Текст книги "Его невинная пленница (СИ)"
Автор книги: Софи Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Рин обещает подъехать через полчаса. Он как раз почти заехал в город, по его словам, осталось всего несколько километров.
За это время я успеваю пересказать Бельскому некоторые подробности. В том числе и о том, что его брат крысятничает за его спиной.
– И какие у тебя доказательства? – он мне не верит.
Упрямство Кудряшка точно взяла от него. Пока носом не ткнут – глаза не раскроют.
– Пораскинь мозгами. Ты даже не знал, что Ринат перехватил твою дочь. Мы связывались с твоим братом, потому что в городе был именно он. Ты не знал о том, что Руса никто не выпустил. На мой дом наехали псы Башарова с пушками. И, уж поверь, палили они без разбору.
– Он Лидку с детства нянчил. Из роддома их с ее матерью забирал, потому что у меня тогда была командировка… – Бельский опускает голову, смотрит в пол.
Я знаю, где Ринат хранит алкоголь, так что без труда нахожу бутылку. Наливаю в стакан на пару пальцев и протягиваю отцу Лии. Он осушает его за пару секунд.
– Гнида. Да я его сам придушу, – заявляет низким, пропитанным гневом голосом.
– В очередь, – усмехаюсь в ответ, чтобы разрядить обстановку.
– А после него до тебя доберусь. Какие отношения связывают тебя с моей дочерью?
– Ну а сам как думаешь, если Лия носит моего ребенка?
– Как это случилось?
– Тебе на пальцах объяснить, откуда дети берутся? – ничего не могу с собой поделать, ухмыляюсь в очередной раз.
– Не дерзи, – Бельский подрывается с дивана, делает выпад в мою сторону.
Он якобы снова тянется к стволу, но я прекрасно понимаю, что это чистой воды блеф. Может, потом он и попробует со мной разобраться, но в данный момент ему нужна моя помощь, чтобы найти дочь. И это сейчас единственное, что его волнует.
Как и меня.
Кудряшка должна выжить. Они должны.
Дверь в кабинет открывается. Ринат выглядит слишком помято, на его лице отпечаток глубокой усталости. Я бы сейчас накинул ему десяток лет сверху к реальному возрасту.
– Приветствую, – он краток, на большее, видимо, уже не хватает сил.
Они с Бельским переглядываются и кивают друг другу.
– Твой брат, – я обращаюсь к отцу Кудряшки. – Находится под влиянием Башарова. Я думаю, что руководит всем именно он. Следовательно, вся верхушка прокуратуры и нашей доблестной полиции у него прикормлена. В эту сторону рыпаться бесполезно.
– Ну прям так уж и вся… – он мнется.
– Уважаемый, – в диалог вступает Рин. – Всем присутствующим здесь давно известно, что вы там все на «зелень» падкие. Давай-ка сворачивай свой театр одного актера, в рай ты все равно уже не попадешь.
– Продолжим, – перевожу внимание на себя. – Половина наших бойцов не в строю. Еще часть вообще в больничке, потери тоже есть. За два дня мы команду не соберем. А идти без подготовки и с сомнительными парнями… Проще застрелиться тогда.
– Но Лидия звонила мне с какого-то номера. Вы можете пробить его по своим каналам. Я не стал, потому что понятия не имею, кому можно доверять.
– А братец? – я хмыкаю.
– Он на звонки не отвечает.
Мне кажется, я слышу, как скрипят зубы Бельского.
– Даже если мы пробьем номер, еще раз повторяю, у нас нет нормальной команды, – продолжаю свою мысль. – Поэтому остается только один вариант.
– Ты решил играть по их правилам? – Ринат хмурится. – Каковы шансы, что они оставят твою девочку в живых, когда получат свое?
– Никаких. У них будет видимость того, что я пошел на их условия.
– И что ты собираешься делать?
– Я напишу признательное так, чтобы не задело тебя, Рин. Пойду с силовиками на сделку. Крупная рыба взамен на мои показания. И Кудряшку. Если Башарову был нужен отец Лии, то у него нет сильных подвязок в столичных органах. Он не сможет выкрутиться.
– Ты уже все продумал, Ярый, как я погляжу, – Ринат откидывается на спинку стула и смотрит мне четко в глаза.
– Скажу, что с Лидией провернул все за твоей спиной. Тебя, конечно, немного потаскают, но только в качестве свидетеля. Уж в этом, надеюсь, не откажешь? – растягиваю губы в кривой ухмылке.
