Текст книги "Средиземноморский роман"

Автор книги: Софи Уэстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Репортер? – Он весь напрягся.

– Я же говорила, что видела тебя, – нетерпеливо объяснила она. – Но об этом потом. Сейчас главное, чтобы тебя не нашли здесь. Не могу представить, чтобы принцу нравились журналисты, ошивающиеся на судне. Незаконное вторжение и всякое такое. А он, похоже, не тот человек, который может забыть и простить.

Люк вглядывался в нее сквозь темноту.

–  Репортер?

Послышался шумный топот ног по доскам над их головой. Кристина была в ужасе. Она нетерпеливо дергала Люка за руку, показывая на прикрытые тентом сходни, поблескивающие в лунном свете.

–  Продолжай.– Люк тоже не мог не слышать шагов. Но игнорировал их. – Если я репортер, не следует ли схватить меня и сдать властям?

– В общем-то да. Но…

– Так почему бы не схватить? – мягко спросил он.

– А почему бы не прекратить пререкаться и не использовать свой шанс, пока я не передумала? – в отчаянии торопила его Кристина.

– Да, почему бы? – Его голос был полон любопытства. Он обвил ее рукой за талию, снова прижимая к себе.

– Ради Бога, уходи, – взмолилась Кристина.

– Позови на помощь, чтобы меня выбросили, – предложил он.

– Не смеши!

– В конце концов, ты же мне не веришь. Ты сказала это сегодня по крайней мере трижды. – Голос Люка стал внезапно твердым. – Ты целуешь меня, как влюбленная женщина, но отказываешься провести со мной ночь. Настаиваешь, чтобы я ушел. Так почему бы не позвать на помощь и не покончить с этим?

Влюбленная женщина?О нет, безмолвно взмолилась Кристина. Она забывает принцессу, которой обязалась служить, забывает детей, которым отдала сердце. Более того, забывает, что принадлежит себе.

Теряет самоуважение и гордость. Остается только Люк.

– О Господи, – всхлипнула Кристина.

– Моя дорогая… – Его голос стал внезапно нежен, но снова раздался топот по ступеням, не замечать который было уже невозможно. Кто-то легко и быстро спустился по трапу. Яркий луч карманного фонарика выхватил их из темноты, осветив с головы до ног.

Люк быстро заслонил Кристину спиной, но свет все же ослепил ее. Кристина вскинула руку, чтобы прикрыть глаза.

– Выключи эту штуку! – воскликнул Люк.

К ее удивлению, ему мгновенно подчинились. Кристина откинулась на перила, глаза болели и слезились.

Но слух ей не изменил, она совершенно ясно услышала детский голос Саймона: «Дядя Кай?» – и снова, облегченно и радостно: «Дядя Кай!»

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда глаза Кристины слегка привыкли к темноте, перед нею возникло удивительное зрелище. Саймон Астон повис на длинной фигуре Люка-Анри, словно знал его всю жизнь. Уж лучше бы она оставалась при своем прежнем подозрении – что он журналист. Новое подозрение повергло ее в еще больший ужас. Она до боли вжалась спиной в перила, но даже не заметила этого.

Дядя Кай?

Люк инстинктивно подхватил мальчика на руки. Кристина заметила, как он погладил Саймона по голове – привычным жестом, словно делал это много раз. Дядя Кай! Ее бросило в холод, словно она оказалась замешана в преступлении.

– Ты не сказал, когда приедешь, – капризным голосом проговорил мальчик.

– Все в порядке. Я уже здесь, – ответил Люк-Анри успокаивающе, таким тоном, словно эту фразу он тоже произносил не однажды. Если бы у Кристины оставались еще сомнения в личности Люка-Анри, этот тон развеял бы их. Но сомнений не было. Никаких.

И все равно она не могла поверить в очевидное. Люк-Анри – не репортер! Он действительно следовал за принцессой, но не для того, чтобы перемывать ей косточки в международной прессе, и уж определенно не для того, чтобы ухаживать за странствующей судовой поварихой. Она лишь эпизод в жизни принца Холхостана, приятный или не очень, в зависимости от ее готовности пойти навстречу, но не более чем эпизод. А ей даже показалось, что он следует именно за ней!

