Текст книги "77 бантиков на одной голове"

Автор книги: Софья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Кого?

– Приглашение на чай.

– Ну, если тебе некуда, – перекатываясь с пятки на носок, задумался Элис, – отдай мне.

Кикирилла разглядывая ладони, на случай мозолей, или заноз, удивленно подняла глаза.

– У тебя же есть мое приглашение.

– Ну, лишнее не помешает. Оно же пить, есть, не просит.

Не усмотрев на ладонях никаких изменений, Кикирилла направилась к дому;

– Ну, тогда пошли.

– Куда?

– Тратить первое приглашение.

Глава 8 Загадки Кикириллы

Элис наступила на первую ступень крыльца, та жалобно скрипнула. Неожиданно для себя Элис перед ней извинилась. Следующая ступенька задрожала и, будто резиновая, прогнулась так, что Элис сначала чуть не ударилась подбородком, а потом закачалась, как на цирковом батуте. Подкинутая вверх, она спрыгнула на третью ступень, та не шелохнулась. Облегченно вздохнув, Элис спокойно ступила на четвертую. Ступенька завыла, заухала, завизжала, заходила ходуном, из стороны в стороны, пытаясь сбросить непосильную ношу. Элис схватилась за поручни, перескочила на крыльцо.

Кикирилла только развела руками и сказала.

– Что поделаешь – характер.

Словно дождавшись своей очереди, дверь украшенная витиеватым рисунком резко распахнулась. Сама, никто её не просил. Распахнулась и оттуда вывалилась – да, да, именно вывалилась – целая куча разноцветных игрушек: воздушный шар, резиновый мяч, мохнатый белый заяц, выкатился трехколесный велосипед, даже неуклюжий пень, цепляясь корнями, с трудом протиснулся в дверь. Вся эта шумная компания разбежалась, разлетелась, распрыгалась в разные стороны.

– Эй, вы куда? А ну, марш домой!… – возмутилась Кикирилла.

И стала подталкивать весь этот шустрый народец обратно в дом. Уже стоя на пороге, Кикирилла вдруг обернулась к Элис.

– А ты умеешь отгадывать загадки?

– Вообще-то, да… – неуверенно ответила Элис.

– Почему ты умеешь, а я нет? – вскинула руку правнучку Кикиморы болотной и схватила за ниточку воздушный шарик. Тот раздосадованный тем, что не позволили полетать, а может и улететь, задергался.

– Это и есть загадка? – спросила Элис.

– Это вопрос, – заталкивая пенек в дом, запыхтела Кикирилла. Тот, растопырив узловатые корни, упирался в дверную раму. – Если будешь сопротивляться, отпилю всю твою красоту, – пообещала Кикирилла.

Элис, разинув рот, с интересом наблюдала за схваткой. Пенек, видимо смирившись, нехотя сложил корни, и позволил затолкать себя в дом.

– Ну, нисколечко меня не боятся, – вновь пожаловалась Кикирилла. Права прабабушка, когда говорит, что из меня никогда не выйдет толк, а я вот думаю, – зачем ему выходить, пусть при мне остается, вдруг пригодится.

Элис переступила порог, и вслед за подругой зашла в дом. Он до самого потолка был заполнен игрушками.

– Вот это… – Кикирилла беспомощно развела руками, – все мои гости. Я их приглашала? – спросила она, и тут же ответила. – Ни одного. Я только уронила книжку с загадками, все ответы из неё высыпались.

Многоярусные пирамиды игрушек лежали, стояли, прыгали. Кто-то весело перешептывался, кто-то молчал. Большой мячик, лежа в уголочке, тихо покачивался и плакал: ему хотелось домой. Дудочка, прислонившись к полке, спала, посвистывая во сне во все дырочки.

– Вот! Придется ими заняться, – пожаловалась Кикирилла, открывая книгу с загадками, – Загадка номер один: "Зимой и летом одним цветом". Я эту загадку уже три дня отгадать не могу. Мячик, может, это ты?

Мячик отрицательно покачал всем своим круглым телом.

– Велосипед, может, ты? Нет? Тогда скакалка! – и она стала перечислять все предметы подряд.

Но тут Элис не выдержала:

– Елка!!!

И только она это сказала, как маленькая елочка, стоявшая на столе, встрепенулась, улыбнулась, взмахнула зеленой мохнатой веткой и исчезла. Но тут же появилась на странице книги с загадками.