– Не откажу.
– Ты не все учел, – выдает отец Кудряшки. – Как ты сам отмажешься от всего? Тебе светит реальный срок, там же несколько статей сразу…
Ринат понимающе качает головой.
Бельский смотрит на меня с неприкрытым интересом, жаждет получить свой ответ.
– Никак. Меня закроют, но с Лией все будет хорошо. Я надеюсь на это.
– Подожди… – наш бывший прокурор теряется. – Ты пойдешь на это? Ради моей дочери? Добровольно сядешь?
– Другого выхода нет. Ради нее я сделаю все.
К ночи я добираюсь до Москвы. Гоню под двести по пустой трассе на тачке, которую мне одолжил Ринат после наших обсуждений всех деталей.
Тюрьмы я не боюсь. Вряд ли там может быть хуже, чем брошенному пацану в детском доме.
Сердце выдает кульбиты из-за мысли, что мой ребенок будет расти без отца. Он обязательно родится, здесь я почему-то даже не сомневаюсь.
Паршиво из-за мысли, что я его бросаю. Да, не отказываюсь, но добровольно оставляю без моей защиты в этом мире.
Как будто предаю его. Или ее.
Если будет девочка, то пусть она возьмет все лучшее от Лии. И, может, когда-нибудь она тоже сможет увидеть во мне что-то такое. Как ее мать.
Сука, почему так ноет-то в груди?
Глава 26
Лия
– Ну что же ты, мамочка, перепугала всех раньше срока? Тебе рожать через три недели, а вы примчались посреди ночи, еще и с мигалками, – Мария Николаевна улыбается мне и подает несколько бумажных полотенец.
– Простите… – я смущаюсь, вытираю гель с живота. – Мне просто показалось, что уже началось…
– Ничего страшного, дорогая, это уж я так. Скорее всего просто малыш толкнулся, а ты приняла это за схватки. Домой поедешь или полежишь у нас до утра? Но я показаний не вижу.
– Домой.
Я выхожу из кабинета, точнее переваливаюсь с ноги на ногу и медленно шаркаю ногами, потому что в моем теперешнем положении только так.
Отец сразу подскакивает ко мне с расспросами, атакует Марию Николаевну, когда та выходит следом.
– Да не переживайте вы так, все нормально с вашей дочерью. Родит в срок. Считайте, что сегодня у вас была тренировка.
В машину я забираюсь с той же скоростью улитки. Папин водитель улыбается при виде нас, спрашивает, все ли у меня хорошо. Я просто молча киваю, потому что силы закончились еще в кабинете УЗИ.
В последнее время я очень плохо сплю, буквально по паре часов в день. Мой гинеколог прописала мне мягкое снотворное, но оно меня не берет. И это, конечно, сильно сказывается на общем состоянии.
– Лид, давай я останусь с тобой? Что-то я переживаю за тебя, моя девочка, – папа помогает мне выбраться из его служебного автомобиля, когда мы оказываемся во дворе моего нового дома.
До сих пор не могу привыкнуть к Москве. Здесь все как-то слишком… Очень много людей, все вечно куда-то торопятся. Мне не нравится такой темп жизни, но отец не мог оставить меня совершенно одну в старой квартире.
Здесь он всегда рядом в случае чего.
– Мария Николаевна же сказала, что все хорошо. Я переволновалась. Сейчас мне нужен здоровый сон, – вымученно улыбаюсь уголками. Папа не знает о моих проблемах, я не хочу лишний раз его расстраивать.
– Ты ведь знаешь, что можешь позвонить мне в любое время? Я всегда приеду. Даже если тебе просто захочется чего-нибудь, – отец тяжело вздыхает, открывая для меня тяжелую подъездную дверь.
– Я знаю, пап. Спасибо.
До самого утра я лежу в кровати с закрытыми глазами. Представляю, как все могло бы быть в моей жизни.
В голове проскальзывают разные варианты.
В одном из них я работаю врачом и коллекционирую коробки шоколадных конфет, которые мне в качестве благодарности дарят счастливые пациенты.
В другом мы с девчонками отмечаем еще один успешно законченный год. Пьем шампанское и смотрим разные девчачьи мелодрамы.
