Текст книги "77 бантиков на одной голове"

Автор книги: Софья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 11 Золотой корень

Летние вечера не торопились опускаться над городом. Словно чувствуя, как люди соскучились по теплому воздуху, солнечные лучи прогоняли сумерки и властвовали над природой. Воздух звенел от детских голосов…

Учебный год закончился. Элис была свободна, но побывать на даче не удавалось. Пришло письмо от старшего брата из армии. В нем сообщалось, что он ходил в плавание до Австралии, и может быть скоро приедет в отпуск. Мама уже, наверное, сто раз перечитала письмо. От слез и рук бумага сильно помялась и истерлась на изгибах.

Элис заглянула в атлас по географии. По линейке до Австралии получалось чуть более двадцати сантиметров. Приложив линейку к своей стопе, Элис поняла, что до Австралии получается ровно шаг. Теперь понятно, почему Антон пишет, что он ходил, а не плавал. Только непонятно, зачем тогда служить на корабле.

Элис очень хотелось увидеть брата, она скучала по нему, но она также скучала и по Кикирилле. Элис села и написала Антону письмо. Она поведала ему, что мама ходит каждый день на вокзал и встречает поезд, она так сильно его ждет, что даже перестала думать о даче. Элис тоже ждет Антона, но её беспокоит, что все-таки там творится (это она писала о даче), вдруг тля или гусеницы напали на смородину.

Элис дала почитать письмо маме, но хитрость не удалась. Мама продолжала упорствовать, пока однажды, недели через две, папа ни позвал их на дачу. Они решили, что мама останется дома, а Элис с папой пойдут и проверят смородину.

Никогда ещё дорога не казалась такой длинной. Когда показался любимый маленький домик, Элис галопом промчалась сквозь кусты смородины, сбила с ветвей тлю, потерявшую бдительность, и поскакала в глубину сада. В это время папа втащил раскладушку в единственную комнату, которая служила и спальной и гостиной, и столовой, и установил её у одной из стен.

– Можешь погулять, я отдохну немного, – сказал он, отворачиваясь к стене.

Уговаривать не пришлось. Элис помчалась по знакомой тропинке в лес.

Когда до крыльца Кикириллы оставалось метров пять, дверь дома неожиданно распахнулась. Но появилась не Кикирилла, на порог размашистым шагом вышел Кедр. Вид у него был явно недовольный. Но, увидев Элис, он расцвел.

– Куда вы запропали! Заходите, заходите! А впрочем, заходить необязательно. – Кедр отвернулся и вытащил из-за дверей упирающегося Вьюна. Вы случайно не знаете, где сейчас Кикирилла? – спросил он у Элис.

Элис не знала.

– Твое счастье, что не знает, – схватил он за шиворот Вьюна. – Давай тряси свои паршивые книжонки, подлая твоя душа.

Вьюн вздернулся, на его побледневшем лице проступили капли пота.

– Я, я, я… Да у меня медаль за заслуги… – нервно заморгал он, его усы штопором взметнулись ввысь. – Вы гнусно обзываетесь!

– Да мне для тебя даже таких слов жалко! – сквозь зубы презрительно заскрипел Кедр. – Представляешь, что он натворил? Он продал наш золотой корень!

– Как продал? – удивилась Элис. – Разве возможно его продать?

– Отвечаю – невозможно!!! А этот негодяй умудрился продать. В старом городе…

Кедр тяжело вздохнул и сплюнул в сторону. Побагровев от ярости, он схватил Вьюна за грудки и затряс. Казалось, он приложил всю свою богатырскую силу и Вьюну пришел конец… Но вдруг Кедр жалобно всхлипнул и простонал:

– Миленький, хорошенький, ты хоть вспомни, где он расцвел…

Вьюн сполз на ступень, но та прогнулась и отшвырнула седока. Перевернувшись в воздухе, Вьюн плашмя шлепнулся на землю. Еще бы немного и он опустился бы в кресло, но кресло предусмотрительно отодвинулось в сторону.

Вьюн жалобно застонал, и дрожащими руками стал перелистывать станицы своего блокнота. Он стал тыкать пальцем, с обгрызенным ногтем, в исписанный листочек.

– Вот сюда, сюда, записал, а теперь этого листочка нет. Кто-то поглумился над моей рукописью, истерзал мою собеседницу.

