Текст книги "Пленники Генеллана (том I)"

Автор книги: Скотт Джир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 3
ОРБИТА

Буккари почувствовала, что улыбается: радость спасения, радость ощущать себя живой пронзила все ее существо. Однако чувство это длилось недолго. Мысли вновь возвратились к реальности, которая не располагала к веселью: возможно, противник уничтожен, но оперативная группа флота ушла в гиперпространство, оставив их в чужой и враждебной системе. Улыбка погасла, мускулы напряглись, на лице появилось привычное выражение сосредоточенности и озабоченности.

– Шкипер, пушка нам еще может понадобиться, – сказала Буккари.

Квинн вздрогнул и снял руку с кнопки, инициирующей лазер.

– У вас есть связь с Хадсоном?

– Да, сэр. Мы держим их на радаре. Дайте мне немного времени, и я назову вам вектор движения, – ответила лейтенант, отключая боевой режим.

– Машинное отделение! Положение с основными двигателями? – потребовал Квинн. В ответ донесся громкий голос Родса.

– Энергообеспеченность – шестьдесят восемь процентов, но система работает со сбоями, так что я не могу ничего гарантировать. Основные двигатели будут готовы через три минуты.

Буккари установила лазерную связь с ВПМ и начала прием телеметрической информации. Она уже идентифицировала радиомаяк спасательной шлюпки, когда заметила сигнал сближения на навигационном дисплее.

– Командор, – окликнула Буккари.

– Да, Шал, – Квинн повернулся к ней.

– Сэр, Хадсон взял шлюпку на буксир. По данному вектору он приведет модуль через пятнадцать минут, но теперь у нас другая проблема!

– Что на этот раз? – спросил Квинн.

– Эта планета… Р-К-3. Следуя этим курсом с той же скоростью, мы столкнемся с эффектом гравитационного поля первого порядка, может быть, даже войдем в плотные слои атмосферы.

Буккари переключила индикатор расстояния на тактической панели: символ планеты зловеще замигал в секторе 2, а индикатор курса указал на пересечение с орбитальной плоскостью. Квинн нажал кнопку предупреждения и выпустил серию маневровых ракет, изменив положение корвета. На экране обзора появилась планета, она ползла медленно, полностью освещенная, кроме тонкого полумесяца тьмы. Пилот еще раз воспользовался маневровыми двигателями, и вот уже Р-К-3 прямо перед ними!

– Посмотрите-ка на это! – ахнула Буккари. Совсем рядом, планета уже начала заполнять экран обзора. Близкая и прекрасная! Над ослепительно сияющим телом кружили синие, зеленые и белые вихри. Мраморная статуя!

«А почему они белые и синие?» – подумала второй пилот.

– Вода и облака! Значит, можно надеяться…

– Определите параметры для стандартной разведывательной орбиты, – распорядился Квинн. – Какая у нас информация по массе? По электромагнитным полям?

– Наши сенсоры в данный момент не работают. Компьютер обрабатывает данные спектрального анализа, – ответила Буккари. – Пока еще ничего нет. Показатели электромагнитной эмиссии отсутствуют. Вообще ничего. По данным электронной разведки – планета необитаема.

– Моя жена говорила… – Квинн запнулся и замолчал. После короткой паузы спросил: – Что у нас с основными двигателями?

Лейтенант вздохнула и сверилась с приборами.

– Предстартовая проверка закончена. Вспомогательные дублеры функционируют. Генераторы работают неустойчиво, так что есть риск. Родс еще не пробовал перекрестное соединение – занимается этим сейчас, – Буккари наклонилась, насколько позволяли коннекторы, и повернула переключатель энергетической консоли. Предстояло проверить системные данные для определения орбиты.

– Вас понял, предстартовая проверка, – задумчиво повторил Квинн.

Транспортировка спасательной шлюпки прошла гладко. Теперь, когда все члены экипажа заняли свои места, началась окончательная подготовка к выходу на орбиту.

– Системы наблюдения все еще не отрегулированы, но компьютер уже синтезировал предварительный анализ массы, – сообщил из своей рубки Хадсон.

