Текст книги "Бесценный дар"
Автор книги: Скотни Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Отель «Герб Аргайла» был неподалеку от конторы Мак‑Криммона, так что они вдвоем прогулялись пешком, и адвокат показывал ей город.
Они заняли столик в общем зале, однако в тихом уголке. Сделав заказ, Мак‑Криммон вернулся к разговору о Рори Мак‑Дональде.
– Вы знаете, Энн, Рори живет бок о бок с данрэйвенской легендой с малых лет. Это часть его наследия, и вы не должны слишком уж сердиться на него за то, что он верит ей. Рок сделал свое дело в жизни его отца и деда. У Рори нет причины думать, что с ним будет по‑иному.
– Но он не должен жить всю жизнь в страхе перед бедностью и несчастьем, нависшими над ним, – это ужасно.
– Может, и так, но это в природе людей Кинтайра. Мы здесь – странная смесь кельтской и северной крови. Мы любим жизнь, но такое сочетание может иногда сделать человека мрачным. Или, в крайнем случае, привести к мистической разновидности фатализма. Просто принимайте Рори таким, каков он есть.
Энн была рада паузе, возникшей, когда принесли их заказ. Она не хотела соглашаться с выводами адвоката и стояла на своем:
– Однако даже со всем своим фатализмом Рори хочет улучшить свое положение. Так что вы можете вынудить его принять небольшой денежный подарок. Если это сработает, может быть, он в конце концов согласится принять хоть часть денег Беллы. Я только хочу показать, что, если у него появятся деньги, конец света не настанет.
– Если бы дело касалось только денег, Рори мог бы продать два Камня Данрэйвена. В Эдинбурге есть музей, который давно ему это предлагает.
Энн замерла с вилкой в руке.
– Так Рори мог продать эти камни?
– Да. Хотя одного из них и не хватает, оставшиеся два имеют историческую ценность. Музей хочет включить их в свою экспозицию.
Энн перевела дыхание.
– Я так понимаю, что он мог продать их и получить достаточно средств, чтобы расплатиться со всеми долгами?
Мак‑Криммон кивнул.
– И ему хватило бы еще и на усовершенствования, которые он хочет сделать?
– Вполне вероятно.
– Так почему он не продаст эти игрушки?
Мак‑Криммон покачал головой.
– Энн, вы, вероятно, не можете понять, что означает для Рори продажа камней. Для него это будет последним ударом. Он чувствует, что поскольку Всемогущий потрудился поместить эти камни в Данрэйвене, они должны оставаться там.
– Извините мою американскую практичность, – сказала Энн. – Но мне кажется, что Рори сам себя загоняет в угол. Он не хотел принять деньги от Беллы иначе, как на своих собственных условиях, он не хочет продать камни, он не хочет даже думать о том, чтобы взять ссуду у меня. Я думаю, он хочет потерпеть поражение.
Мак‑Криммон фыркнул.
– Возможно, я понимаю точку зрения Рори немного лучше, чем вы, Энн. Я имею в виду то, что я кинтайрец. Он очень не хотел рисковать деньгами Беллы, и он считает камни достоянием Мак‑Дональдов, а не только своим. А что касается вашей помощи, так он просто слишком горд, чтобы взять деньги у… у женщины, за которой ухаживает. В нашем старомодном мирке мы склонны считать, что именно мужчина должен обеспечивать свою избранницу.
Энн чуть не подавилась.
– Боже мой, вот еще одно, что мы должны прояснить – ложное убеждение, что между мной и Рори существуют какие‑то романтические отношения.
– А их нет? – Мак‑Криммон расправил свои усы. – Но Фиви казалась такой уверенной в этом, когда позвонила мне.
– Это все ошибка, уверяю вас. – Энн вертела тяжелую серебряную вилку, лежавшую у нее под рукой. – Я знаю, что Белла надеялась сосватать нас, Алисдайр, и я думаю, что именно поэтому Фиви так быстро сделала свои выводы. На самом деле между нами ничего нет. Рори уверил меня, что он не хочет снова вступать в брак, и на самом деле, будучи в Шотландии иностранкой, я не могу быть уверена, что когда‑нибудь поселюсь здесь постоянно.
– Понимаю. Это очень плохо. Я надеялся, что молодой Рори будет удачливее, чем… чем были другие.
