Текст книги "Рожденные телевизором"

Автор книги: Слава Тарощина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Быть в тренде

Время нам досталось какое-то уж очень невыразительное, эстетически смазанное. На радикальные художественные жесты способны единицы, а если точнее, то одна единица – Владимир Путин. Приезд премьер-министра на ТВ – событие из ряда вон выходящее в новейшей истории России. Именно таким событием Владимир Владимирович счел телевизионный конкурс «Битва за респект» на канале Муз-ТВ. Награды победителям он вручал лично. Один из них, рэпер Рома Жиган, потрясал воображение колоритностью образа. Рома четыре года назад вышел из тюрьмы, теперь ведет исключительно здоровый образ жизни, вследствие чего впал в патриотизм невиданной силы. Его проникновенным строкам о России может позавидовать сам Илья Резник: «Эх, Русь моя, мы твои патриоты и встанем за тебя в любое время года». У Ромы есть мечта – «было бы ништяк записать с Путиным совместный трек». Пожелаем Жигану удачи, она бы очень оживила тоскливый телевизионный пейзаж.

Не то чтобы совсем не было премьер в новом сезоне, они есть, но все какие-то бессмысленные и беспощадные (по отношению к зрителю), да и ходят к тому же парами. Затеяли на Первом канале новый проект «Достояние республики». Песни старые поют, разумеется, о главном и слезы утирают по утерянному советскому раю. А чтобы хоть как-то отличаться от тьмы собратьев, хиты оценивают отобранные представители двух референтных групп: одна молодая, другая – не очень. На Первом еще продолжают голосить, а на «России» уже взошла заря аналогичного соревнования под названием «Лучшие годы нашей жизни». Только если там конкурируют песни, то здесь – целые десятилетия: шестидесятые против двухтысячных, семидесятые против девяностых и так далее. Подобного острого конфликта хорошего с отличным давно не приходилось наблюдать. Ведущий Юрий Стоянов исторгает из себя такое количество восторгов в каждую минуту экранного времени, что делается страшно за него.

К ТВ у меня вопросов не осталось, коллапс продолжается. Остались лишь вопросы к нормальным людям, попавшим в его орбиту. Зачем востребованному Стоянову, обитателю блистательного «Городка», заведомо обрекать себя на худшую роль в жизни? Зачем талантливой Татьяне Догилевой рассказывать под камеру трэшевой программы о своем пьянстве и психушках? Зачем олимпийской чемпионке Светлане Мастерковой опять же под камеру вдохновенно повествовать об избыточном жире, коварно осевшем на спине и ягодицах? И чем станет заниматься ТВ, когда наконец все звездные ягодицы будут проинспектированы?

Последний вопрос мучает не только меня, но и свежего члена Общественной палаты Тину Канделаки. Посему она с некоторых пор стала продюсером и тотчас провозгласила пришествие новой эры скрещения ТВ с Интернетом. Тина не ждет милостей от природы, она их сама масштабирует (любимое словечко). То есть сперва она масштабирует себя (самоназванье: лучшая телеведущая, самая дорогая телеведущая, секс-символ ТВ, икона стиля), а затем уж любое собственное начинание. Сеть задолго до появления ее проектов пестрит сообщениями об их успешности. Сначала Тина запустила вместе с Андреем Колесниковым программу «Нереальная политика», призванную гламуризировать политический процесс и политизировать гламур. В гости к звездной паре приходят все те же звездные, но уже свободные от целлюлита ягодицы, и вместе они обсуждают важные новости. Вскоре программа из Интернета перекочевала в эфир канала РЕН ТВ, и стало ясно, что провал неминуем. Колесникова жалко не меньше, чем Стоянова, – в тени коллеги по эфиру Этны Ниагаровны (так друзья называли громокипящего Бакунина) замечательный журналист зажат и не вполне уместен. Его вклад в политическое просвещение Наташи Королевой или Ирины Салтыковой минимален.

