Текст книги "Сломанная красота (ЛП)"

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Скай Уоррен

"Сломанная красота"

Оригинальное Название : Broken beauty (Beauty # )3 by E . M . De nning

Скай Уоррен – " Сломанная красота "

Серия: " Красота " (3 из 5)

Автор перевода: Ира Белинская

Редактор: Женя Бермас

Вычитка: Женя Бермас

Оформление: Юля Монкевич

Обложка: Ира Белинская

Перевод группы: https://vk.com/lovelit

Аннотация

Из-за тревожного открытия новоприобретенная карьера Блейка в опасности, как и предстоящее получение диплома Эрин. Пара двигается вперед с уверенностью, что любовь победит все. Они открывают новую глубину в своем отношении друг к другу и новые высоты в своей чувственной игре, но секреты и тени подстерегают их на пути.

Глава 1

В тусклом свете утреннего солнца, Эрин подбирает свою одежду и покидает комнату Блейка, закрывая за собой дверь. Девушка проскальзывает в ванную в коридоре, чтобы переодеться. Она не хочет разбудить Блейка. Нет, это ложь. Она очень сильно хочет разбудить его, заняться с ним любовью и провести весь день в постели. Но реальная жизнь наступает ей на пятки.

О заключительных заданиях профессора объявят сегодня, и это значит, что список учебников будет занесен в бюллетень книжного магазина университета. Ей нужен только один курс для её последнего семестра. Остальная часть её зачетов была по исследовательской работе, хотя, по правде говоря, исследовательская фаза уже пройдена. Теперь Эрин должна написать заключительный вариант своей диссертации, который представит в экзаменационную комиссию в конце летнего семестра.

Девушка брызгает водой на лицо и смотрит на своё отражение в зеркале. Выпускница колледжа. Едва сводящая концы с концами. Кандидат на степень магистра. Уборщица. Она не знает, какая из её сторон – реальная Эрин.

Она выходит из ванной и останавливается перед закрытой дверью. Всё тихо. Эрин идёт дальше, не тревожа его. Ещё так рано. Пусть спит.

На лестнице темно. Она ведёт пальцами по стене, чтобы найти дорогу. Спустившись, хватает банан с чаши на кухне, чтобы позавтракать по дороге. В тёмной прихожей, на ощупь находит свою обувь.

– Уходишь, не попрощавшись?

Эрин поворачивается на тихий звук голоса Блейка. Он, должно быть, шёл за ней вниз по лестнице, незаметно.

– Ты напугал меня.

– Прости, – бормочет он.

Колеблясь, она делает шаг к нему.

– Нет, это ты прости за то, что разбудила тебя.

Они оба лгут. Ему не нравится, когда она крадучись уходит. Ей тоже. Блейк подходит к девушке, когда она тянется к нему навстречу. Сильными руками мужчина притягивает её к себе. Эрин прислоняется щекой к обнаженной мужской груди, а её вздох облегчения смешивается с его.

Покидать Блейка всегда тяжело, даже зная, что они вскоре снова увидят друг друга. Возможно потому, что их отношения должны быть тайной. Их страсть, их любовь друг к другу, существуют только в кругу их объятий.

Она дышит им – его сонным мужским ароматом и слабым мускусным запахом секса. Её тело всё ещё гудит от воспоминаний о его прикосновениях, его языке, его члене, который сейчас прижат к женскому бедру.

Она прячет улыбку, утыкаясь ему в шею. Утренняя эрекция для женщины как божий дар. Расслабленный после сна везде, кроме этого твердого и напряженного места. Какой прекрасный способ начать день. Даже в шесть часов утра Блейк готов для неё, держа так крепко, что девушка возбуждается, будто их тела общаются на древнем языке. Её пульс, его стон. Эрин прижимается губами к ключице мужчины. Он, в ответ, прижимает её к стене.

– Я должна идти, – говорит она, даже когда позволяет сумочке упасть на пол. Сумка приоткрывается от удара о кафель, и всё содержимое высыпается на пол, но Эрин ни о чём не заботится, лишь бы он держал её так, лишь бы окружал её и горел желанием с ней. Лишь бы они были вместе.

