Текст книги "Бесценный дар"

Автор книги: Скотни Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Ладно, – сказал он, пожав плечами. – Но по возможности короче, потому что ответ будет все тот же – нет.

– Что плохого в этой идее? Боже мой, эти деньги ваши по праву.

– Вы забыли легенду?

– Вы не слушаете меня, – упрекнула Энн. – Кроме того, эта легенда – сущая бессмыслица, и вы это знаете.

– Это не так!

– Так почему бы нам это не проверить? – Это был вызов. – Я займу вам деньги, и мы посмотрим, что произойдет.

– Энн, вы просто не понимаете. Я не думаю, что вы должны рисковать деньгами Беллы.

– Вы не предполагаете, что они могут стать моими? И потом, какая разница между ними и банковским кредитом?

– Если я не верну ссуду, банк изыщет способ покрыть потерю. Если я потеряю деньги Беллы, они просто исчезнут.

– Белла так не считала, – указала Энн. – Она собиралась занять вам, разве нет? Вы просто не хотите быть в долгу у меня.

– Верно.

– Но Белла надеялась, что я смогу помочь вам. Я получила от нее еще одно письмо.

– Я тоже, – мрачно сказал он.

– Да? – По выражению его лица Энн уверилась, что письмо было аналогично ее собственному. – Она изложила в этом письме свой великий план?

Рори взглянул на нее.

– Поженить нас? Вы это имеете в виду?

– Вы верите в этот план? – Энн тряхнула головой. – Интересно, кто распоряжается этими письмами теперь?

– Я полагаю, что Белла оставила инструкцию человеку, которому очень доверяла…

– Замешав в это дело домоправительницу?

– Это было моим первым предположением. Возможно, когда мы как‑то… выказываем интерес друг к другу, Фиви связывается с Мак‑Криммоном и спрашивает следующее письмо.

– Но мы не выказываем никакого интереса, – запротестовала Энн.

– Вы так думаете? – Рори снова упорно разглядывал Арран. – Разве не понятно, что Фиви неправильно истолковала вчерашний случай на танцах? Но тогда, я полагаю, ее нельзя в этом винить.

– Я думаю, да. – Энн удивленно покачала головой. – Но она должна была звонить Мак‑Криммону очень рано утром. Я хотела бы, чтобы она сначала обсудила это с нами.

– Она знала, что мы будем все отрицать. Фиви и подруги Беллы должны полагаться на собственное суждение. В этом и кроется ошибка.

– Так они все замешаны в этом смехотворном плане?

– Боюсь, что да. Они перевернут ради этого небо и землю.

– Это безумие, – возмутилась Энн. – Они не могут заставить нас влюбиться и тем более пожениться.

– Может, и нет. Но это не удержит их от очередной попытки.

– Так что мы будем делать?

– Просто заниматься своими делами. Однажды они увидят, что мы не увлечены друг другом, и отступятся от своих смехотворных планов.

Энн смотрела, как Зверик носится вдоль прибоя, играя с волнами.

– Я полагаю, Белла хотела вам добра, – сказала она. – Ваша тетя считала, что вы очень одиноки.

– Я знаю.

Энн снова изучала профиль Рори, словно увидела его в первый раз.

– А вы одиноки?

Он удивленно посмотрел на нее.

– Вам в самом деле интересен мой ответ? Или это праздное любопытство?

Она улыбнулась.

– Признаюсь, и того, и другого понемножку.

– Почему я должен быть одинок, если у меня есть все это? – Рори обвел рукой все, что было вокруг них. – Данрэйвен значит для меня много больше, чем все остальное.

– Но разве вы не хотите, чтобы кто‑нибудь разделил это с вами?

Он приподнял черную бровь.

– Присматриваете позицию?

– Конечно же, нет! – Энн почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, но не обратила на это внимания. – Белла, кажется, думала, что вам необходим компаньон.

– Компаньоны, как вы это называете, слишком временное явление. Они остаются ненадолго и берут то, что вы можете дать. А потом они уходят, ища следующий источник обогащения.

– Не все люди таковы, – заметила Энн.

– Энн, вы или наивны, или на вас произвела впечатление романтическая мечта Беллы. Я не нуждаюсь ни в ком. Данрэйвен будет стоять здесь, когда все компаньоны в мире будут удобрять собой пастбища.