– Молодец! – похвалила Кикирилла. – Но вообще странно, почему только елка зимой и летом одним цветом? – и она окинула взглядом весь свой дом.

– Не знаю, – сказала Элис, свалившись на пол с трехколесного велосипеда. Сесть на него у Элис не получилось, потому что он был плоским и тонким, как лист бумаги. С потолка посыпалась пыль, стены затряслись, как от землетрясения. Кикирилла помогая подруге подняться, спросила.

– Зачем ты на него полезла? Дом рассмешила, он весь ходуном ходит. Ладно, другая загадка. Тут написано: "Сто одежек и все без застежек".

Для Элис же загадка с велосипедом казалось неразрешимой, она терялась в догадках.

– Не знаешь? – уточнила Кикирилла.

– Нас в школе учили, что это капуста! – сказала Элис, и тут же на чистой странице книги уместилась белокочанная капуста.

– Во, даешь! – не удержалась Кикирилла. – Без окон, без дверей полна горница людей?

– Неужели и эту не знаешь? – удивилась Элис. – Да у нас в детском саду любой малыш ответит.

– Знаю! – гордо сказала Кикирилла, – телевизор,

– Это огурец!!! При чем здесь телевизор?

Кикирилла задумавшись, возразила:

– Огурец больше похож на овощ.

– А ты представь, – подсказала Элис.

Что-то, пошептав, Кикирилла посмотрела на потолок, и решила:

– Представила, хотя телевизор тоже неплохо, ведь дверей у него нет, а людей полно.

Потом Элис отгадала загадку про зайчика. Длинноухий поцеловал девочку в щеку и, махнув на прощание лапой, нырнул в книгу. Воздушный шарик, перед тем, как удалиться, порадовал девочек представлением. Он несколько раз менял форму тела: то в сердечко, то в колбаску, в пуделя…

Вскоре все незваные гости-игрушки вернулись на свои страницы.

Девочки немного переутомились, оказывается не простое это дело отгадывать загадки. Было очень приятно сидеть за столом и пить душистый чай с лесным медом пчелки Жу-жу. И вода не пахла хлоркой. Кикирилла не пожалела трав, по комнате витали ароматы: душицы, зверобая, мяты, смородины… Элис с удовольствием потягивала кипяток из блюдца.

– Расскажи, как вы тут живете?

– Да, так…как видишь, – неопределенно пожала плечами Кикирилла, – завтра идем к Лысой горе вручать подарки. Хочешь пойти со мной?

Элис сразу согласилась. Отказаться от такого приключения было выше её сил. Договорились о встрече на завтрашний день.

Девочки вышли во двор. На поляне перед домом стоял Кедр и играл с травянистой кочкой. Зеленая пушистая кочка, словно котенок, подпрыгивала, пытаясь поймать кедровую шишку. Вот она шлепнулась на спину, обнажив землистый живот. Кедр тут же пришел на помощь, перевернул её, погладил травку на её спинке. Если бы не изумрудный цвет молодой поросли на спине, то Элис могла сказать, что это ежик.

– Опять он… – простонала Кикирилла.

Кедр, не отрываясь от игры, хитро улыбнулся, – нашла мою пуговицу?

– Врать не буду, а правду не скажу, – сказала Кикирилла и стала протискиваться к калитке.

Кедр заметил Элис.

– А-а-а, зимняя девочка!!! – моментально переключился он на неё, – как можно уснуть на балу? А ведь уснула. Должно быть от волнения. Ты так много пропустила.

Кикирилла вступилась:

– Ничего не пропустила, бал уже заканчивался!

– А как же мой доклад, я так много рассказывал о тайге.

– Как раз на докладе все и уснули!

– Неважно, – отмахнулся он от Кикириллы, – я сейчас могу показать зимней девочке невиданную красоту. Хочешь?