Ночь внезапно стала нестерпимо холодной. 'Кристина обхватила плечи руками и ощутила под мальцами гусиную кожу.

Бог знает зачем ему надо путешествовать инкогнито. Нет сомнений, у него свои резоны – возможно, ради собственной безопасности. А дурачил он ее просто так, походя, с растущим возмущением думала Кристина.

Но нет, это не только возмущение. Это боль – боль и смертельное унижение. Но как она ни старилась, из головы не выходили его насмешливые слова, сказанные лишь несколько минут назад: «Ты целуешь меня, как влюбленная женщина».

Это неправда. Это не может, не должно бытьправдой. Я бы не провела с тобой ночь, будь ты даже китайским императором, как-то заявила она. В сущности, так оно буквально и есть. Слава Богу, этого не случилось, лихорадочно думала Кристина. Насколько глубже было бы унижение? Насколько тяжелее одиночество?

Люк тихо разговаривал с Саймоном. Кристина могла бы уйти, и он даже не заметил бы. С одной стороны, это обидно. С другой – даже хорошо. Она не знала бы, что сказать – ни тому, ни другому. Такого крушения в жизни ей еще не доводилось испытывать.

К счастью, Саймон, похоже, не замечал ее за дядей. Или, возможно, забыл, что фонарик выхватил их из темноты в страстных объятиях. Сейчас все в прошлом, словно никогда и не было. Хитроумный, лживый Люк не собирается тратить время впустую, когда есть важные семейные дела, осознала Кристина. Холод охватил ее сердце.

– Мамы еще нет, – сказал Саймон высоким, взволнованным голосом. Затем он словно пришел в себя и застенчиво высвободился из объятий дяди. – Звонил папа, и я вышел посмотреть, не вернулась ли она.

Люк взъерошил мальчику волосы. Кристина следила за ним с замиранием сердца. Он, казалось, все больше отдалялся от нее.

– Хорошо. Если позвонит снова, скажи, что я здесь. – Люк помолчал. – В любом случае ты вряд ли предоставлен сам себе, когда мисс Говард на борту, не так ли?

Боль в сердце внезапно стала невыносимой. Так вот кто она сейчас для Люка. Мисс Говард! Правда, и сам он не Люк-Анри. Он – властный и бесчувственный принц Холхостана. И лгал ей с начала и до конца их знакомства. Сделал ее полной дурой. Дразнил ее, преследовал, едва не совратил – без малейших угрызений совести.

Праведный гнев начинал набирать силу. Проклятие, думала Кристина, он собирался уложить ее в постель, даже не сказав, кто он. Как далеко может заходить вероломство?

Вероломство происходит от безразличия, произнес внутри тихий, ледяной голос. Если бы он думал о тебе– не обращался бы так. Если бы он думал о тебе чуть больше – сказал бы, кто он. Мог бы довериться, даже скрываясь от всех остальных.

Кристина покачала головой. Она не ожидала такой боли. В конце концов, ей давно известно, что он лжет. Или по крайней мере не говорит всю правду. Но не до такой же степени! Она могла бы броситься на палубу и зареветь. К счастью, гнев возобладал.

– Я не знал, что Кристина будет здесь, – пробормотал Саймон, переступая с ноги на ногу.

– И именно потому позвал меня? Боялся оставаться один на корабле? – со скепсисом спросил дядя.

– Я хотел, чтобы ты привел назад маму, – пробормотал мальчик.

Люк вздохнул.

– Саймон, ты уже достаточно большой. Я говорил тебе в прошлый раз…

– Она тебя слушает,– не дал договорить племянник.

– Тогда она – единственный человек, который это делает, – с усмешкой произнес Люк. Он повернул голову и бросил через плечо: – Подойдите, мисс Говард. Оказывается, мой племянник раскис без всяких причин. – Его голос был холоден и абсолютно безразличен.

Несмотря на боль в сердце, Кристина понимала, что Люк хочет ослабить для мальчика остроту ситуации. Что ж, она не может изменить ее к лучшему, но может подыграть Люку, чтобы успокоить ребенка. Если действовать с умом, ей удастся даже спасти собственное достоинство. Она шагнула вперед.

