Текст книги "Жирафка"

Автор книги: Славка Поберова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– А кто знает, с кем мы играем? – спрашивала Габина в полном отчаянии.

– Какое-то общество из неведомой высокогорной дыры. У них и названия нет, и они даже еще не прибыли, – высокомерно объявила Пимча.

– Я не стал бы так уж их недооценивать, – отозвался Мартин. – Вчера я видел их игру; там есть один твердый орешек. Конечно, команда невыдающаяся, они на класс ниже вас, но иногда аутсайдер может выиграть. Не забывайте этого.

– Пим, заплети мне косы, а я пока остригу ногти. – Ивета не обращала ни малейшего внимания на слова Мартина.

– А заколки у тебя есть?

– И резинки тоже есть. Только ты потуже заплетай. Не бойся, я выдержу, а то волосы сразу растреплются и я буду похожа на огородное пугало.

Это, конечно, она болтает. Она всегда хорошо выглядит, старается или нет.

Итак, в раздевалке все было как всегда. Девочки обсуждали телефильм.

– В пятницу смотрели? Артист, который играл героя, мне ужасно нравится, – говорила Итка, беря на гитаре аккорд, который должен был выразить всю меру ее восторга.

– У моей мамы подруга работает звукооператором на киностудии «Баррандов» [10]10
  Центральная киностудия в Праге.


[Закрыть]. Она говорит, что этот парень ужасно высокомерен. А женщины сами лезут к нему в постель. Так что нечего удивляться.

Все постепенно переодевались.

– Габина, ты что, помешалась? Снимай скорее желтую майку. Мы сегодня играем в красных.

– И напрасно. В желтых мы всегда выигрываем.

– Да ну тебя! С этими девчонками лучше все же играть в красном. По крайней мере, майки с длинными рукавами.

Ничто не предвещало надвигавшейся катастрофы.

Вернулся тренер. У него в руках был знаменитый блокнот, где непонятными значками записано все о нас и наших соперницах. Он провозгласил:

– Берегитесь номеров пять, восемь и четырнадцать. Особенно «пятерку». Номерам восемь и четырнадцать – персональная опека, а «пятерку» плотно блокировать, так, чтобы она до мяча и не дотронулась.

– Он немного скользкий, – заметила Пимча, – но все-таки кожаный мне больше нравится.

– Ухо, ты хорошо перетянула лодыжку? У нас сегодня и так дел по горло, только вывиха нам еще не хватало.

Яна Оушкова впервые за все это время оторвала глаза от своего социального детектива и кивнула.

– Лени, я думаю, для тебя это не проблема, – выступи в своем стиле, и все будет о′кей. Если дашь за десять минут двадцать очков, можешь расслабиться. В целом вы лучше, но они захотят задавить вас. Не забудьте: играйте красиво и в темпе – сделаете их как котят. Нападающие, играйте агрессивно и не бойтесь прорываться к щиту. Будьте готовы к отражению атак. Итак, дамы, вперед, и пусть чертям тошно станет!

Мы взялись за руки, встали в круг и проорали свой боевой клич. Достаточно примитивно, но цели своей достигает. Клич, конечно, глупый, и нам смешно, но для настроя на борьбу это совсем не вредно.

Короткая разминка в прилегающем малом гимнастическом зале, каждая работает по своей системе. В эту минуту – хотя с нами нет Дуды – я уверена, что ни одна не халтурит. И вот я уже обмениваюсь рукопожатием с капитаном их команды, и это как раз та самая «пятерка». Зовут ее Клаудия. Вот это имя! Не то что Гелена: ее не назовешь ни Гелчей, ни Лени. Непонятно, откуда мои родители выкопали такое старомодное имя; вопрос вопросов, потому что среди нашей родни такого имени ни у кого нет, но что это я? Надо быть благодарной хотя бы за то, что меня в метрике не записали уменьшительным именем, как нашу Милу. Немного не хватает до двух метров, а записали бы Гелушка – смех, самое очко!

Вот оно и очко, только в нашу корзину. Еще одно. До меня долетают стоны Мартина:

– Бей!

– Она же на голову ниже тебя!

– Защита!

– Прыгай, Терка!

