Текст книги "Его невинная пленница (СИ)"
Автор книги: Софи Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
– А парень? Молодой такой, с темными волосами…
– Так он куда-то по своим делам пошел. О девочке твоей, кстати, расспрашивал. Я его послала помочь ей с банками. Не знаю вот, удалось им встретиться или нет. А что-то случилось?
– Нет, все в порядке. Тут связь просто не ловит нормально.
– Ты на главную улицу через три дома сверни. Вдруг найдетесь? – она улыбается, машет мне рукой в нужную сторону.
Я набираю скорость и стараюсь гнать из башки лишнее. Ну не мог же Рус что-то сделать Кудряшке? Он нормальный парень, Ринат правильно его воспитывал. Это вчера на нервах сорвался, со всеми такое иногда бывает. Особенно после того что ему довелось пережить.
Вдалеке на дороге виднеется какая-то лужа. Я уже практически бегу к месту, чтобы посмотреть, что там такое. Дождя за ночь не было, вокруг все сухо, поэтому очередная странность вызывает во мне интерес.
Опускаю взгляд, вижу осколки, разбросанные по сторонам. Передо мной точно разлитое посреди дороги молоко.
В мозгах щелкает сразу.
Зарою Руса собственными руками прямо посреди грядок, которые теть Надя заботливо разбила на моем заднем дворе. Удавлю предателя, даже глазом не моргну.
Приоритеты меняются просто за секунду. Раньше я за этих людей готов был под пули лезть, а сейчас мне только Кудряшка важна. Она одна.
Сука, жрали же из одной тарелки. Я их к себе пустил вообще без задней мысли. А они жопой ко мне повернулись.
В дом залетаю через минуту, дыхание от бега вообще не сбилось. Отыскиваю взглядом Рината и иду на него. Кулаки сжимаю.
– Где она?! – реву так, что стекла дрожат. Как дикий, не узнавая собственного голоса.
– Эй, Ярый, ты бы потише. О чем речь? – Ринат сразу вскакивает, начинает пятиться.
Он умеет кулаками махать, но против меня шансов ноль. Я-то руки марать не боюсь, а он предпочитает типа интеллигентные методы. Сноровку уже успел подрастерять.
– Я тебя предупреждал, чтоза нееглотку перегрызу. Подставляй горло, сука. Как так-то, Рин? За моей спиной все провернул. Зря я тебя вытаскивал в прошлом, самому надо было добить.
– Ты можешь нормально объяснить? Что за предъявы?
– С тобой по-нормальному больше не будет.
Я кидаюсь на него, целюсь сразу в голову. Кулак проезжает по касательной около виска, Ринат на миг теряет ориентацию в пространстве и пропускает еще один удар, на этот раз в челюсть.
– Где девчонка, я тебя спрашиваю?!
– Мальчики…
С порога раздается голос теть Нади. Она, наверное, прибежала на шум и мой рев.
– Не лезь, – оборачиваюсь, чтобы предупредить ее, и тут же мне прицельно прилетает по ребрам.
– Остынь, блять. Я понятия не имею, о чем ты, – Ринат пытается привести меня в чувства, но это бесполезно.
В максимально короткие сроки я отхожу от его удара, а в следующий момент мы уже валяемся на полу, получая друг о друга кулаками.
Все прекращается, когда на нас летит тазик ледяной воды. Ринат сталкивает меня в сторону, отползает к дивану и запрокидывает голову, чтобы остановить кровь из разбитого носа. Я опираюсь на ножку стола и прижимаю ладонь к ребрам справа, восстанавливаю дыхание.
Тетя Надя демонстративно набирает еще один таз, е взгляд на десяток секунд отшвыривает меня в детство. Только училки могут так смотреть. Чтобы аж до костей пробирало, даже когда у тебя третий десяток идет.
– Что вы здесь устроили? – она спрашивает совершенно спокойно, мы с Ринатом переглядываемся и выбираем вариант молчать. – Что за бесы в вас вселились?
– Мне бы тоже хотелось знать, – все-таки поддакивает ей Рин.
– Теть Надь, спасибо за душ, но дальше мы сами, – я не хочу впутывать ее во все это, поэтому поднимаюсь, кряхтя себе под нос, забираю у нее из рук таз и прошу пойти к себе, чтобы мы могли по-мужски во всем разобраться.
