Текст книги "Химик (СИ)"

Автор книги: Соня Рыжая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Сразу следом набрала номер коллеги, попросила, чтобы он отнес мое заявление на отпуск в отдел кадров. Его я написала заранее, только дату не проставила.

К домику у озера добиралась на такси. Дорого, но своего транспорта не имею, а на автобусе уже поздно. Подруга Сашка купила его в плачевном состоянии, но до тюрьмы деньгами была обеспечена. Отремонтировала, снабдила мебелью, и теперь в водной глади отражался одноэтажный могучий красавец из сруба. Крышу крыльца и террасы, выходящую на берег, поддерживали настоящие бревна деревьев, очень интересный дизайн, который напоминал домик охотника.

Само строение обладало несколькими комнатами: гостиная с камином, который отделял зону отдыха от кухни, спальня. Очень уютно. Вся обстановка простенькая: диван старинный, но надежный, два кресла-гамака, в кухонной зоне стол с тремя ротанговыми стульями вокруг, деревянный стеллаж, для посуды, сделанный вручную, плита. Вся простота мебели ни сколько не говорило о старине, сейчас дизайнеры любят использовать в интерьере натуральные материалы, и стараются максимально приблизить к природе. Дерево создает в доме особый здоровый микроклимат, нейтрализует негативную атмосферу, наполняет помещения своей неповторимой энергетикой. Весь домик дышал живой душой. Вот почему меня сюда всегда так тянет, ну и конечно же озеро, которое успокаивает, заряжает положительными эмоциями.

Спальня совсем маленькая, но очень уютная. Правда кровать сюда мы так и не привезли, но от прежних хозяев остался новый матрас. Разложила вещи в шкафу, застелила постельным свое необычное спальное ложе, включила обогреватель, так как отопление отсутствует, а комнату надо прогреть. Не мерзнуть же, в конце концов. В гостиной разожгла камин, хорошо, что Андрей заготовил дрова, и самой колоть не придется. Даже представить боюсь, как бы я справилась сама с топором и дубовыми кругляшами. Думаете, я слабачка? Вы ошибаетесь – работы я никогда не боялась и не ленилась. При этом умею за себя постоять, а также выдать что-нибудь нелицеприятное. Исключительно на эмоциях. Порой даже нецензурное – не все же мне быть примерной девочкой, ее я спрятала глубоко в себе, как меня в тюремную камеру.

Наверняка вы знаете, темнеет в лесу быстро, многие боятся, но я привыкла. Одеваюсь по теплее, выхожу на террасу с чашкой ароматного чая, усаживаюсь в кресло-качалку, и замираю от красоты открывшейся взору на озеро и осенний сосновый лес на закате. Тишина, покой, абсолютное единение с природой. Из-за особенностей микроклимата небо над самим озером большую часть времени чистое, ясное, а вода имеет серебристый цвет. Солнце уже наполовину спряталось за горизонтом, а те непоседливые лучи нежелающие успокаиваться пробираются сквозь стволы могучих елей, и пригревают меня, клоня в сон. Очнулась уже в темноте, хорошо что вокруг поселок, и кое где светят фонари, освещая пространство. Как догадалась оставить свет на кухне включенным, не знаю, но сейчас это радует, так как могу спокойно дойти до двери. С колен поднимаю чашку, так и заснула, не допив напиток. Выбираюсь из кресла, чувствую, замерзла порядком, промелькнула мысль не заболеть бы, а то и так самочувствие хромает. В доме есть ванна, но котел нагревающий воду – мы с Сашкой его прозвали Невинный от его названия Нева, иногда проявляет строптивость и не зажигается. Вот поэтому хочу организовать тут ремонт – обновить обстановку, заменить приборы, а еще хочется провести отопление, что бы можно было зимой отдыхать.

Как и думала – мой, не всегда дружно настроенный, Невинный решил, что сегодня мне теплая вода не понадобиться.

Провожу у камина остаток времени согреваясь. Позвонила Люде, она уже дома, и у нее все в порядке. Несколько раз телефон высвечивал входящий номер от Мансура, но с ним разговаривать не хочу. Перебираюсь в уже порядком теплую спальню, размещаюсь на мягком матрасе, не раздеваясь засыпаю.

