Текст книги "Мертвый Змей и Клевета на Василиска (СИ)"

Автор книги: Станислав Палитко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

   – А вот мисс Гермиона Грейнджер знает мою честолюбивую мечту. Да, я хочу избавить мир от зла и наводнить рынок составами для сохранения шевелюры моего собственного изобретения. Умница девочка! – Он еще раз перелистал ее работу. – Увы, на большинство вопросов она даже не стала отвечать. А теперь перейдем к делу...

   С этими словами он нагнулся за своим столом и поднял с полу большую, завешенную тканью клетку.

   – Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу – сохраняйте спокойствие.

   Гарри невольно выглянул из-за баррикады из оставшихся книг, чтобы лучше видеть происходящее. Локхарт опустил руку на ткань, закрывающую клетку. Томас и Финниган перестали трястись от смеха. Герой прошлого года явно трусил, сидя за столом в первом ряду.

   – Ведите себя тише, – понизив голос, погрозил пальцем Гилдерой Локхарт. – Они могут перевозбудиться.

   Весь класс затаил дыхание, Локхарт сдернул ткань.

   – Да, это они, – драматически произнес он. – Только что пойманные корнуэльские пикси.

   Симус Финниган не сдержался и так явно хихикнул, что даже Локхарт не принял его смешок за вопль ужаса.

   – Что такое? – расплылся он в улыбке.

   – Но... но ведь они совсем... неопасные, – выговорил сквозь смех Симус.

   – Не скажите. – Локхарт покачал головой. – Их забавы могут быть чертовски неприятны.

   Пикси были ярко-синие, ростом сантиметров двадцать, с заостренными мордочками. Оказавшись после темноты на свету, они пронзительно заголосили, точно в класс ворвался полк трубачей, заметались по клетке, стали барабанить по жердям и корчить рожи, не то дразня зрителей, не то забавляя.

   – А теперь посмотрим, – повысил голос Гилдерой Локхарт, – как вы с ними справитесь! – И он открыл клетку.

   Что тут началось! Светопреставление! Пикси выскочили из клетки, как маленькие ракеты, и разлетелись во все стороны. Два проказника схватили за уши Невилла и взвились с ним под потолок. Штук пять-шесть, разбив окно и осыпав осколками стекла последний ряд, вылетели из класса. Остальные принялись крушить все, что попадало в их проворные ручки, с яростью разъяренного носорога. Били пузырьки с чернилами и залили весь класс, рассыпали корзину с мусором, рвали в клочки книги и тетради, срывали со стен картины, швыряли в разбитое окно сумки и учебники. Не прошло и пяти минут, как почти весь класс сидел под столами. Исключений было всего три: Невилл, держась за люстру, болтался под потолком, а также Гарри, одного взгляда светящихся глаз которого хватило, чтобы порождения Пределов Лета решили держаться подальше, и Гермиона, которую пикси также не трогали, так как она сидела рядом с Гарри. Впрочем, без "потерь" не обошлось и у них – увидев заинтересованные взгляды, бросаемые пикси на стопки книг Локхарта на их столе, Гарри одну за другой покидал свои книги синим проказникам. Гермиона, подумав, поступила также.

   – Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси, – кричал Локхарт.

   Он засучил рукава, взмахнул волшебной палочкой и быстро произнес:

   – Пескипикси пестерноми!

   Его слова, однако, не укротили разбушевавшуюся нечисть. Один даже выхватил у Локхарта волшебную палочку и выбросил в окно. Локхарт охнул и нырнул под собственный стол. Очень вовремя – люстра не выдержала и Невилл упал прямо на то место, где секунду назад стоял профессор.

   Тут как раз прозвенел звонок, и весь класс ринулся к двери. В кабинете стало потише, Локхарт вылез из-под стола, увидел Гарри и Гермиону, спокойно собиравших письменные принадлежности, и приказал:

   – Прошу вас, друзья, загоните оставшихся пикси обратно в клетку.

   Профессор резво пронесся к двери и захлопнул её.

