Текст книги "Потерянная навсегда"

Автор книги: София Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

София Герн
Потерянная навсегда

Зарабатывать на жизнь у Маргариты Тропининой не было насущной необходимости. Судьба наградила ее состоятельными родителями, так что она с удовольствием писала и публиковала свои рассказы где придется, теша себя надеждой, что однажды напишет книгу. И она ее написала, излила свою душевную боль в романе, который так понравился Артему. Но все это – прошлое. Как было бы хорошо, чтобы оно больше ее не тревожило! И оставалось лишь на страницах, дышащих неподдельной страстью, которые она вовсе не планировала отдавать на суд читателям. Но Артем был иного мнения. Что ж, может быть, ему виднее. Он, опытный юрист и в настоящее время литературный агент одной из модных писательниц, бросивший все свои юридические амбиции и более чем прилично зарабатывающий на Ольге Граниной, знал, что делает, когда предложил ее книгу новому издательству. Как он сказал, весьма перспективному.

Маргарита потянулась на смятых шелковых простынях и посмотрела на часы, стоящие на прикроватной тумбочке в ее белоснежной спальне в претенциозном стиле Людовик XV. Она прекрасно понимала, что делает, когда выбирала эту искусно стилизованную под старину левкасную мебель, но удержаться не могла. Наверное, сказались все-таки детские фантазии о спальне «настоящей принцессы». Когда она получила от отца в подарок двухкомнатную квартиру в старом, пережившем капитальный ремонт доме на Сретенке, мама ездила вместе с ней по мебельным салонам и ужасалась выбору Маргариты. Но она настояла на своем. «Мне в ней спать!» – заявила строптивая дочка, и мать не стала навязывать свой вкус, который, надо признать, у жены бывшего журналиста-международника, а ныне владельца канала кабельного телевидения, был отменный. Отец только посмеялся над Маргаритиным «людовиком», но деньги выложил не сопротивляясь. Чего только не сделаешь ради любимой доченьки? Маргарита в который раз не без удовольствия оглядела муаровые, цвета увядающей сирени обои на стенах, прихотливо изогнутые формы мебели. Пробивающийся сквозь серебристые шторы луч скупого зимнего солнца отразился в зеркале с резной рамой, в старинной вазе саксонского фарфора просыпались нежные лилии, распространяющие в комнате головокружительный аромат. Надо было все-таки их вынести в другую комнату, а то немного голова болит. Но Маргарита этого не сделала, ее душа вчера вечером требовала романтического, немного печального антуража. Вот с этими самыми цветами, с лиловыми свечами в серебряных подсвечниках, со светлым благоуханным «Шардоне» в хрустальных бокалах, с виноградом, покрытым легкой патиной, с пушистыми чувственными персиками. «Все-таки я ужасно глупая», – подумала она и вздохнула, усмехнувшись своим маленьким, вполне простительным слабостям. В конце концов, какая женщина устоит перед возможностью провести ночь в сказочном замке? Пусть даже уместившемся в небольшой комнате. Какая разница? Главное – атмосфера.

Часы показывали половину двенадцатого. Артем спал на спине в поистине королевской позе, разметавшись почти поперек постели. Его светлые волосы прилипли ко лбу, он отбросил теплое пуховое одеяло – ему было жарко, и Маргарита могла вдоволь налюбоваться его обнаженным сильным телом атлета, человека, который придает собственной плоти большое значение. Даже слишком, на взгляд Маргариты, большое. И как у него хватает терпения на все эти тренажерные залы? Хотя результат просто потрясающий. Она провела рукой по его мускулистой груди, покрытой легким загаром, полученным в солярии, скользнула ладонью по рельефному животу, опустилась ниже. На ее красивом лице заиграла улыбка, длинные пышные рыжие волосы окутали лицо любовника. Артем зашевелился, вдохнул сладкий аромат «Barberry», исходивший от Маргаритиной львиной гривы, проснулся, поймав ее руку, и притянул к себе. Она тут же отпрянула:

– Нет, дорогой! Я просто хотела тебя разбудить.

