Текст книги "Энигма для ведьмы (СИ)"

Автор книги: София Мещерская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

“Может, стоило сказать правду? Что это я варила зелье?” ― Мара хмурилась, что делало её лицо невероятно забавным.

“Согласна с Марой. У тебя и так тренировки, артефакт для Лиама и поиск решения проблемы с ректором. Думаю, наказание стоит понести нам. В ином случае ты не сможешь выполнить свои обязанности в полной мере”

“Нет. Мне Аринский вреда не нанесет точно, а вот выберет ли он для вас гуманное наказание или поиздевается ― непонятно. В его интересах не грузить меня сильно, чтобы я уделяла максимум времени его проблеме. Что касается артефакта для Лиама ― вы можете помочь, если хотите. Инструкция теперь есть. Кстати, неплохо было бы сделать копию для себя. Только держать её будем в подвале, где книги.”

“Займусь артефактом.” ― Нехотя согласилась Ведана.

“Тогда я копией инструкции.” ― Решила Мара.

“И найдите, кто следит за комнатой. Меня бесит, что кто-то знает обо всех наших посетителях и потом эту информацию придает огласке. А я к ректору!”

Учебное крыло пролетела, не замечая ничего вокруг, в итоге до административного добралась за рекордно маленькое время.

С удивлением отметила, что леди Хонор банальным образом сбегает, едва сдерживая слезы.

– Леди Хонор, вы в порядке? ― Я была действительно обеспокоена.

Секретарь ректора мне нравилась. Люблю людей, которые знают свое дело и работают с удовольствием ― таких мало, но именно на них держится мир. Худо-бедно, но держится.

– А? Да, Станочка, все хорошо. ― Она попыталась улыбнуться, утерла слезы, но видимо обида слишком сильно давила. ― Просто когда герцог злится, он бывает груб. В остальном все замечательно.

Она лгала. Нет, в том, что ректор мог ей нахамить или как-то по-другому задеть, я не сомневалась. Однако она должна была привыкнуть к этому, он ведь постоянно злится! Значит, дело в чем-то ещё.

– Если я могу вам чем-то помочь, то приходите после ужина в нашу комнату. ― Попросила я, щелкая пальцами, чтобы выдать женщине одноразовый пропуск.

Леди Хонор благодарно улыбнулась, но воспользоваться предложением явно не собиралась. Почему-то показалось крайне важным сейчас помочь ей. Будто если я этого не сделаю, то это может сыграть ужасную шутку с женщиной.

– Леди Хонор, ― попыталась воззвать к разуму секретаря я. ― Я ведь не просто студентка. Я ведьма. Со всеми вытекающими: умением решать проблемы практически любого спектра, мстительностью и особой жестокостью к тем, кто этого заслуживает. Кроме того, что бы ни говорили о нас маги и инквизиторы, мы помним добро и всегда стараемся отвечать на него тем же. Вы отнеслись к нам с теплом и вежливостью, мы задолжали вам. Поэтому если есть что-то, чем мы могли бы помочь вам, то приходите. Пожалуйста. Если нет, то мы просто попьем чаю. Вам наверняка любопытно узнать, что это за история с Эриком Танне вчера приключилась? ― Я хитро улыбнулась, наблюдая за тем, как загорается интересом взгляд женщины немногим старше меня.

Вот и замечательно!

“У Хонор проблемы. Я пригласила её сегодня в гости: кажется, мы можем помочь. Будьте осторожнее с нашими секретами!” ― отправила мысль сёстрам и, получив сигнал, что они все поняли, наконец пошла к ректору.

Если бы знала, что меня там ждёт ― осталась бы в приёмной. Или сбежала бы вовсе из академии!

Глава 9. “Особенно отвратительна женская ревность, превращающая женщину в фурию”

В кабинете Аринского было темно, окна плотно занавешены шторами, будто отгораживая это помещение от всего мира. Сам герцог сидел в своем кресле, на столе стоял бокал с янтарной жидкостью, из-за которой, видимо, в комнате и стоял запах алкоголя с ноткой шоколада.

– Вызывали? -Спросила тише, чем хотелось бы.

Я огляделась по сторонам, отмечая, что после визита Ядвиги, многую мебель заменили. Кажется, Верховная действительно была в ярости.

– Тебе нравится чувство безнаказанности?

Взгляд против воли опустился на пол. В очередной раз жгучее чувство стыда опалило щеки румянцем. Да что же это такое?!