Буккари запросила данные компьютера на основной монитор. Планета, получившая название Рекс-Калиф-3, поменьше Земли, сила притяжения на поверхности – 0,91g. Точный расчет траектории движения показал, что столкновения не случится, если, конечно, не менять курс или скорость: корвет пройдет мимо планеты по отклоняющейся траектории и под воздействием гравитационного толчка соскользнет на эллиптическую.

Предпочтительнее было бы выйти на пересекающуюся траекторию, иначе… – скитания по орбите вокруг местного солнца без топлива и пищи.

– Признаки разумной жизни? – осведомился Квинн.

– Нет, сэр, – ответил Хадсон. – Какие-то бессвязные сигналы, но ничего такого, что свидетельствовало бы о технологической цивилизации, и определенно ничуть не похоже на то, что мы отметили на второй планете. Узнаем больше после выхода на орбиту. Сейчас у нас действуют только телескопы и камеры, но инженеры надеются наладить работу сенсоров, помимо всего прочего.

– Главные двигатели подключены и готовы к включению в режиме «ретро», – сообщила Буккари. – Траектория для выхода на орбиту оптимальная. Нам потребуется не более пяти минут работы двигателей. Топливо – 10,4. Возможность ошибки – две десятых.

– Три минуты до включения основных двигателей, – доложил Хадсон.

Квинн не ответил. Буккари повернулась к нему: пилот сидел неподвижно, уставившись на планету – ее величественное сияние отражалось на визоре шлема.

– Прекрасно! – грустно прошептал Квинн. Буккари тоже не сразу отвела взгляд от сверкающего в дымке облаков небесного тела.

– Да, и как похожа на Землю, – она покачала головой и взглянула на дисплей.

– Одна минута. Орбитальная проверка закончена, – доложила лейтенант. – Машинное, что у вас там? У меня неустойчивый прием. Вы уверены, что перекрестное соединение выдержит?

Ответ Родса перемежался восклицаниями и междометиями, что подтверждало его полную убежденность в благополучном исходе вверенного ему дела. Буккари молча выслушала его, не спуская глаз с дисплея.

– Что-то не так, Шал? Ты чем-то обеспокоена? – спросил Квинн. Она подняла голову.

– Ничего определенного, командор. Вышли из строя блокираторы, но это еще не все. Вся система изрядно пострадала во время боя;

Вирджил делает все, что в его силах, если кто и может обеспечить ее нормальное функционирование, то это он. Будем надеяться, ничего другого не остается.

– Альтернативные варианты имеются, только вряд ли они нас устроят, – заметил Квинн. – О'кей. Беру управление на себя. Мистер Хадсон, всем приготовиться. Торможение 2,2g.

Квинн включил предупредительную сирену и повернул корабль таким образом, чтобы сопла основного двигателя располагались вдоль обратного вектора.

Время истекало.

– 5… 4… 3… – резкий голос второго пилота разносился по всему корвету через общую коммуникационную сеть. Она проверила осевое равнение, еще раз убедилась, что маневровые двигатели действительно подключены и функционируют. – 2… 1… 0…

– Включаю. – Квинн убрал блокиратор… И вдавил кнопку зажигания. Ничего не случилось.

Квинн отжал кнопку, вернул блокиратор на место и повторил операцию. Ничего.

– Машинное отделение! У нас отказывает зажигание, – чуть повысив голос, сказал он. – Что произошло?

После короткой паузы послышался голос Родса. На этот раз только глухой мог услышать в нем оптимистические нотки.

– Дайте минутку, шкипер. Есть кое-какие идеи.

Буккари пересчитала «ретро»-профиль. Каждая минута задержки означала сужение временного «окна» и увеличение расхода топлива для выхода на заданную траекторию, а это, в свою очередь, ограничивало возможности по доставке экипажа и оборудования, необходимого для выживания на незнакомой планете, с орбиты на поверхность.

– Нэш, дайте мне расход топлива по времени. Исходите из худшего варианта, – приказала она.

