Текст книги "Потерянная навсегда"

Автор книги: София Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Артем, – спросил Роман, – ты займешься своей подопечной? Я отвезу Маргариту. Когда Ольга придет, скажешь, что у меня появились срочные дела.

– Она разозлится, – возразил Артем, – она не любит, когда ее кидают.

– Мне все равно. Я еще подумаю, продлять ли с ней контракт. Честно говоря, у меня есть на примете нечто новенькое.

– Ты потеряешь очень много. Ольга уже раскручена, за нее все готовы друг другу глотку рвать.

– Я не собираюсь никому глотку рвать. И не собираюсь становиться подручным Граниной. В конце концов, это твоя шефиня. Так что разбирайся с ней сам.

Артем злобно посмотрел на Романа, но встретил в ответ совершенно ледяной и решительный взгляд.

– Я отвезу Маргариту, – сказал Бродский не терпящим возражения тоном.

– А ты ее спросил? – огрызнулся Артем.

– А меня кто-нибудь из вас спросил? – вклинилась Марго. – А! Идите вы к черту! – И она поднялась, твердо решив послать обоих мужчин к чертовой матери и найти себе в этом круговороте другого провожатого. В крайнем случае, она вызовет такси. Или просто проголосует. Не успеет замерзнуть.

Пока мужчины разбирались между собой, она пулей вылетела на улицу и кинулась к дороге, ковыляя по снегу и ледяным колдобинам в распахнутом манто. Она и не подумала, что простуда ей гарантирована, просто ей хотелось как можно быстрее оказаться дома, любым путем, чтобы наконец-то позволить себе расслабиться, подумать, пережить эту неожиданную и такую мучительную для нее встречу. Но Роман ей опомниться не дал. Он выбежал за ней, на ходу надевая дубленку, и подхватил ее под руку.

– Я сказал, что отвезу тебя.

– Интересно, куда? Ты этого не сказал.

– Идем. Вот моя машина. – И он, проигнорировав ее вопрос, повел Маргариту к припаркованному на стоянке у клуба темно-синему «Порше». Сопротивляться у нее не было ни сил, ни желания. Хотелось только одного – тепла. Он сел за руль и включил зажигание, не забыв про печку. Маргарита вытащила сигареты и потянулась за прикуривателем. Роман не дал ей этого сделать, обхватил ладонями ее лицо и приблизил губы к ее губам. Это был долгий, слишком долгий поцелуй, от которого ее голова пошла кругом.

– Мы поедем ко мне, – прошептал он, отрываясь от нее.

– Нет…

– Да! Я не хочу снова тебя терять.

И больше за всю дорогу он не произнес ни слова, хотя путь был долгий. Роман повез ее к себе в загородный дом. И она не спросила, почему они не остались в Москве, хотя, как она знала, у него в городе была квартира. Может быть, там кто-то есть? Жена? Просто подруга? Маргарита перебирала в уме все возможные и невозможные варианты, но ничего у него не стала спрашивать. Странно, но почему-то ее совершенно перестало волновать, есть ли у него кто-то другой. А как не быть? Невозможно же поверить, что он не обзавелся любовницей за эти бесконечно долгие два года. Она тоже была не одна. И что с того? Она смотрела на его твердый профиль с высокими скулами и прямым носом с едва заметной горбинкой, на его чуть выпирающий вперед, решительный подбородок, любовалась жесткой манерой вести машину. И с ужасом понимала, что поддалась снова его неимоверному обаянию, его воле, подчинилась без всякого сопротивления его желанию. Он включил музыку, и сладкий ангельский голос Сары Брайтман заполнил салон. Она помнила этот диск, который часто звучал, когда они занимались любовью, и все ее существо снова было пронизано предвкушением, томительным предвкушением почти забытого блаженства. И никого больше в мире не существовало, никого, кроме них двоих.

Темная громада дома утопала в снегу, расчищены были только дорожки, а об остальных достоинствах холмистого участка, поросшего великолепными вековыми дубами, канадскими кленами и соснами можно было лишь догадываться. Роман с дистанционного пульта открыл ворота, въехал в гараж, из которого можно было попасть в дом.

– Здесь тепло, не замерзнешь.

– Тут никого нет? – спросила Маргарита.

– Никого. Я отпустил человека, который следит за домом.

– Когда же ты успел?

– Когда ты прыгала по сугробам, выбежав из клуба, как будто за тобой гналась свора гончих.

