Текст книги "У меня есть твой номер"

Автор книги: Софи Кинселла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Никогда не пропущу пьянку! – весело говорит сэр Николас. – Но на выступления я опоздал, не так ли?

– Правильно подгадал, – улыбается Сэм. – Что, выслал вперед шофера, дабы тот удостоверился, что официальная часть закончилась?

– Без комментариев, – подмигивает сэр Николас. – Ты получил мое письмо?

– А ты мое? – понижает голос Сэм. – Ты выдвинул Ричарда Догерти на премию «Сделка года».

– Очень яркий молодой талант, Сэм. – Сэр Николас выглядит немного смущенным. – Помнишь, как он в прошлом году поработал с Хардвиксом? Он заслуживает признания.

– Это ты довел до конца сделку с «Райан Энерджи». А не он.

– Он очень помог. Во многих отношениях. И некоторые из его заслуг… просто… неоценимы.

Они смотрят друг на друга. И похоже, пытаются не рассмеяться.

– Ты неисправим, – наконец произносит Сэм. – Надеюсь, он будет благодарен тебе. Знаешь, я только что вернулся из Германии. Мы должны кое-что обсудить.

Он совершенно вытеснил меня из разговора, но я нисколько не возражаю. Может, стоит улизнуть, пока есть такая возможность?

– Сэм, познакомь меня с твоей спутницей.

Голос сэра Николаса врывается в мои мысли, и я нервно улыбаюсь. У Сэма, конечно же, нет никакого желания представлять меня, но выбора не остается.

– Сэр Николас, это Поппи Уотт. Поппи, это сэр Николас Мюррей.

– Очень приятно. – Пожимаю руку, стараясь не выдать волнения.

Ух ты! Я и сэр Николас Мюррей. Как ни в чем не бывало болтаем в «Савое». Как бы половчее упомянуть об этом в разговоре с Энтони?

– Вы из «Джонсон Эллисон» или из «Грин Ритейл»? – вежливо спрашивает сэр Николас.

– Ни то ни другое, – конфужусь я. – Вообще-то я физиотерапевт.

– Физиотерапевт! – радуется он. – Замечательно! Самая недооцененная медицинская специальность, так я считаю. Я ходил к одному доктору на Харли-стрит, когда у меня разболелась спина, но он не смог помочь мне…

– Вам нужна Руби, – говорю я. – Это моя начальница. Она потрясающая. Когда она делает глубокий массаж, мужчины плачут.

– Вот как? – Сэр Николас, похоже, заинтересовался моими словами. – У вас есть визитная карточка?

Бинго! Руби заказала карточки для нас, когда мы только приступили к работе, но у меня никто никогда не просил ее. Ни разу!

– Вот, пожалуйста. Мы работаем в Бэлхэме, это к югу от реки, вы, наверное, не знаете…

– Я хорошо знаю Бэлхэм. Моя первая квартира в Лондоне находилась на Бедфорд-Хилл.

– Не может быть! Так это же в двух шагах от нас!

Невероятно. Сэр Николас Мюррей жил на Бедфорд-Хилл! Это неспроста. Начинаешь с Бэлхэма, а потом тебя посвящают в рыцари. Вдохновляет, нечего сказать.

– Сэр Николас! – Смуглый парень материализовался словно ниоткуда. – Рад видеть вас здесь. Как дела на Даунинг-стрит? Они уже раскрыли секрет всеобщего счастья?

– Все к тому идет, – добродушно улыбается сэр Николас.

– Для меня большая честь разговаривать с вами. И с Сэмом… – Парень хлопает Сэма по спине. – Он главный человек в моей жизни. Не представляю, что бы мы без тебя делали.

С негодованием смотрю на этого лицемера. Он же совсем недавно назвал Сэма гребаным упрямым ослом.

– Спасибо, Джастин, – натянуто улыбается Сэм.

Это Джастин Коул. Я была права. В жизни он такой же высокомерный, как и в письмах.

Хочу спросить сэра Николаса о том, каков в жизни премьер-министр, но к нам подскакивает нервный тип.

– Сэм! Прошу прощения, что помешал. Я Мэтт Митчелл. Большое спасибо за то, что вызвался стать волонтером. Это пойдет на пользу нашему проекту.

– Волонтером? – Сэм стреляет в меня колючим взглядом.

Понятия не имею, о чем это он. Мозг напряженно работает. Волонтер… волонтер… что за…

– Я говорю об экспедиции в Гватемалу! По программе обмена! – сияет Мэтт Митчелл. – Мы так рады, что ты в деле!

Ничего я не знаю ни о какой Гватемале. Это ошибка!

