган и мага, родная внучка той, кого в истории чаще всего называли Смертью, была сильнейшим магом-некромантом нашей эпохи. И она создала для защиты Хогвартса от нападения извне огромного костяного дракона, что ныне спит под замком. Именно про него говорится во фразе-предупреждении, написанной на гербе и предназначенной для врагов. И именно этого костяного дракона, а совсем не моего василиска, называли Ужасом Хогвартса. Впрочем, пробудить его возможно и не дожидаясь нападения. Это можно сделать из ритуального зала Ровены, расположенного где-то в Хогвартсе.

   – А вы знаете где? – спросила Гермиона.

   – Не знаю. Впрочем, чтобы туда попасть, знать местоположение ритуального зала и не нужно. Сразу отвечу, что входа в зал большую часть времени нет, его нужно создать, когда понадобится попасть в ритуальный зал.

   – Как создать? – поинтересовался Гарри.

   – Думайте, – ответил Основатель и поднялся из-за стола. – Это не моя тайна. Раскрывайте секреты Ровены сами.

Глава 11. Происшествия и планы.

   В начале года Локхарт устроил в классе схватку с корнуэльскими пикси, схватка кончилась не очень успешно. С тех пор он читал ученикам на уроках отрывки из собственных книг или разыгрывал взятые оттуда сцены, на его взгляд самые впечатляющие. Себя, волшебника, играл он сам, а на прочие роли брал различных учеников. И они перед всем классом изображали то трансильванского крестьянина, страдавшего от заклятия Болтливости, то простуженного снежного человека, то вампира, который после встречи с Локхартом терпеть не мог крови и питался исключительно листьями салата. Пытался он привлечь и Гарри, но после того как равенкловец на предложение "изобразить зомби" ответил, что тот факт, что Локхарт обратился именно к нему показывает, что профессор еще не забыл, что Гарри некромант, а также спросил, где брать исходный материал для "изображения", Локхарт резко заткнулся. А когда Гарри всерьез спросил, нужен ли профессору именно зомби или ему нужно постараться и поднять полноценного инфери, предварительно предупредив, что умертвие он пока не поднимет, профессор спешно усадил его на место.

   И вот на очередном уроке защиты от темных искусств Симус Финниган вызвался играть оборотня. Гриффидорцы смотрели на представление, равенкловцы занимались выполнением домашних заданий по другим предметам.

   – Чудесный вой, Симус, очень натурально. Я бросился на него, повалил на землю и приложил к горлу волшебную палочку. Собрав последние силы, произнес сложнейшее заклинание Обращения, оборотень издал жалобный стон – ну-ка, Симус, изобрази! Пронзительнее! Ага, вот так. Мех у него исчез, клыки уменьшились, и он превратился в простого смертного. Просто, но незабываемо, и для жителей той деревни я теперь герой. Избавил их от оборотня.

   Прозвенел звонок, и Локхарт встал из-за стола.

   – Домашнее задание: сочинить стихи о моей победе над оборотнем из Вага-Вага. Автору лучших – экземпляр моей книги "Я – волшебник" с автографом.

   Ученики повалили в коридор, а Финниган прошел в конец класса к Лонгботтому и Томасу. Гарри тоже остался и поднял руку.

   – Да, Гарри?

   – Профессор, можете рассказать про заклинание Обращения? Кем и в каких условиях оно применимо, как вообще можно забрать дар Охотничьей Триады?

   – Ну, Гарри, это очень сложное заклинание, и оно действительно под силу далеко не всем. Для вас это заклинание слишком сложное, так что я не вижу смысла его рассказывать.

   – Понятно, надо будет спросить Селену. Она последняя из Охотничьей Триады, должна знать об этом даре все.

   Уже выйдя из класса, Гарри остановился у рыцарского доспеха невдалеке и развернулся к двери.

   – Что случилось, Гарри? Почему ты остановился?

   – Ты обратила внимание, что Финниган добровольно вызвался изображать оборотня? И что Лонгботтом с друзьями задержались после нашего ухода?

