Текст книги "Инферно. Армия Ночи"

Автор книги: Скотт Вестерфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Я сделал глубокий вдох. Задумываться обо всем этом сейчас некогда. Первое, что нужно сделать, это найти Ласи и проверить ее на предмет начальных признаков заражения. Я взял со стола бумажку с номером ее сотового телефона и набрал его. Она ответила после первого же гудка.

– Ласи слушает.

Я сглотнул.

– Привет. Это я, Кэл.

– Ох! Привет, Кэл. – Голос у нее звучал вяло. – Быстро, однако.

– М-м-м… В каком смысле быстро?

– Что, интересно, ты подумал? Ты мне быстро позвонил, тупица.

– А, правда. Ну, обстоятельства вынуждают.

– Действительно? – В ее голосе послышался отголосок интереса.

– Да… Кое-что происходит.

– И что, парень?

– Ну…

«Ты заражена ужасным заболеванием. Вскоре ты можешь начать есть своих соседей. Но не беспокойся, со временем перейдешь на голубей или, может быть, крыс».

– Это… м-м-м… не телефонный разговор.

Она охнула.

– Ты все еще в режиме «совершенно секретно»? Принцип необходимого знания?[19]19
  Принцип необходимого знания (компьютерный термин) – стратегия защиты информации, согласно которой пользователь получает доступ только к данным, безусловно необходимым ему для выполнения конкретной функции.


[Закрыть]

– Да. Но речь о том, что тебе действительно необходимо знать.

Последовала долгая пауза, потом вздох.

– Ладно. Я надеялась, что ты позвонишь. В смысле, может, я слишком уж напустилась на тебя вчера. Но я ужасно разозлилась, когда узнала… как все оборачивается.

– Понятно.

Весьма вероятно, что совсем скоро она разозлится гораздо сильнее.

– Ну, так где и когда? – спросила Ласи.

– Прямо сейчас. Правда, я в Бруклине. Через двадцать минут?

– Ладно. Все равно я голодная. Как насчет того бистро, где мы с тобой уже обедали? Где это?

– У Боба? На углу Бродвея и Одиннадцатой. Сразу увидишь. И спасибо.

– За что?

– За то, что не бросила трубку.

Пауза.

– До встречи.

Мы попрощались и разъединились.

«Голос у Ласи звучит совершенно нормально», – подумал я с надеждой в сердце.

Может, за одну ночь кот-инферн не может никого заразить. Или я просто хватаюсь за соломинку. Если Ласи заразилась позапрошлой ночью, единственный симптом, который уже может у нее проявиться, это легкое усиление способности ночного видения.

Я направился к двери.

– Мяу! – возмутился Корнелиус, лежащий у меня на пути.

– Прости, Корни. Никак не могу остаться. Он замяукал снова, на этот раз громче.

Я осторожно отодвинул его ногой.

– Что ты, в самом деле? Мне нужно идти. Продолжая мяукать или, скорее, выть, он обогнул мою ногу и снова метнулся к двери.

– Тоже хочешь со мной? Тебе нельзя.

Я поднял кота, рассчитывая выйти за дверь и потом бросить его обратно. Он начал выдираться.

– В чем проблема, дружище? – Я открыл дверь.

Там, ухмыляясь от уха до уха, стояли Моргана и Анжела.

– Как вы нашли меня? – в конце концов ухитрился спросить я.

– Я не забываю имена людей, с которыми сплю, Кэл Томпсон, – ответила Моргана.

– А-а…

– И я сразу узнала тебя, когда ты в подвале моего прежнего дома начал совать нос куда не следует, весь из себя такой смелый и отчаянный. – Моргана рассмеялась и посмотрела на Анжелу. – Вот он какой, Кэл из Техаса.

– Да, ты уже говорила, – сказала Анжела.

– И смотри-ка, у него есть котик! – Она пощекотала Корнелиуса под подбородком. – Интересно, он умный?

– Да, – ответил я и бросил Корнелиуса ей в лицо.

Вслед за вопящим комком шерсти я проскочил в дверь, на ходу вытаскивая из кармана инжектор со снотворным. Защищаясь, Анжела вскинула руки, инжектор зашипел, и игла вонзилась ей в предплечье.

– Ах ты, техасский уродец! – закричала она и повалилась на пол.

Не обращая внимания на Моргану, отдирающую от себя кота, я ринулся по лестнице. И на полдороге вниз услышал ее голос, гулким эхом отозвавшийся в лестничном пролете:

– Остановись, Кэл! Ты нарываешься на неприятности!

Я продолжал мчаться, перескакивая лестничные пролеты одним прыжком, от которого сотрясались кости.

– Ты ведь знаешь, твой Ночной Дозор тебе теперь не поможет! – закричала она, и я услышал позади ее топот.

Это мне уже стало ясно и без нее. Я больше не доверял Ночному Дозору. Однако девушке, которая заразила меня, я тоже не склонен доверять.

Начиная с этого момента я мог рассчитывать только на себя. Перескочив последние пролеты, я промчался через вестибюль и выбежал на улицу, надеясь, что каким-то чудесным образом там меня ждет такси. Естественно, никаких такси в поле зрения не обнаружилось. Зато обнаружились коты.

Несколько дюжин их, возможно, сотня сидели на почтовых ящиках, мешках с мусором, крылечках на противоположной стороне улицы, и все следили за мной с одним и тем же выражением умеренного удивления.

Колени у меня ослабели, голова пошла кругом, и я едва не грохнулся на бетон. Однако позади, совсем рядом, была Моргана. Я стянул с себя пояс, подсунул под изогнутые ручки двери и затянул его, а потом, борясь со слабостью, сделал несколько глубоких вдохов. Коты вокруг не шевелились. Может, доктор Крыса права – они не склонны к насилию.

Спустя несколько мгновений по ту сторону застекленной двери показалась Моргана, схватилась за внутренние ручки и потянула дверь на себя. На то, чтобы разорвать кожаный пояс, у нее уйдет всего несколько мгновений, или ее выпустит случайный прохожий.

Пошатываясь, я зашагал прочь от двери.

– Кэл! – закричала она приглушенным стеклом голосом. – Постой!

Не обращая внимания на ее вопли, я покачал головой и пошел дальше по улице.

– Кэл! – еще тише прозвучало сзади.

Коты безмятежно наблюдали за происходящим и, судя по всему, не испытывали никакого беспокойства. Тем не менее их настойчивые взгляды удерживали меня от того, чтобы броситься бежать. Была в их глазах какая-то скрытая угроза, наводившая на мысль, что, стоит мне нарушить уличное спокойствие, они превратятся в злобную орду и набросятся на меня. Поэтому я медленно шел, ощущая на себе взгляды их глаз, отблескивающих красным. Через два квартала я добрался до Флэтбуш-авеню – обычная оживленная улица, и, главное, никаких котов. Я вскинул дрожащую руку, поймал такси и поехал на Манхэттен.

Где– то посреди моста зазвонил мой телефон. Это оказалась Шринк.

– Малыш, нам нужно поговорить.

– Не называйте меня Малышом!

На другом конце возникла долгая пауза, очевидно, эти слова удивили Шринк не меньше, чем меня самого.

– Если… не возражаете, – запинаясь, добавил я.

– Конечно… Кэл. Я нахмурился.

– Постойте-ка. Вы вроде бы не пользуетесь телефонами.

– Вообще-то нет, но мир меняется, Кэл. И приходится приспосабливаться.

Мне захотелось напомнить ей, что телефоны существуют с 1881 года – было время приспособиться, – но потом до меня дошел смысл ее слов.

– Мир меняется? – хрипло повторил я.

– А ты не заметил?

– М-м-м… Я бы выразился иначе. Вокруг происходит нечто странное, и у меня возникло чувство, будто никто не считает нужным держать меня в курсе.

– Ну, возможно, ты прав. И мы обошлись с тобой несправедливо.

Начался спуск с моста к Чайна-тауну, машина поехала медленнее. На несколько мгновений в телефоне послышался треск, и разговор прервался. Впереди, как обычно по рабочим дням, пространство было запружено пешеходами, все на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Превосходный потенциальный рассадник инфекции и внезапного, вырвавшегося из-под контроля насилия.

Когда треск стих, я сказал:

– И вы собираетесь рассказать мне, что происходит?

– Конечно. Я, кстати, всегда хотела, чтобы ты понимал, что происходит. Я всегда доверяла тебе, Кэл. Но, видишь ли, ты такой молодой по сравнению с нами, остальными.

– С остальными из Ночного Дозора?

– Я имею в виду не Дозор, Кэл, а носителей, со всеми этими столетиями у нас за спиной. И тех, кто принадлежит к старинным родам. Кое-кто полагает, что ты неспособен понять, как именно происходят изменения. – Она вздохнула. – Боюсь, мы обращались с тобой в большой степени как с человеком.

– М-м-м, я им и был, когда проверялся в последний раз.

Шринк рассмеялась.

– Нет, Кэл, ты один из нас.

Я застонал, меньше всего мне сейчас хотелось ввязываться в туманный семантический спор.

– А вы не можете просто объяснить мне, что происходит?

– Пусть она объяснит.

– Кто это «она»?

– Просто езжай, куда едешь. Не беспокойся, она будет там.

Щелк. Шринк отключилась.

Каким образом Шринк узнала, куда я еду? Не прослушивает же офис Мэра мой телефон? Чушь какая-то. Для них это слишком высокотехнологичный способ действий. Потом я вспомнил, как Корнелиус сидел у двери и выл. Он чувствовал запах Морганы, а это означает, что Моргана, возможно, слышала мой разговор с Ласи. Я проиграл его в уме… Заведение Боба на углу Бродвея и 11-й, вот что я сказал. Она будет ждать? Но кто эта «она»?

Я набрал на телефоне номер Ласи, однако ответа не было. «Вне зоны обслуживания», – сообщил записанный голос. Мы подъезжали к Хьюстону, автомобили вокруг ползли черепашьим шагом. Я расплатился, выскочил и побежал на угол Бродвея и 11-й, пытаясь расшифровать смысл звонка Шринк. Шринк знает, что я знаю. Первой мыслью было, что Чип нарушил обещание и доложил о происшествии в офис Мэра, но потом в сознании зазвучали сказанные у двери слова Морганы: «Я не забываю имена людей, с которыми сплю, Кэл Томпсон».

Моргана знала, что я забыл ее фамилию, – факт, за который меня не раз бранила Шринк. Но откуда Моргана могла узнать это? Только если кто-то рассказал ей. Они все заодно – Моргана Райдер, Шринк, Ночной Мэр, другие носители, старые семьи Нью-Йорка, – и все знают что-то особенное о моем штамме паразита. Они с самого начала держали меня в неведении. И если бы не детективные способности Ласи, я по-прежнему оставался бы в неведении.

«Ласи…» – подумал я и прибавил скорость.

У входа меня встретила Ребекка.

– Привет, Кэл! Никак снова проголодался?

– Да. Встречаюсь тут кое с кем.

– Я заметила. – Ребекка подмигнула мне. – Никогда не забываю лиц. Она вон там.

Я кивнул и направился к угловому столику в задней части зала, все еще тяжело дыша, испытывая головокружение и пытаясь собрать воедино разбежавшиеся мысли, которые предстояло выложить Ласи. Я настолько ушел в собственные мысли, что, лишь рухнув в кресло, осознал – сидящая напротив девушка… Сара.

20
ПАРАЗИТ МОЕГО ПАРАЗИТА – МОЙ ДРУГ

Вот вам история о том, как осы-паразиты спасли двадцать миллионов жизней. Но сначала нужно рассказать о мучных червях. Это насекомые, столь же противные, как и их название. Мучные черви микроскопичны – скопление из тысячи особей выглядит как крошечное белое пятнышко. Однако одно такое пятнышко способно опустошать целые континенты. Вот как это происходит.

Средний мучной червь имеет восемьсот детишек, и почти все они самки. Каждая такая самочка приносит еще восемьсот отпрысков. Посчитайте: один мучной червь может породить пятьсот миллионов прапрадетишек. И на самом деле они не совсем черви; молоденькие особи могут летать, переносимые ветром с растения на растение, и разносить таким образом инфекцию.

Тридцать лет назад мучной червь бушевал в Африке, напав на основную культуру под названием маниока и чуть ни уморив голодом двадцать миллионов человек. Это слишком большие людские потери от микроскопического паразита. По счастью, мучные черви маниоки имеют собственного паразита, а именно особый вид ос из Южной Америки.

Об осах– паразитах можно сказать одно: они отвратительны. Вместо жала они убивают штукой под названием яйцеклад и вместо яда впрыскивают яйца. И поверьте, такие яйца гораздо хуже яда. В случае с ядом вы по крайней мере умрете быстро.

Теперь о том, что осиные яйца делают со своим незадачливым «хозяином»: вылупившись, некоторые превращаются в «солдат» с большими зубами и крючковатым хвостом. Они странствуют по кровеносной системе жертвы, высасывая внутренности из детей, оставленных другими осами. (Осы-паразиты очень ревностно отстаивают свою территорию.) Из других яиц вылупляются личинки, в основном представляющие собой большой вздутый живот со ртом. Защищаемые братишками-«солдатами», они жадно пожирают своего «хозяина» изнутри, высасывая из него все соки и превращаясь в собственно ос. Достигнув возраста, позволяющего отрастить крылья, личинки прогрызают себе путь в большой мир и улетают, чтобы отложить новые яйца. «Солдаты» никуда не улетают, оставаясь с истощенным, умирающим «хозяином»; их обязанность по отношению к братьям и сестрам выполнена. (Разве это не прекрасно?)

Так что же произошло в Африке? Коротко говоря: маниока была спасена. Как только на свободу выпустили тот вид ос, который требовалось, мучным червям пришел конец. Они распространяются со скоростью ветра, но куда бы они ни направились, осы следуют за ними. В конце концов, осы тоже могут летать, и они просто телепаты какие-то, когда дело доходит до поисков мучных червей. Если на огромном поле инфицировано одно-единственное растение, осы найдут мучных червей и вспрыснут им свои яйца. Никто по-настоящему не знает, как осы отслеживают микроскопических мучных червей, но на этот счет у некоторых ученых есть любопытная теория: инфицированное растение просит о помощи. Так оно и есть: когда на маниоку нападают мучные черви, она начинает посылать сигнал всем осам, находящимся в данной местности. Испускает неизвестные нам химические вещества – словно ослепительный световой сигнал – и притягивает к себе ос, взывая: «Помогите мне! Помогите мне!»

Конечно, это сообщение можно расшифровать и по-другому: «Мучные черви! Восхитительные, с пылу с жару! Придите и возьмите их!»

Можно сказать, маниока и осы-паразиты заключили эволюционную сделку: «Я сообщу тебе, если буду заражена мучными червями, а ты придешь и отложишь в них свои смертоносные яйца».

Это поистине высокие отношения, потому что паразит твоего паразита – твой друг.

21
«БЫВШАЯ»

– Привет, дорогой, – сказала Сара. – Отлично выглядишь.

Парализованный ее видом, я молчал. Сара полностью преобразилась по сравнению с тем, как она выглядела, когда транспортировочная бригада собиралась ее увезти. Волосы чистые, ногти розовые, аккуратно постриженные, и, главное, ни следа безумия в глазах. Когда ее знакомый запах пробился ко мне сквозь ароматы масла и яичницы, наполнявшие бистро Боба, он как бы вернул меня назад во времени.

На запястье у нее красовался черный кожаный браслет – явная отсылка к «Возвращению-68» Элвиса. Очень подходяще.

Ребекка поставила передо мной чашку кофе и тем самым разрушила чары.

– Я узнала тебя, – сказала она Саре. – Ты тут давненько не была.

– Находилась за пределами города. Главным образом в Хобокене, потом несколько дней в Монтане, ну и еще кое-где, – ответила Сара, качая головой. Но теперь вернулась насовсем.

– Ну и прекрасно. Кэл, похоже, скучал без тебя. – Ребекка похлопала меня по плечу и засмеялась при виде озадаченного выражения моего лица.

– Как обычно, Кэл?

Я кивнул и вновь обрел голос, только когда Ребекка отошла.

– Ты тоже прекрасно выглядишь, Сара.

– Немного растолстела, по правде говоря. Она откусила приличный кусок гамбургера.

– Тебе идет. Выглядишь более…

– Человечной? – усмехнулась Сара.

– Да, пожалуй. – Я силился подобрать более подходящее слово, и тут в глубине сознания зазвучал сигнал тревоги. – Где Ласи?

– Ласи? Что за имя такое?

– Имя как имя. Где она? Надеюсь, вы, ребята, не…

Я оглянулся в поисках помощников Шринк, принюхиваясь к воздуху на предмет обнаружения других хищников. Ничего, кроме обычных для заведения Боба запахов: картошка, мясо и грибы, все вместе поджаривается на гриле; да еще Сара, от которой пахло «семьей».

Она мотнула головой.

– Послушай, Кэл, я понятия не имею, с кем ты здесь встречаешься. Просто десять минут назад мне позвонила доктор Проликс, велела идти сюда и поговорить с тобой. Ей кажется, ты скорее прислушаешься к человеку своего возраста. Еще она думает, что, может, тебе не повредит встряска.

– Ну это, без сомнения, вам удалось.

– Ей кажется, это будет полезно – если ты увидишь, как хорошо идут мои дела.

– Да. Ты выглядишь… такой нормальной.

– Я и есть нормальная. Очень приятное ощущение.

Я покачал головой, пытаясь сквозь путаницу всплывающих в сознании воспоминаний сообразить, как лучше поступить. Вот-вот должна была появиться Ласи. Может, имеет смысл сбежать и попытаться перехватить ее? Если Ласи в присутствии Сары брякнет что-нибудь не то, Дозор может догадаться, что она слишком много знает.

Я посмотрел в окно, в поисках Ласи обшаривая взглядом улицу, запруженную спешащими людьми. Однако мой взгляд быстро вернулся к сидящей напротив девушке – Саре, живой, благополучной и вполне человечной.

Нет, пока я сбежать не мог, сначала нужно разобраться.

– Что произошло?

Сара задумчиво прожевала кусок гамбургера и проглотила его.

– Ну, сначала один придурок наградил меня болезнью.

– Ох! – Я отхлебнул кофе и нахмурился, ощутив вкус горечи. – Не успел попросить у тебя прощения. Видишь ли, я не знал…

– Ну да, да. По-моему, так мы оба хороши. Безопасный секс, ля-ля-ля. – Сара вздохнула. – Потом со мной случилась… небольшая авария. Ну, ты видел, как это происходило.

– Да, пока ты не исчезла.

Глядя в окно, Сара сделала глубокий вдох.

– То, чего ты не видел, и для меня тоже как в тумане. Как долгий кошмар, сон, в котором я постоянно испытывала голод. – Она содрогнулась. – И ела, ела… А потом снова появился ты и спас меня. – Она устало улыбнулась и откусила очередной кусок.

– Спас тебя? – Такой подход никогда не приходил мне в голову. – Это меньшее, что я мог сделать. Но, Сара, как ты стала нормальной? Так быстро?

– Хороший вопрос, и он кое о чем мне напомнил. – Она достала пузырек с таблетками, вытряхнула две на ладонь и проглотила. – По две во время каждой еды.

Я удивленно уставился на нее.

– Значит, существует лекарство?

– Конечно. Мне вправили мозги примерно через шесть часов после того, как я оказалась в Монтане.

– Когда это произошло? Я имею в виду лекарство.

– По крайней мере, семьсот лет назад.

Снова выплыли эти семьсот лет.

– Чума? Это не имеет никакого смысла, Сара.

– Имеет, Кэл. Послушай, я здесь для того, чтобы рассказать тебе все. Доктор велела.

Она вгрызлась в свой гамбургер, торопясь поскорее прикончить его.

– Какой доктор? Проликс?

– Ага, Шринк. Она рассказала мне о том, что надвигается. – Сара перевела взгляд на толпу на тротуаре, а потом на свой гамбургер с оттенком мгновенно вспыхнувшего подозрения. – По их мнению, мне можно есть такие вещи, учитывая, чем я питалась в последнее время. Поэтому и послали меня. – Она откусила еще кусок. – Знаешь, у них нет времени возиться со мной, да и с тобой тоже. Время взглянуть в лицо фактам, Кэл.

Внезапно на меня навалилось нечто вроде клаустрофобии; я почти физически ощущал давление густого запаха множества сидящих за соседними столиками людей и прохожих на улице.

– Болезнь вышла из-под контроля? И мы вот-вот проснемся в одном из этих фильмов насчет зомби и апокалипсиса? Паразит начнет распространяться с такой скоростью, что его не остановить?

– Нет, Кэл. Не глупи. Болезнь под контролем, все путем. Просто сейчас паразит демонстрирует свое истинное лицо.

– Что он делает?

– Управляет, заставляет вещи происходить. Таким способом, каким и предполагалось. Ночной Дозор всегда просто поддерживал систему, подавляя мутации и дожидаясь, пока старый штамм вернется.

Я покачал головой.

– Не понимаю.

Сара подняла в одной руке вилку, в другой нож и перевела взгляд с одного на другое.

– Ладно. Есть две версии паразита. Новая и старая. Понятно?

– Два штамма. – Я кивнул. – И у нас с тобой новая.

Сара вздохнула.

– Нет, умник, у нас с тобой старая. Первоначальная. – Она потрясла пузырьком с таблетками. – В основном это мандрагора и чеснок. Классический рецепт. Люди утратили контроль над этим заболеванием семьсот лет назад, а до тех пор справлялись с ним.

– Во времена чумы утратили?

– Точно. Именно тогда проявил себя новый штамм. – Сара покачала головой. – Обвинять в этом нужно инквизицию. Ну, когда христианам вбивали в голову, что коты – это зло, и они начали пачками убивать их. Для старой версии паразита это было плохо – ведь ему приходилось прыгать туда и обратно между людьми и кошками.

– Правильно… это мне известно. Но что такое эта старая версия?

– Обрати внимание. Кэл. Наступают тысячетрехсотые годы, и все убивают котов. Поскольку котов практически не остается, резко увеличивается популяция крыс. Контакты человек – крыса учащаются, самые разные заболевания эволюционируют, повсюду блохи и клещи, ля-ля-ля. – Она взмахнула рукой. – Чума.

– М-м-м… Думаю, ты немного упрощаешь.

Она фыркнула.

– Я не собираюсь получать степень по биологии. Я простой философ-новичок, который ест людей. Но вот тебе биофилософская версия: появился новый штамм паразита, перескакивающий с крыс на людей и обратно без котов. Конечно, как у всякого нового штамма, с оптимальной вирулентностью получилась неразбериха; новые инферны более склонны к насилию, их труднее контролировать. Настоящее кино про зомби, как ты и сказал.

– А старый штамм ушел под землю.

– Совершенно верно. – Сара улыбнулась. – Они так и говорили – что ты поймешь.

– Но это происходило в Европе, а здесь у нас Нью-Йорк.

– Крысы пробираются куда угодно, Кэл. Им нравятся корабли, и, конечно, новые паразиты заставили их отправиться в Новый Свет. И даже здесь старый штамм ушел на глубину.

– Но сейчас он поднимается наверх. Почему мы с этим миримся? Почему старые носители скрывают это от остальных в Дозоре?

– Отличные вопросы, – Она медленно покивала, прожевывая последний кусок гамбургера. – Вот чего вы, ученые, похоже, никогда не понимаете: «почему» всегда важнее, чем «как».

– Сара, просто ответь мне!

– Ладно. – Она приложила ладони к столу. – Чувствуешь?

Я заглянул в свою чашку кофе – отражение ламп на ее поверхности слегка подрагивало.

– Ты имеешь в виду проходящий под нами поезд подземки?

Она покачала головой и закрыла глаза.

– Прислушайся получше. В смысле, постарайся почувствовать.

Я положил ладони на стол. Поезд прошел, и я ощутил другое, едва различимое содрогание в его кильватере. Как будто что-то беспокойно ворочалось во сне. Примерно тоже самое я чувствовал подошвами ковбойских сапог, когда впервые увидел кота-инферна. Сара открыла глаза.

– Наш штамм поднимается, потому что его выталкивают.

Я вспомнил ту тварь, запах которой ощущал в подземном мире, и на мгновение дрожь охватила не только руки, но и все тело.

– Кто?

Сара оторвала ладони от стола, вздохнула и пожала плечами.

– Внизу много чего есть, Кэл. Твари, которых люди не видели давным-давно. Во время чумы множество знаний было утрачено. Однако те, кто давно живет на свете, твердо знают одно: как только земля начинает дрожать, жди, что скоро поднимется старый штамм. И они нуждаются в нас.

– Подожди, подожди! Кто нуждается в ком?

– Они… – она перевела взгляд за окно, на прохожих, – нуждаются в нас. Мы – иммунная система своего вида, Кэл. Как с этими дурацкими Б-клетками и Т-клетками, о которых ты вечно болтал, вторжение активировало нас. Носители нового штамма просто зомби, вампиры, но те, у кого старый штамм, мы… солдаты.

Голова у меня пошла кругом, когда я попытался сопоставить слова Сары с тем, что делает Моргана, – бессистемно распространяет болезнь, привлекает себе в помощь орду котов.

– Но к чему вся эта таинственность? В смысле, почему на занятиях в Ночном Дозоре нам ничего не рассказывали? Доктор Крыса знает об этом? А в архиве?

– Эта тайна старше архива. Старше науки. Даже старше Нью-Йорка. Поэтому носители оберегают ее от людей из Ночного Дозора. Кэл, человечеству предстоят очень нелегкие месяцы. Нам нужны все солдаты, которых можно поставить под ружье, и быстро.

– Значит, вы распространяете болезнь намеренно? – спросил я.

В этот момент Сара посмотрела куда-то мимо меня, на ее губах заиграла любезная улыбка. Моего плеча коснулась рука.

– Привет, Кэл. Извини, что опоздала.

Я поднял взгляд. Ласи смотрела на Сару явно в некотором недоумении.

– Ох, привет. – Похоже, я слишком увлекся, и их встречи избежать не удалось. – Это Сара. Моя «бывшая».

– А ты, надо полагать, Ласи. – Сара протянула ей руку.

– Ну… да, Ласи. – Они обменялись рукопожатием.

Ребекка поставила передо мной тарелку с бифштексом:

– С пылу с жару, горяченькое.

Ласи опустилась на соседний стул, явно насторожившись относительно сидящей напротив женщины. Взгляд Ребекки скользнул по нашим лицам, она почувствовала, что все мы испытываем неловкость.

– Кофе, дорогуша? – спросила она Ласи.

– Да, пожалуйста.

– Мне тоже, – сказал я.

– И мне, – добавила Сара. – И еще один гамбургер.

– А мне что-нибудь вот такое. – Ласи кивнула на мой бифштекс. – Я проголодалась.

– Мясо? – удивился я. – Вот дерьмо!

– Эй, это же не противозаконно, – пробормотала она.

– Что не противозаконно? – спросила Сара, облизывая пальцы.

– Есть мясо, – ответила Ласи. – Люди время от времени меняются, знаешь ли.

Сара улыбнулась.

– А-а… Раньше ты была вегетарианкой?

Я жадно набросился на мясо, чувствуя, что в противном случае просто упаду в обморок.

– Ага, была. До недавнего времени.

Сара перевела взгляд с Ласи на меня и усмехнулась.

– Неужели ты был плохим мальчиком, Кэл?

– Это не я, это Корнелиус.

– Может, кто-нибудь будет столь любезен объяснить мне, что происходит? – спросила Ласи.

Сара вздохнула.

– Ну, Ласи, могут возникнуть некоторые сложности.

Ласи вскинула руки.

– Не смотри на меня так, подружка. Я даже не целовалась с этим парнем.

– Ох, бедненький Кэл! – сказала Сара и добавила вредным детским голоском, не сводя взгляда с Ласи: – Тебя котик покусал?

– О чем, черт побери, вы толкуете? – воскликнула Ласи.

Я положил вилку. Ситуация выходила из-под контроля. Нужно было развести их, а еще лучше увести Ласи отсюда, иначе ей грозило долгое времяпрепровождение в Монтане. Смахнув в карман пузырек с таблетками, я схватил Ласи за руку и потащил к двери.

– Какого черта! – возмутилась она.

– Кэл! – закричала Сара. – Подожди!

– Нам нужно уходить, – прошипел я, обращаясь к Ласи. – Она одна из них.

– Что, одна из твоих старых подружек? Ну, это я уже поняла. – Ласи остановилась и оглянулась на Сару. – Ох, ты имеешь в виду…

– Да!

– Bay, парень!

Когда мы добрались до двери, я обернулся. Сара не преследовала нас, просто провожала взглядом с выражением легкого удивления на лице. В руке у нее был сотовый телефон, но номер она не набирала, напротив, махнула мне рукой, как бы говоря: «Кш-ш-ш!» По какой-то причине – верность прошлому? не выветрившееся до конца безумие? – она давала нам возможность убраться. На улице было полно прохожих, но запаха хищников я не ощущал – просто большая скученность людей, готовая мишень для инфекции и бойни. Я не останавливался, выбирая направление наугад и таща Ласи за собой.

– Куда мы идем, Кэл?

– Не знаю. Просто нужно убраться отсюда. Теперь они знают о тебе.

– Что знают обо мне? Что ты рассказал мне о Ночном Дозоре и все такое?

Я не отвечал, соображая, о чем и как говорить, но Ласи заставила меня остановиться.

– Кэл? Скажи мне правду или я тебя убью!

Я глянул ей за спину – все еще никаких признаков погони.

– Они послали Сару найти меня.

– И ты рассказал ей обо мне?

– Нет! Ты сама это сделала, когда заказала бифштекс! – Я попытался снова потащить Ласи за собой, но она уперлась.

– Какого черта? Какое отношение ко всему этому имеет бифштекс?

– Ты сильно голодна, верно? И чувствуешь слабость? И весь день мечтала о мясе…

Она не отвечала, просто стояла, сощурив глаза. Потом наконец смысл моих слов дошел до нее.

– Эй, Земля – Кэлу: мы же с тобой не спали.

– Поверь, я знаю, что говорю. Видишь ли, существует новый штамм… в смысле, на поверку он оказался старым… и он имеет отношение к котам. Теперь они главные переносчики болезни.

Неудивительно, что от такого сбивчивого объяснения откровенное недоумение Ласи только усилилось. Она стояла как вкопанная и таращилась на меня. Прохожие задевали ее, но она не замечала. Спустя десять долгих секунд она медленно и отчетливо произнесла:

– Ты хочешь сказать, что твой толстозадый кот превратил меня в вампира?

– Ну… не исключено. – Я смущенно откашлялся. – Но могу проверить тебя, и тогда мы будем знать точно.

– Парень, ты покойник.

– Прекрасно. Подожди, пока мы найдем подходящее местечко.

– Что еще за местечко?

– Темное местечко.

Найти на Манхэттене посреди белого дня место, где царила бы непроглядная тьма, нелегко. Фактически найти на Манхэттене место, где царила бы непроглядная тьма, нелегко в любое время суток.

Мелькнула мысль отправиться к Ласи домой, но если Дозор ищет нас, то, скорее всего, поиск начнут именно оттуда. Я также обдумал идею снять номер в отеле, где можно плотно задернуть шторы, но если Ласи заразилась, не стоило разбрасываться деньгами. Возможно, какое-то время мы будем в бегах.

Таблетки были при мне, и если что, мы сможем держать паразита под контролем. Не составит большого труда произвести анализ смеси мандрагоры с чесноком и воспроизводить ее по мере надобности, что позволит Ласи сохранять человеческий облик. Какой бы конец цивилизации ни планировали старые носители, мы могли бы пересидеть его.

– Может, пойдем в кинотеатр? – предложила Ласи.

– Там недостаточно темно. – Всякий раз, когда я бываю в кинотеатре, лампочки указателей выхода просто сводят меня с ума. – Нам нужна пещерная тьма, Ласи.

– Пещерная тьма? На Манхэттене не так уж много пещер, Кэл.

– Ты удивилась бы, узнав, сколько их.

Земля задрожала под ногами, отражаясь словно эхо, дрожью во всем теле. Мы стояли на тротуаре у станции «Юнион-сквер». Я потянул Ласи ко входу в метро, через турникет, вниз по ступенькам и в самый конец платформы.

– Вон туда. – Я кивнул в глубину туннеля.

– На рельсы? Шутишь?

– На восемнадцатой улице есть старая заброшенная станция. Я уже бывал там. Темнота полная.

Она наклонилась над рельсами; среди пустых кофейных чашек металось маленькое серое создание.

– Крысы тебя не укусят. Об этом я позабочусь.

– Выкинь из головы.

– Ласи, я знаю метро, как собственную квартиру. Мы изучали его на занятиях.

Она отпрянула от края, оглянулась на немногочисленных пассажиров на платформе, бросающих на нас удивленные взгляды, и прошипела:

– Зато я на этот ваш курс лекций не записывалась.

– Нет. Ты не записывалась ни на что из того, что на тебя свалилась. Однако нам необходимо выяснить, инфицирована ты или нет.

Ласи пристально смотрела на меня; ее глаза влажно поблескивали, словно чернила.

– А если выяснится, что я вампир? Ты, типа, сможешь как-то подавить эту заразу?

– Ты не вампир, Ласи. Просто больна, и то лишь предположительно. Этот штамм легко держать под контролем. – Я вытащил из кармана таблетки и встряхнул пузырек. – Видишь? Мы уберемся из города, а иначе тебя отправят на лечение. В Монтану.

– В Монтану?

Я снова сделал жест в сторону туннеля.

– Выбор за тобой.

Показался состав. Мы дождались, пока платформа опустела. Я потащил Ласи туда, где у камер наблюдения «слепое пятно» и рядом находилась лестница, по которой можно спуститься на рельсы.