Текст книги "Я не бог. Книга XXXIV (СИ)"

Автор книги: Сириус Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Вентиляционная система, – прозвучал её голос в голове. – Фильтры тонкой очистки на магические реагенты. Защита есть, но она статична. Рассчитана на фоновый уровень угрозы, а не на целевое вторжение. Я могу создать на 47 секунд интерференцию в контуре наблюдения. Ты пройдёшь как призрак.

– А я? – тут же спросил Валера, встревая в наш диалог.

– Ты, богатырь, будешь диверсией, – ухмыльнулась Лора, материализовавшись на капоте в образе девушки-кошки с гаечным ключом. – Подойдёшь к главному входу, громко потребуешь визита к личному психотерапевту. Изобразишь лёгкое буйство. Этого хватит, чтобы отвлечь их на пару минут. Тебя в лицо не все знают, так что сойдешь за маньяка… Хотя, что значит сойдешь…

Валера сиял.

– Люблю твои планы!

Через десять минут я, словно тень, скользил по узкому вентиляционному тоннелю. Лора подавляла датчики, а я двигался бесшумно, окутанный её иллюзией, сливаясь с металлом. Спуск в шахту, несколько поворотов, и вот я уже в стерильном, пропахшем антисептиками коридоре закрытого стационара. Лора спроецировала прямо на сетчатку моих глаз схему:

«Палата 304. Сергей Александрович Есенин. Состояние: стабильное, под седацией».

Дверь была заперта сложным механическим замком. Я приложил палец, и Лора послала короткий импульс. Замок тихо щелкнул.

Палата была полутемной, освещалась лишь тусклой лампой над койкой. Сергей Александрович лежал, пристегнутый к капельнице, его лицо было бледным и осунувшимся. Но глаза его были открыты и смотрели на меня без удивления, словно он ждал.

– Михаил… – его голос был слабым, хриплым. – Значит, добрался… Как Антон?

Я подошёл ближе, отбрасывая маскировку.

– Сергей Александрович. Антон еще в пути. Что случилось?

Он медленно, с усилием повернул голову.

– Саша… – выдохнул он, и в его глазах стояла отеческая боль. – Он проснулся. Я не знаю, что именно произошло. Но все случилось слишком быстро. Его палата просто взорвалась от переизбытка энергии.

Я молчал, давая ему собраться с мыслями.

– Он ничего не сказал. Просто вошёл. Посмотрел на нас с Алисой… Он как будто не узнал нас.

– Он что-то говорил? Какая-то цель? – спросил я тихо.

– Ничего… – Есенин закрыл глаза. – Я не знаю, что и думать. Почему он пришел в сознание? У него не должно было быть магии. Я проверял. Много раз проверял.

В палате повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь тихим писком аппаратуры. Значит, Нечто действовал не только через президента США. Но мог ли это быть хаос? Вполне. Слишком много совпадений. Но как Петр Первый это провернул? Зачем помещать в него хаос, если они сейчас не в лучших отношениях с царем?

Значит это ход Нечто.

В этот момент дверь в палату бесшумно открылась. В проеме стоял Антон Павлович Чехов. В своем неизменном белом халате, с невозмутимым, усталым лицом ученого, видевшего все круги ада. Его взгляд скользнул по мне, но ни малейшего удивления в нём не было.

– Михаил, – произнёс он своим ровным, глуховатым голосом. – Я предполагал, что рано или поздно ты появишься. Но не настолько быстро.

Он вошел, закрыл за собой дверь и подошёл к монитору, проверяя показания.

– Нарушение режима покоя моего пациента – это серьёзно. Даже для тебя.

– Антон Павлович, – кивнул я. – Есенин в сознании. Он только что рассказал мне…

– Я знаю, что он рассказал, – Чехов перевёл на меня свой пронзительный, тяжёлый взгляд. – Я слышал. Акустика здесь, как ты понимаешь, идеальная. И я должен сказать… ситуация гораздо серьёзнее, чем кажется.

Он скрестил руки на груди.

– Энергетический след, оставленный на месте взрыва… он идентичен сигнатуре, которую я зафиксировал во время эпидемии хаоса в КИИМе. Но для Саши это не важно. А вот что действительно интересно, так это то, что я зафиксировал и магию Порядка.