   – Значит им что-то нужно от Локхарта. Автографы отметем сразу, значит что-то, что он может дать как преподаватель. Допуск в Запретную Секцию библиотеки?

   Тут как раз из класса вышли гриффиндорцы. Лонгботтом действительно нес какую-то бумагу.

   – Будь они равенкловцами, я бы согласился сразу. Собственно, многие с нашего факультета такое применение Локхарту и нашли – пропуска в Запретную Секцию подписывать. Но Лонгботтом, Томас и Финниган с львиного факультета, так что возможны варианты.

   – Да уж, гадать, что способно породить гриффиндорское сознание можно очень долго, – улыбнулась Гермиона.

   – Кстати, я тут очередное письмо от Хагрида получил. С приглашением зайти к нему, как обычно. Присоединишься?

   – Домашнее задание я уже сделала, так что, пожалуй, присоединюсь.

   ***

   Полувеликан встретил равенкловцев горячим чаем и каменными кексами. Сытый Клык лежал у ног Гарри, положив голову на лапы. Периодически эта голова поднималась и тыкалась в ноги, демонстрируя намерения получить очередную порцию ласки.

   – Хагрид, как там Пушок? – начал разговор Гарри.

   – Сейчас все нормально. К сожалению, пока пришлось посадить его на диету, как Аид и говорил, но сейчас Пушок бодр и доволен жизнью. Ох уж эти хаффлпаффцы!

   – Хаффлпаффцы? А они тут причем? – удивилась Гермиона.

   – В замке толпа любопытных школьников, – ответил Гарри. – Естественно, они носятся по всему замку. И не мене естественно, что всякие мелочи типа запретности того или иного коридора любопытные дети не запоминают. А дверь, отпираемая Алохоморой, не сильное препятствие.

   – Ты хочешь сказать, что о Пушке знала вся школа?!

   – Ну не вся, конечно, большинство слизеринцев не знали, они к дурному любопытству не склонны. Декан сказал, что в Запретном коридоре можно умереть, слизеринцы поняли. Гриффиндорцы тоже особо не лезли. Ученики нашего факультета сочли цербера объектом для исследования под названием "Приручение цербера". А сердобольные хаффлпаффцы подкармливали бедного песика. Тем, что считали вкусным. Вот только это вкусное оказалось совсем не полезным. Наши-то в книги залезли, посмотрели, чем церберов кормить можно.

   – И к концу года он заболел, с трудом выходили, – сообщил Хагрид.

   – Ничего себе, – только и смогла выдавить из себя Гермиона. – Но как ты узнал об этом?

   – Катрин и Пенелопа.

   – Что Катрин и Пенелопа?

   – Хорошие старосты знают все, что происходит на факультете. А очень хорошие знают и то, что происходит на других факультетах.

   – Понятно, – задумчиво протянула Гермиона. – Что же, надо будет больше со старостами общаться.

   ***

   На следующий день состоялся матч Гриффиндор-Слизерин. Для большинства равенкловцев он означал окончание достаточно неприятного периода, наполненного стычками учеников львиного и змеиного факультетов. Неприятен он был тем, что спокойно учиться в эти дни можно было только в факультетской гостиной, а во всех прочих местах школы, включая библиотеку, был солидный риск попасть под случайные заклинания очередных дуэлянтов.

   Гарри бы с удовольствием проигнорировал квиддичный матч, но Драко, попавший в квиддичную команду Слизерина в этом году, специально попросил Гарри и Гермиону посетить его первую игру. К несчастью, день выдался пасмурный и тяжелый, вот-вот разразится гроза. Но ближе к полудню вся школа потянулась на стадион.

   Зрители встретили гриффиндорцев восторженными криками: за них болели не только свои, но и Хаффлпафф. Впрочем, и слизеринцы не сидели молча: встретили противника свистом и улюлюканьем. Судья мадам Трюк пригласила Флинта и Вуда обменяться рукопожатием, они обменялись – чересчур крепко и метнув друг в друга грозные взгляды.