– Вы, наверное, имеете в виду Беллу? В этом последнем письме она поведала мне о своей несчастной любви. Это должно было сильно повлиять на те условия, которыми она обставила свое завещание.
Мак‑Криммон ничего не сказал, занятый выбором десерта.
– Вы знали человека, которого любила Белла? – наконец спросила Энн после того, как ее собеседник остановил свой выбор на пироге с крыжовником, но так и продолжал хранить молчание.
– Да, я хорошо его знал. – Он слегка улыбнулся. – Лучше, чем кто‑либо другой.
– Значит, он был вашим другом? – И вдруг она поняла его молчание. – Ох, Алисдайр, это были вы, да? Это вы хотели жениться на Белле?
– Я. – Мак‑Криммон помрачнел. – Я сделал худшую ошибку в своей жизни, когда смирился с планом Беллы уехать отсюда и посмотреть мир. Я не должен был отпускать ее. Я думал, что она переживет несколько приключений и вернется назад, чтобы осесть дома. Моя ошибка сделала нас обоих несчастными.
– Простите меня…
– Нет, я должен был последовать своему первому побуждению, а не быть таким вежливым и чертовски правильным. – Он наклонился вперед и заговорил с чувством: – Вот почему я, как и Белла, прошу вас не отказываться так легко от чувств к Рори. Долги, гражданство и мелкие различия могут сработать. Все, что угодно, может оказаться лучше, чем жить в одиночестве, становясь все старше и озлобленнее.
– Но вы не старый и не озлобленный, – возразила Энн.
Мак‑Криммон усмехнулся.
– Может, и нет. Но мы с Беллой помирились только в последние годы. Мы нашли… хм, компромисс, как я могу с удовлетворением заметить. Нам посчастливилось.
– И все‑таки вы так и не поженились, – размышляла Энн за клубникой со сливками. – Я не понимаю…
– Это все проклятая кинтайрская натура, о которой я вам говорил, – объяснил Алисдайр. – Я был слишком горд, чтобы жениться на женщине, которая богаче меня. Так что мы жили каждый своим домом, и, без сомнения, это был лучший выход. Разумеется, если бы я был молод и мог начать все сначала… – Он умолк и разглядывал Энн с серьезным выражением. – Не делайте той же ошибки, что и я, Энн Форрестер.
Энн начала было протестовать, но умолкла. Никто, кажется, не понимал, что у нее нет романтических намерений по отношению к Рори Мак‑Дональду. Пусть наслаждаются своими фантазиями. Никто не может заставить их влюбиться и пожениться – ни парочка сентиментальных пожилых дам, ни здравомыслящий поверенный в делах с его горькими воспоминаниями о былой любви. И уж конечно, не хитроумное привидение с его вереском.
Энн вернулась в Данрэйвен автобусом, проходившим через деревню. Рори никогда не возьмет ее на обещанную прогулку, так что она решила совершить ее сама. Кроме того, она искала возможности поговорить со старым Макриханишем и убедить принять ее помощь.
В деревне была одна главная улица, которая изгибалась вдоль берега. Дома были аккуратные, беленые и опрятные, с цветами на подоконниках. К немногочисленным заведениям здесь относились почта, одновременно служившая магазином, маленький банк, который был открыт один день в неделю, зеленная лавка и, ближе к гавани, небольшой паб. Энн прошлась по этой улице, осваиваясь с деревней, затем зашла на почту, чтобы узнать адрес Макриханиша.
Хозяйка, она же почтальонша, стояла на стремянке возле полок с банками чечевичного супа. Завидев Энн, она вытерла руки о фартук и спустилась вниз.
– Вы, должно быть, мисс Форрестер, – сказала она, подавая руку. – А я Мора Крэйг. Рада вас видеть.
– Спасибо. Я тоже. Вы, должно быть, одна из немногих жителей деревни, кого я не видела на танцах.
– Мой муж приболел, так что мы не попали на танцы. Но на следующих обязательно будем. Так чем могу вам помочь?
– А вы не можете показать мне, где живет Макриханиш?
– Он живет внизу, на Хай‑стрит, вместе с дочерью, Бетти Мак‑Леод. Это маленький домик с голубыми ставнями.