Глава 16
Угроза государственного уровня

Я перевел взгляд с Есенина на Чехова. Михаил Павлович выглядел уставшим, но в его глазах читалось что-то еще. Беспокойство? Или скорее… любопытство ученого, столкнувшегося с чем-то невероятным.

– Магия Порядка? – переспросил я. – Вы уверены?

– Михаил, я занимаюсь исследованием магии больше двухсот лет, – Чехов поправил очки. – Я уверен. Более того, сигнатура была настолько мощной, что мои приборы просто зашкалили. Удивительно, что до сих пор есть такая остаточная сила.

Есенин застонал на кровати, пытаясь приподняться.

– Не надо, Сергей Александрович, – остановил его Чехов, мягко, но настойчиво надавив на плечо. – Вы получили серьезную энергетическую перегрузку. Нужно время на восстановление.

– Сколько? – хрипло спросил Есенин.

– Сутки, может двое, – Чехов достал небольшой планшет и что-то пролистал. – Вы с Алисой Игоревной – одни из сильнейших магов, которых я знаю. То, что вас обоих вырубило одновременно… – он покачал головой. – Это говорит о колоссальной мощности источника. Ваш сын, Сергей Александрович, сейчас представляет угрозу государственного масштаба. Опять.

Повисла тяжелая пауза.

– Как Алиса? – тихо спросил Есенин.

– Стабильно. Она в соседней палате, под наблюдением. У нее те же показатели, что и у вас. Энергетический шок, перегрузка нервной системы. Ничего критичного, но организму нужно время на восстановление.

Я подошел ближе к кровати.

– Сергей Александрович, вы точно ничего не помните? Может быть, какую-то деталь? Что-то, что могло бы помочь понять, куда он направился?

Есенин закрыл глаза, явно пытаясь вспомнить.

– Он… он посмотрел на нас. Но это не был взгляд моего сына. Это было что-то… пустое. Холодное. Как будто там внутри никого не было. Или наоборот – было что-то чужое.

– Одержимость? – предположил я.

– Похоже на это, – кивнул Чехов. – Но с одной оговоркой. Обычно при одержимости личность носителя либо подавлена, либо уничтожена. Здесь же… здесь я вижу слияние. Хаос и Порядок в одном теле. Это противоречит всем законам магии, которые я знаю.

– Но так же было и раньше? – выдохнул Есенин.

– В том то и дело, – кивнул врач. – Так что это может быть еще один вариант. Он просто в шоке.

Он подошел к окну, сложив руки за спиной.

– Знаете, что меня больше всего беспокоит в этой ситуации, Михаил? – не оборачиваясь, спросил Чехов. – За время вашей войны с Европой мои больницы превратились в настоящий перевалочный пункт. Мы принимаем раненых со всей Европы. Пруссия, Англия, даже Франция после вашего… визита в Париж. У них там полный коллапс медицинской системы. Не хватает ресурсов, медикаментов, квалифицированного персонала.

Он повернулся ко мне.

– Из всех нападавших на Сахалин только Валахия не присылает своих раненых. Что само по себе странно. Либо у них настолько хорошая медицина, что они справляются сами, либо…

– Либо у них вообще нет раненых, – закончил я. – Потому что у них сейчас немного другие проблемы.

Не буду же я рассказывать, что теперь вся верхушка правительства принадлежит Элю.

– Именно, – кивнул Чехов. – Римская Империя тоже не обращается за помощью, но у них свои лекари, владеющие древними методами врачевания, которым тысячи лет. Они справляются. А вот остальные… – он вздохнул. – Михаил, я врач. Я даю клятву помогать всем, независимо от того, на чьей они стороне. Но когда я вижу, сколько молодых жизней уносит эта война… Это бессмысленная бойня. И чем дальше, тем хуже.

– Я не начинал эту войну, – тихо произнес я. – И уже ее закончил, если быть откровенным.

– Я знаю.

Я не стал отвечать. Все было не так просто, и Чехов прекрасно это понимал.

– Что касается Есениных, – продолжил Михаил Павлович, возвращаясь к профессиональному тону, – с ними будет все в порядке. Просто нужно время. Организм сам справится с перегрузкой. Но вот то, что их вырубило… Сергей Александрович и Алиса Игоревна – маги высочайшего уровня. Энергетическая емкость их тел колоссальна. То, что Саша смог их перегрузить одним всплеском… – он покачал головой. – Это говорит о том, что сейчас в нем сосредоточена мощь, способная изменить баланс сил в мире. Опять…

Мой телефон завибрировал. Граф Бердышев. Я нахмурился – он должен быть на пути в поместье.