– У меня есть расчет, лейтенант, – отозвался Хадсон. – При условии работы двигателей на полную мощность, в нашем распоряжении девять часов для выхода на орбиту. Но в этом случае мы израсходуем весь запас, и для спускаемого модуля ничего не останется – повиснем на орбите. Временные рамки для эвакуации экипажа на планету с грузом пятьдесят килограммов на каждого – девяносто минут. Через шесть часов придется высаживать людей. Конечно, многое зависит от того, насколько низкой окажется орбита.

Квинн немного помолчал.

– Просчитай еще раз, – сердито бросил он.

– Сэр, я уже пересчитывал… три раза, – с обидой в голосе ответил Хадсон. – Все именно так. У нас есть шесть спускаемых модулей и по меньшей мере столько же квалифицированных специалистов.

Квинн отключил автостабилизаторы, топливо приходилось беречь.

– Родс! Что там у вас? Дайте мне оценочные сведения! – приказал он.

Буккари уже собиралась продублировать команду, когда на связь вышел Мендоса, старший техник из инженерной группы. Тяжело дыша, он прокричал:

– Командор Квинн, мы вычислили… это… Тишина. Оборвалась не только связь – весь корабль погрузился в темноту, и только резкий, холодный свет приближающейся планеты позволял различить смутные очертания предметов и людей. Буккари переключилась на интерком. Тишина. Откинув контрольную панель на левом предплечье, она привела в действие индивидуальный приемопередатчик.

Ее примеру последовали остальные, перегружая рабочую частоту. Контроль над ситуацией взял на себя Хадсон, внеся порядок в сумятицу. Однако связаться с машинным отделением не удавалось – масса корвета блокировала передачу радиосигналов в эту часть корабля.

– Я иду туда, – сказала лейтенант, отсоединяя коннекторы и протирая визор. Она уже вплывала в длинный, похожий на трубу проход, когда включилось аварийное освещение.

Сорокаметровый туннель озарился красноватым сиянием, и Буккари на мгновение зажмурилась, привыкая к монохроматическому туману. Из люка в дальнем конце туннеля появилась фигура Родса.

– Мне нужен… еще один час… – тяжело произнес он, – усилить вторичный контур. Перегрузка энергетических линий. Замыкание в распределителе… Мне пришлось перекидывать напряжение на вспомогательный контур. Мы потеряли всю загрузку компьютера. Голдберг… она перезаряжает энергораспределитель.

Они встретились на полпути. Серое, искаженное нервным напряжением лицо Родса блестело от пота. Обычно на такую операцию уходило несколько часов, даже дней работы всего отделения. Он же с помощью всего лишь двух техников проделал все менее чем за десять минут. Думать о том, как это сделано и к чему это может привести, Буккари не хотела и не могла.

В наушниках прозвучал голос Квинна:

– У нас нет выбора, Вирджил. Занимайся своим делом, мы подождем.

– Да, сэр, – ответил Родс. – Понимаю…

– Командор, – вмешалась Буккари, – я помогу им, пока мистер Родс закончит соединение. Кажется, знаю, почему возникла перегрузка.

– Конечно, Шал, – отозвался Квинн. – А я пока вздремну.

Не обращая внимания на прозвучавший в голосе командира сарказм, она повернулась к инженеру и улыбнулась.

– За работу, Вирджил.

– Вас понял, лейтенант, – пробормотал Родс, безуспешно пытаясь улыбнуться в ответ. Он развернулся и поплыл вперед, отталкиваясь от скоб, размещенных вдоль всего туннеля. Буккари последовала за ним.

По сравнению с унылой серостью пилотской кабины огромное машинное отделение казалось ярко освещенным даже сейчас. Все поверхности, кроме разве что кормовой переборки, были уставлены всевозможными инструментами в специальных ячейках, снабженных коннекторами. Переборка же оставалась свободной лишь потому, что именно там находился тамбур, ведущий в трюм главного двигателя. Рядом с тамбуром – лабиринт реакторов, труб, турбин и радиаторов. Группа инженеров и техников, полностью поглощенных решением своих задач, поприветствовала лейтенанта кивками. Многие из них сняли скафандры, тщательно выбритые головы блестели от пота. Буккари сняла перчатки и шлем и, оставив их у люка, проплыла за Родсом.