– Спасибо. – Энн огляделась, удивленная беспорядком в этом заведении. Здесь соседствовали рулоны ткани, садовые инструменты, консервы, конфеты и сигареты. Одна пыльная полка была занята бутылками данрэйвенского виски и недорогими сувенирами. Энн почувствовала, что в ответ на любезность хозяйки должна что‑нибудь купить, и взяла небольшое овальное блюдо с изображением замка, коробочку печенья и пачку открыток с видами замка и его окрестностей. Тайком она перевернула одну и увидела, что фотография датирована 1958 годом. Не подлежало сомнению, что эта открытка так и лежала здесь с тех пор!
– Я черкну пару строк, пока я здесь, – сказала Энн.
Пока она складывала в сумку покупки, хозяйка заняла свое место за стойкой, которая официально служила почтой. Энн указала выбранные открытки и полезла в сумочку за мелочью. По счастью, она быстро освоилась с британскими деньгами.
Как только открытки были проштемпелеваны и брошены в ящик, Энн поблагодарила хозяйку и снова вышла на главную улицу Данрэйвена.
На ее стук открыла Бетти Мак‑Леод и, явно зная, кто перед ней, пригласила войти.
– Тут к тебе пришла леди, папа, – сказала она старику, сидевшему у огня с трубкой в руке. – Это мисс Форрестер из замка.
– Добрый вам день, – сказал Макриханиш, вставая и пожимая Энн руку. – Вам понравилась макрель, которую я тогда для вас оставил?
– Да, конечно, – отозвалась Энн, усаживаясь по приглашению Бетти на софу. – Я первый раз в жизни попробовала макрель.
– Здесь у нас ее немногие любят, но если ее запечь, получается очень вкусно.
– Да, Фиви, должно быть, лучший повар в Шотландии, так что было очень вкусно.
– Что вас привело к нам, мисс Форрестер? – спросила Бетти, явно уверенная, что это не просто так. – Что‑нибудь не так?
– Все в порядке, – улыбнулась Энн. – Просто… ну, я хочу кое‑что предложить вашему отцу.
Брови женщины удивленно поднялись.
– Вы должны знать, что леди Белла оставила мне большое наследство. И я тут же получила от друзей из Штатов множество просьб о деньгах, по разным причинам. – Энн откашлялась и продолжала: – Это не значит, что я решила тратить деньги, просто я хочу расходовать их наилучшим способом. – Она наклонилась и взялась за ручку кресла Макриханиша. – Вот почему я хотела поговорить с вами.
– Да мы не нуждаемся, правда, Бетти?
Бетти выглядела очень смущенной.
– Вы ведь не предлагаете нам деньги?
– Рори сказал мне, что ваш отец был лучшим каменщиком, прежде чем у него начались проблемы со зрением. Я хочу предложить вашему отцу курс лечения и сделать, если надо, операцию. Расходы я возьму на себя. – Энн глубоко вздохнула. Она не хотела, чтобы ее слова прозвучали покровительственно, но это оказалось труднее, чем она думала.
– Уж не думаете ли вы, юная леди, что мы нищие? – Старый Мак прикусил трубку, и Энн подумала, что он вполне может ее сломать.
– Н‑нет, конечно же, нет, – она обращалась к Бетти. – Я не хотела оскорбить вас. Я только хочу помочь.
– Тогда, девонька, почему бы вам не взять ваше наследство и не потратить в другом месте? – сказал старик. – Мне не нужна благотворительность, и я не буду ничем обязан чужакам.
С этими словами он поднялся со своего кресла и ушел в другую комнату. Энн смотрела ему вслед. Мак‑Криммон предупреждал ее, что старый шотландец очень горд…
– Прошу прощения, мисс, – сказала Бетти, – но мой отец…
– Гордый человек, – вздохнула Энн. – Я знаю… Меня предупреждали, что так все и будет.
Она встала.
– Поверьте, я не хотела оскорбить его.
– Я в этом уверена, дорогая. Вы просто не знаете, как мы здесь живем.
«Это точно», – иронически подумала Энн. Вслух она сказала:
– Прошу вас, поговорите с ним. Он может прислушаться к вам, особенно если вы убедите его, что он сумеет восстановить зрение.
Когда Энн направилась к входной двери, Бетти пошла проводить ее.