   Гарри поднялся на ноги и взялся за посох. Гермиона, не раздумывая, наложила заклинание Заморозки на двух пикси и без труда отправила их в клетку. Через пару минут Ириссахс сумел поймать взгляд одного из пикси и парализовать его. А потом закончил свое заклинание Гарри. Это было то же самое заклинание Заморозки, которым воспользовалась Гермиона, вот только накрыло оно весь класс. Тушки пикси попадали на пол.

   – Ну и преподаватель, – подвел итог уроку Гарри, когда они уложили всех пикси в клетку.

   ***

   Вечером Гарри отправился что-то обсудить с Пенелопой, а Гермиона спустилась в Тайную Комнату. Риссиус был уже там, лежа парой чешуйчатых колец перед статуей своего создателя. Равенкловка уселась на нижнее кольцо василиска и оперлась спиной о верхнее.

   – Странные у тебя сейчас вид и поведение, – прошипел тысячелетий василиск. – Но я помню подобное. Годы назад мой создатель так же пришел ко мне, когда не мог решить, покидать ли ему замок... А что гложет тебя?

   – Когда я поступала в Хогвартс, мне говорили о факультете Гриффиндор, истинных воинах добра и света, воплощениях смелости. Как выяснилось, это скорее воплощения безрассудства и упрямства, игнорирующие или даже травящие всех, кто в их понимание истинного гриффиндорца не входит, но учится на этом факультете. Или вот случай с Локхартом – все его книги это просто красиво написанные книги, и они врут. В книгах писали об ужасном Темном Лорде, стремящемся властвовать над Британией и уничтожающем несогласных. Он якобы хотел перебить всех маглорожденных, но списки погибших состоят в основном не из них. Сам же Темный Лорд преподносит свои действия с другой точки зрения – борьба за права темных магов и магических существ. И он тоже не врет, просто показывает исключительно свою точку зрения на события, игнорируя остальные. Своя точка зрения есть и у Министерства... Я специально взяла газеты за несколько месяцев. Они утверждают, что борются с опасными существами и с контрабандистами, не признающими указов Министерства, а авроры проводят обыски с целью искоренить зловредную темную магию. На что магические существа похоже отвечают, что никаких Министров не избирали, и магам не подчиняются. И все указы для них - звук пустой. Темные маги резко отрицают зловредность и говорят, что им не дают развиваться. И ведь не дают. Но правильно ли это? И вообще, где истина? На чьей стороне? И есть ли она хоть где-то в Волшебном Мире?

   Гермиона выговорилась и замолкла. Все, что терзало её весь месяц было наконец озвучено.

   – Юная наивная змейка... – прошипел Риссиус. – Истина, она как цвет и рисунок чешуи – у каждого своя. Но те змеи, чьи оттенки похожи, чувствуют некоторую общность. Тебе нужно решить не где истина, а где твоя истина. Ты сейчас как маленькая бесцветная змейка. И ты выбираешь свой цвет чешуи. А вместе с ним – друзей и врагов. Меня никогда не интересовало, кто с кем воюет у людей. Могу дать лишь один совет – выбирая цвет, не выбирай тот, что сделает твою семью твоими врагами.

   – Спасибо.

   ***

   В конце недели старосты Равенкло собрали весь факультет в гостиной. Темой для обсуждения был новый профессор ЗОТИ. Возмущены им были все.

   – А вы ожидали чего-то иного? – сказала Пенелопа, когда все выговорились. – Мы же теперь темный факультет, а от хорошего ЗОТИ можно и к самим Темным Искусствам перейти.

   – Катрин Лестранж предположила, что Хмури попросит какого-нибудь из авроров вести ЗОТИ у светлых факультетов. А вот нам и слизеринцам оставят только Локхарта, – заметила Гермиона.

   – А что мы вообще знаем о Локхарте? – поставил вопрос Гарри. – Ну кроме того, что для победы над баньши он якобы воспользовался ритуалом, который в действительности мужчинам недоступен.

   – Популярный автор книг о собственном героизме, – сказал кто-то из старшекурсников.

   – На практике же не способен справиться даже с пикси, – продолжила Мэнди Броклхерст.

   – Вокруг него роятся мозгошмыги, как будто он их создает. Очень много жирных черных мозгошмыгов и немного серых, – сказала светловолосая первокурсница.