– Извините, – кивнул я Чехову и вышел в коридор, приняв звонок. – Граф?

– Михаил! – голос Бердышева был напряженным. – Ты сейчас где?

– В больнице у Чехова. А что такое?

– На трассе. Слушай, тут… тут происходит что-то странное. Я ехал обратно в поместье, и минут пять назад проехал мимо какого-то мужика, который шел прямо по трассе. Причем не по обочине, а именно по разделительной полосе. Я сначала не обратил внимания, но потом… Михаил, это был Саша Есенин.

Я замер.

* * *

Центр города.

г. Москва.

Граф Бердышев ненавидел московские пробки. Особенно вечерние. Особенно когда надо было срочно вернуться в поместье и решать дела с несколькими производствами в Подмосковье и в Сибири.

Его черный лимузин полз по Садовому кольцу со скоростью пешехода. Водитель нервно постукивал пальцами по рулю, поглядывая в зеркало заднего вида.

– Граф, может, объедем через Тверскую? – предложил он.

– Там еще хуже, – буркнул Ростислав Тихомирович, просматривая сводки новостей на планшете. – Езжай как есть.

Наконец пробка рассосалась. Они выехали на относительно свободный участок трассы. Фонари освещали дорогу тусклым желтоватым светом. Снег перестал идти, но на асфальте остались мокрые разводы.

– Что за… – водитель притормозил.

Бердышев поднял глаза от планшета.

По обочине шел мужчина. Просто шел. Без куртки, в просторной рубашке, на несколько размеров больше, и в штанах. Босиком. По снегу. Руки безвольно висели вдоль тела, голова слегка опущена. Светлые кудрявые волосы растрепаны.

– Господи, да он замерзнет! – воскликнул водитель. – Может, подберем?

Бердышев всмотрелся в фигуру.

Что-то было не так. Что-то очень не так.

Мужчина шел ровно, размеренно. Снег под его ногами… Бердышев прищурился. Снег под его ногами будто отталкивался, создавая идеально ровную дорожку.

– Граф? – водитель вопросительно посмотрел на него.

– Езжай, – коротко бросил Бердышев, не отрывая взгляда от идущего.

Они проехали мимо. В тот самый момент, когда машина поравнялась с мужчиной, тот повернул голову.

Бердышев похолодел.

Глаза. Совершенно пустые глаза. Не мертвые – в мертвых хоть что-то, но есть. А эти… Они будто смотрели сквозь реальность.

– Это же… – начал водитель, но Бердышев заорал:

– ЕЗЖА…

Но тут же раздался взрыв.

Сзади что-то с диким ревом врезалось в их машину. Лимузин занесло, водитель с трудом удержал автомобиль на дороге. Бердышев ударился плечом о дверь.

– Какого хрена⁈ – выругался водитель.

Они остановились. Бердышев обернулся.

Позади них стоял внедорожник с разбитой передней частью. Водитель выскочил из машины, держась за голову.

– Вы что, тормозить не умеете⁈ – закричал он.

Но Бердышев его не слушал. Его взгляд был прикован к тому месту, где только что шел мужчина.

Саша Есенин стоял посреди дороги. Неподвижно. Руки все так же висели вдоль тела.

И тут внедорожник взорвался.

Не постепенно. Не с предупреждением. Просто ВЖУХ – и столб огня взметнулся в небо. Ударная волна тряхнула машину Бердышева.

– МАТЬ ТВОЮ! – заорал водитель, вжимаясь в руль.

Водитель внедорожника отлетел в сторону. Бердышев выскочил из машины, инстинктивно выставив магический щит. Жар от пламени был ощутим даже на расстоянии. Горящие обломки валялись по всей дороге.

А Есенин… Есенин стоял в эпицентре взрыва. Невредимый. Даже волосы на голове не шевельнулись.

– Твою ж… – выдохнул Бердышев.

Со всех сторон начали стягиваться люди. Из ближайших домов выбегали жандармы. Появились первые маги в форме городской охраны.

– Стоять! – крикнул один из жандармов, направляя на Есенина горящий кулак. – Руки за голову!

Саша не отреагировал.

– Я сказал, руки за голову! – жандарм подошел ближе.

