Текст книги "Признание (ЛП)"
Автор книги: Скарлетт Эдвардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Он достает небольшую черную коробочку и держит её перед собой.
О Боже. Я сглатываю. Надеюсь, он не возвращает мне подарки.
– Открой, Лилли, – говорит он.
Я беру её из его протянутой руки. Она довольно плотная.
Я чувствую взгляд Стоунхарта на себе. После минутного колебания я всё же открываю её.
Внутри оказывается красивая, украшенная драгоценными камнями брошь в форме бабочки. Крылья усыпаны красными рубинами и зелеными изумрудами. Туловище сделано из серебра или платины.
– Рождественские цвета, – говорит Стоунхарт. – Я подумал, что она хорошо подойдет для праздников.
Я задерживаю дыхание.
– Позволь мне одеть её тебе.
Я поворачиваю коробочку ему, чтобы он мог взять её. Он наклоняется вперед. Его руки двигаются уверенно и быстро, когда он расстегивает мой пиджак, чтобы выставить напоказ блузку.
Разведя лацканы в сторону, он фокусируется на моей груди и прицепляет брошь.
Вспыхивает сексуальная энергия. У меня возникает непреодолимое желание поцеловать его.
Но прежде, чем я совершу ошибку, он откидывается назад, вырывая меня из транса.
– Хорошо смотрится, – тихо говорит он.
– Спасибо, Джереми, – отвечаю я.
– Пожалуйста, – говорит он.
Он поднимает палец.
– Теперь, правило номер один. Ты будешь носить брошь на протяжении всей поездки.
Страх пробегает по моей спине. Я догадывалась, что здесь что-то не так. Этого правила бы не было, если бы оно не имело под собой значения.
– Зачем? – спрашиваю я, даже если я не хочу знать ответа.
– Затем что, – Стоунхарт улыбается. – Внутри находится небольшой чип. Он передает сигнал ошейнику.
Он проводит пальцами по экрану телефону и откидывается назад в явном удовлетворении.
– В данный момент он активен. До тех пор, пока брошка остается в пределах трех футов от тебя, ты свободна ходить, где угодно. Но когда ты выходишь из диапазона...? – он замолкает. – Думаю, я не буду продолжать, ты итак всё знаешь.
Я разгневана и разочарована. Делаю серию вдохов, чтобы подавить эти чувства.
На самом деле, Лилли. Говорю я себе. Всё не так уж и плохо. Ты действительно думала, что Стоунхарт позволит тебе гулять по Портленду без каких-либо ограничений?
Я выдавливаю улыбку, которую, как надеюсь, он принял за искреннюю. Я снова в его плену.
– Ладно, – говорю я. – Брошь остается на мне. Что еще?
Брови Стоунхарта взлетают.
– Что это? Никаких протестов? Никаких возмущений?
Я пожимаю плечами.
– Неа.
Он ухмыляется.
– Хорошо. Я рад, что мы продвинулись дальше. Хотя, боюсь, что ты будешь против информации, что последует дальше.
Я смотрю прямо на него.
– Выкладывай!
– Причина, по которой ты должна носить брошь, состоит в том, что внутри встроен микрофон. Он записывает всё, что сказано с момента, как ты открыла коробку. Каждое слово, сказанное тобой в этой поездке...всё, что ты слышишь..., – он постукивает по наушнику. – Я тоже.
Он делает паузу, чтобы оценить мою реакцию, и продолжает.
– Это всего лишь мера предосторожности. Я предлагаю тебе беспрецедентную свободу, и не хочу, чтобы соблазн позволил тебе принять опасные решения. Ты понимаешь, о чем я говорю, Лилли?
Я всё прекрасно понимаю. Он не хочет, чтобы я обратилась в полицию или позвала на помощь.
– Помни, что я контролирую твой ошейник, – говорит он. – Неправильные слова слетят с этих губ, хватит одного нажатия кнопки..., – он поднимает телефон, чтобы показать мне. – И ты будешь корчиться на полу. Но я не хочу, чтобы ты думала об этом. Включи свой здравый смысл, и мы избежим неприятных случаев.
– Сейчас, очевидно, у меня нет времени, ни желания подслушивать каждое твое слово сегодня, или завтра, или в любой другой день этой поездки. Поэтому эта задача была делегирована Розе.
Его глаза движутся навстречу моим.
– Я тебя уверяю, – говорит он мягко. – Ты не захочешь проверять ее верность ко мне. Но если всё же захочешь...