Я провожаю ее до соседнего дома и возвращаюсь к себе.
Руса все еще где-то носит, так что мне удается кое-как успокоиться. Если бы я его сейчас увидел, точно сорвался бы во второй раз.
– Теперь пояснишь? – Ринат нашел старую бутылку какого-то дешевого коньяка, налил в два стакана.
– Может, это ты мне расскажешь, как решил пустить в расход невиновную девчонку?
– Твою, что ли? С чего ты взял вообще? Я ее со вчерашнего дня не видел.
– Она пропала. И я не шучу сейчас, – сжимаю кулаки, опрокидываю в себя мерзкое пойло, чтобы снова не кинуться на Рината.
Незнание того, как там Лия и мой ребенок, убивает.
Глава 23
Ринат смотрит на меня исподлобья.
Он обдумывает мои слова, пока я нахожу пару полотенец и кидаю их на пол, чтобы они впитали воду.
– Ты уверен, что она сама не могла деру дать? Я почти уверен в том, что девчонка решила от тебя сбежать.
– Тебе мало было? Я сейчас добавлю, – рычу сквозь зубы.
– Все-все, я понял, – он вскидывает ладони в примирительном жесте. – Я тебе клянусь, это не моих рук дело. Ты же прекрасно знаешь, Ярый, что это не мои методы.
Выгибаю бровь, мол, серьезно?
– Да не смотри ты так на меня. Ну сорвался один раз, но сейчас-то Рус на свободе. Мне нет резона действовать через девочку.
Я молчу в ответ, обдумываю дальнейшие действия. В любом случае надо в город возвращаться. Из этой глуши я никак не смогу помочь Кудряшке.
– Что я пропустил? – Рус заваливается в дом, я тут же сканирую его взглядом.
– Где ты был? – пока еще держусь, хотя желание вытрясти из него все дерьмо с каждой секундой накатывает сильнее.
– Да гулял тут, воздухом решил подышать.
– Воздухом, говоришь… – тяну. – Надышался, сука? – я резко бросаюсь на него, припечатываю предплечьем к стене, надавливаю на горло.
Зеркалю то, что он недавно сделал с Лией. Точно так же лишаю его воздуха.
– Ты спятил?! – он орет на меня, машет руками. – Какого хрена? Что я сделал?
Ринат подскакивает на помощь сыну, но под моим взглядом останавливается. Я могу шею свернуть его сыночку голыми руками, и он это понимает.
– Вот и мне охуеть как интересно, что ты сделал с девочкой, – наваливаю больше веса на руку, Рус начинает кряхтеть. – Отвечай.
– Ярый, успокойся, – Ринат продолжает вмешиваться. – Отпусти его, поговорим спокойно.
– У тебя десять секунд, – честно предупреждаю Руслана. – Дальше ты отключишься. И не факт, что не насовсем.
– Мы же друзья. Ты с моим отцом бок о бок. А сейчас готов все это похерить из-за какой-то дырки? – его голос глушит нехватка кислорода.
Я давлю сильнее. У Руса начинают закатываться глаза.
Отпускаю в самый последний момент, он тут же мешком валится на пол и чуть не выплевывает легкие, заходясь душащим кашлем.
– Ты с катушек слетел? – Ринат наступает на меня. – Забыл, на кого работаешь?
– Это он, Ринат. Я в глазах увидел, что это он.
– Какого ты несешь? Думаешь, мой сын крыса? Базар-то фильтруй, Ярый, я не посмотрю на твой послужной…
– Они обещали оставить меня в покое.
У меня на губах появляется презрительная усмешка, когда Руслан блеет свое признание.
– Дальше, – Ринат поворачивается к сыну.
– Я должен был узнать о ее местоположении, а потом прислать координаты в сообщении. И они больше меня не тронут.
– Ты отдал им девочку, сын?
– Я.
– Как они с тобой связывались? – я вступаю в их диалог.
– Телефон. У меня был телефон от них. Машина уже была на пути сюда, когда эта девка так удачно свинтила из дома. Момент был подходящий, я просто немного задержал ее, – Рус поднимается на ноги, отряхивается.
– У тебя все было.Ятебя всем обеспечил. Лучшее образование, тачка, на которую обычным парням и за всю жизнь не заработать. Ты должен был влиться в мой бизнес после университета. Чего тебе не хватало, Руслан? Что я упустил?