– Я думаю, что Белла права, – тихо сказала она. – Мне кажется, что вам одиноко и горько.

– Неужели это видно со стороны?

– Да. Вы, должно быть, сильно любили свою жену…

Он резко повернулся к ней.

– Это не ваше дело, но мужчина обычно любит женщину, на которой женится. Остается только посмотреть, на сколько этого чувства хватит.

– Почему вы развелись со своей женой? – спросила Энн, ужаснувшись собственной дерзости, но желание узнать подробности его жизни заставило ее рискнуть.

– Мы встретились с Элизой в колледже в Эдинбурге и поженились после выпуска. А через два года развелись, потому что она не хотела жить в этой забытой Богом дыре.

По его тону Энн поняла, что он совершенно не согласен со своей бывшей женой.

– Ей не нравился Данрэйвен? В это трудно поверить.

– Поверили бы, если бы знали Элизу. Она была горожанкой, которая никогда не покидала Эдинбурга, пока не приехала сюда. Я должен был знать с самого начала, что это безнадежная затея.

Он продолжал рассказывать, глядя на вздымающиеся и опадающие волны прибоя. Энн казалось, что он совершенно забыл о ее присутствии.

– Элиза привыкла к бурной общественной жизни, которой не мог ей предложить Данрэйвен. Она любила ходить по магазинам, любила театр. Она поездила по миру вместе с родителями, так что остро воспринимала то, что привязана к этому месту. Она хотела выйти замуж за человека с титулом, но действительность оказалась совершенно непохожей на ее мечты.

– Она что, не любила ничего в Данрэйвене?

– Нет.

– Даже замок?

– Он был для нее слишком некомфортабельным. Слишком старомодным. Она считала, что люди здесь слишком провинциальны, все слишком изолированно и тихо.

– Но она же должна была… любить вас, по крайней мере вначале.

– Да, вначале – может быть, – согласился Рори. – Но потом она обнаружила, что я слишком занят своими обязанностями – весьма обыкновенными, немудрящими и прозаическими.

Энн не могла представить себе, что кому‑то человек, сидевший рядом с ней, казался обыкновенным, но она слыхала, что женитьба иногда круто меняет характер человека. Особенно когда брак сопряжен с таким количеством разногласий, как у Рори и Элизы.

– Мне очень жаль, что все так вышло, – сказала она.

– Я не женюсь больше. Пока проклятие остается в силе, у меня нет шанса найти счастье с кем бы то ни было.

– Ну, мы опять вернулись к этой чепухе! – Энн всплеснула руками. – Только не говорите мне, что ваш брак расстроился именно из‑за этого!

– А это уже не ваше дело, – проговорил Рори сквозь зубы. – Я просто говорю, что у Беллы ничего не выйдет со сватовством. Я никогда больше не женюсь. – Он встал и пошел прочь. – Ни за какие деньги в мире.

– А как насчет любви? – спросила Энн, торопясь поспеть за ним. Он резко обернулся, чтобы посмотреть на нее. – Я имею в виду… Ну, если вы встретите кого‑нибудь – да нет, не меня, упаси Господи, – но что, если вы влюбитесь? Вы не станете отказываться от женитьбы из‑за какой‑то бабьей сказочки?

Мак‑Дональд сердито смотрел на нее.

– Я не влюблюсь. Я на такое не способен, – бросил он и пошел дальше.

– Белла ошиблась, – сказала Энн ему в спину. – Вы упиваетесь своим одиночеством.

– А вот это верно.

Энн догнала его.

– Так вы отказываетесь от моей помощи?

– А что именно вы мне предлагаете? – Он остановился и взглянул на нее сверху вниз.

– Ссуду. И поверьте, деньги – это все, что я предлагаю.

Казалось, Рори сделал усилие, чтобы не выдать свое раздражение.

– Мне не нужны ваши деньги, – сказал он медленно и раздельно. – Единственное, чего я хочу – сохранить замок целостным.

Его слова ранили ее больше, чем она сама хотела признать.

– Очень хорошо, предположим, что я достаточно мягкосердечна, чтобы отдать вам свою половину замка. Вы не боитесь, что потеряете и ее? Кроме того, ваша драгоценная легенда распространяется на все достояние лэрда. Может, я окажу вам услугу, сохранив за собой эту половину замка? Так что, если случится худшее и вы потеряете вашу, по крайней мере, часть Данрэйвена останется во владении семьи.