– Мендоса, займись диагностикой, – скомандовал старший инженер. – Голдберг, я хочу, чтобы ты закончила перезарядку!

– Я возьму энергораспределитель, Голдберг, – сказала лейтенант, устраиваясь рядом и пристегивая коннектор. – Мистер Родс хочет, чтобы вы занялись перезарядкой, – техник раздраженно взглянула на нее, очевидно, не понимая, чего от нее хотят.

– Да я уже… лейтенант, я почти закончила, – начала Голдберг.

– Голдберг! – прогремел Родс. – Перезарядка памяти! Немедленно!

Техник резко оттолкнулась от консоли, пролетела через отсек и грациозно опустилась возле контрольной панели главного компьютера. Через секунду она уже занялась новой работой.

Буккари внимательно проанализировала состояние энергораспределителя. Ее догадка подтверждалась. Усевшись поудобнее, она приступила к перепрограммированию компьютера. Проходили минуты, все работали в полной тишине.

Мысли Буккари унеслись в недавнее прошлое, к столкновению с чужаками, едва не приведшему к катастрофе. Только теперь она полностью осознала, как им повезло: ведь их последняя надежда, лазерная пушка, оказалась не готовой к бою. Если бы не случайное – а как иначе это расценить? – попадание ракет, враг, несомненно, уничтожил бы их. Как же им удалось спастись?

Закончив перепрограммирование, она проверила время. Драгоценные минуты уходили. Глядя на дисплей, лейтенант не могла отвести глаз от мигающих диодов, все ее существо оказалось прикованным к этим быстро меняющимся цифрам, означающим упущенную возможность. Казалось, сердце билось в такт секундам.

Час, о котором говорил Родс, истекал.

– О'кей, лейтенант, – голос старшего инженера вывел ее из транса. – Перекрестное соединение выдержит, но мне нужно еще десять минут, чтобы стабилизировать ионное давление и температуру.

– Ясно, – кивнула Буккари. – Энергораспределитель переустановлен. Удачи тебе, Вирджил.

Она надела шлем, перчатки и проскользнула в полутемный соединительный туннель, желая только одного: снова взглянуть на сияющую планету.

Лейтенант открыла люк, и ей пришлось прищуриться, чтобы рассмотреть инструменты. Она наградила улыбкой Хадсона, нажала кнопку на запястье – золотистый фильтр визора опустился, издав едва слышный щелчок.

– Ну что? – поинтересовался Квинн. – Как там дела? – как бы в ответ на вопрос, освещение включилось в обычном режиме. Буккари взглянула на консоль: индикаторы основной цепи загорелись зеленым светом.

– Родсу требуется еще десять минут, чтобы закончить перекрестное соединение, но, похоже, оно функционирует, – доложила она, занимая свое место. – Мне бы не хотелось вас обнадеживать, но, кажется, перегрузки удастся избежать. Сгоревшие шины заменены. Попробуем.

Квинн удовлетворенно кивнул и снова погрузился в расчеты орбиты, а Буккари, вздохнув, приготовилась слушать привычную предстартовую литанию. Корабль представлял из себя нечто трудноописуемое: системы – нефункциональны либо ненадежны; однако каждый раз, когда она называла тот или иной участок, ответ был положительный, препятствия преодолевались, риск тщательно взвешивался, альтернативы подвергались внимательному рассмотрению.

– Предорбитальная проверка завершена, – доложила она. Данные ушли в память компьютера, экран очистился. Лейтенант нажала кнопку на коммуникационной панели: – Машинное отделение, это кабина пилота. Ваша очередь, мистер Родс. Положение?

Ответила Голдберг.

– Энергораспределитель установлен в деловой режим. Вы уверены, что мы не можем запустить его на полную функцию? Мистер Родс считает, что на это уйдет не более пяти минут. Симуляция…

– Рассчитывайте на то, что у вас есть, Голдберг, – Буккари почти кричала. – Энергораспределитель может не выдержать, а у нас через несколько минут свидание с планетой.

– Но мистер Родс говорит…

– Приготовиться к включению! Все! Хватит вопросов!

Наступила тишина.