– Значит, ты знал, что мы поедем сюда? – Она хотела возмутиться, но вместо этого просто рассмеялась.

– Конечно, знал. Я видел.

– Что же ты видел?

– Видел, что моя Марго все та же, нет, не та же, еще лучше, красивее, мудрее. А раз мудрее, то не станет мне отказывать. – Он обнял ее, и они вошли в пустынный холл, где их шаги и голоса отзывались эхом.

– Нет, – возразила она, – мудрая женщина делает выводы из своих ошибок, а я, к сожалению, глупа. Опять ты меня соблазнил…

– Я не ошибка, – сказал он, – я просто вернулся. И это во многом из-за тебя.

– Как мне тебя звать? – вдруг спросила она.

– Роман. С этим новым именем я вошел в новую жизнь. А та моя жизнь кончилась в Боснии, и пусть так и будет.

– Ты расскажешь мне, что случилось?

– Когда-нибудь, когда-нибудь, но не теперь.

Он взял ее за руку и повел по винтовой лестнице на второй этаж. Свет зажигался и гас по мере их движения. Они вошли в просторную комнату, где почти не было мебели, только одна большая низкая кровать и пушистый бежевый ковер, в котором тонули ноги, мягкий и теплый. Дверь из спальни вела в ванную комнату, где нашли себе место и душевая кабина, и роскошное джакузи. Плитка, которой были отделаны стены, нежно отсвечивала телесно-розовым мрамором с отделкой по фризу причудливым узором в прихотливом стиле модерн. Сиреневые ирисы переплетались у самого потолка, образуя сложный узор. И это было единственное украшение, которое заметила Маргарита. Больше нигде не было ни фресок, ни лепнины. Впрочем, возможно, все это роскошество еще появится. Дом ведь совсем новый. Она про себя заметила, что если бы ей пришлось оформлять собственное жилище, то она тоже начала бы с ванной, самого любимого помещения. У себя она так и сделала, как только въехала в квартиру. Окна и спальни и ванной выходили в заметенный снегом сад, и в них заглядывала полная луна, серебристая и яркая в чистом морозном воздухе. Это была сказка. И Марго остановилась у окна, вглядываясь в сплошную белизну, перечеркнутую лишь кое-где черными ветвями старых деревьев, а в свете круглых фонарей, выстроившихся вдоль извивающейся дорожки, светились крупные хлопья снега.

– Замерзла? – спросил Роман, обнимая ее сзади и позволяя своим рукам привольно скользить по ее бедрам, по талии, по груди, натянувшей роскошное платье.

– Да, немного, – отозвалась она.

– Тогда займемся водными процедурами?

Она смотрела, как он, скинув пиджак и закатав рукава рубашки, пускает воду, и она начинает пузыриться в чреве джакузи. Роман зажег свечи и отправился куда-то, а когда вернулся, в его руках были бокалы с красным вином, рубиново мерцающим в отблесках ароматизированных белых свечей. Маргарита уже сбросила одежду на маленькую скамеечку и погрузилась в теплую воду.

– Мы с тобой напьемся, – засмеялась она, – во всяком случае я. И буду ничуть не лучше Граниной. Я перемешала сегодня вино и коньяк…

– А я и так пьян. Из-за тебя. Но это никак не сказалось на моих возможностях, – улыбнулся он и стал раздеваться, медленно освобождаясь от одежды, давая ей возможность рассмотреть его худощавое тело, стройные длинные ноги, гибкие руки и все остальное, от созерцания чего Марго глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Он не был атлетически сложен, как Артем, но по сравнению с ним тот выглядел просто накачанным грузчиком, а Роман… Роман был аристократом. Немудрено, что это, даже будучи навеселе, почувствовала Ольга Гранина, большая, как говорили, любительница сильного пола. Или она почувствовала это раньше? Маргарита ощутила укол ревности. Она желала только одного – чтобы этот человек принадлежал сейчас только ей, ей одной, и душой и телом.