Элис взглядом спросила совета. Кикирилла прищурилась, и напомнила Кедру, что они торопятся. Теперь в глазах Элис стояла мольба. Кикирилла согласилась, но с одним условием, что её тоже возьмут. Кикирилла сомневалась, вдруг Элис испугается. А Кедру только в радость, Кедр соорудил из своих корявых пальцев что-то вроде корзины. Элис, ойкая, медленно сползла в эту корзину. А Кедр тихо и торжественно поднял девочек на головокружительную высоту. В просвете пальцев Элис разглядела верхушки деревьев, нити дорог, змейку поблескивающей реки. Тайга предстала во всем её величие. Постепенно Элис осмелела. Средь махрового покрывала на обломках благородных гор, средь темно зеленого таежного убранства Элис узнала желтую коробочку их дома. Уже ближе, словно раскиданные капризным ребенком игрушки, рассыпались дачные домики. Вот дом тети Тони, она копошится в земле. За домом целуются двое. По силуэтам Элис поняла, что это Сережка с Леной. На остальных черных квадратах земли тоже были люди, среди них Элис разглядела родителей.

– Мама!!! – крикнула она и помахала рукой. Мама вскинула голову. Защищаясь от солнца, она из-под ладони пыталась разглядеть дочь. Девочка ещё раз крикнула. Мама, заметив Элис на самой макушке высоченного дерева, застонала и осела на грядку. Соседи же охотно глазели на новоявленную таежную мартышку. Элис весело смотрела по сторонам своими голубыми глазами. Не замечая ничего, продолжала махать рукой, зычно призывая к вниманию.

Кедр аккуратно опустил девочка и довольно крякнул.

– Я так догадываюсь, вам понравилось!? – прочитав на лице Элис восхищение, не спросил, а утвердил Кедр. Элис переполняли чувства, она не находила слов, чтобы передать их.

– Мне показалось, мы напугали твою маму, – сказала Кикирилла.

Элис стало немного стыдно.

– Пошлите к нам! Мама наверно блинчиков напекла, да и я задержалась. Заодно меня отпросим на завтра!

– Так не пойдет, – возмутился Кедр, – а как же доклад? Ведь она уснула, и ничего не услышала.

Кикирилла глубоко вздохнула, и вежливо поинтересовалась:

– А без доклада нельзя?

– Тебе можно. – Кедр посмотрел в сторону Элис. – Ну, доставь удовольствие, послушай, пожалуйста, – умоляюще протянул он.

Элис согласилась, она посчитала, что поступит некрасиво, если вот так просто оставит без внимания просьбу уважаемого Кедра. Элис с Кикириллой уселись в кресло и приготовились внимать таежным премудростям. Кочка, распластавшись на животе, так же притихла.

Кедр удовлетворенно крякнул, отворил на груди дверцу, и словно из дупла вытащил свиток. Развернув его, Кедр сухо прокашлялся, и начал громогласно читать.

– По сказочной статистике все дети прекрасно разбираются в предмете географии. Огромное количество пятерок по этому предмету в школе, исчисляется сотнями тысяч. Да что там сотнями…?! Миллиардами.

В этом нет сомнений, потому что статистика это серьезная и умная наука. Над развитием этой науки трудятся многие сказочные персонажи: Баба Яга, например, всегда даст вам точный ответ, сколько человек любит Кощея Бессмертного… Кикимора знает, сколько зверей обожает ягоду морошку. Так вот эта самая наука может точно сказать о тех детях, которые знают о Красивых горах больше, чем взрослые. Ходить по Красивым склонам можно месяцами, бродить по скалам и пещерам можно веками, а наслаждаться причудами сезонных красок тайги – можно вечно…

– Нет, – вдруг раздался полный глубокого отчаяния голос. – Не могу больше слушать, пожалуйста, прекрати.

Кедр широко улыбнулся.

– Тогда будешь искать мою пуговицу.

– Буду! Лишь бы не слушать! – подпрыгнула Кикирилла

– В принципе я доволен!!! Вы и так оказались самыми терпеливыми. Кочки хватило на три слова, бедная чуть не засохла, – сказал Кедр и сделал на полях свитка пометку. – Все равно мой доклад лучше, чем у Черзи. Вот и Вьюн согласен.

– Элис!!! – вдруг услышали все.

Кресло исчезло, и Элис с Кикириллой очутились на земле. Дом вновь засмеялся, сотрясаясь всеми своими срубами.

– Мама ругать будет, – грустно сказала Элис. – Пошлите со мной, я вас с ней познакомлю.

Кедр, тут же сославшись на занятость, отказался и спешно двинулся к лесу.

Кикирилла напомнила о кочке.

– Забирай, она, кажется, уже корни пустила.

