Текст книги "Я не бог. Книга XXXIV (СИ)"

Автор книги: Сириус Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 6
Бытовые дела никто не отменял

Я сидел в своем кабинете гостевого дома, опираясь локтями о массивный дубовый стол. За окном, в туманной дымке, виднелся лес. Мысли метались между сводками с фронтов, донесениями о потерях и одним-единственным неотступным желанием побыстрее все это закончить.

Передо мной сидел Петр. Закинув ногу на ногу, он рассматривал данные с передовой. В дверь постучались, и тут же вошла почти вся делегация. Впереди Эль с папкой под мышкой. Рядом с ним Софья Андреевна и Арина Родионовна. За ними Надя с каким-то особенно сияющим, несмотря на все тяготы, лицом. И завершала делегацию Мисс Палмер с ее вечно невозмутимым выражением лица. Так же в комнату проскользнул кот Васька, чем очень удивил Романова.

Поприветствовав всех, мы начали. Первым заговорил Петр.

– Михаил, я понимаю, ситуация сложная. Но каждый день промедления играет против нас. Надо действовать на опережение.

Я посмотрел на него. Глаза горели фанатичным огнем. Отомстить отцу, разгадать загадку его бессмертия – вот что стало для него смыслом последних месяцев.

– Понимаю, – сказал я тихо. – Но вы сами сказали, что ситуация сложная. Речь Посполитая и пруссаки еще ошиваются у наших берегов. Отправить вас сейчас – все равно что подписать вам смертный приговор. Сейчас Петр Первый только этого и ждет. Что-то мне подсказывает, что эта война началась как раз для того, чтобы отсрочить поиски разгадки.

Он сжал кулаки, но кивнул. Романов был солдатом и понимал стратегию.

В этот момент Надя не выдержала и, нарушив протокол, воскликнула:

– Михаил! Поздравляем! У тебя сын и дочь! Это просто невероятная радость! Передай Маше и Свете поздравления от нас.

На мгновение все забыли о войне и долгах. По лицу Эля расплылась улыбка. Даже суровая Арина Родионовна смягчилась.

– Спасибо, Надя, – я чувствовал, как камень на сердце на миг становится легче. – Это лучшая новость за последние месяцы. Обязательно передам.

Но долг был безжалостен. Я перевел взгляд на Софью Андреевну и Арину Родионовну.

– Теперь о менее приятном. Отчет.

Софья Андреевна вышла вперед, открыла свой портфель.

– Михаил, цифры безрадостные, но не катастрофические. Основные убытки – разрушенная инфраструктура в портах Корсаков и Холмск. Верфи, склады. Предварительная оценка – тридцать миллионов. Потери казны от прекращения торговли – еще пятнадцать.

Арина Родионовна, наша «генеральша юстиции», подхватила с привычной ей сухой точностью:

– Французская республика, в соответствии с актом о капитуляции, обязалась выплатить контрибуцию в размере двадцати миллионов рублей. Юридически все документы подписаны, платежи должны поступать траншами в течение трех месяцев.

– То есть, убытки покрываются? – уточнил я.

– Почти, – кивнула Софья Андреевна. – Но есть нюанс. Деньги придут потом, а восстанавливать нужно сейчас. Но как я уже говорила, это наши проблемы, – и посмотрела на свою коллегу. – Деньги будут.

– Англия тоже будет выплачивать контрибуцию, – сказал я. – Перешлите им наш счет. Я дал им срок до конца месяца. Делайте. Эль, как с ресурсами для восстановления? Рабочие руки?

Губернатор сделал шаг вперед.

– Мобилизация на восстановительные работы уже объявлена. Только что говорил с жителями. Платить будем хорошо, так что добровольцев хватает. Лес и камень свои. Металл и оборудование тоже имеется. У Нового Города проблем нет. Мисс Палмер передает, что они готовы предоставить инженеров и технологии, если потребуется.

Я повернулся к предсказательнице, и та невозмутимо кивнула.

– Новому Городу пока не до нас, пусть обустраиваются, – заметил я. – Но их предложение примем к сведению. Договориться о возможной помощи никогда не будет лишним. Но это не обязательно. Скорее взаимовыгодное сотрудничество. Они строят у нас, мы им предоставляем льготы.