– Я не знала, что ты беспокоился, Саймон, – произнесла она с раскаянием в голосе, стараясь не смотреть на Люка. Она чувствовала его рядом, но он не пытался коснуться даже ее руки.

Несомненно, у принца Холхостана отработанный набор правил поведения на все случаи жизни. И он не позволяет держать за руку даму сердца в присутствии детей. Или, скорее, в присутствии кого угодно, кто может опознать его. Такие злобные мысли терзали Кристину.

Должно быть, потому-то он и затащил ее тогда в пустынную бухту. Она еще думала, что он хочет остаться с ней наедине, но он хотел лишь скрыться от людей, которые могли его узнать. Все ее тело горело ненавистью.

– Я больше не буду, Кристина, – выдавил из себя Саймон.

Кристина не поняла, за что он извиняется, в отличие, видимо, от дяди.

– Не будем больше об этом, – решительно сказал Люк, пресекая всякие вопросы. – Но это нужно прекратить, Саймон. Ты слышишь? Незачем бить тревогу каждый раз, когда твоя мама уходит вечером. Ты уже достаточно взрослый, чтобы все понимать. – Его голос звучал неожиданно устало. – А сейчас иди спать. Уже поздно.

Мальчик не двинулся с места.

– А утром ты будешь здесь?

Кристине показалось, что Люк бросил на нее быстрый взгляд, но в слабом лунном свете чего только не почудится.

– Буду, – сказал он. – Иди спать.

Наконец успокоившись, Саймон повернулся и взбежал по трапу. На полпути он остановился, вспомнив про хорошие манеры.

– Спокойной ночи, Кристина. Спокойной ночи, дядя Кай.

– Спокойной ночи, – отозвалась Кристина, подумав, не тянет ли мальчик время перед сном. Если так, от нее помощи не дождется. Хотя она не представляет, что сказать его дяде, когда Саймон оставит их вдвоем.

Дядя, однако, не предавался подобным размышлениям. Он шагнул вперед и строго скомандовал племяннику:

– Марш в постель.

Саймон засмеялся. И убежал.

Наступило молчание.

– Проклятие, – наконец сказал Люк-Анри.

Нет, не Люк. Принц Холхостана. Кристина повернулась, чтобы уйти.

– Если позволите, я бы тоже пожелала вам спокойной ночи, – сказала она. Потом, помедлив, добавила: – Ваше Высочество.

Он схватил ее за плечи и резко развернул лицом к себе.

– Хватит играть, – грубо произнес он.

Кристина побледнела от гнева – от гнева и обиды, – но решила на миг забыть об обиде. Ее глаза сверкнули в темноте яростью.

–  Играть?Как вы смеете обвинять меня в этом? Я никогда не лгала вам. Позволю сказать, в отличие от вас. Вы профессионал в дезинформации, не так ли?

– Неужели мой титул так важен? – холодно произнес он.

– Важно, кто вы, – парировала она. – Вы это прекрасно знаете, иначе не трудились бы скрывать. И у вас хватает совести заявлять, что это я играю!

– С моей стороны была не игра, – очень тихо проговорил он.

И поцеловал ее. Какая жестокость!

На мгновение Кристина почти потеряла сознание. Даже изобличенный он оставался верен себе, и она откликнулась всем сердцем, рассудком и телом.

Потом вспомнила, что он не папарацци; он хуже. Он – могущественный человек, который играет с ней как с марионеткой, играет с самого начала, с тех пор как затащил ее в кафе. Стыд навалился на нее удушливой пеленой. Задыхаясь, она вырвалась из его рук.

– Как вы смеете? Вы так обычно обращаетесь со своими подданными?

Он отвернулся.

– Гм… Мне следовало сказать тебе. Признаю, что был неправ. Приношу извинения. О'кей? – В его тоне звучала злость и совсем не было раскаяния.

Кристина презрительно засмеялась.

– Вы не понимаете. Человек в моем положении должен быть осмотрителен, – добавил он.

Кристина едва не задохнулась от унижения.

– Уверена, у вас нет отбоя от поклонниц, – согласилась она, когда дар речи вернулся к ней.

