Текст книги "Три века Яна Амоса Коменского"
Автор книги: Соломон Смоляницкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Коменский пользуется мировой известностью, и на конгрессе ему предоставляется слово. Перед собравшимися он излагает свои замыслы относительно будущего Европы в духе идей «Всеобщего совета». И хотя они кажутся несбыточными, но призыв к терпимости, к объединению народов в борьбе за мир и свободу брошен. Эти мысли поражают, вызывают иронию, скепсис, но и восхищение одновременно. Даже будучи утопическими для своего времени, они становятся достоянием человечества. Пройдет около трехсот лет, прежде чем многие идеи Коменского станут делом практического осуществления...
Однако политические прогнозы, сделанные Коменским на ближайшие годы, вызывают интерес участников конгресса. Выступление мыслителя становится своеобразным событием в духовной жизни Европы. В этом же году Ян Амос издает свое сочинение «Путь света», написанное им для Англии больше двадцати лет назад, но с новым посвящением, где дается краткое введение в Пансофию. Обращаясь к Королевскому обществу наук в Лондоне, Коменский надеется, что это общество станет международным научным институтом.
Силы Яна Амоса убывают. Общественная, политическая борьба, которой он отдал всю свою жизнь, как ему кажется, не принесла результатов. Чехия по-прежнему томится под игом Габсбургов, братья преследуются, община распадается. Временами глубокое уныние охватывает Яна Амоса. Где же искать утешение? Он склоняется к пиетизму[118]118
Пиетизм – религиозное мировоззрение. Пиетисты полагали, что служение богу состоит в нравственном усовершенствовании, духовное общение не нуждается в обрядности.
[Закрыть] – абсолютному углублению в веру вне церкви и сект. Ему близко утверждение пиетистов, что настоящий христианин должен провести реформацию прежде всего в самом себе. В этом настроении в 1668 году Коменский пишет сочинение, трогательное и глубокое по искренности мыслей и чувств, названное им «Единственно необходимое». В нем философ, окидывая мысленным взором свою жизнь, прожитую в борьбе и тяжких испытаниях, хочет передать опыт грядущим поколениям. Он не отказывается от прошлого, несмотря на усталость от вечных поисков и горечи разочарований. Но когда-нибудь мы должны найти выход из лабиринтов, ведь существуют причины неустройства! Суметь отличать в жизни нужное от ненужного – значит выбраться из бед. Ян Амос призывает найти истину в себе, жить, познавая действительность, изучая науки, идти путем мира к благоденствию человечества. «Война, – говорит Ян Амос, – должна отвергаться как что-то зверское, ибо людям к лицу человечность, а споры могут быть разрешены судом, веденным по правилам».
«Единственно необходимое» – это и исповедь, и завет мыслителя, исполнившего свой долг перед людьми, миром, родиной. Коменский посвящает его Рупрехту Пфальцскому, сыну Фридриха, находящемуся при английском дворе. Смысл посвящения ясен: Рупрехт должен продолжать дело освобождения Чехии.
Болезнь вырывает Яна Амоса из активной жизни иногда на недели, месяцы. Он рад, когда его посещают старые друзья, сын Даниил. Жизнь завершает свой круг. Вспоминая былое долгими ночами, когда сон не идет к нему, Ян Амос как бы беседует с дорогими людьми, оставлявшими его на длинной жизненной дороге, всматривается в лица... Память – вторая жизнь. Самые радостные минуты, когда перед ним, возрожденная силой любви, возникает милая Моравия, ее холмы и цветущие поля, шумящий лес, полный звонких птичьих голосов, широкий могучий дуб, возле которого он занимался со своими учениками. И всегда рядом Магдалина, юная, прекрасная, с лучистыми глазами, устремленными на него. В ее взгляде нет печали прощания, как в том последнем взгляде, который он встретил, обернувшись у порога, когда ночью уходил из дома, оставляя в Фульнеке Магдалину с детьми, – нет, в видениях Яна Амоса этот взгляд сияет радостью встречи.