– И тебе это удалось, – прошептал Артем, и не думающий сдаваться.

Маргарита взяла с блюда, стоящего на столике, персик и впилась в него крепкими острыми зубками. Густой сок потек по ее изящному подбородку, по молочно-белой шее, стекая в ложбинку тяжелой налитой груди. Марго вытащила крупную скользкую косточку и, смеясь, провела ею по животу любовника и отбросила в сторону. Артем посадил ее на себя, обхватив сильными руками тонкую талию, вызывающе круто переходящую в широкие бедра. У нее была фигура женщины, о которой могли только мечтать художники эпохи Возрождения. Черты безупречного овала лица поражали при этом своей очаровательной неправильностью: удлиненные к вискам кошачьи, почти янтарные глаза, чувственные тонкие ноздри чуть вздернутого носа предполагали не менее чувственные пухлые губы, но рот у нее был маленький, почти детский, четко очерченный. Маргарита представляла собой настоящее воплощение женственности, которая в наше время считается немодной. Иногда она от этого страдала. Но Артем говорил: «Разве хоть один мужчина нормальной сексуальной ориентации, находящийся в здравом уме, может сравнить подиумных вешалок без всяких половых признаков с тобой! Только не вздумай худеть!» Она и не думала. Тем более что почти те же слова когда-то говорил ей Денис… Как же не вовремя она опять о нем вспомнила! Маргарита тряхнула головой, отгоняя мучивший ее образ, от которого никак, ну никак она не могла избавиться. Руки Артема скользили по ее выгнувшейся спине, ласкали крупные розовые соски, пробирались к золоту волос в низу живота. А она, закрыв глаза, представляла себе другие руки, другое тело, пусть не такое идеальное, худое, но сильное, и глаза, которые он распахивал так, что она тонула в их головокружительном зелено-сером омуте. Артем вошел в нее резко и почти болезненно, но она, отдавшись дальним грезам, понимающая, насколько бесполезно им сопротивляться, застонала от наслаждения. Их утренний секс был бурным, стремительным и, увы, кратким. Иногда Маргарите казалось, что он заменяет Артему зарядку, которую он, наверное, делал дома. Да что там «наверное», она знала об этом совершенно точно. Он вообще придерживался здорового образа жизни, до такой степени, что ей это казалось смешным. Но у каждого есть свои маленькие слабости, вот у нее, к примеру, сокрушительная лень. Маргарита, каждый раз говоря себе, что начнет новую жизнь с понедельника, не могла до конца недели сохранить набранный темп. Ей претили и упражнения, после которых болит все тело, и всяческие травяные чаи, и, конечно, как она ни пыталась, но бросить курить не могла. Но с Артемом, который не был подвержен этой дурной привычке, она по крайней мере не хваталась за сигареты до завтрака. Кстати, и завтраком она без него бы пренебрегла, но сейчас ей пришлось встать и, быстро приняв душ, отправиться на кухню, оставив ванную в распоряжение Артема. Пока он обливался ледяной водой, пока брился, сушил свои стильно подстриженные в одном из самых дорогих салонов волосы, она заварила чай для него, сделала сэндвичи с домашним сыром на хлебе из муки грубого помола, который терпеть не могла, а себе приготовила крепкий кофе. Конечно, он опять будет ей читать нотации и морщиться от табачного дыма, демонстративно кашляя. Ну и пусть! В конце концов, она ему не жена, да и вряд ли когда-нибудь ею станет, хотя он не раз предлагал оформить их отношения. Да уж, он такой, этот правильный парень Артем Журбин. Все у него расставлено по полочкам и рассчитано по минутам. Его образ жизни был для безалаберной Марго неприемлем, но они не жили в одном доме, а значит, иногда она вполне могла его привычки переносить, впрочем, как и он ее. Она не понимала, почему ему приходит в голову с удивительной периодичностью делать ей предложение. Неужто он и в самом деле рассчитывает ее перевоспитать? Наивный!