Роман опустился в бурлящую воду и протянул ей бокал с вином. Маргарита, отпив немного и отставив вино в сторону, приблизила терпкий рот к его губам. Он пил виноградную влагу, раздвигал языком ее губы, проникая глубоко и нежно. Молодые люди не спешили, вкладывая в эту игру предвкушение грядущей близости. Маргарита обхватила ногами его талию и почувствовала, как плоть приближается к ее раскрывающемуся гроту, но он не вошел в нее, а только начал дразнить, то касаясь ее, то вновь отдаляясь, и она подчинилась этому упоительному ритму, доходя почти до обморока от вожделения, огнем опаляющего низ ее живота. Она поднялась над ним из воды и развела ноги. Роман положил ладони на ее блестящие от воды шелковистые бедра и стал целовать их внутреннюю сторону, останавливаясь в предельной близости от источника ее наслаждения. А потом вдруг резко притянул ее к себе, и его язык стал делать круговые движения вокруг ее набухшего бутона. Она застонала и прижала его голову к себе, требуя, чтобы он продолжал эту сладкую муку. Ласкать ее ему помогали чуткие пальцы и чувственные губы.

– Мне хотелось бы, чтобы у меня было шесть рук, как у Шивы, и все ласкали бы тебя, – прошептал он, отстраняясь, – твой запах, эта нежность и влажность… Они сводят меня с ума. Я скоро не смогу сдерживаться.

– Я тоже, – выдохнула она, касаясь его твердой плоти, дрожащей рукой поглаживая ее, но он резко подался от нее, понимая, что еще немного – и он кончит, так и не войдя в нее по-настоящему.

– Пора выходить. Нас ждет постель.

Он выбрался из джакузи первым и потянулся за полотенцем, а потом помог ей выйти. Маргарита еле держалась на ногах, она вся дрожала, но это не имело никакого отношения к холоду. Здесь было очень тепло, но все равно ее тело покрылось гусиной кожей.

– Ты замерзла, как всегда, моя радость. – Он укутал ее мягким, огромным, как одеяло, полотенцем и принялся активно вытирать, массируя спину. – Согрелась? Хорошо. Я немного отвлекся. Это тоже хорошо. Не все сразу.

– Согрелась. Мне даже жарко.

– У нас целая ночь впереди. Мне хочется отнести тебя в спальню. – И он легко поднял ее на руки и отнес драгоценную ношу на постель, рухнув с ней рядом. Они, не сговариваясь, потянулись за сигаретами, лежащими на маленькой тумбочке, стоящей рядом с кроватью. Это был еще один предмет в пустынной спальне, но его сразу можно было и не заметить.

– У тебя так просторно, – сказала она, затягиваясь, и перевернулась на спину.

– Это новый дом. Я еще не обставил его. Просто времени не было. – Он лежал на боку, подперев голову рукой, и рассматривал ее, словно видел впервые.

– Ты изменилась…

– Растолстела? – спросила она, насторожившись.

– Нет. Просто стала более женственной. Если такое вообще возможно. – Он загасил сигарету в хрустальной пепельнице и зажег ночник: – Хочу видеть тебя, любоваться тобой.

Медовый свет лампы окрасил белизну ее кожи в оттенок слоновой кости. Растрепавшиеся рыжие волосы отсвечивали червонным золотом.

– Ты – настоящая языческая богиня, Марго, моя богиня…

Он взял прядь ее волос, оттянул назад голову и впился поцелуем в выгнувшуюся шею, потом спустился ниже, к холмам груди, нащупал отвердевший сосок и стал с ним играть. Возбуждение Марго нарастало снова, и она, не выдержав, потянула его на себя, поднимая ноги и закидывая ему их на спину. Он хрипло вздохнул и ворвался в нее, как варвар в храм.

