355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Синтия Райт » Дикий цветок » Текст книги (страница 9)
Дикий цветок
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 15:00

Текст книги "Дикий цветок"


Автор книги: Синтия Райт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

Шелби, с горящими глазами, взмахнула кулачком в воздухе:

– Я так и знала! Я чувствовала, что все не так просто! Она посмотрела на Джефа; лицо у того было суровым, задумчивым.

– Теперь мы должны пойти туда и забрать наших коров, и есть только один способ сделать это! Тут вам не Лондон, тут Запад, и если мы попробуем обратиться к шерифу, получится еще хуже. Нет, мы должны выкрасть их – и не пытайтесь отговорить меня! Я не стану слушать ваших возражений!

– Возражений?

Джеф медленно приподнял бровь, глядя сверху вниз на ее возбужденное личико.

– На этот раз, шалунишка, вы не услышите от меня, ни слова против.

Глава девятая

Весь следующий день Джеф провел в Коди, беседуя с людьми под предлогом того, что хочет нанять лишних работников на ранчо «Саншайн» для первого загона. Он даже заскочил в участок повидаться с шерифом Бернсом – тот был у себя во время ленча – и пропустил по стаканчику с ним и с помощником Тедом. Исподволь, терпеливо ему удалось выудить кое-что о Барте Кролле.

Первое – загон на ранчо «Бар Би» начнется не раньше, чем на следующей неделе, так что Джефу нечего было беспокоиться, что на их коровах появится клеймо Кролла.

Второе – мужчины предложили Джефу присоединиться к ним за их обычной игрой в покер: по четвергам они собирались в салуне Парселла, в задней комнате. Джеф усомнился, не слишком ли ему далеко будет ехать, но Тед заверил его, что даже Барт Кролл приезжает в Коди, чтобы пообщаться с людьми.

– Иногда он даже остается на ночь, – добавил шериф, подмигнув.

Когда Джеф вернулся домой с этими сведениями, он увидел, что Шелби расхаживает взад и вперед по двору. Заметив его верхом на Чарли, на дорожке, ведущей к ранчо, она бросилась к нему навстречу и чуть ли не стащила его со спины жеребца.

– Нам нужно подождать только одну ночь, – сказал он ей, успокаивающе поднимая руку. – Кролл завтра уезжает: по четвергам он играет в покер в Коди.

Шелби думала, что умрет, пока дождется, когда пройдут эти тридцать шесть часов. К тому же, рассуждая здраво, – что, если вернутся дядя Бен с Тайтесом? Их можно было ожидать в любую минуту. «Если бы не снежная буря, – подумала она, – они уже были бы дома».

– Тут я не уступлю, – твердо заявил Джеф, когда они вели Чарли к желобу, чтобы напоить его. – Нет смысла затевать такие безумные вылазки, если риск слишком велик. Вы что, хотите, чтобы вас судили и повесили в Коди из-за ваших шалостей?

– Шалости! Шалости?!

Возмущенная, она побежала за ним, когда он направился к дому, поискать чего-нибудь поесть.

– Я требую, чтобы вы взяли свои слова обратно! Это почетная задача, поиски справедливости…

– И вы уже предвкушаете, как пробираетесь глухой ночью, выкрадывая коров!

Джеф пригнулся за стволом тополя, надвинув на глаза шляпу, точно желая спрятаться, и понизил голос до драматического шепота.

– Вас возбуждает именно риск, приключение, и не пытайтесь убедить меня в обратном. Боюсь, я слишком хорошо знаю вас.

Шелби понимала, что ей следовало бы обидеться, но вместо этого она рассмеялась и с трудом удержалась, чтобы не коснуться его.

– Если вы вознамерились поддразнить меня, из этого ничего не выйдет. У меня, нет настроения спорить. Пойдемте ужинать и разрабатывать планы на завтрашнюю ночь…

* * *

– Джеф!

Англичанин слегка натянул поводья и подождал, пока Бродяжка и его всадница не нагонят его.

– Не разговаривайте, – шепнул он хрипло. Ночь была точно создана для подобного приключения, с ее светлым, сияющим молодым месяцем в вышине, окруженным яркими, блистающими, как бриллианты, звездами. В терпком, прохладном воздухе пахло полынью и как будто опасностью.

– Я слишком взволнованна!