Он делает паузу.
– Результат будет печальным. Для вас обоих.
Я прочищаю горло и смотрю в окно. Роза будет шпионить за мной? Ну, всё могло бы быть куда хуже.
Я поворачиваюсь к нему.
– Я понимаю, Джереми. Спасибо, что проинформировал меня о своих мерах предосторожности.
– Конечно, – говорит он. – Ты должна знать параметры, регулирующие твое поведение, если ты, конечно, собираешься соблюдать их.
Он протягивает руку, чтобы взять мою руку.
– Не делай ничего, чтобы расстроить меня, и эта поездка может стать довольно благополучной для нас обоих.
С этим он открывает дверь и выходит на оживленной улице перед спиралевидной стальной и стеклянной башней.
– Тебя отвезут в гостиницу, где ты останешься до вечера. Если хочешь, я могу попросить водителя покатать тебя по городу. Ты не сможешь выйти из машины, но это не значит, что ты не увидишь достопримечательности.
Глава 7
Ощущения того, что я нахожусь в новом городе, несколько убавляются от того, что я могу испытывать это только из задней части автомобиля. Тем не менее, у меня мало оснований жаловаться. Стоунхарт установил правила, но они не неприятны. Даже если они мне не нравятся, необходимо заранее оговорить границы. Начальные параметры имеют важное значение для обеспечения соглашения у обеих сторон. Иисусе. Я останавливаюсь. Я начинаю говорить, как Стоунхарт. Сфокусируйся, Лилли. Думай! Ты за пределами особняка. Рассмотри план побега! Но возможно ли сбежать прямо сейчас? Ошейник по-прежнему вокруг моей шеи. А в брошь встроен чип GPS, так что Стоунхарт может отслеживать каждое мое движение. Я смотрю на дверную ручку. Несомненно, она заблокирована. Я не смогу просто выпрыгнуть из автомобиля в условиях городского движения. И даже если бы смогла... что бы я тогда сделала? Ошейник мгновенно устроит мне взбучку, подняв тем самым шумиху в общественном месте. Для случайных наблюдателей это будет выглядеть так, будто у меня припадок. Я бы упала в обморок. Кто-то, вероятно, вызвал бы скорую. Тогда я проснулась бы в больничном крыле, в безопасности и далеко.
Нет, не в безопасности. Не далеко. Стоунхарт найдет меня. Он будет в ярости. Я видела степень его гнева. Я вздыхаю и оседаю обратно. Я не могу сейчас сбежать. Нужно дождаться более подходящего момента. Кроме того, я хочу больше, чем просто сбежать. Я хочу вернуть Стоунхарту все, что он сделал со мной. Мне нужно вернуть Стоунхарту все, что он сделал со мной. Для этого мне нужно оставаться как можно ближе к нему. Я провожу следующий час или около того направляя водителя по улицам. Портленд довольно маленький по сравнению с другими городами. Через какое-то время мне становится скучно, я хочу размять ноги. Я прошу водителя довести меня до гостиницы. Это займет примерно десять минут. Я мысленно возвращаюсь к разговору со Стоунхартом, который был у нас прошлой ночью. Самый честный разговор. А может быть и нет. Трудно сказать. Он казался искренним, но может быть это была еще одна попытка манипуляции. Мы приезжаем в отель. Высококлассное место. В гараже водитель берет мои сумки и ведет к частному лифту. Он заходит со мной, не проронив ни слова. Нажав на самую верхнюю кнопку на панели, он вставляет маленький ключ. Лифт начинает двигаться. Двери открываются в великолепном пентхаусе. Водитель размещает мои сумки в номере у порога и дотрагивается до фуражки.
– Наслаждайтесь отдыхом, мисс Райдер. – говорит он, а затем исчезает за дверью.
Я жду, не двигаясь, считая до шестидесяти. После я оборачиваюсь и пытаюсь вызвать лифт самостоятельно. Безрезультатно. Свет остается выключенным. Лифт – единственный способ покинуть номер. Похоже мне придётся сидеть здесь, пока не придет Стоунхарт. Я осматриваю новое пространство. Декор значительно отличается от того, к чему я привыкла в особняке Стоунхарта. Вместо холеного минимализма тут все гораздо сложнее и эффектнее. Дорогие картины висят на стенах, позолоченные светильники. Холодный, каменный пол покрыт дорогими персидскими коврами. Я обхожу весь номер, чтобы оценить его размеры. Он огромен. Открытый план первого этажа позволяет увидеть спальню на втором уровне. Я зеваю, проходя мимо роскошной кровати. Смотрю на часы на стене. Несколько минут четвертого. Стоунхарт наверняка будет работать еще нескольких часов, поэтому я опускаюсь на кровать и с облегчением вздыхаю, когда мое тело падает на мягкий матрас. Проверяю брошь, чтобы убедиться, что она на месте. Затем беру один угол одеяла, накрываюсь, закрываю глаза и засыпаю.