Кухня у Маргариты была просто замечательная, с эркером, где на подоконниках стояли многочисленные горшки с цветущими в любое время года лиловыми, розовыми и белыми фиалками. Пол выложен терракотовой плиткой, деревянная мебель радовала оттенком теплого, причудливой структуры ореха, никаких особых технических приспособлений, кроме навороченной кофеварки и плиты с керамическим темным покрытием, здесь не наблюдалось, а небольшой стол закрывала скатерть из неотбеленного полотна, придавая помещению немного провинциальный, но очаровательный вид.

Артем появился на кухне завернутым в темно-синее полотенце, свежий, гладко выбритый и благоухающий новым ароматом «Lacoste». Маргарита поплотнее завернулась в такой же кобальтово-синий махровый халат. Аксессуары для ванной она подобрала именно этого цвета, отлично гармонирующего с солнечно-желтой плиткой, создававшей ощущение тепла, которого Маргарите вечно не хватало. На полу лежал голубой пушистый коврик, на полках играли всеми гранями голубые флаконы с ароматическими солями и маслами, которые она часто использовала. Ей было холодно, она терпеть не могла зиму, когда буквально впадала в спячку и по два раза на дню залезала в душистую горячую воду. Она с видимым неудовольствием проглотила кусочек «правильного» бутерброда и тут же запила это безобразие крепчайшим кофе, который только и мог смирить ее с этой гадостью. Артем же ел и пил свой дурацкий чай с видимым удовольствием. Иногда это Маргарите даже нравилось: он все делал с наслаждением, словно гурман, вкушая все самые отменные блюда, которые предлагала жизнь. Наверное, он и Марго считал таким блюдом, но ее это мало волновало.

– Какие у тебя сегодня планы? – спросил он, отбрасывая с высокого чистого лба упавшую прядь густых золотистых волос. Когда он делал серьезное, почти суровое лицо, становился похож на настоящего викинга. У него был резкие, крупные черты, упрямый квадратный подбородок, выдающиеся скулы, прямой нос и чистые светло-голубые глаза. Глаза ребенка на необычайно мужественном лице. Но Маргарита прекрасно знала, насколько они обманчивы. Артем не был наивным мальчиком, хотя вовсю своими невинными глазами пользовался, очаровывая тех, кого хотел очаровать. Особенно они действовали на женщин, от которых у него отбоя не было. Иногда она задавала себе вопрос: а сама примадонна Гранина как его воспринимает? И в вопросе этом не было ни капли ревности, одно лишь досужее любопытство. Маргарита знала ему цену, и, надо признать, эта цена была достаточно велика. Но что с того? Она относилась к своему любовнику спокойно, без безумной страсти, и это ее более чем устраивало. Хватит с нее той боли, которую ей причинил Денис. Ну вот – опять! Когда же наконец она его окончательно выбросит из головы?

– Так ты будешь выползать на свет божий? – не отставал Артем.

– Спроси что-нибудь полегче! – засмеялась Маргарита. – Это зависит от погоды. Если очень холодно, я из дома ни за что не выберусь.

– Почему? Смотри-ка, на улице мороз и солнце, день чудесный! – Широко улыбнулся он своей безупречной улыбкой. – Если такая благодать продержится хоть пару дней, у меня будет прекрасная возможность обновить горные лыжи. Знаешь, я хотел тебе предложить слетать в какое-нибудь достойное местечко в горы. Может быть, я тебя все-таки уговорю? Честное слово, тебе понравится! А, Марго?

– Надеюсь, Куршавель тебе не по карману? – съязвила Маргарита. – Вот уж где мне хотелось бы побывать меньше всего на свете! И вообще, про все эти зимние забавы забудь, друг мой. Это не для меня.

– И зря ты ехидничаешь. Кстати, из Куршавеля завтра возвращается моя примадонна.

– Что ж ты ее не вызвался сопровождать?

– Дела, – отрезал он серьезно, – мне нужно проследить за ее контрактом на телевидении. Ты же знаешь, что по «Беглецам» снимается сериал?