– Гватемала? – переспрашивает Сэм с замороженной улыбкой.

Вспомнила. Я послала это письмо поздно вечером. Кажется, я выпила бокал вина. Или два. Или… три.

Рискую мельком глянуть на Сэма. Да, ему это тоже не понравилось. Но, судя по расписанию, Сэм давным-давно не был в отпуске. Он долженпоехать в Гватемалу.

– Нас всех очень тронуло твое письмо. – Мэтт хватает руку Сэма обеими ладонями и энергично трясет. – Не знал, что тебе небезразличны развивающиеся страны. Скольким сиротам ты помогаешь?

– Сэм! – К нам, пошатываясь, направляется темноволосая девица. Она сильно нарумянена, под глазами потеки туши для ресниц. – Такое тебе преогромное спасибо за электронную открытку о Скампере. Это потрясло меня.

– Всегда пожалуйста, Хлоэ, – цедит Сэм.

– Такие прекрасные слова! – пьяно всхлипывает девица. – Только ты понимаешь меня. – Она вот-вот разрыдается.

– Хлоэ, давай ты присядешь, – предлагает Сэм.

Но тут опять вмешивается Джастин, на лице его злорадная ухмылка.

– Я слышал об этой знаменитой открытке. Можно взглянуть на нее?

– У меня есть распечатка. – Шмыгнув, Хлоэ достает из кармана смятый листок, и Джастин выхватывает его.

– О, как это прекрасно, Сэм! – сюсюкает он, с фальшивым восторгом разглядывая листок. – Как трогательно.

– Я показала всему отделу, – хлюпает носом Хлоэ. – Все теперь думают, что ты такой душка, Сэм.

У Сэма вид, будто он хочет катапультироваться – с такой силой он сжимает ножку бокала.

– «Милый Скампер теперь на небесах резвится, а мы остались здесь страдать, – с выражением зачитывает вслух Джастин. – Такой пушистый, такие глазки, и косточка его в машине навсегда останется лежать». – Джастин делает паузу. – Какая гениальная рифма, Сэм, лежать – страдать. А почему кость в машине? Это как-то негигиенично.

– Отдай! – Сэм пытается выхватить листок, но Джастин уклоняется, вид у него предовольный.

– «Одеялко его всегда на кровати. Скампер знает, что скорбим мы, как его братья», – кривится Джастин. – Кровати – братья? Ты вообще знаешь, что такое рифма, приятель?

– А мне это кажется очень трогательным, – благожелательно говорит сэр Николас.

– Мне тоже, – торопливо поддакиваю я. – Думаю, это блестяще. ®®
  Конечно, ничего блестящего тут нет. В свое оправдание могу сказать, что в спешке выбрала это «произведение» на каком-то сайте с открытками. А картинка действительно хорошая – рисунок пустой собачьей корзины чуть не заставил меня прослезиться.


[Закрыть]

– Это так верно. – По лицу Хлоэ струятся слезы. – Это прекрасно, потому что верно.

– Джастин, – говорит сэр Николас. – Может, принесешь Хлоэ стакан воды?

– Разумеется! – Джастин проворно прячет листок в карман. – Ты ведь не будешь возражать, если я сохраню твое стихотворение, Сэм? Оно такое талантливое.Может, тебе заключить контракт с «Холлмарк»? – Он уводит Хлоэ.

Не осмеливаюсь взглянуть на Сэма.

– Ну! – говорит сэр Николас в некотором недоумении. – Сэм, я и не знал, что ты так любишь животных.

– Я не… – Сэм едва владеет своим голосом. – Я…

Отчаянно пытаюсь придумать, как исправить ситуацию. Но что я могу сделать?

– А теперь, Поппи, пожалуйста, извините меня, – продолжает сэр Николас. – Я бы с удовольствием остался, но мне нужно поговорить с бесконечно скучным человеком из «Грин Ритейл». – Он корчит такую смешную гримасу, что я не удерживаюсь и прыскаю. – Сэм, увидимся позже. – Он сжимает мою руку и исчезает в толпе, а я подавляю в себе желание рвануть за ним.

Поворачиваюсь к Сэму и скорбно говорю:

– Э… простите меня за все это.

Сэм молчит, а потом вытягивает руку ладонью кверху. Спустя пять секунд я понимаю, что он имеет в виду.

– Что?Нет! То есть… можно он останется у меня до завтра? На него приходят все сообщения…

– Отдайте.

– Но я еще не успела купить себе новый! Это мой единственный номер, мне он необходим…

– Отдайте.

Этот человек непробиваем.