Увы, спокойные минуты размышлений и воспоминаний, когда боли оставляли его, были отравлены клеветой. Тяжко больной, почти без сил, в эти последние полтора года своей жизни он вынужден снова взяться за перо, чтобы защитить самое важное свое творение и показать тем, кто способен видеть, что каждый его поступок, каждый шаг был продиктован одним-единственным стремлением к освобождению родины и установлению на земле мира, справедливости, благоденствия.
А началось с того, что по приезде в Амстердам он знакомит со «Всеобщим советом» Самуила Маресия (Коменский всегда прислушивается к мнению коллег), профессора теологии университета в Гронингене. Протестант кальвинистского направления, человек нетерпимый и резкий, Маресий в ядовитом памфлете обрушивается на «Всеобщий совет», а вместе с тем и на другие пансофические, педагогические, теологические работы Коменского. Его удар был рассчитан точно. Маресий обвиняет Яна Амоса в политических тенденциях, способствующих революции. Памфлет отдает политическим доносом. Клевета и предвзятость извращают каждую мысль Коменского. Автор памфлета не гнушается ничем, лишь бы найти повод для обвинения. Маресий выискивает в произведениях Коменского общее со взглядами католического монаха Кампанеллы. Он видит даже атеизм, поскольку в книгах Коменского мирно сосуществуют христианские взгляды всех направлений и язычество. Маресий приписывает Коменскому фанатизм, одержимость...
Ян Амос вынужден ответить сочинением «О рвении без знания и любви, братское увещание Я. А. Коменского к Самуилу Маресию ради уменьшения ненависти и увеличения благосклонности». Оно выходит в 1669 году – за год до смерти автора. Но Маресий не успокаивается, да и сам Ян Амос испытывает необходимость продолжить защиту своих взглядов, уже в иной плоскости. Он пишет «Продолжение братского увещания об умерении рвения любовью», в котором, кратко повествуя об основных биографических фактах за последнее тридцатилетие – период, когда создавался «Всеобщий совет», – показывает глубокую внутреннюю связь своей жизни с общественно-политическими событиями эпохи, ее научными, религиозными, философскими задачами. Вся жизнь Коменского – и это становится очевидно непредвзятому читателю, – все его побуждения, поступки, дела были ответом на запросы времени. Но времени нового, идущего на смену старому, несущего в себе идеи гуманизма и свободы. Какое удивительное по нравственной глубине и правдивости доказательство истинности, жизненности, человечности устремлений философа!
Ян Амос не успевает закончить это произведение, которое чешский исследователь Й. Гендрих при первой публикации на чешском языке назвал «Автобиографией». Она обрывается знаменательным 1658 годом. В этом виде «Продолжение братского увещания» выходит в 1670 году. Чувствуя приближение конца, Ян Амос заклинает сына Даниила и своего ближайшего помощника Нигрина позаботиться об издании всех остальных томов «Всеобщего совета», ибо мысль, отлитая в печатное слово, не исчезнет, она прорвется через барьеры времени и рано или поздно придет к людям.
Ян Амос Коменский умирает, чтобы стать бессмертным. Человечество помнит эту дату – 15 ноября 1670 года. Его прах покоится в Валлонской церкви в Наардене, недалеко от Амстердама.
С той поры прошли годы, десятилетия, столетия, но они не отдалили, а, наоборот, приблизили к нам великого мыслителя и педагога. Так, наверное, скажут и люди двадцать первого века...
Вместо эпилога. КОМЕНСКИЙ И МЫ
Стоит задать себе вопрос: «Чем близок и дорог Коменский каждому из нас?», как сразу же возникает необходимость дополнения: «И для всех нас вместе», ибо, мечтая о счастье человека, Коменский не мыслил его вне деятельности ради общего блага, ради счастья для всех. «Весь человек в целом должен воспитываться для человечества», – говорит он, и эта мысль, обращенная к современникам, обрела столь великую нравственную силу, что без нее немыслима духовная жизнь человечества во все времена.
Личность Яна Амоса Коменского, его произведения, удивительная жизнь, его титаническая деятельность вот уже три века волнуют, будоражат воображение человечества, приковывая внимание педагогов, философов, историков, писателей, да и всех людей, независимо от их профессии поставивших перед собой вопрос о смысле жизни, о своем назначении на земле.