И тут Есенин поднял голову.

Медленно. Очень медленно.

Его взгляд скользнул по жандармам, по магам, по горящим обломкам.

И он улыбнулся.

От этой улыбки Бердышева бросило в дрожь. Это не обещало ничего хорошего…

– Стрелять буду!

Есенин скрестил руки на груди.

И медленно взлетел.

Не подпрыгнул. Не оттолкнулся. Просто плавно поднялся в воздух.

Жандармы замерли. Маги переглянулись.

– Что за… – начал один из них. – Погоди… Ты разве не…

Есенин висел в воздухе метрах в десяти над землей. Руки скрещены на груди. Голова слегка откинута назад. Глаза закрыты.

А потом он начал двигаться.

Медленно. Плавно. По прямой.

В сторону Кремля.

– СТОЙ! – крикнул маг и выпустил огненный шар.

Шар ударился в невидимый барьер в паре сантиметрах от Есенина и рассыпался искрами.

– Черт! – маг попытался еще раз. С тем же результатом.

Есенин продолжал свой неспешный полет. Словно прогуливался по воздуху. Руки по-прежнему скрещены. Лицо безмятежно.

Бердышев судорожно нащупал в кармане телефон и набрал Михаила.

– Алло? – ответил Кузнецов, в голосе слышалась усталость.

– Михаил, – Бердышев не узнал собственный голос – он звучал хрипло и напряженно. – Ты сейчас где?

– В больнице у Чехова. А что такое?

– На трассе. Слушай, тут… тут происходит что-то странное. Я ехал обратно в поместье, и минут пять назад проехал мимо какого-то мужика, который шел прямо по трассе. Причем не по обочине, а именно по разделительной полосе. Я сначала не обратил внимания, но потом… Михаил, это Саша Есенин.

Повисла пауза.

– Повторите, – голос Михаила стал ледяным.

– Саша Есенин, он странно себя ведет и летит к Кремлю, – Бердышев смотрел на удаляющуюся фигуру. – Маги пытались его остановить. Не вышло. Он просто… идет по воздуху. Как будто гуляет. Михаил, что мне делать?

Есенин уже превратился в темную точку на фоне ночного неба. Но Бердышев все равно видел – он двигался ровно.

Прямо к Красной площади.

– Михаил? – позвал Бердышев. – Ты здесь?

– Я здесь, – выдохнул Кузнецов. – Слушайте меня внимательно. Никто не должен к нему приближаться. Поняли? НИКТО. Передайте это всем магам и жандармам. Пусть эвакуируют район. Немедленно.

– Но…

– Ростислав Тихомирович, – Михаил не терпел возражений. – Он немного не в себе. А может, и много… Пока никто не может сказать, что у него в голове. Я еду. Задержите его, если сможете. Но не вступайте в бой. Просто задержите.

– Миша, я конечно, считаю себя не самым последним магом, но с Есениным, особенно с Сашей…

Но Михаил уже отключился.

Бердышев посмотрел на телефон, потом на небо, где Есенин продолжал свой неспешный полет.

Где-то вдалеке завыли сирены. Москва просыпалась. И Бердышев понимал – эта ночь войдет в историю.

Он только не знал – какой именно ценой.

* * *

Я убрал трубку и посмотрел на Чехова. Мы оба были очень взволнованы.

– Михаил Павлович, – я говорил быстро, четко, без лишних слов. – Стягивайте всех своих лучших лекарей к Красной площади. Прямо сейчас. Не важно, чем они заняты. Пусть бросают все и едут туда.

Чехов не стал задавать вопросов. Он просто кивнул и достал телефон.

– Сколько человек? – спросил он деловым тоном.

– Всех, кого можете собрать за десять минут, – я уже направился к двери. – И приготовьте операционные. Много операционных.

– Михаил, – окликнул меня Чехов, уже набирая номер. – Насколько все плохо?

Я обернулся. Посмотрел ему в глаза.

– Не знаю. Но лучше перестраховаться.

Выскочив в коридор, я активировал связь с Валерой через внутреннее хранилище.

– Чал, мы выходим. Быстро!

– О, наконец-то! – в его голосе прозвучало неприкрытое удовольствие. – Я уже заскучал!

Я бежал по коридору больницы, люди шарахались в стороны. Валера присоединился ко мне на выходе. Болванчик уже сканировал территорию вокруг Кремля.