С другой стороны… не станет же он отбирать телефон силой,верно? Сэм явно не из тех, кто устраивает сцены.

– Послушайте, я понимаю, что вы в ярости, – заискивающе говорю я. – Но может, я сначала перешлю вам все письма? И верну вам телефон завтра, когда все улажу. Пожалуйста!

Сэм тяжело дышит. Похоже, понимает, что его загнали в угол.

– Но вы не пошлете больше ни единого письма, – требует он, опуская руку.

– Хорошо-хорошо.

– И предоставите мне список отосланных вами писем.

– Хорошо-хорошо.

– Вы вернете мне телефон завтра, и чтобы я больше ничего о вас не слышал.

– Мне прийти к вам в офис?

– Нет! – Его аж передергивает. – Встретимся во время ланча. Я напишу вам.

– Хорошо, – протяжно вздыхаю я. – Простите. Я не хотела устраивать из вашей жизни хаос.

Я немного надеялась, что Сэм скажет что-нибудь милое, вроде: «Не волнуйтесь, вы этого не сделали» или «Ничего страшного, вы хотели как лучше». Но ничего такого он не говорит. Просто спрашивает:

– Вы уверены, что это все? Или мне стоит знать еще о чем-то?

Я молчу.

– Только не врите. Может, вы подписали меня еще на несколько поездок? Выступили с инициативами от моего имени? Настрочили за меня еще дюжину жутких стишков?

– Нет! Никаких стишков! Клянусь.

– Вы хоть понимаете, что натворили?

– Понимаю.

– Понимаете, в какое положение поставили меня?

– Мне жаль, очень жаль, – в отчаянии говорю я. – Я не хотела подводить вас. Не хотела, чтобы у вас были неприятности. Думала, я оказала вам услугу.

– Услугу?!

– Привет, Сэм! – раздается запыхавшийся голос, и меня обдает сильным ароматом духов.

Женщине под тридцать, у нее туфли на высоченных каблуках и сильно накрашенное лицо. Рыжие волосы вьются, а декольте слишком уж откровенное, так что почти виден пупок.

– Извините, могу я быстренько переговорить с Сэмом? – Она бросает на меня враждебный взгляд.

– Э… конечно. – Отхожу на несколько шагов, но так, чтобы можно было подслушать.

– С нетерпением жду нашей завтрашней встречи. – Женщина пожирает взглядом Сэма и хлопает накладными ресницами. ®®
  Что следует делать, если чьи-то искусственные ресницы слегка отклеиваются? Нужно сказать об этом или вежливо проигнорировать?


[Закрыть]– У тебя в кабинете. Я приду.

Сэм озадачен:

– А у нас с тобой встреча?

– Ты хочешь поиграть в эти игры? – Она издает тихий сексуальный смешок и взъерошивает свои волосы, как это делает одна актриса в американском сериале, где все действие происходит в кухонных интерьерах. – Я готова подыграть тебе. – Она понижает голос до гортанного шепота: – Если ты понимаешь, что я имею в виду, Сэм.

– Извини, Линдси… – теряется Сэм.

Линдси?Я чуть не проливаю коктейль на платье. Это Линдси?

О нет. О нет, о нет. Кошмар. Нужно было извиниться за поцелуи. Так и знала, что грянет беда. Почти подпрыгиваю от волнения. Как бы предупредить Сэма? Как бы послать ему сигнал?

– Я знала… – Теперь она мурлычет. – Когда я впервые увидела тебя, Сэм, то сразу поняла, что между нами проскочила искра. Ты такой сексуальный.

Сэм не находит себе места.

– Ну… спасибо… Но, Линдси, это вовсе не…

– Не волнуйся. Я умею молчать. – Она проводит длинным накрашенным ногтем по его рубашке. – А я уж было отчаялась.

Сэм отступает, он явно напуган.

– Линдси…

– Все это время ни намека, а затем как гром среди ясного неба. Есть контакт! – Она распахивает глаза и вытягивает губы трубочкой. – Поздравляешь с днем рождения, хвалишь мою работу… Я понимаю, что это значит. А сегодня вечером… – Линдси придвигается к Сэму и с придыханием шепчет: – Ты не представляешь, что я почувствовала, прочитав твое письмо! М-м-м-м. Плохой мальчишка.

– Письмо? – эхом отзывается Сэм, медленно поворачивает голову и встречает мой агонизирующий взгляд.

Бежать. Пока есть возможность. Бежать!!!

9

Я самый виноватый человек на свете.

Мне бы заниматься последними приготовлениями к свадьбе, а что я делаю вместо этого? Пытаюсь вспомнить все синонимы слова «простите».

