Текст книги "Книжная лавка фонарщика"

Автор книги: Софи Остин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 11

– Входите! – Из глубины магазина донесся невидимый голос. – Я сейчас подойду.

Ее глазам потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к полумраку. Снаружи ей показалось, что магазин будет маленький и тесный, но, подняв голову, она увидела, что полки слева и справа доходят до самого потолка третьего этажа и на каждую из них опирается головокружительно высокая приставная лестница. В дальних углах же располагались две симметричные винтовые лестницы, ведущие на общий мезонин, с которого, как она себе представляла, можно было увидеть весь магазин как на ладони, в том числе разобраться в лабиринте стеллажей, который ее окружал. Расставлены они были совершенно как попало – между ними приходилось петлять и протискиваться, – а на каждой полке лежал такой толстый слой пыли, что можно было подумать, будто по магазину недавно прошла метель.

– Добрый день, мадам. – Голос подкрался сзади, напугав Эвелин. Она полагала, что продавец наверху, но, повернувшись, поняла, что он вышел из окутанной тенью арки в стене. – Хотите приобрести какую-то книгу?

Хоть он и был широк в плечах, осанка у него была человека, который всю жизнь пытался казаться меньше, чем был на самом деле. По морщинкам, расходящимся от уголков глаз, и по прямым линиям на лбу Эвелин предположила, что он был примерно одного возраста с ее матерью. Его темные волосы были собраны в неряшливый пучок на затылке, а бороду, судя по всему, он не стриг уже очень давно. Глаза, однако, смотрели на нее через круглые стекла очков по-доброму и с интересом.

– Вы ищете что-то конкретное?

Эвелин покачала головой и достала из сумочки помятую бумажку.

– Я увидела ваше объявление, – ответила она, – о том, что вам требуется помощь. – В этом она убедилась, осмотревшись. В магазине был самый настоящий беспорядок – скрытый под слоем пыли бардак.

– Мое объявление? – Мужчина быстро заморгал. – Какое такое объявление?

Она положила ему в руку бумажку, влажную от ее ладони.

Он развернул ее – и складки у него на лбу стали еще глубже.

– Где вы это нашли?

– У вокзала, – ответила она. – Но мне кажется, этот листок унесло откуда-то ветром. Он не был прикреплен.

– Любопытно, – сказал мужчина, взглянув на нее прищурившись. – Это, конечно, написал я: вы видите здесь мою подпись. – Он указал на какие-то нечитаемые каракули. – Но раздавать листовки я не стал. Возможно, их разослал магазин.

Эвелин замялась:

– Магазин?

– Да, – серьезным тоном ответил мужчина. – Думаю, он иногда это делает. Мой отец в это никогда не верил, а я верю. – Он провел рукой по ближайшей стене с такой же лаской и нежностью, с которой обычно гладят кошек.

– Он… рассылает листовки?

– Они лежали у меня на столе. Любой здравомыслящий человек, без сомнения, скажет, что их унесло на вокзал обычным порывом ветра, влетевшим через открытое окно. И это, в общем-то, логично. Но мне-то лучше знать. – Он посмотрел на нее, подняв бровь, и Эвелин на секунду задумалась, не встречала ли она этого человека раньше.

– Можно спросить, почему вы решили их не рассылать? Эти листовки.

– Ах да. – Он коротко улыбнулся. – Я подумал, что помощь мне не нужна.

Эвелин бросила взгляд на немытые окна.

– Позволю себе не согласиться, мистер…

– Мортон, – ответил мужчина, поправив сверкавшие масляным блеском очки у себя на носу. – Моя семья владеет этим магазином уже несколько поколений.

– Понятно, – сказала она, отводя взгляд от слоя пыли – столь толстого, что его можно было принять за овечью шерсть. – А почему вы решили сменить название?

Мужчина заморгал:

– Прошу прощения?

– Название магазина. Я слышала, как люди его называют «Книжной лавкой фонарщика», но на вывеске снаружи написано «Лавка Мортона». Когда вы его сменили?

Мистер Мортон почесал затылок:

– Хм, понимаете ли, когда мой прадедушка открыл этот магазин, люди восприняли это как бы, ну… полагаю, как некоторое оскорбление. По их представлениям, фонарщику негоже было открывать книжный магазин, и мой прадедушка, вероятно, опасался, что это их представление справедливо. Он назвал его «Лавкой Мортона», надеясь, что со временем люди забудут, что когда-то он принадлежал фонарщику. – Он пожал плечами. – Но какое название лучше приживется, боюсь, не проконтролируешь.

