Текст книги "77 бантиков на одной голове"

Автор книги: Софья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 14 Кафе, где Кактус слезы лил

Желми не переставал удивляться затхлости городского воздуха. Из серой заводской трубы лисьим хвостом тянулся бесконечный дым. Желми закашлялся и втянул воздух полной грудью, теперь дымный запах перемешался с запахом нечистот. Посреди городской площади окруженной желтой акацией расположился зверинец. Он и был источником смрада.

Биолог-зоолог, покачиваясь от каскадерской скачки на плечах медведя, поплелся к деревянным ступенькам одного из вагончиков. Он протянул руку, но дверь сама открылась. На пороге стоял долговязый мужчина, как две капли воды похожий на биолога-зоолога. Его намыленная голова наполовину была побрита. Из двух свежих ранок сочилась кровь. В руках он держал лезвие от бритвы. Вид был устрашающим. Он взглянул на компанию и молча отошел в сторону, приглашая всех в дом.

Если бы Черзи с Белли были внимательнее, то они обязательно бы заметили дьявольские искорки, заигравшие в глазах долговязого. Но они даже не обратили внимания на взбудораженный вздох Брим-Бома, когда Белли вслед за Борисом прошмыгнула вглубь.

Желми оценил чудовищный беспорядок в вагончике. Его этот факт немного озадачил. Солнечные лучи прекратив попытки пробиться сквозь изгаженное стекло, оставили это пристанище без света тепла и уюта. В полумраке царили грязь, мрак и смрад.

В носу у Желми неприятно защекотало, и он чихнул по-богатырски: с размахом и подвыванием. Черзи от неожиданности плюхнулся на маленькую скамейку возле стола, придавив ожиревшую муху.

– Не хотите ли присесть мадам? – прервал паузу Брим-Бом, обращаясь к Белли. Его распирало от восторга. То, что это сестра Золли, долговязый понял с первых секунд, как только разглядел драгоценную шубку гостьи. Долговязый скинул пиджак и стал вытирать его подкладкой табурет. Вскоре на его крышке обозначилась синяя облупившаяся краска. Предлагая «чистую» скамейку, Брим-Бом как будто ненароком коснулся перламутрового меха. Он был ещё пушистее и приятнее на ощупь, чем у Золли. Чрезвычайно довольный долговязый засуетился.

– Я сейчас сбегаю в кафе и принесу что-нибудь вкусненького…

Брим-Бом заглядывая гостям в глаза, этим же пиджаком вытер остатки пены с головы, и задом приблизился к брату. Тот, распластавшись, рылся в барахле под скамьей.

– Никаких пирожных! – басом рявкнул Желми и ударил кулаком по столу. Стол подскочил до потолка, и с грохотом опустился на место.

– Извините, – сказал Желми.

Брим-Бом то открывал, то закрывал рот словно пытаясь что-то сказать, но не находя слов. Он глянул на брата. Борис ползал по полу, выдергивал из под топчана болотные сапоги, сети, удочки, фуфайки. На его спине мохнатыми комьями болталась старая паутина вперемешку с шелухой от семечек. Борис заталкивал рюкзак, пытаясь подальше и понадежнее спрятать неожиданно свалившуюся добычу. Брим-Бома он просто не слышал.

Тот, продолжая дежурно улыбаться, пнул брата по пятке.

– На охоту собрался?

Тут из-за стола встал Желми. Здесь в тесной коморке вагончика, он казался ещё мощнее и огромнее.

– Где Золли? – прогромыхал он.

Руки долговязого затряслись, улыбка сползла с губ, пронзительные бесцветные глазки задергались в нервном тике. Он ещё сильнее заколотил брата по пяткам. Руки его невольно потянулись к хлысту, который стоял в ведре с водой.

– Отстань, – отмахнулся Борис, продолжая запихивать рюкзак в образовавшуюся пустоту под топчаном.

– Пошли выйдем, поговорить надо, – и Брим-Бом не оставляя брату выбора потащил его за ногу к выходу. Ботинок с его ноги соскочил и все сморщили нос.

– Мы сейчас…сейчас…только сходим за ней, – мерзко хихикая, пообещал Брим-Бом и волоком потащил брата из домика. Тот крутился волчком, пытаясь освободить ногу – он переворачивался на живот, перекатывался на спину. Мертвой хваткой взяв брата в оборот, Брим-Бом даже не чувствовал сопротивления.