– Но…

– Только, если помните, я не из них. Именно вы были в том проклятом огромном автомобиле, выслеживающем меня по задворкам Афин. Вы в самом начале затащили меня в кафе… – Новая мысль озарила ее. – У меня не было шансов сбежать, не так ли? Вам ни в чем нет отказа, верно? Человек в вашем положении… – с горечью передразнила она его тон. – Именно вы устроили слежку за мной по всем Афинам. Вы подстроили мне эту работу, не так ли?

Он с хрустом сжал пальцы в кулак, но, когда заговорил, голос звучал с притворными спокойствием и ленью.

– Конечно.

– Господи, как я вас ненавижу! – воскликнула Кристина. Даже в темноте она чувствовала, как его глаза буравят ее.

– Не преувеличиваете ли вы слегка, дорогая?

– Нисколько, – с холодным бешенством произнесла Кристина. – И если еще раз назовете меня «дорогая», выброшу вас за борт.

Его глаза вспыхнули.

– Попробуй, – предложил он. В его голосе слышались самодовольство и какое-то ленивое обещание. Даже сквозь гнев Кристина заметила это.

Ее сердце дрогнуло. Она отступила назад.

– Я ухожу спать. Разрешаете вы или нет.

– Спасаемся бегством?

– Только от непреодолимого искушения врезать нам, – уверила Кристина. – Нет больше сил выслушивать ложь.

– Позволь мне объясниться, – невозмутимо произнес Люк.

Кристина испугалась этого благоразумного тона. Он мог убедить ее в чем угодно. Она отступила еще дальше.

– Не нужны мне никакие объяснения – ложь наслоится на ложь.

– Как драматично! – сухо хмыкнул он. – Кристина, не будь идиоткой.

– Я и не была, пока вы меня ею не сделали, – с горечью проговорила она. – Вам это доставило удовольствие? Вы действительно профессионал во лжи. Пардон, не во лжи – в изворотливости. Полагаю, у вас была обширная практика.

– Это не так! – с негодованием воскликнул он. – Я никогда в жизни не оказывался в такой проклятой ситуации.

Губы Кристины скривились.

– Бедный Люк. – Она помолчала. – Или мне следует называть вас Ваше Высочество? Не хотелось бы позволять себе лишнее.

– Если еще раз произнесешь «Ваше Высочество», я не отвечаю за последствия.

Кристина обнаружила, что верит ему. Но отказалась пугаться.

– Итак, Люк – твое настоящее имя?

– У меня целый ряд имен, – спокойно ответил он. – Люк – одно из них. Анри – другое. Кроме того, Александр. В честь дедов, великих предков и святых покровителей. Однажды я с радостью представлю тебе полный список. А сейчас прошу выслушать меня.

Кристина решила, что в подобных обстоятельствах разумней будет подчиниться. Однако решительно вздернула подбородок.

– Я слушаю. – Но в тоне не было примирения.

– Так было необходимо, – внезапно горячо заговорил он. – Я отвечаю за безопасность семьи. Человек, подобный мне, всегда на прицеле. Поэтому опасности подвергаются и находящиеся рядом. Я должен был убедиться, что ты – та, за кого себя выдаешь, прежде чем позволить взойти на борт «Леди Елены».

Подбородок Кристины не опустился ни на миллиметр.

– Значит, вы расспросили всех, на кого я работала?

– Не совсем. Остались провалы.

Ни один из капитанов никогда не интересовался, чем она занимается зимой, так что ничего не могли рассказать его ищейкам. Кристина была довольна, что смогла оставить при себе что-то личное. Даже если так вышло случайно.

– Тогда я удивлена, что мне позволено работать, – насмешливо проговорила она.

– Во многом наперекор моим советникам.

– Я должна быть польщена?

– Не шути, – произнес он сдавленным голосом.

– Ну что вы, я чрезвычайно серьезно. – В голосе ее не осталось и тени насмешки. В нем зазвенела сталь. – Я никогда раньше не работала на человека, который шпионит за мной.

– Я… не шпионил…

– О нет, именно так. Шпионили и испытывали меня. Чтобы проверить, насколько я болтлива и ненадежна в своем легкомыслии.

Он засмеялся – совсем не приятным смехом.

– Если ты полагаешь, что я совращал тебя, то твой опыт еще меньше, чем я думал.

Кристина едва не завизжала, но вовремя сжала губы.