– Ты думаешь, что можешь творить что угодно, Стана? ― Взяв в руки стакан и играя его содержимым на скудном свету, вдруг спросил ректор, когда пауза затянулась. ― Думаешь, раз я привязан к тебе, то можно манипулировать мной?

– Лорд Аринский, ― я перебила инквизитора, делая один несмелый шаг вперёд. ― Я не собиралась вами манипулировать. Просто помогла человеку, который нуждался в моей помощи.

В звонкой тишине смех ректора показался жутким. Маг поднялся с кресла, обошел стол и встал напротив меня, облокотившись на столешницу. Нас разделяло не меньше двух метров. Вполне приемлемое расстояние ― учитывая наличие у меня Наэт-Бли, я даже успела бы выставить щит при возникновении непосредственной опасности. Но пристальный взгляд ректора из полутьмы нагонял страх. Какой-то странный, острый и холодный, как клинок, прижатый к шее прямо у сонной артерии.

–Всем-то ты помогаешь, ведьма. -Усмехнулся зло герцог. -Почему же я обречен на страдания, когда остальных ты одариваешь своей милостью?

– Лорд Аринский, ― сглотнула, надеясь, что комок в горле куда-нибудь уйдёт. -Я не хотела…

– Что я сделал такого, что боги послали мне такое наказание? ― Внезапно заорал мужчина, заставляя меня сделать пару шагов назад.

Честно говоря, я испугалась. По-настоящему. Как тогда с Верховной в этом кабинете. Почему-то все и всегда считали допустимым меня во всем обвинять! Нет, я готова нести ответственность за свои действия и даже за действия своего круга. Но у всего есть границы!

– Вы? Ну что вы! Абсолютно ничего ужасного, лорд Аринский! Всего лишь сожгли с сотню таких как я! Это, разумеется, слишком маленький повод для наказания!

Злость и страх ведьмы очень похожи по своей сути. Сложно угадать, что я чувствовала в тот момент. Возможно, и то, и другое. Только вот терпеть обвинения мне надоело. Будто мало того, что не сплю по ночам, стараясь найти возможность все исправить.

Да! Я ошиблась! Да! Поступила глупо и жестоко! Но я хотела все исправить и прилагала все мыслимые и немыслимые усилия для этого.

Ректор оказался рядом неожиданно!

Холод обжег правое запястье, заставив меня вздрогнуть и дернуться. Но меня удержали.

Герцог стоял вплотную ко мне и тяжело дышал: одна его рука все еще лежала на браслете, а вторая притянула за талию ещё ближе. Хотя лично мне казалось, что это невозможно.

– Знаешь, что это за браслет, Стана? ― прошептал он на ухо, продолжая меня удерживать.

Почему не оттолкнула? Не прокляла? Не применила любую другую попытку защититься?

Потому что позорно испугалась. Сжалась, стараясь унять дрожь в теле.

– Нейриновый сплав, ― зашипела я, пытаясь отстраниться.

От герцога шёл болезненный жар, и это мешало сосредоточиться на браслете.

Сплав железа с кобальтом и никелем при соблюдении определённых условий мог превратиться в металл, который обладал блокирующим свойством ― и это единственная возможность лишить ведьму её сил, перекрыв к ним доступ. Такие браслеты надевались на Отреченных ― ведьм, которые создали Круг, но потеряли одну из сестер. Принимая сан, мы отказывались от своей магии. Обычно Отреченные жили не дольше пяти лет после смерти своей сестры. Браслеты сковывали магию, не давая ей выхода, но поступать в резерв она продолжала, растягивая его до максимальных размеров. В какой-то момент в ведьме собиралось столько мощи, что она захлебывалась в собственной силе, сходила с ума, а вскоре умирала в страшных муках.

Снять такой браслет мог только тот, кто его надел. Поэтому в последнее время ведьмы принимали сан Отреченных добровольно, чтобы иметь возможность надеть браслет из нейринового сплава самостоятельно и снять его при угрозе жизни.

Став Верховной, я планировала настоять на запрете применения подобных артефактов. Они были не менее опасны, чем печати. Я бы сказала, они сильно превосходили обычную блокировку магии по части опасности. Печать ― закрывает доступ к силе, полностью. А такой браслет лишь перекрывает выход магии.