– Только не долго, – предупредил Желми, – у нас нет времени.

– Да…да…конечно, – пролепетал старший брат уже на пороге.

Братья рысью домчались до угла, остановились недалеко от кафе. Руки Брим-Бома дрожали, он никак не мог отдышаться.

Борис вскинул тяжелый рюкзак на спину, его маленькие заплывшие от жира глаза зло уткнулись в брата. Брим-Бом оглянувшись на зверинец, нахмурился.

– Я тебя куда посылал? Ты зачем всех притащил?

– Это они меня притащили. Между прочим, они пришли спасать Золли из твоих лап, – съехидничал Борис, – и мне было очень трудно доказать, что произошла ошибка, и ты как директор зверинца наоборот пытаешься спасти её от туристов. Не подведи меня, освободи Золли…

– Ты что поганок объелся? – оторопел долговязый.

– Послушай ты, дурья твоя башка, надо с ними подружиться, они нас озолотят. Я принес столько денег, сколько тебе в самом светлом сне не снилось. Да у них алмазов столько, что можно будет миллион зверинцев купить.

Брим-Бом всерьез испугался, все это с трудом укладывалось в его голове.

– Мне хватит Золли с Белли.

– Послушай, ты, недотепа! – вспылил толстяк. Но договорить ему не дал знакомый громкий голос. Желми стоял на крыльце вагончика и наблюдал за братьями. Ему очень не понравился их вид заговорщиков. И он тяжело двинулся в сторону братьев.

– Что-то вы мне не нравитесь. Я повторяю вопрос: где Золли? – Раздражение Желми росло.

– Сейчас…сейчас…сейчас Борис её разыщет, говорят её видели в кафе.

– Кто говорит? – огляделся по сторонам Желми.

Долговязый нервно задергал руками, пытаясь жестами ответить на вопрос. Толстяку же пришлось сделать вид, что он отправился искать лису.

– Подожди, – остановил от него Желми, – я с тобой.

Сняв с головы кепку, Брим-Бом поскреб затылок. В его голове проявился план. Он решил, что надо воспользоваться отсутствием самого сильного зверя.

– Пока Желми караулит Бориса, я все успею. Ни одна собака не найдет следов. Никогда не делал ничего подобного! – пробормотал он запинаясь. – Даже когда был маленьким.

Белли беспечно крутила настройку приемника. Черзи молча ерзал на синевато-серой табуретке. Ему надоела толстая муха, она теребила его за штанину и просила усадить на стол. Черзи отодвинул табурет в сторону, он уже в третий раз поднял тяжелую муху, и усадил её на объедки селедки. Муха икнула и вцепилась в высохший хребет соленой рыбины.

Впервые за все время путешествия приемник выдал ровные звуки классической музыки. Белли мечтательно закатила глаза.

Черзи заметно волновался. По пыльной дороге к домику двигался Брим-Бом. Вид его был странный и пугающий.

Дверь распахнулась и Черзи смекнул, что долговязый готов сообщить что-то интересное, чрезвычайно важное. И он не ошибся.

– Ты сестра Золли, да? Пару месяцев назад я выпустил её из очень цепкого капкана…Да, я ухаживал за ней…я рад, что она осчастливила нашу скромную обитель… И сейчас она ждет тебя.

Белли радостно тряхнула роскошными волосами:

– Где она?

– Я тебя провожу, – и Брим-Бом церемонно поклонился даме, жестом приглашая её первой ступить через порог.

Черзи подскочил с явным намерением следовать приглашению. Брим-Бом, выставил ногу, и преградил зайцу дорогу. Директор впился в него жутким немигающим взглядом. – Я сказал, что Золли приглашает Белли, о зайцах речь не велась.

Черзи попытался пролезть под локтем долговязого. Но тот стоял китайской стеной, не давая ни малейшего шанса. Мило улыбаясь Белли, Брим-Бом коленом отпихнул тщедушное тельце Черзи в глубь вагончика.

– Я сказал только Белли…, – услышал заяц, больно ударившись затылком о противоположную стенку. Дверь захлопнулась. Забряцал металлический засов. Долговязый веселым голосом пригласил Белли следовать за ним. Вскоре голоса исчезли, словно растворились в воздухе.