– Я посмотрю, что можно сделать, но вы не должны расстраиваться, если он еще раз откажется.
– Я хочу, чтобы вы знали, что я не просто играю в леди Щедрость.
И все же, возвращаясь, она пыталась посмотреть на все с другой точки зрения. Когда ее отец был болен и ему срочно была нужна операция, они с матерью гордились тем, что хотя и не сразу, но все же оплатили счета. Как бы она себя чувствовала, если бы к ним в дом явилась хорошо одетая незнакомка и предложила деньги без всяких условий? Приходилось признать, что в самой этой идее было что‑то неприятное, может быть, душок благотворительности. Вероятно, она подошла к Макриханишу не с той стороны. Нужно обдумать ситуацию и найти способ, как убедить его принять ее помощь.
Может, заказать ему работу в Данрэйвене. Что‑нибудь заманчивое, вроде восстановления стены или починки камина, – что‑нибудь, что он может сделать только после лечения.
Энн улыбнулась. Тут была еще одна возможность. Прекрасный способ убить сразу двух зайцев.
Прежде чем возвращаться в замок, она решила завернуть к винокурне. Энн хотела посмотреть сама, что там необходимо модернизировать и починить.
Винокурня была расположена на окраине деревни и отделена от нее лугом. Грунтовая дорога пересекала луг и кончалась у узорных железных ворот, на которых красовалась вывеска «Данрэйвенская винокурня». Двор был огорожен каменными стенами, цветниками и кустарником, вымощенная камнем дорожка вела к дверям главного здания. Снаружи стены винокурни были свежепобелены, оконные рамы и ставни выкрашены в черный цвет. Из дымохода поднимались клубы дыма, наполнявшего воздух отнюдь не неприятным запахом перебродившего зерна и горящего торфа.
На некотором расстоянии от центрального здания находились длинные низкие склады, а чуть подальше – пирамида деревянных ящиков, на каждом из которых была надпись «Данрэйвен».
Энн изучала надписи, когда услышала скрип гравия и, обернувшись, увидела, что во двор сворачивает старый «лендровер» Рори. Сам Рори выбрался из машины и подошел к ней.
– Что привело вас на винокурню, Энн? – поинтересовался он.
– Я хотела посмотреть, что там внутри, но экскурсии только по четвергам во второй половине дня. Так что я пойду…
– Не нужно. – Рори открыл дверь. – Подождите минутку, и я все вам покажу. Идемте.
Она пошла за ним следом в контору, размером не больше монашеской кельи. Он бросил портфель на стол и потянулся за кипой писем, которые молча быстро просмотрел. Большую часть он отправил в корзину, а оставшиеся конверты сложил в портфель.
– Пойдемте со мной, – сказал он после этого. – Я представлю вас рабочим и покажу, как делается усгебета – по‑гэльски это значит «вода жизни».
На заводике работало всего шесть человек, и представление не заняло много времени. Сама экскурсия была не намного дольше, потому что помещение было небольшим.
Когда они проходили по сводчатым помещениям, их шаги громко отдавались на деревянном настиле, проложенном, чтобы защитить посетителей от холода, исходящего от каменного пола. Рори объяснял, как готовится солод, по возможности упрощая.
– Основные ингредиенты виски – это вода, которую мы берем из Данрэйвенского ручья, и ячменный солод. Все это делается по‑прежнему вручную. – Он указал на двух рабочих, которые плоскими ковшами ворошили ячмень в большой емкости. – Зерно согревается во влажном воздухе, пока крахмал не превращается в сахар. Потом его сушат на торфяном огне…
Энн не очень прислушивалась к его словам, потому что была взволнована его присутствием. Было трудно идти рядом с ним по холодным отделениям винокурни, опираясь на его руку, которую Рори подал ей, не вспоминая о том, как он целовал ее. Энн было интересно, как сложились бы их отношения, если бы они встретились при других обстоятельствах – не сведи их вместе Белла своим странным завещанием.
– Перебродивший ячмень, – продолжал Рори, – смешивают с водой из ручья и хорошенько перемешивают. Вы слушаете, Энн? – вдруг усмехнулся он. – Может, вам не нравится запах?
Процесс ферментации порождал странные запахи, но не они смущали Энн. Его присутствие не давало ей сосредоточиться на его рассказе.