– Знаю. Очередной шедевр от Ольги Граниной. Мне вообще-то, если совсем честно, кое-что у нее нравится. Конечно, все говорят, это не литература. Ну и что? Зато читаешь и не заморачиваешься, следи себе за интригой, гадай, кто преступник. Все равно что кроссворд разгадывать. Знаешь, мне кажется, тот, кто говорит, что принципиально макулатуру не читает, врет.

– Не сомневаюсь. Все читают. Но кое-кто из снобизма скрывает, – согласно кивнул Артем. – У меня есть один знакомый, старой закалки профессор из одного очень солидного института, так вот он читает детективы, говорит, они ему «голову разгружают». А Гранина просто очень работоспособная. В отличие от тебя, моя королева Марго. Ты настоящая лентяйка. Хотя, признаюсь, кое-чего стоишь.

«Ну вот, сейчас он начнет говорить о моей книжке», – подумала Маргарита и не ошиблась.

– Я тебе уже говорил, что твоей «Потерянной навсегда» заинтересовалось одно новое издательство? Так повторю еще раз. Я хочу тебя кое с кем познакомить. Надеюсь, что ты, несмотря на погоду, послезавтра все-таки почтишь своим присутствием презентацию Ольги? Она написала книгу совсем не в своем духе. Что-то вроде мемуаров, но нет, неправильно, это скорее ряд наблюдений за светской тусовкой. Думаю, многие себя узнают, хотя, конечно, она не упоминает имен. Только прозвища. Но в точку!

– Меня туда никто не приглашал, – бросила Марго, закуривая тонкую ментоловую сигаретку. – Просто представить себе не могу, что это за произведение. Очень гламурное? Пошла твоя Гранина на поводу у моды!

– А почему нет? Она прекрасно знает, что это раскупается. Кстати, о приглашении…

Артем вышел в коридор, вернулся с белым узким конвертом в руках и молча положил перед ней приглашение. Она прочитала на тисненной золотом картонке свое имя. Приглашение было персональным. Постарался, любимый!

– Теперь тебе не отвертеться! – сказал Артем. – Марго, ну почему ты такая странная? Другие из кожи вон лезут, чтобы чего-то добиться, а тебе все само в руки идет, но ты дурака валяешь? Я понимаю, девочка, что у тебя есть все, что тебе нужно. Но разве можно в наше безумное время рассчитывать только на родителей? Ты что, так и будешь всю жизнь прятаться за спину папы? О! Конечно, я знаю, ты у нас творческая натура и тебе чужда суета…

– Ну перестань, Темка! – разозлилась Маргарита, прекрасно осознавая, что он совершенно прав, но как же ей не хотелось ничего делать! К тому же зима, а это немаловажный аргумент против любой активной деятельности.

– Нет, не перестану.

– Я не маленькая, чтобы меня воспитывать!

– Это еще вопрос. Иногда ты мне кажешься просто школьницей. Ладно, я пошел собираться. И прошу тебя, вылези из своей норы, ты тут в своем табаке и при включенном камине совсем зачахнешь.

Артем облачился в серый шерстяной костюм «Calvin Klein», классическую белую рубашку «Van Laack» и новенькие, совсем недавно купленные ботинки «Sergio Rossi», выбирать которые он потащил с собой Маргариту, наверное, просто потому, что хотел ее вытащить из дома. Потом уговорил ее заглянуть в «Версию 1.0», где ей совсем не понравилось, и она даже удивилась, что он повел ее сюда. Еда не в его вкусе, но зато модно. А это в глазах Артема перевешивало. Ему вечно нужно было пробовать все новое, все, что на данный момент времени считалось обязательным для таких продвинутых молодых людей, каким он считал себя. Она оглядела его с ног до головы и вздохнула И почему только этот «глянцевый» мужчина не вызывал в ней обязательного для большинства женщин душевного и телесного трепета? Артем надел замшевое пальто от «Chevignon» и рассеянно чмокнул Маргариту в щеку. Он весь уже был не здесь, она это видела по его собранному, сосредоточенному виду.

– Ну, мне пора! – сказал он и умчался.

