Текст книги "Истинная (не) для президента (СИ)"
Автор книги: Снежана Альшанская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– Буду, – говорю я, и на секунду вырываюсь из сна. Все вокруг чернеет и растворяется.
Но Голубоглазов тут же оказывается рядом, хватает меня за талию, прижимает к себе, не желая отпускать. Наши языки извиваются в танце. По телу бродит приятное тепло.
Мир продолжает распадаться. Деревья разлетаются на осколки, трава исчезает в грунте, небеса меркнут, но мы продолжаем наслаждаться друг другом. Его запах кружит голову. Пальцы изо всех сил вцепляются в его плечи, будто само тело не желает покидать это место. Я громко кричу то ли от удовольствия, то ли от нежелания расставаться.
А потом передо мной из ниоткуда проявилась комната.
За окном ярко светила луна. Ночь настолько светлая, что можно считать листья на деревьях.
Твою мать! Что такое мне только что снилось? Почему…
Дверь с грохотом открылась и на пороге появился Голубоглазов. Точно такой же, как во сне, только в темных пижамных брюках.
– Ты кричала…
– Сон приснился, – ответила я, чувствуя, как с каждым мигом видение становится все дальше и дальше. Словно это было год назад или два, а может, целую вечность. – Извини.
Спать больше не хотелось. Даже наоборот, я чувствовала себя переполненной сил и готовой к чему угодно.
– Там был я? – спросил оборотень.
Я молча кивнула, отвернулась от него. Услышала, как дверь закрылась, а Голубоглазов за ней громко выругался.
– Не может быть! – сердито рявкнул он, уходя по коридору.
***
Утром я не нашла Голубоглазова в доме. Наверняка ушел на очередное выступление. Как оказалось, я не так сильно ему и нужна. Большую часть времени сижу здесь, скучаю. Хоть поесть оставил. В компании кота, глазеющего на меня с кухонного шкафчика, я перекусила. Хотелось куда-то пройтись, погода на улице что надо. Самая настоящая весна. Уже не холодно, но и до жары еще далеко. По покрывшимся зеленью листьями деревьям бодро прыгали птички, дул легкий ветерок…
Только треклятый контракт запрещал мне выходить куда-либо самой.
Из памяти не выходил тот сон. Ощущения будто я и в самом деле переспала с ним. Даже сейчас могла вспомнить его запах, чувства от его прикосновений. А главное – мне это нравилось и хотелось еще и еще…
Если мы в самом деле предназначены друг для друга какой-то там истинностью – будет тот еще прикол. Не знаю, как он, а вот я точно не выдержу.
Прогуляться мне все же удалось, благо, двор возле дома оборотня был большим парком с мощенными брусчаткой аллейками, аккуратными фонарями и множеством всевозможной зелени. Разве что бродящие туда-сюда люди с оружием откровенно бесили, но я старалась не обращать на них внимания, тем более они на меня не реагировали никак.
Увидела дверь в подвал дома. Та была слегка приоткрыта, я подошла, заглянула внутрь. Темно, хоть глаз выколи. Благо, нашелся включатель, зажегший тусклую лампочку под потолком.
Здесь было холодно, будто переступая порог, я шагнула в зиму.
Бетонные стены, низкий потолок, и полная стерильность. Ни запахов, ни звуков, кроме громкого, бьющего по ушам эхо. Прошла немного дальше и увидела узкую кровать, стол, в углу унитаз.
Черт, он держал того человека здесь как животное. И до сих пор держит, только где-то в другом месте. Кем бы ни был пленник Голубоглазова – он это не заслужил. Даже осужденных на пожизненное выводят на прогулки.
Я с ужасом вышла из подвала, вернулась в дом. Подошла к комнате оборотня, потянула за ручку и та, как ни странно, открылась.
Комната не выглядела как царские хоромы и мало чем отличалась от моей. Разве что вещей тут было больше. Тут царил легкий беспорядок. Не застеленная кровать, валяющиеся на подушке трусы оборотня, немного подранная котом штора. На небольшой тумбочке рядом с кроватью стояла фотография. Подошла, взяла её в руки…
На ней красовалась я.