– А ты меня спросил, хочу ли я управлять твоим вонючим бизнесом?!
– Ты мог просто сказать. Просто. Сказать.
– Чтобы ты лишил меня содержания? Я уже привык к определенному уровню жизни, папочка. И мне нужны были бы бабки, после того как тебя закроют.
Ринат молчит. У меня тоже слов никаких нет, по правде говоря.
У Руслана реально было все с самого детства. Причем вниманием он тоже обделен не был. Никто не спихивал его на нянек, Ринат старался, из кожи вон лез. Он же ему и за отца, и за мать был. Настоящая отказалась от него после рождения, Рин практически купил собственного сына, уговорив ту не делать аборт.
Перестарался Ринат, судя по всему. Избаловал так, что пацан свою семью продал при первом же подвернувшемся случае.
Мы оба выходим во двор, Рус остается в доме.
Я тяну дым в легкие из предложенной сигареты, потому что без этого сейчас тупо никак. Сигарета хоть немного отвлекает.
– Как я мог воспитать такого урода, Ярый, скажи мне?
Настолько раздавленным я Рината еще не видел.
– В какой момент это начало проявляться?
– Понятия не имею, – отвечаю. Мы с Русом общались, но не как девочки-восьмиклассницы. Каждый день не переписывались.
Молчим дальше. Каждый думает о своем.
Когда сигарета начинает жечь пальцы, Рус показывается нам на глаза и протягивает мне какой-то телефон. Я тут же прикладываю трубку к уху.
– Ты уже понял, что девочка у нас? – в трубке раздается незнакомый голос.
Шестерка Башарова, скорее всего. Сам он точно светиться не захочет.
– Условия? – сухо говорю.
– А ты времени зря не теряешь, сразу к делу? Ну хорошо. Если еще хоть когда-нибудь хочешь увидеть девку – сдай в прокуратуру своего босса. Со всеми подробностями. И не в нашем мухосранске, где любого можно подкупить, а в столице. Все схемы, «черные» документы. Абсолютно всё.
– Я сам пойду следом.
– Верно мыслишь. Зато ублюдка своего спасешь. Она же от тебя беременна, да? У тебя три дня. Иначе сначала мы убьем твоего ребенка, а потом сдадим в бордель сучку. И ты никогда больше ее не найдешь.
– Я хочу убедиться, что Лидия в порядке.
– Слишком много хочешь. Советую помалкивать. Если твой шеф все просечет и попытается скрыться, мы… Ну, ты уже понял.
Звонок обрывается.
Первым порывом я хочу расхерачить этот долбаный телефон, но вовремя себя останавливаю. По нему скорее всего со мной и будут связываться в дальнейшем.
Трубка в руке издает короткий сигнал. Мне приходит видео, которое я тут же разворачиваю на весь экран.
Четыре секунды записи, где Кудряшка со связанными руками и заплаканными глазами лежит в багажнике. Рот заклеен, а на запястьях уже виднеются красные следы.
Самое паскудное, что я ничего не могу сейчас сделать. А она там одна. Напугана до ужаса, маленькая моя.
– Ярый, не молчи, – просит Ринат.
– Пугают пока, решили доказать, что они это серьезно, – я скрываю от него правду. Мне самому сначала надо все обдумать. – Видео прислали для подтверждения.
Бросаю телефон Ринату на колени, он проигрывает запись с начала. Рус мнется где-то рядом.
– Свали, – рычу в его сторону. – Иначе я за себя не отвечаю.
– Уйди, сын. Не до тебя сейчас, – Ринат меня поддерживает. – В город надо гнать. Здесь все равно бесполезно что-то делать. Будем искать ресурсы.
– Поехали.
Перед тем, как сесть в машину, я предупреждаю теть Надю о нашем отъезде. Она порывается собрать еды в дорогу, так что приходится отмахнуться срочными делами и наврать о том, что Лия уже в машине, а молоко она по дороге разлила.
До города доезжаем быстро, дорога на всем пути практически пустая. Я сбрасываю Рината, говоря, что поехал к одному спецу пробить номер.
В действительно же я к нему и еду, но компания мне была не нужна по другой причине. Я раздумываю над предложением Башарова.
Знаю, что сдавать своих – западло. Тем более так крупно. Но я не могу допустить того, чтобы Кудряшке навредили.