***
Что-то туманное и неопределенное выдергивает меня из сна. Я открываю глаза и вижу Стоунхарта, прислонившегося к дверному проему спальни. Я перестаю дышать. Я помню, что случилось в прошлый раз, когда он нашел меня спящей. Я поднимаюсь, но Стоунхарт останавливает меня успокаивающим жестом.
– Лежи, – говорит он. – Расслабься. Я только что пришел. Ты ни коим образом не разочаровала меня.
Он подходит к кровати и садится в ноги. Приталенный костюм подчеркивает форму его тела, благодаря которому он выглядит сногсшибательно. Он кладет руку над моим коленом на внутреннюю часть бедра. Даже через ткань я чувствую тепло его прикосновения. Его глаза осматривают мое тело. Его большой палец движется вверх/вниз по моей ноге. Мы встречаемся глазами, и я вижу одну из его редких подлинных улыбок.
– Привет – мягко говорит он. – Как дела?
– Я...хорошо, – спустя какое-то время говорю я, ещё не до конца проснувшись .
– Мне нужно задать тебе один вопрос, – говорит Стоунхарт. Он берет меня за руку. – И я очень надеюсь, что ты скажешь "да".
По мне пробегает дрожь, когда он подносит мою руку к губам и целует ладонь. Он отпускает руку, но я продолжаю держать ее, задавая щетину на его подбородке. Это что сон? Задать я вопросом. Я до сих пор сплю?
– Что за вопрос?
– Ты согласишься сопроводить меня на ужин сегодня вечером?
– Куда? – спрашиваю я.
Стоунхарт улыбается.
– Очевидно не здесь. За пределами. На публике. В великолепном ресторане с видом на реку Колумбия.
Я заставляю себя посмотреть на него.
– Ты серьезно?
Он лениво улыбается.
– Конечно, серьезно, милая Лилли.
– Все зарезервировано. Все, что требуется – это твое согласие.
– Тогда да, – говорю я, с трудом веря во всё это. – Да, я хотела бы пойти с тобой сегодня на ужин, Джереми.
Он кивает.
– Хорошо, – говорит он.
Кажется, будто он хочет сказать что-то еще, но вовремя трясет головой и говорит:
– Я дам тебе час, чтобы подготовиться. Тебе хватит?
– Даже слишком, – говорю я. – Мне не нужен час. Позволь мне поправить прическу, и я буду готова.
– Лилли, – Стоунхарт останавливает меня. Его голос твердый, но нежный. – Я говорил тебе, что нет никакой спешки. Возьми час. Прими душ. Не торопись. Не сегодня.
Он поворачивается и начинает выходить из комнаты.
– Подожди, – говорю я ему вслед. – Мне нужно придерживаться правил?
Он замедляет шаг. Когда он говорит, он не смотрит на меня, а глядит прямо перед собой.
– Правила...да, Лилли. Я расскажу по дороге.
Он бросает взгляд через плечо.
– Я не хочу, чтобы такие вещи беспокоили тебя.
– Думаю, сейчас будет...
– Нет, Лилли. Я сказал тебе, что расскажу о них позднее, что я и намерен сделать. Не спрашивай меня о таких вещах
– Хорошо, – шепчу я.
Я не хочу спровоцировать его, не тогда, когда он старается держать себя под контролем.
– Эээ, Джереми? Как я приму душ с брошью?
– Она была деактивирована в ту минуту, когда ты вошла в номер. Так же, как и ошейник, – он поворачивается и сталкивается со мной. – Для справки: в любых местах, которые мы с тобой посетим, брошь и ошейник будут работать таким же образом.
– Ты хочешь сказать..., – я щурю глаза от недоверия– ... что ты намерен взять меня с собой и в другие разы?