– Есть, сэр! – сказала, наконец, Голдберг. Хадсон потряс пальцами, как будто обжегся. Буккари решила не обращать на него внимания. Квинн переключился на командный канал:

– Зажигание через девяносто секунд. Попробуем спустить это корыто. Вы готовы, мистер Родс?

– Вас понял, задний ход через девяносто секунд, – ответил инженер. – Машинное отделение готово.

Квинн включил сигнал предупреждения и переключился на общую линию.

– Всем приготовиться… перегрузка 5g. 5g на пять минут. Включаю режим «ретро».

Буккари вывела на монитор данные по топливу и перепроверила время горения. Переключила профиль инжектора на главный экран. Загудели клаксоны, из приемника на нее обрушилась какофония голосов – каждая рубка подтверждала свою готовность. Процедура была хорошо знакома всем, они готовились к таким ситуациям, тренировались и теперь действовали автоматически. И все же лейтенант ощущала, что охватившая всех тревожная сосредоточенность, осознание драматичности момента рассеяли шок и удивление, вызванные беспомощностью перед лицом Космоса.

Однако сама Буккари прекрасно владела эмоциями: ее голос, когда она зачитывала бегущие по дисплею данные проверки, звучал как обычно. Может быть, чуть строже и холоднее. Ответы Квинна, произнесенные столь же бесстрастно, были коротки и четки. И снова часы отсчитывали секунды, красные мигающие цифры превратились в символ судьбы, готовящейся снять маску и явить замершим в напряженном ожидании людям свое истинное лицо. Буккари, наверное, уже в двадцатый раз проверила положение корабля относительно оси движения. Незначительное отклонение, но в пределах вектора.

– Орбитальная проверка завершена. Двадцать секунд до включения, – объявила второй пилот. – Всем приготовиться к последнему отсчету.

Квинн снял крышку с ключа зажигания, убрал блокиратор и положил руку на кнопку. Буккари ухватилась за акселерационные рычаги на подлокотниках кресла. Отсчет заканчивался.

– 5… 4… 3… 2… 1… зажигание… Квинн вжал кнопку. Какое-то мгновение ничего не происходило, и Буккари ощутила, как ее захлестывает волна отчаяния и безнадежности. Но тут ее вдавило в спинку кресла и…

Никогда еще 5g не доставляло ей такого удовольствия! Она почувствовала знакомую вибрацию в глазных яблоках и периферийным зрением отметила, что красные диоды таймера отсчитывают секунды уже вперед – время горения, время работы двигателей… 9… 10… 2..

Ей стало трудно дышать, и она напряглась, чтобы выдохнуть.

– Заши-ха-нье… пят-над-цать… се-кун… – бормотал Хадсон. Прошла вечность, и он снова зашевелил губами: – три-цать… секун…

На дисплее перед ней горели предупредительные огоньки, одни – ровно, другие – сбивчиво.

– Ты… как… Ша…? – прошипел Квинн.

– Про-ст… жас… но… – Буккари напрягла живот, заставляя диафрагму вытолкнуть слова. – Но у нас… ще… тыре… мину… т… ыыы…

Зловещий глухой удар… Корвет вздрогнул и завибрировал. Буккари повернула голову в сторону Квинна, что стоило ей огромного напряжения. Капитан смотрел на нее. Они были бессильны что-либо предпринять. Двигатели могут снова не выдержать нагрузки. Но если только им не удастся это торможение, корабль будет выброшен в пустыню космоса и обречен на гибель. Если двигатели взорвутся, все проблемы, беды, ожидания и надежды обратятся в прах, в ничто, отпадут сами собой. Оба пилота повернулись к экранам дисплеев… Ждать…

Через четыре минуты режим «ретро» автоматически отключился. Вернулась невесомость. Корвет «Харриер-1» вышел на орбиту.

ГЛАВА 4
СОВЕЩАНИЕ

– Прошу извинить, – сказал командор Ито, – время, – адъютант командующего заглянул в жилую каюту шефа.

– Кто это там с тобой, Сэм? – спросил адмирал. – Что нового?

Вслед за адъютантом в комнату вошли Мерривезер и Уэллс.