В чем же секрет неослабевающей притягательной силы Коменского? Какие нравственные, исторические уроки извлекаем мы из этого живого неиссякаемого источника?
На крутых переломах истории, когда в борьбе и страданиях решается судьба народа, вперед выходит тот, кто готов взвалить на свои плечи всю тяжесть испытаний, уготованных суровым временем. Он жертвует всем, чем владеет, если требуется, и самой жизнью, но поступить иначе не сможет: оставаться в стороне не позволит совесть. Любовь к родине призовет его, а история выведет на авансцену событий. Неизвестно, как происходит этот таинственный процесс, в котором, казалось бы, так много случайных, привходящих обстоятельств, но история безошибочно выбирает того, кто сумеет вместить в своем сердце все горе и муки народа, чей голос будет услышан и отзовется в веках.
Такой фигурой для гонимых, преследуемых огнем и мечом чехов-протестантов в эпоху Тридцатилетней войны, когда Чехию жгли, терзали, грабили войска государств, объединенных в Католическую лигу, стал Ян Амос Коменский, великий чешский мыслитель и педагог.
Не странно ли – всего лишь скромный учитель и священник общины чешских братьев, прямых наследников гуситов, – именно он становится полномочным представителем гонимых чехов. Он, более всего склонный к созерцанию и размышлению, прерывает работу над сочинениями, которых ждет от него просвещенный мир, оставляет учеников, школу и отправляется в путь по дымным дорогам Европы, наводненным шайками разбойников и мародеров, чтобы вести переговоры с правителями городов, королями, канцлерами о предоставлении убежища тысячам чешских семей, об их защите и правах, о мире.
Кажется, словно для того, чтобы Коменский пережил всю боль и страдание народа, эта кровавая многолетняя война обрушивает на него самые тяжкие испытания. Но ничто не может сломить его волю к борьбе, поколебать веру в высокое предназначение человека. В это страшное время, когда льются потоки крови, Коменский провозглашает гармоничную личность главной целью всех педагогических усилий, а свободу – высшим благом, неотделимым от человека. Страстно обличает он социальную несправедливость, призывает к равенству людей и народов, уничтожению сословных привилегий, равноправию мужчин и женщин.
Защитник обездоленных, угнетенных, Коменский провозглашает естественное право на счастье всех людей и народов. «Все люди, в какой бы части земли они ни жили, – заявляет он, – обладают одной и той же природой, в равной степени обладают способностью чувствовать и мыслить, волей и инстинктом, способностью к труду». Размышляя о человеке, он видит человечество, открывая исконные нерасторжимые связи между людьми, так как не может быть человек счастливым, если другие вокруг него несчастны.
Представления Коменского об идеальном государстве утопичны, ибо он не видел, что причина социального зла лежит в классовом антагонизме эксплуататорского общества, но подлинный глубокий демократизм и гуманизм его воззрений расковывали мысль, открывали путь к самосознанию, будили чувство человеческого достоинства и звали на борьбу. «Почему свобода всех сословий не должна быть составной частью счастья? – бросает он этот сакраментальный вопрос, чтобы тотчас же решительно и прямо ответить на него: – Без сомнения, она является счастьем, и чем более всеобща эта свобода, тем лучше».
Каков же путь достижения всеобщей свободы и всеобщего счастья? Коменский видит его в воспитании труженика, деятеля, способного к познанию всего сущего, осознавшего свою глубокую общность с человечеством. «Поэтому нужно старательно внушать юношеству назначение нашей жизни, – говорит он, – а именно – что мы рождаемся не только для самих себя, но и для всего человеческого рода... Итак, – продолжает Коменский, – тогда лишь наступило бы счастливое состояние в делах частных и общественных, если бы все прониклись желанием действовать в интересах общего благополучия, знали бы и умели, как везде друг другу помогать. Люди будут уметь и хотеть делать это, нужно только их этому научить».