Хотя на Шелби была большая серая шляпа, низко надвинутая на лицо и прикрывавшая волосы, а также пальто с высоко поднятым воротником и широкий шарф, обвязанный вокруг шеи и подбородка, видно было, как сияет ее личико. Она не удержалась и потянулась к Джефу; рука его в черной перчатке стиснула в ответ ее руку.

– Ночь восхитительная, потрясающая, но я ощущаю это, прежде всего как благородную миссию. Это, может быть, звучит глупо, но я скучала по этим коровам. Боюсь, за ними там плохо ухаживали.

Лицо Джефа тоже, насколько возможно, было прикрыто, но ничто не могло скрыть его насмешливого взгляда, обращенного к серебристому небосводу.

– Я не стану обсуждать вашу любовь к коровам, дорогая, но, полагаю, мы не могли этого так оставить

Он потрепал жеребца. Направляя его к Кэйлу, Лусиусу и Маршу, стоявшим у ограждения из колючей проволоки. Они снова перерезали ее – в тех же местах, что и воры, на случай, если кому-нибудь вздумается потом проверить. Джеф тихо, отчетливо напомнил всем четверым об их планах. Он подъедет поближе к жилищу Кролла, высматривая, не появится ли Барт, чтобы в случае чего вовремя предупредить Шелби и остальных. Шелби была единственной, кто утверждал, что может опознать всех восьмерых коров с ранчо «Саншайн». Поэтому ей поручалось пройти в кораль ранчо «Бар Би», найти своих коров среди всех остальных, вывести их оттуда одну за другой, а Кэйл перегонит их к изгороди. Там его уже будет ждать Марш, который переведет коров на их строну, и, наконец, Лусиус отведет их обратно, в ближайшее стадо.

К счастью, у самого Барта Кролла стадо было не слишком большое и звезды хоть немного рассеивали мрак. Иначе Шелби пришлось бы куда труднее.

И все-таки Джеф волновался. Он решил перевезти ее в соседский кораль, усадив спереди на своего жеребца и придерживая рукой. Не было никакого смысла брать с собой пони: он был бы лишней уликой, если бы их обнаружили. Придерживая Чарли и медленно проезжая мимо животных Кролла, Джеф, глядя на них, удивлялся, не представляя, как она собирается отыскать тех восьмерых, что принадлежат им.

Это казалось невероятным даже при свете дня!

– Я чувствую себя Робин Гудом, – шепнула она, пытаясь рассеять напряжение.

Джеф и сам не знал, как поцеловал ее. Оба они были возбуждены предстоящим приключением, и напряжение еще усилилось, когда они обнялись, прижимаясь друг к другу с жадным, неутоленным желанием, а ночной ветерок, пощипывая, обжигал их лица.

Джеф наконец откинулся назад, глядя на нее напряженно, строго.

– Ради всего святого, будьте осторожны, Шелби!

– А как же, я всегда осторожна!

Она весело, беспечно улыбнулась ему и соскользнула с седла на каменистую землю.

– Когда отыщете последнего бычка, сразу же уезжайте с Кэйлом к ограде. Я буду время от времени наведываться сюда, но не ждите меня, пока сами не окажетесь в безопасности.

Он наклонился и поймал ее за воротник пальто:

– Договорились?

– Конечно.

Она помахала ему и побежала к стаду коров, исчезнув во мраке.

Джеф направился к домику Кролла, заметному издалека благодаря тонкой ленте дыма, которая вилась над его крышей. Ночь была чудесная, и в одиночестве он мог по-настоящему прочувствовать, как различаются между собой Англия и Вайоминг. В его имении в Глостершире весна была ослепительная, роскошная, блистающая зеленью и упоительно ароматная. Здесь весна была проще – целомудренная, пронзительно чистая и до боли реальная. Оттаивающая земля и зеленеющие кусты и деревья придавали воздуху нечто, отчего его ноздри раздувались, когда он глубоко вдыхал в себя этот воздух, такой бодрящий, что изо рта у него при дыхании поднималось облачко пара.

Темнота была полна звуков: уханья сов, подвыванья койотов и жалобного крика козодоя, который здесь, на равнинах Запада, кричал коротко и просто: «коз-дою».