А с другой стороны, если нас с Рином обоих закроют, то защищать ее будет уж точно некому. Папаша первым делом потащит Лию на аборт. Даст врачам на лапу, чтобы те не задавали лишних вопросов, и насильно избавит малышку от нашего ребенка.
– Впустишь? – спрашиваю, как только Коршун открывает дверь.
– Ярый? Залетай, как раз пожрем вместе.
Он сразу идет на кухню, я заруливаю следом. Отказываюсь от жареной картошки и, пока он ест, обрисовываю проблему.
– Не, ну можно попробовать поискать по базам, но только что это даст? Ты ж понимаешь, что номер левый скорее всего.
– Мне говорили, что я везучий.
– Ну, пошли тогда.
Коршун, в народе Коршунов Андрей Иванович, впускает меня в свое святая святых. В этой комнате точно лучше лишний раз руками не махать. Везде какие-то провода, компьютеры, левые телефоны, которые он периодически вскрывает.
– Номер диктуй.
Я называю одиннадцать цифр и смотрю на большой длинный экран монитора.
– Прокопенко Аркадий Никифорович, семьдесят два года, из доходов только государственная пенсия. Телефон мертвый в данный момент, так что я тебе его пробить не смогу.
– Коршун, ну ты же можешь, – подкидываю угля для его непомерного эго.
– Ща, погоди. Так, что тут у нас… – он то и дело щелкает мышкой. – У него имеется сын, Прокопенко Григорий Аркадьевич, тридцать шесть лет, две судимости, откинулся только в прошлом году. Работы официальной нет. Подходит тебе персонаж?
– Да-да. Пробей, есть у него личные номера?
– Несколько закрытых симок только… Ты, может, и везучий черт, но сегодня только наполовину.
– Ладно, Коршун, спасибо. Буду должен.
– Для старых друзей скидка сто процентов, – он салютует мне на прощание.
На улице я нахожу ближайший ларек, где покупаю сигареты. Закуриваю, привалившись к капоту своей тачки, и думаю, какого хрена мне делать дальше.
Телефон в кармане снова оживает.
На этот раз Кудряшка уже в какой-то комнате. Она сидит на обшарпанном стуле, жутко бледная, с потрескавшимися губами, искусанными в кровь.
– Пожалуйста… Пожалуйста, сделай так, как они просят…
Меня от ее голоса, от шепота, пропитанного чистым концентрированным страхом, в узел завязывает. На капоте остается вмятина, после то как я впечатываю кулак в него. Боли вообще не чувствую.
Глава 24
Лия
– От ребенка надо избавиться в любом случае.
– На таком сроке таблетка уже не сработает, ее нужно везти в клинику и там уже вычищать. Я могу договориться, но это, разумеется, будет не бесплатно…
Я зажимаю себе рот, чтобы не закричать. Отшатываюсь от двери, но тут же беру себя в руки. Мне нельзя привлекать к себе внимание. Они не должны знать, что я подслушала разговор.
Одним из участников диалога был мой дядя, я узнала его по голосу. Теперь все слова Яра начали обрастать доказательствами. Меня использует моя же семья.
Отца я еще не видела, но вряд ли все это происходит без его ведома. Меня предали люди, которых я искренне любила.
По ту сторону раздаются шаги, и я быстро забираюсь под одеяло, делая вид, что все еще крепко сплю. Меня чем-то накачали по дороге, и я сразу отключилась. Очнулась уже в незнакомой комнате с дикой головной болью и ужасной сухостью во рту.
Здесь даже воды не было…
Дверь открывается, я сжимаюсь еще сильнее. Глаза зажмурены, одеяло натянуто высоко. Надеюсь, они не заметят, как я дрожу.
– Лида, девочка, ты уже проснулась? – раздается фальшиво заботливый голос дяди.
Я чувствую, как матрас слева от меня прогибается. Задерживаю дыхание, чтобы меня совсем ничего не выдало.
Тяжелая рука ложится поверх одеяла, я вздрагиваю. Больше нет смысла притворяться, и я открываю глаза.
– Как ты себя чувствуешь? Что-то болит?
Две минуты назад этот человек хотел убить моего ребенка, а сейчас спрашивает, как у меня дела. У меня мир рушится. Все переворачивается за считанные секунды.
