Текст книги "Антисемитизм в Советском Союзе (1918–1952)"

Автор книги: Соломон Шварц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Боролось ли подполье с политикой истребления евреев?

Что особенно поражает при анализе отношения населения оккупированных областей к гитлеровской политике истребления еврейства, это почти полное отсутствие реакции организованного подполья на эту политику. Выше, правда, приводился протест литовской подпольной группы, выпущенный еще в первую военную зиму. Но этот протест и эта группа не характерны для массового движения сопротивления, развернувшегося почти повсюду в оккупированных областях. Движение это – главным образом в форме партизанщины – очень рано установило связи с «большой землей», т. е. с Советским Союзом по ту сторону фронта, получая оттуда помощь и инструкции, и было по существу в преобладающей своей части советской организацией сопротивления в немецком тылу.

В коллекции немецких документов ИВО имеется большое количество подпольных листков (частью в оригинале, частью в немецком переводе), распространявшихся в Белоруссии и в Прибалтике в период немецкой оккупации и исходивших от этого просоветского подполья. Но за одним исключением в них никогда не упоминается об истреблении евреев. Приведу лишь наиболее характерные примеры.

В феврале 1942 года в Литве получил распространение листок ЦК компартии Литвы152152
  Архив ИВО, Осс Е 3bα-63.


[Закрыть]: немцы грабят население, поджигают, убивают, принесли безработицу, принудительный труд, тиф и другие эпидемии, «уничтожают литовскую культуру, изгнали литовский язык из общественной жизни и радио, принудительно и вероломно германизируют нашу родину», «уничтожили литовскую государственность и общественную жизнь», литовцы у себя на родине превращены в бесправную расу, «на каждом шагу немцы оскорбляют литовское национальное достоинство». – Но об уничтожении евреев ни слова.

Осенью того же года в Литве был обнаружен листок, посвященный немецким зверствам в Литве, Латвии и Эстонии, подписанный рядом известных коммунистических и про-коммунистических писателей трех балтийских стран153153
  Архив ИВО, Осс Е 3bβ‑19.


[Закрыть] (вероятно, листок этот вышел и по-латышски, и по-эстонски). Но и здесь нет ни слова о евреях.

В конце лета 1942 года ЦК компартии Белоруссии выпустил воззвание «Гитлер Освободитель»154154
  Архив ИВО, Осс E 3а-15.


[Закрыть]: Гитлер это «освободитель от жизни». Но даже и тут нет ни слова о евреях.

Накануне 1-го мая 1943 года в Белоруссии получило распространение воззвание «К трудящимся Белоруссии» за подписями секретаря ЦК компартии Белоруссии Пономаренко и председателя Верховного Совета Белоруссии Наталевича155155
  Там же.


[Закрыть]. В нем очень энергично говорилось об «истреблении наших людей» гитлеровцами. «В одном лишь районе Витебска в последнее время было убито, сожжено и отравлено более 40 000 женщин, стариков и детей». Но о том, что эти «убитые, сожженные и отравленные» в подавляющем большинстве были евреями и что основной задачей всей этой гитлеровской «акции» было полное истребление евреев, – в воззвании не было ни слова.

Единственное исключение в коллекции ИВО составляет воззвание «Союза Освобождения Литвы», напечатанное в № 1 подпольной литовской газеты «Отечественный Фронт» от 1-го июня 1943 года156156
  Архив ИВО, Осс E 3bα-45.


[Закрыть]. Газета эта – это очень наглядно обнаруживается из всего ее содержания – выпущена была просоветским подпольем и лишь была камуфлирована (довольно неискусно), как литовско-национальный орган. Напечатанное в ней воззвание Союза Освобождения Литвы призывает литовских полицейских и солдат сопротивляться попыткам немцев использовать их для истребления «евреев и других народов». Характерна при этом аргументация воззвания, напоминающая аргументацию цитированного выше литовского националистического листка:

«Ты должен отдать себе отчет в том, что немцы хотят уничтожить литовский народ. Сперва они уничтожают нас морально, пытаясь сделать всех литовцев палачами. Позже немцы перестреляют нас, так же, как евреев, и в свое оправдание перед всем светом будут ссылаться на то, что литовцы испорченный народ, палачи и садисты».

Это воззвание, мало характерное для просоветского подполья и, по-видимому, явившееся уступкой настроениям, с которыми подполье должно было считаться, не изменяет общей картины. Подполье в решающей своей части игнорировало гитлеровскую политику истребления евреев.157157
  Коллекция листков в архиве ИВО, конечно, неполна, но она достаточно велика, чтобы ее можно было считать показательной. Из других источников можно отметить белорусскую подпольную газету «Червоная звязда», орган Барановичского райкома компартии Белоруссии, от 17-го февраля 1944 года, воспроизведенную фотографически в книге Моше Кагановича о еврейских партизанах (стр. 14–15), о которой речь будет ниже. Весь номер посвящен зверствам гитлеровцев в г. Слониме и начинается статьей «Жуткие еврейские погромы». Но это всё же печаталось уже в 1944 году, т. е. в более поздний период, когда победа над Гитлером была уже обеспечена и когда и в Советском Союзе политика замалчивания гитлеровского антисемитизма дала трещину. Возможно также, что номер этот был составлен евреем, что отразилось на его содержании; в пользу этого предположения говорит необычная ошибка при верстке номера: первая колонка его первой страницы (с началом статьи о погромах) помещена не с левой, а с правой стороны страницы, что нелепо в белорусской (и в русской) газете, но обязательно в еврейской.