Подъехав поближе к крытой дерном землянке и объезжая вокруг нее, Джеф заметил мельканье света в одном из окошек. Ветер переменился, шелестя молодыми листочками тополей и в, росших около дома. Время шло.

Джеф вернулся, чтобы посмотреть, как там Шелби, и увидел, что Кэйл тоже с ней.

– Все в порядке, хозяин, – заверил его работник. – Это пятая: она их так ловко выискивает, точно на них метки проставлены!

Шелби, подбоченившись, стояла в полосе лунного света и улыбалась Джефу.

– Что я могу сказать? Это дар свыше.

Проезжая мимо нее, он нагнулся и коснулся ее щеки, насмешливо, одними губами, шепнув: «Шалунишка», потом вернулся на свой наблюдательный пост. Однако, подъезжая к землянке, он, своим до предела обостренным чутьем уловил что-то подозрительное в воздухе. Выпрямившись в седле, он огляделся. Ничто не шелохнулось: и в ветхой, полуразвалившейся лачуге Кролла, и в корале стояла полная тишина.

Неожиданно дверь дома распахнулась, и сердце Джефа подпрыгнуло, забившись у него в горле. Проклятъе! Расстояние было довольно велико, и он не сразу мог разглядеть, кто это, но понимал, что он достаточно близко, чтобы его заметили. Жеребец, казалось, так и застыл под ним.

– Эй, вы, там! Я вас вижу! – окликнул его неуверенный женский голос. – Езжайте сюда и не пытайтесь ничего предпринять! У меня есть ружье, и я уже взвела курок!

«Прекрасно», – мрачно подумал Джеф, подчиняясь и делая, как ему приказывали. Приблизившись к лачуге, он мог уже яснее разглядеть фигуру Вивиан: на ней, поверх ее длинной темной юбки, было накинуто мужское пальто; волосы, заколотые на голове в пучок, бледно сияли в лунном свете, и она целилась прямо в него из громадного дробовика.

– Что вы пытаетесь украсть? – крикнула Вивиан, когда он был от нее всего лишь в нескольких ярдах. – Вы конокрад? Мой муж приказал мне сначала стрелять, а потом уже спрашивать, и это, возможно, хороший совет! – Голос ее дрогнул, когда она добавила: – У нас тут особенно нечего взять, разве вы не видите? Почему вы не оставите нас в покое?

Он снял шляпу.

– Это Джеффри Уэстон, миссис Кролл. Вы помните. Его правильный выговор, произвел на нее мгновенное впечатление. Глаза ее стали огромными; она опустила ружье.

– Но… что… что вы здесь делаете, мистер Уэстон? Ему почудилось, что она покраснела, и он пожалел ее, но лучше сразу выложить все начистоту.

– Вряд ли вы поверите мне, если я скажу, что зашел к вам попросить немного муки?

– Вы можете сказать мне правду, – проговорила она тихо.

– И вы не застрелите меня, если я спущусь? Поверьте, я не причиню вам вреда, миссис Кролл,

– Я знаю.

Вивиан прислонила ружье к коновязи, ожидая, пока Джеф спешится и подойдет к ней, ведя Чарли на поводу.

– Поверите ли вы мне, если я скажу, что ваш муж украл у нас восемь коров? – спросил он мягко. – У меня есть доказательства.

– Да. Я верю вам. – Она опустила глаза. – Простите. Ее смиренный, обреченный тон больно кольнул Джефа.

– Сегодня мы приехали, чтобы забрать их обратно. Это все. Мы не собираемся мстить, и знаем, что закон на стороне Барта, так что у нас не было другого выхода. Мы хотим только вернуть наших коров.

– Разумеется. – Она печально кивнула: – Я не виню вас.

Несколько долгих мгновений ее голубые глаза всматривались в его лицо, таинственно вырисовывающееся в полумраке, прежде чем она прошептала:

– Хотела бы я, чтобы кто-нибудь вот так же пришел и за мной, как вы пришли за своими коровами, и увез бы меня от него…

Джефа точно ударили в грудь.

– Я так и предполагал. Вы ведь несчастливы здесь, правда?

– Да. Да и как бы я могла быть счастливой?

В голосе ее зазвенели слезы, но в следующее мгновение она уже овладела собой.