   – Мозгошмыги? – переспросил кто-то.

   – Ну да, – ответила Луна Лавгуд. – Такие маленькие существа, вызывающие смятение мыслей и утаскивающие воспоминания.

   – Смятение мыслей... Утаскиваемые воспоминания... Есть! Сходится! – заявила Пенелопа, обрадованная тем, что загадка решилась. – Спасибо, Луна!

   Внимание факультета сконцентрировалось на старосте. Разговоры постепенно утихли.

   – Как мы знаем, Гилдерой Локхарт написал много книг, – громко начала Пенелопа Кристалл. – Стоит отметить, что все они основаны на реальных событиях, иначе бы он ни одной не продал. В то же время, если выдернуть из писанины реальные магические заклинания, зелья и ритуалы, то я сильно сомневаюсь, что их мог сотворить человек, не способный справиться с пикси. Значит, приписываемые ему подвиги совершали другие. Но никто из них ни разу не объявился. Следовательно, Локхарт находил магов, действительно совершивших что-либо выдающееся, расспрашивал и стирал память.

   – А ещё это значит, что мозгошмыги, о которых говорила Луна, это просто следы сотворенных Локхартом заклинаний, влияющих на разум и память, – заявила семикурсница Деметра Таидлиф. – То есть, с нами учится не просто пророчица из рода пророков, а Видящая. Черные "мозгошмыги" относятся к прошлому, а серые – те, что еще могут быть сотворены.

   Все задумались, по-новому рассматривая первокурсницу.

   – Секрет Локхарта это хорошо. Впрочем, доказательств у нас никаких, так что с разглашением стоит повременить. Предлагаю сообщить отдельным слизеринцам о наших выводах, пусть они занимаются любимым делом – интригами. Тем не менее, вопрос о том, что делать с ЗОТИ, остается, – заметил Гарри. – Хорошего преподавателя нам точно не дадут, даже если у слизеринцев получится изгнать Локхарта. И боюсь, что подобное будет не один год...

   Немного подумав, Пенелопа взмахнула палочкой в направлении одного из книжных шкафов, стоящих в гостиной. На дереве возникла выжженная надпись "Для книг по ЗОТИ".

   – Теперь осталось только перебрать библиотеку и собрать соответствующие книги в одном шкафу. Будем заниматься самостоятельно, старшие помогают младшим. Если кто найдет соответствующие книги дома во время каникул, то приносите при наличии возможности.

   А затем Деметра взмахнула своей палочкой в направлении соседнего шкафа, создавая надпись "Для книг по Тёмным Искусствам".

   – Меня всегда удивляло, как можно изучать защиту неизвестно от чего. Так что, раз уж прошлый год наглядно показал, насколько наш факультет одобряет "дело Добра и Света"... Отдельные представители темных семей среди нас есть, так что и этот шкаф обретёт содержимое. В любом случае, хуже уже не будет.

Глава 9. Юбилей смерти.

   Пришел октябрь, холод и сырость затопили окрестности, пробрались в замок. Мадам Помфри была теперь постоянно занята – вся школа кашляла и чихала. Её "Бодроперцовое зелье" действовало моментально, и все было бы хорошо, если бы не побочное действие: у тех, кто принял настойку, часа три из ушей валил дым. Особенно забавно это выглядело в исполнении кого-то из Уизли – рыжие волосы и струи дыма создавали впечатление пожара.

   Тяжелые капли дождя стучали по окнам замка неделю без перерыва. Озеро вышло из берегов, клумбы превратились в грязное месиво, а некоторые тыквы Хагрида раздулись до размеров школьной кареты. Это настолько заинтересовало Гарри, особенно после того, как Гермиона рассказала ему о нормальных размерах тыкв, что он даже попросил у Хагрида разрешение посмотреть на них вблизи, когда в очередной раз зашел к нему, возвращаясь из Запретного Леса.

    – Гарри, – уже выходя из хижины, Хагрид неожиданно повернулся к нему, как будто вспомнил о чем-то, – я тут чуть не обиделся. Ты ведь подписываешь фотографии. А мне-то не подписал? Я, думаешь, хуже всех?