Этой фотографии было года три. Я тогда разместила её то ли в Фейсбуке, то ли в Инстаграмме. Зачем он её сюда поставил?
На кровати нашелся планшет, где страница браузера была открыта на статье про истинные пары. Я пробежалась по ней взглядом.
В ней говорилось, что оборотень чувствует эту связь сразу. А вот у человека может уйти какое-то время, от нескольких дней до нескольких месяцев. А еще говорилось про совместные эротические сны…
Черт, пусть это все и происходило не в реальности, но он там был. Это не просто игра воображения, подсознания или чего-то еще, это было совместным…
Если я и правда его истинная пара.
А другого объяснения этому не было. Учуяв пару, оборотень будто сходил с ума, инстинкты начинали доминировать, он мог пойти на что угодно, лишь бы получить её.
В углу комнаты на столике стоял тот самый компьютер, о котором мне говорил Вольский.
И лучшего шанса сделать то, что он просил, возможности не будет. Голубоглазов, кажется, забыл закрыть эту комнату, но когда вернется – однозначно учует, что я тут была.
И тогда – черт его знает.
От одной мысли, что могу очутиться в том подвале, коробило.
Я метнулась в свою комнату, схватила флэшку, сжала её в руке. Ужасно захотелось бросить её под ноги и раздавить.
– Он мой враг. А врага нужно побеждать, – твердила сама себе. – Другого шанса может не быть. Или сейчас, или никогда. Если сделаю это – в ближайшее время могу вернуться в спокойную жизнь…
И, может, до её конца жалеть о содеянном.
Я вернулась в комнату оборотня, включила компьютер. Монитор зажегся заставкой с осенним лесом. Интересно было бы самой увидеть то. Что хочет заполучить Вольский, но где искать – понятия не имею.
В попытках найти хоть что-то натыкалась то на непонятные графики, то на разные варианты рекламных плакатов, то на черновики его речей.
Нашла еще несколько своих фотографий, взятых там же, где и первая. И внезапно краешком глаза заметила Голубоглазова за окном. Он не спешил, стоял на лужайке перед домом, о чем-то говорил с водителем.
Так, нужно это сделать. Нельзя, чтобы он меня тут застал. Может, он по запаху и определит, что я сюда входила, но если поймает на горячем – будет хуже.
Какое-то время я наблюдала за оборотнем, словно мой взгляд прирос к нему. Понимала, что нужно делать справиться со всем как можно быстрее, он в любой момент может пойти сюда, но все равно не могла сделать ни шагу.
В голове творилось что-то невообразимое. Часть меня твердила о предательстве, а вторая парировала, что никакое это не предательство, и я такая же пленница здесь, как тот человек в подвале, разве что в подвале не живу.
Голубоглазов обернулся, словно ощутив на себе мой взгляд. Я тут же спряталась за шторой, но еще видела его. Он какое-то время смотрел в окно, затем сказал что-то водителю и направился в дом.
Черт!
Я подбежала к компьютеру, поспешила вставить флэшку. Та выпала из моих рук, упала на пол. К счастью, нашлась быстро, и со следующей попытки попала куда нужно.
Шаги оборотня уже слышались за дверью.
Меня передернуло.
***
Экран компьютера замигал. На экране развернулось черное окошко, по которому побежали какие-то надписи. Я хотела броситься к нему и вытащить флэшку, но тяжелая поступь оборотня слышалась уже у самых дверей. Не знаю почему, но бросилась Голубоглазову на встречу, в сердцах проклиная себя, что не сделала все быстрее.
– Что ты там делала? – спросил он, как только я вышла из комнаты.
– Да просто, решила заглянуть…
– Не ври мне, – он смотрел мне в глаза, а я смотрела в его, и понимала, что для меня все закончится плохо. Не знаю, что он сделает, но мне точно не понравится. Но почему-то не боялась. Страх будто бы сам испугался оборотня и не захотел выходить.
– Поздно врать и извиваться. Что ты там делала? – Голубоглазов говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась угроза, а я понимала, что как бы я все не объяснила, он мгновенно распознает ложь.
Дура! Тупая идиотка! Как можно было столько ждать?