– Умница. Ты права. Зачем мне он? Я долго пытался понять, в чем состоит твой талант. Пока не догадался, что это вранье. Ты способна обходить любую магию, обманывая собеседника, верно? ― Проницательно тихий шепот заставил испугаться ещё сильнее. ― Поэтому сейчас, когда на твоей руке блокирующий магию браслет, ты ответишь мне на несколько вопросов. Если обманешь, я узнаю. И наказание понесут твои сестры.

В груди начало собираться что-то холодное, непослушное и дикое. Возможно, это уже резерв начал расти ― обычно подобные процессы крайне неприятны. А, может, обида становилась чем-то особенно опасным, чем-то, что требует мести.

Аринский провел рукой от моего запястья до плеча, медленно ― будто извиняясь за то, что делает, пробежал пальцами по нежной коже шеи и аккуратно приподнял моё лицо за подбородок, чтобы я смотрела на него.

Лицо герцога было слишком близко. Настолько близко, что я могла разглядеть мелкие едва заметные шрамы на щеке и подбородке, увидеть свое отражение в глазах ректора.

– Что случилось с твоим опекуном?

– Я его убила. ― ответ без эмоций в голосе.

Всё чувства сейчас были сосредоточены на комочке льда в груди. Я никогда не ощущала ничего подобного. То, что происходило, пугало. Дело было даже не в ректоре, перед которым я сейчас оставалась абсолютно беззащитной. А в чем-то другом. Возможно, в браслете. Холод на коже отдавался леденящим ужасом, желанием сбежать и расплакаться!

– Мне нужны подробности, Стана. Как? Зачем?

– Остановила его сердце направленным потоком магии. Я рассказывала вам, на что способна. Поступила так, потому что не хотела жить с ним.

– Почему?

Скрипнула зубами, сдерживая порыв послать ректора лесом с мертвецами. Сейчас у него было слишком много власти ― надо мной, над моими сёстрами и над нашими секретами.

Судя по всему, он знает обо всем, что происходит в академии, несмотря на полог и тишины и любые другие способы защиты разговоров. Так он узнал о зелье, о разговоре с Ядвигой. Поэтому спокойно вышел из собственного кабинета, когда она оказалась честь и прибыла с визитом! Он знал, что все услышит, узнает и сможет воспользоваться информацией! Это ведь намного разумнее, чем выгнать её и не услышать ничего мало-мальски значимого.

– Он называл себя моим отцом, но не имел ни капли моей крови. Вы знаете об умении ведьм по ауре узнавать родственников? Это, конечно, не всегда хорошо работает ― намного эффективнее посмотреть кровь возможного родственника. Я проверяла трижды. Лорд не был мне ни отцом, ни дядей, ни троюродным дедушкой ― то был абсолютно чужой человек. И он знал об этом.

– Вы убили человека за то, что он лгал вам?

– То, что делал мой опекун… Поверьте, я способна убить и за меньшее.

Герцог молчал, а я старалась смотреть не в необычные серые глаза, а на его переносицу. Стоять так было неудобно, но холод в груди разрастался, я теряла самообладание и была готова расплакаться от отчаяния и непонимания ситуации.

– Допустим. Что произошло с его сыном, который тоже стал вашим опекуном?

– Он знал, что это я убила его отца. Знал и ничего не мог доказать. Собирался мстить мне, для этого и оформил опекунство. Но влюбился и покончил с собой.

– Приворотное зелье?

– Нет. Мне было пятнадцать и я не жаждала мужского внимания, поэтому никого не привораживала.

– Скольких мужчин ты успела привязать к себе? ― внезапно спросил ректор.

– Троих. Двое из них мертвы. Третий ― вы. ― Я улыбнулась, понимая насколько он, должно быть, удивился, но упрямо продолжила смотреть на переносицу и бороться с чувством безысходности.

– Мне не очень нравится такая тенденция. ― проворчал герцог, намекая на смертельный исход моих приворотов. ― Почему так мало? У среднестатистической ведьмы в вашем возрасте и при вашем могуществе в копилке за сотню привороженных.

– Среднестатистической ведьме никогда не добраться до поста Верховной, а власти хочется: вот и повелевают мужчинами, которых лишили воли. Я же с пятнадцати была Старшей круга. В пятнадцать получила первое разбитое сердце. В восемнадцать изобрела артефакт, который поспорит с любым существующим в полезности. К тридцати я планировала стать Верховной, имела на это все шансы. Зачем мне баловаться с приворотами? Я отработала навык, продавая зелья, но никогда не использовала их для своей выгоды.