Не успела она закрыть за ним дверь, как раздался телефонный звонок. Ну кто же это еще? Она так надеялась снова нырнуть в теплую постель, но, видимо, ей этого сегодня сделать не удастся. Может, просто сделать вид, что никого нет дома? Телефон надрывался недолго, но, как только он умолк, зазвучала мелодичная трель мобильника.

– Марго! Привет, подруга! Я тебя не разбудила? – затараторила в трубке подруга Маргариты Кира Мицкевич. Кира была довольно модной художницей-керамисткой, работала как лошадь и зарабатывала на своих минискульптурах очень даже неплохо, во всяком случае, ее гонорары позволили ей купить небольшую мастерскую в центре Москвы, такую, о которой не могли и мечтать куда более опытные, но значительно менее модные художники вдвое старше Киры. Вот уж кому было не лень крутиться целый день, не только работая, но и бесконечно тусуясь с нужными людьми. Это и понятно. Иначе как бы ей удалось себя так стремительно и основательно продвинуть? Порой Маргариту напористость и даже некоторая наглость Киры раздражали, но не признать за ней таланта было невозможно. Что ж, случаются в жизни такие удачные сочетания. Талант плюс решительность. Почему нет? Сам о себе не позаботишься, никто не позаботится. У Киры не было богатых родителей, не было любовника или мужа, который занимался бы ее делами, ей приходилось самой пробивать себе дорогу в жизни, и это не могло не вызывать уважения. Но сама Марго была вовсе не такой. Прав, прав Артем. Она просто избалованная девчонка, избалованная, ленивая и привередливая! Думает, как бы снова забраться в свою уютную норку и провалиться в сон. Просто безобразие. Вовремя Кира позвонила, пробудила все-таки в подруге волю к жизни. Марго улыбнулась. Если Кира предложит ей выбраться из дома, она согласится. Хватит прятаться, до весны еще далеко.

– Доброе утро, Кир. Что новенького? – Маргарита придала своему голосу приличествующую бодрость.

– Доброе утро? Ну, мать, ты даешь! Я уже кучу дел переделала! – Кира была жаворонком, что и неудивительно при ее всесокрушающей энергии.

– Я уже встала. Артем только что ушел.

– Проводила? Ну и хорошо, нечего ему там у тебя засиживаться! Или залеживаться? – Подруга почему-то Артема недолюбливала. – В общем, у меня к тебе предложение!

– От которого я не смогу отказаться? – усмехнулась Маргарита, про себя думая, что согласится на любое предложение Киры.

– Ага. Отказаться, конечно, не сможешь, чтобы не подводить подругу.

– Ну выкладывай уж.

– Ты мне нужна в качестве натуры.

– Что? Ну, знаешь, подруга, ты совсем обнаглела! Я думала, ты меня пригласишь на чашечку кофе или что-нибудь в этом роде, а ты собралась меня беспощадно эксплуатировать! – возмутилась Маргарита.

– Не тебя, а твое роскошное тело, – заявила Кира.

– Мое тело и я – это одно и то же. Ой! Только не начинай мне рассказывать какие-нибудь свои эзотерические сказки, знаю я тебя, начнешь рассуждать, что тело – отдельно, а наше «Я» отдельно или что-нибудь в этом роде. – Маргарита прекрасно знала, что се подруга увлекается всякой мистической, или, как она сама считала, философской, ерундой. К подобным изыскам Марго была совершенно равнодушна.

– Ладно, – легко согласилась Кира. – Не буду тебе морочить голову. Но, Марго, пожалуйста, ты мне действительно просто позарез необходима. Приезжай, я тебе расскажу все как на духу! Это даже интересно, честное слово!

– Ладно, уговорила. Мне сегодня все равно делать нечего. Хотела вроде как новый рассказ начать, но ничего в голову не лезет, хотя сюжет намечается неплохой. Увы, только намечается.

– Опять в «Cosmo» понесешь? Они тебя любят. Ну все, отбой. Жду! – И Кира бросила трубку.