– Понял, – Эль сделал пометку в своем планшете.

Палмер только улыбнулась.

Я обвел взглядом всех собравшихся.

– Итак, план на ближайшее время. Эль, ты координируешь восстановление портов и столицы. Софья Андреевна, заключаешь договора о контрибуции. Арина Родионовна, готовишь документацию об экспорте с Китаем и Кореей. Надо уже готовиться к поставкам. Начнем, как только закончится война. Я лично займусь военной операцией по зачистке нашего побережья от непрошеных гостей.

Все закивали. В их глазах я видел усталость, но и решимость.

– Петр Петрович, – я повернулся к Романову. – Наша экспедиция – следующий приоритет. Как только я обеспечу безопасность населения и закончу войну, мы начнем.

Петр молча склонил голову.

– Согласен.

– А теперь, – я поднялся из-за стола. В моем голосе впервые за этот день прозвучали не сталь повелителя, а тепло простого человека, – если вы меня извините, у меня сегодня родились сын и дочь. И я очень хочу их увидеть.

Они расступились, пропуская меня. Война, финансы, долги – все это могло подождать. Сейчас у меня праздник.

* * *

Кабинет с картами, сводками и тяжелыми взглядами остался позади, словно в другой жизни. Сейчас моим миром был этот уютный гостевой дом, скрытый в чаще от глаз посторонних. Люся и Роза лично курировали нанесение защитных рун с чарами, и теперь он был опутан настолько, что, казалось, даже воздух здесь был плотнее и тяжелее. Стены тихо вибрировали, отгоняя любое дурное намерение.

Я стоял на пороге, собираясь с мыслями и предвкушая приятные часы уюта и покоя. Из гостиной доносился смех – Боря играл с Кицуней в одной из комнат. С кухни шел приятный запах выпечки. Настя уже готовилась к обеду.

В большой комнате, застеленной мягкими коврами, Света и Маша возились с детьми. Тут пахло свежестью и печеными яблоками. Я заметил пустующие тарелки на журнальном столике рядом с диваном.

– Ну вот, наконец-то наш царь-батюшка соизволил оторваться от государственных дел, – сказала Света, поднимая на меня свои очаровательные глаза. В руках она держала нашу маленькую Аню. Девочка только что поела и кажется начала засыпать.

– Да уж, пришлось силой отбиваться от губернатора и Романова, – отшутился я, подходя и целуя ее в макушку, а затем в крохотную ладошку дочери.

Маша сидела рядом в кресле-качалке, кормя нашего сына Витю. Она улыбнулась мне, и в ее улыбке было столько нежности, что все проблемы в момент забылись.

– Мы только что их покормили, – прошептала она.

Весь день растворился в этой простой, бытовой магии. Я помогал расставлять по полкам немногочисленные вещи, которые успели перевезти. Света, с ее неукротимой энергией, командовала парадом, указывая, куда поставить старую семейную фотографию и где поставить детские кроватки, а куда положить запасные пеленки. Маша, уложив детей спать, присоединилась к нам чуть позже.

Настя взяла на себя все заботы о еде, временно заменив Марусю. Она приноровилась использовать свою силу даже в готовке, ловко разделывая курицу и одновременно замешивая тесто на пироги.

Мы обедали за большим деревянным столом. Говорили о пустяках. О том, что будет, когда дети подрастут. Какие они будут сильные маги. О том, когда закончится война. Света рассказывала, что звонила матери, и она уже сидела на чемоданах, чтобы в любой момент прийти на помощь своей дочери. Мы смеялись. Просто смеялись, без оглядки на войну.

Потом был долгий вечер. Мы втроем сидели на диване, укутанные одним большим пледом. Дети спали в соседней комнате. Роза и Люся, заранее выспавшись, уже следили за ними. Лора так же наблюдала за карапузами, готовясь к тому, чтобы временно блокировать большую часть их способностей.

– Вот бы это не заканчивалось, – тихо сказала Маша, глядя на огонь в камине. – У нас редко бывают такие моменты…

Я знал, о чем она. Мое положение и обязанности постоянно требовали присутствия где-то там. То на поле битвы, то в кабинетах с какими-то важными людьми, то в поисках ответов на все мирские вопросы. Такова участь царя. Или просто сильного мага. Мне это не нравилось.