– Оставайся со мной. Никогда не уходи, – Блейк переходит от слов к действиям, хватая руками низ её рубашки и снимая через голову. Он стонет при виде обнаженной груди девушки.

Эрин закусывает губу.

– Я не смогла найти свой бюстгальтер в темноте.

Мужчина с благоговением обхватывает её грудь.

– Прекрасна.

Она извивается возле стены, изнывая от желания всё сильнее. Он очень нежный, очень ласковый. И делает это нарочно, засранец. Его нежное восхищение сводит её с ума. Ей нужно больше и сильнее и быстрее, а всё, что Блейк даёт ей – это благоговение.

Но она не бессильна. Его тело просыпается, как только Эрин оказывается рядом, накаляется, напрягается. Под ее руками мускулы на груди ощущаются рильефными. Челюсть мужчины сжимается, когда девушка аккуратно царапает его плоский сосок.

Блейк расстёгивает молнию на её джинсах, и она выскальзывает из них, покачивая бедрами.

– Я действительно должна идти, – говорит она, с гораздо меньшей уверенностью, задыхаясь еще сильнее.

– Я знаю. Просто прощаюсь.

– Это так сейчас называется?

Её смех прерывается, когда Блейк начинает скользить двумя пальцами между её ног, проверяя, и Эрин знает, он почувствует, что она мокрая и готовая.

Там всё немного опухшее и чувствительное, еще не восстановилось после бурного секса, который был прошлой ночью. Не так как сейчас. Сейчас всё медленно и лениво, но почему-то остро необходимо. И почему-то все ощущается намного лучше, когда он поднимает её ногу на своё бедро.

Только немного прелюдии на этот раз. Пальцами, он потирает и проверяет Эрин. А затем Блейк прижимает свой член к её входу. Девушка обворачивает свои ноги вокруг него, и он проскальзывает внутрь. Эрин держится руками за его шею, а сильные руки поддерживают её снизу. Насаженная на член, она начинает извиваться от желания, умоляя его двигаться.

Боже, ей нужно чувствовать Блейка внутри себя, но она полностью в его власти. А иногда он может быть настоящим засранцем. Ужасным любителем подразнить. Мужчина покусывает её шею, как будто они собираются целоваться вместо того, чтобы заняться сексом. Эрин нуждается в нём так сильно, что напрягается, сжимая его член внутри себя. Блейк рычит и толкается в неё глубоко и сильно, а она задыхается от неожиданности и небольшой боли.

– Прости, – шепчет он, и в отличие от ранее сказанного, она слышит настоящее раскаяние в его голосе.

– Ещё. Так же.

– Я сделаю тебе больно.

Да, и этого она тоже хочет.

– Трахни меня, Блейк.

Мужчина дрожит удерживая девушку на руках. Ему всегда нравится, когда Эрин говорит грязными словечками.

Девушка сжимает свои бедра, это единственное движение, которое она может сделать.

– Трахни меня, как будто больше никогда не сможешь этого сделать.

Его тёмные глаза загораются. Медленно и мучительно, он выскальзывает наружу и входит в неё по самое основание. Они оба стонут от полного и тесного контакта. Наполнена его членом, насажена на его тело и всё ещё жаждет большего. Этого никогда не будет достаточно.

Эрин шепчет в его ухо:

– Трахни меня, как будто злишься на меня.

С болезненным стоном, Блейк отпускает себя. Он сильно толкает Эрин к стене и таранит её. Тело девушки всё ещё прижимается к нему, а ее рот открывается в тихом крике от болезненного удовольствия. Член двигается в ней, вторгаясь в неё, причиняя боль, и, о Боже, она не хочет, чтобы это заканчивалось. Никогда не хочет чувствовать себя пустой, никчёмной и нежеланной снова. Это желание и жажда. Это всепоглощающе.

Щупальца экстаза пробиваются сквозь её бурное состояние, подводя к оргазму, до тех пор, пока девушка не начинает всхлипывать, остро нуждаясь в том, чтобы кончить, пока не начинает повторять его имя. Блейк, трахни меня, трахни меня. Трахни меня, Блейк. Это песнь, молитва, но мужчина слишком далёк, чтобы услышать её, он слишком высоко вознёсся над ней, чтобы ответить.