А в третьем…
В третьем прямо сейчас меня обнимают сильные мужские руки, а шею щекочет вкрадчивый голос Ярослава, который обещает, что все действительно будет хорошо.
Боже, как же я скучаю по нему… Словами не передать.
Мне даже увидеть его больше не дали. Потому что он сам запретил.
Я знаю, что Яр сделал для меня. Знаю, что он пожертвовал всем ради нас с сыном.
Обо всем мне рассказал отец, после того как меня освободили. Помню, как кричала, не веря его словам. Как умоляла в машине скорой помощи дать мне хотя бы попрощаться с Яром.
Тогда я и познакомилась с Марией Николаевной. Только ей удалось меня успокоить. Она вообще с самого начала со мной не нянькалась, лишь предупредила, что если я сейчас же не замолчу и не успокоюсь, то «скину» ребенка. Потому что и так уже на грани было.
Лежа на кровати под, казалось, непрекращающимися капельницами, я вгрызалась зубами в ладонь, отвлекаясь на боль, лишь бы снова не утонуть в истерике.
Первые два месяца без Яра прошли примерно в таком режиме. А дальше я, заставив себя, переключилась на здоровье ребенка.
Утром я завтракаю скорее по привычке, думаю о малыше, который точно не обрадуется, если его мама будет голодать.
Каждый мой день проходит по одному и тому же расписанию, так что после завтрака у меня прогулка в парке у дома.
Я придерживаю совсем уже большой живот рукой, останавливаюсь возле детской площадки и наблюдаю за маленькими непоседами.
Яру дали тринадцать лет за все. Когда он выйдет, наш сын уже будет уже совсем взрослым мальчуганом, который не будет знать своего отца. Мне невероятно больно думать об этом.
– Эй, красавица, ты чего нос повесила? – сбоку раздается знакомый голос.
Я оборачиваюсь, Ринат улыбается и протягивает мне шарик в виде веселого облачка.
– Как ты?.. – я растерянно хлопаю глазами, но веревочку перехватываю.
– Да у твоего отца узнал, где ты можешь быть. На чай позовешь? – Ринат щурится от ярких лучей солнца и прикрывает лицо широкой ладонью.
Ринат после всей этой истории тоже перебрался в Москву. В первую нашу спокойную встречу он рассказал мне про своего сына, просил прощения за него.
Как-то незаметно Ринат стал заезжать ко мне. В один из таких визитов я спросила, что это все значит, а он просто пожал плечами, немного стушевавшись, и сказал, что больше меня не побеспокоит.
А я вообще не это имела в виду.
Сошлись на том, что никто из нас эту странную дружбу объяснить не может, но и прерывать ее не хочет.
– Где твоя машина? – спрашиваю, играясь с шариком.
– Оставил на входе в парк. Хочешь еще немного погулять или сворачиваемся?
– Я бы еще прошлась.
– Тогда прошу, красавица, – Ринат подставляет мне локоть, и мы делаем еще несколько кругов по пешеходной дорожке.
У него какая-то ужасно большая машина, в которую я теперь не могу залезть без посторонней помощи.
Ерзаю на кожаном сиденье, устраиваюсь удобнее, поглаживая живот. Опять немного тянет внизу. Бессонная ночь дает о себе знать.
– Тебе к врачу не надо? – заводить мотор Ринат не торопится.
– А что, плохо выгляжу?
Он теряется, пытаясь, кажется, подобрать слова. Даже если женщина глубоко беременная и чувствует себя скорее слоном, чем человеком, ей все равно нельзя такое говорить, Ринат это понимает.
– Отлично выглядишь, красавица. Переживаю за будущего разбойника, – усмехается и кивает на мой живот.
– Ладно, выкрутился, – я посмеиваюсь. – Ночью была в больнице, у нас все отлично. Малыш не должен родиться раньше.
Ринат водит аккуратно. Периодически поглядывает на меня, рассказывает забавные истории. До дома на его автомобиле мы добираемся дольше, чем если бы пошли пешком. На развороте образовалась пробка из-за аварии.
– Посидишь минуту, ладно? Я же пакеты в тачке забыл, – Ринат помогает мне сесть на лавочку возле подъезда и возвращается к машине.
Я резко разжимаю пальцы, и шарик срывается в небо. Живот опоясывает острой болью, я зажмуриваюсь и вскрикиваю, не в силах терпеть ее.
Мне мокро.