Вьюн уткнулся лицом в замаранные чернилами листы, и зарыдал. По краям обложки потекли фиолетовые струйки. На лбу отпечаталась буква х, в виде креста.

– Я никому не рассказывал, где он расцвел… – стонал Вьюн. – Но покупатель был такой вежливый, такой почтительный, он так внимательно меня слушал…

– Зачем тебя понесло в город? – цыкнул на Вьюна Кедр.

– Так ведь, за Желми пошел.

– Тебя кто просил?

– Так ведь, душа…

– Еще раз скажешь о душе, разорву на части, – серьезно пообещал Кедр.

– Во, во, – насупился Вьюн, – вам бы лишь бы разорвать, да гадом оскорбить. А тот слушал, внимательно слушал, хорошие слова говорил. Он мне Вьюн могучий, а вы – Вьюн ползучий

– Всех нас за красивое словцо продал…

– А Кикирилла знает? – спросила Элис.

Кедр отрицательно покачал головой.

– Даже не представляю, как ей об этом сказать…

– Я должна была это предвидеть.

Голос заставил всех вздрогнуть. За разговорами никто не заметил, как подошла Кикирилла. Она невольно подслушала, но сейчас тонкости этикета мало кого волновали – случилось страшное…

Кикирилла насупилась и вдруг просто, по детски заплакала.

– Я хочу к прабабушке! – утирая кулаком слезы, всхлипывала она. – Я не хочу быть хозяйкой леса, не надо мне короны.

– Ну, ну, – Кедр присел на ступень и ласково склонил голову девочки к себе на плечо. Он вытащил из своего дупла платочек, вышитый яркими цветами и вытер слезы правнучке Кикиморы болотной.

– Провидение не могло ошибиться, выбрав тебя хозяйкой. Хотя я согласен, такие повороты не по плечу даже старожилам тайги. Но ты же справляешься! Все, что в жизни делается, кому-то необходимо.

– Не хочу! – в голос разрыдалась Кикирилла. – Я маленькая девочка, меня никто не боится и не слушается.

– Может это главное, – тихо сказал Кедр, и попытался сам поверить в свои слова. – Ну, поплакала? Теперь давай что-то решать.

Кикирилла вздохнула, вытерла платком остатки слез и улыбнулась.

– Ты действительно не помнишь, в каком месте расцвел Корень? – обратилась она к Вьюну.

Вьюн нервно заморгал.

Да тот тип словно ластиком прошелся по моей памяти. Вот, – Вьюн затряс блокнотиком, – и страницу вырвал, а я все зарисовал. Аккуратно так…

В аккуратности Вьюна никто не сомневался.

– Разумеется, надо снаряжать экспедицию в город. Что-нибудь слышно от Желми? – спросил Кедр у Кикириллы. – Отправить – то некого…

Кикирилла только отрицательно помотала головой. Желми, Белли и Черзи неделю назад ушли в старый город с биологом-зоологом. По всем подсчетам выходило, что им давно пора вернуться. Мысли Кикириллы медленно запутывались в сложный узел. Она никак не могла сосредоточиться и найти хоть какое-то решение. Без Желми она чувствовала себя неуверенно. Он бы точно подсказал, как действовать.

Кикирилла с надеждой уставилась на Кедра, но тот, только поскрипывал своими ветвистыми руками, скреб разрастающуюся шевелюру. Вид у него был растерянный. Он очень хотел помочь девочке, но опыта не хватало…

В это самое время в тайге мимо Шиповника проходили неразлучная парочка Крапива с Чертополохом. Они спорили. Крапива уверяла, что обязательно будет дождь. Чертополох, указывая на чистое голубое небо, пытался разубедить.

Крапива, заметив Шиповника, остановилась, как вкопанная.

– Что случилась, почему такой увядший вид, ты же всегда радуешься, когда меня видишь?

Шиповник грустно улыбнулся и промолчал.

– Я что-то не поняла, что ты говоришь?

– Молчу я, – сказал Шиповник.

– Да молчит он, не слышишь разве, – вступился Чертополох.

Крапива капризно надулась.

Шиповник вновь тяжело вздохнул, и, заикаясь, попросил их передать пламенный привет Ромашке с малахитовой поляны.

Тут Крапива все поняла. Она даже немного позавидовала Ромашке. Ткнув Чертополоха в бок, она одними губами произнесла:

– Учись!