Тем временем Канделаки затеяла новый проект и тотчас снова провозгласила – с появлением «Инфомании» ТВ изменится навсегда. И действительно, такого мы еще не видели. Давно известно: главный художественный прием сегодняшнего ТВ – имитация. В «Инфомании» он доведен до асолюта. Программа – сколок Сети. Оттуда берутся якобы самые обсуждаемые в Вебе новости (хоть о новом мороженом под зазывным названием «Пипец», хоть об улыбке Джоконды), которые лепятся друг к другу в произвольном порядке. Программа свободна от всего, в том числе и от здравого смысла, и от элементарных основ журналистики, и даже от нормального закадрового текста. Новости скрепляют размышлениями модные колумнисты – от Михаила Фишмана до Сергея Лазарева. Колумнисты, вероятно, очень хороши, но клиповый монтаж выдирает из их комментариев «взгляд и нечто», лишает внятного содержания.

Для нового проекта Канделаки взяла на вооружение актуальное словечко – «тренд». Его она масштабирует уже до космических масштабов. Кто не смотрит «Инфоманию», настаивает Тина, тот не в тренде. А что, спрашивается, может быть страшнее для современного активного человека, на которого и рассчитана программа? Его Т. К. учит на собственном опыте, каковым она сколь охотно, столь и косноязычно делится в своей колонке: «Работа – она не выбирает по красоте, она выбирает по работоспособности и уму». Заметим, что в трендах у Канделаки не талант, а работоспособность, и тут ей действительно нет равных. Одна беда – это похвальнейшее качество не способно заменить талант, необходимый для любого вида творчества, включая телевизионное. Леонид Парфенов, отец отечественного инфотеймента, и в деле развлечения публики информацией оставался художником.

Впрочем, у Тины совсем другие тренды. Главный из них – любовь к Владимиру Путину. Высокое чувство роднит ее с Жиганом. К приходу премьера на Муз-ТВ Рома сочинил чудесный рэп: «Ведь он человек-легенда, он наш кумир. Создайте для него шум, чтоб слышал весь мир». Заветы Ромы Тина, как может, воплощает в жизнь. Речь может идти о ком угодно, хоть об Обаме, но она не устает напоминать зрителям: значение Путина в ходе мировой истории глобально. С такими трендами нынче не пропадешь.

18 декабря

Мультличности нулевых

Последнее десятилетие второго тысячелетия – увлекательнейший предмет для анализа. Попробуем и мы внести скромную лепту в благородное дело, отталкиваясь не столько от первой, сколько от второй реальности.

В обрамлении кукол

Динамика нулевых – от безбрежной свободы к псевдостабильности – особенно выразительно выглядит в обрамлении кукол. Разница между одноименной телепрограммой конца девяностых и передачей «Мульт личности» конца двухтысячных настолько велика, что уже сама по себе свидетельствует о нашей общей перемене участи.

Старые «Куклы» знаменовали революционный перелом в отношении власти с народом. Власть на глазах утрачивала сакральность и становилась объектом иронии, насмешки, критики. Резиновые двойники реальных политиков приобретали большую популярность, чем сами политики. Классические авторы, от Лермонтова до Шекспира, переложенные на современность здесь и сейчас, казались невероятно актуальными. Сюжеты получались не просто смешными, но и разоблачительными: реальные герои растворялись в вымышленных, обнажая человеческие и профессиональные пороки политической элиты. Ельцин с Черномырдиным мужественно выдержали пытку высоким искусством. Путин топнул ножкой сразу. «Крошка Цахес» с куклой Владимира Владимировича в главной роли настолько не понравилась объекту пародии, то есть свежеизбранному президенту, что программу прикрыли. Блистательную стилизацию Гофмана приравняли к антигосударственному акту. Вскоре кукол первого призыва отправили на заслуженный отдых.

Хозяева стали торговать ими распивочно и на вынос. В какой-то момент данная нематериальная сущность материализовалась в «Театре кукол Михаила Леонтьева». То был краткий, но поистине звездный час «господина Однако». На поклон к знатному антиамериканисту наперегонки мчались виртуальные двойники международных лидеров. Все они, включая Доналда Рамсфелда и Кондолизу Райс, почтительно относились к Леонтьеву, но по угрюмству и серьезности напоминали видных деятелей «Единой России», куда автор только-только благополучно вступил. Эстетика и жанр пародийной программы решительно не давались мессианствующему Михаилу. Ее пришлось закрыть, даже невзирая на столь ценные (к середине нулевых) качества, как верноподданнический раж вкупе с патриотизмом в особо крупных размерах.

