Текст книги "Дикий цветок"
Автор книги: Синтия Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
– А ты не думаешь, что он может быть здесь сегодня? Шелби отрицательно покачала головой:
– Нет! Его свадьба слишком скоро, и если бы он тосковал по Вайомингу, то уже пришел бы раньше. Мне кажется, он точно так же избегает воспоминаний обо мне, как я о нем.
Глаза ее заблестели, когда она добавила:
– Да так оно и лучше, Вив. Мое сердце разбилось бы, если бы я увидела его опять, а я и так уже достаточно страдала. Я хочу только, чтобы эти гастроли закончились, и мы вернулись домой.
Вивиан совсем не была уверена, что она хочет вернуться домой, если учесть ее поспешный отъезд как раз перед тем, как должны были обнаружить труп Барта. Она не была также уверена, что хочет уехать из Лондона. Чарльз Липтон-Лайенз дважды вывозил ее поужинать, в театр и в оперу; она провела с ним эти долгие, восхитительные, невинные вечера и с трудом удерживалась, чтобы не рассказать о нем Шелби. Та думала, что Вив, посещает какую-то престарелую тетушку, которая живет в Бэйсуотере.
– Этот костюм комичен, – воскликнула Шелби, поворачиваясь, чтобы Вивиан помогла ей застегнуть его сзади. – Может, Анни Оукли и могла в нем выступать, но…
– Ты выглядишь чудесно!
Вивиан протянула ей широкополую соломенную шляпу. Издалека до них донеслись первые такты «Звездного знамени», долетевшие до их палаточной деревушки.
– Нам лучше поспешить! Твой выход третий в программе!
Несколько раз, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Шелби огляделась, желая удостовериться, что Бен уже отнес на арену ее оружие и снаряжение. Она в последний раз глянула в зеркало, рассмеялась своему отражению и позволила Вивиан вытащить себя из палатки.
* * *
– Это очень мило с вашей стороны, что вы согласились сопровождать нас сегодня, Джеф, – заметил король Эдуард VII, когда все они рассаживались в королевской ложе. – Поскольку вы недавно вернулись с американского Запада, из окрестностей собственного городка Баффэло Билла, вы придадите всему этому празднеству оттенок подлинности.
– Это так необыкновенно, – откликнулась королева Александра. – В прошлый раз, когда мы были здесь, представление было удивительно красочным! А вы когда-нибудь уже видели их спектакли, леди Клементина?
– Нет еще.
Королева на минутку отвлеклась посмотреть, уселись ли ее внуки – принц Эдуард и принц Альберт, – оставив невесту Джефа наедине со своим раздражением.
Меньше всего Клементине хотелось, чтобы Джеф вспоминал о месяцах, проведенных им в Вайоминге. Для нее было совершенно очевидным, что это изменило его. Конечно, он и до своего отъезда не был счастлив, но по крайней мере, был остроумен и дерзок и любил, как она слышала, заниматься любовью. Со времени своего возвращения в Англию и особенно с тех пор, как он стал герцогом Эйлсбери, обычный для Джефа скучающий вид стал, казалось, еще резче, острее. Это не предвещало им счастливой семейной жизни… но когда леди Клементина поговорила об этом с Чарльзом Липтон-Лайензом, тот заверил ее, что Джеф со временем забудет о Вайоминге.
Американский посол и миссис Чоут сидели рядом с женихом и невестой и теперь наклонились к ним, чтобы побеседовать с Клементиной о свадьбе. Джеф был рад этому, так как он просто не мог вести себя, как подобает внимательному жениху. Слушая, как ковбойский оркестр заиграл нечто вроде увертюры, он ощущал мучительную тоску по всему, что он любил в Вайоминге. Ему больно было вспоминать о городке Коди, о перекати-поле, и Джеки Швубе, и о салуне Парселла, и о чудесных пейзажах по сторонам Саут-Форкроуд… и он по-прежнему старался не думать о Шелби. Когда она все-таки явилась в его памяти, незваная и обжигающе реальная, Джеф почувствовал злость – на судьбу, как он думал.
«Не надо мне было приходить. Не нужно было поддаваться на уговоры Мэнипенни, что так будет лучше для меня».
Когда оркестр играл «Звездное знамя», Джеф сжал кулаки, затем прижал их к своему напряженному телу. Он оделся этим утром с особой тщательностью – в костюм из мягкой серой шерсти, белоснежную рубашку и серовато-голубой жилет из рубчатого шелка. В воздухе чувствовалось приближение весны, особенно когда светило солнце, и Джеф не стал надевать пальто.
