Текст книги "Под крылом дракона"

Автор книги: Софья Самокиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Сенеренталь удивленно обернулась и вздрогнула, едва не столкнувшись с ясновидящей, которая прожигала её пронзительным взглядом. Хотя нет. Не её – Эвелирис.

***

– Сенери… – тихо сказал Ксион. Эльфийка не повернулась. Она сидела в одной из беседок в саду Фиела-тоны, положив руки на перила, и смотрела в сад. Ксион нагнулся, входя в беседку, и сел рядом. – Сенеренталь, это ничего не меняет…

– Не меняет? – не своим голосом воскликнула девушка, резко разворачиваясь к эльфу.

…Когда тяжелая длинная секунда непонимания и догадок, наконец, кончилась, ясновидящая объяснила причину своего поведения фразой, после которой всё пошло кувырком:

– Здравствуйте, сестры! Я так рада встретить вас!

Она обращалась не ко всем, её полный обожания взгляд скользил от Эвелирис к Олоримэ.

– Что произошло, Эвелирис? – тихо спросила Сенеренталь.

– Предназначенная дружба… – так же тихо ответила та.

Сенеренталь медленно повторила про себя. Предназначенная дружба. Эвелирис, Олоримэ и эта неизвестная эльфийка… Трое! Понятно, почему раньше никто ни о чём не догадывался: для того, чтобы почувствовать магическую связь предназначенных, им нужно было собраться всем вместе. Как странно – трое. Их никогда не бывало так много! Обычно предназначенная связь делится на двоих… Сенеренталь резко вдохнула и замерла. «Это со мной! Со мной у Эвелирис должна была быть предназначенная дружба! – воспоминания захлестнули её мысли. – Вот почему отец спокойно принял мою задержку на Лиоле ради Эвелирис! Он, как и я, думал, что мы с ней будем сестры по магии!»

Девушка не стала дожидаться продолжения истории. Она осторожно попятилась назад, протиснулась сквозь толпу к выходу, стараясь не привлекать к себе внимания, и раскрыла крылья.

Полетав немного в верхних слоях, где ветер дул в лицо, мгновенно осушая набегавшие слезы, Сенеренталь опустилась в сад, нашла беседку и села, закрывшись своими синими крыльями.

Единственный родной человек вне семьи. Не сестра, не брат – существа, с которыми надо находить общий язык, потому что они связаны с тобой кровно. А чужая девушка, которая стала родной. И которая теперь обрела более близких друзей, чем Сенеренталь!

– Она больше не может… – тихо начала эльфийка.

– Быть только твоим другом? – подсказал Ксион.

– Я думала, что это у нас двоих откроется предназначенная дружба, когда мы вернемся с Лиола! – вздохнула Сенеренталь. – А теперь им она будет ближе, чем мне. Ты не знаешь, что она для меня значит! Ты не знаешь, как мы понимали друг друга!

– Да знаю я, – вздохнул Ксион. – Разве я мог упустить такой важный момент, как лучший друг, из жизни моей кхэль?

– Что? – рассеянно переспросила Сенеренталь. Потом, осознав услышанное, уставилась на Ксиона, но тут же отвела взгляд.

– Она тебе не рассказывала? – удивленно проговорил эльф.

Девушка покачала головой, по-прежнему не глядя на него.

– Давно? – обронила она.

– Нет. Спустя несколько декадонов после вашего возвращения с Лиола.

«Она его кхэль… – внутренний голос был странно спокоен и рассудителен, проговаривая это. – Что ж, спасибо, что все нерадостные новости стали известны в один день!» Ксион любит Эвелирис. Как просто. Ярким воспоминанием блеснул в голове день их знакомства. Сенеренталь вздохнула. Ведь можно было понять, что её кхэлином Ксион не будет. Он никогда не давал повода так думать. А то, что сама Сенеренталь втайне надеялась на это… Что ж, видно, она плохо слушала голос стихии внутри себя. «Но неужели Ксион никогда не догадывался о том, что я чувствую?» – мелькнуло у неё в голове. «Это и к лучшему! – тут же решила для себя Сенеренталь. – Это позволит нам сохранить прежние дружеские отношения. Они ведь тоже очень хороши!»