Утро будит меня огненными вспышками, поднимаюсь, а голова идет кругом, чувствую, что вовсе не солнечные лучи меня нагрели, а порядком высоко поднявшаяся температура тела. Вот, как в воду глядела про болезнь, протаптываю путь в кухню, там есть аптечка. Завариваю чай с медом, выпиваю парацетамол и анаферон. Становиться легче, но к вечеру меня накрывает новая волна. Борюсь с недугом как могу, и всеми подручными средствами – банка с малиновым варенье почти пуста. Уже второй день завершает свой неутомимый бег. Сквозь дремоту слышу грохочущий мобильный, но сил дойти до стола нет, наконец тишина погружает в сновидения.

Открываю глаза, вижу бирюзу морской воды, поднимаюсь с лежака, блеск белого песка слепит, жар солнца опаляет кожу. Оглядываюсь по сторонам – пальмовый парк захватывает дух, а в море на отдельном острове гордо демонстрирует могущество отель «Парус». Мое недоумение не знает границ, как я тут оказалась?

«Ни чего себе, Мансур все-таки уговорил меня приехать в гости?»

Подскакиваю и резво несусь к набегающим волнам, они мягкие, теплые. Захожу глубже, смотрю сквозь кристально прозрачную воду – песок на дне бугрится ребрами, возле моих ног вижу рыбку, раскрашенную всеми цветами радуги, она вьется вокруг, задевая своим хвостом мои ноги. Слышу за спиной доноситься шепот – девочка моя шоколадная, открой глаза, посмотри на меня. Узнаю такой родной голос, и душа наполняется счастьем, потому что на отдыхе с моим любимым Химиком.

Отрываю ресницы друг от дружки, а они сопротивляются, не хотят выпускать из объятий. Моргаю несколько раз, пелена застилает взор. Настраиваю свой бунтующий орган зрения – лицо любимого мужчины, и мои губы растягивает улыбка.

– Кирилл я очень рада, что ты меня сюда привез. Я так устала. Я так скучала по тебе. Спасибо, что заботишься обо мне. Теперь у нас все будет хорошо, – улыбаясь, прошептала.

– Машуля, ты вся горишь. Почему телефон выключила, я с ума сходил пока искал тебя. Чуть Андрюху не убил. Малышка моя ну почему всегда убегаешь, прячешься? – Говорит мягким, нежным голосом, при этом ладонями поглаживает щеки. На последнем предложение вселенская печаль искажает такое красивое лицо. А мне так хорошо от его ласк, что опять погружаюсь в жаркие морские приключения.

Следующее мое пробуждение легче, мне не так жарко, тело не ломается в каждой косточке. Голова не гудит тысячами бушующих торнадо, и почти не вращаются стены помещение.

Замечаю вокруг знакомую обстановку. Эту комнату я буду помнить всегда. Сразу возникают воспоминания нашей ночи – мой Химик, такой страстный, нежный, любимый. Он сидит на краю кровати рядом со мной, с таким взволнованным лицом, и до меня доходит, что что-то случилось. Пытаюсь подняться, а сил не хватает. Кирилл придерживает меня за плечи руками, потом берет мое лицо в ладони, наклоняется, и нежно целует в губы. Низ живота вспархивает бабочками. Как бы я не злилась, не могу рядом с ним быть бесчувственной. Все мои эмоции сразу выползают. Зареклась влюбляться, держала чувства за закрытой на сто замков двери, но Химик с легкостью подобрал ключи. А я не могу слова из себя выдавить, все сковало засухой. Он замечает, с тумбочки берет стакан, наливает из графина воды, и поит меня.

Смотрит в мои глаза, пристально не отводя взгляда, сейчас его зрачки светлые, напоминают растопленный молочный шоколад, так и хочется купаться в нем. Но потом он становиться серьезным, говорит тоном, не терпящим возражений:

– Шоколадка, сейчас мы собираемся и везем тебя в клинику, наш семейный доктор настаивает на твоей госпитализации.

Пытаюсь сказать, что со мной уже все в порядке, но он закрывает мне ладонью рот, качает головой, не принимая возражений.

