Текст книги "Химик (СИ)"

Автор книги: Соня Рыжая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Я в порядке, нефтяник, – говорю ему, хотя не уверен, слышит ли. Мой голос теряется в сладко-пахнущей подушке. – У меня грипп.

Слышу, как открывается коробка из-под пиццы, и раздаётся грубый мат по мере того, как по комнате от контейнера разносится запах испорченного сыра и колбасы.

– Не совсем подходящая диета для больного гриппом, братишка.

Слышу, как гремят бутылки из под коньяка, и шуршит прочий мусор. Понимаю, что он начинает прибираться в этом бардаке. Меня радует, что не единственный зациклен на чистоте.

– Тут явно что-то не то! – он делает резкий вдох, и, судя по вони, которая смешивается с запахом испорченной пиццы, полагаю, только что открыл коробку с мороженным трёхдневной давности, которая оказалась не настолько пустой, как мне думалось до этого.

– Химик, – он трясёт моё плечо.

Сдаюсь и поднимаюсь, чтобы сесть, стирая с глаз усталость по ходу дела.

– Поговори со мной, – просит он, – что происходит с тобой? Что случилось?

При взгляде на обеспокоенное лицо моего друга я чувствую, как память уносит меня на неделю назад. И, как и в тот день, горькая, как желчь, правда, вырывается из груди.

– Это наконец-то случилось.

– Что случилось?

– То, чего ты желал мне, – шепчу я. – Я влюбился и теперь страдаю.

Я поднимаю взгляд и вижу, как растягиваются его губы в ехидной улыбке. Это то, чего он всегда для меня хотел.

Он никогда не одобрял мой стиль жизни и не мог дождаться, когда же я остепенюсь. Найду кого-то, кто будет обо мне заботиться. Даже помолвка с Джен его не впечатлила, он чувствовал своим арабским нюхом, что с этой стервой, что-то не так.

Но я говорил ему, что этого никогда не будет, я никогда не влюблюсь – это не то, чего мне хочется. Зачем приходить с книгой в библиотеку? Зачем приносить песок на пляж? Зачем покупать корову, если молоко мне достаётся бесплатно?

Улавливаете картину?

Так вот, я смотрю, как на его лице появляется улыбка, и тихим голосом, который и сам не узнаю, говорю:

– Но не могу быть с любимой… Я не… Я должен жениться на Джен. Она узнала информацию и шантажирует. Я не могу допустить скандала, он сильно навредит Маше, а я и так испортил ей жизнь.

Штормовые волны разносится по лицу моего друга, как виски пролитый из бокала по столу. Он мрачнеет на глазах, а следом, во взгляде, появляется решимость. Потому что Мансур всё всегда исправляет. Он может прочистить канализацию, залатать потрескавшуюся стену, вывести пятно с ковра и пришить пуговицы. Я уже знаю, что в этот момент крутится в его голове: если его друг разбит, он просто склеит по мелким кусочкам заново.

Хотелось бы мне, чтобы всё было так просто. Но мне кажется, что даже весть клей Супер Момент на свете не сможет склеить моё сердце и душу.

Я не говорил, что я ещё и немного поэт?

– Окей. Мы можем всё исправить, Кир. Я уже давно знаю про тюрьму, и что ты был адвокатом отправившим ее туда. Твой отец мне все рассказал, когда увидел твою реакцию на Машу, он думал, что ты играешь с ней, а она ему дорога, так как дочка любимой женщины, и ему потребовалась моя помощь. – Таким серьезным нефтяника видел впервые, и его слова удивляют. Мои брови ползут вверх от услышанного, а в груди закипает гнев на друга, сжимаю кулаки, чувствую, как натягивается на них кожа до треска и выступают паутины сосудов, по которым несется чертовски скоростной поток лавы. А он продолжает успокаивающе говорить:

– Вспомни, почему так сделал – вы спасали брата, пусть даже незаконно. Он твоя семья, и ты не мог поступить иначе. Твой отец все сделал, чтобы ей скосили срок, умолял простить вас, и она простила. Вот если бы тогда, когда я просил ее оставить в покое, ты послушался меня, таких последствий не было. Джен не узнала бы о Машином заключении, и не загнала в ловушку.