– Я её в лучшую клетку поселил, ковер положил на пол, – решительно взяв девушку под руку, кудахтал Брим-Бом. – Вы благодарить меня будете, за все добро, что я ей сделал. Ах, Золли, Золли! Запутала меня, околдовала…Вы видели?

Директор указывал на волка в клетке. Волк, увидев налитые кровью, красные глаза директора, впервые обрадовался, что он защищен железными прутьями. Белли невольно отшатнулась, когда ходуном заходила клетка с обезьянами, которых было по пять штук на один квадратный метр. Они толкались и, просунув задубевшие ладони сквозь прутья, чего-то просили… Брим-Бом почувствовал, как напряглось рука Белли.

– Мы уже близко, совсем близко. А это у вас синтезатор? – покрепче схватив девушку за локоть, спросил Брим-Бом, Но Белли вдруг резко спросила.

– Почему эти животные здесь?

– Они ждут!!! – бархат в голосе директора исчез

– Чего ждут?

– Когда за ними придут родные.

– Но им же всем очень плохо!

– Я милочка моя не настолько богат, чтобы устраивать курорт. Без меня они все сдохли бы в капканах, – Брим-Бом резко схватил Белли за локти.

– Это ловушка… – пронеслось в голове Белли. Она хотела отпрыгнуть, но не смогла. Тогда, пытаясь вырваться из стальных объятий долговязого, она стала царапаться, верещать и брыкаться. Но тут сильная боль пронзила тело: лиса подпрыгнула, голова её резко откинулась, и Белли рухнула на пыльный гравий. Брим-Бом медленно усилил звук синтезатора. Забойная, бестолковая музыка заглушала уханье, вой, всхлипы обезумевших животных. Они уже знали, что такое электрошок.

Брим-Бом был почти счастлив.

– Зачем так пугать своего папочку… чуть шкуру не испортила, – ласково приговаривал долговязый, поглаживая перламутровый лисий мех. – Мех у тебя замечательный. – А я тебе подарочек подготовил, два золотых замка. С вами одни расходы, – заулыбался директор, отворяя двери клетки. – Правда, павлин очень вовремя сдох….

Для надежности он повесил два замка.

Черзи досталась клетка, переполненная зайцами и кроликами. Здесь были белые, серые, крапчатые. Черзи застыл в дверном проеме, заглянув внутрь. Он пошевелил длинными ушами, кажется, пытаясь принять какое-то решение. Сотня глаз наблюдала за новоселом. В глазах было горе и никакой надежды… Ему освободили место у стены.

Хлопнула дверь, зазвенели колокольчики, возвещая о приходе гостей. Директор кафе, мило улыбаясь, вышел навстречу Желми с Борисом. Взгляд его остыл, когда он узнал биолога-зоолога. Директор кафе сухо поприветствовал гостей и покинул зал, сославшись на занятость. Тут же появился официант. Он крутился рядом, услужливо стряхивая микроскопические остатки крошек со скатерти.

– Завтрак, обед, ужин, пищевые отходы? – ласковым голосом спросил официант.

Биолог-зоолог вспомнил, что он проголодался, но сейчас не было времени заниматься чревоугодием. Надо было избавиться от медведя и спрятать деньги. Он отрицательно мотнул головой и поинтересовался, не видел ли официант здесь симпатичной девушки?

– Высокая, стройная, роскошная, сметливая, разумная… – перечислял Борис достоинства Золли. Официант даже раскраснелся, наслаждаясь описанием принцессы. В том, что это именно принцесса, он не сомневался.

– Неужели такие существуют? – удивился официант.

– Существуют, – подтвердил Желми, ему тоже понравилось, как красиво биолог-зоолог рассказывал о Золли.

– Если найдете, меня познакомите?

– Значит, ты не видел? – Желми было досадно

Официант решительно помотал головой. Нет, таких он не видел. Но он сейчас зайдет в подсобку и уточнит, может там есть счастливец, которому встречалось такое чудо.

Биолог-зоолог протяжно вздохнул. События затягивались. Но надо было проявлять терпение, Толстяк бросил уничтожающий взгляд в сторону Желми, и сам тут же испугался, вдруг тот заметит. Но Желми стоял у подоконника и разговаривал. Толстяку показалось, что он говорит с кактусом. "Нервишки шалят, – подумал Борис. Наверняка от счастья". И он, отвернувшись от окна, стал дрожащими руками ощупывать неровности рюкзака. Перебирая пальчиками по поверхности парусины, он мысленно пытался сосчитать упаковки, и ориентировочно уточнить размеры своего богатства.