Глубокой верой в людей, в их безграничные творческие возможности проникнуты эти строки. Отсюда проистекает и оптимистический характер педагогики Коменского. Обретая свою высшую цель – сделать людей свободными и счастливыми, она поднимается на новую ступень, охватывает все науки, все достижения человеческого гения. Именно эту необъятную задачу – собрать воедино, привести в систему, критически проверить все знания, добытые наукой во всех областях жизни, иначе говоря, создать Пансофию, – ставит перед собой Коменский.
Он взваливает на свои плечи непосильный груз, но величие цели вдохновляет его, придает новые и новые силы. Преодолевая препятствия, поднимаясь над трагическими обстоятельствами своей судьбы, Коменский многие годы трудится над осуществлением грандиозного замысла. Он убежден, что «при помощи научных занятий мы должны приближаться ко всеобщему познанию вещей, и к Пансофии... т. е. к полной, все в себе заключающей и во всех частях согласной с самой собою мудрости: не должно остаться неизученным ничто: ни явное, ни сокровенное».
Идея Пансофии, всезнания, у Коменского – естественное развитие его педагогических идей. От «Великой дидактики» к Пансофии, к их органическому соединению, ибо отыскание истины не самоцель. Коменский не однажды высказывает мысли, что человек с помощью познания должен зажечь новый свет мудрости, чтобы, наконец, прекратились на земле раздоры и люди смогли бы достичь счастья.
Коменский обращается к каждому и ко всем, к человеку и к человечеству. Он призывает к объединению научных знаний во всем мире, убежденный, что это приведет к взаимопониманию народов. Он выдвигает неслыханные для своего кровавого времени идеи объединения наций на основе равноправия, взаимопомощи, коллективных усилий во имя мира.
Многие рукописи Коменского уничтожил огонь, но его мысли не пропали. Исподволь, даже в забвении, совершали они свою невидимую работу, входили в сознание все большего числа людей, переходили от поколения к поколению.
Подхваченные просветителями следующего, восемнадцатого столетия, многие идеи Коменского становятся всеобщим достоянием, хотя часто и не связываются с его именем. Какой взрывчатой силой наполняется мысль Коменского об изначальном равенстве людей и праве каждого человека на счастье под пером идеологов французской революции! Восставший народ Франции шел на штурм Бастилии со знаменем, на котором было написано: «Свобода, равенство, братство». Три эти слова выражают заветные стремления Коменского, много раз высказанные в его сочинениях. У идей, как и у книг, своя судьба, отдельная от судьбы их творцов...
Девятнадцатый век заново открывает Коменского-педагога, а двадцатый – Коменского-мыслителя. Происходит это не только потому, что разыскиваются считавшиеся пропавшими произведения. По-иному, в неожиданном приближении к практике, к проблемам, поставленным временем, перечитываются и уже известные – «Великая дидактика» прежде всего. Именно девятнадцатый век обнаруживает, что в произведениях Коменского педагогика впервые предстает как наука.
Поставив великие вопросы – какова природа человеческой мысли, как человек постигает истину и как он в ней убеждается, – Коменский на научной основе строит свою педагогику. «Отыскивая пути искусства преподавания, – говорит он, – мы должны подвергать проверке вместе и по отдельности все то, что взаимодействует в процессах преподавания, учения и познания, с тем чтобы, после того как мы познали природу этих вещей, откуда и как они возникают, понять, как с ними можно и должно обращаться».
И он действительно создает научную педагогическую систему, где различные педагогические явления раскрыты и осмыслены в их внутренней взаимосвязи и органической последовательности, где каждый факт имеет свое определенное место и все вместе они образуют единое, неделимое целое.
Сколько поколений педагогов зачитывалось «Великой дидактикой», черпая в ее богатейшем содержании, в ее оптимизме силы, чтобы каждодневно, вдохновляясь примером самого Коменского, вести бой за нового человека!
Словно общаясь с будущим, Коменский выдвигает задачу, и ныне остающуюся одной из самых важнейших для педагогики, – раскрыть «познавательные способности ученика» и найти способы обучения, которые бы соответствовали этим «познавательным способностям». Но сегодня, решая ее, педагогика опирается на психологию, социологию – весь комплекс различных наук с их современным оснащением...