– Так что же вы пытались сделать? Убедиться, что можете затащить девушку в постель, не сообщая, что вы принц? Собственное эготребует чуточку самоутверждения, не так ли, Ваше Высочество!

Возникло краткое молчание. Кристина не могла различить в темноте выражение его лица, но понимала, что он вне себя. Наверное, не привык, когда с ним разговаривают подобным образом, вертелась злорадная мысль. Конечно, если бы он сразу рассказал о себе, она держалась бы подобающе. А сейчас получай, что заслужил. За свои ложь и увертки он утратил все права на вежливость с ее стороны. Хоть немного она сквиталась с ним.

– Ты действительно думаешь так? Неужели до тебя не доходит, что я пытался защитить тебя? – процедил Люк.

Кристина засмеялась.

Он вспыхнул.

– Что тут смешного? Ты даже не представляешь, на что похожа моя жизнь! Ты даже не слышала обо мне, пока не получила эту работу, не так ли?

– А должна была знать? – Кристина вложила в эти слова все свое отвращение. – Признаться, скандальной хроники не читаю.

– Я говорю не о сплетнях. – Люк ударил кулаком по деревянной переборке. Это прозвучало как взрыв. – Я говорю о диссидентах, о международных террористах: о людях с пистолетами и бомбами, которые думают, что убийство кого-нибудь, подобного мне, вызовет нужный им резонанс.

– Что-о? – Кристина была потрясена. Внезапно он заговорил чрезвычайно устало:

– Я – мишень. Мишень уже многие годы, с тех пор как начал работать посредником ООН. Когда я встречаю девушку, которая мне нравится, я обязан знать, что она та, кем кажется. Что она – не подсадная утка. Что она не опасна – для меня и близких мне людей. Когда я собираюсь провести время с детьми, это вдвойне важно.

Кристина перевела дыхание.

– Я поняла, – произнесла она без всякого выражения.

– Тогда…

– И поняла кое-что еще. Несмотря на мой ограниченный опыт, – она снова передразнила его голос, – я поняла, что как только ты увидел меня, то сразу решил, что можешь завладеть мною, если пожелаешь, – не нужно чепухи насчет девушки, которая нравится. Ты действовал напрямую с начала знакомства. Ты купил меня этой работой, как покупаешь магазины и газированную воду.

Люк ничего не ответил. Она чувствовала, как его глаза прожигают ее словно лазером. Чувствовала его гнев. О нет, принц Холхостана явно не привык, когда с ним так разговаривают, думала Кристина. Вот и хорошо. Она ощущала себя победительницей.

– Ты выследил меня. Повесил табличку «Продано» и стал дожидаться сведений от своих ищеек. Эффектно. Возможно, не слишком гуманно, но эффектно. Производит впечатление.

– Все не так. Ты просто рассержена. – В голосе его внезапно снова послышалось высокомерие. – Но я могу…

Она отвернулась.

– А потом ты получил отчет обо мне. Не мог не получить, иначе не подпустил бы меня к детям. Наверное, в отчете было сказано, что я не международная террористка. Теперь можно не беспокоиться о том, что я сделаю, если узнаю, что ты – принц этой Нигделандии.

– Холхостана, – спокойно поправил он. Сейчас в его голосе уже не слышалось смеха.

Кристина пропустила поправку мимо ушей.

– Итак, что же делает дальше наш осторожный, ответственный герой? Снизошел ли он до того, чтобы рассказать все девушке, которая ему якобы нравится, как делают нормальные люди? Сказал, кто он и почему так себя вел? Нет!

– Кристина… – В голосе звучало последнее предупреждение.

Но ей не было дела до предупреждений. Она решительно шагнула вперед, в темноту.

– Нет. Он продолжает притворяться. Разве не так? – Кристина невесело усмехнулась. – Не угодно ли выслушать мою версию?

Его поза выдавала странную, непривычную скованность.

– Надеюсь, ты ее сейчас изложишь, – тихо произнес он.

Она злобно усмехнулась. Ее ярость была столь велика, что голос дрожал.

– Уж будьте уверены. Думаю, она убедительна. Я полагаю, вы – богатый и могущественный человек, Ваше Высочество. Полагаю, вы не желаете, чтобы у судовой поварихи возникли ложные иллюзии относительно вашего интереса к ней. – Слова падали как камни.

