Текст книги "77 бантиков на одной голове"

Автор книги: Софья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 19 Мишень для пуль

У подножья Лысой горы Желми рухнул на мох, он совсем выбился из сил – не чувствовал ни рук ни ног. Тополиха, утомленная не меньше, плюхнулась рядом, тихонько постанывая, её тело болело. Медведь перебрасывал её с плеча на плечо, со спины на грудь. Он нес её то на руках, словно любимую и единственную, то словно бревно неаккуратно перекидывал через голову и тащил на спине.

В общем Тополиха чувствовала себя акробатом, в руках неутомимого жонглера. Тополиха только тихо вздыхала. Немного отлежавшись на земле, она глянула на медведя. Тот, уткнувшись мордой в сизый мох, лежал рядом и постанывал. Тополиха заметила бурое пятно на правом плече, которое разрасталось, словно чернила на промокашке. Тополиха потерла пятно пальцами, принюхалась и поняла это кровь. "Бедняга, – подумала она, предполагая кровоточащую мозоль. Как опытная медсестра, она осторожно стала стягивать пиджак. Желми застонал, потом жалобно заскулил, словно обиженная дворняжка, и открыл глаза.

Увидев оголенное плечо, Тополиха ужаснулась:

– Это не мозоль, это пуля!

Желми испуганно уставился на Тополиху, он не понимал, о чем она говорит. "Какая пуля, да она бредит", – и Желми схватился рукой за правое плечо. Оно отозвалось нестерпимой болью. Тополиха понятия не имела, кто мог стрелять в медведя.

Вдруг Желми, присмотревшись к Тополихе, показал дрожащим пальцем на её ствол. Тополиха опешила. Ее кора, словно решето, была усеяна мелкими глубокими отверстиями. Внимательно приглядевшись, Тополиха поняла, что за «пчелиные» укусы беспокоили её всю дорогу… Оказывается, сама того не замечая, она для кого-то все время служила мишенью. Этот кто-то старательно всаживал в неё порции свинцовых зарядов…. Из ранок неторопливо сочился горьковатый сок. В метре от кроны, оголив древесное нутро, светились две свежие царапины, видимо пуля прошла по касательной выхватив кору щепами. Тополиха нагнулась к земле и, набрав мха, стала затыкать им дырки. Там, где не смогла дотянуться сама, попросила помочь гусениц.

Желми терял силы с каждой минутой, и теперь обливаясь, горячим потом, бредил. Плечо его распухло и напоминало обрубок полена.

Тополиха нагнулась к Желми и тронула его за здоровое плечо. Желми только протяжно вздохнул. Тополиха оглянулась по сторонам, вдруг удастся заметить доброго отзывчивого путника. Но чуда не произошло. Медленно наваливались грязные вечерние сумерки. Тучами повисли комары, почувствовав предстоящее пиршество.

Тополиха вздохнула и подняла Желми на руки. Перегнувшись назад от тяжести, она потащила Желми на вершину склона. У неё была надежда, что там она скорее найдет какую-нибудь помощь. Тяжело передвигая корнями, Тополиха серьезно размышляла. Откуда все-таки они насобирали кучу пуль, ведь никаких выстрелов не было слышно?

Шиповник на собрании не вымолвил ни слова. Его бледное лицо не выражало никаких эмоций, хотя в душе бушевало разочарование. Кикирилла опять отложила поиски его любимой Ромашки. Щека Шиповника нервно дернулась, по ней прошла судорога. Шиповник прижал щеку рукой и заодно прикрыл улыбку, непроизвольно мелькнувшую у него от одной очень удачной мысли.

– Ну, конечно же! Как я сразу не додумался. Пойду один. Я знаю, кто похититель. Единственное, что надо сделать, это найти то самое кафе. Так-так, надо сосредоточиться… Когда я выходил из кафе солнце светило мне в правое плечо. Электричка огибала склон с юго-восточной стороны, значит, мне надо идти в том направлении, – Шиповник сам себе указал пальцем в сторону севера, хорошо бы, конечно, переспросить у Элис, но она наверняка передаст все Кикирилле… Та станет переживать, опять начнет меня отговаривать. Нет, отдамся воле судьбы. Будь, что будет! Мир не без добрых Шиповников. Кто-нибудь да подскажет, поможет.