Кажется, у меня и правда отошли воды. Я в панике смотрю по сторонам, Ринат припарковался на единственном свободном месте за два подъезда от моего, и сейчас я его не вижу.
Мамочки, как же больно.
От новой вспышки у меня летят искры из глаз. Я не могу сдержаться, из горла вырывается глубокий стон. Одной рукой я продолжаю обнимать живот, второй вцепляюсь в скамейку до ломоты в пальцах.
А ведь дальше будет только хуже.
По крайней мере я читала, что первые схватки – ничто по сравнению с главным этапом, когда ты сидишь на кресле с раздвинутыми ногами, а ребенок вот-вот появится на свет.
Не хочу! Я не хочу!
Мне страшно и больно. Как это остановить?..
– Я пирожные привез. Те, которые тебе понравились в прошлый раз, – Ринат насвистывает за моей спиной, а я даже повернуться не могу, потому что через все тело опять проходит новая волна спазмов.
Пытаюсь дышать ровно, но ничего не получается. Во рту мгновенно пересыхает.
– Красавица? – окликает, когда я хриплю и сгибаюсь пополам. – Лид, что с тобой?!
Слышится глухой звук удара пакетов об асфальт, Ринат подлетает ко мне и за секунду оказывается на корточках. Он вглядывается в мое лицо, а я беспомощно хватаю воздух потрескавшимися губами.
– Держись за шею.
Ринат подхватывает меня на руки и несет обратно в машину. Я кое-как называю ему адрес центра, с которым у меня контракт. Папа сказал, что так будет надежнее. Он не хотел, чтобы я наблюдалась в обычной поликлинике.
– Потерпи немного, девочка, – Ринат превышает скорость, обгоняет пробку по полосе, куда ему нельзя.
– Я т-тебе все зап-пачкала… – еле выговариваю, откидываюсь на спинку, сжимая зубы, чтобы не закричать.
– Химчистку потом оплатишь. Я специально чек сохраню и тебе после родов предъявлю, – фыркает шутливо в мою сторону. – Это ведь оно, да? Рожаешь?
– Не знаю… Наверное…
Не должно все так быть. Не должно. Я знаю, что это болезненный процесс. Готовилась, читала об этом. Я все известные форумы облазила в интернете. Но сейчас что-то не то…
Меня в очередной раз накрывает.
Пищу и зачем-то приподнимаюсь на сиденье. Дугой выгибает от боли.
Опускаю взгляд и вижу бардовые размазанные следы на светлой коже обивки. Прижимаю ладонь к внутренней стороне бедра, а потом смотрю на нее.
Кровь.
На мне черные спортивные штаны, я не заметила сразу из-за них. Думала, это просто воды.
– Р-ринат!.. – вскрикиваю, тут же прижимаю другую руку к губам. Нельзя его отвлекать, он же за рулем.
– Что?! – он поворачивает голову ко мне на пару секунд, сразу все понимает. – Бл..ть, – проглатывает ругательство. – Продержись, девочка. Ты главное продержись еще немного.
По щекам катятся слезы от боли, я кусаю губы, отчаянно обнимаю живот ладонями.
– Пожалуйста, не умирай, мой маленький, – шепчу, не обращая внимания на Рината. – Я же не смогу без тебя… Еще и без тебя…
Ринат все это слышит, ругается еще громче. Он прибавляет скорость, пока я продолжаю разговаривать с малышом, отвлекаясь от бессвязного бормотания лишь на болезненных приступах, когда я словно не чувствую свое тело. Только одну сплошную боль в каждой клетке.
Машина тормозит возле большого современного центра. Ринат на руках вносит меня внутрь, вокруг сразу начинают суетиться врачи.
Меня укладывают на каталку, куда-то везут.
– Не отключайся, – кто-то хлопает меня по щекам. Я сосредотачиваюсь и узнаю голос Марии Николаевны. – Вот так, давай, очухивайся, моя хорошая.
– Что с-со м-мной? – хриплю сквозь боль, пока лаборант водит датчиком по животу. Холодно…
– Отслойка, вероятнее всего. Да, точно она. Падала, ударялась где-то?
– Нет, ничего такого. А с малышом? Что с ним? Он жив? – я цепляюсь за ее руку, приподнимаюсь, чтобы посмотреть на экран монитора. – Почему я не слышу, как бьется его сердце? Он что?.. Он?..
