Текст книги "Инферно. Последние дни"

Автор книги: Скотт Вестерфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Часть VI
Турне

Никогда не было лучшего времени для пандемии.

Самолеты за один день могли доставлять людей в любое место земного шара, и каждый год летали около полумиллиарда человек. Города стали гораздо больше и гуще населены, чем когда-либо в истории.

Последним мором был испанский грипп, или так называемая «испанка», возникшая в конце Первой мировой войны. (Пандемии любят войны.) Болезнь распространялась по планете быстрее, чем что-либо до нее. В течение года был инфицирован миллиард человек – треть тогдашней популяции. Скорость распространения болезни настолько устрашала, что в одном из городов США рукопожатия были запрещены законом.

И все это происходило еще до того, как самолеты смогли летать над океанами, до того, как у большинства людей появились машины. В наше время любая пандемия будет распространяться гораздо, гораздо быстрее. Для этого мы создали ей все условия: перенаселенные города, быстрые перемещения и любые войны, какие пожелаем. Что касается червей, они таким образом получили мотив, средства и возможности.

Когда настанут последние дни, все будет происходить очень быстро.

Магнитофонные записи Ночного Мэра: окончание

26
«Hunters and Collectors»[60]60
  «Охотники и собиратели».


[Закрыть]

МИНЕРВА

Эти вонючие ангелы увезли нас.

Я пыталась объяснить им, что со мной все прекрасно – уже на протяжении нескольких недель – и что Захлер, Перл и Алана Рей вообще не инфицированы. Однако один взгляд на истекающего потом, клокочущего Мосси, расколотившего свою гитару, убедил их в том, что все мы безумны.

Вот с этим у ангелов очень большая проблема: они думают, что знают все.

Я могла сбежать. Я была так же быстра и сильна, как они, – в конце концов, могла одним ударом вдребезги расколотить дверь спальни. Ангелы были очень заняты – защищали тысячу свидетелей, ловили Астора Михаэлса, убивали монстра, которого я вызвала (хоп! – и пожалуйста). В этих условиях исчезнуть было проще простого.

Однако это означало бы бросить Моса и остальных, а мы теперь действительно стали группой. Я не могла допустить, чтобы их увезли без меня, ну и позволила ангелам уколоть себя их тупой иглой…

Очнулась я, когда мы пересекали реку в Нью-Джерси. Меня заперли в комнате, представляющей собой нечто среднее между дешевым отелем и психиатрической больницей. Заняться было нечем, только смотреть по ТВ, как мир распадается на части.

Вонючие ангелы.

– Мы заинтересованы в тебе, Минерва.

– Правда, Кэл? – Я захлопала ресницами. Он был симпатичный – в милой, хотя и скучной манере – и говорил с клевым акцентом южанина. Не такой аппетитный, как Мосси, конечно, но мне нравилось, как Кэл краснеет, когда с ним кокетничаешь. – Тогда почему бы вам не выпустить меня отсюда? Вряд ли я опасна, в конце концов.

Он сощурился. Кэл не носил солнцезащитных очков – в отличие от других ангелов. Конечно, все они были инфицированы и оставались в здравом уме только благодаря своим таблеткам. У них здесь своя крупная фабрика по производству этих таблеток. Никаких черепов или распятий на стенах – все по науке.

Однако Кэл был другой. Он не нуждался в таблетках и пах очень похоже на Астора Михаэлса. Оба выродки от природы.

– Мы не можем тебя отпустить, потому что не понимаем, что ты собой представляешь, – сказала подружка Кэла.

Я бросила на нее сердитый взгляд. Ее звали Ласи, и это она всадила иглу в шею Мосси.

– Но я исцелилась. Это же видно невооруженным глазом.

Они пытались «кормить» и меня своими вонючими ангельскими таблетками, но я отказалась. Сейчас мне хватало одного чеснока.

Кэл поскреб голову.

– Да, ты уже рассказывала нам об этой женщине с ее эзотерикой. Мы проверяем ее.

– Будьте поласковее с Лус, – предупредила я. – Она многое умеет.

– Мы тоже многое умеем, – сказал он.

Ласи повела себя как настоящая командирша – руки в боки, голос решительный и громкий.

– Мы здесь уже не одно столетие, излечили столько инфернов, сколько Лус и не снилось. Ей, может, и известно несколько народных средств, но Дозор все это уже давно перевел на научную основу.

– Научную, говоришь? – Я провела пальцем по шее, и Кэл тут же задергался, – Тогда кто я такая?

Ласи нахмурилась.

– Ты – нечто странное, причудливое.