– Вам так нравится издеваться надо мной?

– Я только практикуюсь.

Он снова зашагал, и Энн заторопилась вслед за ним.

– Позвольте, я кое‑что поясню. Вы приняли бы ссуду от Беллы, но не от меня.

– Верно.

– Но почему? Какая вам разница?

– Я уже сказал, что я не хочу быть у вас в долгу.

– Но почему?

– Это неважно. Я благодарю вас за предложение, но не могу принять его.

– Вас, шотландцев, трудно понять. Между вами и Беллой нет согласованности. Ее план был привязать меня к Данрэйвену, ваш – выставить меня вон.

– Мой план? – Он удивился, затем смутился. – У меня нет никакого плана.

– Я слышала, как вы говорили Иэну Мак‑Ферсону, что есть.

– Я только имел в виду, что намерен использовать каждую возможность, чтобы спровадить вас домой.

– Этим вы и занимались на танцах?

– Послушайте, Энн, я ничего такого особенного не планировал. Но я увидел вас с Иэном… – Он остановился и посмотрел на нее со странным выражением лица. – Я имею в виду…

– Я знаю, что вы имеете в виду, – сказала Энн. – Но главное остается неизменным: Белла хотела, чтобы я осталась, а вы хотите, чтобы я уехала.

– А чего хотите вы?

– На самом деле я не знаю. Я хочу, чтобы всем было хорошо, но это просто невозможно. Что до меня, то единственное, в чем есть смысл, – остаться здесь положенное время и унаследовать состояние. Видит Бог, я смогу использовать эти деньги.

– А замок?

– Я не знаю, что с ним делать, – подтвердила она. – Он так хорош, а я люблю исторические строения.

– Тогда вам должно понравиться вот это, – сказал Рори, указывая на появившиеся в поле зрения пустующие лачуги. Его притворно учтивый тон показывал, что тема Данрэйвена и денег исчерпана.

– Что это?

– Рыбацкие дома – заброшенные и разрушенные, к сожалению.

Энн рассматривала строения, беленые стены которых потемнели от непогоды, а покосившиеся крыши поросли лишайником.

– А можно их восстановить?

– Наверное. Но с какой целью? Большинство рыбаков живет теперь в деревне. Эти хижины никому не нужны.

Энн распахнула покосившуюся деревянную дверь.

– Какой кошмар. Взгляните только на эти покосившиеся стены, старые лестницы. Сюда не опасно заходить?

– Разве вас это остановит?

Энн переступила через порог и огляделась.

– Эта кухня, должно быть, была чудесна. Этот камин… – Она подняла осколок бело‑голубой керамики. – Я так люблю представлять себе, каковы были такие вот места раньше, когда здесь еще кипела жизнь.

– Я помню, здесь еще жили, когда я был мальчишкой, – прокомментировал Рори, проходя за ней в следующую комнату и пригнувшись, чтобы не стукнуться о притолоку. – Я проводил немало времени с детьми рыбаков. Кажется, я даже ночевал в хижинах так же часто, как в замке.

Они стояли в комнате, которая, вероятно, была когда‑то гостиной. Теперь здесь были только пыль и паутина, камин был холоден и пуст. Морской ветер трепал обрывки занавесок, врываясь через разбитые узкие окна, выходящие на бухту.

– Мы можем подняться наверх?

– Сомневаюсь, что это безопасно, – отозвался Рори. – Полы, должно быть, прогнили. Если вы хотите знать, как эти коттеджи выглядели когда‑то, вам надо посмотреть на нашу сушильную хижину. Она стоит вниз по берегу, по другую сторону замка. Мой дед перестроил ее для пикников.

– Отлично. А как насчет того, чтобы осмотреть другие хижины?

– Я не против, но они все почти такие же.

Рядом стояли еще два рыбацких дома, выглядевшие прочными, несмотря на покосившиеся крыши и выбитые окна. Разглядывая остатки мебели, закопченные очаги и стертые ступени, Энн могла легко представить себе семью, которая некогда жила в таком домике.