На ланч я являюсь в покаянной серой майке и джинсовом комбинезоне. Мы встречаемся в ресторане за углом офиса Сэма, и первое, что я там вижу, это стайку девушек за круглым столом, которые вчера вечером были в «Савое». Уверена, они меня не запомнили, но все равно быстро отворачиваюсь.

Сэм описал по телефону это место как «офисный кафетерий» Здесь металлические столы, темно-серые, обитые холстом стулья и прикольное меню, где каждое блюдо описано наименьшим возможным количеством слов. ®®
  «Суп», «утка» и так далее. И это, конечно, клево, но слишком обтекаемо – какой именно суп? Какая утка?


[Закрыть]Ничего удивительного, что Сэму здесь нравится.

Я заказала минералку, а теперь раздумываю, что взять еще – суп или салат. И тут в дверях появляется Сэм. Все девушки машут ему руками, и после непродолжительных колебаний он присоединяется к ним. Разговора мне не слышно, но до меня доносится: «…потрясающая идея…», «…взволнованы…», «…такая поддержка». Все улыбаются и выглядят радостными, даже Сэм.

Наконец он извиняется и подходит ко мне.

– Привет. Вы пришли. – Для меня у него улыбки не припасено.

– Да. Милый ресторанчик. Спасибо, что встретились со мной. – Пытаюсь держаться с достоинством.

– Я практически живу здесь.

– Вот… список писем, которые я отправила от вашего имени. И я все переправила вам.

Официант приносит воду мне и улыбается Сэму:

– С возвращением, сэр.

Когда он уходит, Сэм складывает листок и молча сует в карман. Слава богу. С него станется изучить весь список, пункт за пунктом.

– Эти девушки из вашей компании, верно? – киваю я на круглый стол. – О чем они разговаривают?

Сэм наливает себе воды.

– О вашем прожекте.

–  Моемпрожекте? Вы имеете в виду письмо о выдвижении идей?

– Да. Оно понравилось администрации.

– Ух ты! – Позволяю себе на секунду насладиться этим известием. – Значит, не все отреагировали… отрицательно?

– Не все.

– А кто-нибудь предложил стоящие идеи?

– Как ни странно… да, – нехотя признает Сэм. – Некоторые сотрудники высказали интересные мысли.

– Здорово!

– Хотя кое-кто по-прежнему уверен, что существует тайный план уволить всех, а один из самых упорных угрожает подать в суд.

– О. Простите меня.

– Привет! – К нам подходит девушка в зеленом фартуке. – Можно пояснить вам меню? ®®
  Странно это. Сначала вы составляете невразумительное меню, а потом вам приходится объяснять, что там написано.


[Закрыть]У нас сегодня орехово-тыквенный суп с органическим цыпленком…

Она описывает каждое блюдо, и нет нужды говорить, что я тут же перестаю вслушиваться в ее слова. И под конец понятия не имею, что можно заказать кроме орехово-тыквенного супа.

– Орехово-тыквенный суп, пожалуйста, – улыбаюсь я.

– Стейк в багете, средней прожарки, и зеленый салат. Спасибо. – Думаю, Сэм тоже ее не слушал.

– Просто хочу сказать вам, что мне очень, очень жаль, – бормочу я. – Простите, что отправила ту открытку. Простите за Гватемалу. И если я способна чем-то помочь, то обязательно сделаю это. Можно послать несколько писем с извинениями?

– Нет! – рычит Сэм. – Спасибо, – добавляет он уже более спокойно. – Вы сделали достаточно.

– И как вы справляетесь? – осмеливаюсь спросить я. – Со всеми идеями?

– Теперь этим занимается Джейн. Отшивает тех, кто навязывается.

Морщу нос:

– Отшивает?

– Ну, сами знаете. «Сэм был рад получить ваше письмо. Он свяжется с вами при первой же возможности. А пока спасибо за проявленный интерес». В переводе это значит: «Не ожидайте, что вам собираются отвечать». Такие письма необходимы. Они сводят на нет нежелательные авансы.

Я слегка обижена:

– Я никогда не отшиваю людей. Я просто отвечаю им.

– Это многое объясняет. – Он сует в рот хлеб. – Знай я об этом, никогда бы не стал пользоваться одним телефоном с вами.

– Ну, теперь все. Больше вам не придется делать этого.

– Приятно слышать. Так где он?

Роюсь в сумочке, кладу телефон на стол.

– Что это такое, черт побери! – в ужасе вопрошает Сэм.

Что его так испугало? А, вот в чем дело. Среди подарков с благотворительного чаепития были блестящие наклейки, и я приляпала их на телефон. Получилось красиво.