Блейк замирает, сдерживая крик и изливая своё семя внутри неё. Подергивание его члена внутри её опухших губок подталкивает Эрин к оргазму. Она впускает в себя его поток и задыхается стоном, сжимаясь вокруг него, вызывая у мужчины поражённый стон. Они держат друг друга, их чувствительная плоть пульсирует в едином ритме, а дыхание мужчины касается плеча девушки.

– Боже, Эрин, – он немного склоняется над ней, всё ещё двигаясь в ленивом ритме. – Ты убила меня этим. Ты всю душу у меня вынула.

Её смех выходит хриплым.

– Это потому, что ты должен был ещё спать.

– Так пойдем в постель.

– Мне нужно идти в книжный магазин. Сегодня должны привезти книги из списка и профессорские назначения. Может быть, я увижу там твоё имя.

– Не напоминай мне.

Он мягко опускает её на пол.

– Это будет потрясающе, обещаю. Осталось ещё немного времени для того, чтобы попрактиковать твою лекцию на мне.

– Тебе будет скучно, когда я начну болтать о Тиберие Гракхе.

Он работает над этим. Тиберий Гракх был умным и прогрессивным лидером, по крайней мере, так сказал Блейк, и это было очень удручающе, что тот был жестоко убит за это. Но злость Блейка, похоже, не слабела даже от того факта, что это произошло во втором веке до нашей эры.

– Я совсем не против, когда ты говоришь об этом, – она краснеет, вспоминая то, как он перевёл ей несколько грязных ругательств с латинского. – Особенно если ты читаешь мне из "Эпиграмм Мартиала".

Он фыркает.

– Я должен признать, что истории США не хватает определенной страсти по сравнению с Римом.

– Ну, давай, позволь мне выслушать твою лекцию.

– Ни за что. Я могу выставить себя дураком перед толпой незнакомцев. Но я не обязан этого делать перед своей девушкой.

Эрин ничего не может с собой поделать. Усмехается, неожиданно и широко.

Блейк наклоняет голову на бок.

– Что такое? Утреннее дыхание? Надо было мне сказать.

Она закатывает глаза.

– Нет, ты назвал меня своей девушкой.

– Как ещё я должен тебя называть?

– Хм-м. Своей подружкой, с которой ты трахаешься?

Он хмурится.

– Своей любовницей.

– Своей горничной.

Его руки смыкаются вокруг нее. Блейк прислоняется своим лбом к её.

– Своим всем.

Она счастливо вздыхает. Может быть, всё будет в порядке.

***

Блейк прислоняется к дверной раме и наблюдает за тем, как красные задние фары сворачивают на главную дорогу. Это к лучшему, что она уезжает. Ему о многом нужно позаботиться, и будет слишком соблазнительно потеряться в её теле, пока Эрин рядом. Девушка помогла ему вытащить себя из ямы, которую он сам себе вырыл, и он благодарен. Но Блейк не может продолжать использовать её как опору. Он уже чувствует, как в нём пробуждается надежда, словно дуновение весеннего ветра. Блейк ловит себя на том, что придумывает, куда отвезти её, строит планы на путешествие между своими семестрами в университете. Между семестрами, во множественном числе. Будто он собирается остаться, когда поклялся, что это только временно.

Всё это нормально и хорошо, но прежде чем он сможет двигаться дальше, ему нужно оглянуться назад. Справиться, наконец, с тем, с чем было слишком сложно справиться при первом возвращении домой.

Дорога до больницы занимает тридцать минут, во время которой он настраивает себя. И всё равно, когда открываются автоматические двери, запах химии и лекарств обрушивается как физический удар. Мужчина сжимает зубы и ступает внутрь. Приглушённый разговор между медсёстрами, флуоресцентное освещение, нейтральные лилово-бежевые стены – всё это слишком чертовски знакомо. На его теле выступает холодный пот, он заново чувствует жгучую боль своих ожогов. Месяцы он лежал в этой кровати. Блейк помнит, как хрипло кричал, чтобы они не трогали его, чтобы просто дали ему больше обезболивающих и убирались к чёрту. Они не слушали, тыкали в него и кололи.