– Я словно вижу их, – сказала она тихо. – На кухне мать и дочери готовили завтрак, пока отец с сыновьями собирались на лов. Мальчики высокие и розовощекие, а когда мать зовет их завтракать, они несутся по лестнице, топоча, как целое стадо!

– Да, Энни Форрестер, – усмехнулся Рори, – вы романтик. Я знал, что ваша шотландская кровь скажется, раньше или позже.

Энн рассмеялась, немного смутившись. Однако в воображении она слышала стук посуды и чуяла запах овсянки, которая варилась в котле, подвешенном над огнем. Что‑то в этих коттеджах подстегивало ее воображение и уводило далеко назад – в те времена, которых она не видела, но всегда любила по какой‑то не вполне объяснимой причине.

Она взглянула на Рори.

– Не говорите мне, что вы не чувствуете того же, что и я.

– Чувствую что? – спросил он. Выражение его лица было таким, что у нее прервалось дыхание.

Энн неуверенно улыбнулась.

– Атмосферу – ощущение прошлого, того, что было в этих стенах.

– Да, я чувствую это, – сказал Рори, но таким тоном, что она удивилась – то же самое имеет он в виду или нет. – В Шотландии прошлое всегда окружает нас. Это и делает нашу страну такой особенной.

– Может быть, причина в этом, – согласилась Энн. – Я по‑настоящему увлекаюсь прошлым.

Рори наклонил голову – прямо к ее лицу.

– Интересно, чем еще вы увлекаетесь, – тихо произнес он, в его зеленых глазах вспыхнули огоньки.

Энн отступила на шаг назад, внезапно подумав об интимности этой ситуации. Она боялась не Рори, а только того, что он мог заставить ее почувствовать. И что меньше всего в мире ей было сейчас нужно – так это броситься к этому невероятно привлекательному мужчине, который стоял так близко…

– Смотрите, – воскликнула Энн, и сама удивилась, что голос повиновался ей. – Там еще кто‑то на пляже…

Рори посмотрел туда же, куда и она, через пыльные и разбитые оконные стекла.

– Это всего лишь старый Макриханиш ловит рыбу.

– Макриханиш? – повторила Энн. – Что за странное имя!

– Он называет себя по деревне, что недалеко от Кэмпбелтауна. Говорят, он там родился.

– А теперь живет в Данрэйвене?

– Да, – насмешливо ответил Рори, понимая, что в ней происходит внутренняя борьба. – Теперь он живет в Данрэйвене.

– Я хочу познакомиться с ним. – Энн развернулась и направилась к двери. – Я хочу познакомиться со всеми, кто живет в деревне, и ни за что не поверю, что все они были на танцах.

Скривив губы, Рори пошел за ней.

– Нет, старый Мак не был на танцах. Он теперь плохо видит и никуда не ходит, кроме как на рыбалку.

Когда они приблизились к старику, Рори поздоровался с ним. Макриханиш, одетый в мешковатые штаны и свитер, встрепенулся.

– Кто это? – спросил он. – Юный Рори, это ты?

– Да, это я. Поймали хоть что‑нибудь?

– Так, случайная макрель. Хватит сегодня мне на обед.

– Мак, я рад познакомить вас с Энн Форрестер. Она из Америки, остановилась на время в замке.

Старик повернулся к Энн, разглядывая ее мутными, почти невидящими глазами.

– Добро пожаловать в Данрэйвен, дочка.

Энн пожала его протянутую руку.

– Спасибо, Мак. Мне нравится это место.

– Мне тоже. Я не променял бы здешние окрестности ни на какие деньги…

Рори коротко рассмеялся. Энн не могла понять, случайны ли слова старика или они сказаны специально для нее.

– Мак один из лучших каменщиков в Кинтайре, – сказал Рори, все еще улыбаясь. – Он сложил большинство каминов и стен в Данрэйвене за последние полсотни лет.

– Боюсь, я сложил свою последнюю каменную стену, – отозвался Макриханиш, качнув свое ведерко так, что из него плеснула вода. – Я рад, что мне не нужно нормальное зрение, чтобы ловить макрель.

– Ваша дочь придет за вами? – спросил Рори. – Если нет, я могу вам помочь, когда вы соберетесь.

– Да нет, не нужно. Моя Бетти ждет меня к обеду. Я оставлю немного рыбы в замке, хорошо?