– Миша, – сказала Лора на улице, появившись рядом. – Болванчик зафиксировал, что Есенин движется со скоростью пятнадцать километров в час. До Кремля ему примерно двенадцать минут.

– Успеем!

Мы с Валерой запрыгнули в машину. Мотор взревел. Я вдавил педаль в пол.

Москва проносилась мимо в размытом калейдоскопе огней. Машины, пешеходы, светофоры – все это превратилось в декорации. Лора выделяла препятствия красным, безопасные маневры – зеленым.

– Ну что, брат, – сказал Валера, хлопнув меня по плечу. – Рассказывай, кого бить будем?

– Саша Есенин, – сказал я, выруливая к центру. – Сын Сергея.

– А-а-а, – протянул он. – Тот самый, который в коме лежал? Ну наконец-то проснулся! Хотя судя по твоему лицу, проснулся как-то не так?

– В него вселился либо Хаос, либо что-то еще хуже. Чехов зафиксировал энергию Порядка.

Валера присвистнул.

– Интересненько. Значит, у нас коктейль из двух противоположностей в одном теле?

– Похоже на то.

Мы были уже у Кремля. И тут я увидел купол.

Огромный. Полупрозрачный. Переливающийся всеми цветами радуги, но с явным фиолетовым оттенком. Он накрывал Кремль, поднимаясь в небо метров на двести.

– Лора, что это?

– Защитный барьер, – она быстро сканировала выводя гигантский объем данных. – Очень мощный. Энергетическая сигнатура… Михаил, это работа нескольких десятков магов. Они создали коллективную защиту.

– Против Саши?

– Судя по всему, да.

Вокруг купола собиралась толпа. Жандармы, маги, просто зеваки с телефонами. Кто-то снимал, кто-то кричал, кто-то пытался прорваться ближе.

Выйдя из машины, я посмотрел на небо. И увидел его.

Маленькая темная фигурка медленно приближалась. Руки скрещены на груди. Голова откинута назад. Он будто парил на невидимых крыльях.

– О-о-о, – протянул Валера, глядя в ту же сторону. – Вот это я понимаю – эффектный выход! Надо будет взять на заметку.

Он потянулся, хрустнув суставами, и широко улыбнулся.

– Мишаня, ты не представляешь, как же я заждался! Все эти дипломатические встречи, переговоры, улыбочки… Тьфу! – он выразительно сплюнул. – А тут наконец-то обещает быть что-то интересное!

– Валера, – я выразительно посмотрел на него. – Это не развлечение. И не плюйся на тротуар.

– Знаю, знаю! – он махнул рукой, но его глаза блестели от предвкушения грядущей схватки. – Но ты же не запретишь мне хоть немного повеселиться? А? Когда еще такой шанс выпадет? Пацан, напичканный Хаосом и Порядком одновременно! Это ж как взорвать ядерную бомбу внутри антиматерии!

– Ты понимаешь, что он может разнести полмосквы?

– Понимаю, – Валера на секунду перестал улыбаться. Потом ухмылка вернулась, но более хищная. – Именно поэтому мы его и остановим. Но это не значит, что нельзя получить от этого удовольствие.

Есенин приближался. Уже можно было разглядеть его лицо. Бледное. Безмятежное. Совершенно спокойное.

– Лора, сколько до контакта?

– Три минуты двадцать секунд.

Я посмотрел на купол и на магов, которые его поддерживали – они стояли по периметру, взявшись за руки. Их лица были напряжены от усилия.

– Они и минуты не продержатся, – произнес Валера.

– Знаю.

– Так какой план?

Я достал мечи. Ерх вибрировал от нетерпения ринуться в бой.

– План простой. Не дать ему войти в Кремль. Любой ценой.

Валера расхохотался. Громко. От души.

– Вот это мне нравится! Просто и понятно! – он хрустнул шеей, вокруг его рук начала собираться энергия. – Давно хотел проверить, насколько прочны эти Хаос с Порядком… М-м-м, пикантно!

Есенин был уже совсем близко. Метров сто до купола. Он даже не замедлился. Просто продолжал свой неспешный полет.

– Две минуты, – сообщила Лора.

Вокруг началась паника. Люди бежали прочь. Жандармы пытались удержать периметр. Маги усиливали купол.

А Есенин летел. И улыбался.