Кедр подхватил кочку под животик, и посадил её на свое плечо. На животе кочки Элис увидела тонкие белые нити корешков. Из-за дерева выглядывало чье-то тонкое лицо, с жидкими закрученными вверх усами. Элис узнала Вьюна. Тот, дождавшись Кедра, засеменил вслед, что-то нашептывая.

– Охота ему таскаться в такую даль, – грустно сказала Кикирилла провожая взглядом могучую фигуру Кедра. – Здесь же не его климат.

Мама не ругалась, увидев Элис живой и невредимой, она быстро успокоилась. Тем более что Элис была не одна, а мама никогда не отчитывала дочь в присутствии гостей.

На сковороде, истомленные жаром шипящего масла, подрагивали блины. Запах разносился на всю округу. Повинуясь рукам хозяйки, готовый блин взлетал, затем приземлялся на гору своих собратьев. На его место белой кляксой шлепалась новая порция жидкого теста. – Мамочка! А можно я пойду с Кикириллой к Лысой горе?

Мама накрыла клеенкой грубо сколоченный стол, поставила самовар, пластмассовые стаканы, банку с вареньем;

– А это обязательно? – спросила она, облизывая палец, нечаянно попавший в варенье.

– Очень! – подытожил папа, вытирая мокрые руки. – А нельзя совместить Лысую гору со спасением нашей смородины от тли.

– Ну, папа, – засопела Элис, пытаясь стащить с тарелки горячий блин.

– Хорошо, хорошо, согласен! Ваши планы намного интереснее, я бы сказал благороднее и заманчивее. Познакомь нас.

– Кикирилла, правнучка Кикиморы болотной.

– Смело, – приподнял бровь папа. – Что, действительно, пробабка призналась в том, что она Кикимора болотная?

– А что в этом плохого? – поинтересовалась Кикирилла.

– Я знаю очень много… – и отец, выдержав паузу, протянул, – …кикимор болотных, но уверяю вас ни одна из них в этом не признается.

– Папа, – выразительно предупредила мама, – я тоже знаю много лешаков от слова лежаков, но и они тоже в этом никогда не признаются.

– Я все понял, давайте пить чай.

Папа, отправляя блины в рот, поинтересовался, чем занимаются родители Кикириллы?

– Работают. На крестовой горе, сначала, правда, они работали на Демьяновом пупке, но теперь их перевели на более сложный участок.

– А ты с бабушкой, которая, наверное, на пенсии?

– С прабабушкой. У наших прабабушек не бывает пенсии.

– Почему?

– Работы много. Тайгу надо спасать.

– Тогда кто за тобой присматривает, ты с кем живешь?

– Одна.

– Одна? – в один голос удивились родители.

– Сколько тебе лет? – спросил папа.

Кикирилла призадумалась. Она стала что-то в уме складывать, считать. Вскоре она загнула все пальцы на правой руке, затем два на левой.

– Вот, – продемонстрировала она отцу ладони.

Сосчитав, отец уточнил:

– Семь?

Кикирилла кивнула и добавила:

– Идет восьмой, – и, проглотив блин, добавила, – десяток.

Элис с отцом подавились. Отец закашлялся, мама постукала его по спине и спокойно произнесла:

– Шутка.

Отец улыбнулся и решил сменить тему разговора.

– Говоришь работы много. Тайгу спасать пора? Тайгу давно пора спасать, согласился папа, – а от чего её спасать?

– От высыхания.

– Но насколько я знаю, снег только сошел, земля влажная.

Кикирилла потягивая чай, объяснила:

– Тайга сохнет не от жажды, а от тоски. Ну, как вам объяснить?

– Это как в машине – вроде деталь никчемная, а без неё машине нельзя, пришла на помощь подруге Элис.

– Ясно, – сказал папа, – а как же листья? Тоже объясни в деталях.

Элис покраснела.

– А мы с прабабушкой на дно ямы бревна положили из сушняка. Бревна теплее и гниют дольше, чем листья, поэтому не надо будет каждый год рыть ямы. А ещё я вам подарю рассаду морозоустойчивых помидор и огурцов, – затрещала Кикирилла, – прабабушка на болоте научилась выращивать рис, виноград. Когда-нибудь я вас угощу, а можно Элис пойдет со мной?

– Можно, – разрешила мама, – но только сначала принесите корзинку, и желательно вместе с дном.