   Гарри удивился.

   – Никаких фотографий я не подписывал, – спокойно ответил он. – Локхарт говорит?

   Хагрид рассмеялся.

   – Да шучу я. Ну да, не подписывал. Я так и сказал Локхарту: на кой леший это Гарри, он и так знаменитей всех.

   – Вряд ли ему это понравилось. Вот только эта репутация героя меня уже достала. К счастью, я от неё постепенно избавляюсь. И как среагировал Локхарт?

   – Он перекосился весь! – ответил Хагрид, и его глаза весело блеснули. – А тут я возьми и брякни, что вообще не читал его книг. Он вскочил и... э-э... ушел.

   На маленьком участке за домом теснились огромные тыквы. Самая маленькая была величиной с огромный валун. А самая большая действительно была размером с карету.

   – Знатные тыквы, да? – воскликнул Хагрид. – Это к Хэллоуину. Они... э-э... к тому времени еще раздуются...

   – А чем ты их подкармливаешь? – спросил Гарри. – Или это не подкормка?

   – Ну, сам понимаешь... э-э... я, да... помог им... – промямлил Хагрид, убедившись, что они за домом одни.

   У стены Гарри заметил розовый зонт Хагрида. Очевидно, это не совсем простой зонт. Он был уверен, внутри безобидного на вид предмета скрыт обломок школьной волшебной палочки Хагрида. Хагрид не имел права прибегать к магии. Его исключили из Хогвартса на третьем курсе, но Гарри пока не удалось выяснить за что. Стоило заговорить об этом, Хагрид начинал кашлять с отсутствующим видом, как будто оглох, пока Гарри не менял тему.

   – Заклинание Раздувания, да? Ты отлично поработал над ними, – признал Гарри.

   ***

   В субботний вечер незадолго до Самайна Гарри возвращался к себе в башню промокший до нитки – поход по лесу в дождь был не лучшей идеей. Он стоял на крыльце замка и пытался придумать, как избавиться от воды, чтобы не запачкать пол и не разозлить Филча, когда в вестибюль сквозь стену вплыл призрак.

   Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндора, плывя по залу, бормотал себе под нос:

   – Не удовлетворяю их требованиям... какой-то сантиметр, если уж на то пошло...

   – Добрый вечер, Ник, – окликнул его равенкловец.

   – Привет, привет. – Ник, вздрогнув, повернулся к Гарри.

   На нем была старинная шляпа с пером, из-под которой на плечи падали крупные локоны, и кафтан с широким плоеным воротником. Благодаря этому воротнику было незаметно, что голова его почти совсем отрублена. Он был полупрозрачен, как облако дыма. Гарри отчетливо видел сквозь него факела на стене.

   – У тебя озабоченный вид, юный Поттер, – сказал Ник, сворачивая прозрачный лист бумаги и пряча его в карман.

   – У тебя тоже, – ответил Гарри.

   – А-а, ничего особенного. – Ник изящно взмахнул рукой и подплыл к дверям. – Я и не жаждал туда вступать... Просто подумал, подам заявление. Но, оказалось, я "не удовлетворяю их требованиям"...

   Ник силился изобразить безразличие, но все-таки не смог скрыть обиды.

   – Сорок пять ударов тупым топором по шее! – достал он из кармана письмо. – Разве этого мало, чтобы принять меня в Клуб обезглавленных охотников?

   – M-м, да, – ответил Гарри, решив, что Ник ожидает от него участия.

   – Что я хочу сказать, – продолжал Ник. – Я больше всех желал, чтобы все прошло как по маслу и голова отделилась от тулова как положено. Ведь было бы не так больно. И я не оказался бы впоследствии в столь двусмысленном положении. Однако...

   Почти Безголовый Ник встряхнул прозрачный лист бумаги и начал читать звенящим от негодования голосом:

   – "Мы принимаем в Клуб охотников только тех привидений, чьи головы полностью отсечены от тела. Без этого условия нельзя участвовать в таких мероприятиях, как скачки на коне с жонглированием головой или игра в поло отрубленными головами. С величайшим сожалением должен сообщить Вам, что Вы не удовлетворяете нашим требованиям. С наилучшими пожеланиями, сэр Патрик Делэйни-Подмор".