Я сижу с челюстью на полу, и пялюсь глазами напоминающими планету Марс – такие же красные. Весь мой вид напоминает быка на корриде. А нефтяник продолжает говорить:

– Прими долгий, горячий душ. Мы уберем это стихийное бедствие. А потом пойдём, прогуляемся. Втроём. Думаю в твоей квартире нельзя говорить лишнего, надо ее проверить на наличие жучков, – его заботливый настрой, заставляет кулаки немного разжать, но желание вмазать ему не проходит, поэтому я разворачиваюсь, и со всего маху, позволяющему мне отвести руку в сторону бью ему в скулу. Поверьте, я от себя такого не ожидал, да и друг тоже. Он схватился за место удара, смотря на меня удивленно.

– Чтож, удивил так удивил! Но я прощаю тебя, потому что заслужил. – Вздыхает глубоко и обреченно.

А я падаю обратно на диван, зарываюсь в любимую подушку.

– Мне нельзя гулять, – он что, совсем не слушал? – У меня грипп.

Теперь вмешивается Андрюха.

– Тебе нужно съесть чего-нибудь вкусного и горячего, принять горячий душ. Ты почувствуешь себя лучше после этого. – Заботливой мамашей начинают меня бесить, эти два остолопа.

Отрываю голову от подушки, смотрю на партнера, интересно он тоже знал все и молчал:

– Лучший друг скажи-ка мне, ты тоже в курсе событий? А то, как-то не хочется продолжать чувствовать себя лопухом! – Рычу на всю квартиру.

Андрей качает головой из стороны в сторону, давая знать, что такой же лопух.

– Нет Кир, я ничего не знал. Ри мне не говорила о своей прошлой жизни. Я догадывался, что у нее есть трагичная история, но ни как не предполагал что на столько. И думаю, если вы встретились сейчас, то это точно не случайность. Друг это судьба дает тебе шанс исправить ошибку от тебя не зависящую. Я согласен с Мансуром – твоя вина минимальна, любой на твоем месте так поступил ради семьи. Ты должен подняться ради Ри, и перевернуть горы, вымолить прощение.

Нефтяник шикает на Андрюху, качая головой и прикладывая палец к губам, подавая знак – молчать. Может он и прав. Видит бог, от того, что я делал на протяжении последних семи дней, мне не полегчало, а только становилось хуже.

До меня доходит понимание, что совсем нюни распустил как плаксивая девчонка. Нет, этому не бывать, не позволю, как тогда в школе – поддался эмоциям, и утонул в ненависти ко всему миру. Моя девочка будет со мной, я ей докажу, что заслуживаю ее прощения и любви.

Пожимаю плечами, встаю, и делаю, что он сказал. Как четырёхлетний ребёнок с любимой игрушкой, беру с собой свою драгоценную подушку.

По пути в ванную невольно думаю о том, как всё это произошло. У меня когда-то была хорошая жизнь. Идеально рассчитанная жизнь. Без чувств. А теперь я знаю, что значит жить с любимым человеком, как тебя распирает желание заботиться, и дарить свои чувства! Невероятно, какие бывают повороты, за которыми тебя сбивают с ног, и ты рад этому.

20 глава

Подходит к логичному завершению третий день моей госпитализации, а Кирилл так и не приехал. Когда выезжали за ворота поместья, почти прощалась с ним. Но в душе теплился огонек надежды, что он не позволит себя обмануть. Но зная, какая бессовестная женщина вцепилась в любимого Химика, у меня не было шанса на победу. И вот теперь сижу в палате с дорогущим ремонтом и не верю в происходящее. Мысли превратили мозг в гудящий улей. Одни жалили до дрожи души, другие медом сластили, заживляя раны. Успокаивала себя его поступками. Он нашел меня в домике у озера ведь не просто так от нечего делать, значит переживал. Его забота давала сил ждать, сеяла в душе надежду, что он влюбился в меня и я ему дорога.