– Малыш, давай сделаем так, как я говорю, врач настаивает на обследовании. – Его губ касается легкая улыбка, а глаза серьезные. Таким я его еще не видела.

Мы спускаемся по лестнице на первый этаж, Кирилл несет меня на руках, так как сил у меня не прибавилось. Дверь открывает дворецкий, а на пороге застыв статуей, на нас смотрит Джен, и ее взгляд не предвещает ни чего хорошего. Любезность и понимание в ее багаж чувств совсем сейчас не упакованы. От ее ауры, излучающей ненависть, все мои нервы скручивает, натягивая до предела.

19 глава

Ладно. В этот раз я провалил миссию воссоединения наших отношений, поверьте, я старался, но так бывает – старые отношения добавляют горечи. Уверен если в горький шоколад влить сладость апельсинового сиропа, думаю, вкус будет невероятный.

Вы правы – это был чертов провал. Думаете, мне надо было силой заставить выслушать меня? Что ж, вы не правы. Когда-нибудь читали «Искусство войны» Сунь-Цзы? Я читал. Это книга о военной стратегии. Хороший генерал знает, когда атаковать. Великий генерал знает, когда отступить. Собрать силы.

Я сказал Маше, что мне нужно. Теперь мне надо ей это показать.

Войну выигрывают поступки. Поступки излечивают раны. Не слова. Слова – бедны, ветрены. Мои же в особенности – гроша ломанного не стоят, не забыли я адвокат, причем очень опытный.

Так что… у меня есть план. И такой вариант, как поражение, даже не рассматривается. Потому что дело касается не только меня, не только моих желаний. Больше нет. Все дело в том, чего хочет Шоколадка. А она хочет меня – это увидел в ее глазах, это почувствовал в ласковых прикосновениях. Конечно, она сопротивляется, но это так всегда у женщин, им нужен мужчина завоеватель, который будет доводить до дрожи. С Машей всегда так было, даже при первой нашей встречи, она трепетала в моих объятиях.

Никто никогда не сможет стать для шоколадки тем, кем могу быть для нее я. И, прежде чем вы успеете оторвать мне голову, скрутить яйца – говорю это, не потому что у меня преувеличенное чувство уверенности. Я говорю это, потому что, не смотря на злость, будучи обиженной… моя девочка просто любит меня так же, как я люблю ее.

Смотреть на нее, это как смотреть в чертово зеркало. Так что я не отступлюсь. Не сдамся. До тех пор, пока мы оба не получим, что хотим. А хотим мы друг друга, и в этом я уверен. Иначе не стал бы таким востребованным юристом.

Очнулся я в больничной палате с дикой болью в груди, правая рука в перевязке. Как потом выяснил, у меня сломаны три ребра, ушиб лучезапястного сустава, левого колена, ссадины и царапины по телу. Врач уверил, что я родился в рубашке, так как подушки не сработали и руль буквально протаранил мою грудную клетку, спас меня от не минуемой смерти ремень безопасности. И я говорю спасибо создателю, сей штуковины.

Начальник охраны подготовил отчет, выяснились очень странные факты – испорчен механизм срабатывания, и определенно это сделано намеренно. Мне много кто угрожал, но всегда бдительная охрана проверяла все, что произошло сейчас – тайна, покрытая странными загадками.

Два дня провалялся на больничной койке, не выдержав, хотя в частной клинике условия почти как дома, сбежал в поместье. Рядом с лесом и озером всегда чувствовал себя спокойно. Пока медленно, но верно шел на поправку, руководил из кабинета. В офис невероятно тянуло, безумно скучал по Маше, хотя злился на нее еще сильней. Все в той ситуации было не понятно. Мансур убеждал, что мне нужно оставить в покое мою девочку, пока не случилась беда. Выяснили недопонимания – оказалось, что мой отец попросил его увести у меня Машу, так и не сказав истинной причины. Серьезно заверил, что дал слово – все останется в тайне. Но нефтяник приоткрыл секрет – он пытался убедить родителя в серьезности моих намерений, но тот не принял доводов, сказал, что если я разойдусь с Джен, пострадаем и я и Орлова.