– Вы всегда управляли им в одиночку?

Мужчина покачал головой и куда-то пошел, делая Эвелин знак, чтобы она следовала за ним. По деревянному полу без какого-либо порядка были разбросаны обветшавшие коврики, не объединенные ни цветом, ни стилем: всего за пару петляющих проходов между стеллажами они успели пройти по красному, синему, оранжевому и до ужаса полинявшему коричневому.

– Раньше мне помогал племянник. – Глаза мистера Мортона смотрели отрешенно, а вот губы расплылись в ясной, как солнечный день, улыбке. – Теперь он писатель: с ним, знаете, заключило сделку крупное лондонское издательство. Скоро мне придется выделить целую полку для него одного.

Эвелин обогнула стопку лежащих на полу книг, едва не споткнувшись.

– Значит, вы остались здесь одни с тех пор, как он уехал в Лондон?

Мистер Мортон обернулся и посмотрел на нее поверх своих очков в латунной оправе:

– У вас есть опыт работы в магазине?

– Нет, – радостно ответила Эвелин, – но я с удовольствием всему научусь. – Она подобрала с одного из ковриков упавшую страницами вниз книгу. Только попытавшись втиснуть ее обратно на полку, она поняла, почему она упала. Книги стояли так плотно, что между ними не поместилась бы и песчинка: книги в середине торчали, выбиваясь из общего ряда. Не став издеваться над выпавшей книгой, она аккуратно положила ее поверх остальных. – Знаете, – продолжила она, – до сегодняшнего дня я ни разу не заходила в этот магазин. О чем это вам говорит?

Мистер Мортон приподнял свои кустистые брови:

– О том, что мне лучше не брать вас в помощницы?

– Нет, – ответила Эвелин, понимая, что можно было сформулировать вопрос изящнее. – О том, что снаружи ваш магазин выглядит не очень гостеприимно и непривлекательно.

Мужчину, казалось, это оскорбило.

– У меня есть вывеска.

– Очень маленькая вывеска.

– Нормального размера вывеска.

Она подняла брови и прошла мимо него к ближайшей полке. Книги были навалены друг на друга так, что невозможно было даже прочитать, что написано на корешках.

– Вы когда-нибудь были в подписной библиотеке?

Мужчина заинтересованно на нее посмотрел:

– Зачем мне ходить в подписную библиотеку?

– Они организуют свои книги просто замечательно. В первую очередь расставляют их по темам, а затем – по авторам. А вы у себя как их организуете?

Мистер Мортон постучал пальцем по виску:

– Назовите мне, какую книгу вы ищете, – и я вам ее найду.

Эвелин прищурилась:

– Прошу прощения?

– Давайте. – Он скрестил на груди свои мощные руки, и она заметила, какой он был на самом деле большой – как медведь, который, однако, держался как мышка. – Испытайте меня.

Эвелин наморщила нос:

– Что у вас найдется из Эммы Брук?

Он помолчал секунду, а затем ответил:

– «Сельская горничная» – на верхнем этаже, пятая полка, третья слева. «Взбалмошная женщина» – книга несколько пикантная, так что она на полке пониже. Я не люблю прятать скандальные книги, как это делают в других магазинах: думаю, меня отличает как раз то, что я ставлю их на относительно видное место, – эта книга на четвертой полке, немного ниже уровня глаз, и если начнете искать с середины, то найдете ее чуть правее.

– Понятно, – сказала Эвелин, почти незаметно улыбнувшись. – А если я зайду сюда, не зная, какую книгу хочу купить?

Он снова заморгал:

– Если вы не знаете, какую хотите книгу, то зачем вообще заходить в книжный магазин?

– Посмотреть и повыбирать.

Он сдвинул брови:

– Полагаю, можно и так.

– Допустим, я зашла просто посмотреть. Как бы я тогда нашла книгу мисс Брук? И как бы поняла, что еще один ее роман стоит полкой выше?

– Вам бы об этом сказал я, – ответил он, словно захлебываясь.

– А если бы вы были заняты?

– Чем я могу быть занят?

– Возможно, другим покупателем?

Он снова нахмурился:

– Маловероятно, что у меня в магазине будет одновременно два покупателя.

По одному только размеру магазина Эвелин было понятно, что в нем должно быть целое море людей: по человеку в каждом проходе. Но там было пусто.