– Я слушаю, – возразила она. – Но я все размышляю над теми усовершенствованиями, которые вы хотите здесь сделать. Мне кажется, все и так хорошо организовано.
– Но заводик очень мал. Я хотел бы расширить производство. Спрос на данрэйвенское виски растет. И я хотел бы дать работу местным жителям.
Когда они вошли в помещение, заполненное огромными медными дистилляторами, Рори сказал:
– То оборудование, которое у нас есть, устарело, но оно в превосходном состоянии. Тем не менее нам нужно кое‑что заменить.
– А в какую цену это обойдется, как вы думаете?
Рори решительно отмел этот вопрос:
– Давайте не будем заводить опять разговор о деньгах, Энн. – Он посмотрел на нее. – Вы знаете, что было в последний раз.
Да, она это помнила очень хорошо. И хотя холодный и сумрачный интерьер винокурни мало располагал к разговору о чувствах, она уловила провокацию в его словах, что могло привести к новой стычке. Это была игра с огнем, и они оба это знали.
Быстро пройдя мимо упаковочной, они вошли через низкую дверь в крохотную комнатку с великолепным баром.
– Экскурсия окончена? – спросила Энн.
– Да. Вот здесь мы обычно предлагаем нашим гостям отведать нашей продукции. Хотите выпить?
Энн протестующе подняла руки.
– Нет, спасибо. В этом нет необходимости.
Рори насмешливо фыркнул.
– А, для вас это слишком крепко?
Энн кивнула и показала на здания, видневшиеся за окном.
– А это что?
– Склады. Мы держим там виски в деревянных чанах. Оно выдерживается десять, двенадцать, даже двадцать лет, прежде чем мы его продаем. Хотите взглянуть?
– Не сегодня. У вас, наверное, есть дела, и мне пора отправляться обратно в замок.
– Я отвезу вас, – предложил он. – Я заехал сюда, чтобы забрать почту и отдать распоряжения. Я освобожусь через несколько минут.
Возвращение в Данрэйвен было напряженным, если не сказать больше. В «лендровере» им пришлось быть еще ближе друг к другу, чем на прогулке по винокурне. Энн безнадежно пыталась поддерживать разговор, но большую часть дороги они проделали в молчании.
Фиви встретила их сообщением, что обед уже почти готов, так что они пошли наверх, каждый к себе. Энн чувствовала, что он идет сзади. Когда они достигли третьего этажа, она обернулась и заговорила:
– Рори, нам нужно…
– Энн, это безумие…
Они разом умолкли и уставились друг на друга.
– Что вы хотели сказать? – наконец решилась Энн.
– Это наше положение совершенно нелепо. – Рори сжал руки. – Как долго можем мы выдержать, ходя вокруг на цыпочках – и даже не решаясь на прямой разговор. Всю последнюю неделю я крадусь по собственному дому как вор, чтобы избежать встречи с вами.
– Я знаю. А хуже всего бывает за обедом.
– Вы можете быть уверены, что Фиви заметила – что‑то не так. – Рори мрачно улыбнулся. – Послушайте, Энн, мы не можем так продолжать.
– Да, я тоже так думаю. Мы оба признаем, что между нами нет никаких отношений, несмотря на пожелания Беллы.
– И никто из нас не одинок до такой степени, как она думала. Мы можем найти себе компанию где угодно, если захотим.
– Разумеется. Все, что нас связывает – владение замком. За исключением этого, мы абсолютно несовместимы.
– Абсолютно.
– Так в чем проблема? – удивилась Энн. – Почему мы не можем быть каждый сам по себе? Быть вежливыми и… и относиться друг к другу нормально. Боже, это слово уже заездили!
– Хорошо, – сказал Рори. – Но другого слова, которое не обозначало бы ни дружбу, ни романтическое увлечение, нет.
– Вы правы. Тем не менее, если мы собираемся жить вместе… – Раздосадованная тем, что она выбрала неудачное слово, Энн оборвала фразу. – Если мы будем рядом все время, нам надо решить этот вопрос. Мы должны воспринимать все проще.
– Я могу думать только об одном.
– О чем же?