– Тебе надо вернуться, – увещевающе произнес Ксион. – Там будут волноваться!

Девушка ещё раз глубоко вздохнула и подняла голову.

– Прости, – спокойно проговорила Сенеренталь, вставая со скамейки. Ксион сдержал довольную улыбку, глядя на изменившуюся эльфийку. – Прошу меня простить, Ксион, за моё глупое поведение. Проводи меня в школу, пожалуйста, – так же ровно спросила она.

– С удовольствием, – кивнул Ксион, одновременно соглашаясь этим кивком с правильностью вынесенных ею решений.

Эльф взял девушку под руку, и оба чинно пошли по усыпанной мелкими камнями дорожке. За спиной Сенеренталь величественно и угрожающе возвышались крылья, а длинное серое платье стелилось по земле на шаг позади неё.

– Сенери! – увидев её, Эвелирис подлетела к ней, и несколько секунд неотрывно смотрела ей в глаза. – Я тебя не брошу. Ты – часть меня. Ты нужна мне, – сказала она.

Сенеренталь кивнула.

– Я очень рада за вас, примите мои искренние поздравления, – она подошла к Олоримэ и беловолосой эльфийке и учтиво поклонилась.

– Меня зовут Тарья, – произнесла она, обращаясь к Сенеренталь. – И мой дар ясновидения предупреждал меня, что сегодня случится что-то необыкновенное.

Эльфы оживленно обсуждали только что произошедшее на их глазах чудо.

– Ты приехала впервые и столкнулась с такой редкостью! – произнесла незаметно подошедшая Пастораль. – Повезло же тебе!

Сенеренталь взглянула на сестру и улыбнулась.

– Да, повезло, – согласилась она и взяла её за руку.

Глава 5

Неожиданная встреча

Сенеренталь неспешно шла по неширокой лесной дорожке. Прошло девять лет со дня, когда она впервые переступила порог Фиела-тоны. Лето было в самом разгаре, зеленые кроны, переплетавшиеся высоко над головой эльфийки, почти не пропускали свет. Поэтому девушка медлила, наслаждаясь прохладой в тени. На ней была любимая голубая туника и сандалии с ремешками, оплетавшими ноги до самых колен.

Эльфийка свернула в рощу и опустилась на колени у неразличимого сквозь высокую траву ручья. Случайный путник никогда бы не обнаружил на этом месте источник воды. Сенеренталь убрала волосы за спину и склонилась к быстрому потоку.

– А ну, замри… – прошептала она, буравя его взглядом.

Но ручей не послушался, возможно сочтя обращение к себе чересчур невежливым. Об этом подумала и сама эльфийка, и потому не поленилась добавить волшебное слово.

– Асани миэто! – проговорила девушка, опустив руку в воду. Она оказалась на удивление холодной в этот жаркий полдень, и прикосновение её, в первые мгновения приятное нагретой коже, очень быстро стало доставлять ощутимые неудобства. – Пожалуйста! – без особой надежды сказала Сенеренталь. Ничего.

– Значит, в прошлый раз показалось. Или это было совпадением, – вслух подумала эльфийка и, поднявшись, продолжила свою прогулку теперь уже вдоль ручья.

Вскоре он расширился и привел девушку к небольшой заводи, где и без всякого заклинания можно было полюбоваться на стоячую воду. Сенери подошла к самому краю и остановилась, медленно прислушиваясь. Поверхность заводи, изредка колеблемая ветром, почти застыла, как будто залюбовавшись подошедшей и желая отразить её во всех подробностях.

За девять лет эльфийка превратилась в настоящую красавицу. Безупречный овал лица, тонкий нос, голубые глаза – и всё в совершенной пропорции друг с другом. Длинные прямые волосы поражали невероятным разнообразием золотистых и медных оттенков, плавно перетекающих один в другой, словно бы они ловили солнечные лучи и впутывали их между прядями, падавшими на лицо их обладательнице.