Я ничего не отвечала. Словно провинившаяся школьница, уперлась взглядом в пол. Какое бы наказание он для меня не придумал, пусть оно будет не мучительным.
Какое-то время оборотень молча стоял передо мной. То ли ждал от меня извинений, то ли размышлял, что со мной сделать. Затем схватил меня за руку, что я аж ойкнула от неожиданности, потащил в комнату, толкнул на кровать, посмотрел на компьютер со вставленной флэшкой и усмехнулся.
– Вольский дал? На приеме?
Голубоглазов достал флэшку, повертел в руках и бросил за спину.
– Не уймется же он. То пытался подкупить моего охранника, то клининговую службу, то электрика. Увидишь его следующий раз, скажи, что нет там ничерта. И никогда не было. Он сам же придумал то, что хочет найти.
Я медленно кивнула, надеясь, что оборотень в хорошем настроении и мне все сойдет с рук.
Зря надеялась.
Он резко, словно солдат по команде, повернулся ко мне.
– Но за то, что ты сделала, будешь наказана.
– Убьешь меня, мистер президент? – прошептала я. Почему-то все еще не было страшно, хоть пора бы начать трепетать, как лист на ветру.
– Ты мне кое-что за это отдашь.
– Но у меня ничего нет.
– Твоя девственность, – слова оборотня словно когтями прошлись по сердцу, но я все равно не боялась, а где-то в глубине души даже жаждала этого.
Он встал передо мной, снял темный пиджак, отбросил его в сторону, то же самое сделал с галстуком.
– Почему ты не просишь не делать этого?
Я молчала. Не знала, что ответить.
– Почему? – он склонился ко мне и коснулся языком моей скулы.
– Потому что…
– Хочешь этого?
Я молчала. Пялилась на его широкоплечую фигуру, гладко выбритое лицо. Наверное, он был прав, но сказать вслух я это не могла. Будто мне было стыдно перед самой собой. Воспылала чувствами к тому, кого ненавидела – ну куда такое годится?
Оборотень приблизился ко мне, мягко и аккуратно поцеловал, будто я была хрупкой вещью, способной разбиться от единственного невнимательного движения.
– Хочешь?
Его руки проникли под мой халат, коснулись груди. По телу промчалась приятная темная волна. В этот миг я однозначно поняла, что да, хочу. Может, пожалею про это в тот самый миг, как все закончится, но здесь и сейчас хочу.
– Да. А если бы я сказала нет, ты остановился бы?
Он лишь кивнул, а затем впился поцелуем в мою шею. Мои пальцы сами потянулись к его рубашке, принялись расстегивать пуговицы одну за другой. Затем спустились к брюкам. Тут все было посложнее. Хитрая пряжка ремня все никак не хотела мне поддаваться.
Голубоглазов помог мне, одним движением избавившись от треклятой пряжки, а потом и от самих брюк.
А после…
После импульс эйфории хлынул в голову. Настолько сильный, что я не понимала где нахожусь и что делаю. Перед глазами мелькнул возбужденный член голубоглазова. Потом его губы. Затем его язык обыскал мой рот, словно бы в поисках чего-то.
А затем…
Я боялась потери девственности. Кто-то говорил или где-то читала, что это больно. Но на самом деле, когда он вошел в меня, уже наяву, а не во сне, я ощутила лишь сильнейшее возбуждение, будто во мне что-то пробудилось. Схватила оборотня за плечи и позволила ему делать со мной все, что он захочет. Ощущала его член внутри себя так, будто всю жизнь шла именно к этому моменту.
Черт возьми!
Чувства рвались наружу. Возбуждение, удовольствие, восхищение, все вместе.
Глаза закатывались от струящегося по телу, словно река, удовольствия. Я ощущала каждое, даже малейшее движение его органа внутри себя. И это было чем-то непередаваемым, будто из другого мира.
Он крепко прижал меня к своему торсу одной рукой, второй обхватил ягодицу, ритмично, словно под музыку, двигал тазом. Я вздрагивала от каждого его движения, получая впрыск нереальной дозы эндорфинов.
Этого не должно быть.
Не должно…
…но оно происходит.
Громко кричу, стараясь высвободить возбуждение. Чувствую, как твердеет низ живота, будто кожа в единый миг превращается в бетон.