– Не волнуйтесь, – лебежу я. – Сейчас отдеру.

– Да уж, будьте любезны.

И чего так злиться? Разве никто в его компании не украшает телефоны?

Приносят еду, и на какое-то время нас отвлекают манипуляции с перцем, горчицей и пастернаком, который, как они почему-то решили, мы заказали.

– Совсем замотались? – спрашивает вдруг Сэм.

– Нет. Я взяла на работе несколько отгулов, чтобы подготовиться к свадьбе, но оказалось, что делать особенно нечего.

По правде говоря, меня немного удивил утренний разговор с Люсиндой. Я давно сказала ей, что перед свадьбой возьму отгулы. Думала, будем готовиться к свадьбе вместе. Но она отказалась. Мол, у нее сначала куча дел, в которых я ей не подмога. Так что все утро я бездельничала.

Пробую суп и жду, когда Сэм заговорит о собственной свадьбе, но он этого не делает. Мужчины не любят мусолить такие темы.

– Суп холодный? – Взгляд Сэма неожиданно останавливается на моей тарелке. – Если холодный, отошлите назад.

Суп далеко не с пылу с жару, но я не хочу скандалить по этому поводу.

– Все хорошо, спасибо.

Неожиданно звонит телефон, и я инстинктивно хватаю его. Это Люсинда. Она у флориста, и я должна подтвердить, что мне нужны четыре стебля гипсофилы для каждого букета.

Да откуда же мне знать? И как вообще выглядит эта… гипсофила? Ботаник из меня, признаться, никакой.

Согласна, именно четыре. Большое спасибо, Люсинда. Осталось совсем недолго!!! С любовью, Поппи. Целую, целую, целую, целую, целую

Ага, сообщение от Уиллоу. Но не могу же я читать в присутствии Сэма. Быстро пересылаю ему и кладу телефон на стол.

– Отправила вам сообщение от Уиллоу.

– Хорошо, – кивает Сэм.

Умираюот желания расспросить о ней. Но как сделать это так, чтобы не показаться досужей сплетницей?

Не могу даже спросить: «Как вы познакомились?» – потому что уже знаю об этом из ее разглагольствований. Она пришла в «Уайт Глоуб Консалтинг» на собеседование. С ней разговаривал Сэм, он задал ей какие-то каверзные вопросы по резюме, и она должна была понять уже ТОГДА, что он захочет трахать ее. Ей нужно было встать и УЙТИ. Потому что шестизначная зарплата – это не главное в ее жизни. Он думает, что все такие же, как он? Разве он не понимает, что построить совместную жизнь – это ЗНАТЬ, ИЗ ЧЕГО ЕЕ МОЖНО ПОСТРОИТЬ? А, Сэм???

И так далее и так далее. Я даже не дочитала до конца.

– Вы купили себе новый телефон?

– Куплю после обеда.

С новым телефоном будет трудно, но что уж тут поделаешь. Если только…

– Я вот думаю… – равнодушно говорю я. – Может, вы продадите мне его?

– Телефон компании, набитый деловой перепиской? – смеется он. – Вы рехнулись? Я-то точно рехнулся, предоставив вам доступ к нему, мисс Легкие Пальчики. Вас бы в полицию отправить.

– Я не воровка! – возмущаюсь я. – Я ничего не украла. А нашла телефон в урне.

– Вы должны были вернуть его. Это понятно и вам, и мне.

– Это была общественная собственность! Так что все по справедливости!

– По справедливости? Скажете это судье. Если я выроню бумажник и он окажется в урне, то дает это кому-нибудь право присвоить его?

Верчу телефон в руке, не желая расставаться с ним. Я привыкла к нему. Привыкла даже к тому, что мне приходилось пользоваться одним почтовым ящиком с кем-то еще.

– И что теперь с ним будет? – интересуюсь я.

– Джейн перебросит все, что касается меня, на свой телефон. А потом с нашего с вами телефона сотрут всю информацию.

– Понятно.

При мысли, что все мои сообщения уничтожат, мне хочется расплакаться. Но ничего не поделаешь. Я ведь взяла телефон взаймы. Он не мой.

– Я сообщу вам свой новый номер. И если мне придут письма или сообщения…

– Все перешлю вам, – кивает Сэм. – Или это сделает моя новая помощница.

– Когда она приступит к работе?

– Завтра.

– Прекрасно, – скорбно улыбаюсь я и вновь принимаюсь за суп, который совсем остыл.

– Она замечательная, – с энтузиазмом говорит Сэм. – Ее зовут Лиззи, она очень умная. – Он приканчивает стейк и принимается за салат. – А теперь вы должны рассказать мне, что там было с Линдси. Что вы ей настрочили?