Сенеренталь взглянула на отражение и с сожалением вздохнула. Наверное, на прошлом декадоне ей действительно показалось, что Вода её послушалась. Да разве возможно, ещё не окончив школу, овладеть второй стихией? У отца с матерью ушли на это столетия. Даже Лаулон ещё не достиг этого, только Пастораль недавно смогла творить волшебство с помощью Воздуха. Да ещё вот – исключение из всех правил, Амаир, который к концу своего обучения может творить волшебство уже с помощью трех стихий! Словно бы в ответ на её мысли, кроны деревьев зашелестели и над заводью быстро пролетел эльф. Через мгновение он вернулся и завис над водой, с улыбкой глядя на Сенеренталь.

– Амаир, спускайся! – махнула она рукой.

– Я так и знал, что ты здесь! – произнес эльф. – Чем порадуешь?

– Тем, что я обыкновенная среднестатистическая эльфийка, которая учится на последнем курсе Фиела-тоны и достаточно умело может творить магию с помощью своего покровителя, но ничего сверхъестественного ей недоступно, – улыбнулась Сенеренталь. – В прошлый раз мне показалось. Или ты́ неосознанно помог! Ты же у нас особенный! – со смехом закончила девушка.

– Я ничего не подстраивал! И не надо так меня называть, – недовольно поморщился юноша. – Сила есть, а осознания её – нет, несмотря на десять лет школы.

– На то ты и поедешь в столицу, разбираться со всеми твоими невероятными способностями, – спокойно пожала плечами Сенеренталь, не видя в этом ничего страшного. – Учиться не грех. Грех – не хотеть учиться.

– Я имею в виду – то, что магия мне дается, не моя заслуга. Она могла бы спуститься на кого угодно! А без этих сил я такой же, как все. Среднестатистический выпускник Фиела-тоны, – произнес Амаир, копируя интонации подруги.

– А вот тут ты не прав, – покачала головой Сенеренталь и улыбнулась. – На кого угодно магия бы не спустилась.

Эльфы медленно прошли через кусты и вышли на тропу, по которой Сенеренталь начинала свою прогулку.

За школьные годы они стали хорошими друзьями несмотря на то, что учились на разных курсах. Отношения Эвелирис и Сенеренталь остались прежними. С Ксионом дружеское общение тоже сохранилось. Нэнирин отправился на Лиол через год после того, как Сенеренталь поступила в Фиела-тону, Нефесона – через три.

С тех пор, как предназначенные нашли друг друга, Тарья стала разрываться между Фиаликом, где были её ученики и кхэлин, и Фиела-тоной, до которой от столицы было два дня пути верхом. Школ в Танмере было всего шесть в самых глухих частях эльфийских лесов, и все они были тщательно спрятаны, чтобы никто извне не мог узнать о заповедных местах, где находились дети. В этих городах никогда не проводились ярмарки с участием иноземцев. Не указывались они и на официальных картах, которые Повелитель предоставлял своим союзникам. Поэтому Тарья не могла позволить себе часто ездить туда и обратно. Но Ксиону приходилось ещё сложнее – ясновидящую хотя бы пускали беспрепятственно, остальные же родственники, друзья и возлюбленные учеников считались посторонними и допускались в школу единственный раз в году – на начало учебного курса.

– Твой отец не упоминал, что в столице для меня приготовили? – отвлек от раздумий голос Амаира.

– Нет, отец ничего не говорил. Ты же знаешь, он не может раскрывать тайны, обсуждаемые на совете.

Амаир вздохнул.

– Не волнуйся! – Сенеренталь положила руку ему на плечо. – Ясновидящие не допустят, чтобы случилось что-то неправильное.

Эльф благодарно кивнул, и оба продолжили путь в тишине.

С первого же курса Сенеренталь между ней и Амаиром завязалось тесное общение. Эвелирис и Олоримэ были совершенно уверены, что оно перерастет в нечто большее, и удивлялись, почему желанная развязка всё не наступает. А Сенери сомневалась, не понимая своего отношения к новому другу.

Недоумение разрешилось самым неожиданным образом. В очередной приезд Тарьи Сенеренталь сидела вместе с предназначенными в дальнем уголке сада, где могли гулять только магистры, и Эвелирис посетовала на странную ситуацию между Амаиром и её подругой.

– А тут ничего удивительного нет, – произнесла тогда Тарья. – Ваши сомнения абсолютно правильны, Сенеренталь. Потому что Амаир – одиночник.