– Нечего мне думать о какой-то другой жизни, нужно благословлять свою счастливую судьбу. Я обязана ему всем. Мне негде было бы провести эту зиму, если бы Барт не взял меня к себе. Я – его жена…

– Послушайте…

Он дотронулся до рукава ее пальто, сквозь толстую и грубую ткань, ощущая, какая тонкая у нее рука.

– Я пришлю Шелби познакомиться с вами, тогда, по крайней мере, у вас будет друг. Шелби Мэттьюз – это та молодая девушка, которая управляет на ранчо «Саншайн». Я выиграл его часть в покер и вот живу теперь там.

– Это звучит романтично. И вы с нею… обручены? Сдержанно улыбнувшись, он ответил:

– Нет. Мы компаньоны – и друзья. И мы подумаем, как можно помочь вам, миссис Кролл. Вы, без сомнения, заслуживаете в жизни большего, чем…

Цокот копыт, приближающийся по дороге, ведущей на ранчо, прервал их разговор, и оба они побледнели.

– Идите в дом! – скомандовал Джеф. Затем он мгновенно натянул шляпу, скрывая свои светлые волосы; вскочив на своего жеребца, развернулся и поскакал прочь.

Словно в кошмарном сновидении, он слышал нагонявший его цокот копыт, – по звуку, лошадей было не меньше двух. Легкие его жгло, сердце отчаянно колотилось, и он погонял Чарли, благодаря Бога, что у него такой быстроногий конь. «Прошу тебя, Господи, пусть Шелби и остальные будут уже дома!» – отчаянно молил Джеф, приближаясь к тому месту, где он оставил Шелби посреди стада. Она уже, наверное, закончила – а распоряжения его были ясны до предела, – прежде всего она должна позаботиться о собственной безопасности.

–Эй!

Она вышла из стада, испуганная, махая руками. Не оглядываясь назад, на своих преследователей, Джеф, поравнявшись с нею, попридержал коня и, протянув Шелби руку, втащил ее в седло. Вновь пришпоривая лошадь, он обхватил ее за талию, высматривая изгородь. Она должна уже быть недалеко.

– Мне… Мне нечем… дышать, – выдохнула Шелби.

– Прекрасно! – рявкнул он, но рука его чуть-чуть разжалась. Бесчисленные и не слишком дружелюбные слова и эпитеты так и просились ему на язык, но он не мог сейчас тратить силы на разговоры. Когда они подъедут к ограждению, ему понадобится вся его сосредоточенность.

Сползая набок и удерживаясь только благодаря железной хватке Джефа, Шелби заметила, как блеснула в отдалении колючая проволока. Сзади раздались выстрелы, и пули едва не задели Шелби. Возбуждение ее, уступило место отчаянному, холодному ужасу.

– Мне страшно!

Она думала, они повернут и поедут вдоль изгороди, пока не оторвутся в темноте от своих преследователей. Но ограждение все приближалось, и ей пришлось закусить губу, чтобы подавить крик, рвавшийся у нее из горла. Когда Джеф пригнулся в седле, увлекая ее за собой, Шелби в ужасе закрыла глаза.

Жеребец взмыл, взлетая все выше и выше, устремляясь веред, он, казалось, парил, – как английские лошади на картинах, изображающих охоту на лис, которые видела Шелби. Ни одна американская лошадь не сумела бы прыгнуть с такой удивительной грацией, но Чарли приземлился мягко, спокойно, несмотря на значительную ношу на спине.

– А где парни? И скот? – резко спросил Джеф, когда они очутились по свою сторону ограждения.

– Дома… Я сказала им… чтобы они возвращались домой.

Она с удивлением почувствовала, что чуть не упала в обморок от страха и облегчения. Но все это еще не закончилось – копыта стучали все ближе по каменистой земле.

Не успела еще Шелби прийти в себя, как Джеф буквально столкнул ее с лошади, спрыгнув и сам вслед за ней. Держа поводья в одной руке и сжимая другой ее руку, он пробирался вперед во мраке, направляясь к неглубокому оврагу, который был, по-видимому, руслом протекавшей тут ранее Зловонной реки. Надеясь на это ненадежное укрытие, Джеф под покровом темноты увлекал Чарли вниз, в лощину.

Шелби уже пришла в себя настолько, чтобы сообразить, что от нее требуется. Обвив руками шею жеребца, она тянула его вниз, и они вместе с Джефом убедили Чарли опуститься на землю. Затем улеглись и сами по обеим сторонам жеребца и, ласково похлопывая его по спине, стали ждать. Холодный весенний воздух, казалось, трепетал от напряжения и опасности.