   И, тяжело вздохнув, Почти Безголовый Ник сунул письмо в карман.

   – Моя голова, Гарри, держится всего на лоскутке кожи и нескольких жилах! – воскликнул он. – Все скажут, что она отрублена, но нет, для сэра Патрика, обезглавленного по всем правилам, этого недостаточно. – Почти Безголовый Ник несколько раз глубоко вздохнул и уже спокойнее продолжил: – А что тебя беспокоит, юный лорд небытия?

   – Ищу способ высушиться, не входя в замок. Что же касается твоей проблемы, то лично я не знаю, как отрубить голову привидению. Как-то не интересовало никогда. Но знаю, у кого можно это выяснить. А учитывая, что я уже и так весь мокрый, могу прямо сейчас прогуляться до границ влияния Хогвартсовского источника, и отправиться выяснять. В общем, лети за мной!

   ***

   Серые Пустоши встретили Гарри разительным контрастом к окрестностям Хогвартса. Там было сухо и тепло. Во всяком случае, именно таким было место-состояние, в котором Гарри оказался. Затем Гарри представил себе Аида, сделал два шага по Пустошам и со вспышкой изумрудного сияния перенесся к наставнику.

   В обозримом пространстве Аида не оказалось, хотя знакомая магия чувствовалась невдалеке. А именно, в невысоком здании из белой кости – зале совета Дома Смертной Тени – единственного Дома сидхе Смерти. И Гарри направился к зданию.

   Вблизи костяные стены зала совета выглядели уже более приличествующими изменчивому окружению. Выплывающие из толщи кости барельефы, постоянно меняющие изображаемые сцены. Многое видели костяные стены зала совета: мирное время и конфликты Домов, сцены страсти и поединки, ритуалы, возвращающие жизнь и вызывающие к нежизни... И сейчас они отдавали это прошлое в виде барельефов. Никто уже и не помнил, как на голодных просторах Серых Пустошей возникло это здание, по общему мнению, являющееся чем-то средним между обычным обиталищем Дома и оригинальной нежитью, что собственно и позволяло залу совета существовать самостоятельно, без прямой поддержки сидхе.

   Аид оказался в зале совета. Как, впрочем, и многие другие сидхе, в том числе Лираэл и Персефона. Предметом обсуждения был грядущий Самайн.

   – Намерение Дикой Охоты. Возрождение былого, – пролаял Анубис в ответ на вопрос Гарри. – Причина появления тебя?

   – Получение совета, как можно обезглавить призрака.

   – Сильное оружие, которое держат руки связанного с небытием. Или просто сильное магическое оружие, связанное со смертью. А что, сейчас нужно?

   Гарри только кивнул.

   – Держи, – пролаял шакальей пастью Анубис и снял с пояса серп. – Из рук выпущенный ко мне вернется.

   Затем Гарри вернулся в окрестности Хогвартса.

   – Подставляй шею. Будем резать! – скомандовал Гарри Нику.

   Призрак дернул себя за левое ухо. Голова отделилась от шеи и упала на плечо, словно держалась на пружине и приводилась в действие нажатием на ухо. Затем Ник рукой приподнял голову, чтобы было удобнее резать, и спустился, погружаясь ногами в пол. Его голова при этом оказалась на уровне рук Гарри.

   А дальше было одно движение серпа, превратившее Почти Безголового Ника в Совсем Безголового Ника. Убедившись, что все прошло нормально, Гарри выпустил из рук серп, тут же растаявший в воздухе.

   – Спасибо, спасибо! – проговорила голова Ника, которую тело держало в руках. – Как я могу отблагодарить тебя?

   – Слетай, если не трудно, к башне Равенкло, позови кого-нибудь, владеющего заклинанием для сушки, – ответил Гарри, направляясь назад к замку. – И ещё, если не трудно, расскажи, как среагируют на твое окончательное обезглавливание эти "обезглавленные охотники".

   – А я могу, пожалуй, тебе это даже показать!

   – Да?

   – Видишь ли, в этот Хэллоуин я буду праздновать пятисотлетие со дня смерти, – сообщил Почти Безголовый Ник, приосанившись.