[Закрыть]

Эта установка подполья была продиктована оппортунистическими соображениями, на которых мы остановимся ниже при анализе аналогичного явления в не-оккупированных областях Советского Союза. Этот оппортунизм в основе своей не был антисемитичен, но он укреплял в населении настроения пассивности – о них уже была речь выше – пред лицом чудовищного по своему размаху гитлеровского антисемитизма, и тем расчищал почву для усиления влияния гитлеровской пропаганды на население оккупированных областей.

И всё же подполье сыграло известную роль в деле спасения евреев, главным образом поскольку сами евреи уходили в подполье и растворялись в массе партизан. Растворение это, однако, далеко не всюду было возможно и иногда сопровождалось болезненными трениями междунационального характера. На этом необходимо остановиться.

Еврейская проблема в партизанском движении

Партизанское движение сыграло огромную роль в жизни еврейства оккупированных областей, или, точнее: в жизни той незначительной части еврейства, которой удалось пережить голгофу 1941/44 годов. Пока война продолжалась, мы знали о партизанском движении мало, и только сейчас, после опубликования ряда книг, написанных бывшими партизанами или со слов бывших партизан, можно более или менее полно восстановить эти трагические и часто героические страницы новейшей истории. Имеется сейчас немало и архивного материала, доступного независимому исследователю, облегчающего изучение этой сложной проблемы. Из архивных материалов заслуживают специального упоминания показания евреев-партизан, собранные в очень большом числе Еврейской Исторической Комиссией в Польше (часть этих показаний имеется в фотостатических копиях в ИВО в Нью Йорке), значительная часть которых относится к восточным провинциям Польши, присоединенным в 1939 году к СССР, а многие и к коренным областям Советского Союза.

В рамках настоящей работы нас интересует, однако, не партизанское движение в целом, и даже не проблема участия евреев в партизанском движении во всем ее объеме, а лишь проблема взаимоотношений между партизанами-евреями и не-евреями и взаимоотношений между евреями-партизанами и местным не-еврейским населением. В советской литературе, посвященной партизанскому движению, вопросы эти обычно просто обходятся молчанием. Так, в воспоминаниях Ковпака158158
  Сидор А. Ковпак, «От Путивля до Карпат», Москва-Ленинград, 1945 г.


[Закрыть], самого знаменитого вождя советских партизан, «дивизия» которого в течение более двух лет оперировала в Белоруссии и Западной Украине, или в гораздо более содержательных воспоминаниях одного из ближайших сотрудников Ковпака Вершигоры159159
  Петро Вершигора, «Люди чистой совести», «Знамя», 1945 г., август, 1946 г. апрель-июль. Есть и отдельное издание.


[Закрыть] нет даже и намека на существование какой-либо еврейской проблемы в партизанском движении, да и евреи встречаются среди партизан в этих воспоминаниях лишь в виде редкого исключения160160
  Воспоминания Ковпака и Вершигоры это наиболее интересные работы, появившиеся в советской русской литературе о партизанском движении в западной части Советского Союза, т. е. главным образом в Белоруссии и правобережной Украине. В левобережной Украине, почти безлесной, партизанское движение почти отсутствовало, а в партизанском движении в Крыму и на Северном Кавказе еврейской проблемы даже и не возникало, так как количество евреев в этих краях было относительно невелико.


[Закрыть]. Но и еврейские советские авторы, писавшие о еврейском движении сопротивления и об участии евреев в партизанском движении161161
  См. книги Г. Смоляра, «Фун Минскер гето», Москва, «Эмес», 1946 г.; М. Елина и Д. Гельперна, «Партизанер фун Каунасер гето», Москва, «Эмес», 1948 г. (много интересных данных о еврейском движении сопротивления, но нет ничего по интересующему нас вопросу); М. Лев, «Партизанер вегн», Москва, 1948 г. (полу-репортаж очень невысокого качества; еврейского вопроса для автора не существует).


[Закрыть], либо просто обходят проблему взаимоотношений между евреями и не-евреями в партизанском движении молчанием, либо касаются ее лишь мимоходом, не сообщая ничего сколько-нибудь важного.

Большую работу по собиранию материалов об участии евреев в партизанском движении проделали бывшие партизаны в лагерях Италии и в Палестине. Значительное большинство переживших войну партизан-евреев, участвовавших в партизанском движении в Белоруссии и Западной Украине, эвакуировались в последний период войны или тотчас после ее окончания в Польшу (причины этого массового бегства из Советского Союза евреев – бывших партизан будут выяснены ниже).