– Сэр?

Он моргает. На него смотрит медсестра в розовой униформе.

– Вы в порядке, сэр?

– Да. Да, конечно. Я ищу своего друга.

Женщина отводит его к справочному столу, где находит рядового первого класса – Джозефа Дэвиса. Блейк навещал его после того, как самого Блейка выписали первым, но, как он и подозревал, Джо перевели в другую палату. Ещё и в другое крыло, более постоянное.

В витрине магазина подарков его взгляд привлекают розовые и голубые воздушные шарики. Он заходит внутрь и выбирает небольшой букет разноцветных цветов. Джо будет плевать, он не заметит, но Блейк подозревает, что там будет Шерри.

Палата оказывается намного комфортнее, чем та, что была у него раньше. Большая, с панельной обшивкой из искусственного вишнёвого дерева, большим окном с видом на город и диваном, который, вероятно, в два раза больше кровати. Блейк старательно избегает кристально-белой больничной кровати, в центре которой лежит, истыканное пластиковыми трубками, бессознательное тело его друга.

Шерри встаёт и приветствует его уставшей улыбкой и без удивления, что отмечает прошедшие месяцы.

– Блейк, как ты? Заходи, заходи.

Он протягивает Шерри цветы и целует её в щёку.

– Ты отлично выглядишь. Как малыш?

– Не думай, что я не заметила, что ты меняешь тему. Но, спасибо. Мэтт в школе.

– В школе? Боже. Последний раз, когда я его видел, он ходил в подгузниках.

Она смеётся и кладет цветы у окна.

– Уже дошкольник. Они изучают цвета и формы и разное другое, вот и всё. Только два раза в неделю. Это даёт мне немного времени передохнуть.

– Конечно, тебе нужен перерыв. На самом деле, тебе следует позволить мне кого-нибудь нанять. Не могу поверить, что не подумал об этом раньше.

– Блейк, ты уже сделал для нас слишком много.

– Я не был здесь месяцами.

Шерри закатывает глаза.

– А кто выплатил ипотеку за наше кондо?

– Я получил твою записку с благодарностью. Это было мило.

Она написала внизу своё имя... и его. Джозеф и Шерри Дэвис. Тогда Блейк напился и выбрался на поверхность через неделю с жутким похмельем.

– Ну, заходи. Можешь поговорить с ним. Я сбегаю и возьму кофе. Хочешь чего-нибудь?

– Нет, ничего. Не спеши.

Шерри одаривает его улыбкой, хватая свою сумочку. Дверь за ней закрывается.

Наконец Блейк позволяет своему взгляду переместиться в центр палаты. Основа в виде гармошки и пластмассовые поручни. Тонкие белые простыни. Капельница, прикреплённая к его вене, поддерживающая в нём жизнь. Джо не хотел бы этого. Блейк выразил это предположение Шерри, когда навещал её. Он думал, что она ударила бы его тогда, если бы Блейк не был в три слоя закручен в бинты. И вот до чего они дошли.

Мужчина подходит к кровати и садится рядом. Шерри даст ему достаточно времени. Она могла не всегда соглашаться с их желаниями, но понимала их. Солдаты. Выжившие. Она тоже была такой.

– Привет, приятель, – его голос надламывается. Он прочищает горло. – Это я. Блейк.

Его грудь сжимается. Это тяжелее, чем он думал.

На заднем фоне пищит аппарат. Ненавязчиво, как он предполагает. Ему интересно, слышит ли что-нибудь Джо? Сводят ли эти сигналы его с ума?

Лицо Джо осунувшееся, но гладко выбритое. На нём нет синяков и следов, которые Блейк помнит. Никаких шрамов. В отличие от Блейка – все его раны внутри. Ирония окрасила их жизни широкими, жестокими штрихами.

Блейк был не намного старше, но тогда уже прошёл пару этапов на службе. Он был младшим сержантом, лидером команды и случайным наставником новичка. Джо смотрел на него так, будто он был Индианой Джонсом, и, не полностью осознавая это, Блейк всё это проглатывал.