– При условии, что твое поведение за пределами моего особняка в Сан-Хосе будет образцовым, – он делает паузу. – Перед нами целый мир, было бы подло с моей стороны не поделиться им с тобой. Я хочу, чтобы ты была на моей стороне, Лилли-цветочек. Я хочу показать тебе чудеса Стоунхарт Индастриз. У меня есть недвижимость по всему миру: курорты, особняки и красивые виллы. Я не так часто ими пользовался. Я ждал чего-то или кого-то, чтобы поделиться этим.
– Меня? – говорю я, почти уверенная в том, что это еще одна шутка.
– Да, моя дорогая. Тебя, – усмехается он. – Не стоит так удивляться. Ты что действительно думала, что я буду вечно держать тебя взаперти? Как я мог? Ты так прекрасна, так дорога. Мне нужно поделиться с тобой миром. Я посещал торжественные вечера и мероприятия с десятками великолепных женщин, но однако ни одна из них не сравнится с тобой, – он касается груди. – Ты в моем сердце.
С этими словами он отворачивается.
– Час, Лили. Начинай готовиться прямо сейчас. Но пожалуйста, – он глубоко вздыхает. – Не опаздывай.
***
Через сорок пять минут я приняла душ и одела великолепное черное шелковое платье с мелкими драгоценными камнями. Подозреваю, это бриллианты. А почему бы и нет? У меня нет опыта в таких вещах, чтобы быть полностью уверенной. Брошь крепится на левое плечо. Она добавляет цвета, дополняя тем самым мой внешний вид, и это довольно красиво. Если бы я только не знала, для чего она...останавливаю ход мыслей. Я хотела приблизиться к Стоунхарту. Это путешествие – этот обед – мой первый реальный шанс сделать это в течение нескольких недель.
Могу ли я сделать вид, что последнего пребывания в темноте не было? Нет. Конечно, нет. То, что Стоунхарт делал со мной там...то, как он заставлял меня чувствовать себя...ничто из этого не может быть забыто. Но я не могу показать, что злюсь на него. Эта поездка в Портленд, сегодняшний ужин на людях – большой шаг за всё время. Реальный прогресс. И все же... меня не покидает ощущение, что что-то не так. Это подобно тому, будто Стоунхарт пытается внушить мне ложное чувство безопасности перед тем, как выбить ковер из-под ног. Я подавляю дрожь. Надеюсь, это не так. Это ни к чему меня не приведет. Мне нужно быть как можно осторожной, не провоцировать Стоунхарта.
Выйдя в фойе, я нахожу его в большом кресле, смотрящим на ночной город. Он переоделся в черный смокинг, пока я принимала душ. Я останавливаюсь и в течение секунды или двух просто смотрю на него. Он не замечает меня. Он выглядит...чертовски хорошо. Одной рукой он рассеянно теребит запонку на другом запястье. Его профиль настолько прекрасен, что любой скульптор бы ревел от желания воссоздать его. Все, начиная от угловатой челюсти, носа, глубоко посаженных, красивых глаз, делает его образ по-мужски великолепным.
И прямо сейчас без присмотра. Никаких притворств, никаких масок. Кто он и чего хочет. Что я вижу, то и получаю: Джереми Стоунхарт настоящий и грубый.
– Ты так и будешь на меня смотреть? – говорит он, не отводя взгляда от окна. – Не собираешься известить о своём прибытии?
Он поворачивает голову, взглядом впиваясь в меня. Я начинаю паниковать. В прошлом этот взгляд мог означать только одно: я сделала что-то не так.
Прежде чем я начинаю двигаться или что-то говорить, Стоунхарт встает с кресла и подходит ко мне. Мысленно я готовлюсь ко всему, но то, что я получаю, превосходит все мои ожидания.
Стоунхарт кладет одну руку выше моего бедра, притягивает к себе и целует. Поцелуй представляет собой смесь из расплавленной лавы и тлеющей страсти. Он никогда не целовал меня так, как сейчас. Ни разу. Тепло поступает в меня с потоками крови из моей головы, мое тело реагирует на него самым естественным путем. Поцелуй Стоунхарта поглощает меня. Я позволяю ему сделать это полностью. Когда он, наконец, отпускает меня, мои ноги трясутся. Губы опухли. И я чувствую тепло, излучающее и обжигающее мои щеки, шею и грудь.
Я ошиблась в его взгляде. Это было не недовольство. Это было желание. Почему мое тело так реагирует на него?
– Я так долго ждал этого, – рычит он. Его голос низкий и хриплый. – И когда я увидел тебя, не смог удержаться.