Она проснулась, что на нее было совсем не похоже, ни свет ни заря. И увидела рядом с собой человека, который причинил ей боль. Нет, конечно, не сейчас, а тогда, когда исчез так внезапно из ее жизни. И она никак не могла, да и не хотела, придумать для него никаких оправданий. Все они были бы ничтожны. Абсолютно все. И зачем этот Феникс возродился из пепла, в который превратил не себя, а ее жизнь?! То, что случилось между ними этой ночью, когда оба они были возбуждены не только вином, но и встречей со своим прошлым, Маргарита сочла совершенно не нужным, ужасным, а свою податливость оскорбительной. В ней взыграла гордость, совершенно неуместная, потому что сердце говорило совсем другое, но разум спорил с сердцем, и на сей раз победил. Она осторожно встала и принялась искать свои вещи, стараясь не разбудить Романа. К ее счастью, или к несчастью, как уж на это посмотреть, он крепко спал, уткнувшись лицом в подушку, впитавшую запах ее волос, уверенный, что она рядом, что ему больше не о чем беспокоиться. Маргарита отвернулась, стараясь на него не смотреть, спешно оделась и побежала вниз. Ей хотелось как можно скорее покинуть этот дом с необставленными, холодными комнатами, которые еще не приобрели жилого вида. Когда-нибудь здесь будет, наверное, очень уютно, потому что спланировано это огромное помещение было рационально и удачно, но она уже об этом не узнает. Все, что между ними было, – прошлое, и не стоит его воскрешать. Она забудет, постарается забыть проведенную здесь безумную ночь. И… Господи! Ей еще предстоит объясняться с Артемом, который наверняка ее разыскивал. Она остановилась посреди холла и вытащила из сумочки телефон. Неотвеченных звонков было море! Но это потом, все потом. Сейчас нужно отсюда выбираться, вызывать такси, что она и сделала. А потом, содрогаясь от холода, по щиколотку в наметенном за ночь снегу, ковыляла к подъехавшей машине. Она не думала о том, что может заболеть от такой вылазки, ей нужно было срочно оказаться дома, а там уже разбираться и со своим здоровьем, и со своими чувствами. Шофер посмотрел на нее, как на сумасшедшую, но ничего не сказал, а только включил печку на полную мощность. Когда они подъезжали к ее дому, ноги Марго уже были сухими, и ей даже показалось, что она согрелась. Несколько раз звонил мобильный, но она выключила его, не желая сейчас никаких объяснений. Никаких. И ни с кем.

– Проблемы? – все-таки не выдержал водитель, пожилой мужчина в потертой дубленке.

– Были проблемы. Но они исчезнут, как только вы довезете меня до дома.

– Ну что ж, постараюсь сделать это побыстрее, а то вы, девушка, простудитесь. Слишком уж легкомысленно оделись. Я вот своей внучке все время говорю: куда ты на мороз в тоненьких чулочках выскакиваешь? Заболеть хочешь? А она только отмахивается, как от назойливой мухи. Эх, молодежь! Все у вас не эдак, все не так. А потом плачете.

– Плачем. И это бывает, – вздохнула Маргарита, всем своим видом показывая, что не желает продолжать разговор, и отвернулась, молча уставившись в пробегающие мимо деревья, машины, фонарные столбы, словно видела что-то очень для себя важное и интересное.

Маргарита ворвалась в дом и только здесь, в привычной обстановке, перевела дыхание. На ходу сбрасывая шубку, платье, безвозвратно испорченные туфли «Gucci», она бросилась в ванную и пустила такую горячую воду, какую только смогла терпеть, добавив в нее несколько капель пихтового масла. Она всегда считала это средство самым лучшим от простуды, вероятной или уже обрушившейся на организм. Прихватила с собой и чуть ли не полстакана водки, куда щедро сыпанула перца, отчего в горло полилась поистине адская смесь.

Маргарита чуть было не заснула в ванной, но ее вовремя разбудил звонок домофона. Закутавшись в махровый халат, она выскочила в коридор. Это, скорее всего, Артем. Можно, конечно, не открывать, но стоит ли откладывать объяснения на потом? Однако это оказалась Кира. Она ворвалась в квартиру, ругаясь на чем свет стоит.

– Марго! Ну что ты за дрянь такая! Разве можно так людей пугать? – Кира скинула лисью шубку, нашла плечики и повесила ее на вешалку.

– А что такое? – сделала невинные глаза Маргарита.

– Что такое? Ты исчезла с этой презентации, на которой, кстати, я тоже была, просто немного запоздала, пришла, что называется, к шапочному разбору. А тебя уже и след простыл.

– Значит, ты там была?

– Ну-ка, дыхни! – насторожилась Кира. – Ой! Да от тебя водкой за километр несет! – Она вытаращила глаза. Такого безобразия Маргарита себе никогда не позволяла. – Ты что, пьешь с утра?!

– Я не пью, а лечусь. – Как ни странно, она совсем почти не опьянела от этого радикального «лекарства», а только согрелась и расслабилась. – Пошли на кухню, я тебе кофе сварю, если уж ты меня навестила, хотя я вообще-то никого не ждала.