Пока Шиповник размышлял, собрание закончилось. Его нисколько не удивило, что было принято решение сначала спасти пленников, потом искать золотой корень. Еще неизвестно, чем дело обернется, может и не выйдет ничего, а он не может больше ждать. Золотой корень расцвел, хорошо, что не на его участке, а то хлопот с ним не оберешься, пришлось бы охранять. Пусть Кикирилла переживает по этому поводу.

Шиповник первым покинул собрание, он постарался сделать это как можно тише и незаметнее. Это ему удалось. Проскользнув в ближайший кустарник, Шиповник заторопился домой. Ноги его предательски дрожали и подкашивались. Его пугала неизвестность. Что ждет его впереди? Может, стоит вернуться, и дождаться помощи Кикириллы… Шиповник решительно отбросил все сомнения. Где шипами, где цветами, но он сам спасет Ромашку! Тут его окликнул старческий голосок.

Шиповник подпрыгнул от неожиданности. Под кустом ивы сидел Мухоморыч. Над ним прикрепленная к веткам висела бронзовая табличка «Мухоморыч».

– Зачем это? – удивился он. – Все и так знают, что ты Мухоморыч.

Мухоморыч вскинул голову и уставившись на табличку изумлено притих:

– Ба…я вспомнил.

– Что?

– Точно. Меня зовут Мухоморыч.

– И давно ты забыл?

– Недавно. Понимаешь, у нас расцвела, вернее, выросла новая поганка. Прекрасная, удивительная, голова – во… – и Мухоморыч демонстративно, словно рыбак широко раскинул руки, – фигура во… – Мухоморыч выставил свой тонкий скрюченный мизинец, показывая достоинства фигуры, – а сама вся синюшно бледная-пребледная. Я такой красоты век не видал. Околдовала она меня так, что я свое имя забыл. Она дала мне попробовать любовного эликсира, настоянного по её поганьим рецептам. По голове погладила…м-м-м – я полдня в себя прийти не мог. Вспомнил молодость, – мечтательно закатил глаза Мухоморыч.

– Поэтому ты на собрании не был?

– Собрание, собрание…А что оно уже прошло?

– Ну, да.

– А мне зачем-то надо было обязательно быть на нем. А вот зачем не помню. А Желми был?

– Нет.

– Тогда мне точно надо было прийти. Если бы знал заранее, точно бы пришел. Я, кажется, что-то хотел сказать Кикирилле. Ты случайно не знаешь, что я ей хотел сказать?

Шиповник пожал плечами. Ему было некогда лясы точить, ему надо готовиться к серьезной схватке. Может быть, ему суждено геройски погибнуть от рук врага! Он попрощался с Мухоморычем, и направился к дому – надо было взять все необходимое и отправляться в путь.

Мухоморыч махнул рукой и крикнул вслед Шиповнику.

– Я все-таки схожу к Кикирилле, вдруг она знает. У меня такое ощущение, что я забыл что-то очень важное.

– Сходи, – пробубнил Шиповник, и тут же забыл о Мухоморыче.

Шиповник шел по заранее намеченному маршруту, через Лысую гору, на север. Словно резвая лань, перепрыгивая с камня на камень, Шиповник легко преодолел подъем, и как-то неожиданно выскочил на вершину, к Рябине. Та, раскинув ветви, декламировала корове стихи. Иногда она останавливалась, тяжело вздыхала и водрузив на нос огромные очки, заглядывала в свой блокнот. Корова, расположившись на редкой травке, очень внимательно слушала. Рот её был слегка приоткрыт, и от этого она напоминала несмышленую телочку. Она словно парила в облаках, наслаждаясь напевностью Рябинового стиха.

Шиповник поравнялся с подругами и поприветствовал их.

Корова рассеяно взглянула на него, и, опустившись на землю, спросила:

– Хочешь послушать?

– Извините, как-нибудь в следующий раз.

– Вот всегда так, – ходят вокруг да около, торопятся. Я вам предлагаю, а вы отказываетесь… Некоторые из Индии прилетают меня послушать, – пристально поглядела Рябина на Шиповника.

– Не отвлекайся, пожалуйста – кивнула Корова рогатой головой, и почесала правый рог, – у каждого своя жизнь. Иди, уважаемый, иди своей дорогой.

Рябина, послюнявив палец, открыла им истертый по краям блокнот. Закрыв глаза, взволновано произнесла:

Ввысь, где рябина

Краше Давида-царя!

В вереск-седины,

В вереск-сухие моря.

Корова мечтательно покачала головой, вникая в смысл услышанного.