Он дотрагивается до моего лица. Его большой палец рисует линию вдоль моей щеки к уголку губ.
– Прости за мое...неприличие.
– Ты прощен, – запыхавшись говорю я.
Это тот же самый человек, который изголодался по тебе! Внутренний голос говорит мне. Это тот же самый человек, который...я останавливаюсь. Я знаю, что из себя представляет Стоунхарт. Я знаю, что он мне сделал. Такие вещи невозможно забыть. Но когда он целует меня, как сейчас... когда он заставляет чувствовать себя возбужденно, против всякой логики и здравого смысла...ну, почему мне не должно это нравится? Мне не нужно постоянно напоминать о прошлом. После его признания прошлой ночью, Стоунхарт, кажется, готов начать с чистого листа. Кто знает, к чему это приведет? Все, что я знаю, так это то, что будет гораздо лучше, чем все то, что у нас было раньше.
Будут моменты, когда он будет гневаться, сходить с ума или мстить. Но я не хочу об этом беспокоиться. Я уже научилась наслаждаться этим драгоценными моментами, проведенные с ним.
Он берет меня за руку.
– Пойдем?
Я киваю.
– Кошка проглотила язык? – спрашивает он с весельем в голосе.
– Нет, – говорю я. – Это всё ты.
Это заставляет Стоунхарта светиться.
– У меня есть для тебя подарок, – говорит он. – Но я приберегу его для ночи.
– Ты меня балуешь, – говорю я, когда мы подходим к лифту. – Поездка в Портленд, ужин на публике, что дальше? Снимешь ошейник?
Стоунхарт становится жестким. Его глаза темнеют, поведение меняется.
Идиотка! Кто тебя тянул за язык?
– Джереми, прости, – говорю я так быстро, как только могу. – Это была шутка, я не это имела ввиду.
– Нет, – отрезает Стоунхарт. – Ты сказала это, Лилли, и я не хочу, чтобы ты снова лгала мне. Я знаю, что для тебя значит ошейник. Сегодня вечером я выведу тебя в свет, чтобы показать доверие, про которое я тебе говорил. Но это, – он проводит пальцем вокруг ошейника. – Всегда должно оставаться на месте. Я не тот человек, который ничего не планирует на случай непредвиденных обстоятельств.
Двери лифта открываются. Стоунхарт входит внутрь. Он не смотрит на меня, когда продолжает:
– Ты понимаешь потребность в этом, я уверен. Ты проницательная девочка. Если бы ты посмотрела на вещи с моей точки зрения, то ты не задавала бы таких вопросов.
– Я сожалею, – еще раз повторяю я. – Это была просто шутка. Плохая.
– Да, – соглашается он. – Плохая.
Он делает глубокий вдох и нажимает на кнопку вызова. Лифт начинает спускаться вниз.
– Я не хочу, чтобы ты отвлекалась на такие вещи, Лилли, – говорит он. – Не сегодня.
Он смотрит на меня, а затем протягивает руку, чтобы снова взять меня за руку.
– Сегодня есть только ты и я. Мужчина и женщина наслаждаются обществом друг друга. Больше ничего. Что может быть проще?
Что на самом деле? Интересно. Как бы мы со Стоунхартом не хотели, чтобы все было иначе, наши отношения никогда не могут быть черными или белыми.
– Хорошо, – говорю я, вместо того, чтобы озвучить свои сомнения. – Я могу сделать это.
Стоунхарт улыбается. Что-то в его улыбке заставляет задуматься, и когда я вижу это, у меня нет времени, чтобы понять это. Двери лифта открываются, и нас приветствует длинный черный лимузин. Стоунхарт кладет руку мне на поясницу и ведет. Когда он открывает дверь для меня, я улавливаю аромат его одеколона. Он отличается от предыдущих...очень тонкий. Что-то наподобие клена и ели.
Кто бы мог подумать, что они могут сочетаться друг с другом, но Стоунхарт заставляет их работать. По крайней мере этот аромат имеет воздействие на меня. А может быть всё дело в его феромонах.
Он располагается напротив меня и вытягивает свои длинные ноги. Водитель начинает выезжать в город, когда Стоунхарт закрывает дверь. Он смотрит на меня. Его взгляд возбуждает .
– Ты чувствуешь это? – спрашивает он. Я моргаю.
– Чувствую что?
– Эту энергию между нами. Я никогда не испытывал ничего подобного. Ни одна другая женщина никогда не влияла на меня так, как ты, – он наклоняется вперед. – Скажи мне, что не только я это чувствую, Лилли-цветочек.