– О… Это. Думаю, она поняла все неправильно, потому что… Да ничего особенного. Просто сделала ей парочку комплиментов и послала поцелуй от вашего имени. В конце письма.

Сэм кладет вилку.

– Вы добавили поцелуи в моеписьмо? В деловое письмо? – Похоже, эта новость шокировала его даже больше прочих.

– Это получилось само собой. Я всегда так заканчиваю свои письма. Это проявление дружелюбия.

– Понятно… Вы очень странное создание.

– И вовсе не странное, – возмущаюсь я. – «Целую» – самое обычное слово!

– Дайте взглянуть. – Он тянется к телефону.

Читая сообщения, он то вздергивает брови, то хмурится, то смеется.

– Что вы там читаете? – Стараюсь говорить как можно сдержаннее. – Вы должны уважать мое право на конфиденциальность.

Но Сэм игнорирует меня. Он явно понятия не имеет о неприкосновенности личной жизни. И что он там все-таки читает?

Полное ощущение, будто он роется в ящике с моим нижним бельем.

Наконец он отрывается от своего занятия:

– Теперь вам понятно, каково это, когда кто-то критикует ваши письма?

– Здесь нечего критиковать, – высокомерно отвечаю я. – Мои письма милы и вежливы, и я не отшиваю людей двумя словами. В отличие от вас.

– Вы считаете свои письма милыми, но у меня на этот счет иное мнение.

Сэм прочитывает еще одно письмо, качает головой и молча изучает меня.

– Что? – ежусь я. – В чем дело?

– Вы так боитесь, что вас возненавидят?

– О чем вы? Чушь какая! С чего вы взяли?

– Да все ваши письма как один громкий крик: «Целую, целую, обнимаю, обнимаю, пожалуйста, любите меня!»

У меня такое чувство, будто он отвесил мне оплеуху.

– Смотрите. «Привет, Сью! Можно перенести консультацию на другое время? Скажем, на пять часов? Все зависит от Луи. Дай мне знать. Если нет, то не беспокойся об этом. Спасибо огромное! Мне все подходит! Надеюсь, у тебя все в порядке. С любовью, Поппи. Целую, целую, целую, целую, целую, целую, целую…» Кто такая Сью? Ваша лучшая подруга?

– Помощница моего парикмахера.

– И куча слюнявых поцелуев ей только за то, что выполняет свою работу?

– Я стараюсь быть милой! – защищаюсь я.

– Это не мило, – твердо говорит он. – А нелепо. Речь идет о работе. И потому надо быть деловой.

– Я люблю своего парикмахера! – в ярости восклицаю я.

Сэм продолжает прокручивать мои сообщения. Нельзя было допускать, чтобы он наложил свою лапу на телефон. Нужно было самой стереть всю корреспонденцию.

– Кто такая Люсинда?

– Организатор свадьбы, – неохотно отвечаю я.

– Так я и думал. Разве она не работает на вас? С какой стати она морочит вам голову всем этим дерьмом?

Я слишком возбуждена, чтобы ответить сразу же. Намазываю маслом кусок багета, а затем кладу его на тарелку.

– Да, она работает на меня, – наконец говорю я, избегая его взгляда. – Но конечно же, я немного помогаю ей, когда нужно…

– Вы взяли на себя машины, – загибает он пальцы, – договорились о конфетти, петлицах, органисте…

Чувствую, как лицо постепенно заливает краска. Действительно, я сделала для Люсинды больше, чем намеревалась. Но признаваться в этом не собираюсь.

– Я сама этого хотела!

– И она командует вами, если вас интересует мое мнение.

– Просто у нее такая манера. Я не возражаю…

– Почему бы прямо не заявить ей: «Ты работаешь на меня, так что не спорь»?

– Все не так просто. (Похоже, он берет верх.) Она не просто организатор свадьбы, а еще и давняя знакомая Тэвишей.

– Тэвишей?

– Это мои будущие свекор со свекровью. Профессор Энтони Тэвиш. И профессор Ванда Брук-Тэвиш. Люсинда принадлежит их миру, она одна из них, и я не могу…

Сэм берет ложку, наклоняется, пробует мой суп и морщится.

– Как из холодильника. Так я и думал. Отошлите его обратно на кухню.

– Нет, – криво улыбаюсь я, – все хорошо.

– Верните суп.

– Нет! Послушайте… Это неважно. Я не голодна.

Сэм качает головой:

– А вы умеете преподносить сюрпризы. Производите впечатление безбашенного человека, но на самом деле очень не уверены в себе.