– Неужели это она про тебя?

Ответа Шиповник не слышал, потому что Рябина кивнула головой, а Шиповник в этот момент уже неторопливой рысью сбегал со склона. Вечерело.

Шиповник напился в ближайшем ручье, перекинулся с ним парой слов и раскинул свою куртку под кустом ивы. Он утомился за целый день, через минуту его веки налились свинцом, и Шиповник заснул праведным сном. Казалось, он проспал целую вечность, но когда вдруг открыл глаза, то очень удивился, что могло его так резко разбудить? Вокруг стояла необычная тишина. Шиповник широко, со свистом зевнул и перевернулся на бок. Он прикрыл глаза, готовясь снова погрузиться в сон, но что-то тревожное, неуловимо-неудобное окружило его тело, и словно толкало его в бок, упрекая в лености. Шиповник вскочил, и стал озираться по сторонам.

Напряженно вслушиваясь в тишину, он внезапно уловил тихий шорох, словно кто-то крался. Шиповник весь превратился в слух. Шорох стих. У Шиповника даже в ушах зазвенело от напряжения. Решив, что ему показалось, Шиповник глубоко вздохнул, и вновь стал устраиваться под кустом. Тут шорох повторился, но только отчетливее и громче.

На другой стороне куста, словно крокодил, по земле полз человек. Его жадный взгляд был устремлен в сторону Лысой горы. Шиповник, распластавшись рядом, буквально в метре от охотника, затаил дыхание. Разглядев, что человек держит винтовку, Шиповник насторожился.

Человек остановился, приподнял голову, пытливо взглянул вдаль, затем пополз дальше. Полз человек тяжело и неуклюже, но практически не издавал ни звука. Вот такое редкое сочетание тяжести тела с легкостью движения. Шиповник, оставшись незамеченным, последовал за охотником. Совсем скоро Шиповник разглядел объект преследования. Он даже прикусил губу, чтобы не вскрикнуть охотник преследовал Желми…! Желми же, потеряв всякую бдительность, тащил дерево. Видимо устав от многочасовой ходьбы, он перекидывал его с плеча на плечо, пытаясь пристроить удобней. Вдруг охотник вскочил и легкой перебежкой резко сократил расстояние до Желми. Шиповник тихо залег в траве. Сделал он это вовремя, так как охотник в этот момент обернулся. То ли он сделал это по привычке, то ли Шиповник выдал свое присутствие.

У Шиповника сердце чуть не выскочило из груди. Он узнал этого человека! Он ехал с этим долговязым в город в одной электричке! Шиповник облегченно вздохнул и собрался было подняться и подойти к охотнику. Вот кто точно объяснит, как добраться до злополучного кафе… Но сделать этого Шиповник не успел.

Охотник, оглядевшись по сторонам, вытащил из нагрудного кармана барабан глушителя, и тихо поскрипывая, прикрутил его к стволу винтовки. Чувствуя себя героем боевика, Брим-Бом злобно улыбнулся, и приблизился к Медведю на расстояние беспроигрышного выстрела. Распластавшись на земле, он принял удобную огневую позицию, и прицелился в широкую спину Медведя. Раздался сиплый шлепок, и пуля тихо впилась в ствол Тополя.

Брим-Бом выругался, глаза его яростно засверкали. Как заправский снайпер, перекатившись на другую позицию, он перезарядил ружье и снова прицелился. Сделать удачный выстрел не удавалось, Желми ежесекундно перекидывал дерево. Оно вертелось, словно цирковой снаряд. Брим-Бом истратил десяток патронов, но ни одна пуля не достигала цели, то есть ни одна не могла попасть в Медведя. Через минуту Брим-Бом стрелял, встав в полный рост, кусая губы, он шел за Медведем, от плеча опустошая магазин винтовки.

Когда охотник встал в рост и пошел в открытую атаку с тыла, Шиповник понял, что события приобретают чрезвычайный оборот.

Двумя прыжками он достиг охотника и ударил его по голове сучковатой дубиной. Долговязый притормозил, медленно повернулся, удивленно уставившись на нападающего. Он было раскрыл рот, но Шиповник снова поднял дубину. Однако делать ничего не пришлось, потому что, когда охотник раскрыл рот, из него словно вышел воздух. Он медленно опустился на землю и безвольно растянулся на ней

Шиповник присел рядом, завязал ему руки, вскинул винтовку на свое плечо и приготовился ждать, когда долговязый очухается. "Теперь-то он точно покажет мне дорогу", – размышлял Шиповник, вытирая руки носовым платком.