– Нет, нет, я уже иду, – Рунакрес поднялся из-за стола. – Сэм, вы со мной.

В жилом отсеке «Эйр» обеспечивалась некоторая гравитация, поэтому офицеры, стараясь не делать резких движений, медленно зашагали по коридору.

– Из двадцати двух оставшихся в живых, – сообщил Ито, когда они вошли в каюту для совещаний, – четверо умерли от травм еще до того, как были подобраны. Для нас это невосполнимые потери. Еще двоих привели в сознание, но они находятся в критическом состоянии и вряд ли смогут когда-либо по-настоящему поправиться – необратимые изменения в работе головного мозга. Их придется списать. Разрешение на это будет получено. Десять человек серьезно ранены, но должны выздороветь, из них двое с нерегенерируемыми ампутациями – все госпитализированы.

Рунакрес устало покачал головой. Старшие офицеры уже расселись по местам, в то время как младшие находились в своих рубках за пределами сенсорного периметра. По обе стороны от адмирала в переборку были вмонтированы экраны, на которые передавалось изображение с других кораблей. Большинство присутствующих сидели тихо, но обычное в таких случаях хождение опоздавших создавало впечатление беспорядка. Однако стоило адмиралу опуститься в кресло между Мерривезер и Уэллсом, как калейдоскоп остановился.

На центральном экране, зарезервированном для докладчика, возникло изображение угрюмого командора Ито. Он и начал совещание, изложив повестку дня и назвав выступающих. Пока он говорил, Рунакрес вглядывался в дополнительные мониторы, находя знакомые лица, но мысли его были не о них, а о тех, кого нет.

На центральном экране крупным планом появился первый выступающий, женщина – в чем нельзя было усомниться, несмотря на полное отсутствие волос на голове. Рунакрес знал ее: капитан-лейтенант Кассиопея Квинн – жена Джека Квинна.

– Компьютеры системы наблюдения «Гренландии» получили информацию от соответствующей системы «Харриер-1», – начала она. – Приборы показывают, что корвет находился в функциональном состоянии, когда флот ушел, экипаж был жив, – из уголка глаза показалась слезинка, скатилась до середины щеки и была перехвачена.

Рунакрес отвел взгляд – к горлу подступил комок. Он почувствовал, как в нем поднимается злость. Почему его не уведомили об этом до совещания? Что он может сделать для ее мужа и экипажа? Ничего. Тягостную тишину нарушила Кассиопея Квинн. Рунакрес облегченно вздохнул. Женщина продолжила.

– Так вот, – голос ее окреп, черты лица заострились, – те же самые приборы показывают, что Р-К-3 относится к классу альфа-зет.

Рунакрес, хлопнув ладонью по командной кнопке, впился глазами в экран.

– Извините, командор… Кэсси, да? – вмешался он. – Во-первых, позвольте мне выразить соболезнования по поводу потери вами мужа и многих из числа ваших доблестных товарищей. Во-вторых, разрешите поблагодарить за мужество, вы перенесли тяжелое испытание. Надеюсь, ваши раны не очень серьезны.

– Спасибо, адмирал, – ответила Квинн ровным голосом. Она стояла, гордо подняв голову, и Рунакрес не мог не восхищаться стойкостью этой женщины. – Мои раны заживут, но мужа не вернуть. Однако… возможно, еще есть надежда… пока.

Ее положению не позавидуешь, думал командующий: супруг обречен, и есть только одна причина, которая может стать веским основанием, чтобы возвратить флот во враждебную звездную систему – обитаемая планета.

– Так вы говорите, альфа-зет? – задумчиво произнес адмирал. – И у вас есть новые свидетельства? Факты?

– Да, сэр, полагаю, – ответила Квинн. – Извините, что я дала волю чувствам. Позвольте закончить, сэр?

– Да-да, конечно.

– Человечество исследует звезды уже два столетия, – заговорила Квинн, обращаясь к аудитории. – И если не принимать во внимание Шаулу, наши экзобиологи не обнаружили каких-либо более разумных форм жизни, чем аборигены Арктура-4.