– Это неправда!

– Что именно? Что вы не уверены в себе или что кажетесь безбашенной?

– Я… Я не знаю. Прекратите. Оставьте меня в покое.

– Вы говорите о Тэвишах так, будто они боги…

– Естественно. Они совсем другие, чем…

Меня на полуфразе перебивает мужской голос:

– Сэм! Главный человек в моей жизни! – Это Джастин, он хлопает Сэма по спине. На нем черный костюм, черный галстук и черные очки. Смотрится как герой фильма «Люди в черном». – Стейк в багете?

– Тебе прекрасно известны мои привычки. – Сэм встает и обращается к проходящему мимо официанту: – Простите, вы можете принести моей гостье горячий суп? Этот просто ледяной. Ты уже встречался с Поппи? Поппи, это Джастин Коул.

– Enchanté,– кивает мне Джастин, и я унюхиваю запах одеколона «Фаренгейт».

– Привет! – Мне удается приветливо улыбнуться, но внутри все кипит. Нужно доказать Сэму, что он не прав. Во всем.

– Как прошла встреча с «P&G»? – спрашивает Сэм.

– Отлично! Хотя, конечно, в их команде недостает тебя. Вам известно, что этот человек – звезда нашей компании? – Джастин показывает на Сэма. – Он престолонаследник сэра Николаса. Однажды, дорогой, все это будет твоим.

– Не говори ерунды, – отвечает Сэм.

– Конечно, так оно и есть.

Возникает пауза. Они улыбаются друг другу, но их улыбки больше похожи на оскалы диких зверей.

– Еще встретимся, – наконец произносит Джастин. – На собрании будешь?

– Только завтра. Сегодня у меня полно дел.

– Ну что ж. Мы за тебя выпьем.

Джастин уходит.

– Простите, – говорит Сэм, – в этой забегаловке невозможно уединиться. Но она рядом с нашим офисом, и в этом ее достоинство.

Джастин Коул отвлек меня от моих печальных мыслей. Он все-таки полный придурок.

– Я слышала, как Джастин вчера говорил о вас. – Понижаю голос и наклоняюсь над столом: – Он обозвал вас гребаным упрямым ослом.

Сэм громко смеется.

– Этого можно было ожидать.

Передо мной возникает новая тарелка с супом, от него идет пар, и неожиданно я понимаю, как голодна.

– Спасибо.

– Не за что. Bon appétit.

– Так почему он назвал вас ослом?

– У нас фундаментальные разногласия по поводу того, как управлять компанией. И мои сторонники недавно одержали победу над его сторонниками.

Сторонники? Победа? У них там что, война?

– А что произошло?

Боже, суп такой вкусный. Я наворачиваю его так, будто не ела несколько недель.

– Вам действительно интересно? – удивляется Сэм.

– Конечно!

– Один из сотрудников покинул компанию, и это, по моему мнению, к лучшему. Но Джастин так не считает.

И это весь рассказ?

– Вы говорите о Джоне Грегсоне? – Я внезапно вспоминаю свои изыскания в Гугле.

– Откуда вам известно о Джоне Грегсоне?

– Из интернет-версии «Дейли мейл», конечно.

– А. Понятно. – Похоже, Сэм смирился с моей осведомленностью. – Нет… Это другой человек.

– Кто? Ну, давайте же. Мне можно рассказать все. Вы же знаете, что я лучший друг сэра Николаса Мюррея. Мы вместе выпивали в «Савое». Нас водой не разольешь, – добавляю я, и Сэм корчит забавную гримасу.

– Ладно. Не такой уж это большой секрет. Парня зовут Эд Экстон. Он был финансовым директором. По правде говоря, его уволили. Оказалось, он слегка обманывал компанию. Ник не предъявил ему обвинений, и это стало его большой ошибкой. Теперь Эд подал на нас в суд за «неправомерное увольнение».

– Да! – взвизгиваю я. – Я так и знала! Вот почему он напился в «Граучо».

Сэм недоверчиво смеется.

– Вы знаете и об этом. Еще бы вам не знать!

– И… Джастин разозлился, когда Эда уволили?

– Джастин хотел, чтобы Эда назначили генеральным директором, а сам надеялся стать его правой рукой.

– Генеральным директором? – изумляюсь я. – Но… как же сэр Николас?

– О, они бы устранили Ника, если бы заручились достаточной поддержкой. В нашей компании есть фракция, больше заинтересованная в том, чтобы получать краткосрочную выгоду и одеваться у Пола Смита, чем в чем-то еще. Ник же печется о долгосрочной перспективе. А это не самая популярная позиция.