Голова Люка откинулась назад, как от удара. Внезапно раздался шум, явный топот по палубе. Шаги приближались. Но ни Люк, ни Кристина не обратили на это внимания.

– Можно понять слежку. Нравится это или нет, но резон есть. Следует учитывать интересы детей. Можно понять, что вам был нужен отчет обо мне. Но нельзя понять ложь. Ложь прямо в глаза.

– Как думаешь, что бы случилось, если бы ты знала, кто я, когда мы встретились? – спокойно спросил Люк.

Кристина сжала губы.

– Что-то более честное, чем случилось.

– Это зависит от определения честности.

– Мое определение совершенно стандартно, – вспыхнула она.

Он придвинулся ближе, навис над ее головой, чтобы рассмотреть в темноте лицо. Между их телами оставался лишь небольшой зазор. Кристина была зажата между Люком и дощатой переборкой за спиной. Она отвернула голову.

Люк заговорил едва слышно:

– Когда умер отец, я обнаружил то, чего не понимают многие люди: принц в моем положении подобен актеру. Я не могу забывать это. Стоит мне заговорить с человеком – и все остальные начинают следить, как я с ним разговариваю. Они ищут знаки: знаки того, что я собираюсь принять неверное решение, потому что зол или устал; знаки того, что я не собираюсь принимать никаких решений, потому что не на высоте; знаки того, что я не понимаю, что творится в стране или в остальном мире; знаки слабости, любой слабости, из которой можно извлечь выгоду. Таким образом, принц не может позволить себе ни злости, ни усталости, ни вмешательства… – Он помолчал, потом раздельно добавил: – Ни слабости.

Кристина почувствовала, что ее злость проходит. Его голос звучит так приятно… Однако, напомнила себе она, разве его голос не всегда звучит приятно?

– Я не намеревался скрывать. Но, когда прибыл сюда, ты была так зла на принца… И я подумал: если она узнает сейчас, кто я, больше никогда не– пожелает встретиться со мной.

Он мягко взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Его глаза влажно блестели. Пульс заколотился у ее горла.

– Играть принца – спектакль. Я не хочу, чтобы ты знала спектакль. Я хочу, чтобы ты знала меня.

Ее гнев почти прошел. Осталась лишь боль. Он просил разделить с ним постель. Когда он собирался рассказать правду? Утром? К концу недели? Когда-нибудь?

– Но я действительноне знаю тебя, – произнесла она наконец. – Ты позаботился об этом. Так долго занимался дипломатией, что забыл, как понимают правду обычные люди. Все, что ты говорил мне, – защита на случай, если я стану слишком навязчива.

На мгновение он замер, словно перестал дышать. Кристина ощутила свое несчастье почти как физическую боль. Повисло тяжелое молчание. Руки Люка упали. Он отступил назад.

– Если ты так думаешь, больше не о чем говорить.

Кристина вся сжалась. Совсем не этого она ожидала. Внезапно он стал совсем не тем Люком, которого она знала. Почему не накричал на нее, почему ее не встряхнул, почему не поцеловал, чтобы добиться покорности? В глубине сердца она почти хотела этого. Его холодное достоинство просто лишало сил.

– Ты… – начала она.

Внезапно шум наверху усилился, чьи-то шаги загремели прямо по трапу. Кристина и Люк замерли.

– Кто там? – прорычал капитан Деметриус из темноты.

Люк повернулся и шагнул к нему, даже не оглянувшись назад.

– Добрый вечер, капитан, – сказал он по-гречески.

Капитан вооружился хуже, чем Саймон. Фонаря у него не было. Чтобы рассмотреть стоявших внизу, он склонился через перила.

– Ваше Высочество? – удивленно пробормотал он пропитанным бренди голосом.

– Как видите, – любезно произнес Люк. – Мне наконец удалось вырваться.

Кристины словно не существовало. Она смотрела Люку в спину и чувствовала, что замерзает. Больше мне здесь делать нечего, внезапно поняла она и, бесшумно повернувшись, скользнула в темноту.