Элис словно окатили ушатом ледяной воды. Про корзинку-то она давно забыла.

Кикирилла встав из-за стола, вежливо поблагодарила взрослых и, договорившись с Элис о завтрашней встрече начала прощаться.

– Бабушке привет, – разваливаясь на траве, бросил папа Кикирилле, – она мне явно по душе.

Он решил, что полчаса спокойного сна никоим образом не повредят его здоровью.

Мама положила блинчики в пакетик и тихонько сунула его Кикирилле:

– Полчаса на спасение корзин вам хватит? Через час мы уходим.

– До завтра, – сказала Кикирилла. – За полчаса мы успеем, – и они с Элис направились в сторону леса.

Дно от первой корзины нашлось без труда. Вторая корзина играла с креслом в догонялки. Элис попыталась её догнать. Да куда там! Она дала кругов двадцать вокруг дома. Корзина, словно зонтик в порывах ураганного ветра, рвалась из рук и мгновенно исчезала за углом дома. Так и носились они втроем: кресло, корзина, девочка. Иногда менялись местами, – девочка, кресло, корзина.

Элис настолько закружилась в водовороте, что плохо понимала происходящее. Она не смогла объяснить, каким образом, она очутилась в кресле с корзиной на голове.

Кикирилла выхватила Элис из кресла, и остановила неразумный карусельный бег…

Элис потащила домой корзинку, на дне которой стояла баночка душистого меда – подарок Кикириллы. Корзина, довольная неожиданным поручением, успокоилась, и стала честно выполнять свои обязанности. Ей давно надоело таскать перепрелые листья, и старые еловые шишки и колючки. Через полчаса Элис была на даче, а через час они ушли домой в Новый город.

Глава 9 День рождения Лысой Горы

На следующий день от сбора листьев Элис освободили. Родители по совету Кикириллы уложили на дно ямы бревна сухостоя.

Элис быстро выполнила мелкие мамины поручения, помчалась к Кикирилле. Она очень боялась, что вчерашняя история не получит продолжения, и Кикирилла опять пропадет. Но домик правнучки Кикиморы болотной по-прежнему стоял на месте, хотя самой Кикириллы не было видно.

– Кикирилла! – крикнула Элис.

– Я здесь! – послышалось из-за дома.

– Что ты делаешь?

– Собиралась ждать тебя…

– А что тебе помешало?

Кикирилла вышла из-за дома и протянула Элис бумажку.

– На, читай.

На бумажке было нарисован домик, и рядом бегущие ноги. Элис ничего не поняла.

– Представляешь! Что пишет…! – Кикирилла была возмущена. Элис помолчала.

– Да тут непонятно.

Кикирилла выхватила из рук девочки бумажку,

– Почему? Буквы кривые?

– Да нет, я читать не умею, – честно призналась Элис, и добавила, – такой почерк.

Кикирилла округлила глаза, и укоризненно покачала головой.

– Здесь же ясно написано: "я ухожу"

Элис вновь глянула на листок и поразилась простоте перевода.

– А я-это кто?

– Домик! – пояснила Кикирилла. – Ты меня пугаешь! У тебя от вчерашней карусели, наверное, продолжается мыслезавихрение? Утром домик поссорился с зеркалом, в результате я чуть не осталась без крыши над головой. Кое-как уговорила его остаться. Только в обмен на корону Лилии и согласился. Помоги мне, – и Кикирилла направилась в лестнице. Она взобралась на крышу, и стала устанавливать на коньке корону.

– Так хорошо? – крикнула она сверху Элис.

Элис посоветовала чуть левее, затем правее, когда получилось ровно, Кикирилла спрыгнула с лестницы, отряхнулась.

– Пошли. А то и так опаздываем, – сказала она и забежала в дом за корзинкой с подарками.

Кикирилла ловко, словно белка, перескакивала с ветки на ветку, змеей проползала под сваленными деревьями, по лисьи хитро обходила крючковатые кустарники… А Элис застряла в первой же паутине. Отплевываясь от липких нитей, девочка запутывалась дальше. Кикирилла, извинилась перед пауком и освободила подругу из невольного плена.

– Мы так с тобой точно опоздаем, – сокрушалась она, вытаскивая из-за воротника Элис мусор, – ты можешь быстрее? А впрочем, бесполезно. Придется пеньков просить, – сказала она и три раза хлопнула в ладоши.