– Еще!
Не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Согласна быть здесь вечно. Что угодно, лишь бы все продолжалось. Каждое его касание словно бы наделено особой магией, способной пробуждать во мне чувства, о существовании которых я и догадываться не могла. Каждый вздох будто превращается в приятную мелодию. Каждая секунда наделена все более и более сильным взрывом удовольствия.
– Истинная пара, – шепчет он. – Вы существуете.
Виктор Голубоглазов
– Вы существуете, – мои слова прозвучали неожиданно даже для меня самого.
Я даже на мгновенье остановился, хоть это был как раз тот момент, когда никому не захочется останавливаться. Через секунду инстинкты и неудержимое желание взяло верх. Я схватил её за ягодицы и буквально насадил на свой член. Насаживал снова и снова.
В моей жизни хватало женщин. Каких угодно. От встреченной на улице простушки до сестры чертового португальского посла. Но все они становились никем по сравнению с ней. Будто всю жизнь просидел в запертой комнате, и тут вышел на свет.
Она стонала, орала, просила еще и еще. Я не отказывал.
Прикосновения к её коже сводили с ума, волосы казались шелком, а запах бил в голову крепче любого алкоголя.
Я наслаждался ей. То мягко поглаживал по бедру, то хватал за грудь. Моя кожа горела, тело жило своей жизнью. Черт возьми, как же не охота, чтобы это заканчивалось. Но чувствовал, что конец близок.
Она кончила первая.
Громко вскрикнула, на лице вспыхнуло блаженство. А потом и я ощутил, как удовольствие достигло своего апогея.
Несколько секунд, стоящих всей долбанной жизни.
Она лежала на моей кровати, широко открыв рот. Для неё все еще не закончилось. Я опустился, поцеловал её в щеку, а затем резко отскочил назад.
Не может, блин, быть!
Как же я устал бороться с собой.
Нет, так не пойдет.
Может, она мне просто понравилась, но точно не та самая. Тех самых не существует.
Достал из шкафа бутылку виски, налил в стакан, выпил. Алкоголь стремительно ударил в голову. Нашел пачку сигарет, открыл её, закурил. Пять лет, как бросил эту гадость, даже не знаю, зачем держал сигареты в доме. Но тут захотелось.
Затем выглянул в окно. Там медленно покачивались деревья, ярко светила луна. Парни из охраны делали обход.
Затянулся горьковатым дымом, снова посмотрел на неё. Запах тут же вскружил мне голову, пришлось приложить усилие воли, чтобы отвернуться.
Так.
Будем смотреть на вещи, как они есть.
Она – моя истинная пара.
От этой мысли меня передернуло. Но что имеем, то имеем. И что теперь? Что, черт возьми, теперь?
Злость закипала в жилах. Возможно, впервые в жизни я понятия не имел что делать и как поступить.
Дело даже не в том, что это все – как чертов снег на голову посреди июля. И не в том, что Вольский или кто-нибудь еще прознает про это и постарается превратить меня для публики в животное. Они и так постоянно это делают.
Все куда хуже.
Она не примет меня. Пусть она тоже ощущает инстинктивную тягу ко мне, но все же она – человек. После множества всего, что я натворил, она меня отвергнет. По крайней мере ей это куда проще, чем мне.
Ну и…
Черт возьми.
Виктория. Её даже зовут так же.
Сделав еще одну затяжку, приоткрыл окно и выбросил окурок. Налил еще выпить и мгновенно осушил стакан. Никогда не чувствовал такого сильного желания напиться.
Все же идиотская была затея – нанять себе жену. Может, с точки зрения предвыборной кампании и хорошая, но совершенно идиотская.
Тем временем она встала.
– Мне нужно в душ, – сказала она, направляясь к двери.
Хотел помочь ей надеть халат, но того не оказалось под рукой, наверное, улетел за кровать. Сдернул с кровати простыню, набросил на её плечи, она вышла.
У неё ведь все иначе. Волнами. То сильнее, то слабее. Если верить тому, что пишут про истинные пары – завтра инстинкт ослабеет, и она опять начнет меня ненавидеть. Потому что я, черт возьми, заслужил. И как исправить это не знаю.