Петр Васильевич замечательный доктор: заботливый, внимательный, знающий свое дело специалист. Он провел столько обследований, взял у меня столько крови, что я за всю свою жизнь не сдала такой объем. Назначил осмотр гинеколога, и дал указания сделать УЗИ, на что я очень была удивлена. Раз в год я посещала своего, и ему об этом сказала. Он заверил – это необходимо для полной картины.

Обнаружил у меня обычный ОРВИ. Сказал, что на фоне моего стрессового состояния организм ослаб и у озера, подмерзнув, подбросила дровишек в очаг возгорания. А в целом у меня почти все в порядке.

Прием у гинеколога прошел терпимо, не люблю я таких врачей даже женщин, а в этой клинике оказался мужчина и он меня очень смутил, но потом развеселил разными историями. Задавал обычные вопросы касающиеся женских половых отношений, менструального цикла. У меня была задержка дней восемь, но такое случалось не раз, бывало, что и месяц не посещала меня красная подруга. Мой врач говорила, что такое возможно из-за гормональной нестабильности, нервного стресса и даже болезни. Я была спокойна так как мужчин у меня не было, а сейчас зернышко беспокойства растёт в груди, как бамбук. Меня начинает потряхивать от понимания – Кирилл не пользовался презервативами, я не пью таблетки, не было надобности, хотя врач предлагала, но мне не зачем было, так как мужчин к себе не подпускала.

– «Боже мой, я, что беременна от Хисина?» – Закрываю ладонью рот, чтоб не высказать эти мысли вслух. В глазах начинает щипать, от набегающих соленых эмоций. Вы можете представить мое лицо в этот момент? Думаю, можете, скорее всего, многих такие ошеломляющие мысли посещали.

В этот момент в палату открывается дверь, заходит очень красивая женщина брюнетка, лет сорока – сорока трех ни когда не угадываю с возрастом, и очень кого-то мне напоминает, но не могу понять кого, а за ней следом, как истинный джентльмен, придерживая дверь, Павел Кириллович, улыбающийся до ушей. От его вида просто невозможно удержать губы на месте, так же расплываюсь в улыбке.

– Солнышко мое, как у тебя дела, как себя чувствуешь? Мы прилетели вчера, и как узнали о том, что ты в больнице сразу сюда. – Он подходит ко мне, притягивая в объятия. Всегда его отношение и забота приносили сплошной позитив и счастье.

Отпускает держит за руки, а я вижу беспокойство в его глазах, держит небольшую паузу, видно собирается с духом, говорит:

– Машенька позволь тебе представить любовь всей моей жизни, – указывает на женщину, даже мысли с трудом признают возраст, ну уж очень она молодо выглядит. – Я искал ее полжизни, а мой сын даже не подозревает, как помог, отправив меня в клинику, где я встретил Марину. – Замолкает, делает глубокий вздох, что меня настараживает, уж слишком он волнуется, продолжает говорить:

– Это твоя мама…! Она не бросала тебя…! Твой отец спустя месяц, когда ты родилась, украл и отвез в другой город, скрыв от всех информацию, где искать. – Он смотрит мне в глаза и ждет моей реакции, а я чувствую, как меня начинает подташнивать, где-то на середине моего организма сталкиваются две волны – ледяного океана и кипящей лавы. Чувствую, ноги слабеют, в глазах мутнеет и сознание отключается.

В школьные годы много раз представляла себе, какой будет встреча с моей биологической мамой. Мечтала, как покажу весь свой накопившийся гнев и разочарование, за то, что так поступила со мной. А что теперь? Я не знаю, как реагировать, нет слов, высказать всю ту боль, как старье на чердаке, складирующую годами. Не знаю, что чувствую. Бушующим торнадо кружат мысли в моей голове, а злобы или ненависти нет.

– «Я что готова простить ее?»

Пытаюсь приоткрыть глаза, но тяжесть век заставляет задуматься – когда успела ресницы нарастить, знаю, что мне это не к чему, так как свои достаточно густые. – «О боже, о чем я думаю?»

Делаю еще попытку, и потихоньку, как поутру – щурясь и моргая от солнечных лучиков, приоткрываю глаза – картинка происходящего в комнате становиться ясной взору. Вижу, рядом с кроватью, сидит на стуле женщина, с которой минуту назад познакомил отец Кирилла, но как потом узналось, что проспала я два часа. Держит меня за руку, поглаживает так нежно, что в сердце начинает чувственно трепыхаться надежда.