– Отступай вовремя!

– Перехватывай!

– Ни в коем случае не нарушать правил!

Дуду я б этой суматохе не вижу, но могу себе представить, как он выглядит! За четыре минуты в нашем пассиве четырнадцать очков. Катастрофа! И большинство – за фолы.

Замена. Дуда как труп. Мартин на нас ревет. Я даже и не удивляюсь: это же была почти выигранная встреча, что сегодня с нами происходит? Что осталось от моей теории «чем выше средний показатель заброшенных мячей, тем выше результат»? Что ж ты, Лени, Жирафка, Лени, состоящая лишь из рук и ног, телеграфный столб среди новогодних елочек, – сколько раз ты попала? Ну что говорить, а может быть, это все снится? Вчера я со «Звездой» заработала тридцать одно очко. Выиграли благодаря мне, но двадцать пять у меня выходит всегда, а это солидная средняя. Игрок-то я хороший, точнее, была хорошим, потому что то, что я делаю сегодня, не лезет ни в какие ворота. Главное, чтобы меня не заменили, чтобы Дуда не послал меня протирать скамью, этому я как-то не научилась, привычная опора своей команды, ее надежда и спасение. Но в этот момент я играю как новичок, во время двойного дриблинга у меня едва не заплетаются ноги. Что же случилось? Когда-то это было связано с моим ростом, из-за этого я и была недостаточно ловкой, Марцел долго занимался со мной, а потом и Дуда. Отец сделал мне во дворе щит с кольцом, чтобы я могла тренироваться и дома. Маме удалось выпросить в школе ненужную доску. Она была счастлива, что у меня наконец-то что-то так прекрасно идет.

Что же произошло? Ни с того, ни с сего я так ужасно задыхаюсь! Я уже почти не могу дышать, я, которая всегда так легко переносила тренировки. Дуда говорил, что в моем возрасте нельзя перенапрягаться. Какой возраст, какое перенапряжение! Кем бы я была без баскета? Жирафкой и никем больше.

И вдруг до меня дошло: это явление психического порядка! Как только мне стало ясно, что игра у нас не идет, и не идет по моей вине, меня охватила паника. Все в точности, как говорил Дуда: психологическая подготовка может творить чудеса. На своем горьком опыте я узнала: кто умеет, тот умеет, кто не умеет, тот стоит разинув рот, и ничего тут не поделаешь. Тысячу раз верно! Главное сейчас – собраться. Мы в состоянии это сделать? А я в состоянии?

Но только у этих девиц из богом забытой дыры кольцо как заколдованное. Дальние броски у нас не получаются, а как насчет ближних? Беда да и только. Если все и дальше так пойдет, нам останется только слезы лить. Черт возьми, пусть Мартин не мудрствует! Зачем он поставил меня играть против самой сильной их защитницы? Она у них и линия обороны, и блокирует всех нас, я перед ней как безвольная тряпка, как кусок грязи, сцарапанный с ботинок. В отличие от Иветы, я могу по-настоящему предсказать будущее: мяч я в руки больше не получу.

А мои противницы играют как по нотам. Они с божьей помощью уводят мяч от явного фаворита и потому на седьмом небе, а я тут хоть подыхай на паркете. А паркета-то здесь и нет, тут покрытие «япекс», играть на нем я не люблю, – оно меня за ноги держит. Травмы избежать пока удалось, но что-то не в порядке, похоже, растяжение мышц, это ерунда, однако такое искусственное покрытие может без ног оставить.

Дуда понял, что нужен тайм-аут. Он поднял руки, и мы его окружили. Если бы речь шла о серьезной команде, он бы нас защищал, но тут нам предстояло выпить чашу до дна. В первую очередь, само собой, достанется мне.

– Брось свой балет к чертям собачьим, Гелена. Что это за танец под кольцом? Ты же у нас звезда, а ничего не можешь! Что с тобой делается? Габина, сколько раз я должен тебе говорить, что и подающий игрок может забрасывать мяч, когда ему предоставляется шанс, а ты все это пустила по ветру…

Пока ты добежишь до половины поля противника, они все там соберутся. Габина, нельзя самоустраняться, надо вступать в игру и действовать самостоятельно. Пимча, мяч надо перехватывать в полете. Нельзя бить по мячу, не овладев им. Ивета, твой бросок был образцовым, но, играя в одиночку, ты ничего не добьешься.