Словно из-под земли появились два дряхлых пенька.

Кикирилла поприветствовала их, помогла девочке устроится на одном, как в кресле. Затем закрепила ремни безопасности, проверила их прочность. Удостоверившись в полной надежности, она довольно похлопала Элис по плечу.

– Нормально, только держись крепче, – предупредила она Элис, и уселась на второй пенек. Элис, глядя на дряхлость древесины, сильно сомневалась. Казалось, одно неверное движение, и пень распадется на опилки.

– Это самый рассудительный, опытный и спокойный пень нашего леса, крикнула Кикирилла и исчезла.

То, что произошло дальше, Элис запомнит на всю жизнь. Пень, не разбирая дороги, понесся сквозь бурелом. Словно мартышка, он скакал с ветки на ветку, вертикально бегал по стволам, без страха скатывался по зеркальной обвалившейся горной стене, носился вниз головой. Когда пень, разбежавшись, в прыжке запарил, словно орел, над пропастью в горах, Элис в ужасе закрыла глаза и не открывала до тех пор, пока чьи-то цепкие руки не отодрали её от пеньковой щепы. Даже американские горки Большого города не могли напугать девочку до такой степени, как это сделал трухлявый пень. Элис дала себе слово, что больше ни за что на свете не сядет на него…

Буйный Ветер, завывая, носился вокруг старой подруги – серой, поросшей мхом Лысой горы. Ее и старость немного скособочила, и древность слегка примяла.

– Опять спишь? Просыпайся! Твой год рождения. Встречай гостей, старая развалина.

– Не дразнись, – прошамкала пещерным ртом Гора, – сам-то тоже из урагана превратился в ветерок…

Вековые друзья поругивались для порядка. Когда они были молодыми, они боролись друг с другом. Ветер грозил силой, давил напором, а Гора, растянувшись на земле длинной каменной грядой, хвасталась стойкостью. Борьба со временем сошла на нет и постепенно переросла в дружбу, продолжавшуюся многие годы.

Иногда Ветер отдыхал в горных пещерах, иногда исчезал на долгие времена, и Гора скучала без друга. По возвращении он делился с Горой впечатлениями об увиденном и услышанном. Взамен она рассказывала, что делается под землей, о её богатствах, о земном сердце, наполненном горячей нефтяной лавой.

– Я не просто кусок камня, – часто говаривала она, – я капля крови, застывшая на поверхности земли…

– У-у-у, проснулась? Принимай гостей! – просвистел Ветер. – К тебе друзья пожаловали.

– Что, опять золотоискатели или шахтеры?

– Нет, дружбодарители.

Из-за гребня высыпала разношерстная орава гостей: большой желтый медведь, черный заяц и белая лиса. Они волочили за собой тележку, груженную мешками, баулами. Скосив глаза в сторону подошедшей троицы, Гора вопросительно посмотрела на Ветер. Тот недоуменно пожал плечами.

– Мирная, то есть мировая, народная песня, – объявил черный заяц и с головой окунулся в огромный мешок, где вскоре запутался и пропал. Желтый Медведь и Белая Лиса вытащили большую глянцевую доску с кнопочками и клавишами, выудили из мешка запыленного Черзи. Он отряхнулся и удовлетворенно заметил:

– Слышь, Гора, это мы для тебя постарались. Мощная вещь! Называется синтезатор. Хочешь, сама играй, хочешь – кнопки нажимай. Вот, слушай! Для тебя песню споем!

И нажав на кнопки, заяц заверещал в микрофон.

Это было очень непохоже на Черзи. Интеллигентный заяц перевоплотился в поп музыканта. Он истязал аппаратуру на полную мощь.

Ты гора, а я Заяц.

Ты стоишь, а я играю

Песню полную огня.

Ля-ля, люблю тебя!

Ля-ля, люблю тебя!

С днем рождения тебя…

Медведь усердно колотил в барабан, лиса лениво постукивала ложками. Последнюю строчку припева они пели втроем. Поднялся такой страшный шум, что все птицы снялись со своих гнезд и с криком закружили вокруг горы.

Раз двадцать повторив "Ля-ля, люблю тебя!", компания смолкла. Напрыгавшись вдоволь, Черзи в изнеможении сполз на землю.