Присел на краешек кровати. Её запах разносился повсюду, укрыться от него было невозможно.
Но я ведь всегда побеждал.
Может, получится просто сказать ей, что она свободна, и отправить домой? Пусть живет, наслаждается жизнью.
Наверное, это было правильно, но все мое естество было против этого. От одной мысли аж мозг замедлялся и уходил в отключку.
Разберусь и с этим. И не с таким разбирался.
С этой мыслью я откинулся на кровать и долго пялился в потолок. Мысли исчезли, а её запах обступал со всех сторон и будил во мне треклятого зверя. Того, кем я быть ну никак не хотел.
Пролежав какое-то время, стараясь ни о чем не думать, я внезапно почувствовал запах кого-то постороннего. Зараза. Тут кто-то есть. Чужой.
Метнулся к стоявшему в шкафу сейфу, достал оттуда охотничье ружье. С каким-нибудь воришкой и так справлюсь, но калечить никого не хотелось, а вид оружия всегда убедителен.
Вышел в коридор, заглянул в ванную. Виктории не было. Аккуратно открыл её комнату, посмотрел туда. Спит.
Запах чужака доносился снизу.
Стараясь не шуметь, спустился по лестнице. Там был только кот, мирно спавший на диванчике в прихожей. Заглянул на кухню – никого. И тут же четко ощутил, что запах идет из кладовки.
Бросился туда, открыл дверь и увидел человека в короткой кожаной куртке и джинсах.
– Стой! Ты кто? И откуда ты здесь взялся?
Он совершенно не боялся. Смотрел на меня прищурившись, будто ждал чего-то. Затем потянулся в карман.
– Не двигайся.
– Я из полиции, – сказал он. – Удостоверение достать можно, Виктор Олегович? А еще – ордер на обыск этого дома. Группа сейчас будет.
– По какому делу? – спросил я, и тут до меня дошло.
То, что она вставила в мой компьютер…
Твою мать! Я чертов идиот!
Вольский не искал те доказательства на моем компьютере. Чертов урод решил подбросить мне их, и сделал это её руками.
Глава 9
Меня разбудили голоса и стук, доносящийся откуда-то из дома. Поднялась, приоткрыла дверь, аккуратно выглянула. Чем там занимается Голубоглазов?
Но это был не он. Рядом со мной прошел полицейский в форме, к счастью, не заметив меня без одежды.
Блин!
Что они тут делают?
Я быстро оделась, вышла, и тут же столкнулась с другим полицейским. Узнала я про то, кто он, только из показанного мне удостоверения, потому что он был в штатском. Короткая кожаная куртка, джинсы, свитер. Но вообще неприятный тип. Высокий лоб переходил в залысины, которые он словно бы выставлял напоказ, зачесывая светлые, слегка вьющиеся волосы назад. Нос с горбинкой своим кончиком смотрел слегка в сторону. Он явно его ломал, а может, не раз. Зрачки непропорционально маленьких глаз метались по сторонам, будто он выискивал кого-то.
– Вы жена Виктора Голубоглазова? – спросил он. Голос тоже звучал неприятно, булькающе. Будто ему нужно прокашляться, но он этого не делал.
– Нужно. Чтобы вы ответили на несколько вопросов. – сказал он, не дожидаясь моего ответа.
– А что произошло? – спросила я.
– Отвезите её в управление, – он жестом подозвал своего коллегу в форме.
Тот был толстяком. Типичным копом-поедателем пончиков из американских фильмов. Казалось, что форма вот-вот треснет на его необъятном теле.
– Идемте, – безразлично сказал он, зевнул, взял меня под руку и повел к выходу.
– Вообще-то я и сама могу идти, – вырвалась я.
– Так идите.
– Куда вообще вы меня тащите?
– Босс сказал в отделение, значит, в отделение.
– Меня в чем-то обвиняют?
– Не вас, а вашего мужа. И мне тоже не хочется тут торчать. Вообще-то я должен был сейчас сидеть на диване и смотреть Лигу Чемпионов. Но из-за вас торчу тут.
Разговор бесполезен. Я замолчала.