Его внимание сосредоточено на мне, как я могу отрицать это? Он знает, как я ответила на его поцелуй. Волна тепла охватывает мое тело, и я внезапно воображаю, как Стоунхарт разрывает мое платье, и трахает меня прямо в задней части лимузина. Я краснею, взволнованная, и отвожу взгляд.
– Я чувствую это, – признаюсь я.
Стоунхарт двигается через салон и опускается рядом со мной на сидение. Мое сердце бешено стучит от его близости.
– Что ты чувствуешь? – наступает он.– Опиши это для меня, Лилли.
Он кладет руку выше моего колена.
– Расскажи мне, как я заставляю чувствовать тебя?
Дыхание учащается, моя грудь вздымается от каждого вдоха.
– Я чувствую себя потерянной, – говорю я, рука Стоунхарта сжимается на моей ноге. – Потерянной в тебе. В твоей власти. В твоей мужественности.
Слова, которые, как я думаю, он хочет услышать, но это не так. Я не притворяюсь. Я говорю правду.
– Ты сокрушаешь меня, Джереми. Ты больше, чем жизнь. Твое присутствие..., – я сглатываю, когда его рука движется вверх по моему бедру, к тому месту, где сейчас сосредоточена вся кровь. – ..заставляет чувствовать себя уязвленной, только для тебя.
– Да, -говорит он, приближаясь ко мне. Я чувствую его дыхание на своей щеке. Его рука поднимается все дальше и дальше под мое платье.
– Что еще?
– Я...
Меня прерывает гудок машины и резкий толчок. Лимузин сворачивает, отбросая меня от Стоунхарта и нарушая наш разговор.
– Блядь! – проклинает Стоунхарт.
Он поворачивается и смотрит в окно, отделяющее нас от шофера.
– Что это было?
Стекло опускается. Нетвердым голосом он отвечает:
– Сожалею, босс. Какой-то мудак решил подрезать нас. Мы еле избежали столкновения.
– Смотри, чтобы этого не повторилось. – рычит Стоунхарт.
Окно снова поднимается.
Я принимаю вертикальное положение. Но мое тело до сих пор чувствует прилив адреналина. Я нехорошо себя чувствую.
Стоунхарт смотрит на меня. Он проводит рукой по волосам.
– Вот досада, – наконец говорит он. – Извини.
– Ты не можешь контролировать дорожное движение, – говорю я. – Ты не Бог.
Его губы сжимаются в тонкую линию.
– Нет, – соглашается он. – Я не он.
Я чувствую, как мы отделяется друг от друга. Не знаю, радоваться этомуили разочаровываться.
Он пересаживается на сидение напротив меня. Его челюсть сжата, глаза смотрят на меня.
– Мы должны обсудить правила, – говорит он.
– Ох, – пищу я. – Понимаю.
– Мне не нравится говорить об этом, но это необходимо.
– Я понимаю, да, – в тайне я хочу, чтобы его тело было все еще рядом со мной, а его рука ползла вверх по моей ноге.
Я расправляю плечи, чтобы показать ему, что я его слушаю.
– Они просты, – говорит он. – Я считаю, простота лучше всего, когда имеешь дело со сложными ситуациями. Первое: когда ты со мной, ты не говоришь ни с кем, кроме меня. Если тебе задали вопрос, отвечай односложно "да" или "нет". Я уже буду говорить развернуто. Все, что тебе стоит делать, это улыбаться.
– Хорошо, – говорю я. – В этом есть смысл. Я смогу это сделать.
– Второе: Я принял меры, чтобы гарантировать, что не будет... – он водит языком по зубам в поисках нужного слова. – Никаких соблазнов для тебя в ресторане. Ты не должна раскрывать детали или наши отношения со мной кому-либо. Кроме того, тебе запрещено смотреть новости. Ты не найдешь там ни одного телевизора или газеты. Текущие события не должны беспокоить или интересовать тебя. Ты понимаешь?
Я понимаю, что расчетливый Стоунхарт вернулся.
– Да, – говорю я.
– Третье: Я хочу, чтобы ты получалаурита удовольствие. Знаю, это большой шаг для нас. Твое поведение сегодня определит, каким образом мы будем вести себя, когда вернемся в Калифорнию. Ты будешь в ресторане со мной, но там будут и другие люди. Это первый раз, когда ты окажешься в таком положении. Вздумаешь кого-то предупредить о своей ситуации..., – его глаза двигаются вниз к моему рту, затем вниз к броши, и опять вверх к ошейнику. – Помни, что я могу сделать с тобой.