Теперь-то уж нечего смотреть в блокнот. Это плохо, когда мы еще наделаем ошибок и наступит домашний разбор. Скорее бы! Вчера он хвалил нас за то, что мы умеем пользоваться защитными комбинациями, точнее, использовать комбинации противника себе в актив, – мы от гордости хвосты распустили, и тут на тебе!

– А ты, Гелена, будь внимательна, – бросил он мне, когда все возвращались на площадку. – Задача – активная оборона. – Это мы-то атакующая команда! – Сначала сосчитай про себя до трех и только потом бросай, а за это время ты поймешь, насколько их сильнее. И опять Мартин:

– Защищайся на подаче!

– Гаси, скорее гаси!

– Прыгай, надо прыгать!

Это, скорее всего, относилось к Габине, она должна была выйти на линию удара. Да не нужно было ей говорить, чтобы она била по мячу, не по-баскетбольному, лучше бы она передала мяч мне – это было бы результативнее и всегда заканчивалось удачей, всегда, но не сегодня…

– Лени, я под кольцом ничего не вижу, – подала голос Ивета, озираясь по сторонам. – Мне в лицо бьет солнце.

Опять самоустранение. А если и я буду обращать внимание на солнце!

В конце концов я выбрала наихудший тактический вариант, именно то, чего я вообще не умею, хотя привыкла к тому, что всегда все могу: я стала грубить в надежде, что наберу пять персональных замечаний. Чтобы фолить исподтишка, больше всего подходит Терка; она такая незаметная, но умеет и ущипнуть, и двинуть локтем в спину, так что дыхание перехватит, – и судья ничего не заметит.

Уходила с площадки и радовалась! Такого со мной еще не бывало. Я ощущала лишь предательскую легкость, с которой сбросила с плеч ответственность.

Дуда нахмурился, но на меня это не произвело никакого впечатления. Меня гнула к земле какая-то страшная усталость, кружилась голова, мне казалось, что я никогда не смогу встать со скамейки. Однако же неприятно, что нападающей поставили Павлу, – она у нас в команде без году неделя и этого еще не заслужила.

Тренер, который всегда заявлял, что с девочками нужно обращаться деликатнее, чем с мальчиками, особенно когда они находятся в переходном возрасте, равнодушно отвернулся от меня и продолжал наблюдение за игрой. И только Мартин попытался успокоить:

– Не расстраивайся, даже член сборной не всегда бывает в форме. Это случается, Лени.

Дуда все-таки не выдержал моих всхлипываний у себя за спиной и обернулся ко мне: – Мне никогда в голову не приходило, что именно ты можешь так засыпаться. До принцессы на горошине тебе далеко. Так возьми себя в руки и опомнись. Даже сидя на скамье штрафников, ты не перестаешь быть капитаном команды. Имей в виду, сейчас придут сюда девочки, потому что Франта для своих соплячек вот-вот выпросит тайм-аут; ты посмотри на них внимательно, они уже выбились из последних сил. Постарайся поговорить с ними по-хорошему. Чего от них ждать, когда ты тут сидишь и ревешь?

Эти его слова мне помогли. Но что я могу им сказать, сидя на этой скамье! Я даже не знаю, какой я капитан! Они, конечно, замучились, но не слезами же их встречать! Они смотрели на меня враждебно и с завистью. Игра больше не увлекает, и любая из них хотела бы, чтобы все кончилось. Стыд какой!

У меня все еще стоит ком в горле, и я не могу вздохнуть. Я смотрела на девочек, но видела перед собой большой зал, разделенный сетками на несколько секторов, играли только в нашем. Это первый полуфинал, после будет второй. А мы-то надеялись к середине дня выиграть соревнования. И еще мы надеялись к вечеру уехать. Интересно, а до вечера поезд будет? У Мартина, конечно, есть расписание, это вообще его дело: организация, статистика и все такое. После перерыва совсем недалеко от того места, где отдыхали с самодовольным выражением лиц наши соперники-аутсайдеры, я заметила классную руководительницу. Почти вся команда у нас в одной гимназии. Только несколько человек по рекомендации Дуды, из-за семейных обстоятельств, учатся в разных местах. Одна лишь Здена студентка профессионально-технического училища. Заметить учительницу Матулкову нетрудно: зрителей раз, два и обчелся; местные, правда, утверждали, что днем придет гораздо больше народу, но к нам это уже не имело никакого отношения.