Выйдя на улицу, увидела несколько сверкающих огнями полицейских машин и столько полиции, будто бы тут обнаружился целый наркопритон. Служители закона ходили с фонариками вокруг дома, осматривали каждый куст и каждое дерево, даже служебные собаки были.
В одной из машин на заднем сидении нашла Голубоглазова. Его руки были за спиной, в наручниках. Он посмотрел на меня со злобой, будто прямо сейчас был готов наброситься. Я аж на несколько секунд остановилась. Но было в его взгляде еще что-то. То ли сожаление, то ли…
Даже не знаю. До меня сквозь сонливость и непонимание наконец-то пробилось понимание того, что все дело в той самой флэшке. Не сделай я того, что сделала…
От понимания своей вины меня словно цепями сковало. Я предала его. Блин, предала! Поступила как сволочь.
Откуда-то из глубины меня шептал внутренний голос, что все именно так, как и должно быть. Что он держал меня в плену, заставлял быть не той, кем я есть, и лишил меня девственности…
Но я ведь сама хотела этого. Сама хотела освободиться и жить как раньше. Только от этого нехорошо на душе.
Меня усадили в машину, отвезли в отделение полиции. Не знаю, повезли Виктора сюда же или в другое место. Нервы шалили как будто по ним пропускали ток. Не могла усидеть на месте.
– Мой муж тут? – спросила я, когда меня выводили из машины.
Мне не ответили. Тот же толстяк-полицейский провел меня по типичным узким и мрачным коридорам госучреждения, завел в небольшой кабинет, усадил за письменный стол. Здесь пахло сигаретным дымом и затхлостью. Прямо передо мной высился заставленный множеством древних папок на завязках шкаф. На нем расположилась ваза, наверняка простоявшая там последние лет десять. В углу заметила покрывшийся пылью государственный флаг. Они что здесь, никогда не убирают?
Через пять минут ожидания явился тот самый некрасивый полицейский в штатском с булькающим голосом. Но не успел он открыть рот, как в комнату ворвался еще один мужчина.
Этот был невысоким, худощавым, почти лысым человечком лет пятидесяти-шестидесяти, на котором черный деловой костюм висел как тряпка. Такой себе стереотипный счетовод.
– Стоп. Все остановитесь, – затараторил он.
– Вы кем будете? – сердито спросил полицейский.
– Я её адвокат. Она подозреваемая?
– Нет, но…
– Вы не имеете права будить её и привозить сюда для допроса посреди ночи, кроме исключительных случаев, указанных в подпункте три. Вы можете назвать причину, почему допрос нельзя отложить?
Он промолчал несколько секунд, ожидая ответа, а потом продолжил.
– А еще вы не имеете права задерживать её здесь. Объяснять почему? Если вы хотите вызвать её как свидетеля, то пришлите ей официальную повестку с мокрой печатью. И допрос будет вестись только в моем присутствии.
Адвокат повернулся ко мне.
– Идемте.
Я поднялась, проследовала за ним.
– Вы от Виктора?
Он молчал. Тупо смотрел вперед, даже не оборачивался в мою сторону. Выйдя на улицу, он подвел меня к большой черной машине с затемненными стеклами, открыл передо мной дверь.
– Прошу, садитесь.
– Куда вы…
– Садитесь, садитесь, – из темноты салона выплыло лицо Вольского. – Я же не волк, не укушу.
Похоже, у меня снова нет выхода…
Забралась в машину, адвокат сел рядом с водителем. Машина тронулась.
– Чего вам надо? – спросила я. – В чем обвиняют Виктора?
– Хотел отблагодарить, – ответил политик. – Хотите шампанского? Или предпочитаете вино?
– Не хочу.
– А вот я выпью, – он достал из встроенного в переднее сиденье шкафчика бокал, бутылку с чем-то темным, налил. – За нашу победу.
– Зачем вы за мной приехали? Что вы хотите? – я не понимала, что здесь происходит. – И где Виктор?
– Виктор наверняка в камере. А вот вам я хочу дать шанс.
– Какой еще шанс?
– Разбогатеть. На миллиардов-так шестьдесят. Долларов. В добавок пара яхт, недвижимость по всему миру, восемь редких автомобилей, личный остров на Мальдивах. Я там был. Райское место. Надо будет и себе такой же заиметь. Так что, интересует?