– Я постараюсь, чтобы такие моменты были чаще, – честно ответил я, обнимая девушек за плечи. – У меня одна задача – выиграть войну, чтобы вам здесь было безопасно. А вы обе… вы были сильнее любого моего солдата.

– Э, ну ты уж сильно-то не перегибай палку! – услышал я голос Валеры. – Я тут тебе две страны заставил сдаться!

– Валера, иногда девушкам надо говорить приятные вещи, – вместо меня ответила Лора. – Пусть даже это будет неправда, им будет приятно!

Судя по молчанию, Валера задумался. Света прижалась ко мне с другой стороны.

– А сейчас тихо. Совсем тихо. Никаких взрывов, никаких выстрелов. Только ветер и камин. Я забыла, что так бывает.

Мы молча сидели, слушая как в камине трещат поленья. В соседней комнате смеялся Боря и фыркал Кицуня. Я чувствовал, как напряжение последних месяцев понемногу отступает, уступая место теплой, спокойной усталости. В этих стенах, под защитой магии и любви моих женщин я был не царем, а просто человеком.

Позже, когда Света и Маша ушли проверять детей, я остался один у гаснущего камина. Я смотрел на тлеющие язычки пламени и думал, что именно за этот простой вечер, за спокойные лица жен я и веду эту войну. Чтобы таких вечеров было больше. Чтобы тишина была не передышкой, а нормой.

Завтра надо закончить эту войну и заняться другими важным делами.

* * *

Поместье Рода Кутузовых.

Подмосковье.

Дым от дорогой гаванской сигары клубился под темным дубовым потолком, но никакого умиротворения Сергею Михайловичу Кутузову он не приносил. Его кабинет, обшитый темным деревом и заставленный тяжелой, надежной мебелью, казался оплотом спокойствия и силы. Но сам он, бывший главнокомандующий, чье имя когда-то наводило страх на Европу, сидел, сжав в руке телефон. Нога под столом дергалась в нервном такте, а сам он беспощадно потел.

За окном на плацу его личного гарнизона маршировали солдаты. Десять тысяч штыков. Целая дивизия, верная лично ему. Поместье было не поместьем, а крепостью, государством в государстве. А он нервничал, как мальчишка.

В ухе наконец раздался долгожданный щелчок, а затем голос, от которого сжалось его старое, израненное сердце.

– Папа?

– Машенька? – его собственный голос прозвучал хрипло. – Ну как ты? Все… все уже?

На том конце провода он услышал тихий вздох, а затем слова, которые разом сбросили с его плеч двадцатилетнюю тяжесть.

– Да, папа. Все уже. У тебя внук.

Кутузов откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Воздух с шумом вырвался из его легких. Он не сразу смог найти слов.

– Внук… – прошептал он. – Здоровый? Как назвали? А ты? Как ты?

– Я хорошо, папа, устала только. Он такой маленький, папа… и уже на тебя похож, – в голосе Маши послышались слезы и смех. – Назвали Витей.

– На меня-то зачем? Я красавчиком не был, – фыркнул Кутузов, чувствуя, как по его щеке ползет предательская влага. – Поздравляю, дочка. Моя родная. Значит, Виктор Михайлович… А что, звучит! Я… я хочу приехать. Увидеть.

Тишина на том конце затянулась.

– Миша… Михаил говорит, что пока война не закончится. Тебе лучше оставаться в своем поместье. Для безопасности.

Кутузов стиснул зубы. Он понимал. Он, старый лис, понимал все слишком хорошо. Его сила, его десять тысяч штыков были и его щитом, и его клеткой. Царь Сахалина доверял ему, но понимал, что как только его персона появился на вражеской территории, об этом могут узнать недоброжелатели, и тогда по возвращению его может ожидать все, что угодно. Хотя Сергей Михайлович понимал, что вполне может обороняться месяцами. Это была мудрая предосторожность. И горькая пилюля.

– Да, конечно, – голос его вновь стал твердым, генеральским. – Он прав. Не время. Передай ему… передай, что я его поздравляю. И что гарнизон Кутузова на своем месте. Но надеюсь, от денежной помощи он не откажется? Скажем, от анонимного перевода?

– Ну…

– Не откажется! – послышался довольный крик Михаила где-то на заднем фоне.