«Ах, вот оно что!» – облегченно подумала Сенери, и всё встало на свои места.

Эльфы в принципе народ семейный. Развивать магию вдвоем гораздо легче. Своего спутника или спутницу жаждут найти, едва выйдя с Лиола, – так действует полученная магия, которая стремится к завершенности. Эльфы выбирают раз и навсегда и почти никогда не ошибаются, если они верны законам Создателя – магия не позволяет выбрать неправильно, надо только услышать её подсказку…

Но некоторые представители этой крылатой расы имеют особенную судьбу. Их магия не стремится найти свою половину, желая совершенствоваться в одиночестве. Этот выбор доброволен и осознан и поэтому не доставляет одиночникам страданий – они понимают, что не хотели бы создать семью.

Когда Сенеренталь рассказала Амаиру то, что услышала от Тарьи, он простодушно заявил:

– А я-то всё думал, почему не могу полюбить тебя?

– Я удивлялась тому же! – кивнула эльфийка.

К тому времени – это был уже четвертый год обучения для Сенери и пятый для Амаира, – последний намного превосходил по силам всех своих однокурсников и даже некоторых выпускников. Что ж, теперь это хотя бы могло быть объяснено его принадлежностью к одиночникам, ведь они достигали в магии бо́льших высот по сравнению с теми, кто нуждался в спутнике жизни.

… – Сенери, о чем задумалась? – Амаир выпустил из рук горстку огненных бабочек, привлекая внимание эльфийки.

– Школьные годы вспоминаю, – улыбнулась девушка.

«Однако пора уже и вспомнить о цели своей прогулки!» – подумала Сенеренталь и остановилась, прислушиваясь к шуму леса. Искомые звуки обнаружились очень скоро. Девушка вопросительно посмотрела на Амаира. Тот понял её вопрос, отрицательно покачал головой, и, взмахнув крыльями, поднялся в воздух. Сенеренталь махнула ему на прощание рукой и пошла на негромкие голоса.

Через несколько минут она вышла на небольшую полянку и прикрыла глаза рукой, закрываясь от солнца. Здесь было в разы теплее, но не только от ярких полуденных лучей. В центре поляны стояли Эвелирис и Олоримэ и под чутким руководством Тарьи, которая в целях безопасности наблюдала за ними из-за огромного камня, пытались наколдовать совместную защиту. Разлитая повсюду стихия ещё больше накаляла атмосферу.

– Здравствуй, Сенеренталь, – небрежно кивнула Тарья в сторону пришедшей. Эльфийка подошла к ясновидящей и устроилась рядышком. Та подвинулась, делясь своим прикрытием, и обе обратились в слух и зрение, наблюдая за Эвелирис и Олоримэ.

Совместное волшебство – главное преимущество предназначенной дружбы – пока получалось у них плохо. Но зато с лихвой компенсировалось другим, совершенно невероятным проявлением их предназначенности – между тремя эльфийками была мысленная связь, которая установилась почти сразу после первой встречи. Ведь Тарья была ясновидящей. А главное качество магического родства гласит: индивидуальные силы каждой предназначенной в равной степени покровительствуют им всем.

– Моя стихия-покровитель – Воздух, – пыталась объяснить Эвелирис, – как и у Тарьи. А родная стихия Олоримэ – Огонь. Так как мы предназначенные, то моя стихия помогает не только мне, но и Олоримэ, и наоборот. Мне, так же, как и ей, не больно смотреть на солнце. Я никогда не пострадаю от пожара. Потому что её магия защищает и её сестер по магии. Нет, не так… Она воспринимает нас как нечто одно и то же… Однако использовать их стихии я не могу, понимаешь? До тех пор, пока сама не овладею ими.

Тарья имела способность к ясновидению. Это должно было как-то отразиться на её подругах. Разумеется, они не могли стать полноценными ясновидящими, видеть будущее и проникать в чужие сознания. Но мысли друг друга больше для них секретом не являлись.

Несмотря на объяснения Эвелирис, Сенеренталь не могла себе представить, что такое предназначенная дружба. А уж тем более – каково это, иметь в сознании постоянный фон из чужих мыслей.

– Не надо бить со всей силы! – в негодовании воскликнула Тарья. —У вас должна быть маленькая точка соприкосновения!