– Уверен, что Фиви это будет приятно, только себя не забудьте. – Рори взял Энн за руку. – Пойдемте дальше, Энн. За тем изгибом есть вересковый луг, который вам, думаю, понравится.

– Приятно было познакомиться, Макриханиш, – попрощалась Энн и поспешила вслед за Рори.

Они почувствовали сладкий аромат вереска, еще когда самого луга видно не было. Забыв о Белле и ее далеко идущих планах, Энн заспешила вперед, чтобы насладиться зрелищем, открывшимся перед ней. Весь луг был покрыт розовато‑лиловым и пурпурным вереском, как ковром.

– Какое красивое место, – сказала Энн, ступив в вереск. – Такое тихое и спокойное. Думаю, Белла часто бывала здесь.

– Обычно в конце лета, – сказал Рори. – Когда вереск цветет в полную силу.

Зверик зарылся в вереск и принялся кататься в полном восторге, Крошка погнался за бабочкой.

Энн опустилась на колени, сорвала веточку вереска и поднесла к лицу.

– Пахнет дождем и травой, и морским ветром. Ничего удивительного, что тетушка Белла его так любила.

– Все Мак‑Дональды любили вереск. В прежние времена он был знаком клана – его носили на шляпе как залог удачи. И многие Мак‑Дональды дарили вересковые букеты своим возлюбленным.

– Прекрасный обычай. А вы когда‑нибудь следовали ему?

– Только раз, когда впервые привез сюда Элизу. – Рори был мрачен. – Но она сказала, что не любит полевые цветы, так что она его выкинула.

– Выкинула? Какой ужас!

Он пожал плечами.

– Я не уверен, что получил от этого какой‑то эмоциональный удар. Я просто никогда больше не рвал вереск для женщины.

– А… – Так это не Рори оставил цветы в ее комнате. Энн подавила разочарование, которое шевельнулось в душе. – С Элизой, должно быть, было что‑то неладно, раз она не ценила ничего из предложенного вами.

Рори шагнул к ней, лицо его застыло.

– Я бы советовал вам не касаться Элизы. И если вы не совсем глупы, вы перестанете все время поддакивать.

– Вы предпочитаете прежнюю войну? – отшутилась она.

– Скажем так – это безопаснее.

– Безопаснее?..

– Энн, там, в коттедже, мне пришлось признать, что я почувствовал определенную связь между нами. Несомненно, это из‑за нашей любви к прошлому, к истории. Я начал ощущать почти то же, что и вы. – Он запустил руку в волосы. – Я хочу сказать, я почти забыл о нашей с вами враждебности.

– Я думаю, что понимаю, о чем вы говорите.

– Значит, вы понимаете, что мы не должны этого допустить?

– Вы предпочитаете, чтобы мы оставались врагами?

Рори схватил ее за руку, словно бы для того, чтобы подчеркнуть свои слова.

– Мы не должны быть врагами, но мы не можем быть никем другим.

– А друзьями?

– Друзьями? – произнес он сухим тоном. – Между нами никогда не будет дружбы, Энн. Или ненависть, или…

Он остановился, ошеломленный тем, что чуть было не произнес.

– Рори, это смешно. Нет никакой причины, по которой мы не могли бы быть просто вежливы друг с другом.

– Я не буду вежливым по отношению к вам, – взволнованно сказал он. – Я не хочу быть с вами вежливым. Я хочу от всего сердца ненавидеть вас. Я хочу чувствовать к вам неприязнь и отвращение, и, черт возьми, я, кажется, не могу этого.

Внезапно он привлек ее к себе и коснулся губ отчаянным безнадежным поцелуем. Энн схватила его за руки, осознав, что все еще стоит на ногах – хотя чувствовала, что падает в вереск вместе с Рори. И в глубине души она знала правду: в тот момент она хотела этого больше всего на свете.

Его поцелуй был в одно и то же время нежным и неистовым. Его руки прижали ее крепче, не давая вырваться. Но она и не старалась освободиться. Ее губы ответили ему с отвагой, удивившей ее саму. Казалось, их затронуло сумасшествие, то же самое, что и прошлой ночью. Но это было замечательное сумасшествие!