– Видишь, птицам понравилось, – проревел Желми, – наши почитатели.

– Спасибо, – поблагодарила Гора, – я так вам благодарна, что вы нашли в себе силы притащить все это.

– Нет, ты скажи: круто, да? – не унимался Желми.

Гора не знала, что и ответить. Горе больше по душе была классика. Грохот же поп музыки продолжал эхом гулять по её далеким извилистым тоннелям. Она раздумывала, как бы ответить, чтобы не обидеть друзей, и тут ей на помощь пришла давняя подруга Кикирилла. Она появилась внезапно. Рядом с ней, спотыкаясь, шла странная девочка. Девочка подошла к Рябине и распласталась у её корней.

– Что за грохот, а туч не видно? Будет дождь? – спросила Кикирилла.

– Нет, это мы наслаждаемся зверским подарком Медведя, Зайца и Лисы. То, что ты называешь грохотом, вообще-то песня. Ля-ля, а я люблю тебя, – пропел Ветер.

– Молодцы! – воскликнула Кикирилла, – это лучше, чем ничего. А теперь помогите мне, у меня тоже есть подарок.

И девочка стала вытаскивать что-то из корзины.

– Эй, птицы, держите! – крикнула она, подбрасывая это вверх, – Вы помните, как я вас учила?

Птицы, подхватив клювами гирлянду, взмыли ввысь, растянули её во всю длину. Одна за другой они уносились к вершине горы. Вскоре все небо заполнилось шелестом бумажных елочек, берез и хлопаньем крыльев. Словно серпантином, узорной гирляндой обвилась макушка горы. Хоть Гора и не видела, что происходит на её вершине, но по восторгу Ветра, щебетанию птиц понимала, что это красиво и удивительно. Вскоре Гора почувствовала, как корни настоящих деревьев обняли её лысую макушку, и щекоча её морщинки, стали искать удобное место и тихо прорастать.

Ветер с удовольствием наблюдал, как ровные ряды настоящих деревьев образовали зеленую царственную корону на вершине горы.

– Замечательно! Королева! – пронесшись небольшим вихрем среди деревьев и убедившись, что все деревья крепко завоевали свои позиции, заявил Ветер.

Гора от наслаждения простонала:

– А тепло-то как! – Через минуту, очнувшись от блаженства, она проговорила. – Спасибо, Кикирилла. А я думала, ты забыла о своем обещании. Теперь мне будет тепло и не будет так одиноко. Чувствую, как птицы уже стали искать себе местечко для гнезд.

Элис тем временем пришла в себя и с восторгом наблюдала за переменами.

Лица девчонок счастливо светились.

Постояв немного около Горы и послушав песни в подарок, Элис засобиралась домой.

– Папа с мамой, наверное, уже беспокоятся.

– Действительно, – сказала Кикирилла, – я и забыла…. – Пойдем, я провожу тебя короткой дорогой.

Девочки были уже в чаще, когда их догнал Ветер,

– Я, кажется, видел сестру Белли, она в зверинце Брим-Бома.

Кикирилла встала, как вкопанная.

– Это в городе?

– Ну, да, только в каком не знаю, они постоянно переезжают. Поговори с Ядигидой, она, наверное, в курсе.

– Придется, – сказала Кикирилла.

– Только поторопись, скоро расцветет золотой корень, недели две осталось, может три, – предупредил Ветер и махнул хвостом.

Стройка расширялась, уже заложен фундамент второго дома. Бальный зал был разрушен, поэтому к цветению корня готовились всей тайгой. В этом году надо найти это место обязательно, иначе тайге грозили неприятности, даже смерть… Кикирилла поделила тайгу на незримые участки, и распределила их между всеми жителями. Мураши, жуки, мыши, медведи, деревья, камни – все сосредоточились на звуках, пытаясь уловить перемены, не пропустить миг грандиозного события цветения золотого корня.

Кикирилла посвятила этому всю весну, казалось, ничто не должно помешать событию, но известия о сестре Белми порушили все планы. Кикирилла понимала, что надо срочно начать поиски, но бросать тайгу в ответственный момент ей как хозяйке категорически воспрещалось. Кикирилла взмахнула руками, собираясь позвать пеньков, но Элис её остановила.

– Давай пойдем пешком, пожа-а-алуйста!!!!!

Кикирилла вздохнула и вдруг спросила.