– Почему я здесь? – выталкиваю из сухого, почти слипшегося горла.
– Ты теперь в безопасности. Наконец-то нам удалось тебя отыскать, Лидочка. Твоей жизни больше ничего не угрожает.
Я только сейчас осознаю, что это с Ярославом мне ничего не угрожало. А здесь в любой момент мне могут приставить пистолет к виску.
– Могу я покинуть дом? – спрашиваю, особо ни на что не надеясь.
– Тебе лучше оставаться здесь какое-то время. Под личной охраной. Обещаю, тебя никто не тронет. Все будет хорошо.
Не понимаю, как можно так врать в глаза родной племяннице. Или, может, меня подкинули в эту семью? Другие объяснения просто в голове не укладываются.
– Что вообще происходит? – я хочу услышать дядину версию событий.
– Тебя, к сожалению, втянули в войну. В очень опасную войну, Лида. Но ничего не бойся, я смогу тебя защитить. Тебя и твоего ребенка, – он опускает взгляд на мой живот.
Зря я призналась в этом, когда меня запихивали в машину. Но мне почему-то казалось, что с беременной девушкой не станут поступать настолько жестоко. А потом, через несколько километров в багажнике, я увидела шприц с какой-то мутной жидкостью.
Я очень испугалась. Но не за себя. Боялась, что неизвестный препарат может спровоцировать выкидыш.
– Тебе надо поесть, хорошо? Я сейчас принесу что-нибудь. Тебе ведь сейчас за двоих думать нужно, правда?
– Да… – растерянно выдыхаю, чтобы своим молчанием нечаянно не спровоцировать дядю.
Мне стоит притвориться овечкой так долго, как будет возможно. Пусть дядя и его люди считают, что я ничего не понимаю. Никаких лишних вопросов.
– Здесь есть смежная с комнатой ванная. Ты можешь освежиться, если хочешь. Но я на всякий случай убрал все лишние предметы, чтобы ты не наделала глупостей, Лидочка.
На самом деле он убрал все, чтобы я не могла применить какую-нибудь бритву против него. Но я конечно же молчу, заталкиваю поглубже свои мысли и просто киваю.
Как только он уходит, я скрываюсь в ванной. Умываюсь холодной водой, пью прямо из-под крана. Неизвестно что мне могут подмешать в напиток, лучше я отделаюсь каким-нибудь расстройством желудка из-за грязной воды, чем потеряю малыша, поддавшись своей жажде.
После этого становится немного легче. Губы теперь не тянет от сухости, я могу безболезненно глотать, не разрывая при этом горло.
Дядя приносит поднос и тут же выходит из комнаты, пожелав мне приятного аппетита. Я со вчерашнего вечера ничего не ела, в желудке урчит от голода, но я быстро смываю все в унитаз, опасаясь последствий.
Время тянется очень медленно. Я просто лежу и смотрю в одну точку. Зубы стучат от страха.
В какой-то момент дверь ударяет об стену. Ко мне заходят сразу двое мужчин, один из них молча сдергивает меня с постели и куда-то тащит.
– Хватит брыкаться, – зло цедит, когда я в очередной раз пытаюсь выдернуть руку. – У меня с такими строптивыми сучками разговор короткий, – он хватается за собственную ширинку.
Я тут же замолкаю, представляя, что он может сделать со мной. Переставляю ноги, едва поспевая за ним.
Меня сажают на какой-то скрипучий стул. Я боюсь, что он развалится прямо подо мной.
В комнату входит седоволосый мужчина, за ним я вижу собственного дядю. Последний даже не смотрит на меня.
– У меня есть для тебя подарок, девочка, – у него низкий прокуренный голос.
Перед моими глазами появляется новый шприц. Я едва сдерживаю себя, чтобы в эту же секунду не броситься со всех ног подальше от него.
– Здесь чистый героин. Ты ведь не хочешь проверить, как он на тебя повлияет? И на твоего выблядка тоже? Сделай все, что потребуют мои люди, иначе я лично вколю тебе всю дозу. Если повезет, не откинешься. Но я бы на твоем месте проверять не стал.
– Что мне нужно делать?.. – спрашиваю будто не своим голосом. Я не могу допустить, чтобы эта дрянь попала в мой организм.
– Просто будь послушной девочкой. До скорой встречи.