Не прошло и двух минут, как кони преследователей остановились перед проволочным ограждением.

– Тебе, видать, чего-нибудь привиделось, Тед! Надо было мне остаться да сыграть еще – глядишь, и выиграл бы немного деньжонок! Так я и знал, что мы зря теряем время!

– Ты что это, Барт? Ты же сам видел эту лошадь, не хуже меня!

– Тогда где же она? Не могла она просто растаять в воздухе, потри глаза – тут же изгородь! Думаешь, она проползла под колючей проволокой?

Он захохотал.

– Спорю на что угодно, это был олень. Слишком уж ты стал подозрительным, вот что я тебе скажу. Этот английский молокосос шнырял тут, вынюхивая, вот ты и решил, что он что-нибудь замышляет, тогда, как на самом деле у него наверняка не хватило бы ума даже на то, чтобы подтереть собственный зад!

Кролл расхохотался, в восторге от своего остроумия, потом закашлялся.

– У меня на эти дела нюх, – не сдавался Тед, когда они повернули обратно, отъезжая от изгороди. – Если этот сопляк ничего не задумал, почему же его сегодня вечером не было в салуне?

– Да потому что он забавляется с этой психованной девчонкой Мэттьюз! Хочет получить от нее все, что возможно, пока ее дядюшка не вернулся из Биллингса!

Снова хохот и снова кашель; затем, отъехав уже так далеко, что слов почти не было слышно, Барт добавил:

– Мы вот как все это выясним. Спросим Вив, не видала ли она или не слыхала чего этой ночью. Я научил ее, как следует стеречь ранчо, когда меня нет…

* * *

Непонятно отчего, но в эту ночь, когда они возвращались домой, и Шелби и Джефа отчаянно, неудержимо влекло друг к другу. Он притворялся, что сердится на нее, но в действительности, когда она вот так сидела перед ним в седле, прислонившись к его груди, он, очарованный, забыл обо всем. Увы, его собственное тело выдавало его, и он ничего не мог с собой поделать, – оно твердело, становясь все горячее под его легкими темно-коричневыми брюками. Джеф мог только надеяться, что она слишком простодушна, чтобы заметить.

Губы его дрогнули в лукавой улыбке, и он подумал: «Может быть, она решит, что это моя кобура…»

Блаженство разливалось по телу Шелби, словно опьяняющий нектар, тем сладостнее, чем дальше отодвигалась опасность. Близость между нею и Джефом росла с каждым днем, будто их ссоры только больше сближали их. Притулившись в его объятиях, Шелби думала: «Он может ругаться и кричать на меня, и все-таки я нравлюсь ему такая, какая я есть».

Когда они приехали и отвели жеребца в конюшню, Шелби проведала свою лошадку, потом с фонарем прошла в кораль и обнаружила там пропавших коров. Все восемь стояли у кормушки, жевали и пили воду; при виде их слезы невольно навернулись ей на глаза.

– Вы посмотрите, как они счастливы, что снова дома, где им уже не придется голодать, как скоту Барта Кролла! Кое-кто может подумать, что с моей стороны глупо волноваться из-за этих бедных созданий, – взволнованно сказала она Джефу, – но мне все равно! Они бессловесны, да, но тем больше мы должны заботиться о них и защищать их.

Она погладила коричневую с белым голову стоявшего к ней ближе всех бычка, и он посмотрел на нее и лизнул ей руку.

Джеф, стоявший по другую сторону ограды, потянулся и снял с нее серую широкополую ковбойскую шляпу, глядя, как свободно рассыпались по плечам ее волосы.

– Все ваши восемь потерянных детишек снова дома, в безопасности. Пойдемте и мы в дом.

Кэйл, Марш и Лусиус как раз выходили из кухни, перебираясь на ночь в амбар.

– Надеюсь, вы не против, что мы тут разогрели немного рагу, – сказал Кэйл. – Ничто так не возбуждает аппетит у мужчины, как опасность.

– Ага! – подтвердил Марш, рыгнул и покраснел, опустив голову.

– Я рад, что хозяин вас забрал и все обошлось, мисс Шелби, – добавил Кэйл. – Очень уж мне не хотелось оставлять вас там.