Я глотаю и киваю. Ошейник кажется тяжелее, чем несколько недель назад.
Стоунхарт смягчается. Совсем чуть-чуть.
– Но если честно, – говорит он, откинувшись назад. – Просто используй свой здравый смысл. Я хочу доверять тебе, Лилли, если ты не будешь действовать против меня. Потребуется время, чтобы мы начали доверять друг другу. Мы будем двигаться маленькими шагами. И если у тебя есть сомнения по поводу того, что ты должна делать или как действовать...просто спроси. Я буду с тобой все время.
– Я смогу это сделать, – подтверждаю я.
Стоунхарт не дурак. Он знает, что рискует, приводя меня сегодня вечером на ужин. Даже если будет хоть мизерный шанс сбежать или спастись...я не воспользуюсь им.
Потому что я знаю, что он найдет меня снова. А когда найдет, будет в ярости. Он следил за мной годами. Если я действительно хочу нанести ему удар, я должна быть терпеливой. Побег ничего мне не даст. Но как добиться благосклонности Стоунхарта? Это обеспечит мне платформу, чтобы уничтожить весь его мир.
Стоунхарт посмеивается. Я фокусирую свой взгляд на нем.
– Я узнаю этот взгляд, – говорит он. – Я бы многое отдал, чтобы узнать, что происходит сейчас в твоей маленькой головке.
– Все, что тебе нужно сделать, это спросить, и я скажу тебе правду, – говорю я быстро, пытаясь отвлечься от грешных мыслей.
– Да, но не в полном объеме, не так ли? – Стоунхарт тянется к мини-холодильнику. – Шампанское?
***
Наш отель был почти в центре Портленда, поэтому, когда лимузин выезжает за город, я начинаю нервничать.
– Разве ты не говорил, что мы будем ужинать у реки? – спрашиваю я Стоунхарта. – Я думала, нам в другую сторону.
– Да, – соглашается он. – Мы сделаем небольшой крюк. Надеюсь, ты не против.
– Нет, – притворяюсь я, но мои мысли начинают гнаться с бешенной скоростью.
Эта поездка, как предполагалось, должна была быть от отеля до ресторана, ничего больше. Что задумал Стоунхарт? Почему он не сказал, что мы не поедем сразу в ресторан? Я смотрю на него. Он едва прикоснулся к шампанскому, тогда как у меня уже наполовину пустой бокал. Я отставляю его. Я не собираюсь пить больше, чем он.
– Могу я спросить, куда мы едем? – осмеливаюсь спросить я.
– Можешь, – улыбается Стоунхарт. – Но я не обязан отвечать.
Ответ на вопрос заставляет волосы на голове шевелиться.
– Я хочу, чтобы это был сюрприз, – добавляет он через мгновение. – Ничего неприятного, Лилли. На самом деле, я думаю, ты найдешь опыт весьма поучительным.
Это замечание действительно заставляет мои шестеренки двигаться. Что Стоунхарт имеет виду под "поучительным опытом"?
Полагаю, что узнаю это довольно скоро.
Через десять минут мы поворачиваем на широкую проселочную дорогу. По бокам растут пихты. Они украшены маленькими рождественскими огоньками. За всё время мимо нас проехал всего лишь один автомобиль. Мы поворачиваем еще раз и нашему взору предстают здания. Они маленькие и причудливые, не более двух этажей, выполненные в джорджианском стиле, что напоминает мне о Гарварде. Я видела подобное, когда Фэй и Соня рассказывали мне про футбольный матч. По всему периметру проходит неприступная кирпичная стена. Мы подъезжаем к кованным железным воротам. Они закрыты. Когда лимузин подъезжает достаточно близко, они разъезжаются в разные стороны. Я пытаюсь отыскать знаки, которые хоть как-то смогли бы подсказать, где мы находимся, но безрезультатно. Даже название дало бы некоторое представление, где мы. Я смотрю на Стоунхарта, когда мы проезжаем сторожевую будку.
– Где мы? – спрашиваю я, мой голос намекает на беспокойство. – Что это за место? Загородный клуб?
Стоунхарт поднимает брови.
– Не совсем, – говорит он. – Но ты очень близка.