Олоримэ вздохнула и огненное облако, повинуясь её рукам, повисло у неё над головой. Эвелирис прочитала заклинание, и стихии столкнулись. Раздался хлопок, и вскоре Сенеренталь заметила искажения в воздухе.

– Ну, наконец-то! – улыбнулась Тарья, выходя из-за камня. – Теперь и мне можно к вам присоединиться.

Колеблющийся воздух вырисовывал полупрозрачные очертания переплетающихся жгутов оранжевого оттенка, на котором, как разряды молнии, пробегали голубоватые отблески стихии Воздуха.

– Сенеренталь, попробуешь? – обратилась к эльфийке Эвелирис.

Та медленно перебрала в воздухе пальцами, сгущая магию до состояния маленьких шариков, и метнула их в сетку. Колеблющееся пространство полыхнуло, проглотив стихию, и снова распрямилось.

– Это не серьезно! – покачала головой Тарья. – Не жалей нас.

– Хорошо, – улыбнулась девушка и развела руки. – Деспро рития! – сосредоточенно прошептала она, и стихия Земли ударила со всей силы.

– Держите! – крикнула Тарья, обращаясь к предназначенным и сама сосредоточилась на сетке. Эвелирис и Олоримэ повернулись к своему совместному волшебству, мысленно удерживая и укрепляя защиту. Сенеренталь тоже усилила стихию Земли. Щит прогнулся. Эвелирис покачала головой и добавила ещё энергии. Сенеренталь азартно усмехнулась и снова толкнула магию руками, ощущая, как упруго пульсирует она перед ней.

– Сетаро! – воскликнула она, и тут же разрушительная сила землетрясения волной прошла от Сенеренталь к защитной сетке. Воздух дрогнул, и магия пылающими кусочками, похожими на искры костра, разлетелась по кустам.

– Тарья, мы ведь ни на миг не теряли связи! – воскликнула Эвелирис, складывая обратно крылья, вывернувшиеся под напором стихии.

– Я и не говорила этого, – ответила Тарья, – защита была сделана очень хорошо. Просто у Сенеренталь был сильный удар, которого я, признаться, не ожидала. Думаю, что на выпускном экзамене тебе поставят высшую оценку, – произнесла ясновидящая, обращаясь к Сенеренталь, и тут же повернулась к сестрам по магии. – А вам – нет, если будете так же долго соединять стихии!

– Я уже выпустилась в прошлом году! – рассмеялась в ответ Олоримэ.

– Мы будем ещё практиковаться? – спросила Эвелирис. – Пока Сенери здесь.

«Вам бы лучше Амаира позвать, чтобы он вам удары посерьезнее наносил…» – грустно подумала Сенеренталь, но вслух предложения не озвучила. В глубине души она чувствовала смутную тревогу за друга. Прошло уже полгода с его выпуска, а давно запланированная поездка в Фиалик всё откладывалась – что же за испытание так долго могли для него готовить?

– Сенеренталь! Мы готовы! – вырвал из плена неприятных мыслей голос Эвелирис.

– Что ж, держите крепче! – предупредила эльфийка и призвала стихию.

***

Эвелирис обогнула облако и ушла в пике, сложив крылья. Потом резко распахнула их во весь размах и зависла в воздухе. «Одно из самых великих радостей в жизни – это летать!» – в который раз подумала она.

Восемь декадонов лета промелькнули быстро. Казалось, ещё недавно жара томилась даже в самой глухой чаще Танмере, и вот уже утро встречает сырой прохладой и ветром, несущим запах опадающих листьев.

Несколько дней назад Тарья отбыла в Фиалик, сопровождая туда Амаира, который вобрал в себя, кажется, все возможные способности и волшебные дары. Эвелирис качнула головой, вспомнив странного эльфа. Не хотела бы она оказаться на его месте! Не просто же так его везут в столицу – исследовать невероятные магические силы.

– Наслаждаешься прекрасным утром? – раздался голос над головой, и из-за облака вынырнула Сенеренталь. Сделав пару сильных взмахов, она поравнялась с подругой и так же распахнула крылья, подстраиваясь под её скорость.