Они поговорили еще несколько минут – о ребенке, о здоровье, о пустяках. Но все было и без того ясно. Он – дед. И он – заложник своего ранга.

Повесив трубку, Сергей Михайлович еще минуту сидел неподвижно, глядя в потолок. Затем его взгляд изменился. Отческая любовь сменилась на взгляд сурового генерала. Кутузов посмотрел на человека, молча сидевшего в кресле в углу кабинета.

– Ну что, Александр Сергеевич? – глухо спросил Кутузов. – Все еще уверен в своем решении?

Пушкин, до этого бывший лишь тенью в полумраке, вздохнул и вышел в полосу света от настольной лампы. Его живое, подвижное лицо было исполнено скорби.

– Уверен ли? Нет, Сергей Михайлович, нет. В этом и есть главная мука. Мне кажется, что я предаю всех, кого знал. Друзей, круг, отечество… – он провел рукой по кудрявым волосам. – Но царь… он загнал меня в угол. «Народ узнает, что ты был одним из нападавших на Кремль». Он обратил ненависть людей в любовь своими законами. А терпеть унижения и видеть, как душат все живое, я больше не могу. Я выбираю быть злом в глазах людей. Даже если этим предаю прошлое.

Кутузов молча раскурил свою потухшую сигару. Два изгнанника. Генерал без войны и поэт без отечества. И оба – одни из сильнейших магов своего времени, чье будущее теперь было связано с далеким, воюющим островом.

– Прошлое – ненадежный союзник, Александр Сергеевич, – наконец сказал старый полководец. – Иногда, чтобы сохранить верность тому, что было, нужно изменить тому, что есть. Я остаюсь здесь. А ты… Солнце восходит только один раз в день.

* * *

Проснувшись рано утром, я впервые почувствовал себя спокойно. Удивительно, насколько важен всего один правильно проведенный день.

Я не чувствовал вины за то, что многие воевали. Да и по другому я не мог. Так уж бывает. Разумеется, все это мы с Лорой рассчитывали не один раз. Мое присутствие было не нужно, поэтому вчерашний день был посвящен моим детям и женам.

– Как себя чувствуешь? – Лора уже стояла у окна в спортивной облегающей форме и делала утреннюю зарядку. – Вставай, а то так весь день можно пролежать.

Я посмотрел на часы. Только семь утра.

– Что-то ты преувеличиваешь…

Но все же встал и сделал пару сотен отжиманий. Затем отправился в душ. После чего нацепил доспехи.

После отдыха у меня было достаточно сил и энергии, чтобы сделать кучу дел. И самое главное, завершить войну.

Валера должен прилететь где-то к полудню. Маруся и Трофим прибыть к обеду. Они остановили наступление и теперь занимались только разведкой и расстановкой наблюдательных пунктов.

Спустившись вниз, застал Машу, Свету, Борю и рыцарей за завтраком. В груди что-то кольнуло. Прямо, как в старые добрые времена…

– Всем доброе утро!

– Доброе утро! – услышал я в ответ.

Быстро позавтракав, я заскочил в лазарет, проверить, как себя чувствует Павел, и, увидев довольного парня, вернулся домой.

– Лора, все готово? – спросил я, заходя в детскую. Дети еще спали, так что будет даже проще и быстрее.

– Разумеется. Родительский доступ куда удобнее, чем ты думал. Я могу без труда проникнуть в их энергетические каналы и хранилище. Астральное тело тоже… Просто надо немного покопаться, чтобы не заблокировать вообще всю магию.

Роза и Люся, как всегда, были с детьми. Увидев меня, обе кивнули.

– Дамы, если никто не против, я хочу вам рассказать, что у меня на уме…

Женщины переглянулись и, судя по их взглядам, они не были сильно воодушевлены моей речью.

– Ближе к делу, – вздохнула Роза.

– Я хочу на время запечатать силу детей, оставив только щиты. Так будет безопаснее для все. Моя защита будет работать так, что, когда они осознают себя, то сами могут постепенно открывать все новые и новые возможности.

– Звучит малоосуществимо… – фыркнула Роза. – Но копаться в астральных проекциях не моя специализация. Помню, Чехов в этом был неплох.

– Ничего, я и сам справлюсь не хуже. – кивнул я, подходя к кроваткам. – Если хотите, можете посмотреть.