   – О-о... – протянул Гарри. – В самом деле?

   – Я устраиваю прием в подземелье, в одном из больших подвалов, – начал Ник. – Съедутся мои друзья со всей Британии. Ты окажешь мне великую честь, если тоже придешь на праздник. И тогда я продемонстрирую всем свою безголовость. Ты смоешь увидеть реакцию "Безголовых Охотников" своими глазами. Разумеется, я буду счастлив видеть на приеме и мисс Грэйнджер. А таке Мистера Малфоя и мисс Лестранж. Но вы, наверное, предпочтете школьный банкет по случаю Хэллоуина?

   Ник вопросительно посмотрел на Гарри.

   – Нет, почему же, – принял решение Гарри. – Я обязательно приду. Ритуалы проводит все равно негде, а банкет меня не интересует, там вкусного с моей точки зрения мало.

   Когда они добрались до замка, Ник полетел за равенкловцами, а Гарри остался на крыльце.

   ***

   – Прием по случаю юбилея смерти? – с интересом переспросила Гермиона. – На что хочешь спорим, очень мало живых людей могут похвастаться, что были на таком приеме. Наверное, будет потрясающе!

   А вот Драко и Катрин предложением гриффиндорского привидения не вдохновились и предпочли обычный банкет.

   В канун Самайна, ровно в семь часов вечера Гарри и Гермиона прошли мимо Большого зала, где призывно сияли свечи и на столах поблескивали золотые блюда, и направились к лестнице, спускающейся в подвалы.

   Вошли в коридор, который вел в большой подземный зал, в тот самый, где устраивал свой прием Ник. Коридор освещался свечами, отчего он делался еще мрачнее. Длинные, тонкие, черные свечи горели ярко-синим огнем, и в их призрачном свете равенкловцы сами стали похожи на привидения. С каждым шагом в коридоре становилось все холоднее, на что привыкший к лесу Гарри не обратил внимания. Вдруг их ушей коснулся оглушительный звук, как если бы тысячи ногтей одновременно заскребли по гигантской школьной доске.

   – Оригинально, – оценила музыку Гермиона, не в силах подобрать одобряющие эти звуки слова.

   – Главное, чтобы баньши никто не позвал, песенок попеть. Я-то, скорее всего, выдержу, а вот ты...

   Друзья свернули за угол и увидели Почти Безголового Ника, окутанного черным бархатом. Он парил у входа в зал, приветствуя подходивших гостей.

   – Добро пожаловать, дорогие друзья, – траурным тоном произнес Ник. – Добро пожаловать! Я так рад, что вы оказали мне честь своим приходом.

   Он снял украшенную пером шляпу и с низким поклоном пригласил их внутрь.

   Глазам их представилось невероятное зрелище. Подземный зал был полон сотнями призраков. Жемчужно-белые прозрачные пары вальсировали на танцплощадке под душераздирающий звук тридцати музыкальных пил. Играли на них музыканты в черном бархате, стоявшие на сцене. Под потолком висел гигантский канделябр, и тысяча свечей заливала зал полуночно-синим светом. В зале было холодно, как в морозильнике, – изо ртов друзей валил густой пар.

   – Прогуляемся по залу? – предложил Гарри.

   – Главное, случайно не пройти сквозь кого-нибудь из гостей. Я читала, что ощущения жуткие, – ответила второкурсница.

   Они, внимательно озираясь по сторонам, устремились вперед по краю танцевальной площадки. Прошли мимо группы мрачных монахинь, мимо оборванного человека в цепях, мимо Толстого Проповедника – веселого призрака Хаффлпаффа, мимо рыцаря, у которого во лбу торчала стрела. Гарри, не удивляясь, отметил про себя, что призраки обходят стороной Кровавого Барона – призрака подземелья Слизерина.

   – Пожалуйста! – прошептала Гермиона, замирая на месте. – Разворачиваемся назад, и побыстрее. Я совершенно не хочу беседовать сейчас с Плаксой Миртл...

   – С кем, с кем? – спросил Гарри, когда они развернулись и пошли в обратном направлении.