Радостно, светло, просторно в школе Коменского – «мастерской гуманности», где «всех учат всему», где «необходимо все дарования развивать в совершенстве, чтобы родившийся человек учился действовать по-человечески». Ведь он должен стать «исследователем и исчислителем» мира, его активным деятелем и преобразователем с помощью познания. Снова и снова Коменский повторяет: «Никто не рождается только для себя, необходимость совместной жизни с другими людьми соединяет всех трижды законными узами, которые всех обязывают: 1. Никому не вредить. 2. Воздавать каждому, что ему подобает. 3. Приносить ту пользу, которую он может принести».
Коменский, воспитывая и обучая человека, проводит его по всем ступенькам своей системы – от «Материнской школы» к школе родного языка, где даются знания о реальном мире, систематизированные по различным предметам, как сказали бы мы сейчас, а затем к третьей ступени, к гимназии или латинской школе, в которой наряду с языком науки его времени – латинским – изучаются реальные предметы, этика, история, новые языки. Школьное образование завершают академии, путешествия...
Как далека оказалась эта стройная система образования от своего воплощения даже в девятнадцатом веке!
Передовая педагогическая мысль девятнадцатого века убеждается, что хотя существующая школа сложилась под огромным влиянием Коменского, она бесконечно далека от того, к чему стремился великий педагог. Социальные противоречия, сословные предрассудки, косность и казенная рутина так изменили ее существо и облик, что школа Коменского увиделась идеалом, к которому следует долго и терпеливо идти, борясь за каждое продвижение вперед. А вместе с тем сам ход исторических событий привел к осознанию того, что лишь общество, свободное от угнетения и социального неравенства, способно в наибольшей мере осуществить педагогические идеи Коменского.
Двадцатый век, переживший ужасы двух мировых войн, ощутил в идеях Коменского о мирном развитии человечества живое созвучие своим устремлениям. Подлинным событием стало открытие в 1935—1940 годах «Всеобщего совета об исправлении дел человеческих». После многолетней подвижнической работы чехословацких ученых этот всеобъемлющий труд был опубликован Чехословацкой академией наук в 1966 году.
В этом великом сочинении Коменский снова исследует проблемы воспитания, обучения, образования. Человек предстает в нем в движении к совершенству, овладевающий собой и действительностью, способный в единстве со всем человечеством преобразовать ее. Но теперь всеобщее воспитание – лишь часть, хотя и важнейшая, «Всеобщего совета», где последовательно, по ступеням, рассматриваются многообразные коллективные действия, которые приведут к исправлению мира.
На первый план выступают общественно-политические задачи переустройства человеческого общества, и воспитание человека целиком и полностью подчинено им точно так же, как и сами эти задачи проистекают из человеческой природы. «Основой политики является естество человека, – утверждает Коменский. – Завершением и целью всеобщей политики будет новое собрание народов всего света на основе мира, с примирением и ликвидацией войны из поколения людей и с ликвидацией самих поводов к войнам».
Оставаясь утопистом, великий мыслитель, гуманист и демократ выдвигает идеи, ставшие достоянием будущего. Он обосновывает каждый шаг в постепенном, неуклонном движении человечества к идеалу, а его энергия убеждения, проникнутая историческим оптимизмом, вдохновляет, делает этот идеал зримым, достижимым.
Советский Союз, народы мира, разгромившие немецкий фашизм, ощутили в глубоко разработанных идеях Коменского о необходимости коллективных усилий во имя сохранения мира, о новом справедливом статусе взаимоотношения народов, основанном на равноправии и взаимопомощи, свои собственные устремления. Это стало очевидно, когда на месте, расчищенном от обломков фашизма, уже была создана Организация Объединенных Наций как инструмент для поддержания мира и взаимопонимания между народами. Во «Всеобщем совете» Коменского, обнародованном в 1966 году чешскими учеными, человечество увидело предвосхищение ООН, как бы его своеобразную модель, вплоть до описания ее отдельных организаций.