Аринский долго молчал, прежде чем задал следующий вопрос.

– Что за зелье ты сварила для Тихниса? Приворотное?

– Нет. Это было зелье для блокировки страха. Сын лорда влюбился в женщину много старше себя ― ниже по статусу и без сил вовсе. Нашей целью было зелье, которое сотрет для неё границы в виде возраста, положения в обществе, наличия магического дара.

Я говорила правду. Не потому, что браслет не давал возможности соврать, просто сил на это не хватало. Нет, ложь не была моим талантом, просто порой правда бывает столь странная, что окружающие продолжают верить, что это обман.

– У тебя есть зелье, способное уничтожить границы в сознании человека?

– Есть рецепт. Зелье у Тихниса.

Ректор тихо и хрипло рассмеялся. А я поняла, что шея затекла окончательно, прижиматься к инквизитору надоело, а холод все ещё бесит своим наличием. Попыталась вырваться, но герцог держал намертво.

– Тише, тише. ― Он улыбнулся, склоняясь еще ближе к моему лицу. ― Последний вопрос и я тебя отпущу. И браслет сниму. Хорошо?

– Да.

– В чем состоит конфликт с Верховной?

– Я рассказывала.

– Чем скорее я узнаю подробности, тем раньше ты получишь возможность колдовать. Я даже позволю разнести свой кабинет повторно.

Вообще-то я была уверена, что он и так все знает. Магу просто хотелось это услышать. Не знаю зачем. Но ему явно этого хотелось.

–Верховная потребовала, чтобы я вышла за вас замуж или убила вас, чтобы убрать с дороги. Она сказала, что вы мешаете ей вести ведьм к величию. Я отказалась.

– Почему?

– Ведьмам не указывают, с кем спать и за кого выходить замуж. Я не хочу становится чьей-то женой. Тем более меня раздражает требование стать женой инквизитора, который при возникновении такой возможности с удовольствием поджарил бы “женушку” до золотистой корочки. Я знала, что разозлю Ядвигу, причём довольно сильно. И да, я боюсь её гнева. Все боятся ― Верховная сделала многое, чтобы добиться того, чего достигла.

– Но даже страх перед Верховной слабее твоей неприязни ко мне?

Нет. Не слабее. Я вообще неприязни к нему не испытывала. Только жалость, вину и уважение за сдержанность. Я восхищалась тем, как лорд держал себя, будто его сейчас не сводит с ума проклятие, будто нет ничего, что могло бы нарушить его уверенность и спокойствие. Даже не допускала мысли, что он когда-то сорвётся, хотя, судя по динамике развития проклятия, это должно было произойти давно. Помимо страсти теперь существовала эмоциональная привязка, и это плохо. Прежде всего потому, что сильно осложняло процесс снятия приворота. Приворота, который, к слову, и так был неснимаемым проклятьем высшего порядка!

– Стана, я жду ответ.

– Вы сказали, что вопрос про Ядвигу будет последним. ― Теперь я посмотрела в глаза собеседника. ― Снимите браслет.

Ректор едва заметно улыбался, в серых глазах читалась насмешка, но какая-то особенная, добрая.

Передернула плечами.

Добрая насмешка? Стана, ты серьёзно? Перед тобой враг! Опасный враг! Тот, кто способен убить любого не задумываясь! Вспомни, как он владеет оружием, ты же видела его в бою! Какая ещё добрая насмешка?

Улыбка ректора на миг стала шире, а затем лицо оказалось ещё ближе. Настолько близко, что герцог почти коснулся моих губ поцелуем: я совершенно точно почувствовала его дыхание. Тёплое, с запахом алкоголя и шоколада.

Я вдохнула этот запах и закрыла глаза, позволяя ему наполнить себя. Сердце не остановилось, нет. Но предательские мурашки пробежались по телу, а губы даже закололо будто маленькими иголками.

Аринский рассмеялся ― тихо и довольно. И тут же отпрянул, параллельно сняв с меня браслет.

– Буду считать, что твоё ожидание поцелуя означает, что неприязнь ко мне меньше страха перед Верховной. Но тогда остаётся вопрос, почему ты пошла против неё?

Несколько секунд стояла, глядя на ректора, не понимая, что происходит. А потом…

Я задохнулась! Возмущение хлестало через край!

Я не ждала поцелуя! Мне вообще все равно! Ненавижу инквизиторов!

Аринский хитро прищурился наблюдая за моей реакцией.