Затем они подорвались. Ну, в основном взорвалось лицо Блейка. Он очнулся в сырой и тёмной тюрьме, обнаружив, что они с Джо, оба, привязаны, как животные.

Вот тогда произошло самое ужасное. Блейк был командиром. И знал намного более ценную информацию. Он должен был взять на себя главный удар допроса. Это он должен был выдерживать пытки. Но мужчина сходил с ума от боли из-за ожогов, находился в бреду и не мог говорить связно. Так что они сосредоточили всё своё внимание на Джо. На юном, простодушном Джо.

Их спасли через две недели. Просто точка на радаре. Две недели, четырнадцать дней, 336 часов пыток. В официальных документах было сказано, что выживших двое. Но очнулся только Блейк, его лицо было так испорчено, что его невеста ушла после одного взгляда на него. Тем временем Шерри оставалась рядом с Джо всё время. Она никогда не сдавалась, а Джо никогда не приходил в себя, так что, да. Ирония – та еще сучка.

Бип. Бип. Бип.

Он сглатывает.

– Я кое-кого встретил. Её зовут Эрин. Всё довольно серьёзно. Она делает меня… ну, она вызывает у меня желание быть лучше. Возможно, это звучит странно, потому что я знаю, что тогда рассказывал тебе всё это о Мелинде.

Глубокий вдох. Продолжая, мужчина понимает, что становится легче. Может быть, в этом состоит урок? Просто продолжать двигаться дальше.

– Ничего не получилось. На самом деле, она бросила меня. Но Мелинда была права насчёт одного. Мы не могли вернуться к тому, как было раньше.

Поначалу Блейк не до конца понимал это. Даже когда она не пришла забрать его из больницы после выписки. Вместо этого Мелинда ждала у двери в его дом. Он был так потрясён и одинок после месяцев на чёртовой больничной койке. Блейк притянул её в свои объятия. Но она не обняла его в ответ.

Затем он заметил чемоданы.

– Я знаю, что я придурок, что вообще говорю с тобой об этом. Я хожу и живу своей жизнью. Другой. Я хотел бы дать это тебе, приятель. Я так долго хотел поменяться с тобой местами.

Но Блейк не мог, поэтому на некоторое время перестал жить своей собственной жизнью.

Бип. Бип. Бип.

– Кстати, Шерри выглядит отлично. Правда… – стойкой. Верной. Доброй. И чертовски странно испытывать хоть какую-то зависть к мужчине в коме. – Правда, прекрасно. Как ты и говорил.

Через окно мужчина видит серые тучи, нависшие над городом. Позже будет дождь.

– Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы вернуться. Я был тупицей, но ты, вероятно, уже это понял. Я собираюсь постараться и стать лучше. Навещать Шерри и малыша чаще. Здесь всё в порядке, так что ты… ты можешь не переживать. Просто сосредоточься на том, чтобы поправиться.

Блейк тянется и сжимает руку Джо, прежде чем уходит. Шерри стоит за дверью палаты, разговаривая с медсёстрами. Он обнимает её на прощание и обещает зайти на неделе.

Это еще один тип лжи, то, что он сказал Джо. Просто сосредоточься на том, чтобы поправиться. Есть шанс, что он никогда не поправится. Доктора так и говорят. Шерри отказывается в это верить. И, может быть, Блейк тоже не совсем в это верит. Он выходит на улицу, под пасмурное небо и начинает чувствовать себя немного лучше.

Глава 2

Эрин всегда знала, что пойдёт в аспирантуру, ещё в старшей школе, хоть никто в её семье и не ходил в колледж. Она хотела работать в политической сфере, за кадром. И хотя девушка была готова делать тяжёлую работу с самого начала, она целилась выше. Её степень магистра будет заявлением о намерениях, скажет миру, и ей самой, что она чертовски серьёзна.

Эрин возвращается в свою квартиру ранним утром. На крохотной кухне тихо и уныло, сквозь окна прорывается солнечный свет. Для неё всё это начинает казаться чужим. Последние пару ночей она провела в доме Блейка.

Горячий душ смывает с тела все следы того, что Блейк занимался с ней любовью. Она перемещается тихо, чтобы не разбудить свою соседку, предоставляя Кортни несколько лишних минут сна. Достаточно скоро Эрин уже больше не сможет ждать.