– И все, что мы нашли на Шауле, – шепнула на ухо Рунакресу Мерривезер, – это погибшие экипажи и разбитые корабли флота Хакито. К тому времени, как мы там появились, разумная жизнь давно уже исчезла. А теперь, наконец, наткнулись вот на этих ублюдков.

Рунакрес тоже помнил и сейчас, вполуха слушая Кассиопею Квинн, мысленно возвращался в прошлое. Тогда, двадцать пять лет назад, они с Мерривезер служили на корвете, с опозданием посланном в систему Шаулы для спасения флота Хакито. Его хозяева из Азиатской конфедерации, встревоженные тем, что флот запаздывал уже на целый год, попросили Теллурианский Легион заняться расследованием. Получив необходимые заверения и гарантии, Легион согласился выполнить просьбу АК и направил экспедицию из двух корветов в далекую и малознакомую систему. Огорченные спасатели обнаружили лишь сожженные и разграбленные корабли и спасательные шлюпки, дрейфующие на орбите вокруг единственной безжизненной планеты. В нескольких шлюпках еще сохранились иссохшие останки, но в большинстве – ничего. Куда исчезли люди? Ответ так и не был найден. Триста членов экипажа числились пропавшими без вести. Таким оказался первый и пока единственный контакт с технологически развитой цивилизацией, после которого исследовательские корабли Легиона получили на вооружение ракеты и энергетическое оружие.

– Из двухсот двенадцати звезд, обнаруженных до сих пор, – я, конечно, говорю лишь о тех, которые обладают планетами на жизнеспособной орбите, – только шестнадцать способны поддерживать жизнь. Из них лишь четыре отдаленно приспособлены к человеческому существованию: одна – категории альфа-3, одна – альфа-4 и две – альфа-5. Организованные там колонии не в состоянии выйти на уровень самообеспечения, ни одна из них не достигла прироста населения. И все они обходятся недешево: на их содержание расходуются колоссальные средства.

– Расходы сокращаются на сорок процентов, – вставила Мерривезер.

– Все это мы знаем, – проворчал Рунакрес, – но какое отношение…

– Потерпите, адмирал, – ответила Квинн. – Рекс-Калиф – активная, горячая звезда, теплее и больше Солнца. Она дает энергию не одной, а двум…

– Абсурд! – воскликнул один из экзобиологов. – Коэффициент массы и закон Коперника…

– Тихо! – бросил Рунакрес. – Да, командор?

– Рекс-Калиф, – закрыв глаза, продолжала Квинн, – обеспечивает достаточное количество энергии для двух жизнеспособных планет. Одна из них массивная и теплая, сходная с Землей, вторая, возможно, несколько холоднее, – она сделала паузу. Собравшиеся замерли. То, что предполагалось, было невероятно.

– Удивительно, – сказал Уэллс. – Две жизнеспособные планеты в одной системе.

– Совершенно верно, – кивнула Квинн. – Но только одна – альфа-зет.

– И высокоразвитая раса существ, не склонных делить с нами свои планеты, – заметила Мерривезер. – Возможно, именно они – убийцы с Шаулы.

– Вот мы и подходим к сути моего предложения, адмирал, – сказала Квинн. – Рекс-Калиф-2, вторая от солнца планета, – это основная планета системы В лучшем случае, у нее биосфера категории альфа-5, более вероятно – альфа-6. Именно она – родина вашей высокоразвитой расы, вот почему ее так яростно защищают. Еще до нападения наши поисковые группы обнаружили электромагнитную активность, характерную для разумной и высокотехнологичной цивилизации. Но я говорю об Р-К-3. Эта планета намного больше Земли и довольно плотная, с троекратным превышением массы. Гравитация на поверхности Р-К-3 в полтора раза больше земной, атмосфера крайне плотная. В спектре много кислорода, имеется азот, метан и газообразные соединения углерода. Температура на поверхности повсеместно довольно высокая, погода отличается устойчивостью. Природные условия таковы, что могут оправдаться самые худшие опасения землян относительно загрязнения окружающей среды. Вот почему она не считается пригодной для постоянного обитания.

– Вы бы это чужакам рассказали, – насмешливо протянула Мерривезер. – То-то они такие нервные.