Когда взяла себя под контроль, поняла, что холод в груди никуда не ушёл. Побочный, эффект, должно быть.

– Я согласилась понести наказание, лорд Аринский. ― Я язвительно улыбнулась. ― И если поцелуй ― наказание, то вы должны понять, что моё смирение связано с этим.

– Ложь. ― Спокойно улыбнулся ректор, а я отметила про себя, что улыбка делает его моложе. ― Я хотел засчитать разговор за наказание: понимаю, ощущения от браслета более чем неприятные. Но раз моё общество для тебя столь ужасно, то именно это будет твоим наказанием. Свидание.

Я вскинула брови, понимая всю бредовость ситуации.

– А второе?

– Точно! Как я мог забыть? Хорошо, что вы напомнили, Стана. ― Просиял герцог Смерть. ― Тогда два свидания!

– Лорд Аринский, а не пойти бы вам… На свидание с вчерашней демоницей?

– Ревнуешь?

– Что за чушь? Вы уничтожили слепок?

– Разумеется. ― Герцог кивнул. ― Уничтожил. А ещё пришлось доплатить гостье за нанесение вреда здоровью одной ревнивой ведьмой.

– Я не ревную! ― Вспыхнула прежде, чем поняла, что ректор самым банальным образом издевается. ― Лорд Аринский, я приходила по делу, между прочим.

– Удалось что-то узнать по привороту? ― Аринский вмиг стал серьёзным.

– Да. Как минимум, поняла его структуру. Понимаете, я гений, ― улыбнулась теперь я, ― поэтому осознанно и неосознанно сделала все, чтобы приворот нельзя было снять.

– Значит, способа снять его нет?

– Даже если его нет, я придумаю. Слово ведьмы нерушимо. ― Раздраженно отмахнулась, подбирая слова, чтобы донести до герцога свою мысль. ― Приворот включает в себя три части, хотя раньше я думала, что их две. Зелье ― ослабило вас, вашу защиту. Обряд ― привязал души к татуировкам. Проклятье привязало ко мне. Только все пошло не так, как должно было. И я не могу понять, почему.

– Что вы имеете в виду?

– Во-первых, действие было слишком быстрым. По моим расчетам, зелье должно было начать действовать позже. Вероятно, что-то послужило катализатором. Во-вторых, общий эффект. Я хотела иметь возможность активировать приворот в моменты, когда мне это выгодно. Таким образом, вы были бы самим собой, но в определенные моменты становились бы лояльным в вопросах, которые мне интересны. Однако и тут что-то пошло не так. Это я связываю с ритуалом посвящения в инквизиторы: мне известно не все, лишь часть его. Остальное пришлось додумывать.

– И как?

– По сути я использовала вашу защиту как единственную лазейку: узор-татуировка, который используется для нейтрализации магии ведьм, теперь привязка вашей “совести”. Поэтому, чтобы избавить вас от приворота, мне нужно снова ослабить организм, отвязать вашу совесть. Это умерит эффект проклятья и даст мне время придумать способ снять его.

– Время? Оно ограничено?

– Да. ― Созналась я. ― Вероятнее всего через год вы сойдете с ума. Проклятье войдёт в полную силу. Либо через пять оно примет обратный эффект, и вы захотите меня убить.

Герцога перекосило. Не знаю, что его так задело: перспектива стать душевнобольным или убить меня.

– Чем может обернуться ослабление приворота?

– Для вас одни положительные эффекты ― вы перестанете думать обо мне так часто, сможете спокойно… Кхм.. Спать с женщинами. Я перестану быть вашей единственной мыслью. Но вы по-прежнему будете испытывать то, что испытываете, при виде меня. Но уж с этим можно справиться ― я просто не буду попадаться вам на глаза.

– А для вас?

Я поежилась.

– У меня не будет защиты перед вами.

– Поясните.

– Сейчас вы не можете мне ничего сделать, даже если захотите: я любой момент активирую привязанную к вам душу, она ринется защищать меня. Потом, когда этой души не станет с вами, останется только защита моей жизни в вашем подсознании.

– Вы думаете, что я воспользуюсь тем, что сильнее? ― как-то очень угрожающе предположил ректор.

– Вы знаете, каков процент ведьм, забеременевших от магов, которые их поймали? Шестьдесят процентов от тех, кто сумел бежать. А знаете процент инквизиторов из этих магов? Девяносто. Так что давайте вы не будете строить из себя оскорбленную невинность!