– Знаешь, скажи спасибо, что это я, а не Артем. – Кира уселась на угловой диванчик. Маргарита решила не возиться с джезвой и включила кофеварку, хотя прекрасно знала, что Кира такой кофе не очень-то любит. Но подруга промолчала. Она всем своим видом давала понять, что жаждет узнать подробности ее ночных приключений.

– Ну, что скажешь? Где ж тебя носило?

– Я была за городом, – сказала Марго, наполняя чашки. – А что?

– Опять двадцать пять! Поделись с подругой, что у тебя стряслось?

– Ты крепко сидишь на месте? – Маргарита подумала и решила, что не станет скрывать от Киры ничего. Наверное, все-таки алкоголь на нее подействовал, потому что потянуло на откровение и ужасно захотелось с кем-нибудь разделить бремя столь необдуманного поступка, которое тяготило Марго. К тому же… Может быть, Кира что-нибудь посоветует? Хотя вряд ли. А если даже и посоветует, то сомнительно, что стоит ее советы принимать всерьез.

– Сначала ты мне все-таки скажи, что там было, когда я уехала? Ты видела Артема? – притормозила все-таки Марго.

– Ужас, что было! Ваша примадонна требовала Романа, этого издателя, с которым ты умчалась. И моего драгоценного заказчика. Кстати, щедрый парень! Гонорар мне пообещал просто фантастический. Прими к сведению. С меня процент за то, что ты позировала, – отвлеклась Кира, но Маргарита только махнула рукой, требуя, чтобы она продолжала, и Кира вернулась к прерванной теме: – Ну так вот. Артем еле ее утихомирил и повез домой, наверняка у нее остался, потому что Ольга требовала продолжения банкета. Вот, собственно, и все, что я знаю. А ты, значит, побывала в гостях у своего провожатого, вместо того чтобы отправиться, как хорошая девочка, домой, в собственную постельку? Так? Ну, колись!

– Ты помнишь мой роман, из-за которого я изрядно помучилась?

– Это с тем репортером? С Денисом? Конечно! Как не помнить!

– Так вот. Роман Бродский – это и есть Денис. Вот так.

– Как это? – Кира выпучила глаза и чуть не подавилась кофе.

– А вот так. Два года он жил под этой фамилией. Я не знаю точно, что там уж были за обстоятельства, но ему пришлось скрываться.

– Криминал? – насторожилась Кира.

– С его стороны – вряд ли. Я думаю, что как репортер в Боснии он стал чему-то свидетелем. Обычно таких людей, чтобы их спрятать, обеспечивают другими документами. Не знаю точно, он ничего мне не рассказал, но думаю, что именно так.

– Не рассказал?! Да он бросил тебя! А теперь явился, и ты полетела к нему, как бабочка на огонь! Слушай, это надо переварить! Налей-ка мне пятьдесят грамм, если сама все еще не выдула.

Маргарита вытащила из холодильника бутылку «Абсолюта» и поставила перед Кирой рюмку. Поискала чего-нибудь закусить, но обнаружила лишь банку маслин и маленький кусочек «Бри».

– Этого достаточно?

– Давай! А вот тебе хватит, – сказала Кира, опрокидывая рюмку. – С тобой сопьешься! Вечно у тебя какие-то сюрпризы. И как только Артем это терпит?

– Ты теперь стала на сторону Артема?

– Ну, знаешь, если уж выбирать… Конечно, я его не очень-то люблю, но мне-то зачем его любить? Я все-таки считаю, что он как-то надежнее. А этот откуда вдруг взялся? И откуда у него такие деньжищи? Купил издательство, купил дом, как я понимаю, в котором ты побывала. Хороша избушка?

– Избушка что надо. Только еще необставленная.

– И ты собираешься с ним продолжать отношения?

– Нет… Я не знаю! Не знаю!

– Вот смешно, – сказала Кира, – он тебя заказал…

– Что?! – не поняла Маргарита.

– Я имею в виду – заказал скульптуру. Получилось, что тебя. Как будто знал, гад!

– Ну, не думаю, что знал. Это просто совпадение.

– Ага, и совпадение, что он взял твой роман. Вот так просто Артем ему его принес, он почитал и впечатлился.

– А почему нет? Ты меня совсем не ценишь! – обиделась Маргарита.