А потом я вспомнила, что Пимча должна сдавать ей географию, а Матулкова всегда выступает против того, чтобы спортсменкам предоставлялись какие-то льготы. Ну, теперь она отыграется на Пимче!

И вместо того, чтобы сказать девочкам, как просил Дуда, что-нибудь ободряющее, я и говорю:

– Ты посмотри-ка, Пимча, кто пришел. Теперь она покажет тебе!

– И черт с ней, – вздохнула Пимча. У нее вообще-то всегда неприятности с учебой. Мало того, хотя она прирожденная баскетболистка, с ней намного труднее, чем с другими. В работе с мячом она мне не уступит. Но если она еще и станет выше ростом и будет лучше учиться, тогда мне придется серьезно призадуматься.

– Умеешь ты испортить настроение, – бросила мне Тереза.

– Играйте лучше. Это всех касается. Ну и вид у вас – ужас один!

– Ты тоже хороша! – отрезала Габина.

– Я вышла из игры, а все равно накидала больше всех. Но не в этом дело. Я просто очень хорошо знаю Матульду: «Вы должны понять: школа всегда стремится идти вам навстречу. Даже разрешается заниматься по индивидуальным планам. Даже математичка никогда не вызывает сразу после соревнований. Вам разрешают ездить в горы, на экскурсии, посылают на сельхозработы только один раз в год, причем по выбору, когда вам удобнее: весной или осенью. И мало ли еще чего… Но и от вас кое-что ждут. Вы хоть в спорте должны показать, на что способны».

По-моему, я изобразила Матульду не хуже Иветы. И, кажется, имела успех. В это время Дуда заменил Таню на Ухо – Таня очень сильно хромала. Раздался свисток, и игра продолжилась.

– Ну, спасибо! – крикнула мне Пимча на бегу.

Не понимаю, откуда такая ненависть, она действительно должна была быть мне благодарна. Расстроенная, она тем не менее забросила классический мяч. И тут случилось чудо, потому что сравнять счет в такой ситуации все равно что сотворить чудо.

Ивета прямо-таки вдохновилась и чувствовала себя в роли боковой нападающей как рыба в воде. Пимча, очевидно, от страха творила с мячом чудеса. Ухо с Терезой, как по волшебству, стоя в защите, и вправду стали защищаться. Никогда никому в голову не приходило, что игра может сложиться таким образом, но когда нужда заставила, мы наконец освоили оборонительную тактику. Результат соответствовал известному утверждению Дуды: «Если вы в защиту вложите девяносто процентов своих возможностей, это сразу даст результаты».

– Из-за ошибок в атаке вы в отчаяние приходите, а на защиту вам наплевать, – услышала я в ту минуту его спокойный комментарий по ходу игры. – Смотри, чего можно добиться правильной организацией защиты.

Чудо да и только. И с меня спала эта страшная усталость, и я снова – как всегда, как уже бывало и раньше, когда тренер удалял меня с площадки для того, чтобы попробовать что-нибудь новенькое, – страшно жалела, что сижу и протираю скамью, что не бегаю вместе с остальными между корзинами, которые для меня без преувеличения означают все на свете. Жизнь, будущее…

Мне оставалось только вскочить и болеть за своих с высоты без малого двухметрового роста.

– Молодец, Ухо! Пимча, бери мяч! Павла, бей! И тут оказалось, что наши соперницы ничего не стоят.

Сразу после первого организованного натиска у них все рассыпалось. Они играли на «авось», без плана, дезорганизованно. И теперь я увидела слезы в глазах этой же Клаудии. Раз ты никуда не годишься, можешь хоть лопнуть, а похоже, дело к тому и идет, хотя вообще-то они радоваться должны, что судьба свела их с нами. Мы-то фактически на класс выше.