– Ирина, включи ей звук. Все хорошо с ребенком, слышишь? Жив твой мальчик. Успокойся, Лида. Дыши нормально. Дыши, говорю тебе!
От грозного голоса Марии Николаевны я немного прихожу в себя. Втягиваю кислород в легкие.
– Кесарить надо, милая. Тут уже консервативно не помочь. Согласна на операцию прямо сейчас? Шрам останется, имей в виду.
– Пусть. Плевать! Что угодно, только спасите моего ребенка! Хоть так режьте!
– Ну, мы ж не изверги здесь. Подпишешь бумаги и поедем с тобой дышать веселыми веществами. У тебя вещи где? Сумку собирала? Мы твоему отцу позвоним, его номер есть в карте.
– Дома, в коридоре стоит. Синяя такая, с черными ручка-а-ами!.. – срываюсь в крик из-за новой вспышки боли.
– Так, ладно, разберемся потом. Поехали, моя хорошая, выспишься хоть, а то такие синяки под глазами, что мне аж страшно. Когда спала-то нормально в последний раз?
– Не помню, – отрицательно машу головой, жмурюсь на пару секунд.
Коридор минуем быстро. Я только успеваю заметить, как Мария Николаевна что-то говорит Ринату. Так неудобно перед ним, отвлекла от важных дел, машину перепачкала, костюм тоже, наверное, испортила…
Меня везут сразу в операционную, там же дают согласие на подпись.
В последний момент ручка выпадает из рук. Мне снова больно.
– Извините… – я всхлипываю.
– Ничего страшного, – медсестры здесь добрые. – Сейчас мы осторожно разденемся, хорошо? Вещи как, спасать будем или сразу можно в утиль?
– М-можно в утиль…
Штаны с кофтой весь в крови. Ее хоть и не видно на темной ткани и, вероятно, можно попытаться отстирать потом, но я все равно больше не надену этот костюм. Не хочу вспоминать об этом жутком моменте.
Усмехаюсь, потому что… А вдруг мне и не придется? Вдруг я больше не проснусь…
– Вы это бросьте, – молодая девушка хмурит брови, профессионально считывая мой взгляд. – Мария Николаевна у нас лучшая. Хоть и строгая, но руки у нее волшебные. А скольких она вытаскивала из критических ситуаций… Вам крупно с ней повезло, честное слово.
– Я боюсь, – честно признаюсь ей в ответ.
– Все боятся. А потом за вторым приходят. И вы придете, вот увидите. У вас ведь мальчик, да?
– Да…
– За сестренкой ему придете через пару годиков. Муж у вас такой красавец, я мельком увидела в коридоре. И вы тоже, когда не плачете. Детки будут очаровательными.
Сглатываю, не хочу сейчас объяснять, что Ринат всего лишь мой друг.
А мой мальчик точно будет очень красивым. Как его папа. И ямочки на щеках у него обязательно будут такие же.
Глава 27
Я не могу привыкнуть к статусу матери.
Прошло уже два месяца, а мне все еще кажется, что маленький кричащий сверток, который я качаю на руках, не мой.
Матвей смешно шлепает губами, а я брожу по квартире и разглядываю его детское личико. Наш с Ярославом сын очень красивый. Я знаю, что для каждой матери ее ребенок особенный, но, честно-честно, мой малыш выиграл бы детский конкурс красоты, если бы такие существовали.
Хотя, возможно, они и есть…
– Так, дочь, холодильник я тебе забил, но у меня появился серьезный разговор, – папа входит в гостиную, тут же улыбается, когда Мотя начинает издавать странные причмокивающие звуки. – И даже не думай разжалобить меня внуком!
– Что случилось? – я не отвлекаюсь от сына.
Сажусь на диван, придерживаю его осторожно и позволяю Матвею играться с моими пальцами.
– Ты почему опять ничего не ешь? Я половину продуктов выбросил с прошлого раза. У всех срок годности истек.
– Пап, я ем. Просто ты приносишь слишком много. Я здесь одна, если что, а твоей провизией можно целую роту накормить.
– Я вижу, как ты ешь. Похудела так…
– Ты привык видеть меня с животом, а я вернулась в свое нормальное состояние. Все, не хочу об этом, – обрываю разговор, стрельнув в отца хмурым взглядом.
Каждый раз одно и то же. Надоело уже оправдываться. Я ем ровно столько, сколько мне нужно. У меня нет никаких проблем с молоком, так что моему организму всего хватает с лихвой.