– Дурочка! Я-то тебя ценю, как, надеюсь, и ты меня. Но на титульном листе стоит твое имя. И неужели же он его забыл? Вот представляю себе, как он про себя там читал! Обалдеть! Ты, Марго, перед ним уже на сей раз разделась окончательно. Один раз в книге, второй – в этой, черт бы ее подрал, статуе, а теперь уж и вовсе вживую. Знаешь, по-моему, мужчина не должен так много знать. Это дает ему все преимущества. А ты вот о нем и его приключениях ничего не знаешь. Ну ладно, я вижу, тебе есть о чем подумать. Как ни приятно тут у тебя болтать, мне некогда рассиживаться. Работа. – И Кира поднялась.

Маргарита проводила подругу и вздохнула с облегчением. Ей совершенно не хотелось теперь уже выслушивать критику со стороны Киры. Тоже мне! Мудрая сова!

Артем не звонил. Наверное, обиделся. Зато позвонил Роман. Откуда он узнал телефон? Она ему не давала. Хотя все ее координаты значились в рукописи. Она тяжело вздохнула и взяла трубку, не дожидаясь, пока он закончит свою речь на автоответчике.

– Марго! Ты что творишь? Ты почему сбежала? Хочешь воспаление легких подхватить? Да? Я бы отвез тебя домой. Что за фокусы? – Его голос был раздраженным и злым, его задело ее исчезновение, это уж точно.

– Дени… Роман, я сглупила…

– Это когда же? – резко спросил он, явно заметив, что она хотела его назвать прежним, куда более привычным для нее именем.

– Когда вчера позволила себе поехать с тобой. Этого не нужно было делать. Но ты мне опомниться не дал. Послушай, давай все забудем?

– Забудем? Когда мы снова друг друга нашли? И ты считаешь это правильным? Или так уж сильно любишь Артема?

– Это не имеет значения. Прошу тебя. Давай будем общаться только по делу. К тому же я не могу поверить в то, что ты сейчас один. Что у тебя никого нет…

– Ревнуешь? – засмеялся он, проигнорировав ее предыдущие слова.

– Нет. Я совсем о другом.

– Хорошо. Я дам тебе время разобраться в себе. Но недолго.

– Ты ничего о себе не рассказал! – вдруг вспыхнула она. – Совсем ничего!

– Ты хотела оправданий? Это глупо, Марго. И у нас не было времени серьезно поговорить. Я думал, что мы сделаем это утром. Но ты сбежала. Ты все еще маленькая глупенькая девчонка. Наверное, я ошибся, предположив, что ты повзрослела.

– Ну и тем более. Зачем я тебе?

– Ты мне нужна. Очень. Какая есть. Подумай над этим. – И он положил трубку, не дожидаясь, пока она скажет еще что-нибудь, что ему может совершенно не понравиться. Он так делал всегда – сворачивал разговор, если он ему не нравился.

Пребывая, как это называла Кира, в разобранных чувствах, мучаясь внезапно нахлынувшей головной болью, Маргарита решила все-таки немного поспать и еле дотащилась до постели. Но сон не шел. Вместо этого она принялась перебирать воспоминания, и совсем свежие перемешивались с теми, что давно были покрыты туманной дымкой. И все-таки… Вот она, совершенно обнаженная, сидит на постели в гостиничном номере, а жаркое солнце пробивается сквозь деревянные, неплотно пригнанные ставни. Раннее утро, она, разомлевшая и горячая, с бисеринками пота над верхней губой, с полуприкрытыми веками, с окутывающими ее как облако огненно-рыжими волосами, так и не загоревшая, позирует ему. Он направил на нее объектив своего неизменного «Никона», сам при этом не удосужившись одеться. Она смеется. Это и в самом деле смешно: мужчина в чем мать родила, зато с фотоаппаратом. В дверь стучат. Это коридорный принес завтрак, состоящий, как всегда, из козьего сыра, оливок и горячей лепешки. Она прячется под смятую простыню, а он поднимает с пола халат, набрасывает его на голое смуглое тело. Принимает поднос, что-то говорит по-гречески, она не понимает, что именно. Она никогда не переставала удивляться его способностям так быстро учить чужой язык. Когда мальчик уходит, он приносит ей высокий стакан со свежевыжатым апельсиновым соком. Она жадно пьет, и капельки оранжевой влаги, такой острой, такой вкусной, стекают на подбородок. И он садится рядом с ней и слизывает эти капельки. И пьет ее дыхание, приблизив к ее губам свои губы, но не спешит их касаться. Она откидывается на спину, сгорая от нетерпения. Но он никогда не был нетерпелив. Он упивался прелюдией, доводя ее до умопомрачения, до того момента, пока она сама, требовательно и страстно, не призывала его в себя. Но и тогда он не спешил. Что ж, он и теперь не изменился. Для него секс не просто секс. Это пробуждение поистине космической энергии, он, как ураган, набирающий силу медленно, начинающий свой стремительный бег с полного штиля, с затишья, и вдруг в одно мгновение становящийся неумолимым. Маргарита вспомнила Артема. С ним все не так. Нет, он почти безупречен. Но все в нем почему-то кажется не естественным порывом, а отработанной, выученной по книгам и журналам для мужчин техникой.