Девушка легонько стучит в дверь, на случай, если Кортни уже встала. Ничего не услыша, она входит внутрь.

Её подруга лежит, запутавшись в своих одеялах, тихо сопя.

– Просыпайся, соня. Пора идти за книгами, – требуется ещё несколько попыток, прежде чем в неё бросают подушку. Она ловит её и бросает обратно в угол кровати. – Давай. Проснись и пой.

Кортни смотрит на неё, прищуриваясь.

– Ты злая.

– Эй, если ты хочешь ехать в кампус сама…

– Нет, я встаю.

– Хорошо, потому что ты по-прежнему не двигаешься.

– Сейчас, в любую секунду, клянусь.

– Прости, милая. Я бы не делала этого с тобой, но ты знаешь, что книги закончатся, если мы не приедем пораньше.

Это не совсем правда. В университетском книжном магазине никогда не заканчиваются требуемые учебники – только используемые копии, которые являются всем, что Эрин может себе позволить.

Однажды, в одном семестре у Эрин не было достаточно денег, чтобы покрыть общую сумму в пятьсот долларов. Кортни предложила ей расплатиться за одну из книг своей карточкой, сказав, что её родители ничего не заметят. Но даже если бы она вернула деньги, это всё равно слишком сильно напоминало бы благотворительность. Так что Эрин ходит в библиотеку каждые несколько дней, чтобы использовать для своих заданий университетские копии учебников.

Кортни вытаскивает себя из кровати и плетётся в ванную. А Эрин возвращается на кухню и просматривает записки в поисках своего исследовательского документа, пока ждёт подругу. Через десять минут заходит Кортни, с мокрыми волосами, в спортивных штанах и топике с блестящей надписью "DON’T HATE" (прим. пер.: don't hate – не ненавидь).

Глаза девушки скрывают тёмные солнезащитные очки, хотя она всё ещё в квартире. Девушка похожа на рок-звезду, которая готовится дать отпор папарацци.

Эрин подавляет смех.

– Так плохо, да?

Кортни высовывает язык. И вздрагивает, когда они выходят на солнце и идут к машине Эрин.

– Я пришла домой в три утра. Запомните, "Егермейстер" (прим. пер.: Егермейстер – немецкий крепкий ликёр, настоянный на травах) – это плохая идея, мальчики и девочки.

– Думаю, я где-то уже слышала эту социальную рекламу, – говорит Эрин, выезжая с парковки.

– Да, ну, кажется, я все еще не могу выучить этот урок. Плюс, там был Дерек, так что всё вышло из-под контроля.

Дерек – бывший Кортни… и, конечно, он там был. Кто-то говорит, что вечеринка не вечеринка, пока он не приедет, так что Эрин задаётся вопросом, почему подружка продолжает ходить на такие вечеринки. Только она знает, почему именно. Они периодически расходятся и сходятся, и Кортни предпочла бы с ним сойтись. Снова.

– Знаешь, тебе следует оставить его в покое.

Подруга одаривает Эрин взглядом, который говорит, что у неё всё ещё сильное похмелье.

– Кто бы говорил. Ты встречаешься с профессором.

– Он не мой профессор.

– Ох, – с поддельным облегчением произносит Кортни. – В таком случае, всё превосходно. Так что, я предполагаю, ты рассказала о нём своей маме.

Эрин посылает ей лучше-заткнись-взгляд, и Кортни смеётся. Нет, Эрин не рассказала своей маме. Это только вызовет у неё беспокойство.

– Я скоро ей расскажу. Она сможет познакомиться с ним, когда приедет на выпускной.

Её мама, может быть, будет раздражена, когда узнает, как долго они встречаются, но успокоится, особенно когда познакомится с Блейком.

– Эй, я просто подкалываю. Думаю, это хорошо. Всем нужно сделать что-нибудь сумасшедшее во время учёбы в колледже. Или, в моём случае, много чего сумасшедшего.

– Но ты всегда говоришь мне, какая это была плохая идея.

– Конечно, по факту. Обычно это весело, пока всё происходит. Делай так, как делаю я, а не как я говорю.