– Да чего мы там увидим? Как ты сидишь с закрытыми глазами? – фыркнула Люся, – лучше перекусим.

После чего две няньки удалились, оставив меня наедине с детьми.

Глава 7
Как дела в Японии?

– Готово! – сказала Лора, хлопая в ладоши. – Это было непросто, но мы справились!

Это да… Эти двое карапузов даже расстроились после того, как странная щекотка, которая ползала по их животикам, наконец-то исчезла. Я же облегченно выдохнул. На то, чтобы немного снизить их уровень сил и оставить только защитную магию, у нас ушло всего пять минут.

В реальности. Во внутреннем хранилище прошло добрых два месяца. У меня даже борода успела вырасти – виртуальная, но все же немного странно видеть себя обросшим.

– А мне нравится, – сказал Лора, щупая мои виртуальные волоски. – Ты так даже немного похож на Романова…

– На какого? На старшего, или на младшего?

– Тьфу! На младшего, конечно! Так, – и она хлопнула в ладоши. – А теперь проверим, что у нас получилось.

И Лора, потирая ладошки, подошла к карапузам. В руках у нее была наковальня как из какого-то мультика. Подняв ее над колыбельками, она дьявольски расхохоталась.

– Лора…

– Что⁈ – и наковальня исчезла. – А как ты еще собрался проверять их защиту на внешние воздействия? Только атаками, дорогой, атаками!

Я скептически посмотрел на карапузов – на двух угукающих комочков, пахнущих молоком, которым еще и пары дней не исполнилось.

– И что… И как…

– Как как! – всплеснула Лора руками. – По всякому! Начни с обычного шлепка по попке!

Скептически поджав губы, я взял Виктора. Только оказавшись у меня на руках он попытался схватить меня за нос. Увернувшись, я перевернул его и ленько шлепнул по заднице.

И ничего. Моя рука просто замерла в паре сантиметров от нее, словно натолкнувшись на препятствие. Виктор по-детски загыгыкал.

– Так… А вторая?

С Аней вышла та же история. Ни отшлепать ее, ни ущипнуть у меня не получилось. Девочка таких «обнимашек» не оценила и, сурово сдвинув еле отросшие бровки, пнула меня пяточкой. А вот это я почувствовал – даже печати напряглись. Несмотря на блокировку других сил, защита работала в обе стороны. И защищая щиты еще неплохо били в ответ.

– Получил! Папаша! – хихикнула Лора. – Теперь держись! Ремнем не напугаешь!

– Я и не собирался, – буркнул я, укладывая малышню обратно в кроватки. – Но бить их по серьезному как-то…

– Ничего у тебя не выйдет дорогой. Я отвечаю! Хоть бей их молотом, хоть стреляй, хоть бросай в пропасть, они почувствуют только легкий шлепок по попе! Давай, вон видишь гирю на полу? Давай-давай, Кузнецов, пока мамки не видят!

* * *

Во внутреннем хранилище.

Валера был недоволен. Нет, Валера был просто зол. Это же надо…

– Защитили остров, и без меня… – скрежетал он зубами, расхаживая туда-сюда по городу. Вокруг были одни разрушения, и при взгляде на каждый кратер на асфальте, на каждое обрушившееся здание ему казалось, что ВОТ ЗДЕСЬ-ТО точно был тот самый сильнейший враг! Здесь точно был настоящий бой, а не там, где его заставили тратить время впустую! Он должен был быть здесь! Здесь!

Но увы… Какой-то другой ловкач победил самого сильного врага, а не Валера.

– Не прощу! – рычал он, и вдруг, уловив взгляд прохожего, смутился. Ему показалось, что на него посмотрели с укоризной, мол:

«Вот идет, трус. Все нападение где-то прятался. Тоже мне король,» – слышалось ему, и Валеру аж перекосило от стыда. Где-то рассмеялась группа людей, и ему показалось, что смеются над ним.

Нет, не показалось. Он знал, что смеются над ним!

Навстречу ему попалась мамаша с девочкой. Хмурый взгляд женщины просто вопил:

«Небось в сортире прятался, да, герой?»

«Мама, а почему дядя, напрудил в штанишки?»

«Не смотри на него доченька, этот дядя просто обычный ссыкун».