И я понял – Валера прав. Сейчас случится что-то очень, очень интересное.

И очень, очень страшное.

Глава 17
Тени исчезают в полдень

Есенин не замедлился. Даже не дернулся, когда первые магические заряды ударили в него со всех сторон.

Жандармы открыли огонь. Пули отскакивали от невидимого барьера вокруг него, словно горох от стены. Маги выпускали огненные шары, ледяные копья, молнии – все растворялось в воздухе, не причиняя никакого вреда.

– Лора, давай мне как обычно! – крикнул я, наблюдая за происходящим.

– Уже анализирую, – спокойно сказала Лора. – Миша, это… Его защита работает на принципе одновременного отрицания и поглощения. Хаос разрушает структуру атаки, а Порядок перенаправляет энергию обратно в окружающее пространство.

– Проще говоря?

– Его нельзя пробить обычными атаками. Вообще.

Анализ Лоры сильно прокачался с последней нашей встречи с Сашей. Теперь она могла выдать больше подробностей и даже объяснить, как это работает. Но какой в этом толк, если мы все равно не придумали, что с ним делать?

Есенин достиг купола. Поднял руку. Коснулся переливающейся поверхности кончиками пальцев.

На секунду все замерло.

А потом купол взорвался волнами фиолетового света. Маги, державшие защиту, закричали. Кто-то упал на колени, кто-то схватился за голову. Энергия отдачи била по ним, словно молотом.

– Держать! – крикнул один из старших магов. – Всем держать!

Но купол трещал. Я видел, как по его поверхности расползается паутина трещин. Есенин просто стоял в воздухе, касаясь барьера ладонью, а купол медленно, но верно разрушался.

– Огонь по нему! Все! Сейчас! – заорал командир жандармов.

Залп был внушительным. Магия и пули одновременно. Настоящий шквал смерти.

Есенин даже не обернулся. Вся эта мощь растворилась в нескольких метрах от него.

– Валера, – тихо произнес я. – У меня плохое предчувствие. Сомневаюсь, что наши атаки будут действенны.

– Послушай, друг мой, я скажу тебе кое-что, что когда-то сказал мне отец. – Он подошел ко мне и похлопал по спине. – Чтобы стать царем мира, мало вести себя по-царски, надо быть царем. Нельзя сомневаться. Сомнение порождает хаос и ведет к гибели.

Сзади послышался шум. Я обернулся и увидел, как к площади подъезжает кортеж машин. На каждой герб Чехова. Из них выскакивали лекари с носилками и медицинскими сумками.

– Быстрее! – кричала женщина в белом халате. – Раненых к нам! Живо!

Следом подъехали еще машины. Этих было много. Черные, массивные, с гербом Кутузова. Двери открылись, и оттуда высыпали солдаты в полной экипировке. Дисциплинированные и четкие, они мгновенно заняли позиции. А за ними вышел сам Кутузов.

Сергей Михайлович выглядел так, словно не спал несколько суток. Лицо осунувшееся, под глазами темные круги. Но взгляд был твердым и решительным.

– Эвакуировать всех гражданских! – рявкнул он. – Раненых к лекарям! Остальным – создать периметр! Я не хочу видеть здесь ни одного постороннего!

Солдаты оттеснили толпу, помогали раненым магам добраться до лекарей, создавали живой щит между Кремлем и гражданскими.

Кутузов подошел ближе и увидел меня.

– Кузнецов, – кивнул он. – Вижу, ты тоже пришел на это представление.

– Сергей Михайлович, – ответил я. – Не ожидал вас увидеть.

– Я защищаю людей, – просто ответил он. – В первую очередь – людей. Не Кремль, не Петра Первого, не власть. Людей. Это моя работа. Моя присяга.

Он посмотрел на Есенина, который продолжал методично разрушать купол.

– Хотя, признаю, в этот раз задача чертовски сложная, – вздохнул Кутузов. – Но где мы не пропадали, верно?

В этот момент купол вспыхнул ярким светом. Есенин нажал сильнее, и барьер лопнул.

Маги, державшие защиту, закричали. Некоторые упали без сознания. Другие схватились за головы, изо ртов у них шла кровь.

А Есенин… Он поднял обе руки.

Воздух вокруг него исказился. Появились сгустки черной энергии, перемешанной с ослепительно белым светом. Хаос и Порядок сплелись воедино в смертоносный коктейль.