– Мы уже какое-то время наблюдали за Астором Михаэлсом, – сказал Кэл. – Нам было известно, что он распространяет паразита, но вся эта история с пением… Она застала нас врасплох.

Я не стала распространяться, насколько меня застал врасплох червь. Я всегда чувствовала, как он грохочет, когда мы играем, но никогда не думала, что он нанесет визит.

Даже легкий гул заставлял меня сейчас нервничать. Вонючие подземные монстры.

– Почему бы вам не расспросить об этом самого Астора Михаэлса?

– Он понимает не больше нас, – ответила Ласи. – Он просто продюсер звукозаписи, старающийся найти очередное явление века. Он обладает иммунитетом к худшим проявлениям воздействия паразита, но это случается чаще, чем ты думаешь.

– Я сам носитель.

Кэл улыбнулся с оттенком гордости. Он уже приходил ко мне и рассказывал, что обладает естественным иммунитетом и что еще до кризиса стал таким всем из себя крутым охотником на вампиров. Теперь он работал на службу, называющуюся Ночной Дозор, которой руководил кто-то, называемый Ночной Мэр. Жуть!

Я снова захлопала ресницами.

– Значит, ты способен на такие же трюки, как Астор Михаэле, Кэл? Ты такой же плохой?

– Нет. – Он сглотнул; Ласи бросила на него взгляд. – Ну, не в таком масштабе и никогда намеренно…

– Ты инфицировал ее?

Я кивнула на Ласи. Сквозь прутья решетки на моем окне я однажды видела, как они целовались.

– Нет, – ответил он сдавленно. – Это сделал мой кот.

– Твой кот? – Я удивленно уставилась на него. – Коты на это способны?

– Животные семейства кошачьих – главные переносчики инфекции. Паразит столетиями прятался в популяции живущих глубоко под землей крыс, и только черви выгнали их на поверхность…

Пока явно чокнутый на паразитах Кэл продолжал свою лекцию, что ему нравилось делать, я вспоминала то, что было до начала моей болезни. Когда на улицах разразился кризис санитарии, Зомби начал все больше времени пропадать снаружи. И каждую ночь он возвращался домой и спал у меня на груди, дыша кошачьим кормом мне в лицо.

Значит, вот как я заразилась? От Зомби?

Значит, Марк не был таким уж грязным подонком. Не он заразил меня; я передала эту гадость ему…

– Боже мой… – прошептала я. Интересно, где Зомби сейчас? Я всегда оставляла окно открытым, чтобы он мог прошвырнуться к своим маленьким друзьям, но, судя по ТВ, в Манхэттене сейчас очень скверно. Весь остров блокирован службой национальной безопасности, типа, они таким образом рассчитывали помешать паразиту распространяться.

Кал объяснил мне, насколько умен паразит: он делает инфицированных людей сексуально озабоченными и голодными, подталкивает их кусаться – все, что угодно, лишь бы распространять свои споры, – заставляет презирать все, что прежде они любили. Вот почему я выкинула Марка, и своих кукол, и свою музыку; вот почему Мос расколошматил «Стратокастер». Проклятие – так это называет Кэл – подталкивает зараженных людей убегать из дома в соседний город, потом в следующий…

Понадобится совсем немного времени, чтобы эта штука распространилась на весь мир.

Сейчас во многих больших городах полномасштабные беспорядки, по улицам бегают жаждущие крови маньяки, делая мерзкие вещи, – и не все они инфицированы, можно уверенно сказать. Школы закрываются, дороги забиты беженцами, и президент продолжает разражаться речами, призывая всех молиться.

Истинная правда.

Однако в новостях никогда не говорилось о запасах кошачьей еды; по крайней мере, я такого не видела. Так что теперь ест Зомби? Он вроде как не возражал против птиц и мышеи, но потом его всегда ими рвало.

– Вообще-то, – заговорила Ласи, заметив, что я не слушаю, – нас на самом деле не интересует, как ты заболела или как твоя приятельница-знахарка исцелила тебя. Все дело в твоих песнях.

Я улыбнулась.

– Они заставляют землю громыхать. Хочешь, спою одну для вас?

– Ммм… Нет, – ответил Кэл и нахмурился. – Этот червь, скорее всего, просто совпадение. Но здесь есть люди, которых вся эта история заинтересовала. Они прослушали записи того вечера и хотят знать, где ты взяла эти стихи.

– Вам нужна моя помощь? А я-то думала, что вы во всем сами разберетесь. Ну, прибегните к науке.

– Может, то, что произошло тем вечером, не имеет отношения к науке, – сказала Ласи.