– Мистер Мортон, мне представляется, что если вы внесете несколько небольших изменений – например, откроете дверь, вытрете пыль, помоете окна и организуете книги, – то людей вы увидите здесь гораздо больше.

Он поджал губы:

– У меня не какая-то грошовая лавчонка, мисс…

– Ситон.

– Мисс Ситон. Я ценитель хороших книг. Я покупаю только лучшие романы и коллекционирую редкие произведения искусства. Вы заметили на витрине часослов?

– Молитвенник с золотым тиснением?

Он кивнул:

– Говорят, он принадлежал самой Анне Болейн – она сжимала его в своих руках в ночь перед тем, как ее отвели на эшафот. Эта книга единственная в своем роде. Ее страницы хранят историю, какой другие не знают. Вот какие книги я продаю здесь, мисс Ситон. И если магазин пустует, наверное, люди, которых я пытаюсь привлечь, не каждый день ходят по мосту Фосс.

Она вдруг поняла, что он довел ее до самой двери и на этот раз открыл ее, впустив шум с улицы в прохладную сонную тишину магазина.

– Мой ответ «нет», мисс Ситон. Я благодарен вам за беспокойство, но помощь мне не нужна. Я и сам прекрасно справляюсь.

Откуда-то из глубины магазина донесся шорх-бубух: какая-то стопка книг проиграла битву с гравитацией и повалилась на пол.

– Я с вами не соглашусь, мистер Мортон. Я уверена, что смогу принести этому магазину большую пользу.

– Как щедро с вашей стороны, – произнес он, делая рукой жест в сторону оживленной улицы.

– Это вовсе не щедрость. Видите ли, вы бы тоже таким образом мне помогли. Работа была бы… – слова застряли у нее в горле. – Мне срочно нужна работа, мистер Мортон. Почти так же срочно, как вам моя помощь.

– Хорошего вам дня, мисс Ситон. – Улыбка его была доброй, но в голосе слышалась твердость. Она заметила, как дернулись мышцы на его лице, и решила, что лучше ей не задерживаться, перекидываясь с ним без конца одними и теми же фразами. Он явно был не из тех, кто воспримет это спокойно.

– Хорошо, – сказала она без какой-либо досады в голосе. Бросив последний взгляд на мрачную комнату за дверью, она ощутила какой-то странный укол в спину, будто кто-то тоже на нее посмотрел. Нелепица – ведь мистер Мортон стоял рядом с ней, на солнце, и разумом она понимала, что, кроме бумаги и историй, за этой дверью ничего нет. – Но вот что я вам обещаю: вы меня еще увидите.

Мистер Мортон вздохнул:

– Полагаю, увижу.

Глава 12

В дни, последовавшие за встречей с мистером Мортоном, в голове Эвелин начал складываться план, и окончательную форму он принял вечером понедельника, когда они сидели в утренней гостиной и тетушка Клара ворчала на Сесилию за то, что свечи у нее кончаются со скоростью света, и все из-за них.

– Сколько еще вы планируете тут оставаться? – отчитывала мать тетушка Клара. – Сколько еще ждать, пока твой муженек расплатится со всеми долгами? За сколько свечей, за сколько буханок хлеба мне еще надо будет заплатить?

– Я уверена, ждать осталось недолго, тетушка Клара, – устало произнесла Сесилия. – Не сомневаюсь, что Джон держит все под контролем.

– О да. Непременно держит. Из долговой тюрьмы.

– Я могла бы найти работу, – вмешалась Эвелин, откладывая книгу. – Так у нас появились бы хоть какие-то деньги.

– Какая прекрасная идея, – одобрила тетушка Клара.

– Ни в коем случае. – Тон Сесилии резко поменялся. – Леди не пристало искать работу. Леди не работают. Этим занимаются женщины более низкого класса.

– Да, только мы больше не леди, маменька.

Глаза ее матери потемнели.

– Прекрати это повторять, Эвелин, иначе начнешь в это верить. Мы всё еще леди. Твой отец по-прежнему барон. Мы по-прежнему уважаемы в обществе, даже несмотря на все твои усилия. – Она с шумом выдохнула. – Достаточно того, что на нас с тобой и так легло бесчестие, – не надо усугублять наши временные трудности, уступая им.

– Я только сегодня читала про маршала Франции, который потерял все свое состояние, потому что был одержим черной магией, – вставила тетушка Клара.

Сесилия поморщила нос:

– Не той ли чепухой с досками Уиджи?