– Мне ненавистно в этом признаться, но последнее время у меня в мыслях только одно… желание целовать вас. Похоже, это потому, что мы поклялись отказывать себе в этом удовольствии.
– Вы так думаете? – тихо спросила Энн.
– Да. И я уверен, что на этот раз мы покончим со всей этой ерундой. Просто поцелуемся и забудем. Что скажете?
– Вы думаете, что мы думаем об этом только потому, что пытаемся этого избежать?
– Да.
– В этом есть доля истины, полагаю. – Она неуверенно улыбнулась. – Ну тогда я попробую?
Без долгих разговоров Рори подошел к ней ближе и положил руки ей на плечи. Его пальцы онемели, когда их губы встретились, и Энн подумала – испытывает ли он то же, что и она?
От него пахло так же восхитительно, как обычно, – одеколоном, свежим ветром и солнцем. Его губы были такими горячими и жаждущими, что она с радостью подчинялась каждому их требованию. Она слышала только биение собственного сердца и в смятении осознала, что эксперимент не показал ничего, кроме того, насколько ей приятно целоваться с высоким сильным мужчиной, нежно обнимающим ее.
Энн потянулась, собираясь слабеющими руками обнять его за шею, и тут Рори прервал поцелуй и, судорожно вздохнув, отступил на шаг.
– Проклятие, – пробормотал он. – Я не думал, что мы добьемся подобного эффекта.
Энн вынуждена была согласиться, но все же не удержалась от того, чтобы снова обнять его, и он целовал ее снова и снова.
Пятью минутами позже Рори поднял голову.
– Какой чертовщиной мы занимаемся? – изумленно спросил он.
– Не знаю, – еле шевеля губами, отозвалась Энн. – Не имею ни малейшего понятия.
Медленно возвращаясь к реальности, она подумала, что теперь самое время сбежать. Она проскользнула в свою комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Первое, что она увидела, была охапка свежего вереска, лежавшая прямо на пороге. Вскрикнув, Энн сгребла ее и подняла.
– Черт возьми, Белла! – вполголоса сказала она. – Прекратите это! Вы не можете подбрасывать мне вереск каждый раз, как я целую Рори. Это начинает бесить меня. И кроме того, если вы обратили на это внимание, то должны знать, что между нами ничего нет!
Она обошла комнату, подозрительно разглядывая все темные углы.
– Вы слышите меня, Белла? Я хочу, чтобы вы прекратили это дурацкое сватовство!
Комната внезапно наполнилась сладким благоуханием вереска. Нахмурившись, Энн посмотрела на цветы, которые держала в руках. Пробормотав что‑то под нос, она бросила их на пол и пошла переодеваться к обеду.
И упорно твердила себе, что тихий веселый смех, который она слышала, ей только померещился.
9
– Мы приглашены на свадьбу, – сказал Рори, намазывая тост маслом. – Маргарет, сестра Иэна Мак‑Ферсона, выходит замуж.
– Очень интересно, – пробормотала Энн, мрачно разглядывая стакан апельсинового сока.
После случившегося три дня назад они были подчеркнуто вежливы друг с другом, но ситуация была напряженной, если не сказать хуже.
Энн было трудно говорить с Рори, делая вид, что между ними ничего не произошло, и она пыталась не думать о нем. Она не собиралась заводить с ним близкие отношения, но и не могла быть холодно‑вежливой. Почему бы ей просто не предоставить всему идти своим чередом? Они могли не рассчитывать на длительные отношения, но ничто не мешало им пережить минуты наслаждения и сохранить о них приятные воспоминания. Что‑то, что можно будет вспомнить потом, когда она вернется в родной Канзас‑Сити…
И она тут же поняла, что начинает уступать сентиментальной половине своей натуры.
«Во всем виновата эта страна, – подумала Энн, посыпая солью яйцо, которое она вовсе не собиралась есть. – Эта страна с ее суевериями и мистическими легендами».
– Она будет традиционной, – продолжал Рори ровным голосом.
Энн очнулась от своих мыслей.
– Что?
– Свадьба.
– А, ну да… конечно же, свадьба. – Она слабо улыбнулась. – А в чем разница между традиционной свадьбой и обычной?
– Ну…
Тут в комнату вплыла Фиви и поставила на стол вазу с фруктами.
– Там огромный грузовик на дворе и везде кишат люди!