Она поднимает свои очень красивые глаза на меня, в которых, как слайды мелькают: тревога, боль, забота, и я понимаю, насколько ей так же тяжело. Минут пять молча смотрим, друг на друга, изучаем, и вот оно, будто щелкает кто-то пальцами у носа, до меня доходит, кого она мне напоминает – мы очень похожи и эти зеленые омуты, которые в себе всегда любила. Скорее всего, так буду выглядеть в ее возрасте и я. Такие же черты лица и она тоже брюнетка, видимо блондинистую гриву я получила от отца. Главное, чтоб только это, не хочу быть похожа на этого мерзавца.

Приподнимаюсь, упираясь локтями в матрас, она тут же подкладывает подушку под спину, такая забота насыщает меня приятной благодарностью. Пытаюсь приоткрыть пересохшие губы, чтобы сказать, но не получается. Видя мой порыв, с тумбочки берет кувшин и наливает в стакан воды. Поит, и опять это чувство в груди. Как же давно не чувствовала маминой ласки. Искренняя забота и любовь может заставить забыть обиды прошлого. А как оказалось, она сама стала жертвой обстоятельств.

– Не переживайте. Все будет хорошо. Думаю, мы подружимся! – Говорю, чуть растягивая губы в улыбке. Пальцами сжимаю ее ладонь в приободряющем жесте.

Женщина начинает в ответ улыбается и ее взор увлажняется. Наклоняется ближе, берет мои руки в свои, сжимая еще крепче.

– Я так долго тебя искала! Последние два года надежда меня покинула. Смирилась с участью жить в одиночестве. Не смогла родить после пережитой трагедии. – Почти шёпотом говорит, а слезы капают на наши соединённые руки. Выпускаю свою ладонь, и нежно прикасаюсь к ее щеке, стирая влажные эмоции, говорю:

– Преллагаю начать жизнь с чистой страницы, будем узнавать друг друга. Я долго жила с мыслями брошенного ребенка, но сейчас, зная правду, уверена, забуду ненужное, и мы быстро наверстаем упущенное время.

Марина притягивает меня в объятия, словно лучшие подруги, которые давно не виделись, а теперь воссоединились, и водную дамбу прорывает у меня – гормон пролактин, который присутствует в организме каждой женщины, делает свое мокрое дело. Да, женщины мы такие женщины. Наш мир соткан из чувств и эмоций, мы всегда впечатлительнее и эмоциональнее сильного пола. Нам дан дар сострадания, отчего часто принимаем близко к сердцу свои и чужие беды и глубоко сопереживаем.

Дверь открывается и в палату входит Павел Кириллович с Петром Васильевичем. Некоторое время мужчины наблюдают за нами недоуменно, а потом вижу, как расплывается улыбка на лице Хисина, его глаза начинают сиять, излучая счастье.

– Мои девочки! Видеть вас со слезами радости, услада для старика. Мне теперь ничего не страшно. У меня есть продолжение. Я бессмертен! – Подходя к нам, говорит, одновременно сгребая нас в объятия, а мне уделяет особое внимание, хитро улыбаясь, задает вопрос:

– Солнце мое утреннее, почему я от врача узнаю, что стану дедом?

Можете догадаться, какое выражение приобрело мое лицо. Да, мой рот открылся без звуковых колебаний, а брови взлетели, натягивая лоб до затылка.

– Ну…, если честно…, я сама не в курсе, – смотрю удивленно на врача, он в ответ начинает виновато улыбаться, пожимает плечами, разводя руки в стороны – показывая, что не смог скрыть, качает головой, подтверждая мои догадки о беременности.

– Мария простите, хотел вам сказать об этом первой, но от Павла Кирилловича невозможно утаить какую либо информацию. Он мертвого поднимет из могилы, и заставит его говорить, – обескураженно выдает.

Марина охает, прижимает меня к груди, так крепко, что даже вздохнуть тяжело.