В Польше бывшие партизаны организовали – в мае 1945 года в Лодзи – Союз (бывших) Партизан (евреев), «Пахах» («Партизан-Хаил-Халуц»), члены которого впоследствии в большинстве своем двинулись на запад, в Австрию и главным образом в Италию, чтобы отсюда пробираться в Палестину (или – меньшинство – в Америку). Уже при образовании Союза в рамках его была создана Центральная Историческая Комиссия, которая немедленно приступила к собиранию материалов и заинтересовала очень большое число партизан составлением докладов об отдельных партизанских отрядах, отдельных эпизодах и отдельных проблемах партизанской борьбы и жизни евреев в лесах в годы оккупации. Многие партизаны очень целесообразно заполнили позже этой работой свой вынужденный досуг в итальянских (отчасти и в австрийских) лагерях, и на основании всего собранного таким образом материала неутомимый бессменный председатель Исторической Комиссии Моше Каганович, сам бывший партизан (из городка Ивье близ Лиды), выпустил осенью 1948 года в Риме большой том, посвященный участию евреев в советском партизанском движении162162
  Моше Каганович, «Дер идишер онтайл ин партизанер-бевегунг фун Совет-Русланд», изд. Центральной Исторической Комиссией Союза Партизан «Пахах» в Италии, Рим, 1948 г.


[Закрыть].

Автор ограничил свою задачу анализом развития партизанского движения в районах, где движение это ориентировалось на Советский Союз и получало от него помощь и руководство. О партизанском движении собственно в Польше он говорит лишь мимоходом. Сам автор относится с симпатией к Советскому Союзу и с большим доверием к советской пропаганде. Это сказывается на изложении им событий, там, где он пишет, доверяя слухам, и иногда приводит его к ошибкам.

Но это исключает подозрение по отношению к автору, в том, что он – вольно или невольно – сгущает краски из-за враждебности к Советскому Союзу. При всей своей доверчивости к советским сообщениям автор, однако, внутренне независим и стремится в основном опираться на свой собственный опыт и на показания партизан, которых он знает, проверяя эти показания всюду, где это возможно. И он не останавливается пред раскрытием и теневых сторон партизанского движения, как бы это ни противоречило советской легенде. Автор, конечно, не бесстрастный историк, а свидетель и участник событий о которых он пишет, и он и сейчас еще находится во власти впечатлений и настроений недавнего прошлого, что затрудняет ему объективное изложение и анализ событий. Но субъективно он стремится к беспристрастному и спокойному анализу, что ему во многих местах удалось в гораздо большей степени, чем это могло казаться вероятным, и он написал действительно во многих отношениях замечательную книгу163163
  Говоря о книге Кагановича, нельзя обойти молчанием одну ее резко выраженную черту, которая к нашей теме отношения не имеет, но достоинство книги понижает. Это прямо кровожадное отношение автора к немцам, в котором чувствуется влияние гитлеровской заразы и которое делает автора неспособным поставить жестокость партизан-евреев по отношению к немцами и к тем, кто им помогали, в правильную историческую перспективу. Можно и должно признать, что в условиях зачаточного существования человеческого общества жестокая месть с воздаянием равным за равное не есть просто проявление жестокости, а зачаточная форма права. И нельзя осуждать евреев оккупированных областей за то, что кровавый разгул гитлеровского безумия вернул их к этим первобытным представлениям. Но трудно, напр., примириться с тем, что автор в обстановке мира, через три года после уничтожающего разгрома гитлеризма, не столько исторически и психологически объясняет, сколько глорифицирует предание еврейскими партизанами пленных немцев «еврейской смерти» по страшным, установленным Гитлером, образцам.


[Закрыть]. В частности по интересующему нас вопросу – о еврейской проблеме в партизанском движении – книга эта содержит исключительно ценный материал.

Уход евреев в оккупированных областях в подполье носил в целом иной характер, чем уход в подполье не-евреев. Среди не-евреев в подполье уходили лишь люди, способные принять участие в борьбе и готовые бороться. Часто и для них уход в подполье был единственным путем к личному спасению, и личное спасение открывалось для них лишь в рамках активного участия в партизанском движении. Тот, кто физически был к этому неспособен, либо оставался на месте, либо перебирался в другое место, испытывал на себе гнет немецкой оккупации, но не рвал с привычным окружающим миром.

У евреев положение было иное. Пред евреями вставала неумолимая альтернатива: смерть или бегство в леса, и чем леса глуше, тем лучше. Бежать было чрезвычайно трудно, вероятность гибели была громадна.

Но другого выхода не было. Поэтому бежали целыми семьями, со стариками и детьми, запасшись по возможности каким-либо оружием (обычно покупавшимся – через третьих лиц – у немецких солдат или у полицейских), бежали иногда очень значительными группами из гетто, бежали из поездов смерти. Лишь бы попасть в лес, а там будь что будет.

Таких беглецов были многие тысячи. Они не могли сгруппироваться в боевые партизанские отряды и тем более не могли влиться в уже существующие боевые отряды. Это привело к созданию в глухих лесах еврейских семейных лагерей и нередко и еврейских партизанских отрядов, одной из главных задач которых была охрана еврейских семейных лагерей. К образованию еврейских партизанских отрядов толкали боеспособных молодых евреев и трудности, на которые они наталкивались при попытках войти в какой-либо из существующих не-еврейских отрядов.