– Это было в пятнадцатом веке, дорогая, сомневаюсь, что для общения с духами тогда существовали столь передовые технологии.

Эвелин прочистила горло.

– Я бы могла работать в магазине, – сказала она, не давая тетушке Кларе увести разговор в другое русло. – Какой-нибудь помощницей.

– В магазине? – Сесилия произнесла это таким тоном, будто Эвелин предложила ей утопить котят.

– Вы говорили, что мы должны прогибать правила ради собственных интересов. Ну так что! – Эвелин улыбнулась матери, как она надеялась, достаточно уверенно. – Давайте же их прогибать.

– Леди не работают, – снова повторила Сесилия. – И это правило прогибать нельзя, иначе, как только ты это сделаешь, то перестанешь быть леди!

Тетушка Клара выпятила нижнюю губу:

– Если ты устроишься в продуктовый, нам будут делать скидку на масло?

– Она не пойдет работать в продуктовый!

– Твой дедушка работал в продуктовом, – сказала тетушка Клара.

– А его внучка вышла замуж за барона, чтобы ее детям этого делать не пришлось, – возразила Сесилия.

– Что вы в таком случае предлагаете? – спросила Эвелин. – Очевидно, что мы не можем просто сидеть и объедать тетушку Клару.

– Однозначно нет, – подтвердила тетушка Клара, раздраженно фыркнув.

– Ты можешь найти какой-нибудь другой способ занять свое время, пока твой отец приводит свои дела в порядок, – ответила Сесилия. – Он все исправит. А мы вернем себе дом, заплатим сполна тетушке Кларе, и все у нас снова пойдет хорошо.

Эвелин посмотрела на мать:

– Вы действительно в это верите?

– Да, – твердо произнесла Сесилия. – Я действительно в это верю. А пока что, если тебе не сидится…

– Мне не «не сидится». Я в отчаянии.

– А пока что, – повторила Сесилия, – почему бы тебе не сходить в город и не спросить леди Вайолет, не найдется ли у нее для тебя занятия? Она помогает трем благотворительным организациям – полагаю, твое участие будет ей только приятно. – Сесилия ободряюще ей улыбнулась. – М-м?

Тетушка Клара фыркнула:

– Какая нам польза от благотворительности? Если только еще не придумали, конечно, специальных фондов для жен, чьи мужья ухлопали все свое состояние!

– Тетушка Клара! – возмутилась Сесилия.

– Что? Я просто хочу сказать, что помощницей продавца Эвелин принесла бы больше пользы.

– Я прислушаюсь к вашему совету, маменька, – сказала Эвелин, вдруг осознав, что мать дала ей повод бывать в городе, причем регулярно. Конечно, с ее стороны это будет ложь – даже не совсем ложь, а просто небольшое умолчание. Это ведь не одно и то же, так ведь? Особенно когда это жизненно необходимо. – Пожалуй, завтра же к ней и пойду.

И Эвелин стала наведываться в город каждый день и проходила туда всю неделю, вот только она так и не дошла до леди Вайолет. Эвелин посещала другие книжные магазины: Чапмана, что на Кони-стрит, – в нем продавалась в основном художественная литература, а также канцелярские принадлежности и пишущие машинки; Пикеринга, что на Хай-Усгейт, – он был поменьше, но тщательно организован; Сэмпсона, у которого главный магазин тоже находился на Кони-стрит, но еще был небольшой киоск на вокзале, – в нем продавали газеты, периодические издания и путеводители.

Если она собиралась привлечь больше покупателей в «Лавку Мортона», ей нужно было увести их у Сэмпсона, а как это сделать, ей было еще не совсем понятно.

В чем она была уверена, так это в том, что для начала нужно убедить мистера Мортона принять ее на работу.

Следующим утром, в понедельник, Эвелин шла в книжный магазин по тянущемуся полотну Уолмгейт мимо повозок молочника и мальчишек – разносчиков газет. Раньше она не замечала сигнала кирпичного завода, которым рабочих призывали на смену, зато сейчас ее уши сполна оценили прокатившийся по городу пронзительный свист. Она не знала, что в овощную и фруктовую лавку товар доставляет одна и та же телега, а теперь наблюдала, как она, громыхая, подкатывает сначала к одной двери, а затем к другой, и у обеих, под фырканье огромных шайров, выгружают деревянные ящики. Она услышала рядом с собой звон колокольчика и, обернувшись, пожелала доброго утра плетельщице корзин, вынесшей на порог свой товар, чтобы привлечь побольше покупателей. Она его чувствовала – это бурление просыпающегося города, чувствовала, как эта энергия начинает течь и по ее венам. Ей казалось, что она стоит на пороге чего-то нового. Чего-то другого. Чего-то ее.