– Хм-м.

Хоть Эрин и представить себе не могла этого еще год назад, она на самом деле следует по весёлым, импульсивным шагам Кортни. Опережая их, по правде говоря, потому что даже Кортни не спала с профессором.

Само по себе её это не волнует. Она никогда не была приверженицей приличий и то, что Эрин чувствует рядом с Блейком, сильно перевешивает любые беспокойства из-за установленных обществом норм. Но держа это в секрете, девушка переступает какую-то линию, о существовании которой не знала. Прежняя Эрин ставила свою маму и карьеру в колледже на первое место. Эта новая Эрин… она не очень хорошо её знает. Эту, которую трахают у стены на рассвете. Кто она? Это весело и волнующе, но приходится балансировать в этой новой вселенной. Детство с одеждой из "Секондхэнда" и зашитыми рюкзаками научило её, что бесплатно ничего не бывает. Получается, что она меняет на это новообретённое блаженство?

Парковка уже заполнена дорогими блестящими машинами и зевающими студентами, идущими ко входу в книжный магазин университета. Внутри они с Кортни разходятся между металлическими книжными полками и большими ящиками с учебниками.

Девушки определённо приехали с запасом времени. Магазин выглядит хорошо заполненным, и, кроме того, Эрин должна найти только одну книгу. Последнюю для её исследования. Для него не требуются учебники, просто много, много обычных книг из библиотеки, которые она уже практически выучила.

Она чувствует себя виноватой, что торопила Кортни. Это привычка и ранний приступ ностальгии заставили её спешить сюда. Четыре года студенчества и два года аспирантуры. Она будет скучать по этому месту.

Эрин проводит пальцем по холодному металлу стеллажа, чувствуя грубые края, когда заканчивается один стеллаж и начинается следующий. Университет оборудован красиво, с великолепными дубовыми столами и паркетным полом. Но подвал книжного магазина, где хранятся учебники, больше похож на склад. Странно, там девушка чувствует себя более уютно, перешагивая через башни из книг.

Она находит нужный стеллаж и идёт вперёд. Ох, вот она. Количественная и аналитическая политология. Её последний официальный урок, не считая исследования. Она рассматривает маленькую напечатанную бумажку. И её сердце замирает.

"Доктор Блейк Моррис".

Эрин читает снова. Этого не может быть. Но, ох, Боже, о Боже, конечно, это он. Имени профессора не было написано, когда она регистрировалась на курс. В этом не было ничего необычного. Штатные профессора преподают свои предпочтительные курсы, но адъюнкты (прим. пер.: Адъю́нкт – должность или звание помощника или заместителя в различных областях) меняются местами каждый семестр. На этот курс преподавателем наняли его. На её урок. Его специальность – история США! Она просто предполагала… Он не упоминал римлян…? О Боже. Она облажалась.

Слова, которые Эрин сказала Кортни ранее, возвращаются к ней тошнотворным порывом. Он не мой профессор. У неё такое чувство, что её сейчас стошнит на все эти блестящие учебники.

Словно в трансе она платит за книгу и, спотыкаясь, выходит наружу, к обочине. Девушка смотрит на рыхлый гравий на улице, на сорняки, прорывающиеся между бетонными плитами.

Её находит Кортни.

– Эй, я повсюду искала тебя внутри.

– Прости.

Её подруга садится рядом.

– Что такое, милая? Ты бледная как… ну, как я сейчас. Но это из-за того, что уровень алкоголя в моей крови по-прежнему выше крыши, вероятнее всего.

Эрин выдавливает из себя маленькую улыбку.

– Это его урок. Который он преподаёт. Который я беру, – бормочет она, но Кортни сразу понимает всю картину.

– Чёрт, ты серьёзно? Что ты будешь делать?

Что же, это хороший вопрос. Блейк подписал контракт, чтобы преподавать этот курс. Его репутация и профессиональное будущее зависит от этого контракта. Может быть, ещё и его здравомыслие, учитывая, что он так долго сидел взаперти. Не упоминая всех студентов, которые застрянут на месте, если он уйдёт.