   – Это привидение из туалета девочек на втором этаже, – ответила Гермиона.

   – Привидение из туалета? – переспросил Гарри.

   – Да, – кивнула Гермиона. – Туалет вот уже год не работает, потому что Миртл постоянно рыдает и затапливает помещение. Лично я туда захожу только в случае крайней нужды. Войдешь в кабинку по своей надобности, а там Миртл увидит тебя и начинает рыдать. Ты знаешь, это тот туалет, где вход в Тайную Комнату.

   – То есть, до нашего поступления в Хогвартс он работал. Пакость от Хмури? Теперь понятно, почему ты не пользуешься вторым входом, хотя я его показывал.

   – Возможно, что это действительно пакость от директора, который пытается перекрыть хоть один вход. Интересно, что у призраков на банкетном столе?

   И они направились к противоположной стене, у которой и стоял длинный стол. Вскоре обоняния равенкловцев коснулся тошнотворный запах, минута, другая – и они увидели само угощение и остановились как вкопанные. На красивых серебряных блюдах вытянулись большие протухшие рыбы, на подносах громоздились обгоревшие дочерна кексы, на большой тарелке покоился начиненный потрохами бараний рубец, кишевший жирными белыми червями, по соседству – огромный кусок сыра, весь в пушистой зеленой плесени. В центре стола – гигантский праздничный пирог в форме могильной плиты, на нем черными сахарными буквами выведено: "Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон. Умер 31 октября 1492 года".

   Гарри заинтересованно проследил за внушительных размеров призраком. Тот подошел к столу, нагнулся и двинулся вперед, проходя сквозь стол с таким расчетом, чтоб на какое-то мгновение в его широко раскрытый рот попал протухший лосось.

   – Вы чувствуете вкус пищи, если проходите сквозь неё? – спросил его Гарри.

   – Почти, – грустно ответил призрак и вальяжной походкой удалился.

   – Думаю, они специально дали еде протухнуть, чтобы запах и вкус были сильнее, – уверенно заявила Гермиона, зажала руками нос и наклонилась, чтобы внимательнее изучить полуразложившийся бараний рубец.

   Еще некоторое время они бродили по залу, пока сквозь толпу не заметили подплывающего к ним Почти Безголового Ника.

   – Ну как вам, нравится? – любезно поинтересовался Ник.

   – Очень, – дружно соврали все трое.

   – Пришли почти все приглашенные, – гордо заметил Ник – Плачущая Вдова прибыла из самого Кента... Приближается время моей речи, пойду предупрежу оркестр.

   Но не успел Ник тронуться с места, как оркестр сам внезапно стих. Музыканты и гости замолчали. Послышался звук охотничьего рога.

   – Это они, – сообщил Почти Безголовый Ник.

   Сквозь стену в подземелье влетели десять призрачных лошадей, на каждой – безголовый всадник. Собравшиеся громко зааплодировали.

   Лошади доскакали до середины танцевальной площадки и остановились, встав на дыбы и роя копытами пол. Процессию возглавлял высокий призрак, державший под мышкой голову, которая трубила в рог, надувая щеки. Он соскочил с лошади и подкинул свою бородатую голову высоко в воздух, так, чтобы она увидела всех собравшихся. Гости дружно рассмеялись. Безголовый призрак водрузил голову на подобающее ей от природы место и быстрым шагом устремился к Почти Безголовому Нику.

   – Ник! – прогрохотал он. – Как дела? Голова все еще висит на волоске?

   Он громко хохотнул и хлопнул Почти Безголового Ника по плечу.

   – Добро пожаловать, Патрик, – поприветствовал его Ник. – Как доскакали?

   – Если честно, то жутко. Не знаю, в честь твоего Юбилея Смерти, или просто совпало, но в этот вечер мы увидели в небе Дикую Охоту. Настоящую Дикую Охоту, какой она по легендам была ещё до моей смерти. И судя по всему, мы её даже заинтересовали, во всяком случае, один из всадников начал снижаться.

   – И что? – поинтересовался Ник.

   – Подстегнули коней и понеслись. К счастью, за нами похоже решили не гнаться, – вздрогнул призрак. – Потому мы ещё с вами.