В этой обстановке создавались часто напряженные отношения между партизанами не-евреями и евреями. Среди партизан не-евреев очень значительный процент составляли люди, побывавшие в немецком плену или на немецких принудительных работах и в течение довольно продолжительного времени находившиеся под влиянием гитлеровской антисемитской пропаганды. Влияние этой пропаганды проникало очень глубоко, и антисемитские настроения в партизанской среде – особенно в 1942 и 1943 годах – сказывались и часто, и резко. Вот как описывает Каганович «тернистый путь еврейских партизан»:

«Быть принятым в советский боевой отряд было не легкой задачей. Были отдельные русские отряды, которые принципиально не принимали евреев. Они мотивировали это тем, что евреи будто бы не умеют и не хотят бороться.

Для еврея первым условием принятия в отряд было – иметь оружие. Многие молодые евреи, у которых не было возможности достать оружие, должны были уходить в семейные лагеря или семейные отряды, которые принимали всякого спасшегося еврея.

Прибывавшие не-евреи тотчас же получали от партизан оружие. Нередко случалось, что для этого у еврея-партизана отбиралось его оружие, с которым он прибыл в отряд, или оно заменялось худшим оружием. Этот поразительный факт национальной дискриминации начальство и политические руководители объясняли высшими политическими соображениями: для еврея нет другого выхода, для него нет возврата; а перед белоруссом, поляком или украинцем открыто много возможностей: он может поступить в полицию, во власовскую армию или на какую-либо должность у немцев, хорошо оплачиваемую и позволяющую грабить население и широко пользоваться бесхозяйным еврейским имуществом, поэтому его нужно во что бы то ни стало втянуть в ряды борцов против немецких оккупантов.

Следует по справедливости отметить, что с усилением притока советского оружия боеспособные молодые евреи начали и без оружия приниматься в отряды. Но евреи всё же оставались в заколдованном кругу. Небоеспособных упрекали: „Для чего вы сюда пришли? Почему вы не боретесь?“ А боеспособным, желавшим поступить в отряды, отвечали: „Ваше золото [!] вы отдали немцам, а теперь пришли к нам, чтобы спасти свою шкуру?“ Тем, кто пришел позже, бросали упрек: „Где вы были до сих пор? Работали на немцев? Спали под перинами [!] в гетто?“

При таком отношении к евреям-партизанам не приходится удивляться, что часть евреев (особенно русских евреев из восточных областей), которые благодаря своей внешности и знанию русского языка могли это сделать, скрывали свое еврейское происхождение и выдавали себя за русских, татар, армян и др.

Особенно страдали от партизан-антисемитов семейные лагеря.

Когда евреи при ликвидации гетто бежали в партизанские районы, их подстерегали в засаде русские партизаны и грабили их до нитки. Так лидские евреи, бежавшие из поезда, который отвозил их в Майданек, были ограблены партизанами отряда „Искра“ (Ново-грудского района). Когда Белицкий семейный лагерь вынужден был перейти в семейный лагерь близ деревни Демьяновцы, евреи подверглись в пути нападению и были ограблены, а некоторые даже избиты партизанами антисемитского отряда „Ворошилов“, известного под именем Лидского.

Бывали также случаи, когда русские отряды устраивали засаду против возвращавшихся с „хоззадания“ евреев и отнимали у них добытое с опасностью для жизни продовольствие. Не раз отряды Бельского и Зорина [еврейские отряды] подвергались такому ограблению, и не всегда начальникам этих отрядов удавалось добиться через высшее партизанское руководство возвращения отнятого. Нередко события такого рода сопровождались также человеческими жертвами».164164
  Каганович, стр. 165–167.


[Закрыть]

Особенно поражает в этом рассказе глубокое непонимание еврейской трагедии партизанами не-евреями и упреки их евреям, бегущим в леса. Поразительно, что такие же упреки евреям-партизанам приходилось слышать и из уст людей, не прошедших страшной гитлеровской школы. Каганович вспоминает «октябрьскую ночь в 1943 году в Липичской пуще» и беседу у костра с парашютистами, только что прибывшими с другой стороны фронта:

«Они засыпали нас вопросами. Вопросы эти нас жгли и не давали нам покоя. Вместо симпатии к единицам, оставшимся в живых из состава больших еврейских общин, мы наблюдали тенденцию уязвить нас, оскорбить, сыпать соль на наши раны. Мы пытались приподнять завесу, мы рисовали перед ними картину гетто и останавливались на всех моментах, которые должны были объяснить им трагедию нашего народа…»165165
  Там же, стр.70.