Шиповник, взглянув в сторону удаляющегося Медведя. Тот, не подозревая о событиях, разыгравшихся за его спиной, натружено тащил свою ношу. Вскоре он растворился в темноте. Вновь наступила тишина. Только долговязый словно в страшном сне тихонько постанывал. Шиповник намочил лист лопуха и положил его на голову долговязого. Видимо это помогло, потому что уже через минуту, Брим-Бом открыл глаза и вгляделся в лицо нападавшего.

Шиповник, подхватив его под мышки, прислонил спиной к березе.

– Ты меня узнаешь? – спросил Шиповник у долговязого.

Тот пригляделся, и отрицательно помахал головой.

– Зря! – сказал Шиповник и поднялся на ноги. – Советую узнать.

У Брим-Бома похолодело в груди. Совет ему явно не понравился. Почему-то очень захотелось домой, в свой зверинец, к своим зверушкам. Там он был хозяином, а здесь… Брим-Бом не знал как себя вести, может напугать, или разозлить, может купить, предложить деньги, может прикинуться дурачком, поцеловать ботинок…? Что делать?

– Значит, не хочешь узнавать? – спросил Шиповник. – Тогда придется сдать тебя Желми. Я расскажу ему в подробностях, сколько ты в него выпустил пуль.

Угроза подействовала, Брим-Бом моментально сник, он попал в ловушку. Он предполагал, что Желми от него убегает, а оказалось он заманивает в ловушку. Что за жизнь, даже звери стали умными. Облизнув потрескавшиеся губы, долговязый сипло выдавил.

– Что ты хочешь?

– Значит, все-таки узнал!

– Узнал, – буркнул долговязый. В его мозгу неожиданно всплыла картина в электричке. Бритый затылок нестерпимо зачесался. Кто бы мог предположить, что они знакомы.

– Покажи мне кафе, в том городке, где мы вышли.

– Дальше? – сверкнул глазами Брим-Бом.

– А дальше катись на все четыре стороны.

Брим-Бом опешил. Что-то тут не так…. "Не может быть, что бы вот так просто я от них отделался?" – размышлял Брим-Бом. На всякий случай он пожал плечами, как бы говоря: в чем вопрос, и стоило ради этого хорошего человека стукать по голове.

– Давай поторапливайся, – толкнул Брим-Бома, в плечо Шиповник, – и без фокусов.

– Поторапливаться, так поторапливаться, – прогнусавил долговязый и тяжело поднялся с земли. – А ты точно меня потом отпустишь?

– Да, – резко бросил Шиповник, и толкнул долговязого в спину. Он страшно торопился…

– Может руки развяжешь, – повернувшись спиной к Шиповнику, умоляюще протянул долговязый. Он это спросил на всякий случай, вдруг повезет. – А то неудобно будет в электричке, все будут смотреть.

Шиповник призадумался. Посомневавшись немного, решил.

– Не развяжу, пойдем пешком.

Глаза у Брим-Бома округлились:

– Да нам дня три придется идти…

– Ну и что? Зато вернее. Некого будет звать на помощь.

В памяти Шиповника всплыл прекрасный образ. Ради Ромашки он готов обойти всю землю, вдоль и поперек, даже если на это уйдет вся его жизнь. Он собрал волю в кулак, готовясь к самым невероятным событиям.

Элис уже ждала у окна. Сегодня она приготовилась заранее. Под одеялом предусмотрительно лежала подушка. Шпингалет смазан ещё вчера, хотя в этом не было необходимости, холодильник продолжал упорно громыхать своей старостью. Элис на всякий случай смазала шпингалеты, потому что её насторожили угроза Лимона. Он пригрозил: если она не протрет листья сахарной водой, он всю будет стучать иголками в окно и скрипеть форточкой. И вообще закроет её, чтобы она не смогла вернуться.

Кедр помог девочке выбраться из комнаты. Все произошло без шума и пыли. Элис уже ждали Кикирилла и Попугаиха, тихо переругиваясь в стороне стояли Крапива с Чертополохом. Здесь была даже летучая мышь, правда она прилетела по своим личным делам, ей страсть как захотелось проведать свою новую подругу Лену. Она заглянула к ней в окно, затем повисла на карнизе вниз головой, и спряталась в собственных крыльях.