Кэл удивленно посмотрел на нее.

– Что ты имеешь в виду?

– Парень! Ты же видел, как все происходило! Это дерьмо было…

Ее голос сошел на нет.

– Паранормально? – Я посмотрела на свои ногти; они явно нуждались в маникюре. Они все еще росли быстрее обычного, хотя я и исцелилась. – Ладно. Я расскажу вам все, что знаю… если вы позволите мне увидеться с Мосси и остальными. Я хочу, чтобы мы были вместе. Мы, знаете ли, группа.

– Но трое других не заражены, – сказал Кэл.

– Я так и говорила.

– Да, говорила. – Он нахмурился. – Но если мы позволим тебе увидеться с ними, ты можешь каким-то образом причинить вред их здоровью.

– Черт! Я же не собираюсь целоваться с ними.

– Поцелуи не единственный способ заражения.

Мне ужасно хотелось возмущенно закатить глаза, но я сдержалась. Все, что угодно, лишь бы выбраться из этой вонючей комнаты.

– Хорошо, обещаю не делиться с ними мороженым.

– Кэл, – заговорила Ласи, – если бы она хотела заразить их, то уже давным-давно сделала бы это. – Она посмотрела на меня. – Однако Мос все еще опасен.

– С Мосси я справлюсь. Ему просто нужен его чай.

– Он получает кое-что получше чая, – сказала она, – но все еще в плохой форме. Это не слишком приятно.

Я насмешливо фыркнула.

– В сумасшедшем доме меня привязывали к постели. Я вопила и пыталась откусить докторам пальцы. А потом проторчала взаперти в своей комнате целых три месяца, ненавидя себя и поедая сырых мертвых цыплят. Не говори мне, что приятно, а что нет, мисс Ласи.

Они со всей серьезностью посмотрели друг на друга, еще немного поспорили, но я знала, что, в конечном счете, будет по-моему. Они очень хотели знать, что такого скверного в моих песнях.

А как говорит Астор Михаэле, нужно делать все, чтобы талантливые люди были счастливы.

27
«Faithless»[61]61
  «Неверующий».


[Закрыть]

ПЕРЛ

Ночной Дозор разместил меня, Захлера и Алану Рей в одной из своих «гостевых комнат» в небольшой группке хижин в лесистой части компаунда. Мы могли ходить по компаунду, куда пожелаем, кроме больницы, где находился Мос, но сразу за нашей дверью в обоих направлениях тянулась высокая ограда. По всей ее длине лежали кольца колючей проволоки, напоминая, что мы пленники; не потому, что нам не позволяли выйти наружу, а потому, что сейчас там было слишком опасно для нас. Снова «Особые гости».

Делать, в общем-то, было нечего, разве что наблюдать по ТВ за тем, что происходит в мире.

Благодаря самолетам, перегруженным школам и тому, что шесть миллиардов жителей Земли теперь фактически ничто не разделяло, болезнь вырвалась из-под контроля. Она достигла критической массы в Нью-Йорке в эту первую неделю, когда мы находились в Нью-Джерси, и теперь распространялась так быстро, что никто не мог остановить ее, умолчать о ней и даже понять, что происходит.

«Говорящие головы» высказывали всевозможные предположения, настолько же далекие от правды, как небо от земли: винили террористов, птичий грипп, правительство и даже Бога. Все чушь, конечно, хотя, по крайней мере, они перестали притворяться, что это просто проблема санитарии. Но никто из них, казалось, не догадывался, что мир катится к концу.

Иногда они опрашивали людей в маленьких городах, где все шло сверхъестественно нормально, где болезнь себя пока не проявила. События в Нью-Йорке вызывали у этих обитателей глуши ухмылку, типа, так нам и надо, а их это не касается. Однако они недолго веселились. Кредитные карточки, телефоны и Интернет уже начали выходить из строя. Никто больше не производил контактные линзы, кино, медикаменты и очищенный бензин. Даже самые маленькие города страдали, когда рушилась инфраструктура.

Эллен Бромович оказалась права: никаких симфонических оркестров больше не было, как и интервью знаменитостей в журналах, как и альбомов с фотографиями на обложках, как и музыкальных видео. И самый большой хит на местных радио в эти дни был: «Где ближайший к вам лагерь национальной гвардии?»

Никакой возможности стать знаменитым.

Конечно, теперь, в масштабах происходящего, стать рок-звездой казалось не так уж важно. Фактически это казалось очевидной глупостью, невероятным эгоцентризмом и вообще надувательством.