– Всем отойти! – заорал Кутузов. – Щас рванет!

Но было поздно.

Есенин резко опустил руки. Энергия хлынула вперед, словно цунами.

Маги, стоявшие ближе всего к Кремлю, даже не успели закричать. Они просто… испарились. Превратились в пыль за долю секунды, оставив только тени на асфальте. Одежда, оружие, защитные амулеты – все сгорело дотла.

Я поднял щит инстинктивно, прикрывая себя и Кутузова. Волна энергии ударила в барьер, и меня откинуло на несколько метров назад.

– Твою мать! – выругался Валера, едва удержавшись на ногах. – Это же прекрасно!

– Раньше он был куда мягче, – сказал я. – Лора, сколько?

– Двадцать три мага. Умерли мгновенно, – отчеканила она. – Миша, этот уровень силы… Это уже не просто опасно. Это катастрофа.

Дым рассеялся. И я увидел, что под первым куполом был второй. Более плотный. Более мощный. Он светился тусклым золотистым светом и закрывал Кремль почти вплотную к стенам.

Есенин замер. Посмотрел на второй барьер. И улыбнулся.

– Петр Первый! – его голос прозвучал громом по всей площади. Усиленный магией, он гремел, казалось, по всему городу. – Я знаю, что ты там! Выходи! Это между мной и тобой!

Тишина.

– Выходи, трус! – Есенин ударил по второму куполу. Тот вспыхнул, но устоял. – Ты превратил меня в это! Ты использовал меня! Я знаю, что это ты послал того, кто рассказал мне про пустоту!

Его голос становился все более искаженным. В нем звучали два тембра одновременно – его собственный и что-то чужое, древнее, страшное.

– Я сожгу этот Кремль дотла! – заорал он. – Я убью всех, кто встанет на моем пути! Я разнесу эту столицу в пыль! Но ты выйдешь ко мне! Ты ответишь за то, что сделал!

– Михаил, – тихо произнес Валера. – У меня идея.

Я посмотрел на него.

– Какая?

– Смотри, – он кивнул на Кремль. – Есенин хочет Петра Первого. Все внимание – на него. Все силы – на защиту от него. Суматоха, хаос, паника…

– И мы можем воспользоваться этим, – медленно продолжила Лора, поняв его мысль. – Проникнуть внутрь.

– За женой Петра Первого, – закончил Валера. – Она ж там, верно? В самом защищенном месте страны. Где её никто не найдет. Где она в полной безопасности…

– Пока все отвлеклись на безумного кудрявого парня, – усмехнулся я. – Валера, ты гений.

– Знаю, – он ухмыльнулся. – Так что, пойдем красть царицу?

Есенин продолжал атаковать купол. Удар за ударом. Барьер трещал, но держался. Лекари Чехова работали не покладая рук, вытаскивая раненых. Даже за пару кварталов от Кремля магический фон был слишком силен, и многие просто падали от перенапряжения. Солдаты Кутузова держали периметр.

Тут-то я и увидел Александра Сергеевича Пушкина рядом с Сергеем Михайловичем.

Кутузов шел первым. В руках у него была сабля – простая, без всяких украшений, но сразу было видно, на сколько это мощное оружие.

А за ним шел Пушкин. Александр Сергеевич выглядел… странно. Обычно он был воплощением аристократической лени и высокомерия. Но сейчас его лицо было серьезным. Почти торжественным.

В руках у него ничего не было…

– Есенин! – крикнул Кутузов, поднимая саблю. – Остановись! Я не хочу тебя убивать!

Есенин медленно обернулся. Посмотрел на них. И рассмеялся.

– Кутузов. Великий генерал снизошел до меня. Защитник народа, – в его голосе звучала насмешка. – И кто это с тобой? Пушкин? Тебе не хватило первого раза? Солнце русской поэзии. Вы правда думаете, что сможете меня остановить?

– Не думаем, – спокойно ответил Кутузов. – Знаем.

Он шагнул вперед, и вокруг него вспыхнула аура. Золотистая, плотная, словно броня. Артефакты работали как надо. Саблю в его руках окутали темные тени. Вытянув кисть, он разжал пальцы, и клинок растворился в земле, будто его кинули в воду.

Пушкин поднял руки, и воздух вокруг Кремля исказился. Появился еще один купол. Он пульсировал, словно живой.