Биолог-зоолог не ошибся, Желми беседовал с Кактусом. Он спросил про Золли, но Кактус её не видел.

– Ну, хорошо, может ты её видел, но не знал, что это Золли. Может ты видел высокую, стройную, роскошную, сметливую…

Кактус грустно перебил:

– Видел, – заметив округлившиеся глаза медведя, он добавил, – да, видел, и я люблю её.

– То, что ты её любишь, ничего удивительного. В неё полтайги влюблены. Где она? Где ты её видел?

Кактус грустно пожал плечами.

– Она далеко, очень далеко.

– Где? Ты знаешь?

– Она на соседнем подоконнике…

Медведь уставился на Кактус, через секунду до него дошел смысл услышанного и он ринулся к соседнему окну. На подоконнике стояла общипанная, вялая Герань. Словно не надеясь на собственные глаза, Желми пошарил руками по столешнице подоконника, за шторкой, за цветочным горшком.

– Там её нет.

Кактус как-то сник, плечи его сразу опустились, колючая мясистая кожа покрылась глубокими бороздами морщин.

Желми очень не понравились неожиданно произошедшие перемены. Кактус же всхлипнул и потер тыльной стороной кулачка щеку.

– Извини, расслабился. Мне остается засохнуть от тоски. Значит, она погибла? Безвозвратно меня покинула, завяла от тоски жгучей.

Желми удивленно уставился на Кактуса.

– Это что, любовь, что ли такая? А почему ты решил, что она погибла?

– Ты же сам сказал… – и Кактус снова собрался вздохнуть.

– Когда я сказал, что она погибла?

– Только, что. Ты сказал, её там нет. Раз её нет, куда она могла деться?

– Ушла, наверное.

Кактус застонал.

– Она не может ходить.

– Почему? – удивился Медведь.

– Потому что она цветок. Она растет в горшке. И я влюблен в неё с того времени, когда она была ещё крошкой ростом от горшка два вершка, в два листочка…

– !!!!!!!!! Так это ты по Герани, что ли, сохнешь??? Ну, перепугал! Растет твоя Герань преспокойно в своем горшке.

От счастья Кактус заплакал.

– Так-то лучше, – обрадовался Желми. – Полей себя немного. Честное слово, ты напугал меня.

Вдруг Кактус утер свои слезы и, потупившись, скромно попросил:

– А ты можешь передать ей от меня привет?

– Зачем? – удивился Желми.

– Что бы ей было приятно.

– Хорошо передам, – и Желми направился к другому подоконнику. Герань грустно смотрела в окно. Ее не радовал ни солнечный зайчик на листочках, ни куст акации, который стучал ей в окошко. Герань повернула голову на чье-то покашливание. Желми, уловив её взгляд, густо покраснел. Ему вдруг стало как-то неловко от глаз, полных печали и одиночества.

– Тебе привет, – скомкано сказал он.

Герань заулыбалась, на её правом плече мгновенно расцвел розовый бутон.

– Почему не спрашиваешь от кого? – удивился Желми.

– Я знаю, – грустно сказала Герань.

– Ты уверена?

Желми показалось, что такой вопрос крайне удивил цветок.

– Конечно, уверена, а вы не могли бы… – Герань смутилась, розовый цветок заалел яркими красками, и совсем тихо она произнесла, – …ему тоже передать привет…

– У меня нет времени бегать с приветами, – крайне возмутился Желми. Он был прав потому, что он в этот момент заметил, как биолог-зоолог крадется к выходу, явно пытаясь скрыться.

Герань тяжело вздохнула, смутилась и, извинившись, отвернулась к окну. Ей было вполне достаточно того, что сегодня произошло. Получить весточку от Кактуса было её самым сокровенным желанием. Значит с ним все в порядке, раз он ей передает приветы. Герань знала, что под словом «привет» подразумевается очень многое, – главное о ней помнят.

– Послушай, а почему бы вам самим не передавать друг, другу эти самые приветы, – заерзал Желми.