– Девочка моя, какая радость! Я мечтать не могла о таком счастье. Потеряла одного ребенка, а возвращаю сразу двух. – Вижу, как она счастлива, и это подкидывает в мое сердце столовую ложку гормона – серотонина.

Павел Кириллович грозит указательным пальцем, смеясь, говорит:

– Вы конечно еще те конспираторы, но от меня не утаить ни одной самой мелкой новости. Тем более, когда это касается моего сына и тебя.

Некоторое время мы радостно обсуждаем планы. Доктор инструктирует, как я должна питаться, какие витамины и лекарства от простуды пить, когда следующее посещение и УЗИ. Главная новость для меня, что могу уже через два дня вернуться домой, на что Хисин предлагает переехать в поместье, но я отказываюсь. Мне сейчас необходимо все обдумать – осмыслить новости и принять жизненные перемены. А главный вопрос – почему до сих пор не приехал Кирилл, неужели Джен его уговорила остаться с ней. Эти мысли заставляют защипать в носу и глаза наполняются слезами, но я не могу позволить себе рыдать сейчас. Тряхнув головой, сглатываю ком, натягиваю улыбку. Вот приеду домой и вволю наплачусь. А сейчас люди, которые окружили такой заботой, заслуживают ответные чувства. Я умею быть сильной, теперь не одна, мне есть о ком заботиться и кто позаботиться обо мне, и этому безумно рада.

Дом, любимый дом, правильно говорят – родные стены лечат, а еще домашние питомцы не дадут скучать. Вторые сутки, как вернулась, а у меня постоянные гости, уже привыкла к присутствию в гостиной посетителей, и это больше не напрягало. Как быстро человек привыкает к хорошему. Хотела побыть наедине, выплакаться, гормоны начали устраивать свою веселую вечеринку: то хочется рыдать, то улыбка не сходит с лица.

Хисин старший с Мариной каждый день меня навещают, наверно чувствуют мою тоску и печаль. Всегда на позитиве вызывают ответную реакцию. Марина мне рассказала о себе, что живет в Германии, была замужем но овдовела, усердно трудилась с мужем, и сейчас владеет одной из лучших кардиологических клиник в стране, и благодарна богу, что Павел Кириллович приехал именно в ее. Она уверена, что это судьба.

Мой сосед не ожидал увидеть меня дома так рано. Вечером за чашкой чая пыталась узнать как дела у Кирилла, но так и не осмелилась, а он веселил забавными историями из тренерской жизни. Павел Кириллович обмолвился словечком о сыне, что тот уехал в Лондон решить возникшие проблемы в филиале. А мое сердечко тревожно застучало, не знала, как реагировать на эту новость, а предчувствие беды не давало дышать спокойно. Он, заметя мою реакцию, обнял и успокоил, что обидеть меня не позволит ни кому даже сыну.

Воскресный вечер прошёл, как обычно в веселой суете и шумной компании родительницы и Павла, они убедили прекратить им выкать, но Марину я пока не решилась называть мама. Думаю, при такой заботе и любви это очень скоро произойдет. И вот не успела я еще привыкнуть к опустевшему дому, как раздается звонок, от которого непроизвольно вздрогнула.

– «Наверно, что-то забыли?»

Оглядываюсь по сторонам, вроде нет потерянных вещей. С такими мыслями иду открывать дверь.

Сердце, застрявшее где-то в районе горла, скользнуло вниз и снова начало биться, да так сильно, будто желало наверстать упущенное. В низу живота почувствовала шевеление, не может быть, слишком маленький срок. В первый же день дома интернет зависал от количества информации о беременности и все с ней связанное.

– «Боже, неужели это зернышко чувствует кто его папа!»

– Кирилл?! – Шепча, так как от прервавшегося дыхания, сил сказать что-то громко не было.

Он стоял, облокотившись плечом о дверной проем, и почему-то кажется, упирался лбом в дверь, когда нажал кнопку звонка. После моего тихого шепота его имени, он поднял голову, и мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, поскольку даже измученный и усталый, исхудавший, с залегшими синяками под глазами, все еще был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела. Его глаза странно блестели, и я не знала, что еще могу сказать?