– Провались все в преисподнюю, – произнес он между короткими жадными поцелуями. – Мы не должны этого делать! Я никогда не отважусь заботиться… больше ни о ком.

Энн знала, что это было чистой правдой, но у нее не было ни сил, ни воли, чтобы шагнуть в сторону от его рук, его тепла. Она только подняла лицо, подставляя его новым поцелуям, и обняла Рори. Голова кружилась от запаха вереска, мерный шум близкого прибоя убаюкивал.

Со стоном Рори отшатнулся от нее, хотя и не разомкнул кольца своих рук.

– Да поможет нам Бог, Энни. Мы не можем так продолжать…

– Я знаю, знаю… – проговорила она. – Я не хочу поддаваться чувствам, тем более требовать ответных от тебя. – Энн шагнула вперед и склонила голову ему на грудь. – Рори, что нам делать?

На мгновение его руки напряглись, но потом он разомкнул объятия и отступил.

– Нам надо выкинуть это безумие из головы.

– Согласна. – Энн сжала руки, словно боясь, что может снова потянуться к нему. – Было еще кое‑что, что я хотела вам сказать.

– Так говорите. – Он подбодрил ее улыбкой.

– Это насчет замка, – на ходу выдумала она. – Я только удивляюсь… вы никогда не думали открыть его для посетителей? Сделать что‑то вроде сельского отеля?

– Что?

– Подумайте об этом. – Энн загорелась идеей. – Туристы это любят – спать на кровати со столбиками, обедать в Большом зале. Они будут платить за это бешеные деньги. Вы сможете забыть про банковские ссуды…

– А вы можете забыть о превращении Данрэйвена в отель! – У него перехватило дыхание, он не мог найти слова. – Туристы!

– Вам ведь нужны деньги.

– Да я скорее умру с голоду, чем открою свой дом для посторонних! – поклялся он. – Да вы хоть что‑нибудь соображаете? Неужели вы могли хоть на минуту вообразить, что я стану так распоряжаться своим наследием?

– Это же просто предложение. И неплохое, на мой взгляд. Какой смысл позволять этому месту ветшать, как тем рыбацким хижинам, просто потому, что вы слишком горды?

– Мой замок не ветшает, – вскричал он.

– Но начнет, если вы не найдете деньги, чтобы сохранить его. Какой позор…

– Не говорите мне о позоре, – предостерег Рори. – Особенно после того, как сами сделали такое позорное предложение. Спасибо – постояльцы в древних залах! Да еще платят мне за то, что обедают за моим столом на фамильной посуде! – И тут он выдал слово, которое Энн сочла за кельтское проклятие. – В отличие от вас, янки, я не так безнадежен, чтобы принести все на алтарь денег.

– Вы неблагоразумны.

– Ни один шотландец не заботится о том, чтобы быть благоразумным. Они заботятся только о чести своего имени. И если вам это непонятно, Энн Форрестер, то вам лучше упаковать свои чемоданы и вернуться в свою страну… страну алчности!

– Вам не удастся избавиться от меня так легко, – возразила она. – Превратить Данрэйвен в отель – не такая уж плохая идея. Я могу придумать и похуже.

– И без всякого сомнения, вы это сделаете. Только больше не докучайте мне своим очередным планом. Я уже заранее ненавижу его.

Он повернулся и пошел. На краю луга Рори оглянулся, чтобы посмотреть, не идет ли Энн за ним. Убедившись, что она явно собирается остаться на месте, он расправил плечи и пошел вниз, к пляжу.

По мере того, как исчезала его фигура, Энн дышалось все легче и легче. Идея превратить Данрэйвен в отель была гениальным озарением. Она отвлекла их внимание и вернула на исходные антагонистические позиции.

Энн позвала собак и пошла назад в замок. К тому времени, как она вернула термос на кухню и поднялась в свою комнату, она успокоилась.

И это спокойствие тут же улетучилось, когда она увидела свежую охапку вереска на своей постели.

8

На следующей неделе Рори был по понятным причинам молчалив, но Энн была слишком занята другими делами, чтобы волноваться по этому поводу.

Почтальон в своем красном фургончике доставил теплое письмо от ее родителей, но кроме него пришло еще три письма от ее американских знакомых – все с просьбами о денежной помощи.