Обижаться на медведя Герани не хотелось, поэтому она вежливо промолчала и стала смотреть на ветку тополя. Герань погрузилась в воспоминания. Перед глазами поплыли картинки прошлого, когда они с Кактусом счастливо жили на одном подоконнике.

Вдруг она почувствовала, как невидимая сила подняла её вместе с горшком и понесла по воздуху.

– Вот сама и передавай приветы, – по-доброму проворчал Желми, перетаскивая цветок на соседний подоконник, – Вы довольны? С секунду, полюбовавшись идиллией, Желми пробормотал что-то несвязное и бросился вон за толстяком.

А биолог прошмыгнул в дверь и стремглав помчался через задний двор. Наскочил на мусорный бак, крутанулся и, распластав руки, стал плавно падать на навозную кучу. В полете, он любыми путями пытался спасти рюкзак, и это ему удалось. Правда, при этом самому пришлось смачно рухнуть в навозную жижу, и провалиться в неё по самое темечко.

Толстяк нервно хихикал, когда Желми выволок его из навоза. Медведь же молча стал вытирать руки о широкие зеленые листья, в беспорядке раскиданные повсюду.

– Поаккуратнее! – раздался откуда-то из кучи высокий женский голос. Желми обошел вокруг и наткнулся на круглый плод. Это была Тыква, ещё молодая и оттого не очень больших размеров. Желми совсем не ожидал, что сможет вот так просто на заднем дворе повстречать Тыкву.

– Привет, – сказал он и радостно улыбнулся.

– Попрошу не тыкать, – просьба Тыквы застала Желми врасплох, он даже немного испугался. Что бы как-то сгладить ситуацию, он поторопился исправиться

– Приветствую вас…

– То-то же, – удовлетворенно хмыкнула Тыква.

Довольный Желми продолжил:

– Уважаемая Тыква!

– Я же просила не тыкать, – опять предупредила Тыква.

– Не понял?! – Насупился медведь. – Куда я ткнул?

– Не ткнул, а тыкнул. А тыкнули вы в меня!

– Когда?

– Только что.

Желми перестал понимать, что происходит. На другой стороне кучи, снова поскользнувшись, в жиже барахтался биолог-зоолог.

– Хорошо! Чем я вас тыкнул?

– Грубыми манерами, вы сказали: "Уважаемая Тыква".

– Ну…

– А я, к вашему сведению, уважаемая Выква! – многозначительно заявила Тыква, вернее Выква, и от гордости растолстела ещё на один сантиметр.

Желми поднял брови и, растягивая слова на слоги, медленно спросил:

– Уважаемая Выква, вы случайно не встречали здесь Золли? – И Медведь вкратце описал её внешность

От негодования Выква даже покраснела, хотя от природы ей положено желтеть.

– Вы, вы несносное, невоспитанное создание. Да как вы смеете напоминать мне, где мое место. Я понимаю, куда вы клоните. Раз я живу на навозной кучи, раз сюда не заходят суперкрасавицы, значит можно незаслуженно обижать уважаемых Выкв, и задавать всякие вопросы. – И не меняя интонации, без паузы она продолжила. – Идите на вокзал к Тополихе, она в курсе всех событий.

Желми не сразу сообразил, где было нападение, где обида, и где совет. Вежливо поблагодарив Выкву, Желми откланялся.

Подхватив ведро, наполненное дождевой водой, Медведь опрокинул его на голову толстяка. Словно собака, отряхнувшись во все стороны, толстяк зарычал и тихо выругался. Громко ругаться он боялся. Вместе с водой стекли ошметки перепрелой сгнившей соломы, прилипшие к одежде биолога-зоолога.

– Почти не воняет, – потянул носом Желми и прихватил Бориса за локоть.

– Вы, малоуважаемый, что-то здесь искали? – Вежливо поинтересовался у зоолога Желми. Сказывались уроки Выквы. Толстяк отрицательно покачал головой.

– Может что-то важное, и вы пытаетесь от меня это скрыть? Если я вдруг узнаю, что это имело ко мне хоть какое-то отношение, то вам не поздоровится, тихо выговорил Желми. – Вы мне верите? – его тяжелый взгляд поломал все следующие планы толстяка. Борис промолчал и нервно сглотнул слюну. Желми не дождавшись ответа, сказал, – Тогда показывайте, где здесь у вас вокзал.