Когда наблюдал представление – Мансур стоя перед моей Машенькой на одном колене с предложением руки и сердца, с натягиванием на ее пальчик обручального кольца, думал, задохнусь, готов был реветь медведем, чтоб любимая не приняла его. Теперь я понимаю мужиков и их чувства, которым дали отставку. В друге разочаровался окончательно и бесповоротно. Но не верю шоколадке, ее глаза рыдали, хотя должны были сиять счастьем, если бы мой друг ей действительно был дорог.

Мансур удивил в очередной раз. Это он вытащил меня из разбитой и горящей машины. Помчался вслед за мной, прекрасно зная мой характер, ожидал нелепого поступка. Отвез в больницу, вызвал нашего врача. Скрыл следы аварии, замял дело в полиции.

И вот теперь я обязан ему жизнью. Как справиться с моими чувствами к Маше, как скрыть желание обладать ей до конца жизни. Друг уговорил подождать, не мог признаться во многом, так как я слишком эмоционален и натворю глупостей, завалив четко выстраенную стратегию.

Теперь поверил, что кто-то очень хочет причинить мне вред, и этот кто-то старается не по-детски. Уверен, что в офис забралась и основательно устроилась крыса.

Нефтяник рассказал про Машины проблемы в лаборатории, вот чего не могу понять, почему она мне не сказала.

Просчитывая все варианты, раскручивая запутанный маток, все нити указывали на моего секретаря. Оказывается, Светлана очень близко знакома с моей бывшей невестой Джен, даже скажу больше они близкие подруги. Не понятно одно для чего набивалась в любовницы. Ну, этот вопрос решаем, и мы с другом разработали четкий план.

Когда среда, второй недели моего заточения, взорвала мою нервную систему, не выдержав приехал в офис, правда от охраны не смог отделаться. Мне жизненно важно надо было увидеть, хотя бы издалека, мою девочку.

Не знаю, где взялись силы, чтоб сыграть спектакль для моего любвеобильного секретаря. В кабинете пришлось ее поцеловать, и это было до рвотного противно, чувствовал себя изменщиком. Хотя раньше раздавал свои губы всем подряд.

Видя Машины слезы, чуть не похерил все планы. Затащил ее в кабинет, чтоб не сорваться на глазах у блондинки.

Мне можно присудить Оскар, отлично справился с задачей, но был на грани. Моя малышка была расстроена так, что ее вырвало. Когда она посмотрела на меня, держась за ручку двери, вся трагедия мира была в ее взгляде. За ней закрылась дверь так, что мне казалось, она унесла весь воздух комнаты.

Вечером созвонился с отцом:

– Привет пап, как себя чувствуешь, что говорят врачи? – Раздраженно спросил. Был зол на него, за то что молчал, скрывая все проблемы, свалившиеся на концерн, пытаясь решить, не впутывая меня.

– Привет сынок! Ты как? Слышу, голос уже бодр, пошел на поправку. Я очень рад, что с тобой все в порядке. Приеду и разберусь со всеми умниками. У меня все отлично, уже выписали, но останусь еще на пару дней. Я тут встретил женщину, которую искал очень давно. Уговариваю поехать со мной, и сделать кое-кому сюрприз. – Бодро отвечает. А меня раздражает его беззаботность и радость в голосе. Мы по уши в проблемах, а он о женщинах. Да уж, мужики до старости остаются мужиками.

Стараюсь взять себя в руки, и не нагрубить. Прощаемся, а я рад, что не сорвался, приедет, поговорим серьезно. Теперь он точно не уйдет от ответа, что скрывает все это время.

Уже поздней ночью, когда я забираюсь в холодную постель, до меня доходят последствия сегодняшних событий.

Меня словно опаили кислотно-щелочной настойкой, стало противно от самого себя – Маша не знает ни чего, и как она отреагирует на спектакль, который я разыграл – вопрос на миллион. Завтра с утра сразу к ней в кабинет и признаюсь во всем. Моя сладкая девочка должна знать правду. Она сильная, зря Мансур в ней сомневается. Я уверен, ради нашего будущего Маша будет бороться не меньше моего.

Твою ж мать! Наверно Супермен так же себя чувствовал, когда смог повернуть время вспять и вытащить Лоис из той машины. Новый дубль. Вторая попытка. Еще один старт.