Одним словом, так бы резиновые герои и остались в нашем сознании щемящим воспоминанием о вольнице, если бы тот самый Василий Пичул (режиссер не только «Маленькой Веры», но и «Кукол») не предпринял попытку войти второй раз в одну и ту же реку. К концу 2009-го стартовал его новый масштабный проект «Мульт личности». И тотчас, с первого выпуска, стало ясно – попытка не удалась. Сама трехмерная анимация чудо как хороша. Все остальное – ниже уровня разговора. Отсутствует не только композиция, но и представление о ней. Сюжеты наступают друг другу на пятки, узнаваемых характеров нет, об острой сатире не может быть и речи, юмор хуже петросяновского (Канделаки спрашивает Волочкову: ты про сарказм слышала? – Да. – Откуда? – Я его испытывала). Пародии на Пугачеву с Галкиным злобны и неостроумны до неприличия.

В толпе известных лиц есть, кажется, все – от Аршавина до Обамы, от Ющенко до Познера, от Хиллари Клинтон до Тимошенко, от Собчак до Задорнова. Нет только главных персонажей – Медведева с Путиным. Идеолог нынешней смеховой культуры Александр Цекало объясняет данное обстоятельство с простодушием закоренелого сталиниста. Мол, в российском варианте разболтанная власть позволяет над собой смеяться, а власть сильная не хочет этого… В общем, сатира в надежных руках. А что до «Кукол», то сегодня они в высшей степени неуместны хотя бы еще и потому, что политики в реальности превратились в марионеток. Все, кроме двух.

Будни тандема

В начале нулевых общественная жизнь бурлила фонтаном. Смена правительств, олигархические войны, чемоданы с компроматом – только успевай все фиксировать. К концу десятилетия основным содержанием информационного эфира стало сравнительное жизнеописание Медведева и Путина. Их заочная телевизионная не столько дуэль, сколько перекличка обрастает выразительнейшими подробностями. Любое действие одного тотчас вызывает симметричный ответ другого. Год назад придворные политологи под водительством Глеба Павловского били в набат: «Самые лучшие путинские форматы в отношении Медведева выглядят как вторичные».

Г-н Павловский и в этом ошибся. Медведев теперь прекрасно себя чувствует в путинских форматах. Он так лихо отчитывает под телекамеры хоть губернаторов, хоть милиционеров, что гордость берет за нашу верховную власть. Один диалог Медведева с представителями непарламентских партий чего стоит! Диалог запомнится не столько богатым содержанием, сколько беспрецедентно резким выпадом президента против Явлинского – за то, что невнимательно слушал его, президента. На очень гордого, но очень бледного Григория Алексеевича было больно смотреть… Грозность речей обычно подтверждается грозностью картинки: стальной взор оратора, паника в рядах слушающих, опущенные плечи, нервно сжатые пальцы – все это мастерски создает атмосферу страха. Впрочем, ничего другого и не ожидалось. Арсенал приемов российско-советских правителей, в сущности, меняется во времени слабо.

При всем кажущемся многообразии новых подходов к технологии обработки массового сознания вариантов тут так же немного, как их было немного в 1917-м. Человек массы жаждет не новизны, а лишь подтверждения известных ему стереотипов, в частности, такого: царь всегда хорош, бояре плохие. Мифология, окружающая верховного хозяина, должна время от времени пополняться образчиками, немедленно действующими на сигнальную систему холопов. Хорошо было Сталину, у него имелись гениальные мастера бьющих наповал слоганов. Один Маяковский чего стоит с его предостережением в адрес вольнолюбивого Шаляпина: «Тот, кто сегодня поет не с нами, тот – против нас». Вот идеальная формула на все времена, включая теперешние. Но Маяковский один, а президентов много. И каждый из них понимает главное: в России хорош тот правитель, который умеет выйти за рамки реального персонажа и дорасти до образа.

Сейчас до образа успешно дорастает Медведев. Справедливости ради следует заметить, что путинских высот он еще не достиг. Владимир Владимирович способен кого надо укротить (будь то уссурийский тигр или пикалевцы), а кого надо вылечить одним своим присутствием (пациенты Алтайской краевой клинической больницы встретили Путина бурными аплодисментами, переходящими в молниеносное выздоровление). Иные его эфиры следует транслировать как мастер-классы. Особенно впечатляют заседания правительства, начинающиеся с одной и той же мизансцены. Премьер с ленинским прищуром долго вглядывается в членов кабинета. И всякий раз невеселый видеоряд вдохновляет Путина на экспромт. «Чего хорошего сделали за последнюю неделю для российского народа? – живо интересуется он у подчиненных, впавших в амнезию. – Чего молчите? Ничего не сделали? За что же деньги получаете?»