Вся эта офисная политика так запутана. Как они умудряются еще и работать? Когда Анна Лиза начинает скандалить из-за того, чья очередь идти за кофе, мы все отвлекаемся от работы.

Я не смогла бы работать в «Уайт Глоуб Консалтинг». Наверняка целыми днями переписывалась бы с коллегами, спрашивала, что сегодня происходит, и не слышали ли они чего-нибудь новенького, и что, по их мнению, случится в ближайшее время.

Хмм. Наверное, хорошо, что я не работаю в офисе.

– Не могу поверить, что сэр Николас Мюррей жил в Бэлхэме, – неожиданно вспоминаю я. – В Бэлхэме!

– Ник не всегда был важной персоной. Вы не разузнали его подноготную в Гугле? Он сирота. Вырос в приюте. Работал на износ. В нем нет ни капли снобизма. Не то что в тех претенциозных тупицах, которые стараются избавиться от него.

– Фабиан Тэйлор, должно быть, сторонник Джастина, – задумчиво говорю я. – Он так саркастичен с вами. А я не понимала почему.

У Сэма какое-то странное лицо.

– Поппи, признайтесь, сколько моих писем вы прочитали?

– Ну конечно, все. А вы как думали? – Выражение лица у него такое забавное, что я фыркаю. – Как только я заполучила этот телефон, то сразу сунула в них нос. Письма от коллег, письма от Уиллоу… – Не могу отказать себе в удовольствии назвать это имя и посмотреть, укусит ли он меня.

Сэм никак не реагирует. Словно имя «Уиллоу» ему не знакомо.

Но это наш прощальный ланч. Мой последний шанс. Надо быть понастойчивее.

– Уиллоу работает не на том же этаже, что вы? – самым обычным тоном спрашиваю я.

– На том же.

– И… вы видитесь на работе?

Он просто кивает. Камень не способен кровоточить.

Официант забирает тарелки, и мы заказываем кофе. Сэм продолжает изучать меня. Я хочу еще порасспросить его об Уиллоу, но не успеваю.

– Поппи, давайте сменим тему. Можно я что-то скажу вам? Как друг.

– Мы друзья? – с сомнением спрашиваю я.

– Ну, тогда как сторонний наблюдатель.

Прекрасно. От разговора об Уиллоу он увильнул, а теперь собирается выдать речь о том, почему не следует красть телефоны?

– Ладно, дерзайте.

Сэм берет чайную ложку, словно собирается с мыслями, а потом кладет ее обратно на стол.

– Безусловно, это не мое дело. Я никогда не был женат. И не знаком с вашим женихом. И не знаю, какая у вас ситуация.

К моему лицу почему-то приливает кровь.

– Нет. Не знаете. И потому…

Он продолжает, не слушая меня:

– Но мне кажется, вы не можете – не должны– вступать в брак, если чувствуете себя ущербной по отношению к вашему жениху и его родителям.

И что прикажете делать? Наорать на него? Влепить пощечину? Вихрем вылететь из ресторана?

– О'кей. Послушайте… Во-первых, вы меня не знаете – вы сами это сказали. Во-вторых, я не чувствую себя ущербной…

– Чувствуете. Это очевидно. И меня это ставит в тупик. Посмотрите на себя. Вы профессионал. Вы успешны. Вы… – он подбирает слова, – вы привлекательны. Почему же вы считаете, что Тэвиши «совсем другие»?

– Потому что они важные, знаменитые люди! Они гении, и их обязательно посвятят в рыцари, а мой дядя – обычный стоматолог из Тонтона…

Так. Я высказалась достаточно ясно.

– А кто ваш отец?

Ну вот. Он задал этот вопрос.

– Он умер. Мои родители умерли. Автомобильная катастрофа десять лет тому назад. – Откидываюсь на спинку стула, ожидая, что повиснет неловкая пауза.

Его реакция может быть какой угодно. Молчание. Рука, прижатая ко рту. Он может задохнуться от наплыва чувств. ®®
  Именно так прореагировал Магнус. А потом крепко обнял меня и сказал, что он знал, как я уязвима, но от того кажусь еще красивее.


[Закрыть]Издать восклицание. Сменить тему. Проявить нездоровое любопытство. Рассказать о еще более ужасной катастрофе, в которую попала тетушка друга его друзей.

Одна девушка разразилась слезами. Я смотрела, как она всхлипывает, и искала для нее бумажный носовой платок.

Но… странно как-то. Никакой неловкости не возникло. Сэм не отвел взгляда. Не стал прочищать горло, ловить ртом воздух или заговаривать о другом.