Затем, уже громко, она пообещала передать привет, тем более, они шли мимо. Крапиву сверлила мысль, что это за Ромашка такая? Она даже пошла в два раза быстрее.

Малахитовая поляна вскоре предстала во всей красе. Над ней стояло удивительное затухающее или наоборот расцветающее радужное свечение. Насладившись красотой, Крапива нетерпеливо стала выглядывать Ромашку, но той нигде не было. Только под кустом сидел Мухоморыч и скрупулезно начищал пятна на шляпе. Он весело помахал гостям рукой. Крапива решительно направилась к нему.

– Здесь где-то на поляне живет Ромашка. Не подскажите, где точно?

Мухоморыч вздохнул, и показал на неглубокую свежевырытую ямку.

– Вот здесь жила.

– Почему это жила?!

– Так пришел тут один и взял её в плен, я думал он мне сейчас по морде, а он того хуже… – грустно сказал Мухоморыч, – я думал грибник ходит, да вроде рановато, а он как Ромашку увидал, чуть чувств не лишился. Завертелся вокруг, заюлил, потом хвать её – и в мешок. Я опомниться не успел. Еще так противно стонет – "Кроликам моим понравится…кроликам…"

– А вы не заметили, кто это был?! – простонала Крапива.

– Больной я совсем… одно скажу, явно не из городских. Не наш человек, приблудный. Наливочки не желаете? Поганка угостила.

Крапива отказалась. Обернувшись к Чертополоху, она решительно заявила:

– Надо рассказать Шиповнику.

– А мне помогает… – уже вдогонку друзьям бросил Мухаморыч, – куда же вы? Я же не все сказал.

Новость ошарашила Шиповника. Теперь беда постучалась и в его дверь. Что делать? Шиповник почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Стряхнув их, он принял решение: надо идти в город. Он, конечно, не знал, куда надо идти, но он абсолютно точно знал, что идти нужно.

– Мне не хотелось бы говорить об этом, но мне кажется, ты один не справишься, – засомневалась Крапива.

– Гм-м-м, – задумчиво протянул Шиповник, не сводя с Крапивы испытывающего взгляда, – дайте подумать. Мне нужны помощники. – Вдруг он просиял, – а вы?

– Легко!!! – взвизгнула Крапива. Решение это было безоговорочным для Чертополоха. – Вот только вытру пятна с лица, сейчас это не модно, – схватив лопух, она стала матовой стороной листа тереть щеки. – Что бы вы без меня делали… и сразу в путь, в путь…в путь…

Чертополох только вздохнул, ему ничего не оставалось. Отпустить её одну в город он не мог, потому, как знал, что Крапива мастерица заваривать каши, а расхлебывать придется ему.

– Надо предупредить Кикириллу, – напомнил он.

– Мы что, маленькие? – фыркнула Крапива.

– Скоро расцветет золотой корень, нельзя оголять участки, – напомнил Чертополох.

Крапива затаила дыхание: встретить расцвет золотого корня было её заветной мечтой.

– Может, попозже поищем? – вздохнула она и обратилась к Шиповнику. Корень расцветет и мы сразу примемся за поиски.

– Я не могу ждать. В прошлом году корень не цвел, вдруг и в этом тоже взбунтуется или забудет, – сказал Шиповник, – я попрошу Кикириллу, она наверняка меня отпустит.

Кедр раскрыл рот, чтобы сказать какую-нибудь умную мысль, но со стороны леса раздались голоса. Нарушая таежное царство полное шорохов, шелеста и шуршания, накал чьих-то страстей приближался к домику Кикириллы. Можно было предположить, что спорят не на жизнь, а на смерть.

Элис разглядела, как ветка ели отогнулась и освободила путь Крапиве. Та, размахивая руками, что-то доказывала спутникам. Ветка, прокатившись по её пушистой прическе, смачно шлепнула идущего сзади Чертополоха. Он зачертыхался и придержал ветвь, перед третьим путником. Это был высокий симпатичный юноша с алыми щеками. Элис узнала в нем Шиповника.

Они поравнялись с калиткой и поздоровались. По их возбужденным лицам Кикирилла сразу поняла: ещё что-то стряслось… От нетерпения она подскочила. Кедр, по-видимому, тоже подскочил, потому что раздался тихий вскрик, и великан быстро отошел в сторону от скрючившегося Вьюна. Вьюн, схватив стопу обеими руками, охая, покатился по траве. Глубоко вздохнув, Кикирилла приготовилась принять очередной удар судьбы.