   А потом он обратил внимание на Гарри и Гермиону.

   – О, живые! – воскликнул сэр Патрик.

   Он высоко подпрыгнул от наигранного удивления, так что голова снова слетела с плеч. Зал покатился со смеху.

   – Очень весело, – произнес Почти Безголовый Ник.

   – Перестань, Ник! – прокричала с пола голова сэра Патрика. – Ник все еще расстроен, что мы не приняли его в Клуб! Я могу объяснить, взгляните на него...

   – Да, да, взгляните на меня, – торжествующе сказал Ник, снимая свою голову.

   – Как? – только и смог выдавить из себя сэр Патрик. Зал застыл в потрясении.

   – С помощью одного моего знакомого, – ответил теперь уже официально Совсем Безголовый Ник. – Как я понял, я разобрался с единственным препятствием к вступлению в клуб?

   Затем была церемония вступления Ника в Клуб обезглавленных охотников. А потом охотники, включая Ника и сера Патрика, устроили игру головами в хоккей, за которой увлеченно наблюдали все гости. Потом оркестр вновь заиграл, и привидения бросились на площадку для танцев.

   – Я замерзла. А уж эта музыка... Может, пойдем отсюда? – предложила продрогшая Гермиона.

   Они попятились к двери, кивая и улыбаясь налево и направо. Минуту спустя равенкловцы спешно поднимались по лестнице, освещенной черными свечами.

Глава 10. Обвинение.

   Они успели как раз к окончанию банкета. Пенелопа не забыла о них, и равенкловцы оставили опоздавшим немного еды. За столом все расспрашивали Гарри, каково было на Юбилее Смерти, а он с готовностью отвечал, не найдя на банкетном столе ничего по своему странному вкусу. Гермиона ужинала. Риссиус продолжал лежать под столом, где, как выяснилось, пребывал ещё до банкета.

   Вскоре Гриффиндор и Хаффлпафф покинули Большой зал, а темные факультеты все сидели. Директору даже пришлось сделать объявление об окончании банкета, чтобы они поднялись и пошли. После этого равенкловцы организованно покинули зал, поднялись на третий этаж и направились к башне факультета. Риссиус полз следом.

   – Я чую кровь, – неожиданно прошипел василиск.

   – Чью? – спросил Гарри.

   – Ещё не знаю, но не очень много. Дальше на этом этаже.

   Факультет в полном составе двигался по коридору, сворачивая то налево, то направо по запутанным переходам Хогвартса. И вдруг одна из идущих впереди учениц вскрикнула: впереди что-то сияло. Некоторые равенкловцы заинтересованно направились к этому блеску только для того, чтобы ошеломленно отшатнуться, привлекая внимание всего факультета и разбрызгивая разлитую по полу воду, откуда-то натекшую. На стене между двух окон огромными буквами были начертаны слова, блестящие в свете факелов:

   "ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА. ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!"

   – Так, под надписью что-то висит, – обратила внимание на окружающую обстановку староста и, присмотревшись, изумленно воскликнула, – Миссис Норрис!

   Второкурсники аккуратно протиснулись через толпу, чтобы взглянуть на висевший под зловещими словами предмет и обомлели – это была Миссис Норрис, кошка школьного завхоза, они сразу узнали ее. Окоченевшая кошка была подвешена за хвост на скобу для факела. Выпученные глаза были широко раскрыты.

   – Что же это происходит? – ошеломленно спросил кто-то из первокурсников.

   – Тайная Комната уже год открыта. "Наследник", судя по всему, это наследник Слизерина, создателя Тайной Комнаты, то есть я, – пояснил Гарри и погрузился в размышление.

   – А в Тайной Комнате обитает василиск. А кошка у нас парализована. Эффект зеркала? – прозвучали в тишине слова Гермионы.

   – Как-то все нарочито, будто специально для гриффиндорцев с их прямолинейностью, да хаффлпаффцев с их наивностью. Паралич, вода. Да если бы Риссиус поставил целью окаменить миссис Норрис, он бы этого достиг. Такое впечатление, что кто-то, не имея возможности окаменять, попытался изобразить нападение василиска, – заметила Пенелопа.