– По-моему, вы много выпили. Выпустите меня. И, надеюсь, мы больше не встретимся. Удачи на выборах.
Вольский вздохнул, выпил.
– Это то, что официально принадлежит Виктору Голубоглазову. У него ни детей, ни братьев и сестер, ни родителей. Уж не знаю, как он оформил ваш брак, но официально вы – его единственный близкий человек. И если он как-то окажется на свободе, для меня лучше, чтобы у него не осталось ничего. Гол как сокол. А вот вы можете серьезно обогатиться. Просто подпишите некоторые бумаги, и ждите, пока мой адвокат занимается отчуждением его имущества в вашу пользу.
***
Вольский протянул мне какие-то бумаги, ручку.
– Прошу. Думаю, процесс не займет больше, чем три-четыре месяца, и к осени вы сможете отдыхать на своем личном острове.
– Нет! – почти крикнула я.
Не надо больше мне этого.
– Даже не представлял, что кто-то может отказаться от такого богатства, свалившегося на голову.
– Выпустите меня!
– Домой вас можно подбросить? Сейчас ночь, у вас ни гроша, пешком идти далековато. Хотя, если хотите, могу поселить вас вон в том доме.
Мы как раз проезжали через центр, и Вольский показал на одну из недавно выросших тут многоэтажек, в которой по слухам селились известные спортсмены, музыканты, политики.
– Не нужно. Мне от вас ничего не нужно, – медленно проговорила я, надеясь, что поскорее расстанусь с этим мерзким человеком.
– Да не беспокойтесь вы так. Я не Голубоглазов, а обычный человек. Мне не срывает крышу от инстинктов и запахов. И там я не живу. Там никто не живет, квартира пустует. И уж точно не буду требовать, чтобы вы мне отдались.
Я изо всех сил залепила ему пощечину. В тот же миг пожалела, все-таки он мог прямо сейчас убить меня, и никто никогда не узнал бы куда я делась. Но это было приятно.
– Ай-яй-яй, – Вольский поцокал языком. – Только не говори, что у ты в него влюбилась.
– Не ваше дело!
– Всяко подумай над моим предложением, – он протянул мне документы вместе со своей визиткой. – Когда решишь – звони.
– Я не решу.
– И все же возьми и подумай.
Машина подрулила к дому, где я жила. У меня даже чертовых ключей нет. Надеюсь, Маришка дома. Попыталась открыть дверь, но та не открывалась.
– Выпустите меня!
– Возьми. И подумай, – спокойно сказал Вольский. – Пару-тройку дней дело подождет.
Выхватила из его рук бумаги, замок в двери щелкнул, я вышла под холодный моросящий дождь. Добежала до подъезда, поднялась на свой этаж, позвонила в дверь один раз, потом еще. Блин, нет Маришки. Благо, хозяева квартиры живут недалеко. Можно сходить, но точно не сейчас. Уже явно около часа, а может, и два или три.
Выругалась про себя, ударила ногой в дверь.
Ну куда пойти, чтобы досидеть до утра? Можно и на ступеньках, в подъезде, надеюсь, не явится компания наркоманов, любящих оставлять шприцы на ступеньках. А еще здесь недалеко есть круглосуточный магазинчик, где работает знакомая. Все же лучше, чем сидеть на грязных, холодных ступеньках. Надеюсь, сегодня её смена.
Собралась идти, и явно почувствовала, что из глазка квартиры на меня смотрят.
– Маришка! Открывай! – завопила я так, что тот, кто жил по соседству, явно проснулся, и позвонила в дверь.
Замок щелкнул. Из-за двери показалось сонное лицо Маришки, одетой в ночную сорочку.
– Что с тобой произошло? – пробубнила она, протирая глаза, наверняка думая, что спит.
Я зашла в квартиру. Забыла выбросить под дождь треклятые документы Вольского, и принесла эту гадость сюда. Бросила из на маленькую тумбочку в коридоре.
– Что стряслось? – спросила Маришка. – То ты пропадаешь, то тебя показывают с этим Голубо… Голубым, короче. Я уже подумала…
– Хватит, – резко остановила подругу я. Умылась, переоделась.