Глава 15 Друзья попадают в ловушку

Некоторое время спустя Желми, неотступно следуя за толстяком, вышел на привокзальную площадь. Прокопченное угольным дымом зеленое деревянное здание вокзала пустовало. Только в углу на одной из двух желтых скамеек, свернувшись калачиком, спал черный от грязи мужчина.

В вечернем воздухе стоял запах солидола и сажи. Желми в который раз прокручивал в голове события сегодняшнего дня. Он видел поляну на северном склоне горы, здание банка, вагончик в зверинце, Кактус с Геранью, Выкву. Казалось, что он не сделал ничего плохого, о чем можно пожалеть, но какое-то неуловимое неприятное ощущение не давало покоя.

Желми направился к скамейке на привокзальной площади. Там сидела круглая старушка в сером платке и торговала семечками. Обняв мешок руками и ногами, она от скуки клевала носом. И это было неудивительно, ведь кругом ни души, одни только толстые голуби. Они ловили момент, когда глаза старушки медленно прикроются, и она потеряет бдительность. Тогда, взлетев на секунду, голуби выхватывали из холщового мешка пару ароматных зерен. От шелеста крыльев старушка мгновенно просыпалась, вздрагивала, затем вскрикивала, и воинственно вскинув руку, прогоняла назойливую живность.

Голуби, заметив Желми, шумно поднялись и закружили вокруг гостя. Хлопая крыльями, они пытались найти свободное место на широких плечах медведя. Перебивая друг друга, они стали жаловаться на непонятливость старушки.

– Всем семечки дает, нам не дает!!!

Медведь полез в карман за носовым платком. Голуби видимо так разволновались, что неудержимо опорожняли свой кишечник прямо на желтый пиджак. Желми платком смахнул голубиные отметины и обратился к старушке.

– Угости птичек!

Старушки сердито посмотрела из-под надвинутого на глаза платка и сипло заметила.

– Вот купи да угощай!!!

– Покупаю, – сказал Желми и протянул руки к мешку.

Старушка встрепенулась, засуетилась.

– Вам сколько?

– Нам сколько? – поднял Медведь голову

– Все! Все!… – заносились голуби

– Все!

Теперь среди голубей показались воробьи, галки, вороны.

– Скоко, скоко??? – старушке показалось, что она просто ослышалась.

– Все, – повторил Желми.

– Не, мил человек, стоко не могу, – её удивление понемногу улеглось, зато проснулась и взыграла природная вредность.

– Почему не можете? – не понял Желми.

– А чем я торговать буду? Вы все купите, а я по миру? Не, не…и не уговаривайте…ни, ни, ни…, – и стала заталкивать выпавшие седые волоски под серый выцветший платок ладонью размером с шахтерскую лопату.

Желми оглянулся на толстяка.

– Объясни ей, чего я хочу.

Толстяк вздохнул и тяжело стащил с плеч рюкзак. Поковырявшись в тесемках, он сунул руку, и достал оттуда смятую денежку. Бубня под нос, только ему понятные слова, биолог-зоолог протянул купюру старушке. Старушка поплевала на пальцы, взяла бумажку и юрко соорудила из неё кулечек, для крепости усердно скрутив его внизу. Потом лихо наполнила семечками обмотанную синей изолентой рюмку и опрокинула её содержимое в кулек.

Биолог-зоолог в ужасе прикрыл глаза, смотреть на эту чудовищную картину он не мог. Он потряс головой, надеясь, что увиденное могло просто показаться. Старушка же, широко улыбаясь пустым ртом, совала кулечек ему в нос.

– На…милой. Двадцать копеек…!

– Бабуля, ты завернула деньги в кулек, – проскрипел сквозь зубы Борис.

Старушка призадумалась, заглянула в кулек, поковыряла его указательным пальцем. Потом изучающе посмотрела на Желми, на Бориса. Видя, что они не шутят, старушка закудахтала.

– Какие-такие деньги? Мил человек!

– Вот эти!!! – и Борис, высыпав семечки, развернул кулек.

Бабуля встрепенулась.

– Ты што, мил человек, мне суешь? Я што, на своем веку денег не видала. И она залезла себе за пазуху и вытащила оттуда узелок. Послюнявив пальцы, она стала аккуратно разворачивать дряхленький носовой платок.