[Закрыть]

Но все аргументы евреев-партизан как-то не производили ожидавшегося впечатления. На почве такой предвзятости по отношению к евреям нередко в партизанской среде возникали чудовищные обвинения против евреев в сотрудничестве с немцами и в шпионстве в пользу немцев:

«Как это еще в 1943 году евреи остаются в живых в Лидском гетто? Почему евреи работают в мастерских для немцев и на их военные нужды? Разве это не лучшее доказательство того, что евреи сотрудничали с немцами? Может быть, последние выжившие в Лидском гетто евреи действительно благодарны своему доброму областному комиссару и они уходят в леса, чтобы шпионить?»166166
  Там же, стр. 183. См. также книгу братьев М. и 3. Бельских. «Иехудей яар» («Евреи в лесах»), Тел-Авив, 1946 г., стр. 164.


[Закрыть]

Такие обвинения повторялись не раз. Дошло до того, что в сентябре 1943 года предостережение против евреев-шпионов было высказано в приказе по партизанским отрядам167167
  Каганович, стр. 183.


[Закрыть]. Доходило и до худшего, вплоть до подозрений, выдвинутых против бежавших из Минского гетто еврейских женщин, будто они подосланы немцами, чтобы подбрасывать яд в приготовляемую для партизан пищу168168
  Там же.


[Закрыть].

Это, конечно, крайний случай, но возможен он был в партизанской среде только в обстановке широко распространенной враждебности к евреям. В книге Кагановича приводится множество материала, рисующего часто невыносимое положение евреев в партизанском мире. Элементарная враждебность по отношению к семейным лагерям и к небоеспособным вообще, как к «лишним ртам»169169
  Там же, стр. 149.


[Закрыть]. Заметное количество случаев убийства евреев из семейных лагерей, и – особенно из-за оружия – из среды партизан-евреев170170
  Там же, стр. 149, 170, 177, 180–181, 185.


[Закрыть]. В некоторых отрядах антисемитизм был так силен, что евреи чувствовали себя вынужденными бежать из этих отрядов и уходить в другие районы171171
  Там же, стр. 175.


[Закрыть]. Был даже случай, когда начальник 53-ей группы отряда «Щорс» в районе Волчьей Норы приказал всем евреям уйти из его района; многие сумели пробраться в другие районы, но часть евреев вынуждена была вернуться в гетто, где они вскоре и погибли172172
  Там же, стр. 155–156.


[Закрыть].

О масштабах этих тяжелых явлений судить трудно. Но судя по книге Кагановича – а выше приведена лишь сравнительно небольшая часть сообщаемого им материала – партизанское движение в массе своей было заметно заражено антисемитизмом.173173
  Много данных, подтверждающих эти наблюдения Кагановича, можно найти в материалах Еврейской Исторической Комиссии в Польше (см. показания бывших партизан Лазаря Бромберга, Веньямина Домбровского, Иосифа Эльмана, Фимы Гельфанд, Абрама Лерера, Янкеля Резника, Исера Шварца; фотостатические копии в ИВО, Нью Йорк) и в «Bulletin of the Joint Rescue Committee of the Jewish Agency for Palestine», в показаниях бывших партизан Р. К. («Bulletin», March, 1945, рр. 19–20), Абрама Л. (April В, 1945, р. 21), Иом-Тува М. (Мау В, 1946 рр. 9–14), Т. Бельского (August, 1947, р. 13).


[Закрыть]

Были, правда, и факты иного характера, свидетельствовавшие о готовности части партизанского движения защищать евреев. Автор передает, что Москва будто бы предписала партизанскому командованию заботиться о небоеспособных – т. е. практически о еврейских семейных лагерях, – подчеркнув, что спасение советских людей должно рассматриваться, как одна из боевых задач партизанского движения174174
  Каганович, стр. 143.


[Закрыть]. Подлинность этого приказа вызывает некоторые сомнения175175
  Автор не сообщает даже, когда было дано это распоряжение. К сожалению, уверенности, что это не апокриф, быть не может. В другом месте автор не только упоминает, но и прямо цитирует (!) указ Президиума Верховного Совета СССР за подписями Калинина и Горкина, «от конца 1941 года», предписывающий предоставлять специальные транспортные средства для эвакуации евреев из угрожаемых Гитлером областей (стр. 188). Но такого указа в действительности никогда издано не было. См. об этом ниже страницы 238–239. Это вынуждает отнестись с некоторым скептицизмом и к сообщению автора о приказе Москвы о защите евреев.


[Закрыть].

Но если такого приказа и не было, факты такой помощи еврейским семейным лагерям имели место, и они, конечно, скрашивают тяжелую картину жизни евреев в лесах. «В Липичской пуще были отдельные русские отряды, которые из своих собственных продуктов выделяли продовольствие для семейных лагерей»176176
  Каганович, стр. 151.


[Закрыть]. На Волыни, где вообще установилась более здоровая обстановка, так как большая часть территории находилась здесь во власти партизан и партизанское командование создало здесь зачаточную регулярную администрацию, семейные лагеря находились под защитой и снабжались продовольствием партизанскими отрядами177177
  Там же, стр. 153–154.


[Закрыть]. О двух таких случаях сообщается и из Полесья178178
  Там же, стр.154.


[Закрыть].