   – По свистку! – крикнула мадам Трюк. – Три... два... один...

   Подгоняемые ревом толпы, четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Первую минуту матч шел как обычно. А потом один из бладжеров полетел в сторону трибуны Равенкло. Профессор Флитвик привычно взмахнул палочкой, создавая перед трибуной золотистый полог, о который и ударился мяч. Ударился, отскочил, отлетел на небольшое расстояние и снова рванулся к трибуне.

   Следующие несколько минут бладжер колотился о защиту под задумчивыми взглядами учеников. Постепенно равенкловцы начали обсуждать предложение о поимке и исследовании бешеного бладжера. Ещё примерно через две дюжины ударов мяча о защитный полог самые нетерпеливые исследователи взялись за волшебные палочки.

   В конечном итоге выяснилось, что попасть по бладжеру не так и просто, а большинство обездвиживающих заклятий на бладжер не действуют. Зато игрокам на поле приходилось значительно тяжелее – лучи заклятий, не попавшие по бладжеру, летели дальше. Так что недовольный декан развлечение оборвал и снова взялся за палочку самолично.

   – Dullibio! – произнес профессор, завершая сложное движение палочкой.

   Опыт дуэлянта давал о себе знать – попал профессор по верткому мячу с первой попытки. Мяч начал замедляться, затем на мгновение завис в воздухе и стал падать. Впрочем, продолжалось это падение недолго – декан подхватил его невербальным заклинанием левитации, после чего мяч быстро оказался у него в руках.

   – Профессор Флитвик, – сказала кто-то из равенкловок, сидящих позади Гарри, – выже сами нам говорили, что это заклинание против големов и нежити!

   – Это именно так, – ответил Филеус Флитвик. – Вот только бладжер и снитч являются простейшими големами, предназначенными для одной цели – гоняться за игроками и избегать ловцов соответственно. Поэтому я и воспользовался именно Dullibio. В данном же случае, я бы выдвинул гипотезу, что бладжер заставили считать, что все игроки сидят на нашей трибуне. Но все-таки, требуется дополнительное исследование, прежде чем можно будет точно сказать, что произошло. А сейчас извините, мне надо поговорить с мадам Трюк.

   Затем декан направил палочку на свое горло.

   – Sonorus!

   ***

   А к понедельнику известие, что на Колина кто-то напал и он оцепенелый лежит в больнице, облетело всю школу. При этом было точно известно, что нашли его с фотоаппаратом в руках, причем фотопленка была расплавлена и дымила. Мнение двух светлых факультетов сводилось к тому, что поттеровский василиск снова напал и только фотокамера спасла несчастного гриффиндорца. Ученики Равенкло и Слизерина в ответ тщательно прятали смешки – василиск не мог спалить фотопленку взглядом при всем желании – она же не живая, природная магия на неё не действует.

   В тайне от учителей началась повальная торговля талисманами, амулетами и прочими оберегалками. Невилл Лонгботтом запасся огромной луковицей, хорошо заточенным красным кристаллом и гнилым хвостом головастика, хотя гриффиндорцы убеждали его, что ему ничто не грозит – ведь он чистокровный волшебник.

   – Да, но первый был Филч, – заявил Невилл. – А ведь все знают, что я тоже почти сквиб. Нужно быть готовым.

   В субботу же состоялась эпическая находка – Дафна Гринграсс, зайдя в неиспользуемый туалет для девочек, обнаружила котел с недоваренным зельем. Посчитав, что кто-то варит приворотное, она тем не менее решила посоветоваться со своей равенкловской подругой, Мэнди Броклхерст. Мэнди зелье тоже не опознала и обратилась к Пенелопе. Староста, выбравшая при переходе на шестой курс продвинутое зельеварение, опознала в зелье заготовку для оборотного. Вскоре удалось выяснить и тех, кто это зелье варит. После этого на факультете Равенкло состоялся внутрифакультетское собрание на тему того, что делать с зельем и с гриффиндорцами, очевидно собирающимися под кого-то маскироваться.