– Как поступить, если тебе надо быть в двух местах сразу?

Элис удивилась вопросу, но тут же ответила.

– Разорваться на две части!

От увиденного Элис сжалась в комок и отпрянула…Кикирилла разделилась на две части – на правую и левую. Попытавшись немного пройти, правая половина Кикириллы завалилась на правый бок, а левая половина – на левый. Ходить на одной ноге оказалось невозможно. Обе упавшие половинки в унисон пояснили:

– Неудобно.

– Неудобно, – повторила Кикирилла, соединившись. – Чувствую себя в два раза глупее. Надо что-нибудь другое придумать.

– Тогда пошли кого-нибудь.

– Точно!!! – восхитилась Кикирилла, и схватив Элис за руку потащила её влево. Раз она не желает путешествовать на пеньках, то придется искать более короткий путь.

Короткая дорога, может, действительно была короткой, но топать по ней было крайне неудобно. Поваленные деревья, цепкие кустарники, заросли крапивы преграждали путь. Переползая, перешагивая через них, Элис припоминала, как она часто бывала здесь у подножья горы, но не догадывалась, что Лысая гора умеет разговаривать.

Проползая под валежником, Элис зацепилась рукавом за назойливые ветки Шиповника, он цепко схватил её за край кофты. Кикирилла стала аккуратно освобождать подругу. Элис же показалось, что Шиповник нарочно держит её. Вдруг Шиповник обнял девочку и прошептал ей на ухо.

– Вы сейчас пойдете по бегущей тропе, на шестом повороте на малахитовой поляне живет Ромашка, передайте ей, что я её люблю.

– Почему сам не сходишь? – удивилась Кикирилла.

Элис могла поспорить, что Шиповник покраснел. Он мгновенно покрылся своими розовато-лиловыми цветами. Кикирилла поняла, что сморозила глупость.

– Хорошо передам, – сконфузившись не меньше, пообещала Элис.

Минуты через две показалась тропинка. Элис на редкость серьезно отнеслась к её появлению. Обычная на вид тропинка казалось, не предвещала неожиданностей, но Элис все-таки поинтересовалась:

– Она механическая?

Кикирилла утвердительно кивнула головой и ступила на коричневое земляное полотно. Сквозь него нерешительно пробивались нежные ростки молодой травянистой поросли. Тропинка чуть загудела и тронулась, словно эскалатор. Элис каталась на таком в метро, когда они с родителями ездили в Большой город.

Элис поторопилась за Кикириллой, она вскочила на тропинку, и двумя прыжками догнала подругу. Тропинка медленно двинулась в сторону дачного поселка. На горе она складывалась в лестницу, на равнине вытягивалась в ленту. После шестого поворота тропинка притормозила около малахитовой поляны.

На поляне, свесив голову, одиноко стояла Ромашка. Она явно о чем-то грустила. Элис окликнула её и, немного смущаясь, передала слова Шиповника. Словно по волшебству Ромашка выпрямилась и раскинула белоснежные лепестки. А потом густо порозовела. Расплывшись в улыбке, она тихо сказала:

– Я думала, что никому на белом свете не нужна, особенно ему…

Элис и не предполагала, что такие простые слова имеют такую чудодейственную силу!

Тропинка тронулась и тихо понесла подруг. Немного помолчав, Элис вдруг спросила.

– Почему я раньше не видела твоего дома?

– А мы на этом месте впервые живем.

– Ты говоришь – мы, – обратила внимание Элис.

– Я и домик. Люди стали плохо относиться к этому участку леса, вот и пришлось здесь поселиться. Может, удастся его спасти.

– А как ты его спасешь?

– Когда-нибудь я тебе расскажу и покажу, а сегодня мне некогда, я опаздываю на занятия.

– На какие занятия?

– В школе.

– Ты тоже учишься в школе? – удивилась Элис.

– Конечно, как и все дети, – ответила Кикирилла.

– А в каком классе?

– В семьдесят седьмом.

– В каком?..

– В семьдесят седьмом классе первой гимназии Кикимор.

– И что, вам тоже ставят оценки?

– Ну, естественно!

– Двойки, тройки, пятерки? – не унималась Элис.

– Нет, ставить двойки, тройки непедагогично. От таких оценок у нас отказались ещё в пятом классе.

– Ну, а какие оценки вам ставят?