– В следующий раз так не делайте, – строго сказал ему Джеф. – Кролл и его братец чуть не схватили меня, и наше бегство с мисс Мэттьюз было весьма рискованным. Они стреляли в нас. На будущее я бы посоветовал вам руководствоваться вашим внутренним чутьем и не позволять… моему компаньону убеждать вас в обратном. – Он улыбнулся. – Во всяком случае, я должен поблагодарить вас, ребята, за то, что вы спасли наших коров и привели их, да и Бродяжку вместе с ними, домой.

Кэйл раскрыл было рот, словно собираясь что-то сказать, но передумал и просто пожелал спокойной ночи, после чего вся троица вразвалочку вышла. Уже войдя в дом, Шелби почувствовала, что ее бьет дрожь, и она поплотнее закуталась в пальто.

– Что это со мной? – удивилась она, так стуча зубами, что ей даже самой стало смешно.

Джеф, заглянув к Мэнипенни и убедившись, что выздоравливающий пожилой джентльмен крепко спит, вернулся и обнял ее.

– Слишком много потрясений, я думаю. – Аромат ее волос взволновал его. – Но это было замечательно, правда?

Шелби все еще дрожала, но что-то в ней незаметно переменилось, и она всем телом прижалась к Джефу; его объятие стало крепче. Она склонилась к нему на грудь и, сквозь расстегнутое пальто, ткнулась лицом в его фланелевую рубашку.

– Я всегда мечтала о чем-нибудь подобном, но, так как мое семейство – столпы общества в Дэдвуде, мне приходилось жить совсем по-другому. И все же мне по душе только такая жизнь! Я обожаю наше ранчо, и наших животных, и эти горы, и эту реку – и Коди! Даже когда я просто вдыхаю этот ночной воздух, я чувствую себя счастливой…

«И вы… Я обожаю вас!» – подумала Шелби, и ей показалось, что ее мысли прозвучали так громко, что он не мог их не услышать.

– Осмелюсь ли я добавить еще один недостающий пункт к вашему списку? – пробормотал Джеф чуть насмешливо, по-прежнему держа ее в объятиях.

Сердце ее забилось сильнее.

– Пожалуйста…

Она почувствовала, как запылало ее лицо, и была рада, что он не может этого увидеть.

– А как насчет опасности. Вы ведь не станете отрицать, что получаете удовольствие, рискуя собой?

– Возможно, – согласилась она. – Я никогда не отличалась благоразумием.

– Да, – сдавленно сказал Джеф; желание надвигалось на него, как грозовая туча, готовая вот-вот пролиться дождем. Джеф знал, что он приближается, но не мог предсказать, когда именно он прольется.

– Шелби… Я…

Руки ее, путаясь в рукавах пальто, поднялись и сомкнулись вокруг шеи Джефа, она обратила к нему свое лицо, словно цветок к солнцу.

–Да.

Слово это прозвучало скорее утверждением, а не вопросом. Какой-то голос в отдаленном уголке ее сознания предостерегал ее, что такое поведение недопустимо, но ее истинное «я», как всегда, восторжествовало.

–Да.

Он прижался губами к ее рту, наслаждаясь ее щедрым, чудесным поцелуем. Ни одна другая женщина не была похожа на Шелби, ни одна не чувствовала и не откликалась на его ласки так, как она, и дело тут было совсем не в обычной похоти. Джефу давно уже наскучили поиски все более сильных наслаждений. Он считал, что повышенная сексуальная возбудимость свойственна лишь зеленым юнцам.

Но Шелби, отдаваясь его жадным поцелуям, открывала в Джефе новые, неизведанные чувства. Как чудесно сочеталось в ней чистое желание с невинностью и любопытством – и все это рождало сплав, который только они двое во всем мире в состоянии были создать.

Очертания окружающего начали расплываться, тая, растекаясь в огне их поцелуев и пламенных ласк. Не отводя своих глаз от глаз Джефа, Шелби сбросила пальто с себя, а потом и с него. Теперь она уже больше не дрожала от холода, напротив, ей было жарко, ее щеки пылали.