– Смотри-кась, эти от царя, – развернула она широкую портянку, – эти от секретаря, эти от прызыдента.

– Это тоже от президента, только от другого, – уверил её Борис.

– Богохульник, – замахала старушка на него руками.

– Ты что, мне не веришь? – возмутился толстяк, – я тебя когда-нибудь обманывал?

– Не-а, – мотнула головой старушка, – я те обману!!! Да я первый раз тебя вижу. Я вот ему верю, – и старушка ткнула костыльным пальцем в сторону Желми. – Он скажет – продам. Скажи, молодец – правильные бумажки?

Тот кивнул.

– Откуда я знаю, наверное правильная. Нам их в банке дали

Старушка кончиком платка вытерла краешки губ и согласилась.

– Только, мил человек, я за две бумажки согласная. И ни меньше…

Толстяк стал доказывать, что за одну бумажку можно купить три мешка семечек, на что старушка резонно заметила.

– А ты иди и купи, што ко мне пристал.

Борис подавил в себе всхлип, поспешно сунул купюру в карман и развернулся, чтоб уйти. Словно на птичьем рынке, голуби испуганно заносились над площадью. Желми грозным окриком остановил толстяка. Борис молча вытащил бумажку и сунул её бабуле.

– Не-а… – отрицательно затрясла она головой. Голова её двигалась, но зрачки вцепились в купюру. Выходило, что мешка на три семечек хватит. По морщинистому лицу потекла предательская слеза. Но старушка из чувства противоречия не могла согласиться, в ней боролись; жадность и вредность. Вредность победила. Старушка громко икнула, и снова сказала «нет», при этом страшно страдая.

Отказ старушки поверг Бориса в шок. Душа его ныла, страдала, – расходы, непредвиденные расходы. За что такие испытания? Толстяк понял, что старуха непреклонна, скрепя сердце, он вытащил ещё одну бумажку. Тут старушка разогнула пальцы и, удивляясь самой себе, показала три из них Борису.

– Это что? – непонимающе уставился Борис на трясущуюся руку старушки.

– Сынка… – причитая в голос, страдальчески возопила она, – три…

Сердце Бориса заходило ходуном, он вытаращил глаза.

– За что?

– Это за риск, я ведь, мил человек, рискую. Может, ты их сам нарисовал…виш, полна котомка.

Толстяк почувствовал, что смертельно устал. Он был слишком ошеломлен, чтобы противиться. Не споря, он равнодушно вытащил ещё одну бумажку.

Старушка засуетилась, морщинки её разгладились, и в полном восторге она взяла купюры.

– Да за такие деньги, сынка, я вам каждую семку разгрызу…

– Не надо, – остановил её Борис, и протянул мешок Желми.

– Да не мне! Им предлагай, – он призывно махнул рукой голубям. Налетай!!!

Стая голубей вперемежку с воробьями атаковали мешок.

– Теперь вы мне, бабуся, объясните, как нам Тополиху найти.

– Дык, што искать-то, вон она раскудрявая стоит…

В десяти шагах от скамейки стояла подстриженная под шарик Тополиха. Желми, пригляделся, он узнал в ней свою подругу детства. С малых лет они росли вместе, бок об бок. Вернее Желми постоянно чесал свой бок о нежный тонкий ствол тогда ещё маленького деревца. Теперь Тополиху можно было узнать с трудом. Так сильно она изменилась – модная прическа, городские манеры. Но все равно в ней угадывалось родное существо.

Они обнялись.

– Боже мой, боже мой!!! – восклицала Тополиха. Желми задыхался от крепких объятий и тихо покрякивал, переживая за свои косточки, так они потрескивали. Радость то, какая!!!

– Раздавишь, – ласково приговаривал Желми, поглаживая шершавый ствол Тополихи.

– Господи, сколько мы не виделись? А ты возмужал, вырос!!! Я так рада, что перед смертью встретила близкого друга. Так рада.

Желми опешил:

– Ты что умирать собралась?

– Да нет, что ты! Умирать я не собираюсь, это меня спилить собираются, по-прежнему весело продолжала тараторить Тополиха.

– И ты так спокойно об этом говоришь.

– А что делать? Я уже давно забыла, что такое спокойная жизнь, перед моими глазами пронеслось столько всяких событий – на пять жизней хватит.

– И что теперь?