Кикирилла огляделась по сторонам, дала знак муравьям, тихо сказала.

– Я желаю нам удачно завершить это дело. Если луна будет сегодня к нам благосклонна и немного поленится, то нам будет легко справиться с задачей. Уточним свои позиции. Попугаиха – на крыше школы. Кедр сбивает замки. Крапива с Чертополохом держат двери вагончика братьев. Я вывожу зверей. Муравьи помогают им найти дорогу в лес. Элис действует по обстановке. Если ситуация выйдет из-под контроля, все распоряжения отдает Элис.

Элис не согласилась. Она не поняла, что же конкретно ей нужно делать

Кикирилла ужасалась от одной только мысли, что с Элис может что-то случиться. Но с другой стороны без Элис вступать в единоборство с братьями она опасалась. Ей надо было знать человеческие повадки братьев. А разобраться в этом может только человек…

– Знаешь, если я не сильно ошибаюсь, то твоя задача следить за директором и биологом-зоологом, на всякий случай. Ты спрячешься под колесами вагончика. Кикирилла прижала руками распылавшиеся щеки, отчего её губы сложились в трубочку, и вдруг выпалила. – Если честно, мне с тобой не так страшно. Ой, я совсем запуталась. Пойдемте уж. А то я скоро взорвусь от волнения.

Борис уже в сотый раз выглянул в окно. Он даже не поленился сегодня его протереть, это было подвигом. И Борис его совершил. Он протер замусоленное стекло изнутри и снаружи. Теперь хоть немного стало видно, что происходит на улице. А наблюдать было за чем.

Потеряв надежду сегодня до сумерек дождаться брата, Борис прилег на скамейку. В голове его вертелась назойливая мысль. Он никак не мог успокоиться по поводу бегства Брим-Бома. Он упрекал брата в бестолковости, и никчемности. Такой шанс выпадает раз в жизни. Надо все бросить, зверинец, словно путы на ногах, и отправляться на поиски тех девчонок, а может, удастся разыскать таежную красотку с петухом, – пытаясь поймать сон размышлял Борис. Поняв, что уснуть не удастся, Борис снова выглянул в окно. И обомлел.

В кромешной тьме он явно различил движение. Необычное, несвойственное человеку. Брим-Бом не может так двигаться. Это было что-то вроде полета, кувырков. Это было похоже на испорченное кино. Иногда виднелись отчетливые картинки, а иногда – смутное движение воздуха…

Борис прижался к окну, и тут же отпрянул в страхе быть замеченным. Он отскочил в сторону, и сбоку стал наблюдать за улицей. На крыше школы свесив ноги с парапета сидело существо, в длинном, темном платье. Скрестив руки оно держало на плечах что-то вроде шали. Борис зажмурил глаза, потряс головой, пригляделся пристальней.

Когда он перевел взгляд на землю, увидел, что под кустом лежит человек огромных размеров. "Такой враз наломает", – оценил его Борис. Под окном неуклюже проскользнули две тени, Борис скорее почувствовал, чем услышал, как они замерли под дверью. Обстановка накалялась. Затрясшись от злости, он нервно перебежал на другую сторону окна. Его лицо приобрела густо-фиолетовый оттенок, он понял, что пришли за ним.

– Гады вычислили, – ругнулся Борис предполагая милицейскую облаву, – живым не дамся.

Застопорив дверь лопатой, он полез под скамью, где лежала винтовка. Но там её не оказалось. Как он забыл, ведь её унес Брим-Бом. Одно радовало, что в случае чего брат все-таки попытается его вытащить из тюрьмы. Но просто так сдаваться без боя не хотелось. Дверь тихо заскрипела. Бормоча то ли ругательства то ли молитву, Борис закатал рукава рубашки, затем штанины. Юркнув под скамейку, он вытащил рюкзак и натянул его на плечи.

– Ну, давайте! – процедил он сквозь зубы, – чего резину тяните, – и тут он задохнулся и закашлялся. Чтобы не выдать своего присутствия он с головой уткнулся в подушку. За дверями раздался шорох, затем шепот. Кашель перерос в противную икоту. Борис подполз к ведру с водой и сделал два больших глотка. Он хотел ещё попить, но шепот повторился и Борис уловил слова.

– Там кажется никого нет, может зря мы дверь заклинили.

– Может стоило сначала проверить?

– У нас приказ, мы должны выполнять.