У бледно-голубых началось то, что было с нашей командой: они стали делать бессмысленные фолы, а Габина их на это провоцировала, так как ее мячи мягко опускались в корзину друг за другом (и Дулина следом за ней, только не повторяя ее ошибок). На последних секундах игры девушки в голубом уже не проникали на нашу половину площадки.

Признаюсь, что испытывала непомерную радость. Мы выстояли. Кубок наш, спортивное начальство обрадуется, нам наконец выдадут новые майки, а может быть, и тренировочные костюмы, да здравствуют те, кто изобрел поездки в другие города!

– Подождите, днем – финал! – сдерживал нашу радость Дуда. У Габины было шапкозакидательское настроение, но Терка ее останавливала.

Я обнимала Ивету, у меня на плече ревела Пимча, и вдруг рядом с нами оказалась классная руководительница.

– Это так важно, девочки, это так важно, что вы все воспряли духом! – кричала она, но до нее не доходило, что не надо было так позорно сыпаться сначала и тогда не пришлось бы потом воспрять духом. Она всегда твердила, что воспитывает нас повседневно и ежечасно – еще бы, живет под боком, чего ей в школе не торчать!

Теперь у тебя с экзаменом все в порядке, – внушала Пимче Габина. – Да и ты ничего, капитанша, – подмигнула она мне.

– Да ну?

– Здорово ты нас завела.

– А вот я не вижу ничего хорошего, – вступил Дуда. – Ни у кого. Домашнее задание: разбор сегодняшней игры. Мартин вел записи, можете ими воспользоваться. Жду настоящей самокритики. Понятно?

Мы все надулись. Но когда победили в финале и в дополнение к кубку каждая из нас получила по симпатичной резной деревянной брошке размером с монету в пять крон, мы Дуде все простили. А что нам оставалось делать?

Глава 4

– В пятницу мы с Ромеком отправляемся в загул, – проговорила Габина и сладко потянулась, в то время как пани Чапова лила ей на спину эмульсию перед массажем.

Не такие мы важные птицы, чтобы, будучи подростковой командой, иметь свою массажистку, но у нашей команды юниоров был массажист, жена которого тоже понимала в этом деле и вызвалась время от времени нами заниматься. Раньше у нее был салон, а теперь она подрабатывает у дамочек типа Иветиной матери, ходит к ним на дом, чтобы они не боялись пожирать торты и ездить на машинах.

– Работать с вами – для меня одно удовольствие, – говорила она, – вы молодые, у вас настоящие мускулы, а не кисель.

Мы всегда скидывались на массаж, а за эмульсию платили отдельно – ведь такое счастье после сауны оказаться на массажном столе! Пани Чапова болела за нашу «Минерву» и знала абсолютно все про всех, – во всяком случае, больше, чем начальство. А нашу Ухо она так любила, что по четвергам стояла вместо нее в очереди за новым детективом.

Чувствовала я себя прекрасно, тренировка была скорее похожа на разминку, я заранее предвкушала, как мы в каникулы поедем на сборы в Венгрию, а тут на тебе – Габина!

– Как это в загул? В среду мы едем на работу в деревню, – резко ответила я.

– Ну конечно, без нас и клубники не будет, – вздохнула Мирка.

– Я надеюсь смыться, как осенью со свеклы, – объяснила Габина.

– Ясно, нарушаешь наши тренировочные планы, – добавила Ивета, передразнивая меня.

– Какие там планы, у нас каникулы, – мимоходом бросила Пимча.

Она прирожденная баскетболистка, в отличие от всех прочих.

– По радио председатель общества только что объявил, что из спортсменов на сборы поедут только те, кто не нарушает тренировочных планов и графиков соревнований, – выступала Мадла. Поскольку она в тот момент меняла кассету и сняла наушники, она случайно услышала, о чем идет речь.

– И Дуда нам то же самое скажет, а поскольку речь идет о нашей дальнейшей судьбе, то, голову даю на отсечение, именно так и будет. Мы ведь выполнили поставленную задачу? Выполнили, – присоединилась к моим противницам Таня. И Павла подлила масла в огонь:

– Жаль, если упустим шанс, который сам плывет в руки. Дуду мы запросто уломаем, а кто сказал, что мы вообще должны ездить на летние работы? Мне и так достанется, все равно придется собирать ягоды на даче, вот и хватит с меня.