– Хорошо-хорошо. Я всего лишь волнуюсь за тебя, Лид, – папа присаживается рядом на диван. – Дашь подержать внука?
– Сама хотела предложить, – улыбаюсь, осторожно передавая Матвея в руки отца. – Продержитесь десять минут? Ужасно хочется в душ.
По правде я бы и от горячей ванны не отказалась. Но это для молодой матери непозволительная роскошь. Как-то раз мне пришлось нестись из душа с пеной на голове, потому что Матвей проснулся раньше времени и начал плакать.
– Может, все-таки подумаешь еще раз о няне? – папа опять закидывает удочку в эту сторону.
– Нет. Я ведь уже сказала, что буду воспитывать сына сама. Еще не хватало, чтобы он потом назвал мамой постороннюю тетку.
– Хотя бы на пару часов в день…
– Пап, – говорю с нажимом, параллельно собирая волосы в высокий хвост. Голову я мыла всего лишь вчера, а Матвей вот-вот проголодается. У меня точно в запасе не больше десяти минут.
Да и папу не хочется так задерживать. Ему и так рано на работу.
Из ванной я выхожу, услышав детский плач. Маленькому ребенку никто не заменит маму, мой отец даже со всем своим опытом в виде меня не справляется.
– Послезавтра годовщина, Лид, – голос папы становится ниже. – Мне надо съездить, договориться о памятнике.
– Мы справимся, не беспокойся. Сколько тебя не будет?
– Дня три. Может, четыре.
Моего дядю застрелили при задержании. В четверг будет год, как его не стало. Для нас с папой это стало ударом, мы почти не говорили на эту тему, но я видела, что он очень переживал.
Несмотря ни на что, мы все-таки были семьей. Сложная тема… В любом случае смерти я ему не желала. Дура, наверное.
– Лид, если ты не хочешь, чтобы я уезжал…
– Пап, все правда в порядке. Я ведь уже не маленькая девочка и понимаю, что это нужно сделать. А мы с Мотей будем в порядке. За несколько дней без тебя конец света не случится, – я приподнимаю уголки губ.
– Вот так вот ты отца любишь, а, Лидок? – он тепло хмыкает.
– Ну па-а-а, что ты такое говоришь? Поезжай спокойно. Только напиши обязательно, когда доедешь, даже если это будет ночью. У меня сейчас такой режим… Сам знаешь.
– Да уж, внук в тебя пошел. Я помню, как ты концерты по ночам устраивала. Потом успокаивалась конечно, но наотрез отказывалась засыпать. Ногами болтала и потолок рассматривала, пока я кроватку качал. Раньше таких приспособлений не было, – отец кивает в сторону автоматической укачивающей люльки, которую нам с сыном подарил Ринат.
Он вообще много чего купил Моте, в том числе и на вырост. Я поначалу отказывалась, но в итоге легче было сдаться, потому что Ринат все равно находил способы меня убедить.
На следующий день после отъезда папы у меня резко заканчивается детская присыпка. Совсем вылетело из головы внести ее в список покупок. Матвей привык к определенной фирме, а другие ему слабо помогают.
Как назло в интернет-магазине аптеки нашей не оказывается. Я быстренько одеваюсь, пока Мотя спит, и бегу к соседке с просьбой посидеть буквально пятнадцать минут в моей квартире.
С Инессой мы подружились через месяц моего переезда, она на три года старше меня и работает на дому. А еще у нее четыре младших брата, так что она сразу предложила свою помощь, узнав мою историю, потому что в курсе, как порой тяжело бывает с маленьким ребенком.
– Чего ты суетишься, Лий? Тем более Матвей меня вроде как знает. Хотя я не уверена, что они в этом возрасте вообще людей различают, – Инесса хихикает. – Не торопись, я все равно с проектом закончила и у меня выходные. О, так он еще и спит…
– Спасибо-спасибо-спасибо, – тараторю, зашнуровывая разношенные кроссовки.
Первые метров сто я бегу. Но потом все же одумываюсь и сбавляю шаг, спокойно дохожу до ближайшей аптеки. Я беру сразу несколько баночек, заодно хватаю смешную соску с нарисованными на ней зубами как у вампира.
Возвращаюсь домой, уложившись в обещанные Инессе сроки, поднимаюсь на лифте на наш этаж. Двери разъезжаются, я подпрыгиваю, увидев сидящего на ступеньках мужчину в черной свободной толстовке.