– Я не сыкун! – зарычал Валера на всю улицу. – Это все Кузнецов! Он заставил меня бегать по этим проклятым Парижам и Лондонам!

Мамаша с дочкой приросли к месту. Их глаза были испуганные, однако четко говорили Валере:

«Чего разорался, ссыкун? И не стыдно перед Кузнецовым⁈»

И снова взрыв смеха. Весь красный от стыда Валера кинулся прочь. Пробежав переулок он снова оказался на людной улице, где на него снова посмотрели с неодобрением. Даже маленькая собачка на руках у дамы была недовольна.

«Посмотрите на него! На ссыкуна! Прятался в этих своих Европах, пока мы тут страдали! Позор! Позор!»

Весь вне себя от отчаяния Валера кое-как добрался до здания Администрации. Едва завидев его, бойцы окружили его и принялись хлопать по плечам:

– Валерий Михайлович! Ну вы дали им прикурить!

Валера обиделся.

– Никому я не давал прикурить! Я был занят, дрался! Пустите!

И он прорвался в здание. Все, кто попадался ему на пути пытались зачем-то льстить ему, мол, он сделал какое-то большое дело, поставив на колени Англию с Францией, но ему было плевать на их пустые разговоры.

Ему нужен был проклятый Кузнецов, который так жестоко обманул его! Заставил захватить две страны, и все только для того, чтобы отвлечь от самой настоящей битвы! Чтобы не дать ему почувствовать себя счастливым!

– Миша, ты где? Нам нужно поговорить!

Поняв, что Кузнецов где-то прячется, Валера сунулся во Внутреннее хранилище. Но тут же наткнулся на Тари. Она ему улыбнулась – в глазах ни тени осуждения.

– Устал, Валера? – спросила она, подойдя. – Наверное, тебе тяжело пришлось?

На вопрос нужно было срочно что-то отвечать. Кузнецов мигом покинул его голову.

Валера хотел пуститься в красочное описание того, как он таскал короля Англии за бороду, нарезая круги вокруг Биг-Бена, а потом перевел там стрелки на пару часов назад, чтобы попить чай в правильное время, но тут припомнил слова Лоры о том, что женщинам нравится, когда их хвалят, даже если ты врешь или немного перебарщиваешь с похвальбой.

Валера крепко задумался. Дело в том, что Тари была настолько красива, что перехвалить ее было сложновато.

– Валера, а, Валера? – маячила у него перед глазами Тари. – Ты чего завис? Со мной что-то не так?

– Погоди, – буркнул он, пытаясь придумать хороший комплимент. – Тари, у тебя такие большие…

– Что? – тут же нахмурилась она. – У меня что-то на лице?

– Эээ… нет. В смысле, да. В смысле…

– А? Волосы?

– Нет, я имею в виду, ты такая… и у тебя такие яркие…

– Ой, наверное, переборщила с тушью. Ты это хотел сказать?

– Нет, – и Валера заскрежетал зубами. Ох, лучше бы он терпел насмешки от людей на улице, но только не смущал Тари. Она уже стояла вся красная. – Я про твое платье! Да, платье!

И тут Тари совсем смутилась.

– А что оно?.. Тебе не нравится?

Валера был готов хоть сквозь землю провалиться. Но к счастью, его спасли:

– Прием, прием, – раздался голос Кузнецова. – Валера, ты где?

Он выдохнул.

– Я тут. И знаешь, что…

И извинившись перед Тари, хотел обрушиться на Кузнецова со всей яростью, ненавистью и всеуничтожающим гневом, от которого в свое время погибла не одна галактика, однако Кузнецов уже опередил его:

– Потом, Валера. Есть дело, – отрезал Кузнецов. – Если ты занят, лучше отложи. Пусть мы победили, но на северной части острова еще остались враги, и их следует добить. Можем рассчитывать только на тебя, ибо остальные зачищают южные регионы. Возьми Тари и перебей всех, кого найдешь. Окей?

– Эээ… – и Валера немного приспустил свой пыл. – Хочешь сказать, на острове еще остались сильные твари, и я нужен как воздух?

– Точно. Справишься?

Валера гордо выпятил грудь.

– А то! Где они?

– Лора, вышли ему координаты. Мы рассчитываем на тебя, здоровяк.