– К чему вы клоните, командор? – спросил Рунакрес.

– Сэр, мы провели широкомасштабное сканирование третьей планеты, – сказала Квинн. – Все; атмосферные параметры, амплитуда температур, специфика массы, состав спектра – абсолютно все подходит под категорию альфа на нижнем ее уровне. Потому так странно, что почти ничего не указывает на обитаемость.

– Так что же? – более требовательным тоном спросил Рунакрес. – Что это меняет?

– Да, – согласился Уэллс. – Аборигены кажутся настроенными довольно собственнически.

– Верно, но у планет очень различные, почти несовместимые биосферы, сэр, – ответила Квинн. – Я говорю о том, и надеюсь, что Р-К-3 столь же непривлекательна для чужаков, как наши колонии для нас. Возможно… да, возможно, что они вступят с нами в переговоры.

– В переговоры? – Мерривезер даже привстала. – Да ведь, по всей вероятности, это те самые монстры, которые уничтожили наших людей на Шауле! Хорошенькое же начало они выбрали для переговоров, вам не кажется? Почему вы думаете, что они захотят сотрудничать? И потом, вы извините меня, командор, но ведь мы видели и другие планеты, которые удовлетворяли большинству, если не всем, требованиям категории альфа, и ни одна из них не была садом Эдема. Стоит ли ваша новая планета того, чтобы терять людей и корабли?

– И что мы будем делать теперь, когда отыскали этих чудовищ? – спросил Уэллс.

– Мы еще не знаем наверняка, нашли ли их, – возразил Рунакрес. – Кто может сказать, что это та же самая раса? Возможно, вселенная вообще недружелюбна… но мы прервали командора Квинн. Пожалуйста, продолжайте… э… Кэсси.

– Адмирал, судя по их технологии, обитатели Р-К-3 не те, кто учинил бойню на Шауле. Я совершенно уверена в этом, – упорствовала Квинн. – Р-К-3 удовлетворяет всем параметрам обитаемой планеты, другой такой нет, у нее оптимальные показатели. Более того, с «Харриера-1» нами получены коротковолновый и спектральный образ планеты.

– Вот как! Как же это вам удалось? Во время боя! – Уэллс изумленно поднял брови.

– Да, сэр, – тихо ответила Квинн. Она подала кому-то знак, и на стенном экране возникла сияющая на фоне бархатной космической ночи, окутанная тонкой бирюзовой дымкой планета.

– Почти как Земля, – прошептал кто-то.

Квинн кивнула.

– Не спрашивайте, как, но наш компьютер получил телеметрию с «Харриера-1». Сигналы были прерывистыми, но подтвердили ширококанальное сканирование. Вот о чем я хотела рассказать, – она оглядела притихшее собрание, в глазах ее блеснул лучик надежды.

– Ну разве что немного холодная, – добавила Квинн.

Рунакрес знал, о чем думает женщина, а Мерривезер выразила это словами.

– В этом заслуга «Харриера-1», – тихо сказала она, однако микрофоны уловили и разнесли по залу ее оценку. – Возможно, они живы. Нам нужно вернуться.

Адмирал промолчал. Только Ассамблея Легиона вправе принимать подобные решения.

* * *

Заходящее солнце окрасило корвет красным цветом. Заканчивался второй день на орбите. В эбеновых небесах плыли две луны – больший спутник напоминал полумесяц и отливал серебром, меньший – симпатичный золотистый комочек.

– Радарный поиск, шкипер, – сказал Хадсон. – Кто-то за нами наблюдает.

Буккари заметила, что командир отключил консоль. Он снова прокручивал коммуникационные пленки с записью боя. Она ощущала его отчаяние.

– Удивительно, что это продолжается так долго, – вздохнул Квинн. – Но, по крайней мере, они не стреляют… пока.

– Вы зафиксировали трансмиттер, Нэш? – спросила Буккари.

– Да, – ответил Хадсон. – Карта еще не закончена, но источник локализован здесь, – на экране возникли координаты. – Мы выйдем из радиуса действия через пять минут. Любопытно. Ни запросов, ни кодовых сигналов, ничего. Как будто им все равно.