Складываю руки у себя за головой и устраиваюсь на своих подушках с самой большой, самой светлой, с-нетерпением-жду-завтра улыбкой, которой вы никогда не видели. А еще я кайфую спать в постели, где мы с ней так были счастливы.

Утро, офис и пустой кабинет заведующей, заставляют мои внутренности заледенеть. Моя шоколадка пропала, огненным драконом ношусь по лабораториям, ищу, но все в пустую, ни кто не знает где Орлова.

Рабочий день, словно улитка, ползет мимо, пытаяся из меня вытянуть остатки здравомыслия. Обедать не стал, нет желания вообще перемещаться. Мои мысли в поисках Маши, побывали везде.

Ближе к вечеру Света вплывает в кабинет с улыбкой ехидны, сообщая:

– Кирилл к тебе лаборант. Просит принять его, – подходит, усаживается передо мной на стол, притягивает за галстук, наклоняясь, пытается поцеловать, но я успеваю увернуться, подставляя щеку.

– Дорогуша, это кабинет, тут мы работаем, всем остальным займемся вечером у меня в квартире. – Делаю двусмысленное предложение, давлю из себя улыбку, язвительно отвечая.

Вижу азарт в ее глазах, и рад, что зараза клюнула. Ну что крыса, приступим к опытам.

Секретарь, виляя бедрами, выходит, впуская паренька на вид лет двадцати пяти. Он сообщает, что Орлова написала заявление на отпуск, и протягивает мне бумагу, а я замираю, не зная, что делать и ответить. Смотрю на белый листок исписанный ручкой в его руке. Миллион мыслей проносятся в моем кипящем чайнике. Предупреждаю парня, что о заявлении никто не должен знать.

Набираю ее номер пару тысяч раз, гудки – ответа нет, а потом мне отвечает робот, что абонет не абонент. Звоню Мансуру, он не знает где Маша. Маты летят из моего рупора, что даже сам не ожидал от себя такого красноречия. Андрей утверждает – тоже не знает где соседка, но я друга знаю слишком давно, чтоб не почувствовать вранья. Еду к нему в центр, пугаю посетителей своим боевым настроем, хватаю парня за горло, прижимаю к стене.

Водителю сообщаю путь до поселка, но адрес не поместья, а дома, в котором наверняка отпускает в бесконечное путешествие свои чувства ко мне. Становиться так гадко, от того что сразу не признался. И это уже второй раз, когда упускаю шанс поговорить с ней на чистоту. Я и не знал что мы соседи, да и вообще ничего о ней не знаю. Сглатываю застрявший ком, опять паршивое чувство безнадежного идиота. Мысленно даю себе пинка под зад, решаю, что в этот раз мы поговорим, даже если для этого потребуется вся ночь.

Входная дверь не заперта, захожу и вижу мою малышку на диване, накрытую пледом. Весь ее вид говорит о том, что ей плохо, очень плохо – лицо бледное, тело дрожит. Мой испуг такого масштаба, что мог бы поднять девятиэтажную волну в озере, что за окном. Подбегаю, усаживаюсь на корточки возле нее, трогаю лоб, который горит огнем. Пытаюсь разбудить, а она бредит. Вижу, открыла глаза с трудом, и ее взгляд мутный, нет той зелени, в которую влюбился с первого мгновения. Поднимаю на руки, хотя доктор предупреждал мне нельзя напрягаться, но сейчас это не важно.

В поместье врач ставит диагноз – ОРВИ, предлагает госпитализацию для обследования, соглашаюсь без разговоров. Когда выношу на руках Машу, на пороге сталкиваемся с Джен. Ее воинственный вид застает меня врасплох. Вроде все выяснили, договорились остаться хорошими друзьями, и вот что ей теперь нужно. В свете последних событий – думаю о дружбе, речи быть не может. Прохожу мимо, направляясь к машине врача. Она в след кидает фразу:

– Кирилл нам надо срочно поговорить, поверь, это в твоих интересах, выслушать меня прямо сейчас. – Говорит с таким ехидством, что ей позавидовала бы Ильза Кох.