И Кузнецов отключился. Валера же повернулся к Тари. У нее был такой вид, будто она вот-вот расплачется.

Взяв ее за руку, Валера коснулся губами ее руки, а затем сказал:

– О, прекраснейшая из женщин. Вы нынче настолько обворожительны, что мое сердце заходится все быстрее. Ваши глаза как озера. Ваши губы как вишня. Ваше платье разоружило бы любого мужчину.

И он приобнял ее. Тари прижалась к нему всем телом. Валера шепнул ей в самое ухо:

– Не хотите ли надрать задницы паре тройке мерзавцев, что посмели помешать нашему томному вечеру?

На губах Тари сама собой возникла улыбка. Она кивнула.

Весь вечер они носились по северным просторам Сахалина. Там они были только вдвоем. Все враги, которых они встречали на пути, умирали быстрее, чем успевали произнести слово: «переговоры».

* * *

По итогу мы перепроверили все возможные виды атак, и каждая рассыпалась, стоило только ей подлететь к детям на расстояние в пару сантиметров. Гиря тоже пала смертью храбрых – треснула на две половины, стоило ей только коснуться ножки Ани.

Я аж вспотел, проводя очередную атаку, а детишки только смеялись и дергали ножками мне в ответ.

Вдруг в дверь послышался стук.

– Миша, ты чего там делаешь? Ты уже закончил?

– Почти… – произнес я, укладывая Виктора в кроватку.

Открыв дверь, я увидел Розу. Она смотрела на меня как-то странно.

– Миша… – сказала она, положив мне руку на лоб. – Прости, но ты выглядишь так, будто всю неделю только и занимался, что менял подгузники, укачивал и кормил детей. А потом еще и провел силовую тренировку на ноги. Все нормально?

– В полном, – кивнул я. – Дети теперь будут в полной безопасности. Можешь сама попробовать уронить на них наковальню.

В ответ Роза только удивленно посмотрела – сначала на меня, а потом заглянула в детскую. На разломанную гирю она смотрела долго.

Я же спустился вниз. А там меня поймали Маруся с Трофимом. Они сразу начали с места в карьер:

– Все берега почти зачищены, Михаил, – отрапортовал Трофим. – Новых противников пока не появлялось, однако мы не ослабеваем бдительность. Монстры в море тоже начеку.

– Мы можем сказать им спасибо, – сказала Маруся. – Они отбили 70% всего нападения, и большая часть войск просто не успела высадиться. Теперь у берегов у нас настоящий склад техники. Хихик!

Трофим кивнул.

– Всех высадившихся добили на полпути.

– Если появятся, то Валера с Тари и их прихлопнут, – сказал я. – Еще что-нибудь?

Оба сделала шаг ко мне. Маруся обняла, а Трофим крепко пожал руку.

– Хотим поздравить вас с рождением детей, Михаил. Это огромное счастье!

Лора аж растаяла, когда они начали говорить много теплых слов. Мне даже пришлось немного поумерить их пыл, а то даже стало как-то неловко.

– Помните, что дети ждут от нас, чтобы мы обеспечили им спокойную мирную жизнь, – сказал я, и оба моих помощника кивнули. – И лучше нам действовать на опережение. Где мои пленные?

Кивнув, Трофим поманил меня за собой.

Их поместили в подвал, в отдельные камеры, но по моему приказу всех привели и усадили на стулья. Стоило мне появиться, как они разве что в штаны не надули от страха.

Старший еще пытался быковать, но Трофим быстро осек его:

– Говори то, что сказал мне. А то мы с Марусей снова поиграем в игру «злой полицейский и еще более злой полицейский».

Маруся хищно улыбнулась и, как бы скучая, принялись чистить ногти. Ножом размером с ее локоть. А эти «бравые солдаты» возьми и выложи все о своих нанимателях, которые оказались родом из США.

– Сколько вас? – спросил я, сверкнув глазами. – И лучше вам не врать. Я почувствую.

– О других группах нам неизвестно, – промычал старший. – Мы единственные, кого забросили к вам, чтобы…

И сглотнул.

– Чтобы? – склонил я голову набок.

– … Узнать секреты вашего рода. Чтобы с их помощью сокрушить вас.