Маргарита прошла в гостиную, которая одновременно была и ее рабочим местом. Здесь стоял компьютер, до потолка высились стеллажи с книгами, в простенках между ними висела фантастически яркая графика одного из ее знакомых художников, оформлявшего в разных, но самых крупных издательствах книги. Тут же находился и музыкальный центр, и нашла себе место плазменная панель телевизора. Из мебели – ничего лишнего. Лишь пара кресел и диван, обитые кожей ее любимого фиалкового оттенка. А пол закрывал от стены до стены темно-лиловый ковер с причудливым геометрическим рисунком. Компьютерный стол блестел черным лаком, как и стеллажи. Эта комната являла собой полную противоположность спальне, настраивала не на расслабление, а на рабочий лад. Задержавшись на секунду, Маргарита с жалостью посмотрела на выключенный компьютер, заметила слой пыли на мониторе, но решила, что сегодня ни за что не станет придумывать себе домашних дел. А то могла бы заняться уборкой, лишь бы не выползать из дома. Но нет. Решила так решила. И она направилась в спальню, чтобы выбрать одежду потеплее. Вскоре перед ней высилась груда тряпок, из которых она никак не могла выбрать подходящие. Наконец выудила узкие серые твидовые брюки от «Roberto Cavalli», теплый черный свитер крупной вязки с кельтскими косами «Sportmax». Покопавшись в резной шкатулке из сандалового дерева, отыскала свой любимый кулон в виде огромного креста из белого золота с крупным ограненным аметистом в середине, к нему прилагались аметистовые серьги. Все это, не поскупившись, подарил ей на Рождество отец. Обычно она носила желтый металл, подходящий ко всему ее золотистому облику, но не отдать должное гарнитуру не могла. Отец и сам был от него в полном восторге, чего нельзя сказать о маме, предпочитающей менее претенциозные и более сдержанные, почти минималистические вещи. Ко всему прочему, Маргарите не терпелось похвастаться перед подругой, знающей толк не только в грубом шамоте и белой глине. Да. Она согласилась ей позировать, ну так пусть Кира немного помучается от зависти, ехидно решила мстительная Марго. Она долго выбирала, копаясь в ящиках с бельем, подходящий комплект, остановилась на изысканном черном кружевном «La Perla» и усмехнулась – собиралась, словно на свидание! Но как же? Придется же раздеваться, почему еще разок не подразнить подружку? Крошечные трусики едва прикрывали ее роскошные бедра, а вызывающе открытый бюстгальтер не скрывал, а выгодно подчеркивал большую грудь. Марго полюбовалась собой, осматривая тело в зеркале со всех сторон, и, поддавшись его зовущей соблазнительности, огладила ладонями живот и ягодицы, округлые белые плечи, перечеркнутые шелковыми бретелями. Потом натянула на стройные длинные ноги чулки на резинке с кружевами. Колготок она не признавала, хотя в них было бы явно теплее, но тут Маргарита не шла на компромиссы с погодой. Ее привычка носить чулки приводила Артема в неистовство, он обожал смотреть, как она их надевает или медленно стягивает, а иногда, не удержавшись, не давал ей их снять, эти беспредельно сексуальные чулки и прилагавшиеся к ним туфельки на каблуках, и обрушивался на нее как безумный. Забавно, но у Киры иногда ее подруга вызывала нечто схожее с чувствами Артема, хотя она никогда не проявляла интереса к другим женщинам. Но так ли это на самом деле? Маргарита приподняла выгнутую бровь и подмигнула своему изображению. Ей нравилось дразнить и мужчин, и, что греха таить, женщин тоже. Почему нет?

Одевшись, она уселась перед зеркалом и придирчиво осмотрела лицо. Так и есть! Под глазами синяки. И виноват в этом не Артем, а ее любовь к белым лилиям, коварно источающим свой ядовитый, гипнотический аромат. Маргарита посмотрела на цветы, подумала было их вынести, но решила, что оставит все как есть. Она потянулась за тональным легким муссом и умело закрасила тени под глазами. Потом взялась за тушь, превратившую ее светлые ресницы в темные густые опахала, нанесла коралловый блеск на губы и чуть-чуть румян на скулы. Вот теперь все. Она сбрызнула духами запястья и ложбинку между грудей. Стойкий сладкий запах «Barberry» еще держался на ее волосах, которые она подняла наверх и заколола лаковой черной заколкой. Светло-бежевое манто из ягненка от «Santacroce», легкое как пушинка, но очень теплое, замшевые сапожки на шпильке и такая же сумка в тон закончили ее продуманный образ.