Предвосхищение – и мечта... О постоянном международном суде справедливости (его современное название) Коменский писал: «Мировой суд должен позаботиться, чтобы нигде ни один народ не восстал против другого народа, чтобы никто не отважился выступить, призывая к войне и готовя оружие, и чтобы не осталось ни одного меча и копья, не перекованного в серпы и орала...»
Идеи не умирают. Время устраивает им лишь суровый экзамен. Таинственными, непостижимыми путями пробиваются они сквозь толщу веков, как бы возникая из небытия в свой определенный час. В этом состоит, может быть, самый главный урок подвижнической жизни Яна Амоса Коменского: отданная людям, человечеству, она отозвалась в веках. Даже клевета, грубые несправедливые обвинения в последние годы жизни мыслителя, даже забвение его имени на многие десятилетия после смерти не могли помешать этому!
Коменский был сыном своего времени. Мечтая о будущем, он жил настоящим, разделял его заботы и тревоги, все силы отдавал защите своего народа. И это великий урок Коменского: чтобы стать современником будущего, надо быть гражданином своей эпохи; чтобы стать другом человечества, надо отдать жизнь борьбе за свой народ. Примечательно: готовя материалы в канун Великой Октябрьской социалистической революции для своей книги «Народное образование и демократия», Н. К. Крупская начинает запись о Коменском: «У него очень много такого, что ценно для нас с точки зрения социализма».
Мечты Коменского о светлом будущем рождала суровая, тяжкая действительность, которую – он верил в это – человек сумеет преобразовать. Образно говоря, всю свою жизнь он стремился соединить небо и землю, возвысить сущее до идеала. Его мысль воспаряет к небесам, чтобы объять все человечество, проникнуть в грядущее, но в то же время он великий практик и организатор, твердо стоящий на реальной почве, обосновывающий каждое действие, ведущее к желанному идеалу. Его любовь к человечеству сочетается с трезвостью ума, без которой эта любовь была бы бесплодна. И это – урок Коменского: сражение за будущее, каким бы далеким оно ни казалось, начинается с порога твоего дома и идет каждую минуту твоей жизни.
Коменский поставил перед собой великие цели: усовершенствовать человека, исправить мир ради всеобщего счастья, – и вся его жизнь стала словно бы образным воплощением этого стремления, каждодневным подвигом борьбы, героической воли, самоотречения. Еще один урок Коменского: великие цели ведут к великой жизни...
Раздумья о Коменском вызывают чувство гордости за человека. В нем все огромно, как бы скрыто за далью веков – и все близко, тепло, человечно: величие и трагизм его судьбы, контрасты жизни и творчества, разительные противоречия мировоззрения.
В самом деле, стихийный материалист, выступающий за научное познание мира и его преобразование человеком, деятелем и творцом, Коменский в то же время стремится соединить это познание с идеей бога. Философ, призывающий найти опору в себе, в своем сердце, он с полной отдачей сил борется за интересы общины, взваливая на себя ответственность за судьбы множества людей, проявляя твердую волю, мужество, бесконечное терпение.
И такова его жизнь: скрывающийся от преследований в лесных убежищах, познавший бедность, непонимание, клевету, он обладает могучим духовным влиянием на тысячи людей, готовых в любой момент вверить ему свою судьбу. Обладая мировой известностью ученого и педагога, чье имя открывает любые двери сильных мира сего, он многие годы живет в тяжкой нужде, не имея возможности полностью отдать свои силы сочинениям, к которым рвется душа.
Коменский, названный «учителем народов», неотделим от культурного развития человечества. Его реалистическая, жизнеутверждающая педагогика, на века опередившая свое время, стала краеугольным камнем развития образования и просвещения в Европе. Он как могучее разросшееся дерево, листва которого, обращенная к солнцу, к свету, к новым наступающим дням, обновляется с каждой весной, а корни, ветвясь, вросли в глубинные слои народной жизни, впитав в себя вековые традиции исторического бытия.
Познавая мир, совершенствуясь, продвигаясь вперед, мы идем к Коменскому...