Были даже случаи нападения партизан на небольшие города в целях освобождения евреев из гетто и лагерей. Автор перечисляет четыре таких случая. Это нападение отряда «Жуков» на Сверж и спасение 170 евреев, нападение 51-ой группы отряда «Щорс» на Коссово и спасение около 300 евреев, нападение одного из отрядов Ковпака на Скалат (в Галиции) и спасение нескольких сот евреев и нападение отряда «Дядя Ваня» на Молодечно и спасение и здесь значительного числа евреев179179
  Там же, стр. 189–190.


[Закрыть]. Сомнений не вызывает, однако, только первое сообщение, но осуществлено было нападение на Сверж еврейским отрядом. Случай с Коссовым уже сложнее: в 51-й группе отряда «Щорс», сообщает Каганович, было значительное еврейское меньшинство и по его инициативе и состоялось будто бы нападение на город и освобождение евреев. Но об этом инциденте сохранилось в печати сообщение, рисующее события в Коссово иначе: это рассказ одного из спасенных в Коссово, Давида Лейбовича. 2-го августа 1942 года партизаны в количестве 300 человек действительно напали на город и выбили из него немцев; но вот как сложилась при этом судьба евреев:

«После боя, который продолжался четыре часа, партизаны опять ушли в лес. Они взяли с собой молодых людей из среды наших [еврейских] рабочих. Более старших и слабых евреев они не согласились взять и оставили их в городе. Я с моим братом ушли с партизанами в лес.

На утро в понедельник [3-е августа] прибыли немцы из окружающей местности и перестреляли всех оставшихся в живых евреев».180180
  Давид Лейбович, «Бай Коссове ин Полесье» ин «Фун Лецтн Хурбн» (Цайтшрифт фар Гешихте фун Идишн Лебн бем Наци-Режим), Мюнхен, № 6, август, 1947 г., стр. 50.


[Закрыть]

Еще меньше доверия вызывает сообщение о спасательной операции в Скалате: оно явно основано на непроверенных слухах181181
  (В воспоминаниях Ковпака упоминается и о занятии им Скалата (стр. 126), но здесь нет ни слова о спасении евреев. Между тем Ковпак обычно подробно перечисляет всё, что ему удалось осуществить: столько-то эшелонов пущено под откос, столько-то немецких складов уничтожено, столько-то продовольствия захвачено, немцев убито, железнодорожных станций разрушено и т. п. Если бы сообщение об освобождении евреев в Скалате было верно, тем более сообщение о нападении на город для спасения евреев, – о нем, конечно, в книге Ковпака было бы упомянуто. – В документах, собранных Еврейской Исторической Комиссией в Польше, имеется показание еврейской партизанки Фимы Гельфанд (Материалы Лодзинского Архива, протокол № 714, копия в ИВО), более двух лет проведшей в дивизии Ковпака и проделавшей с этой дивизией поход из Белоруссии в Галицию и обратно, но и здесь нет ни слова о спасении евреев в Скалате.
  В новейшей работе о Скалате история однодневного налета дивизии Ковпака на Скалат рассказана иначе: Войдя в город, партизаны Ковпака завладели немецкими складами, разрушили здания, в которых находились немецкие учреждения, взорвали мосты, – и всё это при активном содействии местных евреев. «Когда партизаны начали сборы в дорогу, почти все евреи просили их взять их с собой. Но их не захотели взять, так как – заявили партизаны – им нужны солдаты, здоровые люди, а не лагерные евреи, которые едва волочат ноги. Всё же когда советские оставили город, за ними убежало около 30 более здоровых лагерных евреев, ни за что не желавших оставаться там, где их ждала верная смерть. Солдаты отгоняли их палками, но они продолжали следовать за ними. После многих испытаний они через несколько дней получили оружие и их зачислили в партизанский отряд. Большая часть этой скалатской молодежи погибла в большом сражении на Карпатах». См. Абрам Вейссброд, «Эс штарбт а штэтл. Мгилес Скалат», изд. Центральной Исторической Комиссии Центрального Комитета Освобожденных Евреев в Американской Зоне Германии, под ред. И. Каплана, Мюнхен, 1948 г., стр. 133–135.).


[Закрыть].

А сообщение о Молодечно слишком лаконично, чтобы можно было судить о степени его достоверности182182
  Об отряде «Дядя Ваня» нигде в книге Кагановича более не упоминается; по-видимому, в составе Союза Партизан не оказалось никого из этого отряда и сообщение о нападении на Молодечно основано на слухах.


[Закрыть].

Автор рассказывает и о других фактах, которые должны быть отнесены в актив партизанского движения:

«Русское партизанское движение помогало евреям переходить через линию фронта на советскую сторону. Бригады Старека, Домбровского, Романова, Железняка, Дяткова и Мельника, оперировавшие непосредственно за немецкой линией фронта, переправили через фронт много тысяч евреев, разбежавшихся по лесам Западной Белоруссии, спасаясь от бойни.

Объединение генерал-майора Федорова-Черниговского (его операционный район: Черниговская область, позже Волынь) приняло из еврейских семейных лагерей в лесах более 500 еврейских детей, охраняло их и заботилось о них, доставляя им всё необходимое. После того, как Красная Армия заняла Сарны (на Волыни), некоторые отряды прорвали фронт и отослали еврейских детей в Москву».183183
  Каганович, стр. 189.