Маргарита выскочила на улицу и поежилась. Мороз тут же защипал ее разрумянившиеся и без всякой косметики щеки, на глаза навернулись слезы. Вот черт! Ну почему она так упорно отказывается от собственной машины? Почему вдолбила себе в голову, что с техникой у нее слишком сложные отношения и что она попросту боится сесть за руль, хотя все ее подруги благополучно этот страх пересилили? Придется опять ловить такси. К счастью, машина остановилась сразу, что и неудивительно. Не заметить такую женщину, как она, просто невозможно. Шпильки придавали ее и без того не маленькому росту настоящую монументальность, но ее это ничуть не смущало. Она назвала адрес водителю новенького «Форда», смотревшему на нее восхищенными счастливыми глазами. Естественно, он попытался с ней познакомиться, но она умела решительно отвергать ненужные ей притязания. Парень смутился и молча довез ее до «Парка культуры», где обитала Кира.

Подруга открыла тяжелую металлическую дверь своей студии. В глубине помещения горел настоящий камин, в нем весело потрескивали ольховые поленья. Этот камин Кира, что называется, вырвала с боем, долго отстаивая на него право. Дом был старый, и в нем сохранился дымоход, что вполне позволяло восстановить камин. Но чиновники без конца вымогали у Киры взятки, и она скрепя сердце уступала. И в конце концов добилась своего. Как хорошо, что здесь тепло! Маргарита расцеловалась с Кирой и уселась на старинный диван с высокой спинкой и зеркальной полкой, где стояли миниатюрные творения художницы. Это был, пожалуй, единственный легкомысленный уголок во всей мастерской. Мебель у Киры была разномастная, но ее объединяло одно – настоящая старина, от круглого стола красного дерева до стульев, вызывающих обязательную ассоциацию с парижским кафе девятнадцатого века где-нибудь в районе Монмартра. Повсюду громоздились тяжелые деревянные полки с самой невообразимой керамикой, которую Маргарита когда-либо видела. Кира вовсю экспериментировала с глиной, добавляя в свои изделия камни, металлическую стружку, раковины и еще какие-то странные по виду и фактуре материалы, которые не поддавались идентификации. Все это по большей части было абстрактным, пластичным и вызывающе оригинальным. И зачем тут модель?

– Ну что, готова к труду на благо искусства? – Кира, невысокая коренастая девушка с коротко стриженными волосами и некрасивым, но выразительным лицом, которое освещали огромные черные глаза, принесла из небольшого кухонного закутка поднос с бутылкой армянского коньяка «Ахтамар», нарезанным лимоном и шоколадными конфетами. Тут же стояли две чашки крепчайшего кофе, который она готовила на специальном поддоне с песком.

– Здорово! Я как раз замерзла, именно коньячку мне и не хватало. – Маргарита потерла холодные руки.

– Твой Темочка нас бы осудил. А мы вот с тобой возьмем и выпьем по рюмочке! – Кира уселась, скрестив ноги в заляпанных краской рабочих джинсах, на скрипучий венский стул напротив подруги.

– Да ну его! Совсем меня замучил своим здоровым образом жизни. Скажи-ка мне лучше, что это тебе взбрело в голову ваять скульптуру с меня? Ты же предпочитаешь произвольные формы. – Маргарита сделала глоток коньяка, и блаженное тепло разлилось по телу. Холод разжал свои жестокие тиски, и противные мурашки исчезли.

– У меня специальный заказ. Вот так. От одного очень крутого человечка.

– И что? Этот человечек хочет эротическую куклу в свою спальню? – засмеялась Марго. – А у тебя получится то, что они все обычно хотят?

– Обижаешь! – Кира надула губы. – У меня все получается, если я хочу и если за это прилично платят. Но не думай, что он какой-то идиот без всякого вкуса. Нет. Это не простой человек, совсем не простой.