Пока зрители по обе стороны телекамеры мучительно рассуждают, что сей сон означает, Путин с лучезарной улыбкой готов поведать основополагающее. Моя любимая мизансцена связана с его сообщением об учреждении национального парка «Русская Арктика». Уже сам длинный перечень замечательных животных, обитающих за полярным кругом, от белых медведей до гренландских китов, не предвещал для путинских коллег, вжавшихся в кресла, ничего хорошего. Предчувствие материализовалось то ли в форме приказа, то ли в форме предложения. Владимир Владимирович широким жестом дружелюбного хозяина пригласил министров именно в Арктике провести свой отпуск. Братание членов кабинета с медведями и китами нам еще предстоит увидеть. А пока заметим одну закономерность: несмотря на постоянное пребывание в кадре, тандем для нас не стал ясней. Если о Медведеве мы ничего, по сути, не знаем два года, то о Путине – целых десять. И это несмотря на то, что вопрос, прозвучаший еще тогда в Давосе – «Who is mister Putin?»– был возведен на заре правления ВВП в ранг других роковых русских вопросов типа «кто виноват?» и «что делать?».

Достоверно известно только одно. В давнем, начала века, документальном фильме Виталия Манского «Владимир Путин. Високосный год» режиссер спрашивает нового хозяина кремлевского кабинета: как вам президентское кресло? Тот отвечает кратко, но с очень дальним прицелом: спасибо, не жмет.

Легенды о запасных аэродромах

Рожденные телевизором президент и премьер высоко ценят российское телевидение. Их пристрастие объяснимо – ни одно ТВ мира не способно плодить национальных лидеров с таким завидным постоянством, как наше. Каналы уже научились уравновешивать время присутствия в кадре членов тандема до секунды. Так бы все и шло – хорошо, спокойно, вольготно, если бы не грянул гром: сначала Путин, через час Медведев заявили, что не прочь участвовать в президентских выборах. Тут все завихрилось, заискрилось, поползли слухи, зашелестели версии. Пикейные жилеты принялись лихорадочно делить дополнительное медийное пространство на медведевское и путинское.

Несколько событий, предшествующих всплеску активности, придавали разговорам о черном переделе оттенок достоверности. Закрылся канал «Спорт», и руководство ВГТРК объявило, что на его месте вскоре воссияет канал для продвинутых зрителей «Россия-2». Одновременно город и мир потрясли слухи о новом менеджменте, кадровой революции и грандиозных планах «Национальной Медиа Группы». Она уже взяла под свое крыло компанию РЕН ТВ, пятый питерский канал, а теперь еще и заглядывается на ТВ Центр. Общественный совет холдинга возглавила Алина Кабаева, что несомненно сулит ему дальнейшее творческое процветание. Разрастающаяся империя Юрия Ковальчука, вроде бы близкого друга Путина, подталкивала пикейные жилеты к мысли, что НМГ расширяется именно под него. «Россию-2» безоговорочно «отдали» Медведеву.

Параллельно разгорался сюжет с внезапной отставкой непотопляемого помощника президента Михаила Лесина. Удивлял не столько сам факт отставки (с кем не бывает), сколько жесткость формулировки. Известного медийного деятеля публично выпороли, словно нашкодившего первоклашку. В мотивах радикального жеста значилось недовольство Медведева Лесиным, который пригласил в НМГ Александра Роднянского (тот якобы во время оранжевой революции отказывался на своем украинском канале поддержать Януковича, за которого тогда ратовал Дмитрий Анатольевич). Поскольку подобный мотив удивлял своей мелочностью, на повестку дня вышло более реалистичное объяснение, связанное с рекламными баталиями. Они-то и составили третий акт нашей драмы.