Я видела, как оно приближается. Даже пока я была свидетельницей лишь безумия Мин и слушала странные разговоры Лус, каким-то образом я понимала, что мир близок к гибели. Что же мне оставалось делать? Спрятаться от реальности, попытавшись стать знаменитой. Как будто тогда происходящее в мире меня не коснется, как будто с теми, кто записывает свои песни, ничего плохого не происходит. Как будто я могла таким образом забыть обо всех незнаменитых людях.

Ничего себе шуточка! Печальная и безумная.

Так вот что я представляла собой сейчас, сидя в Нью-Джерси: в полной депрессии, все надежды рухнули плюс психическая травма из-за того, что наше первое выступление обернулось кровавой бойней, мир гибнет, а мечте всей моей жизни суждено стать Тадж-Махалом теней.

Мне не хотелось никогда больше выходить на сцену, не хотелось брать в руки инструмент… и как раз тогда мне пришло в голову фотличное название для группы.

Как насчет «Зануды»?

Каждое утро Ночной Дозор привозил фургоны инфернов – инфицированных паразитом, – которых поймали ночью. Их помещали в больницу, пустую начальную школу, и тут же начинали лечить. Возродившись уже как ангелы, сотни их каждый день проходили обучение на поле для собраний. Мечи сверкали, словно множество ламп, вспыхивающих в унисон.

Здесь создавалась армия.

Кэл говорил, что за всю историю человечества эта инфекция распространяется быстрее всех – и все благодаря самолетам. И что никто, кроме Дозора, пока не осознавал, что худшее еще впереди. Создание, вызванное Мин, этот жуткий червь, был одним из тысяч, поднимающихся из глубин, чтобы напасть на человечество. В точности как говорила Лус – болезнь была просто признаком великой борьбы, которая только начинается.

Читая нам свои нудные лекции, Кэл предлагал научную версию. Это было как цепная реакция: поднимающиеся на поверхность черви беспокоили обитающих в глубине крыс, те выносили наверх паразита и инфицировали котов. Последние заражали своих хозяев, которые становились инфернами и инфицировали других. Болезнь делала людей сильнее и быстрее, злее и бесстрашнее – прекрасные солдаты для борьбы с червями.

На протяжении большей части человеческой истории вампиры были редкостью, но в отдельные периоды людям требуется огромное их количество. Эта эпидемия – подготовка иммунной системы нашего вида, а инферны подобны Т-клеточным антигенам в крови, готовящимся оказать сопротивление захватчику. Конечно, как любит повторять Кэл, иммунная система – опасная штука: волчанка, артрит и даже астма есть порождение наших собственных защитных реакций. Болезнь необходимо контролировать.

Тут-то и появляется Дозор. Он организовывает инфернов и не допускает, чтобы они причинили слишком много вреда. Типа как мама приносит тебе аспирин, холодный компресс и куриный бульон – но с формой ниндзя.

Однажды рано утром, спустя неделю после того, как мы оказались здесь, нам, в конце концов, позволили встретиться с остальными.

Мос лежал на больничной койке и выглядел хуже, чем я ожидала. Руки и ноги связаны, иглы капельниц воткнуты в вены обеих рук, по ним в кровеносную систему поступает желтоватая жидкость. Бледную голую грудь облепили электронные датчики. Из горла торчит пластиковый шунт – чтобы иметь возможность вводить, что требуется, не вскрывая вен. Глаза Моса окружали похожие на синяки тени, кожа плотно обтягивала скулы. В палате было темно и пахло чем-то отдаленно похожим на чеснок и дезинфицирующие средства.

Минерва молча сидела рядом. При виде ее на меня нахлынула волна гнева: она сделала это с ним, инфицировала его своим поцелуем.

Кэл сказал, что отчасти ею управлял паразит. Всегда стремясь распространяться, он делает своего носителя сексуально озабоченным, прожорливым, иррациональным. Но я все равно была в бешенстве. Паразит там или нет, никогда, никогда нельзя заводить роман с парнем из своей группы.

Тем более дважды подряд.

– Эй! – сказала я.

Нас предупредили не произносить его имени, из-за этого проклятия. Он только-только оправился в достаточной степени, чтобы выносить вид наших лиц.

– Привет, парень, – сказал Захлер. – Как дела, Минерва?

Минерва ткнула пальцем себе в рот и сделала жест, будто поворачивает ключ. Мои уста запечатаны.

Конечно… Мос ведь влюблен в Мин. Ее знойный, прекрасный голос обожжет его уши. Я заметила, что он смотрел на Захлера, Алану Рей и меня, но избегал взглядом Мин.