– И вообще, есть работа получше, – высказалась Итка. – Мы в прошлом году ездили с мамой собирать клубнику в одном хозяйстве. Там все по-честному: выполнил норму – и все; что соберешь сверх нормы, оплатишь по минимуму к увозишь домой. Спину, конечно, ломило… Покрепче, пани Чапова, лучше уж я погибну от вашей руки, чем на уборке клубники.

– А я хотела за субботу и воскресенье дошить себе мини-юбку, – заныла Мирка.

Шить эту юбку она начала еще год назад и все никак не кончит. Я не могу понять: у них тысяча дел, так как же они потом смогут сосредоточиться на баскетболе и прилично играть?

– Фасончик – пальчики оближешь, увидите, девки, упадете, куда там Мадле с ее фирменными вещами!

– Мне бы твои заботы! – пренебрежительно оборвала ее Пимча.

Она у нас вообще выделяется: всегда в джинсах – Матульда далее сделала ей замечание: «Пимкова, вам еще никто ни разу не говорил, что вы – девушка? И что девушки изредка носят юбки? В чем, например, вы пойдете на вечер?»

– Вы как маленькие! Неужели не понимаете, что общественно полезный труд учитывается при аттестации? – спросила я.

– Ну и что? Нам на самый верх не надо, нам бы в своей лиге остаться, – поддела меня Ивета.

Ну, она-то работать никогда не хотела, и если приходилось картошку убирать, то делала это всегда в перчатках.

Я рассердилась. Для меня аттестация в высшей степени важна – ведь со спортивными показателями у меня все в порядке и успеваемость на высоте, но как оценят мою общественную работу? Я не была пионеркой и не состою в Союзе молодежи – у меня на это просто нет времени, но съездить раз в год на сельскохозяйственные работы, да еще в учебное время, – это то, что нужно! Я иллюзий не строю, и хотя я звезда баскетбола и у меня есть постоянная выездная виза, таких, как я, много. У одной сестра в сборной, у другой – в лиге, как у Пимчи, а еще у одной папа – спортивное начальство (судья или врач, а вот Мартину, которая в прошлом году играла с нами, послали на три года в Голландию, потому что ее отец работает там тренером). И вообще, попасть в молодежный тренировочный центр не так-то просто, как это кажется на первый взгляд. Учитывается результативность игры, выполнение нормативов, результаты психологических тестов, прохождение медицинской комиссии. Я знаю, как одну девушку не взяли из-за того, что у нее нашли какую-то болезнь позвоночника. Сама она понятия об этом не имела, у нее никогда ничего не болело, но в высшую лигу ее так и не взяли. Я больше всего боюсь подобных вещей. Ведь когда Дуда брал меня в «Минерву», у меня были какие-то медицинские противопоказания. По отборочным нормам мамин рост должен быть около ста восьмидесяти сантиметров (а ей до этого очень и очень далеко!), а папин – около ста девяносто сантиметров (у него с этим получше, но вовсе не идеально!). Выручил меня дедушка – Дуда не побоялся сказать, что он был великан. Вдобавок, вопреки всем законам генетики, я продолжаю расти, а вот Ганка Лоудова – была у Дуды такая любимица, родители которой полностью соответствовали нормам, – остановилась в росте в четырнадцать лет. Сегодня в довершение ко всему нам предстоит играть со школьной командой! Так какого же черта мне еще хотят подложить свинью с летними работами? Вы у меня еще попляшете!

И тут я принялась за дело. Я взялась за них еще во время массажа; Ивету обработала по пути домой и на следующий день по дороге в гимназию. С другими тоже справилась: кого взяла криком, кого лестью. Дольше всех держалась Габина, уже намылившаяся бежать на свидание. Но я поинтересовалась, знают ли дома, куда она ходит вместо тренировок.

Хорошо, что мне в голову пришла эта мысль. Вышло по-моему, хотя все это сильно смахивало на шантаж.