И все-таки, немного полежав в постели и отдавшись приятным воспоминаниям, Маргарита отдохнула и, прислушавшись к себе, к счастью, не обнаружила ни малейших признаков простуды. Можно сказать, ей повезло. В данном случае стресс спас. Если бы она не была такой взвинченной, то наверняка бы заболела. Ей захотелось есть, но она вспомнила, что в холодильнике пусто. Идти за продуктами в ближайший супермаркет не хотелось. Тогда, если уж выползать, лучше просто отправиться в соседнюю пиццерию и заказать лазанью. Лишь бы ничего не готовить! Маргарита натянула узкие синие джинсы «Morgan» и толстый, причудливой вязки изумрудно-зеленый свитер «Sonia Rukiel», к которому прилагались теплые замшевые сапоги такого же убийственного оттенка. Этот наряд она просто обожала, потому что он смотрелся едва ли не эффектней самого шикарного делового или вечернего туалета, к тому же в этих вещах было комфортно и, главное, тепло! Стянув на затылке волосы бархатной лентой цвета индиго, она посмотрелась в зеркало. Все ничего, только круги под глазами. Хотя можно особенно не краситься, только чуть-чуть подчеркнуть скулы персиковыми румянами, пару раз провести щеточкой по ресницам и нанести на губы блеск. Вполне достаточно для простого выхода в «Пиццу ди Рома», где она прекрасно знает и хозяина, и мэтра, и всех официантов, будучи их постоянной клиенткой. Маргарита любила это маленькое, уютное, не очень притязательное заведение с приглушенным светом и видами Рима на стенах, выполненными в виде старинных гравюр. Здесь, несмотря на полное отсутствие пафоса, кормили отменно. Это плюс. А второе преимущество для Маргариты заключалось в том, что сюда ни за что не заглянет Артем, хотя бы потому, что считает посещение простой пиццерии ниже своего, будь оно неладно, высокого достоинства. Марго подумала, что какие-то черты ее друга, которые она находила даже по-своему забавными, теперь кажутся ей раздражающими и неприятными. И она призналась себе, что эта ночь, независимо от того, будет у нее продолжение или нет, изменила ее безвозвратно. Во всяком случае, в том плане, что касается Артема. Она надеялась, что вечер у нее пройдет спокойно и что обиженный Артем до нее не доберется. И она оказалась права. Он действительно объявился лишь на следующий день, выждав приличествующий, с его точки зрения, срок.

Маргарита сидела за компьютером и силилась выжать из себя хоть одну строчку для «Мари Клер». Она давно обещала в журнал маленькую жизненную историю, но теперь терзалась сомнениями. Ничего более жизненного, чем ее собственная ситуация, она придумать не могла. И куда, спрашивается, делась ее хваленая фантазия? Она вздохнула и решила сварить еще кофе, хотя он уже буквально лился из ушей, а сердце тревожно стучало так, будто она пробежала стометровку. И вот в этот момент ее острого недовольства собой и раздался звонок Артема. Он сообщил ей не терпящим возражений тоном, что стоит перед ее подъездом и настаивает на немедленном разговоре. Маргарита, к своему большому сожалению, никогда не умела давать отпор такой настойчивости. Она просто терялась и не находила слов, чтобы отказать. И Артем прекрасно знал эту ее особенность и беззастенчиво ею пользовался.

Он появился, как всегда, элегантный, но мрачный, в соответствующем его настроению костюме.

– Привет тебе, черный мститель испанских морей, – Маргарита хотела все обернуть в шутку, но он ее не поддержал.

– Мне как понимать твой демарш? – сказал он без приветствия, небрежно скидывая теплое верблюжье пальто и прямиком направляясь в гостиную.