Крапива, хлопнув дверцей калитки, быстро прошла во двор. Из её широко распахнутых зеленых глаз исходило странное, прямо-таки лунное свечение. Она сразу выпалила:

– Ромашка исчезла!!!

Все недоуменно уставились на нее. Чертополох, ойкнув от удара калитки и потирая бок, уточнил:

– Ну, Ромашка, белая, с малахитовой поляны, та, что недавно расцвела…

Крапива приблизилась к Чертополоху почти вплотную. Чертополоху захотелось отвернуться или просто моргнуть, лишь бы не видеть испепеляющего взгляда.

– Я сама все расскажу, – словно масло на раскаленной сковороде зашипела Крапива.

– Это та, в которую ты влюблен? – не замечая перепалки, бестактно поинтересовался Кедр у Шиповника. Тот смущенно улыбнулся, уши его запылали.

– Час от часу не легче! – вздохнула Кикирилла.

– Мы отправляемся в город на поиски, – выпалила Крапива. – Если никто не возражает! Я так решила.

– Ну, вот все само собой и решилось. Было б счастье, да несчастье само найдется, – сказал Кедр, и впервые за этот час спокойно вздохнул. Крапива округлила глаза. – Заодно поищете Желми и золотой корень.

– Что-то я не очень понял?! – переспросил Шиповник.

Пришлось снова рассказать про Вьюна, про его подлый поступок. Под конец рассказа Вьюн чуть не задымился от испепеляющих взглядов, которые он ловил со всех сторон.

А Крапива расстроилась, ей безумно хотелось первой найти золотой корень. В то же время её распирала гордость от тройного задания. Она засуетилась и стала поторапливать друзей. Элис тоже собралась домой. Над тайгой сгустились сумерки. Наверное, уже поздно и папа ищет её, думала Элис, прощаясь с друзьями. Начало поисков решено было отложить до завтра.

Папа все ещё спал, только теперь спиной к стенке. Элис вздохнула, растолкала отца. Он открыл заспанные глаза и сообщил дочке, что они остаются на ночь в этом замечательном уголке природы.

Под утро со стороны леса послышался топот, веселая болтовня и смех. Это шли Шиповник, Крапива, Чертополох, следом неуклюже тащился Вьюн. Вскоре показалась Кикирилла. Увидев Элис, она несказанно обрадовалась.

– Как хорошо, что ты здесь, покажи, пожалуйста, им дорогу в Старый город. Туда можно доехать на автобусе?

Элис подсказала, что можно и на электричке, так даже быстрее. Но вообще-то, скоро будет автобус, и если они поторопятся, то могут успеть. Следующий рейс только вечером.

Отпросившись у отца погулять, Элис вместе со всеми отправилась к автобусной остановке. Впереди шла Элис с Шиповником. Чуть в стороне Вьюн. Чертополох же то и дело отставал из-за Крапивы. Та, ошалевшая от счастья, постоянно встречала своих сородичей и всем пыталась в подробностях описать, куда и зачем они идут. А так как у Крапивы не было недостатка в родне, то путешествие явно затягивалось. Наступил момент, когда Крапива совсем остановилась. Тут Чертополох принял решительные меры, откашлявшись, он крикнул на всю тайгу:

– Эй, зеленая!!!

Крапиву словно ударило током. Она остановилась как вкопанная. Такой подлости со стороны Чертополоха она перенести не могла. С места развив неимоверную скорость, она бросилась догонять его.

– Нет, вы слышали, вы слышали?! Он назвал меня крокодилом! – проносясь мимо Элис, потрясала она кулачками. – Он назвал меня жабой!

Вьюн, довольный скандалом, потер потные ручки, затем записал в свой блокнот:

– Теперь мы точно не опоздаем на автобус.

Однако, уехать все-таки не удалось. Крапиве очень хотелось достать Чертополоха. Они носились вокруг остановки, а потом и по салону автобуса, забегая в первые двери и выбегая в последние. Водителю это быстро надоело и он, дождавшись момента, когда скандалисты будут на улице, захлопнул двери. Элис с Шиповником и Вьюном ничего не оставалось, как самим попроситься из салона тронувшейся уже машины.

Элис повела друзей к железнодорожной станции, надеясь, что Крапива скоро остынет, и они все-таки доедут до города.

Электричка, жалобно пискнув, зашипела и захлопнула двери. В динамике проскрипел голос, объявивший какую-то абракадабру. Обиженная Крапива сидела в вагоне в стороне от друзей, уставившись в окно. Вдруг она заливисто рассмеялась. За окном, подбрасывая тонкие ножки-сардельки, несся лысый долговязый мужичок. Большая спортивная сумка шлепала по его ребрам.

Мужчина подбежал к вагону и стал барабанить в двери. Дверь электрички на секунду открылась и тут же захлопнулась. Крапива была уверена, что человек остался на перроне. Каково же было её удивление, когда он, запыхавшись, ввалился в вагон. Как он умудрился в один миг заскочить в вагон? Мужчина рухнул на сиденье и аккуратно поставил спортивную сумку себе на колени. Крапива скоро забыла о нем и теперь увлеченно разглядывала пейзаж, бегущий за окном.

Все было бы замечательно, но мужчина в черной шляпе постоянно мешал Крапиве смотреть в окно. Широкие поля его шляпы загораживали пол-окна. Крапива постоянно извивалась, что бы внимательнее разглядеть мелькающие картинки за окном. Скоро ей это надоело и она пальчиком постучала по плечу мужчине, и ласково пропела.

– Э…вы бы не были столь любезны, и э… не могла бы я вас попросить, э… если конечно это вас не затруднит, э…снять эту чертову шляпу, – на последних словах Крапива не выдержала и заорала, сорвавшись на фальцет.

Мужчина хватил шляпу за поля и прижал её к ушам. Весь его вид свидетельствовал об решительном отказе.

– Ну почему? – искренне удивилась Крапива.

– Потому что у меня там ничего нет, – сквозь зубы процедил мужчина.

– Бедненький, – сюсюкая простонала Крапива, – тяжело без головы.

Мужчина заикаясь промямлил.

– И чего…чего пристала…волос у меня нет.

– Дай посмотреть, – и Крапива сдернула шляпу с ушей мужчины.

Мужчина побагровел, и накинул на голову пиджак. Руки повисли в неестественном положении.

Крапива увидев злое выражения лица у мужчины, поинтересовалась.

– Вы переживаете?

Мужчина, словно маленький ребенок, утвердительно мотнул головой.

– Нашли о чем переживать, – улыбнулась Крапива. Она поднялась и погладила сверкающую лысину мужчины. Затем она по ней пошлепала, пробежалась пальчиками. – Ну вот порядочек.

Мужчина ладонью порыскал по затылку, по темечку. Его глаза от изумления округлились, он бросился к Крапиве и стал благодарно трясти её руку.

Он схватил шляпу и швырнул её в окно.

– Долой шляпу, когда у меня есть волосы!!!Ур-р-ра-а!

Крапива многозначительно оглянулась. Все ли видели её успех! Шиповник улыбался. Вьюн нервно кусал ногти. Все видели, только долговязый занятый своими мыслями, прижав сумку к животу, уперся взглядом в окно. Крапива поднялась и направилась к нему. Она пошлепала по его лысине. Голова моментально обросла роскошной шевелюрой. Получилось даже лучше, чем у мужчины в шляпе.

Долговязый почувствовав шевеление на коже, схватился за голову. Глаза его округлились, и он истошно завопил.

– Ты чего сделала с моей лысиной? А ну верни на место. Тебя кто просил? Да мне сейчас не пить не есть, только на мыло, расчески и работать?

– Можете побрить, – посоветовала Крапива. От удивления она сползла на скамейку, – а ещё лучше выщипать.

Электричка затормозила и остановилась. Долговязый со стоном бросился вон из вагона.

Элис вздохнула. Она посмотрела в окно и с грустью заметила, что они пропустили свою остановку. В этом городе Элис никогда не была, они выскочили из вагона, вслед за долговязым. Тот затерявшись в толпе, вскоре скрылся. На какое-то мгновение Элис показалось, что рядом с долговязым она различила чей-то знакомый силуэт. И даже где-то в глубине души зародилась мысль, что этот человек ей будет очень нужен…, но тут толпа оттеснила их к кассам.

По расписанию выходило, что обратную электричку надо было ждать четыре часа. Крапива с Чертополохом снова стали ссориться, Шиповник как-то сник. Чтобы ожидание не было утомительным, Элис решила как-нибудь развлечь своих друзей. На скамейке на привокзальной площади сидела женщина и вязала. Элис спросила у нее, есть ли здесь где-нибудь поблизости кинотеатр или что-нибудь такое…

Женщина вскинула голову и удивленно уставилась

– Деточка!!! С луны свалилась? Да тут, кроме кафе с пьяницами, ничего и нет. Тебе туда не надо.

Элис вздохнула, сказала спасибо и направилась к друзьям. А женщина вдруг вдогонку крикнула:

– Ой, забыла совсем, сюда же зоопарк приехал! Уже два дня как…

Элис рассеяно кивнула ей в ответ.

– Так….Кажется, приехали.

Глава 12 Свои проблемы

Элис ни разу в жизни не видела, чтобы четыре человека окружив дерево, о чем-то с ним беседовали. Ей стало любопытно и как-то беспокойно… Толстоствольный тополь, подстриженный по последней городской моде, взмахивая ветвями, о чем быстро тараторил. Вскоре люди ушли.

Дерево ткнуло в бок веткой и дрожащим от слез голосом снова заговорило.

– Видали – метка. Спилят меня скоро. Пух им мой мешает. Да я единственное дерево на всю привокзальную площадь!!! Кто их просил сюда меня тащить? Жила бы спокойно в тайге, у подножья Лысой горы. Я что ли виновата, что под моими корнями коммуникации! – сменив возмущенный гнев на тихий шепот, болтливая Тополиха таинственно произнесла, – они не знают, что Желми обещал меня выручить, освободить. Сама бы ушла, так ведь заасфальтировали, замуровали, корешки решеткой закрыли.

– Тихо!!! – рявкнула Крапива, отчего с ветвей тополя упала пара гусениц. Отряхнув свои юбочки с воланами, гусеницы элегантно ретировались в ближайшую канавку.

– Тихо, – снова сказала Крапива. Чертополох откинулся назад, боясь оказаться под горячей рукой. – Кажется, приехали!!! – повторила она мысль Элис, и сурово уставилась на Тополиху.

– Выкладывай все в подробностях. Здесь был Желми? Когда?

– Конечно, конечно!!! Я эту встречу помню во всех подробностях. Да я о ней буду внукам рассказывать. Если конечно доживу до них. Да я не только всю правду расскажу, я ещё от себя добавлю, приукрашу, привру… – начала тараторить Тополиха, но наткнулась взглядом на буравящие зеленые глазки Крапивы, – …все, все, все. Стою я, значит, однажды, примерно неделю назад, появляется Желми, а сзади толстячок… видела его пару раз… противнейшая личность. Их два брата. Да, брат только что приехал на электричке. Так вот значит собираются меня срубить…

– Давай по существу, – закипая от нетерпения, перебила Крапива.

– А я и так по существу! О чем это я говорила? Ах да. С Желми значит были такой слюнявенький… Как хорошо, что вы приехали, а то мне и поговорить-то не с кем. Стою тут одинокая, несчастная, привокзальная… Как хорошо!!! – по коре дерева побежали слезы, навстречу двум гусеницам, по-партизански ползущим вверх.

– А вы знаете, как я скучаю по таежному воздуху, Желми рассказывал…

Друзья поняли, что это надолго. Шиповник вежливо попросил.

– Пожалуйста, пока ответьте на один вопрос, Желми здесь, в городе?

– А где же ему быть? – моментально отреагировала Тополиха, – раз я здесь значит и он здесь, куда же он без меня…

– Они наверно пошли в зверинец, – предположила Элис… Шиповник тут же заявил, что он намерен продолжать поиски Ромашки. Ему все поверили, но все-таки предложили сходить в зоопарк, ведь до поезда оставалось больше трех часов. Шиповник старался казаться спокойным, он глубоко вздохнул и понуро побрел за друзьями. А Элис уже стояла рядом со старушкой и выясняла подробности.

– Дойдете до кафе, справа будет большая площадь, там и почувствуете зверинец.

– Как это почувствуете? – не поняла Элис.

– По запаху деточка, по запаху…

Кафе оказалось единственным светлым сооружением. Разместившись среди прокопченных деревянных бараков, кафе своим пластиковым фасадом чуть-чуть напоминало о цивилизации. Оттуда раздавалась тихая музыка. Вьюн как-то сразу сник и тихо застонал

– Пить хочу, есть хочу…

– Мы торопимся, – сурово напомнила Крапива.

– Тогда я погибну, у меня нет сил, – Вьюн опустился на пустой ящик от бананов, сиротливо валяющийся на дороге. Из-за кустов появился обшарпанный мужичок с обросшими, обвисшими щеками. Не говоря ни слова, он беспардонно столкнул Вьюна.

– Это мое… – буркнул мужик и скрылся в кустах.

Вьюн всхлипнул и, по-турецки сложив ноги, уселся в дорожную пыль. Чертополох смерил взглядом Вьюна, вышел вперед, и порывшись у себя в кармане, вытащил мохнатый шар.

– Хочешь, – спросил он.

Вьюн недоверчиво уставился на шар.

– Что это?

– Это орден Чертополоха. Награждаю тебя за достойный поступок….

Вьюн насторожился. Он усиленно соображал, в чем подвох? Улыбка далась ему с трудом.

– Э-э-э… я счастлив, но объясните…

– За подвиг!!!

– Но за какой именно? Я так много их совершил, что уже и не припомню…

– Предлагаю сейчас совершить этот подвиг!

Глаза Вьюна округлившись, затравленно завращались в глазницах.

– Но…я сейчас не готов к подвигам… – в его мозгу промелькнули страшные картины битв…

– Ну что ты, – похлопал его Шиповник по плечу. – Надо всего-навсего отказаться от похода в это кафе, и Орден – в кармане! Я хотел сказать на груди.

Вьюн облегченно вздохнул, трясущимися руками вытащил замусоленный серый платочек и вытер струйки пота. Широко улыбаясь, снял с руки Чертополоха Орден и торжественно прилепил фиолетовый комок на грудь. Гордость его распирала.

Но гордость гордостью, орден орденом, а пить все равно хотелось.

Вьюн неуклюже поднялся с земли и глубоко протяжно вздохнул. Его тощее тело смиренно поплелось за друзьями. Он согласился поголодать ради ордена. Но когда тошнотворный запах зверинца заполнил легкие, Вьюн не выдержал и в истерике завопил.

– Я вспомнил, я вспомнил это кафе!!!

Он орал во все горло, колотил землю ногами, дергал Шиповника за рукав. Пошли, быстрее пошли!

Никто ничего не понял. Крапива покрутила пальцем у виска. Поорав с минуту, Вьюн махнул рукой и бросился в кафе. Остальные – за ним.

В дверях кафе затренькал колокольчик. В дальнем углу за столом, сложив голову на руки, спал мужичок. Он открыл опухшие слезящиеся глаза и бессмысленно тупо уставился на посетителей. Вьюн уселся за столик у окна и стал перекидывать страницы меню.

Из-за шуршащей шторки выпорхнул юркий прилизанный официант, оглядев вновь прибывших посетителей, он нервно икнул. Улыбка переползла в гримасу удивления. Галантно подставив Крапиве пластмассовый рыжий стул, официант высоким голосом спросил.

– Что будем заказывать?

Вьюн отложив меню в сторону театрально поднял руку и пощелкав пальцами небрежно бросил.

– Выпить.

Официант растаял в улыбке.

– Что прикажите?

Вьюн развалился в кресле, сложил ногу на ногу, вальяжно откинул ворот пиджака и протянул:

– Воды.

Справившись с удивлением, официант растворился за шторкой. Вскоре он снова появился с огромным тазиком, доверху наполненным водой. На плече болталось махровое полотенце. Официант поставил тазик на стол и услужливо протянул полотенце.

Вьюн моментально схватил тазик и опрокинул содержимое в рот. Вода, побулькивая, перелилась в тощее тело. Крапива проглотила слюнки. Крапива абсолютно не рассчитывала, что ей перепадет хоть капля, но в тазик заглянула. Тазик был не только пуст, но к тому же идеально сух, словно простоял в пустыне под палящим солнцем не менее полугода. Вьюн отчетливо видел испепеляющий взгляд Крапивы. Блаженно икнув, он демонстративно закатил глаза.

– Ну, что? Живой? – насупилась Крапива. Чертополоху немного стало жаль Вьюна. Он чувствовал, как сгущались тучи над его бедной плешью.

– В этом кафе особая вода. Вкус непередаваемый, – чмокнув губами, погладил живот Вьюн.

– Вам тоже попить? – сладко заулыбался Крапиве официант, наткнувшись на зеленый взгляд, затараторил, – Бесплатно, бесплатно, за счет заведения… Вам сколько тазиков?

Вскоре весь стол был уставлен тазиками, кувшинами, чайниками. Официант, привычно смахивая невидимую пыль, поминутно наполнял бокалы водой.

– Чистая, артезианская, водопроводная, кипяченая, ключевая… комментировал он.

У Элис в желудке урчало от стакана кипяченой воды. Ей хотелось чаю и, желательно, с пирожным. Крапива велела официанту принести девочке чай с пирожным, а сама встала и с бокалом воды направилась к ближайшему окну. На подоконнике в глиняном горшке сидел Кактус. Позади него из земли торчал кривой высохший цветок розы. Крапива налила немного воды в горшок Кактуса.

– Что-то ты, братец, совсем скис, – сказала она.

Кактус приоткрыл глаз и только протяжно вздохнул. Элис с полным ртом подскочила к Крапиве. Она не могла пропустить этот разговор.

– Чего вздыхаешь, как одуванчик? – прицепилась Крапива.

– Я гибну, сохну, – медленно проговорил Кактус.

– Что, и тебе метку поставили? Вырубать будут? – выглянул из-за плеча Крапивы Чертополох. Заметив, что Крапива в хорошем настроении, он решился на смелый вопрос.

– Типун тебе на язык, – выставил заостренные иглы Кактус, – я влюбился.

Элис с Крапивой от смеха прыснули в ладоши.

– Втю-рился? Эпидемия какая-то, – протянула Крапива и тут же взвизгнула, так как Чертополох больно ущипнул её за руку.

– Кто она?

Кактус всхлипнул и смущенно сказал.

– Гортензия.

Чертополох вопросительно уставился на Крапиву. Та только непонимающе пожала плечами.

– Иностранка наверно…

– Гортензия – домашнее растение, я видела у тети Тони на подоконнике, вспомнила Элис. Она уже дожевала свое пирожное и теперь с интересом наблюдала за происходящим.

– Фи, так далеко! – протянула Крапива, – как это некстати, откуда ты только узнал о ней?

– Мы раньше вместе жили на этом подоконнике, – вздохнул Кактус.

– А теперь, где она?

– На соседнем окне.

– Где??? – в один голос протянули друзья.

– На соседнем подоконнике, – повторил Кактус.

– Подумаешь, – протянула Крапива, и направилась к соседнему окну. Там, в таком же коричневом горшке, стояло хиленькое бурое создание, отдаленно напоминающее растительность. Когда Крапива поравнялась с окном, один сухой, скрюченный лист отвалился и упал на подоконник, усыпанный засохшими собратьями по несчастью.

– Легко, – сказала Крапива и перенесла горшок на подоконник Кактуса. Кактус заплакал. Колючки его исчезли, и он обнял любимую. Гортензия подняла сникшую головку, грустно улыбнулась и зарыдала. Крапива и её полила водой.

– Теперь будет чем сырость разводить. – Обернувшись к Чертополоху она угрожающе протянула, – учись.

– Только зря все это, – вдруг сказал Кактус.

– Почему? – удивился Шиповник. Он стоял рядом и немножко завидовал.

– Директор опять расставит нас по разным окнам.

Крапива поймала пробегающего мимо официанта, уточнила, где находится директор и исчезла в недрах кафе. Шиповник оттащил Чертополоха к столу, Элис терялась в догадках, что на этот раз придумала Крапива. До поезда оставалось меньше часа.

Но вот на пороге дверей появилась Крапива, её сопровождал молодой человек. Элис он сразу понравился. Он заливисто хохотал, и согласно кивал головой. Крапива подошла к подоконнику и ткнула пальцем в пару растений. Директор ещё раз кивнул и, широко улыбаясь, чмокнул девушку в щеку. Шиповник понял, что дела улажены должным образом, приподнялся с кресла, и напомнил, что им пора идти. Крапива ещё раз благодарно улыбнулась директору, и стала тормошить Вьюна. Тот, чертыхаясь, ругался и требовал, чтобы его оставили в покое. Шиповник, подхватив его под мышки, потащил к выходу, но, запутавшись в длинных худых ногах Вьюна, споткнулся и рухнул с ним на пол.