«Я пошлю к тебе Романа, и ты ему сама все объяснишь», – укоряла она меня в своей последней записке, которыми мы обстреливали друг друга на уроках.

Я еще помалкивала, но решила больше ее не покрывать, потому что команде я полезнее в другом, чисто спортивном качестве.

– Ты от нас получила все, что хотела, – признавала Ивета. – Только пеняй на себя: мы на уборке клубники попортим себе руки так, что не удержим мяч, – процедила она, а я в ответ кинула в нее треугольник.

– Да, чтоб не забыть, – подала голос Габина, – утром я встретила Дуду, и он сказал, что вечером на Фолиманке [11]11
  Район Праги.


[Закрыть]будет товарищеский матч и мы должны туда пойти. Мне-то это удобно. Роман как раз будет свободен…

Теперь она, в свою очередь, шантажировала меня, но я была готова платить такую цену. Главное, что мы ехали на летние работы.

Но вышло не так, как я предполагала.

Во-первых, подвела погода.

– Тоже мне лето! – процедила сквозь зубы Итка и отложила гитару. – Руки замерзли, играть не могу. А обещали тепло!

– Давайте скинемся на вино и сделаем глинтвейн, – предложила Ивета.

Мы были не против. Не то чтобы мы, как некоторые из сверстниц (пользуясь маминой терминологией), увлекались выпивкой, танцами, дискотеками, – у нас на это не было времени, и, кроме того, это сразу сказывалось на качестве игры так же, как и курение. Старшеклассники рассказывали нам, что Дуда никогда не разрешал им оставаться на вечерах после двенадцати ночи, призывая в союзники родителей, причем исключение не делалось даже для выпускного, если на следующий день была запланирована игра.

В развалюхе, куда нас засунули (этого тоже девочки мне никогда не простят!) стоял собачий холод. Вино мы, конечно, купили; из-за отсутствия другой посуды налили в бачок, который нашли в сенях, поставили на огонь и стали варить глинтвейн. У нас не было ни лимона, ни корицы, древняя штата горела кое-как, и все же мы согрелись. Утром бригадир обещал привести плиту в порядок. Но ока, по-видимому, не понадобится, потому что выглянуло солнышко. Значит, метеорология все-таки наука!

– Ну что, зароемся в сено, чтобы не сгореть на солнце? – спросила Ивета, подойдя к стогу.

Нам велели его подровнять. Девочки винили меня в том, что я их привезла сюда в холод, что заставили их жить в сарае, а клубнику давно уже собрали и мы оказались совершенно не нужны. Чтобы оправдаться, руководители быстренько придумали новую задачу. И очень глупо. Стог был гигантский.

На меня никто больше не обращал внимания. Девочки зарылись в сено. К запаху привыкаешь быстро. Привыкаешь и к тому, что при каждом неосторожном движении сено попадает и под свитер, и в джинсы, да еще колется. Особенно неприятно колется в ботинках. К тому же першит в горле и хочется кашлять. Все равно у меня было желание скрыться куда-нибудь поглубже после вчерашней игры…

Когда мы пили глинтвейн, Ивета предложила во что-нибудь сыграть.

– Только не в шарады! – сказала Мадла, уставилась в потолок и надела свои наушники.

Картежницы со значением постучали себя по лбу. Ухо не схватилась за книгу, но предложила рассказать содержание одного из самых сенсационных бестселлеров.

– Только не это!! – заорала я, и ко мне присоединилась Габива.

– Нет, я предлагаю более интеллигентную игру, – объяснила Ивета. – Пусть каждая скажет все, что она думает. Давайте скажем друг о друге правду. Это бы и Дуде понравилось, – добавила она, взглянув на меня с триумфом.

Я пожала плечами.

– Это что, своего рода психотренинг? – Не доверяла я таким выдумкам.

– Ну, например, если бы меня спросили, я бы сказала, что Тане не мешает почаще умываться… – Дулина не договорила: Таня бросилась на нее и стала душить.

– Нет, не так, – продолжала Ивета. – Мнение надо писать, естественно, анонимно. – Подозрительна мне была ее настойчивость. Совершенно не в ее характере. Однако Ивету любят больше, чем меня.