Вернувшись в каюту, Кристина решительно заперла дверь. Вряд ли были на то серьезные причины. Невозможно представить, чтобы этот новый, холодный Люк захотел ворваться в ее каюту. Но принесло удовлетворение само действие – закрыть дверь на задвижку и повернуть в замке ключ.

Прошло еще немало времени, прежде чем она легла. Еще дольше не могла заснуть. Она слышала, как за полночь вернулась принцесса. Команда была уже на борту и разбрелась по каютам, но кто-то встретил ее. Лежа с открытыми глазами, Кристина слышала приглушенные голоса, резкий протест принцессы, хлопок двери.

Итак, не она одна не ладит с Его Невозможным Высочеством, с сарказмом подумала Кристина. Внезапно принцесса стала ей намного милее, чем раньше.

Утром Кристина поднялась поздно и с тяжелой головой. Капитан и команда вряд ли остались довольны едой. Немногим лучше был завтрак для семьи принца. Дети дулись и капризничали. Люк погрузился в папки с бумагами. Принцесса спряталась за темными очками, но сняла их, чтобы намазать тосты. Опухшие веки и круги под глазами все рассказали о ее вчерашнем вечере.

Принцесса проглотила свой кофе словно эликсир жизни и произнесла с фальшивым оживлением:

– Как прошел вечер, Кристина? Все в порядке?

Люк не поднимал глаз. Кристина заметила, как нахмурились его брови, но он изо всех сил старался казаться погруженным в чтение.

– Да, мадам. Вы уже знаете, сколько ожидается гостей?

– Нет. Прибыл мой брат, чтобы исполнять роль хозяина, и мы должны немного изменить список гостей, – произнесла принцесса с легким раздражением.

– Как скажете, – равнодушно ответила Кристина.

На этот раз Люк поднял голову. Кристина почувствовала на себе его острый взгляд, но постаралась не замечать его. Смотреть не на что. Утром она второпях заплела косу и заколола ее на затылке, чтобы не мешала на кухне. Такой аскетичный стиль делал ее лицо слишком узким, подбородок слишком острым, а взгляд огромных голубых глаз после бессонной ночи казался усталым и загнанным. Не хотелось думать, что Люк сочтет себя причиной ее измотанного вида. Но если так, остается только притворяться, что он ни при чем.

– Через час я собираюсь на рынок. Дети пойдут со мной, мадам?

– Вы хотите пойти с Кристиной, дорогие?

– Они проведут день со мной, – вмешался Люк, не дав заговорить Саймону и Пру. – Мери-Энн, ты можешь присоединиться. Сходим на пляж, искупаемся.

Кристина чуть не вздрогнула. Он собирается в ту маленькую, пустынную бухту?

– Может быть, и Кристина хочет с нами? – добавил он.

– Нет, – чисто рефлекторно ответила она. Это прозвучало грубо. Принцесса была удивлена. Люк нахмурился.

Кристина постаралась исправить оплошность:

– Слишком много нужно подготовить на вечер. Она оглядела весь стол с бессмысленной улыбкой и, старательно избегая горящих глаз Люка, удалилась.

К счастью, день выдался хлопотным. Сделав все покупки, она трудилась на маленькой, жаркой кухне, пока не почувствовала, что сейчас свалится. На главной палубе она появилась, лишь когда ее позвали.

Принцесса с разбитым видом сидела в шезлонге.

– Что за денек, – проворчала она. – Не знаю, что вселилось в Кая. Никогда не видела его таким.

Кристина прикусила губу.

– Я не знала, что принц остался.

– Остался. И цеплялся ко всему подряд. – Принцесса вздохнула со страдальческим видом. – Откуда мне было знать, что он не пожелает видеть Джульетту Легран? Не могла же я пригласить всю киногруппу и оставить ее без приглашения. Насколько я слышала, они все еще вместе. Он сопровождал ее повсюду.

Кристина молча кивнула, стараясь убедить себя, что ей нет дела, кого сопровождает принц.

– Но они, очевидно, успели порвать отношения. И Кай злится на меня. Должна сказать, – мрачно добавила принцесса, – последнее время он ее избегал.

Кристина смущенно переминалась с ноги на ногу.

– Вам что-то принести, мадам?

– Что? А, да, я затем и звонила. Не осталось ли лимонада, который вы готовили для детей?