– Да, – просто кивнула Эвелирис, не отрывая взгляда от начинающих желтеть лесов. Улицы Гиджиля, раскинувшиеся под ними, уже покрылись ярким ковром из опавших листьев, шелестящим под каждой длинной юбкой.

– Мне нравится, когда начинается осень, – без всякого перехода сказала Сенеренталь и поправила съехавший рукав длинного голубого платья. Летняя пора прошла, жаркие дни и ночи миновали, и поэтому любимая туника эльфийки была убрана в шкаф, уступив место более плотным одеждам. Эвелирис усмехнулась, взглянув на подругу. Она круглый год оставалась верна идее о первостепенности удобства и теперь была в темно-зеленых штанах и простой серой рубашке. Впрочем, Сенеренталь, кажется, не страдала от отсутствия удобства в платье с широким подолом. Как и предназначенная Эвелирис Олоримэ. «Каждому своё!» – пожала плечами Эвелирис.

Сенеренталь немного поднялась и опустилась на медленно проплывающее рядом облако. Белоснежные хлопья немного примялись, принимая эльфийку. Эвелирис улыбнулась и опустилась рядом.

– В городе скоро начнутся праздничные мероприятия ко дню пророка Хаква. Жаль, мы уже завтра уедем, – сказала Эвелирис, складывая крылья, и откинулась на облако, распластав свои белые перья.

Сенеренталь промолчала, подобрала подол платья и сложила руки на коленях. Она посмотрела на восток и подставила лицо ярким лучам восходящего солнца. Эвелирис взглянула на эльфийку. Ей, благодаря предназначенной дружбе с Олоримэ, которую благословил Огонь, можно было спокойно смотреть на солнце, не жмурясь. Но Сенеренталь…

– Сенери, ты ничего странного не чувствуешь? – заметила она. – Тебе не больно смотреть на солнце?

– Нет, – пожала плечами девушка. Её глаза в ярких лучах приобрели золотистый оттенок.

– Хочешь перед отъездом наведаться к Старленам? – вдруг спросила Эвелирис. – Тебе же тоже дорог Ксион, и Олоримэ будет рада тебя видеть!

– Когда? – улыбнулась Сенеренталь.

– Сейчас! – воскликнула Эвелирис и спрыгнула с облака.

***

Эвелирис задумчиво поставила чашку на блюдце и откинулась на спинку стула, возвращаясь в реальность из мысленного разговора с Тарьей.

– Волшебники и эльфы всегда были союзниками, – сказал Ксион и тоже отставил от себя чашку. – Поэтому это событие мимо нас не пройдет. Я думаю, Повелитель уже получил приглашение от императорской семьи Феррии!

«Волшебники? – рассеянно удивилась Эвелирис, выхватив из разговора одно слово, – Что подвигло их говорить о Феррии?» Слово это потянуло за собой воспоминания о первых днях в Фиела-тоне, самых ярких и навсегда отпечатавшихся в памяти, потому что тогда всё было так ново и неожиданно…

… – За тысячи лет между этими двумя народами никогда не было войн, – вещала темноволосая эльфийка, стоя в центре небольшой круглой комнаты. Это был урок истории. Прошло три декадона учения, и между предназначенными к тому моменту уже установилась мысленная связь. Вспоминая прохладный день, Эвелирис как наяву ощутила привкус горьковатого ветра, принесшего в окно запах распускающихся листьев. Весна только начиналась. – Феррийцы редко спорили с кем-то и никогда не нападали первыми, как и эльфы.

– Магистр, чем магия феррийцев отличается от магии эльфов? И почему у них иногда рождаются дети, не имеющие способности к магии? – подняла руку Эвелирис.

Дирэль – учитель истории, необычайно умная эльфийка с великолепным чувством юмора – повернулась к вопрошавшей и, немного помедлив, начала ответ:

– Магия – везде одинаковая. Различен лишь её выход. У эльфов сила выходит, используя какую-то из стихий. У чародеев из Феррии магия выходит действием. Они произносят заклинание, которое изменяет мир согласно приказу. В зависимости от того, насколько сложно действие, расходуется их сила. Магия их – так же, как и наша, – заложена в них самих. Но если мы можем увеличить свои способности путем овладения новыми стихиями, то у волшебников такого правила нет. Чародеем нужно родиться. Или не родиться. Однако потом для увеличения своей силы можно использовать артефакты, хранящие в себе цельную магию. Это их волшебный источник, который никогда не заканчивается.