Я вздохнул. Ну, это у них точно бы не вышло. Ибо все свои секреты я привык носить у себя в голове.

– Это правда, – хихикнула Лора. – Голова – самое надежное место.

– Лучше бы их послали какие-нибудь англичане или французы. А тут еще США… – вздохнул я. – Неприятно.

Мне хотелось еще расспросить их о чем-либо, но тут в кармане зазвонил телефон, да так резко, что вся эта бравая Команда-А едва сдохла от страха. А тут еще и завоняло.

– Трофим, убери их с глаз моих, – махнул я рукой, направляясь вон из подвала.

На лестнице вытащил телефон. Это был Лермонтов.

– У меня не две новости. Хорошая и не очень. С какой начать? – спросил он.

Я вздохнул. Плохих новостей мне совсем не хотелось, и я решил начать с хорошей:

– Давай обрадуй меня.

– Мой сектор полностью зачищен. Это хорошая новость.

– Отлично, а какая плохая?

– Все убитые монстры стали моими слугами. И их где-то порядка десяти тысяч рыл. Просто так избавиться мне от них будет сложно, и хочется куда-то их употребить. Есть идеи?

Я улыбнулся. Да, идейка у меня была.

– Двигайтесь на север. Там вас встретят. Но. Сопротивляйтесь как можно отчаянней, ясно?

На секунду Лермонтов завис.

– Хорошо. Устроим им настоящую кровавую баню.

Он отключился, а я связался с Валерой.

– Валера, бросай все! К тебе двигается противник. Их где-то десять тысяч голов, и они…

– Ни слова больше! – заорал он что есть мочи. – Где⁈

Я дал ему координаты и, услышав его радостный вопль, поспешил отключиться. А то еще оглохну.

Сам же решил проехаться в Новый город. У меня вроде все устаканилось, а значит, меня ждет один знакомый, с которым у нас еще не разрешились отношения…

* * *

В океане.

Больше всего в жизни Нахимов боялся моря.

И нет, его пламенная любовь к нему не мешала адмиралу еще и опасаться этой суровой стихии. Любой хороший моряк знал – море не следует недооценивать. Люби его, но бойся! Такую мудрость Нахимов услышал из уст своего давно покойного учителя. Она навеки осела у него в голове. Море всегда может удивить и поймать тебя на ошибке. Как правильно фатальной. Очень много смелых моряков нашли свой покой на дне. И осторожных тоже.

Море вокруг их кораблей забирал грозовой фронт – огромный, мрачный, почти черный. Волны били о борта кораблей все яростней. И посреди бушующей стихии вдалеке висел шар, сотканный из мечущегося света. Из него вырывались яркие вспышки и шаровые молнии. Над горизонтом рокотало.

Нахимов, стоявший на капитанском мостике, нахмурился и убрал бинокль от глаз. Ему это не нравилось. Не будь задачи захватить шар, он бы убрался отсюда куда подальше.

Но не это было самым страшным. И ладно бы гроза, ладно бы Мэйдзи, сошедший с ума. Однако с другой стороны к ним двигались корабли с флагами, изображающими алое солнце на белом поле. Сейчас он не мог быть точно сказать, враги это или друзья.

– Какие будут приказы? – подошел к нему первый помощник. – Они точно не дадут нам приблизиться к Императору.

Нахимов задумчиво забарабанил пальцами по приборной панели. Решаться следовало быстро, ибо…

Из задумчивости его вырвал телефонный звонок. Это был Кутузов. Выругавшись, Нахимов взял трубку:

– Сережа, нашел ты время! – буркнул он в трубку, и тут молния сверкнула так яростно, что на миг у него заложило уши. – Але… Не слышу, ты что-то сказал?

А по иллюминатору забарабанили капли. Флот Японии приблизился еще немного. Такими темпами они скоро «расцелуются во все уста».

– … Ты что там, совсем оглох на старости лет⁈ – зарычали в трубке. – Петя, я не привык повторять!

– Если это какая-то шутка, то ты явно ошибся временем! Что ты…

Еще одна вспышка заставила его закрыть глаза. Она проморгался только спустя полминуты.

Из шара лился сплошной свет – извергая из себя молнии, он крошил корабли японцев. Один за другим они горели, взрывались и уходили под воду. Эти идиоты подошли к нему слишком близко.