– Сейчас принесу, – проговорила Кристина, радуясь возможности избежать неприятных откровений.

Но когда она вернулась с запотевшим кувшином и стаканами, сердце у нее ушло в пятки: принц вернулся.

Принцесса в шезлонге с трепетом смотрела на брата. При появлении Кристины он даже не улыбнулся.

– Моя яхта. Мой отпуск. Моя семья. Моя работа, – выговаривал Люк ледяным тоном. – У моего охранника есть более интересные дела, чем ходить за тобой на свидания со всякими ненормальными.

Принцесса перехватила взгляд Кристины и нервно засмеялась.

– Ты имеешь в виду мальчика из бассейна в отеле? Он вовсе не ненормальный. Он инструктор по плаванию. Учит детей. Это дружок Кристины.

–  Что? —Лицо Люка внезапно вытянулось. Кристина приготовилась отрицать, но внезапно прикусила язык. Возможно, оно и к лучшему, если Люк будет считать, что Карл для нее – больше чем знакомый.

Принцесса одарила Кристину очаровательной извиняющейся улыбкой.

– На самом деле он просил передать ей послание. Прости, Кристина, совсем забыла. Он спрашивает, не хочешь ли ты сходить вечером на дискотеку в отеле. Позвони ему, если согласна. Э-э… как его зовут?

– Карл, – сказала Кристина.

– Точно, Карл, я забыла.

Люк уперся глазами в Кристину, словно она внезапно стала источником радиоактивности. Даже его сестра заметила.

– Он, кажется, очень мил, – добавила она слегка дрогнувшим голосом.

Кристина не отвела глаз.

– Да, очень мил.

Люк не шевельнулся. Его лицо ничего не выражало.

– Тогда, конечно, нужно пойти, – наконец проговорил он. Голос его звучал глухо.

От него веяло Арктикой, когда Кристина вышла на палубу, чтобы отправиться на встречу с Карлом. Она надела простое черное платье и золотую цепочку на шею. Глаза Люка пробежались по ней с головы до ног и словно осыпали инеем.

– Приятно провести вечер, – ласково проговорила принцесса.

– Не слишком увлекайтесь, Золушка, – с ехидной улыбкой произнес Люк.

Кристина блеснула улыбкой. Затем щелкнула каблуками теннисных туфель.

– Слушаюсь, сэр! – отчеканила она, отдавая честь.

На мгновение показалось, что его рот скривился в болезненной гримасе. Он коснулся ее локтя. Лишь слабое касание, не больше. Но Кристина содрогнулась всем телом.

Она убрала локоть и танцующей походкой спустилась по сходням, послав воздушный поцелуй. Оставалось надеяться, что ее стильное исчезновение не показалось слишком похожим на бегство.

Если она надеялась, что хотя бы на этот вечер забудет о Люке, то глубоко ошибалась. Карл был рад встрече, но весь вечер, как показалось Кристине, больше интересовался ее высоким работодателем, чем ею самой. Беда в том, что не было сил говорить о Люке. Ей нравился Карл, она обожала танцевать, и дискотека была неплоха. Но все впустую. Люк словно стоял за ее плечом все это время.

Наконец ей надоело, и она попросила Карла проводить ее на судно. Тот оставался добр и внимателен и не протестовал против ухода с дискотеки до полуночи. Он проводил ее до гавани.

– Мы встретимся снова?

– Неизвестно, сколько мы простоим в порту, – сказала Кристина. – Завтра прием, а что после него – не знаю.

– Если прием закончится не слишком поздно, позвони мне. Можем снова потанцевать. – Он искоса посмотрел на нее. – Или я могу прийти помогать – мыть посуду, крутить записи.

Кристина удивленно вскинула брови.

Карл усмехнулся.

– Это будет поводом встретиться с принцем, – откровенно признался он. – Его усилиями был подписан Тракайский мирный договор. Честно говоря, он один из моих героев. Я пишу диссертацию о локальных войнах двадцатого века. Принц мог бы очень помочь.

– Рада, что он может помочь хоть кому-то, – пробормотала Кристина, но, несмотря ни на что, слова Карла произвели на нее впечатление. Вслух же она сказала: – Хорошо, посмотрю, что смогу сделать. Будь наготове.