– Стана, давайте уясним одну вещь: я не насиловал ведьм, не убивал тех, кто не прибегал к жертвенной магии, и ошибок за свою карьеру я не совершал. Более того, ведьм я не сжигал, а сдавал в специальный комитет ― Его Величеству для казни. Но да, их было более сотни. Я не оправдываюсь, просто мне надоело слушать ваши беспочвенные упрёки.

Я кивнула, принимая ответ. А потом вдруг стало кое-что интересно.

– А если вам станет известно, что я занимаюсь жертвенной магией?

– На данный момент я не инквизитор, контроль над ведьмами осуществляется ведьмами. Я был бы обязан сообщить о том, что вы преступили закон, но сделать этого не смог бы. Поэтому я взял бы вас в жены: свидетельствовать против супруги я не обязан.

Ректор грустно улыбнулся, а я… Просто на секунду представила, что приму его предложение. На секундочку.

Проклятье я сниму, но привязка скорее всего останется. Её разрывать придётся естественным путем, демонстрируя всю свою гадливость и мерзопакостность. А если этого не делать? Притвориться самой нормальной женщиной, сделать вид, что люблю? Получить его сердце абсолютно естественным путем ― без применения магии? И что, рожать детей раз в год, варить вместо зелий кашки и стирать носки герцога? Хотя навряд ли мне придётся делать даже это ― герцогиня скорее будет целыми днями сплетничать с фрейлинами, заниматься благотворительностью и читать романы о любви принцессы и трубочиста… Или можно сказать Ядвиге, что я осознала свою вину, стать женой герцога и не снимать проклятие ― крутить им то так, то этак, ради ведьминского благополучия. А можно снять проклятие, влюбить по-настоящему, родить пару детей и бросить его, чтобы получить ещё одно сердце в копилку. Детей ― желательно дочек ― воспитывала бы по ведьминским традициям, а параллельно разбила бы ещё три сердца и раскрыла какую-нибудь Тайну. К тридцати я бы вполне успела стать Верховной. Да, было бы замечательно. Но Ядвига бы вмешалась, мне пришлось бы её убить или подставить перед Советом.

Нет. Ни один из вариантов отклика не вызвал, только отторжение.

– Мне нужно подробное описание обряда посвящения в инквизиторы ― нужны достоверные и подробные сведения, ваша кровь, место для проведения ритуала и кинжал из клыка дракона. ― Перевела я тему. ― Обряд можно провести в ближайшее полнолуние, так больше шансов на успех. Поэтому времени на то, чтобы представить мне все необходимое у вас меньше недели.

Попрощавшись, я вышла из кабинета ректора и поспешила к себе. Во-первых, мне было о чем подумать, поэтому на вечерние занятия я решила не идти. Во-вторых, нужно было прибраться в комнате ― гости у нас бывали редко, поэтому и царил творческий беспорядок.

Когда добралась до своих владений, поняла, что уборку сестры уже сделали. Более того, Веда уже колдовала над Наэт-Бли для Лиама, а Мара в третий раз переписывала пособие по созданию артефакта.

“Ректор все слышит. В любой точке академии. С этой минуты любое общение на темы, которые мы бы хотели скрыть ― мысленное.” ― предупредила, усевшись в кресло с ногами.

Веда была в подвале и занята, но прислала короткий ответ, что все поняла. Мара молча кивнула, не желая отвлекаться от писанины.

Я же откинулась на спинку и, попивая чаек с парой капель успокоительной настойки, начала думать.

Первое и самое важное ― если у ректора есть возможность слышать или видеть, что происходит в нашей комнате, то он, вероятно, знает о сундуке. И о том, что Мара баловалась с жертвенной магией. Вернее, с ее теоретическим изучением. Кроме того, есть вероятность, что обо всем этом знает и Лиам, раз он сумел прознать про увлечение моей сестры. Второе ― обряд отвязки души это запрещённая магия. Потому что жертва потребуется. Жертва от меня, потому что привязывала я.

Вспомнилось, как я это осуществляла ― из носа от перенапряжения шла кровь, перед глазами темнело, а в голове шумело, потому что сил мне не хватало. Надо было делать это всем кругом, но я уперлась, хотя сама не знала почему. Мара и Ведана бесились, но послушно страховали, периодически вливая в меня свою силу. Если бы тогда уступила, то жертву должны были принести все. Уж не знаю, что предложить богам такого, чтоб не переплатить и получить при этом разрешение на отвязку. Можно, конечно, жертву от Аринского потребовать ― жертва от инквизитора стоит дороже, чем от ведьмы. Да, наверное, стоит так и сделать ― пусть поклянется месяц не прикасаться к женщинам!