– А что, разве артефакты встречаются в Феррии на каждом шагу? – удивилась Эвелирис.

– Нет. С давних времен у императора Феррии существует ведомство, которое хранит эти предметы. И выдает их далеко не каждому, а только тому, кто может и достоин принять эту силу, кто не соблазнится её количеством и использует во благо. Это – та же работа над собой, которую совершаем мы для овладения другими стихиями! Теперь же, Эвелирис, ответ на твой второй вопрос. Почему среди феррийцев есть и вовсе не обладающей магией живущие, которых называют фролями. Магия, как проявление Создателя, не может творить зло – таков закон использования светлых стихий. Если волшебник преступал этот закон, его ребенок мог родиться без возможности творить магию – она будет в нем присутствовать, но никогда не сможет получить выход. Как вы наверняка помните из истории, число фролей росло вместе с увеличением чародейской расы в целом. Через несколько столетий они пожелали отделиться и основать собственное государство, чтобы не чувствовать свое бессилие рядом с волшебниками. Их желание было исполнено, и очень скоро они стали определяться остальными народами как отдельная раса, которую все вы знаете под именем людей. Однако до сих пор в семьях феррийцев нечасто, но рождаются дети, не имеющие в себе выхода магии. Судьбы их различны – кто-то уходит к людям, кто-то остается жить среди своих соотечествеников. Тебя удовлетворил мой ответ, Эвелирис?

…Эвелирис тряхнула головой и оглядела комнату Ксиона. В ярком солнечном свете, вдруг одевшем всё помещение, не сразу можно было разглядеть сидящих за столом эльфов.

– Эвель, ты с нами? – поинтересовалась Сенеренталь, аккуратно опуская вилку слева от тарелки.

– Да, конечно. Просто кое-что вспомнилось! А о чем вы говорили?

Сенеренталь и Ксион переглянулись и засмеялись. Олоримэ позволила себе улыбку. Даже разговаривая с друзьями, девушка не изменяла своей привычке держаться так, словно она была на королевском приеме.

– Вспоминали про то, что скоро у императорского дома Феррии три тысячи лет со дня коронации первого волшебника рода Дигери. Предполагали, что за празднества будут у них на этот юбилей, – ответила она.

Эвелирис придвинулась к столу, присоединяясь к разговору.

– Отец рассказывал, как он был на торжестве в честь две тысячи девятьсот девяностой годовщины, – произнесла тем временем Сенеренталь. – Ведь отмечают они каждые десять лет… Но мне кажется, что для такой даты они приготовят что-то особенное!

Солнце прошло через всю комнату и теперь поднималось выше и выше, уже не попадая прямо в окно. Створки были раскрыты, и с улицы доносилось громкое пение птиц. Эвелирис переводила взгляд с Сенери на Ксиона и Олоримэ и чувствовала себя абсолютно счастливой.

***

Олоримэ осторожно отвела толстую ветвь старого дуба и вышла на поляну. Оглядевшись, она расправила плечи и задела правым крылом с интересом наблюдавшую за ней белку. Животные в лесах Танмере вели себя как ручные, но только с эльфами; представителей других рас они пугались и прятались.

– Прости, – вздохнула эльфийка на возмущенный беличий писк и вопросила в темные кусты за спиной. – Вы идёте?

Позавтракав у Старленов, эльфы решили совершить прогулку по окрестностям Гиджиля и, когда солнце поднялось довольно высоко, вышли из поселения. Они ходили по лесу до самого вечера, а когда начало темнеть, повернули назад.

– Здесь мы расстанемся, – произнесла Сенеренталь, оглядывая поляну. – Я пойду домой. Сегодня отец возвращается из столицы.

Дом Старленов был в другой стороне, а Эвелирис ещё не собиралась оставлять кхэлина, поэтому дальше Сенеренталь должна была идти одна. Попрощавшись со всеми, она раскрыла крылья и взмыла в небо.