Усаживаю шоколадку в машину. Поворачиваюсь и смотрю на бывшую – удивляюсь, как не замечал в ней столько высокомерия. Подхожу, цепко слежу за эмоциями в глазах, в которых полыхают адовым пламенем черти, говорю:

– Я сейчас занят, тебе лучше приехать в понедельник в офис. Там обсудим все возникшие вопросы. А сейчас будь любезна уезжай, и без приглашения не появляйся. Думаю, моей Маше очень неприятно видеть тебя рядом со мной. Не хочу ее расстраивать. – Вежливо предлагаю альтернативу ее настойчивости.

– Вот как…, она уже стала – твоя Маша, не слишком быстро. Уверена, наверняка не знаешь об Орловой важного факта, раз решил связаться с ней. Ты выслушаешь меня прямо сейчас. – Она тычет пальцем мне в грудь не принимая возражений, почти отдавая приказ. Вот это зря, уж точно не променя подчинятся кому-то.

– Эта охотница на богатых мужиков скрывает свое тюремное заключение, и сидела она за распространение наркотиков. И немало важная информация – это она подсадила твоего брата Пашку.

Вас когда-нибудь било разрядом электрошокера? Меня било, я знаю это ощущение – парализует, дезориентирует, отключаются сигналы, поступающие в мозг, сильнейшая мышечная боль. Вот так, как сейчас – замер, и меня пронзают удары «Фантома».

Смотрю на Джен, а она продолжает брызгать ядовитой смесью, напоминая кобру, пляшущую перед Беде. Ее слова проникают в мою кровь электрическими укусами.

Слух отключился. Взор застилает пелена, начинают мелькать слайды прошлого – зал суда, тонкие пальчики блондинки вцепились в прутья клетки, зеленые глаза – молящие о спасении. Как выстрел в грудь, меня бьют воспоминания – я отправил за решётку Орлову Марию, спасая брата.

– «Как такое может быть…, почему не узнал ее…, почему не призналась…, что происходит? Она решила так мне мстить???» – Поражают клетки мозга, словно вирус, вопросы. Не могу соображать логично, настроить ход мыслей в правильном направлении.

– «Не верю, что Маша намеренно скрывала свое прошлое, она не могла так поступить. Я видел в ее глазах желание быть со мной, трепет от моих прикосновений. Не могла, так идеально притворятся, или все же могла?»

Щелчок тумблера, и я возвращаюсь на крыльцо дома, где только что моя жизнь, и планы будущего обрушились, как взорванное ненужное строение. Как быть…? Как посмотреть в глаза шоколадке, как вымаливать прощение? Тем временем Джен продолжает пламенный обстрел, поражая жизненно важные органы.

– Хисин, ты слышишь меня, я настаиваю на нашей свадьбе. Если ты не женишься на мне, я дам пресс-конференцию и весь мир узнает, какие грязные делишки с отцом вы провернули, чтоб спасти брата наркомана. И поверь, больше всего пострадает Орлова, думаю, не зря же скрывала информацию о себе, значит, боится за свою репутацию. – Всей злобой мира сейчас пропитано каждое ее слово.

Не отвечая направляюсь к машине, подхожу со стороны водительской двери. Доктор опускает стекло, внимательно смотрит, а я не знаю что сказать. Сжав кулаки, сглатываю ком, пытаюсь не смотреть на заднее сиденье, где Маша кутается в мягкий плед, ждет меня, тихо говорю:

– Петр Васильевич отвезите Машу в клинику и позаботьтесь о ней как следует. Я постараюсь приехать, как можно раньше, надо решить одну проблему. – Моя просьба полна обреченности, и доктор это понимает.

– Не переживайте Кирилл Павлович, все будет хорошо. Проведу полное обследование, и результаты вам сразу сообщу. – Так же шепотом отвечает мне.

Машина трогается с места, выезжая за ворота, а я понимаю, что моя душа осталась на заднем сиденье, сжимая в объятиях мою шоколадку.

Бывшая что-то громко выкрикивает с крыльца возмущаясь. Даже не думаю двигаться с места, Джен сама подходит ко мне.