Он строго, почти торжественно посмотрел ей в глаза; лицо его, казалось Шелби, было невыразимо прекрасно. Она привыкла видеть вокруг себя симпатичных мужчин, имея такого отца и брата, которым многие оборачивались вслед, но Джеф в ее глазах был единственным – он был неповторим. Статный и сильный, гибкий и грациозный, как лев, он поднял ее на руки и вынес из кухни.

– Музыку? – шепнул он, щекоча ее ухо своим теплым дыханием, и Шелби кивнула, почти теряя сознание от наслаждения. Джеф бережно опустил ее на диван, зажег одну лампу, потом поставил первую же пластинку, которая попалась ему под руку. Из ящика, словно по волшебству, послышались высокие, звенящие звуки песенки «Мой милый», и Шелби стала мечтательно подпевать.

– Мой милый за океаном, за море уплыл милый мой… – тихонько мурлыкала Шелби; Джеф громко рассмеялся и стянул с нее сапоги, потом снял свои. Он присоединился к ней, напевая припев:

– Верни мне его! О, верни мне, верни мне его скорей! Вскоре музыка стихла, и они вместе поднялись, держась за руки, и пошли в просторную спальню Шелби.

– Мэнипенни? – обеспокоенно спросила она, когда: Джеф зажигал лампу, у ее кровати.

– Спит, как младенец, – успокоил он ее.Сердце Шелби снова сильно забилось, но, когда Джеф,улыбаясь, раскрыл свои объятия, все ее страхи рассеялись. Она подошла к нему в одних носках и подпрыгнула, обхватив его руками за шею, а ногами – за талию, и радостно засмеялась. Их губы снова встретились, не желая, отрываться друг от друга, разве что на миг, чтобы вздохнуть, стремясь испить, утолить желание и не в силах насытиться сладостью поцелуя; руки Джефа, обхватив ее ягодицы, ласкали их через брюки, которые она надела для сегодняшней ночной вылазки.

– Да… – снова услышала Шелби свой шепот. Казалось, слово это вырвалось из самой глубины ее души. Все в ней трепетало от неистового желания полностью слиться с Джефом.

Он сел на край постели, так что Шелби оказалась у него на коленях, а керосиновая лампа лила на них свой мягкий свет. Он медленно запустил свои длинные пальцы в массу ее каштаново-рыжих кудрей, ощущая их шелковистость, потом нежно коснулся очаровательного личика Шелби.

– Восхитительно, – прошептал он хрипловатым, сдавленным голосом.

Когда Джеф с восхищением обвел ее рот своим пальцем, в ней вдруг все всколыхнулось, и она тронула его палец кончиком языка. Сладостное томление у нее внутри разрасталось, обжигая ее, требуя выхода. Она нашла пуговицы на его рубашке и расстегнула их с удивительной легкостью, вызвав у Джефа улыбку. Когда рубашка была расстегнута, руки ее скользнули внутрь, исследуя каждую клеточку таинственного и неизведанного мужского тела. Оно было таким волнующе незнакомым: твердое, точно точеное, сужающееся к бедрам, мускулистое и гладкое. Шелби никогда еще так не касалась мужчины. Она вся горела – не только от желания, но и от любопытства.

Джеф позволял ей делать все, что ей вздумается, с трепетом ожидая, когда же ее рука, блуждая, опустится ниже и обнаружит истинное доказательство его мужественности. Он опасался этого прикосновения. Прошло уже несколько недель с тех пор, как он в последний раз был с женщиной. К его сдержанному, неудовлетворенному желанию прибавлялась невероятная страсть, которую возбуждала в нем Шелби, и Джеф прилагал неимоверные усилия, чтобы обуздать себя. Это должна была быть, ночь Шелби…

Руки его, нежные, но уверенные, откинули назад ее волосы и привлекли ее ближе, так что он мог тихонько целовать ее щеки, спускаясь вниз к ее стройной, атласной шее. Он незаметно расстегнул пуговки ее рубашки, потом легонько, едва касаясь, стал целовать ее обнаженные плечи.

Шелби закрыла глаза, словно подхваченная и уносимая мощным потоком новых ощущений. Она не видела мгновенной улыбки Джефа, когда он коснулся ее белья. Вместо костяного корсета – непременной принадлежности туалета всех светских дам – на Шелби была хлопковая маечка в тонкий рубчик, напоминавшая детскую, с тонкими кружевными лямочками на плечах. Однако в том, как эта мягкая ткань облекала ее чудесную грудь, не было уже ничего детского. Тихий стон сорвался с губ Джефа, и он понял, как нелегко ему будет сдержать себя.