У него капюшон надвинут на лицо, а голова опущена. На коленях вроде лежит букет цветов.
Странный он какой-то. Пугающий. Хорошо, что сейчас день, а то мало ли…
Я крадусь к двери, на всякий случай зажав ключи в кулаке так, чтобы можно было нанести удар. Задерживаю дыхание и пытаюсь попасть в замочную скважину. Как все-таки легко напугать женщину… В голове сразу разные мысли, аон, может, просто девушку свою ждет.
– Кудряшка…
У меня ноги моментально подкашиваются.
Ногти с противным звуком скользят по стене, я пытаюсь ухватиться за нее, но вместо этого лишь кусочки облупившейся краски летят на пол.
Меня мелко трясет. Мир разбивается вдребезги. В ушах оглушающе шумит, а сердце с каждым ударом бьет по ребрам.
Этого не может быть. Не может…Онне может быть сейчас здесь.
– Малыш, прости, не хотел напугать, – тяжелое хриплое дыхание запутывается в волосах.
Сильные руки подхватывают меня. Не дают упасть. Пакет из аптеки давно валяется где-то под ногами, ключи примерно там же.
– Ну ты чего, маленькая? Плохо? Может, скорую? – Яр зарывается носом мне в шею, я дрожу от ощущения его дыхания на коже.
Он вернулся. Мой любимый мужчина ко мне вернулся. К нам…
Господи, а это вообще реальность? Или отец был прав, и я сейчас валяюсь в обмороке от голода, а все происходящее – галлюцинации, плод моего воображения?
– Так, ну все, я звоню…
– Не надо…скорую… – шепчу сухими губами.
– А чего надо, родная? Черт, погоди, сейчас дверь открою, – он перехватывает меня одной рукой.
– Тебя…
– Что?
– Тебя надо, – говорю уже тверже. – Навсегда.
– Солнце…
Яр подхватывает меня под коленями, берет на руки, одновременно пытается провернуть ключ в замке.
Я утыкаюсь в его грудь. Он такой теплый… Такой мой.
– Что за грохот? – звучит голос Инессы. – А ты еще кто? И что ты сделал с Лией? Учти, у меня полиция на быстром наборе.
– Деятельная какая, – отфыркивается Яр, продолжив удерживать меня в воздухе. – Я же объяснял тебе только что. Сама меня впустить отказалась.
– Отец Моти? Лий, ты знаешь его? Все-таки вызову я полицию…
– Инесс, все нормально, – пищу, потому что громче не выходит от растерянности. – Я знаю его. Потом тебе все объясню, ладно?
– Тебя можно с ним оставить? Или мне задержаться?
– Нам вдвоем… Вдвоем надо…
– Уже ухожу, – она проходит мимо нас. – А тебя я запомнила. У меня фотографическая память, если что. Без фокусов тут.
– Кудряшка, у тебя не подруга, а фюрер какой-то.
Я хихикаю и пытаюсь надышаться Яром. Втягиваю его запах беспрерывно и протестую, когда он пытается поставить меня на ноги.
Нет уж, мне было слишком мало.
Две минуты объятий за целый год без него – до обидного мало.
– Ты сбежал? – шепчу в любимые губы, перебравшись так, чтобы обнимать Яра и руками, и ногами.
Мы как-то умудряемся сбросить обувь и очутиться в гостиной.
– У нас есть пара дней, Кудряшка. Потом меня найдут по горячим следам и удвоят срок.
Я начинаю задыхаться. Беспомощно прижимаюсь к Ярославу теснее, впиваюсь пальцами в его плечи.
– Не отдам! Пусть только попробуют…
– Моя маленькая воительница, – он усмехается, осторожно трогает мои губы своими.
– Подожди, ты не понимаешь… Мы должны позвонить моему отцу, вдруг он сможет как-то повлиять?.. И Ринату тоже, наверное, надо набрать… У него же есть связи, да? Ведь да?
– Я вышел, девочка Лия, и теперь весь твой. Если нужен… Эй, ты чего дерешься?
А я не могу остановиться. Мне было так больно без Яра… Я медленно умирала без него все эти месяцы. Если бы не наш сын…
Еще несколько раз ударяю его за дурацкие шутки.