Мы говорим «Лесин», подразумеваем «Видео Интернешнл», и наоборот. Так вот, по существующему апокрифу к Медведеву явился Алексей Миллер с жалобой на Лесина. Тот, мол, склоняет НМГ к измене. Сегодня у холдинга в продавцах рекламы «Газпром Медиа», а Лесин предлагает воспользоваться услугами «ВИ», у которого дела в кризис будто бы идут значительно лучше. Тут Медведев возмутился и выгнал своего коварного помощника. Но это еще не финал спектакля. На днях Государственная дума с подачи единороссов сразу в трех чтениях приняла поправки к закону «О рекламе». (Примечательно, что изо всех ее видов думаков из правящей партии как-то особенно заинтересовала телевизионная.) В соответствии с поправками телеканалы не смогут заключать договоры с продавцами рекламы, чья доля в этом сегменте превышает тридцать пять процентов. Говоря проще, если закон будет принят, то это означает победу «ГМ» и поражение «ВИ», которое, по скромным подсчетам, покрывает более шестидесяти процентов рынка.

Я бы не стала столь подробно останавливаться на сомнительном детективе, если бы не два обстоятельства. Первое. Означенное повествование, независимо от соотношения в нем правды и вымысла пикейных жилетов, – весьма красноречивый документ эпохи. Он свидетельствует о стиле отношений в высших эшелонах власти, каковой стиль напоминает нечто среднее между общаком и очень закрытым акционерным обществом. Второе – по умолчанию. Все эти расклады строятся на случай раскола тандема. Тогда действительно его членам нужны будут запасные аэродромы. Но мне кажется, что скорее гоголевский Нос отправится гулять по Невскому проспекту (в надежде встретить Валентину Матвиенко), чем одна из голов монолитного двуглавого орла отлепится от другой.

Гайдаром навеяло

Участники битвы за ТВ забывают о главном: вторая реальность – штука коварнейшая. Ее можно давить, цензурировать уничтожать, зачищать. Но вдруг волею судеб образуется контекст, который тотчас, вопреки усилиям всех креативных менеджеров вместе взятых, меняет текст. Так случилось в день смерти Егора Гайдара.

Поскольку сегодняшняя власть поднялась на дрожжах неприятия лихих девяностых, то всех персонажей (разумеется, кроме Путина), хоть как-то связанных с тем временем, вымыло из кадра. Егор Тимурович, будучи изначально назначенным главным виновником российских бед, появился в крупных форматах только, пожалуй, дважды за последние годы – в «Школе злословия» и у Познера в «Познере». Обе эти программы были показаны в день его смерти. Поразил масштаб личности и верность себе. На вопрос Познера «Когда вы окажетесь перед богом, что вы ему скажете?» Гайдар ответил: «Я делал то, что считал своим долгом». Поразила смелость оценок: «У нас нет демократии, у нас мягкий авторитаризм». Поразил контраст с нынешними правителями – он не старался никому понравиться, хотя хорошо знал рецепты: «В стране без демократии легче всего воспринимаются простые лозунги вроде „Родина или смерть“, „Бей жидов“. Очень легко сделать, чтобы тебя аудитория полюбила. Гораздо сложнее сделать так, чтобы люди что-то поняли».

Но более всего поразило другое. Кто бы ни говорил в эти дни о Гайдаре, включая Медведева с Путиным (имеются в виду их соболезнования родным и близким), ключевое слово – ответственность. То есть слово, напрочь исчезнувшее из современного политического лексикона. Хотите увидеть Путина на татами в белых ризах, да еще и в окружении сборной страны по дзюдо? Нет проблем. Хотите полюбоваться Медведевым, вручающим молодежную премию «Прорыв» в Олимпийском – рядом с Яной Чуриковой и в соседстве со звездой сериала «Маргоша»? Пожалуйста. А вот ответственность менее осязаема и наглядна. Она как-то растекается на просторах родины – между «Невским экспрессом» и «Хромой лошадью».

С каждым днем все невыносимей смотреть и слушать по «ящику» новости. Эти виртуозные комбинации полулжи с полуправдой, эти изнурительные поиски стрелочников низшего или среднего звена, эти вдохновляющие разговоры о модернизации при пещерном уровне жизни даже в ста километрах от Москвы… И эти бесконечные обещания увидеть небо в алмазах – теперь уже с помощью нанотехнологий…

В финале «Школы злословия» Авдотья Смирнова, девушка порывистая и эмоциональная, с большим чувством говорит Гайдару: «Передайте властям, что они дураки, если они вас не слушаются». Егор Тимурович застенчиво улыбнулся, но твердо пообещал: «Хорошо, передам».

Не успел.

23 декабря