К тому времени, как она подошла к книжному магазину, почти все торговые лавки и заведения на мосту Фосс были открыты. Оставался только парфюмерный магазин, открывавшийся в десять, «Красный лев», распахивающий свои двери в одиннадцать, и, собственно, сама «Лавка Мортона». Напротив нее стоял газетный киоск, в котором продавали невообразимо слабый чай. Она взяла себе чашечку за полпенса и стала ждать, наблюдая, как солнце поднимается над рекой все выше и как все ярче блестит у берегов вода.

Она ждала.

И ждала.

И ждала.

Наблюдала, как в десять часов открылся парфюмерный магазин, выпустив на улицу сладкое облако сиреневого аромата. Затем вернула пустую чашечку мужчине в киоске, который с жалостью на нее посмотрел и спросил, не хочет ли она еще одну. Следом, в одиннадцать, открылся «Красный лев», и из его дверей и окон потянуло въевшимся в стены дымом и давным-давно залившим весь пол элем. Она наблюдала, как трактирщик вынес на улицу коврик и повесил его на ограждение моста, но не для того, чтобы выбить из него пыль, как она сперва предположила, а чтобы высушить его на солнышке.

И продолжила ждать.

К тому времени, как сломанный колокольчик книжного наконец издал некое подобие звона, Эвелин успела насчитать шесть человек, которые заглянули в его окна, и двое из них даже дернули за ручку. Однако оба подходили к двери так, словно ожидали, что она их скорее укусит, чем откроется.

К тому времени, как мистер Мортон появился у себя на пороге, Эвелин уже давно вернула газетчику вторую фарфоровую чашечку, а ноги ее от долгого стояния на одном месте начали болеть.

– Ох, – сказал мистер Мортон, потирая затылок, когда ее увидел. – Я очень надеялся, что вы уйдете.

На нем был неряшливый коричневый костюм, а несобранные волосы доставали до плеч. Они были длиннее и курчавее, чем она себе представляла. Эвелин перешла на его сторону улицы, чувствуя, как внутри раздувается пузырь раздражения.

– Вы знали, что я здесь стою?

– Ну да, – ответил он. – Видите ли, я живу прямо над магазином. – Он показал наверх, на окно над выцветшей вывеской и сломанными фонариками по ее бокам. – У меня есть окошко, которое выходит прямо на мост.

Эвелин вспыхнула:

– То есть вы намеренно не открывали магазин?

– Нет, нет, – искренне ответил он. – Я открываю его после того, как позавтракаю и разберусь с другими делами.

Эвелин подняла бровь:

– Уже почти полдень.

– Я в курсе, – добродушно произнес он. – Дел у меня было много.

Эвелин сложила руки на груди:

– Вы знаете, сколько человек этим утром проходило мимо и остановилось, чтобы заглянуть в окно или даже дернуть за ручку?

Мистер Мортон поправил очки:

– Подозреваю, вы сами хотите мне об этом сообщить.

– Шесть, – сказала она. – Семь, если считать мальчишку – разносчика газет, который целых пять минут носом к стеклу разглядывал энциклопедии.

– Не думаю, что Грегори умеет читать, – возразил мистер Мортон. – Он, наверное, просто любовался переплетом. Я и сам люблю им полюбоваться, знаете ли.

Эвелин прищурилась:

– Сколько у вас в среднем стоит книга?

– В моем магазине отсутствует такое понятие, как «среднее».

– Ладно, – сказала Эвелин. – Как бы то ни было, за одно это утро вы, как я могу предположить, потеряли несколько фунтов стерлингов.

– Если допустить, что они бы что-то купили, а не просто облапали бы все книги и ушли, – ответил мистер Мортон. – Если им действительно нужна книга, то они вернутся. Всем известно, что я открываюсь не по расписанию.

– Книжный магазин Сэмпсона на Кони-стрит открывается, когда еще нет и девяти, а его газетный киоск – и того раньше, как раз к прибытию первого поезда.

– Сэмпсон – известный газетчик, – фыркнул мистер Мортон. – Настоящие читатели приходят ко мне.