– Ты что, перед отъездом разговаривала с Дудой? – спросила я.

Она таинственно молчала. И выиграла. Все смотрели на нее с напряженным интересом. А я сидела как на иголках. Что бы это могло значить? Почему Дуда не доверился мне? Ну, если это он придумал…

– Ответы записывайте под номерами. Вопросы не пишите: я их буду говорить вслух. На каждую отдельный листок.

– Что мы, идиоты? – возмутилась Павла.

– Сейчас узнаешь, – рассмеялась Пимча. Ивета начала диктовать:

– Имя.

– Ты же сказала, что анонимно, – протянула Таня.

– Ты что, глупая? Имя того, о ком будешь писать. Только от тебя зависит, кто будет первой счастливицей.

– Интересно, что же это за аноним, если все знают, что я пишу с наклоном влево? – сказала Габина.

– А у меня буквы острые, – поддержала ее Шарка.

– Если бы вы читали детективы, вы бы знали, что печатные буквы выглядят иначе, – высокомерно проговорила Ухо.

– Ну, диктуй, что ли, – потребовала Мадла и снова потянулась к только что отложенным наушникам.

Вопросы были ординарные, как это бывает при подобном анкетировании. Нет, Дуда тут ни при чем. Что это Ивета выдумала? Неужели тренер считает, что нам полезно знать, что мы думаем друг о друге? Или это хочет узнать кто-то другой? Такой, например, вопрос: «Почему я не хочу быть на нее похожей?» В самом деле, почему, например, я не хочу быть похожей на Пимчу? Мне ничего не приходит в голову, только то, что она метит на мое место. Но тогда поймут, что это писала я. Может быть, Пимча слишком ограниченная. И это правда. С Иветой, конечно, проще, она не высокомерна, но слишком поверхностна и в своих клоунадах часто переходит границы дозволенного. А потом она слишком уверена, что благодаря своей веселой мамочке она все, что захочет, получит на тарелочке. Дулина всегда держит нос по ветру. Ей все равно, что защищать: принципиальный вопрос или чью-то блажь. А чаще всего она вообще не знает, что хорошо, а что плохо. Нет, пожалуй, напишу, что она нерешительна…

Потом Ивета собрала листочки, разложила их по алфавиту и начала читать. Некоторые высказывания были очень смешными. Но были и точные. Ах, какие мы все умные! Как мы верно все схватываем! Мне ведь и в голову никогда не приходило, что другие видят то же, что вижу я. А кое-кто видит и больше, чем я, – надо это признать. Ясно, что Пимча не лентяйка (к счастью), только переделывается медленно, Мадла же не просто восторгается западными тряпками, которые привозит ее папочка, а постепенно превращает их в содержание всей своей жизни. И так далее, и тому подобное.

Не менее интересными были ответы на вопрос «Что мне в ней нравится?». У Иветы отмечали оптимистическое восприятие жизни. Ну, я бы так не сказала, но, может быть, это верно. Что бы она делала без своего оптимизма с матерью и ее мужским гаремом? С ума бы сошла? Зато про Габину написали, что она всегда серьезна! Интересно, какая идиотка это придумала? Конечно, раньше она была серьезная. Но этот Роман явно сдвинул ей мозги. Однако многие упрекали ее в том, что она разваливает команду из-за парня. Естественно, девочки, которые не занимаются спортом, в большинстве своем с кем-то ходят. Но мы, те, кто играет в баскетбол, считаем, что на первом месте спорт, а остальное где-то на заднем плане. Мама права: она всегда говорит, что знает, где я и чем занята, и не беспокоится, встречаюсь ли я с парнями. С ее точки зрения, баскетбол оберегает меня от всех соблазнов и искушений, а наша Милуш позволяет себе иметь претензии к спорту.

Обо мне в основном написали правильно. На вопрос, почему не хотят быть на меня похожей, трое ответили, что я эгоистка (а известно ли им, что это такое на самом деле?), слишком самоуверенна (это, наверное, Ивета слышала у нас дома), высокомерна (вот бы наша Милуш обрадовалась!), не терплю возражений, упряма, люблю командовать, считаю себя непогрешимой. И все в таком роде. Неужели я такая ужасная?