– Ну, это какое-то частное сообщество, – говорю я. – Может ты скажешь, зачем мы здесь ? Ты сам говорил, что доверие очень важно в наших отношениях.
– Да, – кивает он. – И сейчас тебе нужно довериться мне, когда я говорю, что мы здесь не зря. И ты увидишь, почему. Ты же не хочешь заранее испортить сюрприз, не так ли?
– После всего, что я видела, не знаю, люблю ли я сюрпризы, – бормочу я.
Стоунхарт улыбается, затем наклоняется вперед, чтобы взять меня за руки.
– Лилли, – говорит он, глядя мне в глаза. – Тут действительно не о чем беспокоиться. Сегодня Рождество. Даже солдаты Первой Мировой войны сдерживали бой в день рождения Христа. Ты в самом деле думаешь, что я мог бы разрушить то, что мы начали строить, доставив тебе что-нибудь неприятное?
Лимузин останавливается у одного из кирпичных зданий и заглушает двигатель.
– У меня здесь есть друг, я давно обещал ему приезжать хотя бы раз в год. К сожалению, обстоятельства мешали мне выполнить свое обещание в течение последних нескольких лет. Но в сегодняшний вечер Рождества...я захотел навестить его. Если бы это был кто-то другой, я бы нашел какой-то другой способ сдержать свое обещание, но...ну, ты увидишь.
Водитель открывает дверь, Стоунхарт выходит и предлагает мне свою руку.
– Не забудь пальто, – говорит Стоунхарт, наклоняясь опять к лимузину и доставая массу меха, которую он настоял, чтобы я взяла, когда мы вышли из отеля. – Я бы не хотел, чтобы тебе было некомфортно.
На улице дышится. Я слышу звуки празднеств внутри – разговоры людей, звон бокалов, музыку. Он дает мне пару секунд, чтобы привыкнуть к тому факту, что впервые за много месяцев я нахожусь в пределах слышимости других людей. Боюсь расчувствоваться. Тот факт, что у меня ошейник, и Стоунхарт идет рядом – делает это почти нереальным.
– Пошли, – говорит он. – Сюда.
Я позволяю Стоунхарту вести меня, держа руку на пояснице. Мы идем к зданию и поднимаемся к большим двойным входным дверям. Он останавливается.
– Я должен предупредить тебя, – говорит он. – Не тревожься. Некоторые посетители внутри могут показаться немного...
Его губы выдают отвращение.
– Странными. Ты метко подметила, я не Бог. Я не могу всё контролировать. Просто знай, что я сделал все возможное.
Прежде чем я успеваю ответить или спросить, Стоунхарт открывает дверь, и мы слышим громкие звуки. Стены здания, должно быть, очень толстые, потому что внутри шумиха оглушительна.
Рождественский праздник в самом разгаре. На всех стенах горят огоньки. Повсюду люди молодые и старые, в основном старые, разговаривают с друзьями, выпивают в мини-баре, сидят в круглых креслах, стоящих вокруг столиков. У одной стены стоит пианино, и кто-то играет оживленную версию "Winter Wonderland".
Люди в обычных брюках и кашемировых свитерах чудовищно-очаровательных ручной вязки и мрачных цветов.
Это сразу же поражает меня, это не то место, где я ожидала увидеть Стоунхарта. Я быстро отвожу глаза на него и назад и вижу, что права. Выражение его лица меняется. В его взгляде я вижу жесткость. Морщины вокруг глаз, губы сжаты, будто бы он услышал непристойную шутку. Все это я вижу в мгновение ока, и то, что я нахожусь рядом, тревожит меня вдвойне. Я смотрю на выход из лобби и вижу охрану. Ни один из них не одет в форму.
Есть и другие вещи, которые тоже не остаются незамеченными. Например, окна. Защелки оснащены большими твердыми замками. Без ключа. Нет никакого шанса, что кто-то сможет открыть их изнутри. Они не огорожены решеткой, как в тюрьме, но замки, несомненно, выполняют ту же цель. Что это за место с механизмом блокировки и замками на окнах с внутренней стороны? Я так же замечаю спрятанные за различными украшениями на стенах стендовые доски с жирными линиями текста. Я не могу прочитать эти слова, но шрифт и расстояние между ними напоминают о предупреждениях в бассейнах: Не бегать, не нырять, где мелко, и всё такое. Также наш приезд не вызвал абсолютно никакого внимания с чьей-либо стороны. Никто на нас даже не взглянул. Одна наша одежда могла привлечь достаточно внимания.