Он уходит, а мне на колени кидают какой-то листок бумаги. Здесь два варианта того, что я должна сказать.
Один для Яра, а второй… Для кого второй?
Все это время у меня дрожит голос.
– Спаси меня, папочка… – я читаю последнюю фразу с помятой бумажки и отвожу взгляд от камеры телефона.
Получается, что мой отец не в курсе всего происходящего? Он не знает, что со мной происходило все это время?
Дядя решил пойти против всех. Занял кресло моего отца и теперь занимается незаконными делами, впутав меня во всю эту историю.
Я вспоминаю, как в детстве он водил меня в парк и покупал столько мороженого, сколько я могла съесть. Он приезжал ко мне в школу, когда папа был в командировке, и разговаривал с группой мальчиков, которые вечно всех задирали.
Они тогда порвали мне портфель, я пожаловалась дяде, и на следующий день после их разговора все четверо обходили меня стороной. Даже не смотрели на меня.
Как он мог так поступить? Предать свою семью из-за каких-то денег…
– Вставай, – командует мне незнакомый мужчина. – И без глупостей.
Меня возвращают в уже знакомую комнату, дверь снова запирают.
Я совсем не понимаю, что мне делать. Выхода отсюда нет, я никак не смогу подать сигнал Яру.
К вечеру у меня начинает тянуть низ живота. Сначала я не замечаю этого, списываю все на обычное недомогание, но постепенно боль нарастает.
Я сворачиваюсь в комок на кровати, подтаскиваю колени к груди. Хнычу, когда очередной спазм проходит по телу, закусываю уголок подушки.
Мне приносят ужин, но я никак не реагирую. Даже глаза не открываю.
– Че с тобой? – прилетает грубый вопрос. – Эй, ты живая вообще?
Ничего не отвечаю. Точнее у меня шевелятся губы, но звука нет. И сил тоже нет.
– Шеф! У нас проблемы. Девка загибается, серая вся. Она такими темпами кони двинет раньше времени.
– Что с ней? – в комнату заходит дядя. – Лид, ты как? Где болит?
Я бросаю на него презрительный взгляд и поворачиваюсь спиной ко всем присутствующим. Ощущение, что в этом человеке уживаются две личности. Одна переживает за меня, даже как-то искренне, а у второй нет никаких чувств.
– Девочка, давай, подскажи мне, что с тобой. Я хочу тебе помочь, – в сознание врезается третий голос.
Кажется, именно он тогда разговаривал за дверью с моим дядей.
– Послушай, я врач, понимаешь? У меня нет задачи сейчас навредить тебе, – он тянет одеяло, в которое я завернулась.
Я поддаюсь, потому что мне становится только хуже.
Холодные пальцы касаются живота, он надавливает в нескольких местах.
– Ну, все не так плохо. Ты позволишь мне сделать несколько уколов и поставить тебе капельницу? Клянусь, что это не навредит твоему ребенку. Но тебе сразу станет легче.
– Давайте…
Мне почему-то хочется ему верить. Он как будто одной своей аурой располагает к себе, несмотря на то, что предлагал моему дяде вариант решения «проблемы» с моим малышом.
Сначала я терплю несколько уколов. Они неприятные, но я сжимаю зубы, потому что ощущение внизу живота сейчас перекрывают все.
Для капельницы мне приходится лечь на спину. Мужчина находит вену не с первого раза, но после трех попыток ему все-таки удается установить иголку правильно.
Следующий час я слежу за каплями непонятного раствора, считаю их, сбиваясь несколько раз.
– Ну как ты? – врач возвращается, когда капельница подходит к концу.
– Спасибо, мне действительно лучше.
Тянущие ощущения сохраняются, но хотя бы резкие острые спазмы прошли. Последний был как раз перед его вмешательством.
– Прости, отвлекусь, важный звонок.
Он отходит на пару шагов от кровати, я не вслушиваюсь в его речь. Гипнотизирую взглядом иголку в вене.
– Ночью придется тебя разбудить, чтобы повторить все, – предупреждает, подходя вплотную к постели.
Я вздрагиваю, когда рядом со мной приземляется телефон. В голове проскальзывает мысль схватить его и убежать в ванную, чтобы попытаться связаться хоть с кем-нибудь.