– Даю тебе неделю на принятие решения. Лучше соглашайся, нам было хорошо вместе, пока не появилась эта убогая каторжница. Поверь, у меня достаточно доказательств, чтобы раздуть мировой скандал. Ты будешь рисковать престижем концерна ради какой-то девки, которых у тебя было столько, что можно всех разместить в моей гостинице. – Шипит мне в лицо, а я вижу, как брызги слюны вырываются из ее злобной пасти. Меня охватывает такая ярость, готов придушить на месте, но вспомнив лицо Маши, ее эмоции говорили, как она беспокоиться за меня, взял себя в руки.

– Пошла вон. Мне ни кто и никогда не будет ставить условий, запомни это. Я сообщу о своем решении, когда посчитаю нужным. А сейчас проваливай, и не смей тут появляться, это дом отца, а ты своим присутствием портишь воздух.

Видите эту немытую, небритую кучу на диване? Парня в грязной серой разорванной рубашке и помятых штанах за тучу баксов?

Это я – химически утилизированный отход. Обычно выгляжу не так. То есть, это совсем не я. Вы уже знаете какой педант и чистоплюй. В жизни хорошо ухожен, мой подбородок украшает идеально бритая щетина, а мои чёрные волосы зачёсаны в идеальную прическу, что, как говорили, придаёт мне опасный, но профессиональный вид. Мои костюмы шьются на заказ. Я ношу туфли, которые стоят больше, чем вы платите за жилье.

Моя квартира? Да, та самая, в которой я сейчас нахожусь, где воспоминания о наших совместно проведенных днях сдирают с меня кожу наживую. Окна затемнены до ночного режима, не успел рассказать Маше, что установлены умные стеклопакеты, а мебель подсвечена голубоватым сиянием телевизора. Когда-то белая кухня превратилась в серую свалку, на столах и на полу валяются квадратные бутылки сейчас мне единственного друга Джека, коробки из-под пиццы и куча пачек от сигарет и пепельница с горой окурков напоминает пирамиду фараона. Да, я опять закурил, было время, когда дымил как паровоз, потом бросил.

Это не моя квартира. Та, в которой я живу, идеально чистая – горничная приходит каждый день. В моем умном доме есть все современные удобства, каждая игрушка для больших мальчиков, которая может прийти в голову: система объёмного звука, колонки и сабвуфер, и плазма с большим экраном, которая заставит любого мужчину упасть перед ней на колени. Дизайн в стиле модерн – много коричневого и нержавеющей стали, – любой, кто зайдёт, скажет, что тут живёт холостяк.

Как я и сказал, то, что вы видите сейчас, это не я. У меня Инфлюэнца.

Вы никогда не замечали, что самые страшные заболевания в мире наделены лирическим звучанием? Малярия, диарея, холера. Может это специально? Чтобы красиво описать, что вы чувствуете себя как то, что только что вывалилось из коровьей задницы?

Инфлюэнца. Приятно звучит, если учесть, что чувствую себя последним дер…м. По крайней мере, я почти уверен, что это именно оно. Поэтому я отсиживаюсь в квартире уже семь дней. Именно поэтому я выключил свой телефон и сползаю с дивана только для того, чтобы сходить в туалет или забрать доставленную мне еду.

Как долго обычно проходят инфекционные заболевания? Десять дней? Месяц? Мои начались неделю назад. Будильник зазвонил, как обычно, в 5 утра. Но вместо того, чтобы встать с кровати и поехать в офис, где я руковожу кучей народу, запустил металлический напоминатель в противоположную стену комнаты, разбив его вдребезги, оставив трещины на зеркальной двери гардеробной.

Он всегда меня раздражал. Глупые часы. Противное тик-тик-тиканье. Отсчет времени моего полета в бездну, и вот лечу, мучаюсь в ожидании, когда стану пятном на поверхности достигшего дна.

Я перевернулся на другой бок и снова уснул. Когда всё-таки поднял свою жопу с кровати, на меня навалилась слабость и тошнота. В груди болело, голова раскалывалась. Это же грипп верно? Спать мне больше не хотелось, и я разместился здесь, на моём надёжном диване. Он был так удобен, что я решил с него не вставать. Всю неделю. Просматривая все те фильмы, что смотрел с шоколадкой.

Панель транслирует «На крючке» ее любимый. За сегодня посмотрел его уже три раза, но ещё не смеялся. Ни разу. Может в четвёртый всё будет лучше?