И ей… ей нужен этот урок, чтобы выпуститься. Может ли она отложить его, подождать следующего семестра?

Эрин ненавидит то, что вообще думает отложить свой выпуск. Объективно она знает, что ситуация Блейка намного более весомая и опасная. Её жизнь не намного изменится от того, выпустится ли она в конце этого лета или после осеннего семестра. Но от одной мысли об этом девушка горит. Эрин слишком тяжело работала для этого. Её мама работала слишком чертовски тяжело, чтобы предоставить ей эту возможность учиться здесь.

Кроме того, она отчаянно хочет быть на равных с Блейком. Это может произойти, только когда она выпустится.

– Ничего, – наконец произносит она. – Я не собираюсь ничего делать.

Кортни смотрит на неё.

– Но он будет твоим профессором. В смысле, в одном классе.

– Я знаю.

– Он будет ставить тебе оценку, Эрин.

– Я знаю. Он сделает это честно. Блейк не сможет сделать это как-то по-другому.

Кортни выглядит сомневающейся.

– Думаю, ты преуменьшаешь силу убеждения наших девичьих прелестей, но давай отложим это в сторону на минутку. Ты не думаешь, что это будет немного… не знаю, не комфортно? Он будет твоим учителем. Не ненавидь меня, но это не очень возбуждает.

Эрин чуть не начала смеяться. Его должность очень её заводила. Раньше они обыгрывали это в ролевых играх несколько раз. Всегда игриво и дразнясь, без всякой реальной силы за словами. Даже сейчас девушка представляет, как невероятно горячо он выглядит, стоя там и читая лекцию. Это одна из причин, по которой она хотела, чтобы Блейк попрактиковался на ней. Кроме того, что он не хочет, чтобы она это видела. Это худшая часть. Блейк не хочет, чтобы она видела эту его часть, настоящую часть, когда они вдвоем, а теперь Эрин будет сидеть в его классе каждый день все шесть недель. По крайней мере, всего шесть, а не весь семестр. Она не уверена, смог бы кто-нибудь из них пережить три месяца.

– Слушай, я подтолкнула его к этому. Он не хотел. Блейк сделал это ради меня. Так что теперь, если он уйдёт, и ему придётся иметь дело с неблагоприятной профессиональной реакцией, это будет моей виной. Я буду чувствовать себя ужасно из-за этого, и если Блейк поначалу будет относиться к этому нормально, то потом может завестись и обидеться на меня. Чёрт, он должен обидеться на меня.

– Я немного обижаюсь на тебя, – предлагает Кортни.

– Спасибо, – сухо произносит Эрин.

– Ладно, но что если он просто объяснит, что это столкновение интересов? Конечно, они не будут предъявлять к нему претензии, если у Блейка будет хорошая причина.

– Они, вероятно, будут удерживать его контрактом и выгонят меня с урока. Кроме того, я не могу так его опозорить. Все узнают. Мы должны держать это в секрете, пока я не выпущусь. Потом они могут говорить, что захотят. Так что мне нужно пойти на этот урок. Лучше раньше, чем позже.

– Ох, милая. Я не хочу, чтобы ты об этом пожалела. Хорошо быть дикой и заниматься отличным сексом и всё такое. Поверь мне, я знаю. Будь я на твоём месте, то сделала бы это в одно мгновение. Я бы отпускала грязные шуточки весь урок. Я бы передавала ему записки и надевала бы самые короткие юбки, сидя на первом ряду. Но ты не такая.

Нет, Эрин не такая. Она занималась сексом в университетском кабинете Блейка всего один раз, и это, скорее всего, не произойдёт снова. Ей нравится быть дикой и заниматься отличным сексом и всё такое, как выразилась Кортни, но она предпочитает уединение в доме Блейка. В этом они хорошо подходят друг другу. Он жил затворником, и она хотела уединиться с ним. Но мир вмешался и потребовал должное. И это должное, чтобы Блейк преподавал этот урок, а Эрин слушала его. Не такая уж большая просьба, правда. Она имела дело и с худшим. Эй, это даже может быть весело. И познавательно. Она уверена, что он великолепный профессор. Такой вдумчивый и увлечённый… и строгий, когда это требуется.