Рори отшвырнул свою салфетку и вскочил.
– Грузовик? О чем ты?
Энн выглядела озадаченной.
– Какой грузовик? – спросила она, вставая и тоже направляясь к окну, чтобы посмотреть.
– Вот этот, – ответил Рори, указывая на большой фургон. – Я пойду узнать, в чем дело. Здесь явно какая‑то ошибка.
Энн знала, что никакой ошибки нет, но мысль о том, что настал решающий момент, заставила ее глубоко вздохнуть. Расправив плечи, она пошла за ним.
В воротах Рори отказался даже взглянуть на документы, объявив, что произошла ошибка.
– Рори, – сказала Энн, стоя на ступеньках. – Нет никакой ошибки. Это я заказала.
– Вы? – Он нахмурился. – Но зачем вам… – он заглянул в накладную, – кухонные принадлежности и холодильник?
– Это для Фиви.
– Для меня? – поразилась домоправительница. – Вы говорите, для меня?
– Да. – Энн старательно не глядела на Рори. – Вы так хорошо готовите, что я надумала хоть немного отблагодарить вас. Это сэкономит вам немало времени и усилий.
– Но, дочка… – Фиви обеспокоенно взглянула на человека, которого считала хозяином. – У нас на кухне есть все необходимое…
– Но многие вещи уже устаревшие и неудобные.
– Для нас они достаточно хороши. – Рори скрестил руки на груди и выглядел внушительно, как никогда. Его поза привела Энн в полное смущение.
– Вам легко говорить, – упрекнула она. – Это же не вы готовите и моете посуду. – Она повернулась к растерявшимся рабочим. – Вы можете занести все по этой лестнице. Кухня внизу, по коридору направо.
Кивнув, главный из рабочих начал распоряжаться.
– Да погодите же, – взревел Рори. – Нам не нужны ваши новомодные печи и мойки.
– Действуйте, – приказала Энн рабочим. – Разгружайте. Рори, я хочу поговорить с вами наедине.
Он был близок к тому, чтобы броситься к ящикам и затолкать их обратно в фургон, но в конце концов отошел вместе с ней в сторону.
– Вы много на себя берете, Энн Форрестер, – проворчал он.
– Да, я знаю. Но иногда это единственный способ одолеть ваше упрямство. – Прежде чем он возмутился, она подняла руку: – Ладно, я не хочу задевать вас снова. Но давайте рассуждать здраво. Мы оба знаем, как тяжело приходится Фиви каждый день, а со временем она не становится моложе. Если я хочу ей помочь, почему бы мне не сделать этого? Вы не можете отказаться от этих приспособлений просто из‑за своей гордыни! Разве не так?
Он сердито смотрел на нее, воинственно уперев руки в бедра.
– Вы опасная женщина, знаете ли. Вы обращаете против мужчины его же чувство собственного достоинства.
– Я только заставляю вас посмотреть правде в глаза. Послушайте, Рори, давайте оставим решение за Фиви, о`кей? Если ей понравятся эти новшества, мы их оставим. Если нет – вернем назад.
– Ну хорошо. Но что нам делать со старой печью и холодильником? Они вполне хороши.
– Они были хороши лет двадцать назад, – возразила Энн, направляясь к лестнице. – Если вы не можете заставить себя расстаться с ними, почему бы не отдать их сельской общине или еще куда‑нибудь? Они там найдут им применение или отдадут кому.
– Да, я полагаю, мы можем так сделать.
Когда они вошли в кухню, то увидели Фиви, с восторгом разглядывающую новый холодильник. Он был вдвое больше старого, который рабочие подняли на тележку, собираясь увезти.
– Чудо, а не холодильник, – восклицала Фиви. – Посмотрите, какой красивый и просторный!
Энн метнула на Рори триумфальный взгляд, но он только сжал челюсти и обратил внимание на другой угол, где устанавливали новую посудомоечную машину.
– Вы точно не собираетесь совать сюда фамильный фарфор? – спросил он.
Фиви вслух хихикнула.
– За кого вы меня держите – за полную дурочку? Конечно, я не стану совать туда фарфор! Но мы ведь фарфор не часто используем? А для всего остального она подойдет. Энн была удивлена, что Фиви защищает современные кухонные приспособления. Домоправительница даже глазом не моргнула, когда внесли микроволновую печь и установили ее на столе.