– Кофе будешь? – крикнула Маргарита из кухни, прекрасно зная, что он откажется и потребует свой обычный травяной чай. Что ж, на этот случай у нее есть пакетики, пусть ими и довольствуется.

– Ничего не хочу, спасибо. Хотя… У тебя есть сок?

Она вошла с подносом, где стояла ее чашка с кофе и стакан с его любимым грейпфрутовым соком. Они расположились за низким столиком с матовой черной стеклянной столешницей, откуда Маргарита не удосужилась вытереть накопившуюся за время ее отсутствия пыль. Он поморщился, но ничего не сказал, хотя прежде не удержался бы от замечания.

– Работаешь? – Артем кивнул на компьютер.

– Да. Пытаюсь. – Маргарита пригубила кофе и чуть не обожглась.

– И не получается, – констатировал он с видом глубокого удовлетворения.

– Не получается, – покорно согласилась она, закуривая и терпеливо ожидая его дальнейших вопросов, которые заранее сочла неприятными.

– Марго, ты скажи, только честно, между нами все кончено?

– Вопрос в лоб. А ты знаешь, что я не люблю таких вопросов?

– Знаю, но все равно мне нужно знать.

– Я не знаю. Просто мне нужно время.

– Для чего?

– Чтобы принять окончательное решение.

– И ты думаешь, что я стану ждать твоего приговора?

– Как хочешь. – Маргарита пожала плечами.

– Скажи, ты теперь делаешь ставку на Романа? Да? А что, это очень даже выгодно. Не какой-нибудь литературный агент, зависящий от капризов вздорной Граниной, а издатель, крутой парень. – Он махнул рукой, когда она хотела возразить. – Не прерывай меня, я все понимаю.

– Если ты думаешь, что причина в Романе… – все-таки попыталась вклиниться Маргарита.

– Именно так я и считаю. А как прикажешь это понимать? Ты уезжаешь с ним, проводишь с ним ночь, не отвечаешь на звонки. Весьма жестко. Даже для тебя.

– Артем, я не могу и не хочу сейчас тебе ничего объяснять, пожалуйста, дай мне время!

– Ладно, – вдруг согласился он и поднялся, так и не выпив сок, – я пойду. Кстати, ты знаешь, что на твоего нового приятеля положила глаз Ольга? Нет? И не знаешь, что в его московской квартире живет другая женщина? У него богатый выбор, что и говорить! Кстати, он тебя вывез за город? Так? Что ж, это и понятно. А его подружка все телефоны оборвала, разыскивая Романа. Очень популярный человек наш Бродский! Ну просто очень! Подумай, Марго, много ли у тебя шансов?

– Перестань! – разозлилась Маргарита. – Я уже сказала тебе, что не хочу это обсуждать.

– Как знаешь. – Он оделся и, не попрощавшись, хлопнул дверью.

Как только Артем ушел, Маргарита плюхнулась на диван, растерянная и расстроенная. Бродский не выходил у нее из головы, но она понимала, во всяком случае, ей казалось, что она понимает: эта история не должна иметь продолжения, если она не хочет снова мучиться. Игра отыграна, все! Хватит! Надо просто помириться с Артемом и жить, как жила, без особых страстей, зато спокойно и надежно. К тому же Артем подтвердил ее предположения относительно того, что Роман живет не один. А чего она ожидала? Разве такой мужчина может остаться в одиночестве? Да на него бабы просто бросаются! Вот и Гранина туда же. Вряд ли, конечно, ей что-нибудь обломится, но кто знает? Роман, который когда-то был Денисом, отличался совершеннейшей непредсказуемостью, и это ее мучило, даже когда все у них было хорошо. Неужели она хочет снова испытать боль? И вдруг она поняла, что да, хочет. Потому что боль была самой малой ценой за возможность быть с ним, любить его, спать с ним рядом и видеть его, как только откроешь глаза. Но почему он не звонит? Передумал? Или дает время подумать ей? Или хочет еще больше завлечь ее в сети? Ну куда уж больше! Он и так занимает все ее мысли. Нет! Надо это прекратить! И тут Маргарите пришла в голову совершенно безумная идея, но она никак не могла усидеть на месте, ей требовалось что-то предпринять, и она позвонила Кире. Подруга удивилась просьбе Маргариты, но согласилась, предвкушая некоторое разнообразие в своей будничной жизни, иными словами, повелась на приключение.