Тополиха, словно не расслышав вопроса, затеребила Желми за плечо.

– Давай рассказывай, как там дома? Как там…? – и Тополиха вспомнила Бобра, Кедра, Попугаиху, и почти всех остальных лесных жителей. Желми вкратце описал события, происходившие в лесу, в конце рассказа не утерпел, переспросил, почему все-таки Тополиху собираются спилить?

– Ай, – махнула Тополиха веткой, пыльца им моя мешает, болезнь какая-то. Нет, конечно, я понимаю, что может я и наношу вред, но не до такой же степени… Я, между прочим, не просилась в город, сами меня сюда привезли.

Желми вздохнул и задумался. У него появилась новая забота. Желми понимал, что это серьезная проблема, и что судьба Тополихи требует его участия и помощи…

– Не переживай. – Медленно произнес медведь, – думаю, я смогу тебе помочь. Только сначала мне надо разыскать Золли. Кстати, ты её не встречала?

Тополиха на секунду задумалась. Ей очень хотелось помочь старому другу, но Золли вспомнить она не смогла. Схватив гусениц за юбки и потрясая их беспозвоночные тела, Тополиха стала расспрашивать, не видел ли кто-нибудь из них Золли. Гусеницы, заколыхались на ветках, но ничего вразумительного не ответили.

Медведь разочарованно вздохнул и оглянулся в поисках Бориса. Биолог-зоолог сидел на скамейке и вместе с голубями устало щелкал семечки.

– Тополиха не встречалась с Золли, – сказал Желми Борису, – может, она вернулась в вагончик?

– Может, и вернулась, – сказал Борис, а сам подумал, – времени прошло достаточно, Брим-Бом, наверное, все уладил, пора бы и возвращаться.

И они медленно и устало поплелись в сторону зверинца.

Брим-Бом давно колесил по вагончику. На полу образовалась тропинка из утоптанного мусора. Ударяя правой ладонью о кулак левой руки, он подвывал от переживаний. Как доказать этому безмозглому Борису, что лучше Лиса в клетке, чем журавль в небе. Да его за подвиги в банке сейчас вся милиция ищет. А Лису никто искать не будет.

Поплевав на палец, директор протер замызганное окно. Из-за поворота появились две фигуры. Брим-Бом сразу узнал в одной из них брата. А кто второй? Брим-Бом выскочил на крыльцо, чтобы лучше разглядеть второго. По спине побежали мурашки… Ну, как он мог забыть о медведе!

Брим-Бом заскочил в дом и захлопнул дверь. Прижавшись к ней спиной, директор тяжело и прерывисто задышал.

"Скорее, скорее надо выпустить Лису! Нет! Ни за что! И чего я испугался? Медведя паршивого…" Брим-Бом глубоко вздохнул и приклеил на лицо улыбку. Но она плохо держалась, все время норовя перерасти в гримасу злобы и отчаяния.

Хлопнув себя по губам, он мысленно отдал себе приказ улыбаться, и отомкнул дверь. Сделал он это не вовремя, потому что, на пороге, приготовившись кулаком постучать в запертую дверь, стоял Желми. Так как дверь распахнулась неожиданно, а кулак уже был в пути, Желми стукнул Брим-Бома в лоб. Директор отлетел в противоположный угол.

– Извини-те, – сказал Желми и вытер руку об штанину. – Золли не приходила?

– Приходила, – мстительный Брим-Бому правильно рассчитал, что медведь сильно расстроится, если ему сказать, что она была буквально минуту назад, и ушла, не пожелав с ними встречаться. Все это он выпалил разом, злобно и без запинки. Эффект был потрясающим. Брим-Бом не ошибся, все произошло именно так, как он и предполагал.

Желми, оглушенный неожиданной новостью, весь сразу как-то обмяк, и устало сполз на скамейку.

– А ты не знал? – сделал удивленный вид Брим-Бом. – Если бы я был на твоем месте, я бы поторопился, может, ещё и догнал бы её. Она кажется не далеко здесь. Зашла к своему другу оленю. Директор незаметно подмигнул брату.

Толстяк прокашлялся, Брим-Бому показалось, что он таким образом сдерживает смех.

Желми забеспокоился. Он недоверчиво глянул на Брим-Бома, но по его застывшему лицу не смог ничего понять.

– Нет… я не могу поверить!