– Что ты тут делаешь? – спросила совсем охрипшим голосом, мое нервное состояние вышибло из меня все правила приличия – пригласить зайти в дом. Какими семимильными шагами движется моя жизнь! Только недавно не могла допустить, что бы в моем доме был еще кто-то кроме меня, а теперь стою и думаю о воспитании.

– Мы можем поговорить? – не отвечая на вопрос, не поднимая на меня глаз, спросил Кирилл.

Вытаскиваю все спрятавшиеся по закоулкам силы из себя, прочищаю гортань от комка страха, отвечаю:

– Ты уверен, что это необходимо? Я сейчас очень эмоционально переношу все новости. Может как-нибудь потом?

Химик поднимает на меня свои удивительные очи, в которых такая усталость, боль и еще какое-то чувство не могу уловить, и я понимаю, что перед этим мужчиной в любой ситуации ни когда не устоять. Мое тело, моя душа и сердце принадлежит ему и только ему. Даже зная, что он выбрал невесту, готова броситься успокаивать его, выслушать и просто молча любить.

– Я уверен, что хочу быть с тобой. Готов вымаливать прощение, стоя на коленях, но понимаю слова, даже самые убедительные, это просто слова. Знаю, я отличный адвокат, умею убеждать и ты это прочувствовала на себе, но сейчас перед тобой просто любящий мужчина. – Говорит спокойно, а в голосе столько боли, что хватило бы оптимиста убедить стать пессимистом, и мне кажется, что он пришел попрощаться.

Потребовалось еще несколько секунд, чтобы вспомнить, как двигать ногами, а затем я нерешительно отодвинулась, приглашая войти.

Оставшись одна в коридоре, закрыв дверь, собралась с духом, одернула короткие любимые шортики ниже, чтоб как-то скрыть голые ноги и, призвав все свое мужество, прошла по коридору в гостиную. Кирилл уже сидел на диване а на его коленях урча лежал Шурик, наслаждаясь ласками. Вот уж не ожидала, что они так быстро подряжаться. Последний раз, когда Химик был у меня, кот игнорировал присутствие мужчины. Животные чувствуют искреннее душевное не спокойствие человека и стараются забрать негатив на себя. Поэтому я люблю кошек.

– Удивительно, он сам запрыгнул ко мне на колени, – не отводя взгляда от кота проговорил, – вот она мужская солидарность. – Улыбка коснулась только уголка его губ.

И за этой радостью разглядела призрак печали и обреченности, мысленно начала молиться: «Пожалуйста, не разбивай мое сердце. Снова…».

– Хочешь чаю? – поинтересовалась я, проходя в зону кухни. Надо было как-то разрядить напряженную атмосферу.

– Нет, спасибо, – ответил Химик.

Он пристально наблюдал за моими перемещениями по небольшому пространству, пока я, наполняя электрический чайник водой из Аквафора, ставя на подставку включая кнопку нагрева, обдумывала, а, может, выпить кофе, вычитала, что беременным можно его в небольших количествах. В моем доме теперь имелась баночка молотого специально для любимого мужчины.

Вернувшись в гостиную, замешкалась, выбирая место, где бы сесть. Решив расположиться в кресле, а не на диване рядом с Кириллом, я села и сделала глоток ароматного чая с ромашкой, это лучшее успокоительное средство для меня. Все это время Химик терпеливо ждал, пока я не вернула к нему свое внимание.

– Иди сюда, – тихо попросил он. А по моему телу, только от его голоса, пронеслась волна возбуждения. Заерзала в кресле от пульсирующего лона, не могла поверить, что мгновенно захочу просто от двух слов сказанных мужчиной. Кирилл это сразу заметил.

Я опустила глаза, рассматривая, как кружиться водоворот в кружке. А мысли все были только о нем. На свете не существовало другого места, где я хотела быть больше, но мне нужно было знать, для чего пришел сегодня. Что хочет сказать?

– Зачем? – Я снова отпила глоток горячего напитка, чтобы иметь оправдание замолчать, иначе первая накинусь на него, не выслушав до конца, потому-что мне уже не важно останется он со мной или уйдет к другой, со мной останется его частичка. А еще уверенна, что он будет так же любить этого ребенка, как и я может даже больше.