– Ну и кто же он? Не томи!

– Издатель.

– Я его знаю?

– Понятия не имею. Но, думаю, вряд ли. Он только недавно нарисовался на горизонте, а до этого жил где-то за границей. Кажется, у него дом на Крите. Чем занимался, не знаю. Все, понимаешь ли, окутано тайной!

– И что ж это за граф Монте Кристо? – пожала плечами Марго.

– Я его еще не видела… – смутилась Кира. – Со мной он говорил по телефону, а потом я общалась с его секретарем. Но он мне подробно рассказал, что хочет. По-моему, он купил дом где-то на Икше, хотя, говорят, у него и в Москве квартира есть. Была, наверное, еще до того, как он поселился за бугром. Ну, в общем, подробностей я не знаю, но мне его очень рекомендовал твой Артем.

– Артем? – Маргарита округлила глаза. – Ты общалась с Артемом?

– А почему нет? – Кира усмехнулась и взяла с блюдечка лимон, откусила, поморщилась. – Я с ним не ссорилась. Даже спасибо ему сказала за богатого клиента.

– Да уж. Он, знаешь ли, относится к тебе куда лучше, чем ты к нему. Но при этом ты не брезгуешь его услугами. Ох, Кирка, ты ужасно прагматичная девушка!

– Ага, – согласилась Кира, – иначе как бы мне удалось пробиться? Тут не до эмоций, подруга. У меня нет такой семьи, как у тебя, так что приходится самой крутиться.

– Знаешь, мне кажется, это владелец нового издательства, о котором мне Артем тоже говорил. Ты не знаешь, как оно называется? А то все говорят новое, перспективное, а я не в курсе.

– Оно называется «Альтера-пресс». Насколько мне известно, он перекупил его.

– Ого! – Маргарита присвистнула. – Значит, вот кто купил их! А я думала, действительно новое… Хотя это бренд, и бренд успешный. И чего же это его продали?

– Понятия не имею. Меня издательства, как ты понимаешь, не волнуют, но вот почему ты не в курсе? Это же твоя область. И Артемкина.

– Не знаю. Честно говоря, я в последнее время совсем из жизни выпала. А как его зовут?

– Роман. Роман Бродский.

– Понятно. А я действительно выпала из жизни…

– Понимаю, подруга. Зима! – Кира засмеялась. – Ну что, согрелась? Давай тогда дуй за ширму и на подиум! Я там везде обогреватели поставила. Не замерзнешь.

Маргарита прошла за шелковую китайскую ширму, расписанную зелеными и синими драконами, разделась и во всей красе появилась на подиуме.

– Красота все-таки страшная сила! – пробурчала Кира, разминая кусок серой глины.

– Ну и как мне тут располагаться? Только не говори, что нужно стоять, как солдат на часах. Этого я не вынесу.

– Ну что ты, дорогая! Я же не садистка. Скульптура должна быть, по замыслу моего клиента, лежащей в непринужденной позе. Типа, нимфа проснулась с утра пораньше.

– О господи! По-моему, это будет напоминать не нимфу после сна, а древнеримское надгробие. Кошмар какой-то! – Маргарита с сомнением посмотрела на стоящую на подиуме кушетку, прикрытую белой льняной простыней.

– Ничего подобного! – возразила Кира. – Это изваяние в моем исполнении будет полно жизни. Чувственной и кипящей, бурлящей и все такое прочее. Ложись! А! Дай-ка я тебе покажу, какая нужна поза.

Маргарита присела на кушетку, свесив ноги. Кира подошла к ней и легонько толкнула, заставляя лечь на бок. Потом в нужном положении согнула ей ноги в коленях, так что бедро Маргариты образовало плавный холмик. Голову пришлось положить на одну руку, а другую небрежно свесить. Все это время Кира касалась ее тела, молочно-белого, не знающего никаких соляриев, и прикосновения эти, с одной стороны, профессиональные, а с другой – немного личные, заставили Марго испытать легкую дрожь, пробежавшую по обнаженной спине.