И все они называли себя друзьями. Те, кто на самом деле были ее друзьями, слишком горды и самолюбивы, чтобы просить у нее денег. Особенно по таким смешным причинам, как в этих письмах: нужна машина побольше, косметическое лечение у дантиста, подвернулось верное дело – «раз в жизни бывает». Что такое есть в деньгах, удивилась она, что заставляет нормальных здравомыслящих людей забывать о самоуважении?

Потом, после пары телефонных звонков и телеграммы, Энн решила, что она должна что‑то сделать. Она хотела помогать тем, кому это действительно нужно, но помочь всем было просто невозможно. Ее родители и Данрэйвен стояли на первом месте, а уж потом, если будет такая возможность, она попытается помочь кое‑кому. Но не всем подряд, и здесь ей могла понадобиться помощь. После долгих размышлений она составила список того, что хотела сделать, затем договорилась о встрече с Мак‑Криммоном.

Прохладным облачным днем она спустилась к дороге, где была автобусная остановка. Через час она входила в небольшую адвокатскую контору Мак‑Криммона.

Ее встретил сам Мак‑Криммон, одетый, по обыкновению, в изящный твидовый костюм.

– Как ваши дела, мисс Форрестер? – спросил он, придерживая перед ней дверь.

– Прекрасно, мистер Мак‑Криммон.

– Я очень рад! – Он кивнул худой темноволосой секретарше в приемной. – Миссис Симс, не принесете ли вы нам чаю?

В кабинете он сел за свой стол.

– А теперь, мисс Форрестер, чем могу вам служить?

– Для начала называйте меня, пожалуйста, просто Энн, – с улыбкой ответила она.

– Только если вы будете называть меня Алисдайр, – улыбнулся в ответ адвокат.

– С радостью.

Миссис Симс вошла с чайным подносом, и разговор прекратился, пока она не разлила чай в чашки и не предложила Энн крохотные бисквиты.

Мак‑Криммон подождал, пока за ней закроется дверь в приемную.

– Я надеюсь, что ваш визит не связан с проблемами?

– И да, и нет. – Энн отпила глоток чая и отставила чашку. – На днях я получила множество просьб о денежной помощи от моих знакомых из Канзас‑Сити. Некоторые – просто знакомые, но, к несчастью, даже кое‑кто из моих близких друзей, кажется, думает, что я им чем‑то обязана теперь, когда у меня есть деньги.

– А вы, вероятно, размышляете, как им отказать?

– Да! Я знаю, что не могу помочь им всем, и, говоря начистоту, меня злит, что они, кажется, думают, будто имеют на это право.

– Да, деньги оказывают на людей странное влияние, Энн. Я много раз сталкивался с этим в своей практике.

– Чем больше я думаю об этом, тем упрямее становлюсь. Все сводится к тому, чтобы принять решение. Когда меня начинают просить, это кажется таким… ну, я не знаю… Я просто не люблю этого.

– Вы не можете винить себя за это.

– У меня есть некоторые идеи, которые я хотела бы обсудить с вами. Кроме всего прочего, вы знаете, сколько я получу после уплаты всех налогов и тому подобного. Я думаю, вы можете оказаться самым подходящим помощником в этих делах.

– Истинно. Я могу дать вам информацию о вашем текущем финансовом положении, равно как и о том, что вы унаследуете, если останетесь до дня рождения Беллы.

– Я остаюсь, – объявила Энн. – Разумеется, я сознаю, что мы не можем расходовать эти деньги, пока они не станут моими на самом деле, но мы можем выработать план. И я могу начать свои проекты, используя то, что осталось от тех ста тысяч, которые я уже получила. – Энн достала свернутый лист из сумочки. – Я говорила с моей матерью по телефону пару дней назад, и вот список их затрат на лечение и ремонт. Это немного. Я предполагала, что будет больше. Но я включила в смету остальные расходы, которые нам предстоят, так что это дает представление о нашем положении.

– Я свяжусь с вашим банком и узнаю, как обстоят дела, посчитаю все необходимые налоги, и отсюда мы и начнем. – Мак‑Криммон сделал несколько пометок, затем посмотрел на Энн из‑под густых бровей. – Вы позволите, чтобы я составил письма с отказом тем, кто просит у вас денег? В них я укажу, что у вас уже есть некоторые обязательства и что, как ваш поверенный, я советую вам не тратиться ни на какие личные просьбы.