Следующие слова мужчины меня удивляют:
– Бинт забыл взять. Полежи еще немного, девочка, – его взгляд на миг падает на телефон, и он просто выходит из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Теперь я уверена, что он сделал это специально. Дал мне возможность позвонить хоть кому-нибудь.
Мне очень хочется набрать номер Яра, но я его не знаю. Поэтому у меня остается лишь один вариант. Одиннадцать знакомых цифр, я постоянно поглядываю на дверь, боясь, что в комнату может войти кто-то посторонний.
– Да. Кто это?
– Папочка… – я шепчу.
– Лидия?! Малышка моя, где ты?!
– У меня мало времени. Я не знаю… Не знаю, где я… – сбивчиво тараторю шепотом, чтобы никто не услышал.
– Ничего не бойся, дочка. Я заберу тебя, слышишь? Заберу!
– Найди Ярослава, пожалуйста. Пожалуйста, пап… Он работает на Рина… – я обрываю звонок, услышав, как дверь открывается.
Ко мне заходят сразу двое. Врач и тот самый охранник, который тащил меня, чтобы заснять видео.
Я прячу руку с телефоном под одеяло, слежу взглядом за этими двумя.
– Сейчас будет немного больно, потерпи, – он извлекает иголку, перематывает мне руку самофиксирующимся бинтом. – Согни пока и через пятнадцать минут сними, хорошо?
– Да, конечно… – я думаю над тем, как незаметно вернуть ему телефон.
– Дай-ка мне вторую руку, хочу проверить пульс.
Он перегибается через меня, закрыв обзор второму мужчине. Я возвращаю ему телефон, он тут же прячет его в рукав свитера, придерживая пальцами.
– Уже не такой высокий. Отдыхай, девочка. Поспи, тебе нужно.
Я опять остаюсь одна. Только теперь у меня появляется крохотная надежда на чудо.
Глава 25
Ярослав
Со мной никто не связывался уже сутки.
Все это время я не находил себе места, пытался рыть по старым связям, но каждый раз упирался в тупик. Ни одной долбаной нитки, за которую можно было бы зацепиться.
Телефон Прокопенко так ни к чему и не привел. Глухо все. Как в танке.
Ринат звонил один раз за все это время. Сказал, что отвезет Руса к какому-то своему знакомому в глушь на время. Дальше уже будет решать, что с ним делать. Когда все здесь закончится.
Мой рабочий телефон подает признаки жизни. В первые секунды я не собираюсь брать, но потом все-таки отбиваю звонок.
– Да, – сухо и безэмоционально.
– Ярос…
– Ближе к делу, – взрыкиваю, потому что меньше всего мне сейчас хочется, чтобы у меня отнимали время пустой болтовней.
– Тут вас какой-то мужик спрашивает. Корочками тычет во всех. Мы, конечно, можем его спровадить, но проблемы могут быть…
– Буду через пятнадцать минут.
Сам не понимаю, как добираюсь до офиса Рината. Действую скорее на автомате, руки сами управляют тачкой.
Один из охранников ошивается на улице с сигаретой в зубах, но при виде меня тут же тушит бычок и идет навстречу.
– Коротко и по сути, – говорю вперед него. – Кто такой, с какими целями заявился?
– Да мы сами толком не поняли. Шишка какая-то из столицы вроде. Глаза бешеные, кидается на всех. Тебя ему подавай. Кое-как удалось успокоить после звонка.
– Ладно, щас разберемся. Веди к нему.
Брови сами ползут вверх, когда я узнаю в мужике отца Лии. Боря был прав, глаза у него сейчас реально дикие. Кажется, что берегов в данный момент он точно не видит.
Интересный поворот событий. Я такого точно не ожидал.
– Бельский, – киваю ему. – Вот так сюрприз.
– Где моя дочь, ты, подонок?! – он тут же подскакивает ко мне, берет за грудки.
Охрана рыпается в нашу сторону, но я отдаю им головой молчаливый приказ сидеть на месте. Сами разберемся, вдвоем.
– Надо же, тебя теперь заботит жизнь Лидии? С каких это пор, не подскажешь?
– Отвечай, сукин сын! Или я прямо сейчас тебе лишнюю дырку организую, – отец Кудряшки направляет ствол точно по центру моего лба.
– А дальше что? Мои люди положат тебя прямо здесь. Красиво будет, как думаешь? Два трупа средь бела дня, один из которых при погонах и шмалял из табельного просто так.