– Затем, что мне нужно, чтобы ты была рядом. Чувствовать тепло твоего тела.

Снова посмотрела в его черные глаза, которые сейчас выражали всю трагедию мира. Все еще не решалась, все еще сомневалась, боялась не удержать себя в руках.

– Затем, что я скучаю по тебе. Так истосковался по тебе, моя сладкая шоколадка.

Слезы счастья подступили к глазам, но я сильно сглотнула колючий ежик, чтобы удержать потоп. Было рано радоваться. Я не могла позволить себе вновь погрузиться в эти отношения, пока не скажу ему правду о прошлом. Поверти, все тайное становиться явным, но когда в этом не признается любимый человек это становиться самым большим ударом, который разбивает на миллион осколков сердце, и после, боюсь, не поможет надежный клей, так как не сможешь собрать воедино все куски, один обязательно потеряется. Но мне так же было нужно признание от него, какие чувства он испытывает ко мне. Я видела в его глазах все, но вы должны понять меня – женщины любят ушами, нам необходимо слышать даже льстивую ложь. А мужчины думают иначе, им важны поступки, вот сейчас у порога Кирилл пытался мне об этом сказать.

Не выдержав его пристального, жаждущего меня, взгляда, подошла к дивану, взяв из моих рук кружку, поставил ее на журнальный столик, затем обнял меня и притянул к себе. Лбом ткнулся в мой живот, а у меня закружилась голова от пульсирующей крови, в которую бешеными дозами поступали гормоны страсти. Я едва могла дышать – настолько впечатлили его объятия. Но при этом в кольце его рук чувствовала себя невероятно хорошо, словно вновь оказалась там, где и должна быть. Подняла руки и запустила пальцы в его идеальную шевелюру, как же я мечтала чувствовать эту мягкость волос. В этот момент моя футболка оголила часть моего живота, и я почувствовала мягкие мужские губы на нем. Он так нежно целовал, будто уже знал, что так живет его малыш.

Мне так жаль, Маша, – пробормотал Кирилл, дыша рвано в мой живот, – так жаль, что я причинил тебе столько боли. Я за эту неделю прошел все семь кругов ада, представляя, как ты себя чувствовала в тюрьме. Не знаю, что мне сделать, чтоб вымолить твое прощение. У меня нет оправданий. В тот момент защищал брата, зная какой он подонок, но моя вина перед ним не позволяла быть честным. Мог повернуть дело в суде совсем по-другому, чтоб ты не пострадала, но эгоист во мне не позволил пойти на поводу красивой девчонке, жаждал наказывать весь женский пол, за их лживость и притворство. Как ты смогла, после всего, меня подпустить к себе, я бы наверно тебя уничтожил за это. – Смотрю на него ошарашено, тело ударяет горячим, бешено несущимся потоком, крови – наполненный адреналином. Пытаюсь понять как узнал, скорее всего отец не выдержал, и открыл мою тайну. Пытаюсь спросить, а он закрывает мне рот ладонью продолжает каяться.

– А сейчас понимаю – это судьба ткнула меня носом в мое же дерьмо. Первое время так и поступал с тобой – хотел разоблачить, растоптать, унизить, показать всем, какая ты корыстная. Господи Машенька прости меня! Готов каждый день вымаливать прощение и доказывать поступками! Ради Бога скажи, что мне сделать, чтобы ты простила? – К концу речи Кирилл поднял голову вверх, смотря мне в глаза, и его черные бездонные озера полны боли, а я чувствую, как по моим щекам не произвольно струятся реки жалости. Химик, видя мою водную утопию, усадил на колени, прижал к себе так крепко, что затруднил мое дыхание своей мощной грудью.

Какое-то время мы сидим, крепко обнявшись, но потом Кирилл чуть отстранился, чтобы могли видеть друг друга. Посмотрел прямо мне в глаза, словно искал в них что-то, – возможно, уверенность? – а найдя, прочистил горло и заговорил.