– Очень хорошо, – согласилась Энн. – Я всегда могу изменить намерения, если узнаю, что кому‑то действительно нужна помощь.

– Это верно. Ну так за что мы возьмемся сначала?

– Я хочу сделать небольшие усовершенствования на кухне в Данрэйвене, – сказала Энн, сверившись со списком. – Фиви творит там чудеса, но я заметила, что некоторые приспособления слишком стары. Я хотела бы заменить их чем‑нибудь более современным. Потом, я хотела бы купить посудомоечную машину и микроволновую печь.

Мак‑Криммон вскинул брови.

– Ей может не понравиться это, уверяю вас.

– Да, я знаю, что она может сначала воспротивиться, – признала Энн. – Но я покажу ей, как этим пользоваться, и может быть, она очень скоро начнет их использовать. Подумайте, от скольких забот избавит ее посудомоечная машина.

– Это прекрасная мысль, Энн, и если кто‑нибудь может подвигнуть Фиви вступить в двадцать первый век, так это вы. – Он полистал телефонный справочник. – Тогда позвольте мне позвонить нашему местному дилеру и кое‑что узнать.

Спустя некоторое время Мак‑Криммон набрал номер. Положив после разговора трубку, он быстро подвел итог.

– Это не такая уж большая сумма. Я не вижу, почему мы не можем купить все это прямо сейчас.

Энн расцвела от удовольствия.

– Отлично. Так, следующее, что я хотела бы, – это выделить кое‑что для пожилого джентльмена, которого зовут Макриханиш. Я вчера встретилась с ним на пляже и все не могу забыть о нем. Как печально, что он теряет зрение, как мне показалось, из‑за катаракты, причем такой, которую можно удалить. Как вы думаете… я могу оплатить операцию и его лечение в какой‑нибудь глазной клинике?

Мак‑Криммон замешкался с ответом.

– Я ничего об этом не знаю, Энн. Макриханиш – гордая душа, даже более гордая, чем Фиви.

– Но это же такая потеря для него – медленно слепнуть просто потому, что нет денег на лечение. Кроме того, мое наследство лучше тратить на такие дела, чем на новые машины для бывших коллег и невероятные проекты их быстрого обогащения. – Поймав озадаченный взгляд адвоката, она пояснила: – Это две основные причины, по которым у меня просят денег.

Мак‑Криммон вздохнул.

– Хорошо, я разузнаю о лечении и оплате, но боюсь, что вас ждет разочарование.

– Я сама поговорю с Макриханишем. Может быть, он мне не откажет.

Адвокат сделал еще несколько заметок, затем вопросительно посмотрел на Энн.

– О'кей, – сказала она. – Последнее. Думаю, вы поймете, что это самое трудное. Я хочу дать Рори денег на расширение винокурни.

– Ссуда?

– Нет, просто подарок. Это не должна быть большая сумма – столько, сколько хватит на некоторые усовершенствования, которые он хочет сделать. Я хочу, чтобы Рори увидел, что эта дурацкая легенда лжет. Я хочу, чтобы он мог сделать то, что хочет.

– Он никогда не возьмет деньги.

– Попробуем, – подвела итог Энн. – Скажите ему, что я рискнула дать их ему. Я хочу, чтобы он понял, что может получить деньги и не быть проклятым. Я уверена, что Мак‑Дональд думает, будто, если он получит деньги, непременно случится несчастье.

Мак‑Криммон наклонился вперед в своем кресле и погрозил ей пальцем.

– Вы не должны относиться так легкомысленно к нашей шотландской склонности к суевериям.

– Может быть, – призналась она со смехом. – Но меня озадачило больше всего то, что он согласен взять ссуду в банке, а у меня отказывается. Какая разница? Деньги есть деньги.

– С первого взгляда, возможно, и так, – вздохнул Мак‑Криммон. – Но тут есть еще кое‑что. Послушайте, Энн, уже за полдень. Вы позволите мне пригласить вас на ленч в «Герб Аргайла», чтобы мы могли продолжить наш разговор?

– Это было бы прекрасно. Я собиралась перехватить сандвич в бистро на пристани, но я с радостью принимаю ваше приглашение.