Странно, прошло не так много времени, но к дому оборотня я успела привыкнуть, да так, что эта маленькая квартирка с пожелтевшими местами обоями, советской мебелью, старыми, деревянными оконными рамами показалась мне чертовски неприятной, вызывающей отторжение где-то внутри.
Благо, все мои вещи оказались на месте. Я переоделась в пижаму, включила телевизор. Очень хотелось спать, но все же надеялась услышать, что все-таки стало с Виктором и в чем его обвиняют.
Маришка еще пару раз попыталась разузнать о моих приключениях, но пересказывать все никакого желания не было, потому она улеглась в кровать, отвернулась к стенке и мирно засопела.
Я стала переключать каналы в надежде узнать хоть что-то. Но среди бесконечных фильмов, клипов и рекламы не нашла ничего. Вообще ничего. Попалась передача новостей, где рассказали про очередной законопроект, пожар в центре города, поимку банды торговцев оружием, но про Голубоглазова – ничего. Молчал даже телеканал, по слухам принадлежавший Вольскому. Ладно, может, еще новость не распространилась. А сейчас не помешает поспать.
Улеглась в кровать, накрылась одеялом с головой, в квартире было холодновато. Но несмотря на сонливость, уснуть не могла. Ворочалась, переворачивалась с одного боку на другой раз сто, вставала, опять ложилась.
Перед глазами все время был один и тот же момент, как я всовываю идиотскую флэшку в компьютер. Не сделай я этого – не было бы ни полиции, ни выражения победы на лице Вольского, ничего бы этого не случилось.
Я поступила как свинья. Как последняя ублюдочная свинья.
Нужно встретиться с Виктором. Уж не знаю, что скажу ему, встретившись с глазу на глаз, но, надеюсь, меня к нему пустят. В одном Вольский был прав – я единственный близкий Виктору человек. И мне должны позволить с ним увидеться. У кого узнать, где он? В его штабе, конечно. Он наверняка и адвоката вызвал, и связался со своими, может, именно поэтому в телевизоре до сих пор ничего не всплыло.
Даже если для него все обойдется, то вот по рейтингам какая-нибудь страшилка ударит, и сильно. Народ поверит, даже если его объявят невиновным, а потом скажут, что откупился.
Всяко завтра позвоню….
Нет, пойду в его штаб и постараюсь добиться встречи. Но вот что скажу? Не возненавидел ли он меня? Не получила ли я врага на всю жизнь…
Глава 10
Утром Маришка попыталась меня расспрашивать о том, что произошло, но рассказывать не хотелось, и я мысленно поблагодарила Бога, когда она ушла на работу. Хорошо, что она не заметила документы Вольского, лежащие там же, где я их оставила – в коридоре на тумбочке.
Пробежалась по ним взглядом. На нескольких листах было заявление в суд от моего имени на отчуждение у Голубоглазова имущества. Дальше шло описание этого самого имущества и перечень законов, по которым все должно произойти. Последний листок был договором с адвокатом Прыгуновым Борисом Степановичем на отстаивание моих прав в суде. Его гонорар должен был платиться после рассмотрения дела и только в случае успеха.
Посмотрев на описание яхт, автомобилей, денежных сумм я вздохнула и выбросила все это в мусорное ведро.
Часы показывали семь двадцать утра. Я включила телевизор, прокликала каналы в надежде найти хоть что-нибудь о Голубоглазове. Ничего. Все молчали, как и ночью, что настораживало. Рекламные ролики оборотня, где он то выступал в роли водителя автобуса, везущего народ в светлое будущее, то в роли рыцаря, вселяющего ужас в силы тьмы-коррупционеров, все так же крутились по всем каналам.
Я выключила телевизор, быстро собралась, и где-то через час была рядом со штабом. Происходящее мне сразу не понравилось – рядом со входом стояли несколько сотен человек с транспарантами, национальными флагами и прочей атрибутикой. На самодельных плакатах красовались перечеркнутые волчьи головы, требование отстранить Голубоглазова от участия в выборах, и даже обезопасить народ, введя запрет на оборотней при власти в конституцию.