Олоримэ прошла в центр лужайки и оглянулась на Ксиона и Эвелирис, любуясь представленной картиной.

– Ты снова жалеешь, что не художник? – поймав её взгляд, спросил Ксион.

Олоримэ улыбнулась.

– Я не думала, что ты запомнишь тот разговор… – усмехнулась она.

Ксион и Эвелирис тихо засмеялись, стараясь не нарушить шумом очарование ночи. Олоримэ тоже вышла из тени в свет луны, как вдруг что-то насторожило всех троих.

– Да? – полувопросительно прошептала Эвелирис, чтобы убедиться, что тревога охватила не одну её.

Олоримэ остановилась и замерла, потом обернулась на Ксиона.

– Не кажется ли вам странным отсутствие звуков вокруг нас?

Сверчки затихли, белка, обиженная, но по-прежнему сидевшая на дереве, вдруг сорвалась и сиганула в чащу. И только соловей вдалеке по-прежнему пел на фоне общей тишины. Значит, что-то чужое было совсем рядом. Эвелирис приблизилась к Ксиону и раскрыла крылья. Остальные последовали её примеру.

Бесшумными тенями они поднялись под самые ветви деревьев, которые начинались в этой части леса очень высоко, и полетели, внимательно вглядываясь и вслушиваясь в лесные заросли. Вдруг неподалеку тихо-тихо хрустнула ветка – в обычной суете леса на это можно было бы не обратить внимания, – а потом кусты колыхнулись где-то совсем рядом.

Ксион, молниеносно очутившись в районе шорохов, создал невидимую сетку с помощью своей стихии. Всё дальнейшее произошло в мгновение ока. Из кустов терновника выбежали трое. Отвлекшись на защиту от огненной волны, один из них попался в волшебную сетку. Ксион вынырнул из тени и выставил перед собой огненный шар. Олоримэ встала позади, тоже держа свою магию наготове, а с левой стороны, окруженная голубыми пятнами стихии Воздуха, вышла Эвелирис.

Трое незнакомцев в плащах с капюшонами, натянутыми едва ли не до подбородков, стояли, прижавшись спинами друг к другу. Один из них, применил магию, разрывая сеть Ксиона, однако эльф вовремя успел принять удар, и пленник не смог вырваться. Но из-за движения капюшон с его головы слетел, и Олоримэ, не отрывавшая взгляда от чужаков, резко выдохнула, опуская руки. Юноша тряхнул головой, чтобы длинные волосы упали ему на лицо. Однако Олоримэ успела рассмотреть невыразительную внешность иноземца: блеклые серые глаза, словно размытые очертания губ. Эвелирис, уловив в мыслях догадку предназначенной подруги, махнула рукой, срывая ветром капюшоны с остальных незнакомцев.

Луна высветила бледное лицо довольно молодого мужчины с твердыми и немного грубоватыми чертами. Встрепанные темные волосы, щетина и широкие плечи придавали ему сходство с гномом, только рост был чересчур велик. В своей обычной жизни он выглядел не так устрашающе, это эльфы помнили по портретам. Но, вероятно, нынешние странные условия продолжались достаточно долгое время и успели наложить заметный отпечаток на его внешний вид. Третьей путешественницей оказалась русоволосая женщина с синими глазами, подобными зеркалам, в которых нельзя было увидеть ничего, кроме отражения внешнего мира. Несмотря на то, что в такой обстановке нельзя было сохранять спокойствие, ни одна черта её лица не выдавала напряжения.

Ксион, очевидно, тоже узнал пришедших, потому что сетка, сдерживавшая юношу, исчезла. «Перед нами – его величество Стефан, император Феррии, императрица Виорена и наследный принц Эарлан… – мысленно констатировала Эвелирис. – Если нас, конечно, не держат за идиотов и не обманывают мороком». Олоримэ недоверчиво взглянула на сестру по магии: «Проверь, ты лучше меня это умеешь». Эвелирис незаметно пустила стихию, дав ей задание снять маскирующие чары. Однако импульс вернулся, ничего не обнаружив.

Олоримэ отступила и сняла защитный купол: не доверять подруге у неё не было причин, это заклинание действительно получалось у Эвелирис превосходно. Воздух зазвенел от рассеявшейся магии.