[Закрыть]

Эти сообщения, вероятно, сильно преувеличены. Если бы речь шла действительно о спасении «многих тысяч евреев» и спасении еврейских детей сотнями, это оставило бы какой-либо заметный след в советской печати, русской и еврейской, в воспоминаниях партизан, в материалах Еврейской Исторической Комиссии в Польше, в показаниях большого числа евреев, выбравшихся из Советского Союза после войны. Немыслимо, однако, допустить, что все эти сообщения просто основаны на ложных слухах. В основе их, вероятно, лежат реальные факты. И факты эти, даже если масштабы их значительно скромнее, чем сообщает Каганович, заслуживают внимания.

Картина в целом остается, однако, достаточно неприглядной. По-видимому, в большинстве отрядов антисемитизм либо прорывался открыто, либо существовал в приглушенном состоянии, создавая у евреев-партизан ощущение, что они в любой момент могут встретиться с проявлениями антисемитизма. Это отражалось даже на организационной политике высшего партизанского командования:

«Зная о сильных антисемитских настроениях среди части партизан, руководство советским партизанским движением считало необходимым разбросать евреев по русским отрядам, чтобы евреи не так бросались в глаза и не давали повода антисемитам в партизанском движении обвинять евреев в трусости, если специальный еврейский отряд потерпит в борьбе поражение или если он будет вынужден по той или иной причине отступить…

В действительности оказалось, что евреи, разбросанные по большому числу русских отрядов, всё равно привлекали к себе внимание и вызывали вражду антисемитов.

Евреев обычно посылали на самые опасные боевые задания. Евреи в русских отрядах, хотели ли они этого или нет, должны были выполнять самые опасные поручения, чтобы только не усиливать антисемитских толков о еврейской небоеспособности и трусости.

Если русский отряд, рота, взвод, отделение терпел в борьбе или при выполнении диверсионного задания поражение или неудачу, это часто относилось за счет евреев. Евреи и здесь были козлами отпущения.

Геройские акты евреев часто приписывались не-евреям. Напротив, неудачи не-евреев приписывались нередко евреям…

В первой половине 1943 года атмосфера по отношению к евреям в некоторых русских отрядах сгустилась до того, что евреи опасались выходить на боевое задание с некоторыми из своих не-еврейских боевых товарищей».184184
  Там же, стр. 141–142.


[Закрыть]

После того, как с конца 1943 года начало все усиливаться в партизанском движении влияние более дисциплинированных элементов, прибывших из Советского Союза, общее положение несколько улучшилось. Но всё же тяжелым оно оставалось до конца:

«Антисемитизм и ненависть к евреям были так сильны, в такой степени захватывали временами в некоторых районах широкие круги партизан и даже часть руководства, что трудно было применять против антисемитов репрессии.

Нередко партизан-антисемит, которого нужно было судить за преступление, имел особые заслуги, отличился в борьбе с оккупантами, имел на своем счету много спущенных с рельс эшелонов и убитых немцев и пользовался славой бесстрашного героя. Командиры отрядов в известной степени защищали своих партизан-антисемитов и оправдывали это соображениями обще-тактического характера и военной необходимостью. Не приходится удивляться поэтому, что во многих случаях расследование совершенных преступлений заканчивалось ничем за невозможностью выяснить, кем совершено было преступление.

Всё это ответственные вожди партизанского движения и уполномоченные [коммунистической] партии объясняли следующим образом: Сейчас война, ничего нельзя сделать. Трудно остановить источник, из которого питается антисемитизм. Сейчас не время сводить счеты. Они [партизаны-антисемиты] храбро борются против оккупантов, не будем этому мешать. Трудно поддерживать строгую дисциплину в такой гигантской массе людей в условиях жизни в лесах. Настанет день, когда они за всё заплатят».185185
  Там же, стр. 186–187.


[Закрыть]

Одним из источников антисемитских настроений в партизанской среде был рост антисемитизма в среде местного крестьянского населения. Партизаны жили фактически за счет местного крестьянства, по хозяйству которого война и без того ударила очень тяжело, и которое подвергалось тяжелым поборам со стороны немцев:

«Крестьянин находился между молотом и наковальней. Если он не сдавал „нормы“ немцам, те сжигали его двор и убивали его, объявляя его „партизаном“. А партизаны, с другой стороны, силой брали у него всё, что им было необходимо… Два с половиной года партизанского движения опустошили крестьянское хозяйство в партизанских районах. В Липичской пуще, например, были деревни, в которых перед освобождением оставалось по одной корове на четыре-пять дворов, по одной лошади на два-три двора».186186
  Там же, стр. 68–69.


[Закрыть]

По отношению к боевым отрядам крестьяне еще с этим кое-как мирились, сознавая необходимость борьбы с оккупантами. Но по отношению к семейным лагерям положение было гораздо труднее, и реакция крестьян на изъятие у них их имущества – не только продовольствия, но иногда и обуви, и платья, в том числе и женского – была гораздо острее, причем реакция эта обращалась против евреев-партизан вообще и против еврейских отрядов, ведавших снабжением семейных лагерей, в особенности. В этой обстановке семена немецкой антисемитской пропаганды давали иногда в местном крестьянском населении пышные всходы, что чрезвычайно усиливало антисемитизм в среде партизан, связанных с местным крестьянством. Каганович, по-видимому, не вполне отдает себе отчет в этой причинной связи, но фактов антисемитизма местного населения он приводит множество.