Неужели у Пушкина есть еще какие-то виды куполов защиты?

– Лора?

– Это… Михаил, это купол Пушкина. Его личная магия. Что ты хочешь, чтобы я сказала? Жесткая защита. Красавчик. Не могу оценить его силу. Он постоянно меняется.

Есенин посмотрел на новый барьер. Потом на Пушкина. И его улыбка стала шире.

– Интересно…

Он взмахнул рукой, и сгусток Хаоса и Порядка полетел в купол.

Барьер Пушкина принял удар. Вспыхнул. Задрожал. Но устоял.

Есенин ударил снова. И снова. И снова.

Купол трещал, но держался.

А Кутузов тем временем двинулся в атаку. При каждом шаге из-под его ног выходили кривые тени и расползались в стороны.

Он был быстрым. Невероятно быстрым для человека его возраста и положения. Кутузов махнул рукой, и из ближайшей тени Есенина полетел меч, целясь точно в шею. Тот увернулся едва заметным движением и контратаковал.

Столкновение их энергий было похоже на взрыв. Ударная волна снесла нескольких солдат с ног. Здания вокруг затряслись.

Кутузов откатился назад, упал на одно колено, но тут же вскочил. Есенин парил в воздухе, невредимый.

– Неплохо, старик, – усмехнулся он. – Но недостаточно.

Они снова сошлись. Удар, парирование, контратака. Кутузов сражался мастерски – каждое движение выверено, каждый удар точен. Но Есенин был быстрее. Сильнее. И с каждой секундой становился как будто безумнее.

Пушкин же стоял неподвижно, поддерживая купол. Пот стекал по его лицу. Руки дрожали от напряжения. Но он держал.

– Лора, – прошептал я. – Видишь брешь?

– Ищу… Есть! – она выделила мне точку на куполе. – Там, где энергии пересекаются. Если ты телепортируешься точно в этот момент…

– Успею?

– Должен. Но окно всего на долю секунды. И только когда Есенин атакует купол снова.

Я кивнул Валере.

– Я проникаю внутрь. Ты прикрываешь отступление.

– Да ты сдурел? – он уставился на меня. – Один? Туда?

– У меня есть Лора. И у меня есть план.

– Надеюсь, он лучше, чем «проберусь и как-нибудь само получится», – фыркнул он. – Ладно. Давай. Только постарайся не умереть. Жены меня убьют, если я вернусь без тебя.

Кутузов наносил удар за ударом, но Есенин парировал каждый. Более того – он начал теснить генерала. Удар, контратака, еще удар. Кутузов пятился, с трудом удерживая оборону.

– Ты слаб, – произнес Есенин, блокируя очередной выпад. – Слишком стар. Слишком медлителен. Ты должен был остаться дома, старик. Я чувствую, ты меня боишься. Так зачем же продолжаешь? Ты же не думаешь, что победишь?

– Когда человек видит того, кого он по настоящему боится, он понимает, что не может игнорировать его. И тогда у него остается только два выхода. Либо подчиниться объекту своего страха и надеяться на защиту, либо устранить его, чтобы избавиться от страха.

Он ударил. Кутузов попытался парировать, но опоздал.

Удар пришелся в грудь. Генерала отбросило на несколько десятков метров. Он врезался в стену здания, оставив в ней вмятину.

– Сергей Михайлович! – закричали его солдаты, кидаясь к нему.

Кутузов попытался встать, но рухнул обратно. Тени за его спиной хаотично дрожали. Кровь текла изо рта.

– Слабак, – презрительно бросил Есенин и подлетел к Пушкину. – Теперь ты.

Он медленно полетел к поэту. А тот опустил руки и купол стал ярче. Плотнее. Есенин остановился в нескольких метрах.

– Ну же, – усмехнулся он. – Ты же великий Пушкин. Покажи, на что способен. Еще раз…

Александр Сергеевич поднял голову и улыбнулся. Его ухмылка была высокомерной, презрительной, полной абсолютной уверенности в себе.

– Раунд два, Есенин, – произнес он ледяным тоном. – В прошлый раз ты отправил меня в больницу. Забавно. Но на этот раз…

Он снял перчатки. Медленно. Демонстративно. И бросил их на землю.

– На этот раз я отправлю тебя туда. Если, конечно, от тебя вообще что-то останется.

Есенин улыбнулся шире.