– Пришли бы, если бы вы были открыты, – возразила Эвелин. – Сколько из них вспомнят о том, что хотели вернуться, когда минуют мясную лавку и дойдут до рынка? Вы бы удвоили свою прибыль, если бы открывались раньше.

Мистер Мортон изучающе посмотрел на нее, проведя взглядом по ее однотонной черной юбке и белой льняной блузке и остановив его на шляпке с вороновым пером, приколотой к ее прическе. Она оделась, как, по ее представлениям, должна была выглядеть помощница книготорговца, но шляпка, возможно, была уже немного чересчур.

– Вы правда думаете, что мне нужна помощь?

– Я считаю, что с моей помощью дела у вас пойдут значительно лучше, чем без нее, – ответила Эвелин, последовав за ним внутрь магазина. – Примите меня на работу, и я каждый день буду открывать за вас магазин в девять утра. Я буду протирать с полок пыль, консультировать покупателей и придумывать, как привлечь их еще больше. А еще я помогу вам правильно организовать книги.

– Они и так организованы, – фыркнул мистер Мортон, скрываясь за шкафом. – Вот почему я решил, что не буду никого нанимать. Я не люблю, когда в мои дела кто-то лезет.

– Когда кто-то говорит, что в его дела кто-то лезет, мистер Мортон, он обычно подразумевает, что дела эти идут наилучшим образом. А я – простите мне эту дерзость – не считаю, что это так. – Они были с ним одного роста, и Эвелин посмотрела ему прямо в глаза, в его добрые карие глаза. – Возьмите меня на работу, – сказала она. – Дайте мне месяцев шесть испытательного срока – допустим, до Рождества. И если я окажусь права, вы удвоите мне зарплату.

– А если вы ошибаетесь? – спросил мистер Мортон.

– Тогда вы можете вернуть все как было, и мы полюбовно с вами разойдемся своими дорогами, – ответила она. – Но я не ошибусь. Вот увидите.

Он снял очки и пощипал пальцами переносицу.

– А вы с характером, мисс Ситон. Вам это кто-нибудь говорил?

– Пару раз бывало, – ответила она.

Продолжая смотреть ей в глаза, он произнес:

– Чтобы вы понимали, работа будет непростой. Вы когда-нибудь стояли на ногах так долго, что в подошвы будто начинали впиваться иголки? Когда-нибудь просыпались с утра такой же уставшей, как ложились спать вечером? Вот как ощущается тяжелый труд, мисс Ситон. От него все болит. Он утомляет. Он влечет обязательства, какие приходится выполнять даже в те дни, когда хочется не вылезать из-под одеяла. Поэтому, прежде чем я протяну вам руку, прежде чем мы заверим сделку рукопожатием, я хочу убедиться, что вы твердо уверены в своем решении.

Эвелин подняла подбородок.

– Я знаю, кого вы видите, глядя на меня, – непреклонно сказала она. – Вы думаете, что перед вами состоятельная леди, такая, которая в своей жизни не поднимала ничего тяжелее иголки. Что ж, я не такая леди, мистер Мортон. Перестала ей быть. Я хочу работать. И брать на себя обязательства. Если вы просто дадите мне шанс, я покажу все, на что способна.

Он отвел взгляд и вытащил из брюк край рубашки, чтобы протереть очки.

– Знаете, – сказал он тихо, – думаю, я вам верю. – Снова надел очки и протянул ей руку. – Я буду платить вам столько же, сколько платил племяннику: фунт и два шиллинга в неделю, – пока вы будете с понедельника по пятницу выполнять ту же работу, что и он, и продавать столько же книг, сколько и он. И, как вы сами предложили, мы подведем итоги на Рождество.

– А как же выходные?

– На выходных прихожу только я, – ответил мистер Мортон. – По субботам тут тихо, а в воскресенье мы закрыты. С понедельника по пятницу будет вполне достаточно, вы согласны?

Эвелин кивнула. Один фунт и два шиллинга в неделю. Значит, в год она будет зарабатывать примерно пятьдесят семь фунтов. Этого же должно хватить, чтобы снять квартиру? Даже крошечную! Даже всего с двумя спальнями и кухней. И возможно, с садом, чтобы выращивать травы.

Она по-детски широко улыбнулась мистеру Мортону.

– Спасибо вам, – сказала она, пожимая его мозолистую ладонь. – Вы не пожалеете.

– Ох, зато вы можете, – ответил он. Теперь и на его губах появилась улыбка, а в уголках глаз собрались морщинки. – Что ж, пойдемте со мной, будем начинать.