Жизнь евреев в лесах – особенно это относится к небоеспособным – была очень тяжела и процент убыли был огромный – и от лишений, и от организуемых немцами облав и карательных экспедиций (при участии украинских, русских и иных наемников), и от всякого рода бандитов, которых много было в эти годы в лесах и часть которых проникала и в партизанские отряды:

«До освобождения дожила лишь очень небольшая часть евреев, с такими нечеловеческими усилиями вырвавшихся из гетто в Западной Белоруссии и Украине.

Из гетто в Джетле бежало в Липичскую пущу около 800 евреев. Сейчас из них живы лишь 250.

Из более тысячи евреев, спасшихся из гетто в Пружанах, осталось в живых не более ста человек.

Из волынских городов и из Камень Каширска, Тутчина и Серника в Полесья спаслась очень значительная часть еврейского населения; но среди живых сейчас лишь единицы.

В городке Мире ушло из гетто 180 евреев, осталось в живых из них 40».187187
  Там же, стр. 280.


[Закрыть]

Замечательно, что процент гибели среди партизан был значительно ниже. Общее количество партизан-евреев в Белоруссии и Западной Украине достигало, по Кагановичу, 10–11 тысяч, из них погибло в боях около трех тысяч188188
  Там же, стр. X.


[Закрыть].

Приход Красной Армии привел к освобождению переживших эти страшные годы обитателей семейных лагерей. Но евреев-партизан ждали новые испытания: в отношении их элементы национальной дискриминации возникли после освобождения в новой, своеобразной форме.189189
  Там же, стр. 281–282. – Это не была общая политика: при освобождении власть на местах переходила непосредственно к местному партизанскому руководству, в деятельности которого было много импровизации. Названные Кагановичем отряды, в которых при демобилизации проводилась национальная дискриминация, оперировали в Новогрудском районе (отряд «Орджоникидзе», Каганович, стр. 44), в районе Пинска («Красногвардейский», Каганович, стр. 55), в районе Слонима («Победа», Каганович, стр. 25 и 144–145). Но, как я выяснил из расспросов бывших виленских партизан в Нью-Йорке, принцип национальной дискриминации не проводился при демобилизации в Виленском районе, хотя и здесь был случай (в Ошмянах), когда начальник отряда при демобилизации послал всех евреев в армию; но этот начальник сам был евреем.
  О национальной дискриминации при демобилизации отряда «Орджоникидзе» сообщают в своей книге и братья Бельские (см. выше, прим. к стр. 156), стр. 194–195.


[Закрыть]

«Тотчас после освобождения еврейские партизаны были мобилизованы в Красную Армию в ее продвижении в Германию.

Были случаи, когда после демобилизации партизанских отрядов почти всех евреев посылали на фронт (отряды „Орджоникидзе“, „Красногвардейский“, „Победа“ и др.)… Как правило, из не-еврейских отрядов посылали на фронт лишь тех, кто служил раньше в германской Вермахт и пришел в леса лишь во второй половине 1943 года, словом, тех, кто должен был загладить свою измену родине.

Партизан в их гражданском платье, с партизанским оружием, не подготовленных к этим условиям борьбы, не знакомых с тактикой открытого боя, – бросали в первые линии…

Немногие, которым „посчастливилось“ стать тяжелыми инвалидами, остались в живых. Почти все другие погибли в боях под Волковыском, Белостоком и у озера Нарев».

От всего этого трехлетнего опыта у евреев, участвовавших в партизанском движении в Белоруссии и Западной Украине, осталось столько горечи и так обострилось еврейское национальное чувство, что когда к концу войны пред ними открылась возможность уехать из Советского Союза под видом «реэвакуации» в Польшу, большинство из них – в том числе и многие, награжденные орденами и медалями, – поспешили воспользоваться этой возможностью:

«Еврейский партизан должен был в лесу вести борьбу и против части антисемитски настроенных партизан. Он не мог ни на минуту освободиться от сознания, что он еврей. Ему это постоянно напоминали.

Редко национальное самосознание было так сильно среди евреев, как среди партизан в лесу. И не случайно, партизаны были первыми, заявившимися к репатриации, – чтобы пробираться в Палестину, строить свой дом и, если уж отдать свою жизнь, отдать ее за свой народ».190190
  Каганович, стр. 185.


[Закрыть]

Каганович, в соответствии со своими личными настроениями, может быть, несколько преувеличивает положительный элемент в этой психике бегства из Советского Союза – желание добраться до Палестины. Для большинства основным, по-видимому, был отрицательный момент: желание уйти оттуда, где пережито столько разочарований и столько обид. Это массовое бегство из Советского Союза бывших партизан-евреев, может быть, наиболее яркое свидетельство трагичности современного положения советского еврейства.