– Когда я узнал, что моя первая любовь просто использовала меня, ты знаешь я бросил все, отец заставил доучиться и поступить в универ. – Кирилл делает паузу в минуту, опускает взгляд на мою шею, вижу, собирает силы для дальнейшего рассказа, поднимает ресницы, смотря на меня, продолжает говорить – там я подсел на наркоту и за собой поволок брата, он был младше меня, глупее, сумасбродней. Я должен был быть для него примером, должен был защищать, учить правильно жить. – Замолчав, Химик опустил голову, взял мою руку и начал большим пальцем поглаживать место на руке между большим и указательным пальцем, тем самым вызывая во всем моем теле мелкую дрожь, потом притянул к губам нежно целуя. Когда он вновь посмотрел на меня, в его глазах блестели слезы.

– Я погубил родного брата, – который всегда гордился мной, подражал мне, старался хорошо учиться для меня, а я из-за жалости к себе все испортил.

Боль в голосе моего любимого Химика была невыносима, и мне сразу захотелось как-то успокоить его, утешить, но я сдержалась, зная, что ему необходимо чувствовать мою поддержку, но ни как не жалость.

– Я испортил жизнь тебе, отправив за решётку, – он сделал глубокий вдох, а затем рыча выпустил воздух из легких, – в начале подумал, что так ты мне отомстила, влюбив в себя – посмотрел вниз, сжал сильнее мою ладонь, а затем его взгляд вернулся ко мне. – я опять плохо о тебе подумал, но вовремя остановился. Понял, что не могла ты так претворятся, чувствовал твою нежность ко мне, желание заботиться обо мне. Прошу только не жалей меня, не смогу жить с тобой зная, что это из жалости.

Знаю это ощущение, ненавижу, когда ко мне так относятся, это бесит и угнетает сильнее.

– Я не испытываю жалости к тебе. У меня тоже есть свои секреты, – сделала паузу, переводя дух, затем продолжила, глядя в любимые глаза. – Пока сидела в тюрьме подружилась с женщиной, которая спасла от гибели. С ней разработали четкий план мести тебе. Планировала причинять вред, подорвав вашу репутацию, найти провокационные документы, доказывающие махинации. Почти воплотила его, устроившись на работу к вам в концерн, но твой отец своей заботой и любовью, исцелил больную душу и кровоточащее сердце.

– Это не твоя вина, любой человек на твоем месте люто ненавидел всех за несправедливость, а в первую очередь меня. Я гнал от себя мысли, что ты из мести со мной, задыхался от безысходности, что больше не увижу тебя. – Кирилл обнял мое лицо ладонями, и большими пальцами вытер слезы, струйками стекающие по щекам.

– Так же, как и ты не виноват в том, что случилось с братом, каждый волен распоряжаться своей жизнью, как хочет, свою голову не поставишь на плечи другому, если человек не хочет менять образ жизни, ни что его не заставит. Пашка выбрал путь веселья и беззаботности, думаю, ему в этом хорошо помогали плохие друзья, – ответила я, смотря прямо в любимые глаза.

– Кирилл, я простила тебя уже давно. В ту нашу первую ночь, когда мы были вместе. Поняла, какой на самом деле ты, увидела тебя без маски. Андрей мне рассказал твою историю, но этого было достаточно, чтоб понять из-за чего ты озлобился на весь мир.

– Я не могу быть вдали от тебя, но пока нам нельзя быть вместе. Джен что-то замышляет, и боюсь, она сможет навредить тебе. Обещаю, клянусь своей жизнью, как все проблемы решу, мы будем вместе – ты и я. И, ни кто, слышишь, ни кто не разлучит нас. – Он говорит так серьезно, и с такой решительностью, что верю – все будет хорошо. От его, таких заботливых слов, на душе становиться чуточку спокойней, но тревога не ушла, кружит вороном в душе.

– Кстати, уже давно знаю, что Джен замышляла женить тебя на себе любой ценой, слышала на твоем празднике, как она разговаривала с кем-то по телефону. В ее планы входит месть, и разорение концерна. Прости, что раньше не сказала, но как-то не получалось, потом была зла на тебя. – тихо говорю, закрыв глаза. Мне так стыдно, что скрыла такую информацию.