– Ну тише, девочка, – он мягко перехватывает мои руки за запястья. – Кудряш, я хочу увидеть Матвея. Можно? А потом мы поговорим.
– Нельзя, – бурчу обиженно.
– Будешь прятать от меня моего же сына? – Яр трется носом о мою щеку. Кажется, он тоже по мне скучал…
– Ой, у нас же там присыпка. И цветы… Мне? – вовремя вспоминаю.
– Нет, блин, нашел себе новую девушку по переписке, пока сидел. Знаешь, а это популярная тема вообще-то.
Я сильнее хмурю брови.
– Все-все, больше не буду. Я пойду пока соберу все, а ты подготовь Матвея к первой встрече с отцом, ладно?
Вижу, как Яр волнуется. Храбрится, а у самого ладони мокрые и глаза по сторонам бегают.
Я и мечтать о таком не смела.
Не думала, что увижу его раньше отведенного срока. И что наш сын не будет расти без отца. Это ведь как в сказке сейчас. Когда появляется надежда на персональное «долго и счастливо».
Когда душа загорается чем-то новым. Вся боль, вся горечь… Все отходит на второй план, потому что вот он. Здесь. Можно потрогать, обнять и поцеловать.
Забыть, как выла без него по ночам. Как смотрела в глаза нашего сына, а у самой в эти моменты тихие слезы по лицу, потому что этоегоглаза.
Я едва на людей не начала бросаться. На счастливых. На тех, кто по очереди держался за ручки колясок в парке. На тех, кому в палаты приносили чертовы апельсины с гранатами их мужчины. Видеть это все не могла.
Вцепляюсь в Яра, когда он пытается ссадить меня со своих колен. Я не хочу, чтобы он исчезал. Я боюсь, что его у меня опять отнимут. Второго такого раза мое сердце просто не выдержит…
– Лия… – в глаза мне смотрит, а сам все понимает. – Я никуда не денусь. Лучше вон, вниз два десятка этажей, чем без тебя еще хотя бы день. Ну хватит меня лупить, – посмеивается.
Воздух начинает вибрировать из-за детского плача. Матвей проснулся. Все-таки с дневным сном у нас пока все нестабильно.
Яр вместе со мной дергается в сторону спальни, где стоит детская кроватка. Шумно втягивает носом воздух. Мне кажется, так реагируют звери в дикой природе, когда первый инстинкт – защитить.
– Все в порядке, – я зарываюсь пальцами в его волосы. – Сходи пока за всем, что мы на площадке оставили, а я успокою нашего сына.
Он сглатывает и кивает в ответ.
Пару минут я укачиваю Матвея на руках, напеваю ему одну из колыбельных, которые уже успела досконально выучить.
– Пойдем знакомиться с папой?
Я касаюсь губами детского лобика и медленно, шаг за шагом, выхожу к Яру в гостиную.
Глава 28
Ярослав
Он такой мелкий.
Возится у Кудряшки на руках, мяукает что-то там про себя, а я с места сдвинуться не могу. Ноги будто отнялись.
– Передумал? – Лия улыбается, глядя на меня, и сама делает несколько шагов навстречу.
– Почему он такой маленький? – я сглатываю и смотрю на свои руки.
У меня ладонь больше, чем его голова. Да я же раздавить могу нечаянно своего сына. Детей вообще никогда не держал, и начинать, наверное, не стоит. Реально страшно.
– Матвею всего несколько месяцев. Каким, ты думаешь, он должен быть? – Кудряшка в открытую хихикает надо мной. Пытается спрятать улыбку, закусив нижнюю губу, но она слишком очевидна.
– Побольше. Хотя бы раза в два. Стой, подожди. Нашему сыну лучше в кроватке.
Лия меня не слушает. Подходит вплотную и отнимает мальчугана от своей груди. Мне протягивает.
– Слушай, я не уверен, что это хорошая идея…
– Я-я-яр, ты его не сломаешь, – смеется заливисто, взглядом подталкивает меня взять сына. – Мне тоже было страшно в первый раз. Я твердила медсестрам, что не притронусь к Моте, пока он не подрастет.
Так, ладно, я же все-таки мужик. Передо мной не бомба, а всего лишь ребенок.
Я осторожно перехватываю Матвея так, как показывает мне Кудряшка. Задерживаю дыхание и не двигаюсь вообще, хотя самого разрывает изнутри. Особенно когда мой сын начинает шевелиться и чмокать губами.