Борис снова подкрался к окну, попытался высмотреть тех, кто стоит у дверей. Это у него не получилось. Их не было видно. Глаза скошенные до предела заболели. Борис глянул в другую сторону и замер. В горле родился противненький смешок. Трудно выразить какие чувства, в этот момент испытал Борис, это была смесь восторга и удивления.

Он сразу узнал двух девочек. Казалось, удача сама пришла в его руки. Он поблагодарил небо, за везение, и устало плюхнулся на скамью. На душе отлегло, Борис, схватив ковш воды, разом его осушил. По подбородку полилась прохладная влага, блаженно освежая грудь. Скинув рюкзак толстяк снова припал к окну. Девчонки, скрывшись под раскидистой березой, показывали пальцем в сторону клеток, о чем совещались. Вот они разделились. Та, что с бантами, юркнула под клетки, вторая осталась стоять на месте.

– Вот ты то мне и нужна, – потер пылавшее ухо Борис, и направился к двери, – зверушек пришли спасать, ах вы мои милые сердобольные, курочки вы мои желторотые! Что за радость! Да неужели, я такой зверь, в самом деле? Да просто бы пришли, попросили, я бы сам зверушек-то и освободил. – Взглянув в зеркало, Борис плюнул на ладонь, и пригладил растрепанную шевелюру, – …разумеется, за вознаграждение… – уже мысленно добавил он.

Схватив железное кольцо на полу, Борис поднатужился, с силой крутанул его вправо, и пыхтя от усердия поднял крышку. В образовавшееся отверстие моментально влетели два комара, и с писком понеслись по вагончику. Борис отмахнулся от них, и сунул голову в проем. Удостоверившись, что все в порядке, он пролез в яму и вышел наружу, с другой стороны вагончика. Пробежавшись по утоптанной траве, Борис притормозил за спиной Элис.

Элис даже не заметила, что сзади неё кто-то остановился. Увлеченная наблюдением за окном вагончика, она вся превратилась во внимание. Она ловила каждый шорох, каждое движение за окном. Когда чья-то рука мягко легла на её плечо, она не то чтобы испугалась, просто вздрогнула. Ведь её окружали только друзья, и здесь она в безопасности, подумала она, поворачиваясь.

Увидев того, кого меньше всего ожидала, Элис открыла рот но ничего не смогла произнести. Ноги её ослабели, и предательски подогнулись. Так как рот был открыт, то надо было что-то все-таки сказать.

– Здравствуйте, – только и придумала Элис и глупо улыбнулась биологу-зоологу.

– Оригинально. Это вы специально по ночам бродите, что бы здороваться со мной?

Элис утвердительно кивнула. Конечно же, это было неправдой. Просто толстяк появился так неожиданно, что Элис ничего не могла толком сообразить.

– Может у вас другие планы? Ну например спасти зверей из зверинца моего брата?

Элис густо покраснела, и приготовилась плакать. А что ей ещё оставалось делать. Ее приключение провалилось со страшным треском, не успев даже начаться. Подул небольшой ветерок. Ветка березы склонила свою искривленную узловатую ветвь и ласково коснулась головы девочки, словно поддерживая её в трудную минуту. Элис вздохнула и немного воспряла духом.

Борис, так и не дождавшись, когда эта маленькая девочка расплачется, разочарованно вздохнул. Было бы приятнее, если бы она струсила, бросилась наутек, тогда её можно было, например, взять в заложники. Но ничего не попишешь, придется поступить по-другому.

– Я, между прочим, согласен с вами. Я давно уговариваю брата освободить их. По-моему это жестоко. – Лицемерие Бориса достигло апогея. Он властвовал над ситуацией, и ему это нравилось. Зови свою подругу с бантами, бабульку с крыши, толстозадого, да с дверей снимите часовых. Будем вести переговоры.

Элис ошеломленная услышанным, громко крикнула.

– Кикирилла!!!

Через минуту раздался шорох, и из под кустов выполз Кедр… Скрестив руки на груди, он поджал губы, как бы стараясь удержать словесный поток и хмуро уставился на толстяка. Тут же появилась Кикирилла. Она так торопилась, что нечаянно зацепилась одним из бантов, и опрокинулась навзничь. Кедр вовремя поддержал её.

– Совсем одичали в дебрях, – довольный промахом девочки злобно улыбнулся Борис, и тут же исправился. В фальшивом радушии он распахнул руки и громко поприветствовал всех присутствующих.