Шелби погрузила свои пальцы в волосы Джефа, и тот бережно опустил ее на подушки. Сквозь ресницы она, как сквозь дымку, видела его, склонившегося над ней, – воплощение ее мечтаний; он ласково улыбался ей и нежно целовал ее руку, сначала ладонь, запястье, а потом с внутренней, самой нежной, стороны, поднимаясь губами к локтю.

– Господи, Шелби, ты – чудо!

Джеф сказал это, и она поверила ему. Он целовал ее горло, ладонями обхватил ее груди, лаская их через мягкую рубчатую ткань. Трепещущий, жаркий бугорок между ее ногами вздрагивал, набухая и содрогаясь все сильнее – мучительно, сладко; когда он снял брюки – ее и свои – и обнял ее, на Шелби остались только хлопковые трусики и маечка, и они нисколько не мешали ей впервые в жизни ощутить, что значит мужчина, возбужденный до предела. И она, жаждала большего. Она раздвинула свои обнаженные ноги, инстинктивно придвигаясь так, чтобы горячий конец его члена мог разъединить ее пухлые нижние губки даже через трусики.

Страсть захлестывала Джефа, она струилась от его собственного тела и от тела Шелби. Шелби была такая открытая, жаждущая его поцелуев; пальцы ее непрестанно скользили по его телу, руками и ногами она все крепче обхватывала его. Джеф не мог насытиться ее щедрым, сладостным ртом, изгибом ее шеи у затылка, ароматом ее волос. Ее горячая грудь прижималась к его груди, огонь его поцелуев охватывал ее, стекая от горла вниз. Соски ее встрепенулись, напряглись под рубчатым хлопком, темно-розовые, они просвечивали под рубашкой, и Джеф зажал их губами, посасывая сквозь ткань; касания его теплого, влажного рта и прохладного дыхания необычайно взволновали Шелби.

–О,о!

Она закинула голову на подушки, выгибаясь под ним. Всем телом, трепеща от желания.

Джеф все эти долгие, опасные мгновения словно висел над пропастью, готовый вот-вот сорваться. Он бережно снял с нее трусики и маечку и привлек к себе, так чтобы они могли полностью почувствовать чудесную наготу друг друга.

Он поцеловал ее снова, ласкова откинув волосы с ее влажного лба. Откликаясь, Шелби шире раздвинула ноги под напором его твердых, мускулистых бедер. Стройное, гибкое тело Джефа казалось ей таким изумительным, как ни одна из скульптур, какие она когда-либо видела в музеях. Она ласкала его, не стыдясь и не смущаясь своей любви, ее руки скользили по всему его телу легкими, волнующими движениями и пробегая по спине к ягодицам, совершенным по форме, твердым, как мрамор. И он позволил ей найти его член, хотя сладостность ее прикосновения была почти мучительна, и Шелби направила его в свое тело, вздрогнув от первого болезненного толчка, но храбро, побуждая его проникнуть глубже.

Джеф закрыл глаза от острого, немыслимого наслаждения, целиком погружаясь в ее тугое, горячее лоно. Ее ногти впились в его спину, из губ, прижатых к его горлу, вылетали гортанные крики, ее крепкие, округлые груди, казалось, жгли его грудь. Каждый толчок, каждое проникновение в нее были самым прекрасным ощущением, какое он когда-либо испытывал в своей жизни. Он так много хотел дать ей этой ночью, но его предательская мужская плоть стремительно неслась к завершению, и когда оно пришло – в последнем, ослепительном взрыве, – Джефу казалось, что он умрет сейчас от наслаждения и восторга.

Сдавленные, первобытные крики, казалось, вырвались из самых глубин его существа, и Шелби знала, что никогда не забудет их. Она прижала к себе его содрогающееся тело – их пот смешался, сердца их стучали, как одно, – и поняла, что так привязывало друг к другу ее родителей в течение многих лет. Это были узы огня, последний, окончательный союз – соединение духа и плоти.

Джеф уткнулся лицом в ее шею, и она гладила его по волосам, что-то нашептывая, чувствуя, как по всему ее телу разливается теплая волна удовлетворения.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю