Текст книги "Чёрный нефрит (СИ)"

Автор книги: София Серебрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Тогда с очередным: «Нам нужно поговорить» Не Мин Цзюе уволок брата под преисполненным сочувствия взглядом Вэй Ан Ю. Учитывая то, что она не знала наверняка, что именно успел увидеть грозный глава ордена, всегда оставался шанс, что отвечать за невинную ложь придётся далеко не ей. В тот момент она беспокоилась о Не Хуай Сане и о том, что весть о её вранье дойдёт до Цзян Фэн Мяня, и вот тогда станет действительно неловко.

Как оказалось, беспокоиться следовало бы о другом.

Вот об этом чёртовом письме, где, если оставить суть, было написано следующее: достопочтенный господин Не Мин Цзюе желает видеть вас в качестве невесты его младшего брата Не Хуай Сана.

Первым порывом было нервно расхохотаться, как от самой идиотской шутки в её жизни. Вторым – носиться по Облачным Глубинам, распугивая паническими воплями незадачливых адептов. На витке третьего она, размахивая письмом, точно знаменем, направилась на поиски потенциального жениха. Обнаружив того в крайне романтичном месте на берегу пруда, Вэй Ан Ю поймала себя на мысли, что на крайний случай можно попытаться его утопить.

– Что ты наговорил своему брату?! Живо сознавайся!

– О чём ты? Отпусти, пожалуйста, я не могу говорить, когда ты меня так трясёшь!

«Невеста» сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. В конце концов, есть шанс, что друг не виноват во всём этом, а разбрасываться друзьями из-за каких-то там брачных предложений – дело неблагодарное. Опасаясь, что лишних слов будет много, причём все – не для записи, Вэй Ан Ю протянула Не Хуай Сану письмо.

– Я ни о чём его не просил, честно! Он только расспрашивал меня о всяком… например, правда ли я сказал, что ты – самая красивая девушка из всех, кого я знаю.

– А ты? – дурные предчувствия на этот раз не обманули.

– Ведь я правда так говорил! Я хотел объяснить, но брат, кажется, уже не слушал… – Не Хуай Сан сокрушённо покачал головой, а затем чуть тише добавил, – Ну… если так подумать, для тебя это было бы очень выгодно, правда?

Это была одна из тех немногих ситуаций, когда Вэй Ан Ю лишилась своего красноречия и смогла лишь воскликнуть:

– Я не поняла, ты это хочешь, что ли?! Договаривались же: дружбу всякой там любовью не портить!

– Да ты что?! – Не Хуай Сан даже взмахнул руками, правда, после этого привычно съёжился. – И не подумал бы. Просто обычно, когда брату что-то приходит в голову, его невозможно переубедить.

Вэй Ан Ю уныло подперла щеку кулаком:

– … А то, что это для меня потрясающе выгодно, усложняет дело. Потому что дома меня даже уговаривать не станут – перевяжут ленточкой и отправят по месту назначения.

Да, не такие вещи принято обсуждать, устроившись у пруда. Здесь бы говорить о неземной любви и прочих возвышенных материях, а не о том, как бы им обоим избежать свадьбы. Впрочем, Не Хуай Сан привычно с судьбой смирился за пять минут и потому робко предложил:

– Может, это и к лучшему? Ну, в смысле, не подумай, я тебя не люблю и ты меня тоже, но тогда тебе больше не придётся избегать вопросов о замужестве. И мы сможем – и я, и ты – жить так, как мы захотим, нам ведь необязательно по-настоящему любить друг друга и всё такое… Давай попробуем просто это представить.

Вэй Ан Ю честно попыталась. Вот она, взрослая и мудрая заклинательница, возможно, даже с парой боевых шрамов, возвращается домой с ночной охоты. Накануне она часами выслеживала лютого мертвеца или злого духа; в волосах у неё запеклась кровь врагов, клинок побагровел по рукоять, но, в конце концов, чудище было повержено. Всё, чего хочется – это упасть лицом в подушку, и чтобы ни одна живая душа не посмела тронуть. И вот открываются ворота, и навстречу ей спешит Не Хуай Сан – разумеется, с веером и, возможно, ещё с какой-нибудь женской заколкой в волосах. А где-то на нём болтается пара штук детей… Тут Вэй Ан Ю вспомнила, что обычно происходит перед тем, как в семье появляются дети, и ужаснулась. Это вот его – хотя бы поцеловать, для начала? До него дотронуться? С ним проделать что-то из серии тех самых картинок – даже если взять самые незатейливые, над которыми не приходилось крутить головой, размышляя, как это человеческое тело вообще способно завязаться в эдакий узел?..

Не Хуай Сан, стремительно побуровев, прикрыл лицо ладонями, и Вэй Ан Ю тотчас охватили новые подозрения. Она с силой ткнула «жениха» в плечо:

– Ты что, представил что-то непристойное? Если так, о молодой господин Не, то никакой свадьбы уж точно – потому что я сейчас тебя убью, а за мертвецов замуж выходить не положено!

Отсутствие возражений только подкрепило возмущение – и Вэй Ан Ю попыталась перехватить явно готового бежать Не Хуай Сана. Правда, она не учла, что сама потеряет равновесие и упадёт.

Прямо на него.

Как водится, у всякой неловкой сцены всегда обнаруживается зритель. Вот и теперь замершая Вэй Ан Ю оглянулась на треск веток – но незримый наблюдатель уже удалился. Что ж, на этот раз это не его брат, но оттого не легче: только что у всего ордена появился новый повод для слухов.

Ещё неизвестно, кто из них двоих быстрее отшатнулся – и это немного успокоило.

***

Сгущались вечерние сумерки, когда Цзян Чен нашёл Вэй Ан Ю. Она так и не ушла с берега пруда; теперь, вместо бесконечного перечитывания письма, она в одиночестве пускала по воде камешки. Один, второй…

– Ты знал? Когда передавал мне письмо?

– О том, что тебе сделали предложение? Да. Но мне казалось, лучше будет, если ты сама прочтёшь.

Очередной камешек утонул, не подскочив и одного раза – с такой силой его запустили.

– С какой стати я вообще должна вскачь нестись за кого-то замуж? Мне и без того есть чем заняться.

Цзян Чен пожал плечами:

– Так ты и не должна. Можешь ведь отказаться.

– Могу ли? – усомнилась Вэй Ан Ю. – Сам знаешь, что мне скажут. Мадам Юй заявит, что с моей стороны отказываться от шанса породниться с таким могущественным кланом – недопустимая роскошь.

– Отец тебя поддержит. Как всегда.

Вэй Ан Ю отмахнулась:

– Брось. Он ведь не меньше хочет устроить мою судьбу. Я ценю это, правда, но Не Хуай Сан… кто угодно, только не он! Он не плохой, но как… как младший брат, или нет, сестрёнка! Вот ты бы женился на сестре?!

Цзян Чен поперхнулся. Случайно нащупав больное место, Вэй Ан Ю уже не могла остановиться, и на её лице расцвела ехидная улыбка:

– Шиди, что-то не так? Вот за тебя я бы вышла замуж. Сам подумай! Тогда мне не пришлось бы уезжать из Пристани Лотоса, привыкать к новым людям… звучит неплохо, а?

Покраснев не то от смущения, не то от злости, Цзян Чен выпалил:

– Да я бы на такой, как ты, никогда в жизни не женился!

– Что-то не так? – Вэй Ан Ю прижала руку к груди, точно её поразили в самое сердце. – Ах, неужто я такая ужасная сестра?

– Сестра ты неплохая, а вот жена из тебя точно выйдет отвратительная! – Цзян Чен попятился, как будто всерьёз опасался, что сейчас его силой потащат жениться. – Но план неплохой.

– Какой план? – Вэй Ан Ю на какой-то миг даже испугалась, что с таких потрясений сошла с ума – но, как оказалось, имелось в виду нечто куда более невинное:

– Если ты скажешь отцу, что любишь кого-то другого, он никогда не выдаст тебя за Не Хуай Сана. Ты же знаешь, он хочет, чтобы ты была счастлива. Тебе всего-то нужно подумать – в кого ты «влюблена». И вот не смей говорить, что в меня! Давай, подумай хорошенько.

Она наморщила лоб: да, непростая задача… Но вдруг спасительное имя попросилось на язык само.

– Лань Чжань! Да, я могла бы сказать, что влюблена в него! – Вэй Ан Ю даже подскочила, довольная тем, сколь близко лежало желанное спасение, и чуть тише добавила: – Потому что он единственный, кто ни за что, никогда, ни на том, ни на этом свете не согласится…

Уже знакомый треск веток – но на этот раз, обернувшись, Вэй Ан Ю успела заметить, что свидетель их разговора был одет в белоснежные одежды ордена Гу Су Лань.

Почему-то ей хотелось надеяться, что, если это был сам Лань Чжань, то он не слышал вторую половину фразы.

========== Злая мачеха ==========

Юй Цзы Юань была первой, кто прочёл письмо, едва сумев скрыть неподобающее статусу ликование. Впервые за долгие годы ей хотелось в открытую улыбаться от уха до уха, точно крестьянской девке.

Вэй Ан Ю выйдет замуж, покинет Пристань Лотоса, станет здесь редкой гостьей – и больше не придётся смотреть на то, как год от года она становится старше, и как подростковая угловатость сменяется ладной женственностью.

И вот сейчас эта радость ускользает из ладоней тончайшими шёлковыми нитями: сжимаешь руку сильнее в тщетной попытке удержать, но лишь ранишь пальцы. Цзян Фэн Мянь слушал – слушал эту наглую девчонку, смеющую отбирать её долгожданное счастье.

– Я очень, очень уважаю господина Не Мин Цзюе и весь его орден, но, боюсь, не могу ответить согласием, – говорит, а сама смотрит в пол; чужой мог бы подумать, что искренне стыдится своих слов и говорит через силу. Чужой не видел, как взрослела эта хитрая лисица, и какую маску беззащитности она привыкла надевать, чтобы получить желаемое. «С чего ты взяла, что у тебя есть выбор», – хочется кричать, но муж рядом, и он, как всегда, будет на стороне взбалмошной девчонки. Потому её голос спокоен и нетороплив, как течение реки, чьи берега уже скованы тонкой ледяной коркой:

– Орден Цин Хэ Не – один из самых могущественных; с молодым господином Не, как мне известно, вы ладите. Неужели ты полагаешь, что когда-нибудь получишь предложение лучше этого?

Цзян Фэн Мянь едва заметно кивает – и радость льётся в душу безудержным потоком. Пусть так и будет, пусть и он скажет ей ровно то же; тогда Вэй Ан Ю уйдёт – не на время, а навсегда.

Ах, этот невинный вид! Эту фальшь хочется соскоблить с её лица, содрать вместе с кожей. Злость распирает и рвётся наружу, норовя сломать цепь ледяного спокойствия.

– Я не могу выйти замуж за Не Хуай Сана, – Вэй Ан Ю пристально смотрит на Цзян Фэн Мяня, молитвенно складывает руки, – Я люблю другого человека.

Цепь трещит под яростным напором, и из горла вырывается требовательное:

– Кого?!

Вэй Ан Ю вздрагивает, точно всеми силами пыталась не замечать её присутствия и почти сумела о нём позабыть, и смотрит в сторону – туда, откуда за их разговором наблюдает Цзян Чен.

Спокойствие приходит снова, кристальное и чистое, потому как Юй Цзы Юань обещает себе: «Если она протянет руки к моему сыну, я её убью». Пускай же она назовёт кого-то другого; пусть живёт счастливо, как того хотел бы супруг, но как можно дальше от неё. Но прежде, чем звучит ответ, Цзян Фэн Мянь останавливает её:

– Это не так важно. Правда в том, что нет ничего ужаснее, чем связывать брачными узами тех, кто не сумеет друг друга любить.

В его словах слишком, слишком много грусти и немого укора. Вэй Ан Ю уходит, и тень той, кого Юй Цзы Юань никогда не превзойти, торжествующе смеётся из-за её плеча.

В душе Юй Цзы Юань рычат дикие псы, но никто не должен видеть, никто не должен знать. В далёком детстве она слышала много историй о злых мачехах, что сживают падчериц со свету*. Быть может, что-то в этих историях не было рассказано? О годах равнодушия, что им приходилось сносить, об этой ровной вежливости, что ранила и злила куда сильнее площадной брани? Юй Цзы Юань раз за разом наносила супругу удары в надежде, что однажды он ответит – не в любви, так в ненависти, но Цзян Фэн Мянь лишь легко улыбался и уходил, вновь запирая клокочущую ярость внутри.

Что хуже, никогда не говорят о страхе – о том, который с годами способен выесть изнутри даже самых сильных и стойких. Юй Цзы Юань часто доводилось слышать, какие слухи ходят в Пристани Лотоса о воспитаннице; никакие двери и стены не скроют, что девчонка не по статусу развязна, что не видит разницы между господами и слугами и готова всякому проезжему пьянице расточать улыбки. Счастливая случайность, не более, что ей ещё не свернули тонкую шейку. Тут и там слышится шепоток, будто бы достопочтенный глава ордена Юн Мен, господин Цзян Фэн Мянь, уставший от холода своей супруги, никогда не допустит замужества молодой госпожи Вэй, потому как бережёт её тепло для самого себя…

Юй Цзы Юань высоко поднимает голову, чтобы не видеть тех, кто разносит столь грязные сплетни.

Юй Цзы Юань боится, что сплетники окажутся правы.

Комментарий к Злая мачеха

*Такие истории были задолго до европейских сказок и вообще штука довольно древняя. Так что почему бы нет.

========== День Незамужества ==========

Не заметить странные, преисполненные то ли непонимания, то ли сочувствия взгляды по возвращении в Облачные Глубины было совершенно невозможно. Для того, чтобы под ними хранить суровую невозмутимость, нужно было быть по крайней мере камнем или Лань Чжанем, но Вэй Ан Ю не была ни тем, ни другим, а потому уже на второй день пихнула в плечо Не Хуай Сана:

– Скажи-ка на милость, почему у них такие лица, как будто меня вчера похоронили, а мне сообщить забыли?

Друг виновато улыбнулся:

– О-они узнали об истории со свадьбой. Не от меня, не думай! – он заслонился от возможных вопросов обеими руками, – В общем, они, ээ, думают, что ты немного спятила, раз отказываешься.

Возмущению не было предела.

– Я-то? Это они все дружно спятили, если возомнили, что в жизни не бывает других радостей, кроме каких-то там свадеб! Не знаю, может, им фантазии не хватает, чтобы придумать праздник по другому поводу? – Вэй Ан Ю почесала подбородок, а затем расплылась в хитрой улыбке – так было всегда, когда в её шальную голову забредала новая идея.

– Эй, все, кто меня слышит! Приглашаю вас сегодня после тренировки отметить день моего Незамужества!

Если у отдельных адептов и были сомнения в помутнении её рассудка, то сейчас они окончательно развеялись, и бедолаги шарахнулись в разные стороны. Вот и приглашай этих любителей траурных одежд на настоящие праздники после этого!

– День Незамужества? – озадаченно переспросил Не Хуай Сан. Вэй Юн энергично закивала:

– Потому что и несостоявшуюся свадьбу можно отпраздновать! Выберемся тайком на ночь, выпьем, хорошенько повеселимся… В процессе, конечно, можем нарушить парочку правил – но ведь только парочку, а не все три тысячи. Давай, будет весело!

Не Хуай Сан, то ли при виде её энтузиазма, то ли из нежелания хоть как-то сопротивляться, кивнул в знак согласия. Вэй Ан Ю огляделась в поисках подходящих жертв:

– Негоже такой чудесный день отмечать только со своим уже не женихом… Даже на таком празднике нужны гости, ну, или хотя бы один гость.

Судьба Цзян Чена была предрешена.

***

Погода к вечеру не подвела – ясная и тёплая, самое время для поздних прогулок. Да и место нашлось хорошее – поляна на окраине деревни с поваленным деревом в качестве скамьи, где к тому же никто не удивлялся разожжённому костру. Пусть собралось всего трое – и то Цзян Чена, не слишком понимающего суть собрания, приволокла за рукав Вэй Юн – это не было поводом для уныния. Виновница торжества откашлялась, привлекая внимание:

– Итак. Мы собрались здесь сегодня с великой целью: положить начало новой традиции. Отныне каждая пара, чья помолвка была расторгнута или не состоялась, сможет отметить свою взаимную нелюбовь. Первым делом я, конечно же, должна вручить тебе, Не Хуай Сан, этот замечательный подарок!

Не без опаски развернув протянутый свёрток из белоснежной ткани, в которой явно угадывалась стащенная у кого-то из адептов Гу Су нижняя одежда, Не Хуай Сан обнаружил внутри расписной веер – тот самый, трофейный. Вэй Ан Ю, избавившись от ноши, развела руками:

– Ну, по-хорошему, здесь следовало бы возвращать подарки жениха. Но ты мне ничего не дарил, а, учитывая, что твой брат решил нас женить и из-за этой штуковины тоже… Забирай в вечное пользование, о молодой господин Не, и возрадуйся, что свадьба отменяется!

Несостоявшийся жених послушно возрадовался. Цзян Чен молча наблюдал за творящимся безумием и про себя радовался, что мало кто нынче вечером додумается забрести на окраину и стать вследствие невольным свидетелем. И ведь не остановил же, не попытался отговорить… Наверное, потому, что в глубине души и самому было интересно, к чему приведёт эта история. С заговорщицким видом сестра полезла куда-то за бревно, откуда извлекла на свет несколько многообещающих сосудов и три весьма помятых пиалы, каждая из которых была вдобавок обвязана лентой.

– Что? Я просто не смогла так сразу достать кубки! На свадьбах пьют один на двоих, причём сначала половину и только потом – вторую. Я же, – всё это она говорила, разливая по пиалам вино, – предлагаю своё правило: каждый пьёт из своего, залпом и до дна!

Вэй Юн высоко подняла «кубок» над головой:

– Так выпьем же, друзья мои, за нашу неиспорченную дружбу!

Дурманящая жидкость в кубках быстро испарилась, но ещё быстрее подоспела новая порция: по случаю праздника Вэй Ан Ю спустила все вырученные за помощь тут и там средства на любимую выпивку. После второй, а затем и третьей порции жизнь стала куда веселее, и Цзян Чен, до того сомневавшийся, окончательно заразился общим безумием. Во всяком случае, он уже не возражал, когда Вэй Ан Ю с хмельным блеском в глазах кланялась во все подвернувшиеся стороны света спина к спине с Не Хуай Саном. И почти не возражал, когда она, решив, что духам предков плохо слышно, полезла на деревенский сарай.

– Осторожно! – встревоженно метался внизу Не Хуай Сан, но Вэй Юн, презрев возможную опасность, вскочила на трещащую по швам крышу; Цзян Чен быстро смирился, что опоздал: чтобы снять разошедшуюся шицзе*, надо было бы влезть следом за ней. Этот сарай стал идеальным дополнением к «новой славной традиции»: если одиночку он ещё и мог выдержать, то под весом пары непременно бы провалился.

Вэй Ан Ю, расхохотавшись во весь голос, вскинула лицо к небу, к молочно-бледному пятну Луны.

– Дорогие предки, спешу известить вас, что я остаюсь при вашем доме, и вы ещё долго от меня не отделаетесь!

– Так выпьем… ик!.. За это! – пользуясь открывшейся возможностью, Не Хуай Сан плеснул себе ещё вина. Цзян Чен, первым заметивший, что к ним направляется сонный и недовольный хозяин сарая, поспешил принять удар на себя…

Вернулись они только под утро – в основном потому, что Не Хуай Сан, непредусмотрительно оставленный наедине с вином, задремал прямо на траве и на попытки растолкать не реагировал. Он и сейчас едва переставлял ноги, позёвывал и норовил опереться на плечо Вэй Юн, бормоча что-то о том, что, может, невеста из неё получилась бы всё же неплохая. Та, убирая подальше от него последний недопитый сосуд, который планировала припрятать до лучших времён, предпочитала «этот бред» не комментировать.

Увы, весёлая ночь закончилась не лучшим утром, и не потому даже, что пришло похмелье. Уже перебираясь через забор, Вэй Юн заметила знакомую фигуру в траурно-белом – и, вспомнив их первое знакомство, весело воскликнула:

– А, Лань Чжань! Может, поднимешься и выпьешь с нами за день моего незамужества?

Стояние всех троих на коленях в разных углах двора, дабы они «подумали над своим поведением», всё же того стоило.

Комментарий к День Незамужества

*Шицзе – обращение к старшей сестре, так что, технически, Вэй Ан Ю для Цзян Чена тоже является шицзе.

========== Сколько стоит улыбка ==========

Правило «если улыбаться достаточно искренне, можно получить подарок или хорошую скидку» исправно работало с детства; будь в деревне, где ей довелось бродяжничать, побольше проезжих торговцев, никогда не пришлось бы драться с собаками за еду. Вместе с торговцами частенько путешествовали их семьи, а женщины обыкновенно достаточно мягки, чтобы упросить даже самого скупого супруга поделиться с худеньким, маленьким для своих лет ребёнком сочной локвой или даже чашкой риса. Сейчас, когда из крохотной и слабой А-Юн выросла молодая заклинательница Вэй Ан Ю, на жалость рассчитывать не приходилось, но широкая улыбка всё так же расцветала сама собой, стоило оказаться на деревенском рынке.

Конечно, здесь вряд ли сыщешь совсем уж диковинный товар – зато вдоволь овощей и фруктов, при одном взгляде на которые желудок многозначительно урчал, напоминая, что неплохо бы перед великими свершениями и перекусить. С другой стороны, с гулями в озере следовало разобраться поскорее. Урчание сделалось громче, и Вэй Ан Ю вздохнула: кажется, ела совсем недавно… Другое дело, можно ли это пресное и безвкусное нечто, каким кормили адептов Гу Су, назвать полноценной едой.

Один из торговцев – крупный мужчина с красными, будто напомаженными, губами – махнул рукой, привлекая её внимание. Надеясь, что на лице не проступило типичное голодное выражение – то самое, с каким попрошайки умоляют подать им на пропитание – Вэй Ан Ю улыбнулась торговцу:

– Ох, я всего-то немного задумалась. Всё выглядит так аппетитно!

При этом она не отрывала красноречивого взгляда от корзины с локвами – и, разумеется, ей тотчас протянули одну:

– Вот, попробуйте, юная госпожа.

Есть в присутствии других, да ещё на ходу, неприлично – так всегда утверждала мадам Юй в те моменты, когда Вэй Юн попадалась ей на глаза в процессе «постыдного» действа. Но сейчас можно было не опасаться её появления из-за угла – и Вэй Ан Ю, одарив торговца ещё одной улыбкой, принялась «снимать пробу». Пожалуй, и в самом деле стоит купить ещё парочку…

– А вы ведь не местная, верно? – вдруг спросил красногубый. Она кивнула и совершенно неприлично вытерла сок с подбородка рукавом:

– Вы правы. Я здесь ненадолго – прибыла с заклинателями из Гу Су.

Интуиция, та самая, что подсказывала приближение противника до того, как он выдавал себя, шепнула: уходи. Вэй Ан Ю недоумённо огляделась: с чего бы так беспокоиться? Одно дело – в одиночестве в лесу, например, или даже в городе, но во время ночной охоты. Чего бояться здесь, среди толпы, ярким солнечным днём?

– Вы здесь с супругом?

Вэй Ан Ю поперхнулась. Да что же всем так хочется заподозрить её в замужестве! Откашлявшись, она покачала головой:

– Я не замужем.

Только теперь она заметила взгляд красногубого – слишком пристальный и жадный. Наверное, примерно так же она сама смотрела на корзину с локвами. Рука сама собой потянулась к поясу, где она хранила деньги – можно будет расплатиться за «пробу» и уйти, как вдруг вспомнила, что личные средства на время дороги оставила на хранение Цзян Чену.

Не то чтобы ситуация накалялась – в своей способности переломать потянувшиеся куда не надо руки Вэй Юн не сомневалась – но было в этом всём что-то раздражающее.

– Ох, какая незадача – забыла деньги. Ничего, мой шиди заплатит… – она попыталась уйти, но тут красногубый, проворно метнувшись вперёд, ухватил её за запястье:

– А не кажется ли вам, юная госпожа, что приличной девушке не следует брать то, за что она не может заплатить? Я не думаю, что вы воровка, о нет, вы честная женщина… которая может расплатиться не только деньгами.

Вэй Ан Ю решила: на счёт «три» она вывернет этому нахалу руку, чтоб неповадно было. Надо же, сперва угощать, а потом требовать «плату», да ещё так недвусмысленно! Среди бела дня, прямо на рынке! О, представление будет знатное, когда она сначала хорошенько приложит его головой о вон ту стену, а потом запихнёт ему в рот самое гнилое и кислое, что найдёт в корзинах – как кабаньей туше… На счёт «два» рядом ледяной статуей возник Лань Чжань и испортил все великие планы. Не говоря ни слова, он швырнул на прилавок монету.

Красногубый, мигом потеряв запал, ослабил хватку, и Вэй Юн легко вывернулась, мигом оказавшись рядом со спасителем – нет, не её, а чести несчастного торговца, которая непременно пострадала бы куда сильнее…

– Нам нужно идти, – не оглядываясь больше, Лань Чжань поспешил к пристани. Прежде чем пойти за ним, Вэй Ан Ю назидательно проговорила через плечо:

– Да будет вам известно, что приличные девушки не продаются, – но она не была бы собой, если бы тотчас не добавила, – по крайней мере, так дёшево!

И со смехом умчалась, прежде чем красногубый торговец успел ей ответить.

Потом Лань Чжань смерил её морозным взглядом, и смеяться расхотелось. Вэй Ан Ю неуютно завозилась и завела руку за спину, пряча испачканный рукав.

– Не стоит вступать в конфликт с местными жителями. У ордена могут быть проблемы.

«Отлично, – мрачно подумала Вэй Ан Ю, – теперь он наверняка тоже выдумает что-нибудь о разрушительной силе женской соблазнительности. Всего-то улыбнулась, а этот торгаш уже размечтался – что мне теперь, не улыбаться, что ли?». Она пытливо заглянула в лицо Лань Чжаня, но, увы, эмоции по нему совершенно не читались.

– Да какие проблемы! Если он так пристаёт ко всем девицам, думаю, нас бы только поблагодарили за хороший урок проходимцу. Впрочем, если он и к заклинательнице полез средь бела дня, долгая жизнь ему и без того не светит, точно говорю. Эх, а всё-таки локва была отличная… Может, куплю потом пару штук.

«И поделюсь с тобой, – добавила она про себя, – хотя, по-хорошему, это тому красногубому надо тебя угощать, благодаря за спасение».

Позже она сдержала мысленное обещание.

========== Случайность ==========

Несмотря на поздний час, брат всё ещё не погасил свет. Лань Си Чэнь в раздумье остановился, не зная, стоит ли его беспокоить. Но мысль, что Лань Чжань может засидеться допоздна, забыв и о времени, и о правилах ордена, казалась чем-то столь невероятным, что быстро вытеснила её другая: он так устал в дороге, что уснул, забыв потушить свечу – а значит, нужно сделать это за него, чтобы не случилось беды.

Но Лань Чжань не спал, и это встревожило даже сильнее, чем если бы в комнате обнаружился разгорающийся пожар. Он сидел на полу, вглядываясь в пляшущий огонёк свечи, словно пытался что-то в нём разглядеть. Заметив гостя, он лишь коротко кивнул, позволяя войти. Оставалась смутная надежда на спутанное время – и Лань Си Чэнь мягко проговорил:

– Уже поздно. Ты не ложишься?

Всё так же без единого слова Лань Чжань отрицательно покачал головой. Со стороны могло бы показаться, что он спокоен, точно статуя Будды, но не тому, кто вырос бок о бок с ним и всегда мог увидеть его настоящие эмоции. Другие видели очень прямую спину, сомкнутые в одну линию губы и морозный холод во взгляде; Лань Си Чэнь – стиснутые до белизны в костяшках кулаки, спрятанные в рукавах, и неровно проступающие на коже красные пятна, неясно толком, от смущения или от злости.

Из всех известных ему обстоятельств довести Лань Чжаня до состояния, когда его эмоции легко прочёл бы и случайный достаточно внимательный человек, могло лишь одно:

– Снова вспоминаешь эту историю? На состязании стрелков в Безночном Городе? Неужто в самом деле это так тебя задело?

Лань Чжань стиснул зубы и медленно покачал головой.

Сам Лань Си Чэнь не видел, как именно обстояли дела в тот день, но слухи разлетелись быстрокрылыми птицами. Истории, в которых на все лады, с различными, из раза в раз меняющимися подробностями повествовали о том, как молодая госпожа Вэй сорвала со второго нефрита клана Лань его лобную ленту. Драгоценность, до которой позволялось дотрагиваться лишь хозяину… или тому человеку, который предназначен ему самой судьбой. Будь расторопнее те бродячие музыканты, что складывают песни о том, что повидали на пути, об этом непременно уже сложили бы песню-другую – уж очень выходил увлекательный сюжет. Правда, как рассказывал дядя, ничего столь уж увлекательного в этой истории не было. Кажется, Вэй Ан Ю хотела поправить сползшую ленту, обеспокоившись, что та может в ответственный момент соскользнуть на глаза. Она не ожидала, что в этот миг Лань Чжань сделает шаг вперёд – и развязавшаяся лента останется в её руках.

Всего лишь случайность, но сколь будоражащей она оказалась для её свидетелей! Сколь многие теперь норовили поведать об этом – разумеется, шёпотом, как можно дальше от Лань Чжаня, дабы не испытывать его терпение. Кто-то рассказывал даже, будто бы Вэй Юн, презрев смерть, убегала от его брата с лентой в руках и размахивала ею, смеясь: «А ты отбери!», – но в эту версию мало кто верил. Даже для Вэй Ан Ю это было чересчур.

– Тебе не стоит так много думать об этом. Ведь это была случайность, верно? – он пытливо заглянул в лицо, пытаясь понять, слушают ли его или пребывают глубоко в собственных мыслях. Лань Чжань устало вздохнул и неожиданно проговорил:

– Дядя так не думает. Он сказал: «Порой и случайность может оказаться твоей судьбой».

Вот оно что… Здесь вряд ли поможет добрый совет; всё, что можно сделать – это оставить его наедине с собственными мыслями. Уже на пороге комнаты Лань Си Чэнь остановился и посмотрел через плечо на брата, всё так же сидящего неподвижно. Ему нужны не слова утешения, нет – ответ, который может дать только он сам.

– Важно, что думаешь ты, а не дядя. Ответь – не для всего мира, а для себя самого: ты хочешь, чтобы это было случайностью? Или судьбой?

Уже в одиночестве Лань Чжань лежал без сна, глядя в потолок, и раз за разом вспоминал – растерянное лицо Вэй Ан Ю, то, как она протягивала ленту, с каким немым ужасом смотрели её глаза – словно по меньшей мере в лице Ван Цзи она увидела лик собственной смерти… «Слушай, я не нарочно, она сама! Хочешь, помогу завязать обратно?». Она всё такая же – шумная, слишком назойливая, постоянно привлекает к себе внимание и с годами не становится больше похожа на взрослую женщину. Всё та же смутьянка, которой куда больше по душе охота, нежели «скучные» занятия, которая так авторитетно заявляла: «Кролики, конечно, очень милые, но ещё они очень вкусные, если поджарить».

А вся эта история с сорванной лентой – такая глупая. Совершенно нелепая.

В самый раз для его судьбы.

========== В лучах палящего солнца: украденный поцелуй ==========

На той самой площади Безночного Города, совсем недалеко от места, где по нелепой случайности Вэй Ан Ю сорвала с Лань Чжаня его ленту, ученики теперь стояли в полном безмолвии. Даже самый наивный из них, наверное, не верил в сладкие сказки касательно обучения и не обманывался насчёт их нового статуса. Ни один хищник не говорит добыче, что собирается её съесть, но оттого не меньше капает с оскаленных клыков слюна. Не гости, не ученики – пленники.

Стиснув зубы, Вэй Ан Ю повторяла про себя: что бы ни случилось, какие испытания ни ждали бы впереди – они обязаны выжить.

Повторяла даже тогда, когда Вэнь Чжао откровенно разглядывал её и других девушек, точно видел в них не заклинательниц и целительниц, учениц своих кланов, а собственных будущих наложниц и выбирал среди них ту, с которой проведёт сегодняшнюю ночь. И тогда, когда она встала перед одной из них, заслоняя от липкого, грязного взгляда, способного бесцеремонно остановиться на губах или груди.

– Ну-ка, ну-ка… И кто же ты? – он едва уловимо облизнулся, и Вэй Юн почувствовала себя кроликом, попавшимся в силок, над которым уже склоняется охотник. Нет уж, пусть только попробует перейти черту – она покажет, с какой силой иногда кусаются «безобидные» кролики!