– Отпустите мою дочь, ублюдки. Она же ребенок еще совсем, жизни не знает. Вам самим не западло?
– А тебене западлобыло сына Рината брать за наркоту, которую ты сам же ему и подкинул? Он тоже пацаном зеленым был, еще младше твоей дочурки, между прочим. Ты мне тут про понятия не втирай, не мы эту войну начали, – хмыкаю и двумя пальцами, будто брезгливо, отодвигаю ствол подальше от своей голову.
Вдруг у него рука дрогнет? А мне нравится, когда все мои мозги находятся в черепной коробке.
– Ты сам знаешь, как все делается. Ну посидел он пару дней в камере, пацану не повредит ценности переоценить.
– Пару дней?! – теперь пришел мой черед наезжать. – Пару, сука, дней?! А ты в своей башке ничего не перепутал? Мы больше месяца не знали, живой он вообще или нет.
Хоть Рус и проявил свою гнилую натуру, я все еще помню состояние Рината, да и свое тоже, когда мы знать не знали, как к нему подобраться. Рин мог сутками не спать, все копал, пока окончательно не валился с ног.
– Как…больше месяца? – Бельский даже отшатывается на пару шагов.
– Об косяк, блять, – раздраженно отвечаю. – У меня нет времени языками с тобой чесать. Говори что хотел, и разойдемся.
– Я знаю, что мою девочку похитили. Мне прислали видео, а потом еще этот звонок. Я сначала думал, что мне показалось, гадал, о каком Ярославе речь, но потом до меня дошло, что дочь четко попросила найти тебя, – он замолкает на несколько секунд. – Если вы хоть что-то с ней сделали…
У меня картинка в голове не складывается.
Вообще ничего не понятно.
Какое видео ему прислали? Что за звонок?
Ему действительно звонила Кудряшка? Но как это возможно…
И почему вообще Бельский примчался сюда, думая, что его дочь у нас, когда он по идее в сговоре с Башаровым и должен быть в курсе всех последних событий?
– Лия некоторое время действительно была у нас, но потом люди Башарова ее перехватили. С каких пор ты не знаешь последние новости о делах этой мрази?
Бельский окончательно опускает руку с пистолетом.
Он шарит взглядом по моему лицу. Видимо, пытается отыскать признаки вранья, как его учили, но уже через пять секунд мы оба убеждаемся в том, что я говорил правду.
– Что с моей дочерью?.. – теперь в небольшом помещении охраны звучит голос отца, который понятия не имеет, где сейчас находится его ребенок.
– Видео. Покажи мне.
Бельский протягивает мне телефон с разблокированным экраном. Я узнаю комнату на заднем плане, смотрю на Кудряшку. Она находится в той же позе, что и на той записи, которую прислали мне.
– Мне надо подумать, – я возвращаю ему телефон и подхожу к стене.
Упираюсь в нее кулаками, кладу голову на них. Закрываю глаза, чтобы не отвлекаться на лишнее. Я представляю перед собой большую чистую доску, постепенно на ней начинают появляться все фрагменты происходящего.
Я должен сдать Рината именно в столице. Туда же недавно перевели отца Лии. Его тоже шантажирует Башаров, эмоции явно были не поддельными.
Это все взаимосвязано. Одно вытекает из другого.
Выходит так, что и Бельский в этой ситуации жертва. Он не чурался играть грязно, но в этот раз его походу переиграли.
– Почему моя дочь попросила найти именно тебя? – вопрос раздается за моей спиной.
– Потому что она беременна от меня.
Я поворачиваюсь лицом к отцу Кудряшки и кривлю губы в ухмылке, замечая самую высокую степень охреневания на его роже.
Да, малышка носит моего ребенка.
Да, я сделаю что угодно ради них.
– Что ты должен был сделать? – задаю вопрос отцу Лии. – Были еще какие-то указания?
– Нет, только это видео. Но, я думаю, в ближайшее время они снова объявятся.
– И поймут, что ты сорвался из столицы сюда, – я недовольно качаю головой.
– Я оставил свой телефон в квартире, это просто копия. Так они будут думать, что я все еще в Москве, но входящие сейчас отслеживаются в реальном времени.
– Умно.
Мне надо связаться с Ринатом и предложить ему свой план. Надеюсь, с его реализацией проблем не возникнет.