Сейчас кто-то стучит в мою дверь. Чёртов консьерж. Какого хрена он припёрся? Вы можете быть уверены, что он об этом пожалеет, когда получит чаевые от меня на Новый год.

Я игнорирую стук, даже не смотря на то, что он повторяется снова и снова с грохотом, который слышат скорее всего верхние и нижние пять этажей.

– Кир…! Кирилл…! Химик…, я знаю, что ты там! Открой эту чёртову дверь! – Грубый злой бас доносится с обратной стороны. Только не это, зарываюсь лицом в подушку. Этот придурок, также известный, как мой друг нефтяник, пытается вломиться.

Когда я говорю слово придурок, я имею в виду в самом нежном его смысле, клянусь. Но по-другому его не назовёшь. Он требовательный, самоуверенный, беспощадный. Я убью консьержа.

– Если ты не откроешь эту гребаную дверь, Химик, клянусь аидом, я выбью ее, и тогда тебе не поздоровиться! – Говорит тоном, не терпящим возражений.

Понимаете о чём я?

Сжимаю подушку, и делаю глубокий вдох. Она пахнет ванилью и шоколадом. Сладкий, вкусный и вызывающий привыкание запах.

– Кир! Ты меня слышишь? – Опять раздается рык за дверью.

Накрываю подушкой голову. Не потому, что она пахнет…Ей… а чтобы заглушить продолжающийся стук в мою дверь.

– Я считаю до трех! И если ты не открываешь, советую спрятаться надежнее! – в голосе Левина звучат ноты предостережения, и я знаю, он не шутит.

Глубоко вздыхаю и заставляю себя подняться с дивана. Я мог бы открыть ее с помощью мобилы, но он засранец сдох от несчетного количества принятых но оставшихся без ответа входящих. Дойти до двери – занимает уйму времени. Каждый шаг моих затёкших, болящих ног даётся с трудом, сейчас бы заплатил все свои сбережения только чтоб ни кто меня не беспокоил. Чёртов грипп.

Я открываю дверь и готовлюсь принять на себя гнев нефтяной скважины. Мускулистой рукой он прижимает к уху iPhone Х. Его черные волосы стрижены в модный ежик, широкие брови говорят о восточной крови, чуть лопоухие уши. Зеленые глаза – заставляют меня застонать, вспомнив самые желанные. Серая кожаная куртка, серые джинсы, темно-зеленая футболка – друг любит, когда цвета соответствуют.

За ним в спортивном костюме и достаточно виноватым видом стоит мой лучший друг и партнер, Андрюха.

Я прощаю тебя, консьерж. Это Прохоров должен умереть.

– О май гад! – возмущается Мансур в ужасе. – Что, чёрт побери, с тобой случилось гад такой?

Говорил вам, что это не настоящий я.

Мой рот ему не отвечает. У меня нет сил. Просто оставляю дверь открытой возвращаюсь к лежбищу, и падаю лицом вниз на диван. Он уютный и тёплый, но жёсткий кожаный.

Несмотря на то, что моё лицо зарыто в подушку, я чувствую, как друзья медленно заходят в квартиру. Представляю шок на их лицах при виде её состояния. Выглядываю из своего кокона и вижу, что моё внутреннее зрение не ошиблось.

– Кир? – я слышу его вопрос, в этот раз один простой слог пронизан беспокойством. Затем он снова недоволен.

– Господи, Андрюха, почему ты не позвонил мне раньше? Как ты мог это допустить?

– Я не видел его, Лев! – быстро говорит Андрей. – Приходил каждый день. Он не открывал мне. Павел Кириллович уверил, что с ним все в порядке.

Чувствую, как диван прогибается под ним, когда он садится рядом со мной.

– Кир? – мягко говорит. Да, Мансур очень хороший друг, ценит дружбу, так как знает каково быть одиноким.

Его голос наполнен волнением, он напоминает мне мою бабушку. Когда я был ещё мальчиком и болел, она заходила в мою комнату, неся на подносе горячий чай и суп. Катерина целовала мой лоб, чтобы проверить, горю ли я из-за температуры. С ней всегда чувствовал себя лучше. Мои закрытые глаза начинают слезиться от воспоминания. – «Не правда ли я размазня?»