Я и сама не могла смотреть на нее.

– Привет, – хрипло ответил Мос.

– Дерьмово выглядишь! – сказал Захлер.

– И чувствую себя дерьмово.

– По крайней мере, ты ничего больше не ломаешь, – сказала Алана Рей.

Она попыталась улыбнуться, но вместо этого лишь дернула головой. Со времени выступления она беспрестанно подергивалась.

Мос вздрогнул – видимо, вспомнил, что сотворил со «Стратом». Наверно, гитару он любил больше, чем Минерву, внезапно осознала я. Минерву он не разбил вдребезги.

– Но все же клевое получилось выступление, – сказал Мос.

Я кивнула.

– Да, фотличное. А ведь всего одну песню исполнили, между прочим.

– Толпа думала, что мы жутко глупые. – Захлер вздохнул. – Хотя… этот гигантский червь… скверная штука.

– Да. Эта часть дрянная, – ответил Мос.

Последовала пауза. Дозор не обсуждал с нами тот вечер, и с тех пор появились гораздо более важные новости, о которых стоило говорить, но все мы не сомневались, что тогда погибли люди. Конечно, и зверь, которого мы вызвали, тоже – одним подземным монстром стало меньше.

Вот почему Ночной Дозор так интересовался нами. Зная, что исторически черви и инферны всегда появляются вместе, они подходили ко всему происходящему с позиций современной науки. По словам Кэла, еще ничего не началось, а они уже знали, что приближается апокалипсис. У них имелись лекарства и другие средства для превращения маньяков в солдат, способных сражаться с врагом. У них были крутые мечи, которыми они убивали червей.

Однако было кое-что, доступное только нам.

Мы могли своими песнями вызывать червей, заставить выбраться из тайных убежищ и подняться на поверхность, где убивать их гораздо легче…

Мы еще немного поговорили, и Мин передала мне записку. Почерк у нее все еще был ужасный, но я смогла разобрать его. Более или менее.

– Ну, Мос, нам придется уехать на некоторое время, – сказала я, – Всего на день или два. Мы вернемся еще до того, как ты встанешь с постели.

– Куда? – прохрипел он.

Я машинально складывала записку, делая ее все меньше и меньше.

– В Манхэттен.

– Шутишь? – спросил Захлер. – Туда возвращаться опасно! И я обещал маме, что отсюда ни ногой!

Я кивнула. Местные телефоны еще работали, поэтому мы знали, что моя мама в безопасности в Хэмптоне, вместе с Элвисом, а родители Захлера в лагере национальной безопасности в Коннектикуте. Родных Минервы забрал Ночной Дозор, считающий своим долгом проверить, не являются ли они носителями ее странного штамма этой болезни, делающего ее способной вызывать монстров. Однако родители Моса, как и большинство жителей Нью-Йорка, сидели у себя дома и рассказывали, что на улицах творится черт знает что.

– Мне очень жаль, Захлер, но кое-кто в Ночном Дозоре хочет встретиться с нами.

– А не может этот кое-кто приехать в Джерси? – спросил он.

Я смяла записку.

– По-видимому, нет.

– Плевать! – воскликнул Захлер. – Нью-Йорк – город маньяков! Они же не могут заставить нас ехать туда?

– Перл, – заговорила Алана Рей, – ты знаешь, о чем они хотят поговорить с нами?

– Только о том, что, не исключено, мы можем помочь. То, что произошло тем вечером… Возможно, мы способны спасать людей. – Я говорила, обращаясь ко всем сразу и сдвинув очки на переносицу, словно мы были на репетиции, и я хотела, чтобы они перестали настраивать инструменты или играть рифф и слушали меня. – Эти парни из Ночного Дозора – единственные люди на свете, кто понимает, что происходит. Когда во время нашего выступления эта тварь вылезла наружу, только они помешали ей убить всех, помните? От нас не убудет выслушать их.

– Я не против того, чтобы выслушать…

– Извини, Захлер, что прерываю тебя. – Алана Рей дважды хлопнула себя по лбу и содрогнулась всем телом. – Но я согласна с Перл. Мы вызвали это создание на поверхность, значит, на нас лежит ответственность.

– Мы понятия не имели, что это произойдет! – воскликнул Захлер.

– Знали или не знали… – Алана Рей перевела взгляд на пол, будто увидев там что-то. – Это неэтично – отказываться помочь, если это в наших силах.

Я посмотрела на остальных. Минерва молча кивнула, пытаясь поймать мой взгляд. Мос поднял вверх большой палец, и Захлер испустил вздох поражения.