– Фиви, я благодарна вам за то, что вы так хорошо приняли это, – призналась Энн. – Когда я говорила с Алисдайром, он предупредил меня, что вы можете отказаться от всех этих штук.
Черные глаза Фиви сузились, и она тряхнула головой.
– Это говорит о том, что мужчины ничего не смыслят в домашнем хозяйстве. Я гнула спину над этой печью двадцать лет…
– Почему же вы ничего не говорили? – воскликнул совершенно ошеломленный Рори.
– Если когда здесь заводился лишний пенни, он должен был пойти на ферму. Я неплохо управлялась, сынок, но теперь есть кое‑кто, кто хочет потратить на меня немного наличных, и я не стану отказываться от обновок. Я еще не рехнулась!
Энн позволила себе удовольствие усмехнуться – специально для Рори. Он слегка пожал плечами, словно не мог найти подходящие слова. Взгляд его зеленых глаз говорил Энн, что он считает себя преданным своей домоправительницей. Наверное, его грыз червячок вины, что он за столько лет не догадался облегчить труд Фиви на кухне.
Когда грузовик уехал и Фиви удовлетворила свое любопытство, осмотрев все новинки, Энн предложила помочь ей приготовить обед, чтобы показать, как пользоваться ими.
– Скажите, – предложила она, – почему бы мне не приготовить жареных цыплят, а вы бы мне немного помогли?
– Жареные цыплята? – задумалась Фиви. – Это как у вас в Америке.
– Точно – если мы отыщем в здешней зеленной лавке все необходимое.
– Лучше поехать в Кэмпбелтаун… – Фиви уже снимала свой фартук.
– Я вас отвезу, – вызвался Рори, поразившийся своему предложению еще больше, чем они.
Ужин имел успех. Фиви и Энн приготовили цыплят с картофелем, подливкой, горохом и луком, а на десерт испекли лимонный пирог. Рори с удовольствием наблюдал за их возней, и настроение у него поднялось.
– Кажется, я был не прав насчет новшеств на кухне, – сказал он. – Несомненно, вы сильно облегчили жизнь Фиви. Это очень любезно с вашей стороны, Энн.
Энн задержалась, собирая десертные тарелки, чтобы отнести их на кухню. Рори Мак‑Дональд на самом деле сказал кое‑что приятное для нее, без малейшего признака сарказма или насмешки. Это ее порадовало.
Несколькими минутами позже, когда она показывала Фиви, как загружать мойку, Энн приняла еще одно решение. Эта мысль преследовала ее с того дня, как она увидела заброшенные рыбацкие домики. Все, что надо было сделать, – позвонить Мак‑Криммону, а он знает, с кем поговорить об этом деле. Рори воспринял перемены на кухне так хорошо, что она осмелела: вспыльчивый шотландский лэрд определенно смягчился.
Рори подошел поближе к зеркалу, чтобы поправить свой черный галстук‑бабочку. Обнаружив на своем лице глуповатую улыбку, Рори приложил все усилия, чтобы вернуть привычное угрюмое выражение. Однако его настроение было столь непредсказуемым, что он начал чувствовать себя большой куклой, которую дергают за веревочки. То он был подавлен и расстроен, то неожиданно шутил и веселился. И чаще всего это было связано с Энн.
Он повторял себе, что им лучше оставаться порознь, но все же часто сердце восставало против голоса рассудка. Это бывало с ним тогда, когда их взаимное расположение заходило слишком далеко. Он был вынужден признать, что ему нравится, когда она спорит с ним – глаза блестят, подбородок вздернут. Ему нравилась Энн в ярости, отстаивающая свои права и права других. Видит Бог, ему действительно было приятно мериться с ней силой духа! Их жаркие споры заставили его снова почувствовать себя нормальным человеком, проявлять интерес еще к чему‑то, кроме жалости к себе и мрачных дум о будущем Данрэйвена. А когда он целовал ее, оживали его чувства, которые, как он думал, давно умерли. И еще он испытывал ощущение, что их отношения с Энн ярче и эмоциональнее, чем были у них с Элизой. И, насколько он успел узнать Энн, конца этим американским горкам не предвиделось.