Я мстительно усмехнулась, предоставляя лицо герцога, когда назову ему условие. Да! Это будет шикарно!

И, собственно, в этот момент поняла, что есть еще третий вопрос ― мое странное отношение к ректору. Более чем странное, говоря откровенно!

Допустим, демоница меня разозлила, потому что как-то добыла слепок моей ауры. Это, конечно, повод. Но сегодня в кабинете я вела себя крайне необычно! Почему не оттолкнула инквизитора, когда он обниматься полез? Что за ненормальная реакция?

Поджала губы, открыла глаза и попыталась вспомнить свои ощущения. Никакой опасности, страха или отвращения. Разве что… Да, точно, это нейриновый сплав виноват! Не слышала о подобном побочном от него, но кто знает, как себя повел артефакт во взаимодействии с Наэт-Бли?

Стук в дверь отвлек от размышлений. Дверь пошла открывать Мара. И да, это было потрясающе! Вот светловолосая ведьма открывает дверь, будучи при этом абсолютно спокойной и чуть задумчивой. Но ей хватает одного взгляда на гостя, чтобы выкинуть проклятье острого поноса и резко захлопнуть дверь! Судя по протяжному стону, кто-то будет лечить шишку на лбу или убирать за собой последствия проклятия. Или, что было бы особенно приятно, и то, и другое!

Настроение вмиг поднялось до небывалых высот.

– Лиам? ― Спросила, наблюдая за тем, как Мара едва сдерживается, чтобы не швырнуть в непрошенного гостя что-то посерьёзнее.

И нет, дело не в жалости. Просто правила академии даже такое воздействие запрещают, но Мара умеет скрывать следы, поэтому доказать, что проклятие наслала она, практически невозможно.

– Он, чтоб его Пекло пожрало!

– Тренировка наверное. ― Я поморщилась. ― Если леди Хонор придёт, пока меня не будет, сообщи. Напоите чаем, выслушайте. Я постараюсь вернуться быстро. Нет настроения с ними воевать. Доведут ― прокляну и пусть жалуются ректору. Подумаешь, третье свидание назначит в наказание.

Лицо повелительницы разума вытянулось.

– Чего? ― Скорее прохрипела, чем спросила по-человечески ведьма.

– Да ему приворот в голову ударил, решил меня за зелье Тихнису наказать двумя свиданиями. ― Отмахнулась я, вставая с кресла и поправляя юбку. ― Свидание с ведьмой? Пф! Для кого ещё эта затея наказанием станет.

Подруга облегчённо выдохнула, вызвав лишь смешок.

– Пойду Веду подстрахую. ― Улыбнулась сестра и полезла в сундук.

А я начала собираться на тренировку.

Взяла плащ, надела. Вспомнила, что я вообще-то в юбке, а на дворе поздняя осень, да и тренироваться в таком виде не очень. Тяжело вздохнула, сняла плащ и вытащила из шкафа спортивную форму. Только успела раздеться, аккуратно сложить студенческую форму на полочку. Дверь выбили!

И вот картина маслом ― злая уставшая ведьма в одном нижнем белье и тёплых чулках сверкает глазами, напротив ― глазастый, явившийся явно с самоубийственными планами. Или ведьмоубийственными ― тут уж как посмотреть. Маг был злой, как тысяча чертей.

А я в белье. А он дверь вышиб и стоит смотрит. Пока смотрит ― злость на нет сходит. И вот злость почти ушла, а в глазах интерес загорелся. Нехороший такой интерес!

– Ты охамел, наследник клана задохликов?!

Наследник поднял взгляд, посмотрев впервые за долгие полминуты выше линии подбородка, странно моргнул, будто возвращая способность мыслить, развернулся и ушёл. То есть я стою перед выбитой дверью в одном белье, в коридоре ― соседки, которым интересно стало, кто ко мне опять припёрся с крушительными планами, а он просто взял и ушёл?

“Никуда не выходите. Нам дверь вышибли, здесь зрителей пол-общаги!” ― прошипела мысленно и оделась.

Взяла плащ и вышла.

Соседки попрятались, а я пошла убивать. Потому что это ― переходит уже все границы!