Оркестр продолжал играть, и Баффэло Билл внезапно вылетел на арену верхом на вороном жеребце. Публика взревела от восторга, а молодые принцы вскочили на ноги. Коди подъехал к королевской ложе и объявил своим громким и звучным голосом:
– Ваши величества, леди и джентльмены! Позвольте мне представить вам известнейшую в мире труппу «Лихие наездники»!
Король приподнял шляпу, приветствуя старого директора шоу, а американский посол объяснил:
– Быть может, вашим величествам не известно, что полковник Коди придумал термин «лихие наездники» за пять лет до того, как наш великий президент Рузвельт употребил его во времена кубинской войны, говоря о своей кавалерии.
Джеф наклонился вперед, сосредоточившись на зрелище, разворачивавшемся перед ним. Представление открылось великолепным парадом облаченных в цветастые одежды индейцев, ковбоев, гаучо, казаков, мексиканцев, арабов, а также солдат из армий всех стран мира верхом на лошадях. Они торжественно сделали круг вокруг арены, а оркестр играл, и принцы едва сдерживали свое возбуждение.
При виде ковбоев, в их стетсоновских шляпах и штанах из овечьей шерсти, с яркими платками, повязанными вокруг шеи, Джеф снова ощутил боль, тоскуя по той жизни, которую он оставил. Он чувствовал, как Клементина наблюдает за ним, и понимал, что должен взять ее за руку, чтобы успокоить, но не мог. Казалось, сердце его, открытое Шелби, замкнулось еще плотнее, когда он покинул ее. Он не мог даже притворяться.
– А теперь, многоуважаемая публика, я с удовольствием представляю вам новую участницу нашей труппы! – прокричал Коди, по-прежнему сидя в седле. – Она такая же милая и обаятельная, как наша любимица Анни Оукли. Так поприветствуем же от всей души нашего маленького Меткого Стрелка, Шелби Мэттьюз!
Джеф открыл рот, но не издал ни единого звука, ни даже вздоха. Ничто не могло бы выразить его чувств в эту минуту. Этого не могло быть… однако он собственными глазами увидел, как Шелби вприпрыжку выбежала на арену, беспечно помахивая своим винчестером. Она улыбалась своей широкой, очаровательной улыбкой так, словно выступала уже многие годы.
Глава семнадцатая
Радостное одобрение публики было подобно волне прилива, подхватившей Шелби, и она тотчас же откликнулась на него. В своем темно-синем с белой отделкой костюме, подчеркивавшем ее тонкую талию, перехваченную шелковым поясом, в синих обтягивающих рейтузах и таких же, им в тон, мягких туфельках, она была неотразима – очаровательное сочетание школьницы и юной, прекрасной женщины. Волосы Шелби волнами струились по плечам, переливаясь медью на солнце, а прелестное, живое личико под широкими полями шляпы никогда еще не было столь обворожительным.
Бэн Эйвери, в полном ковбойском облачении, появился на арене вслед за своей племянницей, держась на некотором расстоянии. Он радовался, что видит ее такой оживленной: она впервые выглядела по-настоящему счастливой, после того как Джеффри Уэстон уехал с ранчо «Саншайн» полгода тому назад. Стоя в ожидании у стола, накрытого лековым полотнищем, с разложенными на нем винтовками, ружьями и другим реквизитом, Бен посмотрел на королевскую ложу, украшенную американским и английским флагами. Было нетрудно узнать сидевшего в ней короля, с его бородкой клинышком… и, разумеется, там был Джеф – в точности, как и предсказывала Вивиан. Он напоминал Бену насторожившегося льва; хотя он был наполовину в тени, невозможно было ошибиться, видя этот разворот плеч и янтарный блеск волос.
Шелби чуть не рассмеялась, отбегал назад, к своему дяде.
– Все будет хорошо! – радостно шепнула она. – Я чувствую!
Они решили показать сегодня более легкие трюки, а потом уже продемонстрировать другие, более сложные, когда она почувствует уверенность в себе. Шелби начала с обычной стрельбы из винтовки, затем поразила публику, подбросив высоко в воздух стеклянный шарик, мгновенно прицелившись и сбив его метким выстрелом. Им устроили такую овацию, что Бен даже подумал, не остановиться ли им на этом.
Они выполнили множество разных трюков. Бен подбрасывал тарелочки, и Шелби сбивала их: сначала одну, потом две и наконец сразу три одновременно. Она стояла спиной, когда Бен их подбрасывал, затем поворачивалась и стреляла. Они перешли к более сложным трюкам, один из которых заключался в том, что Шелби ложилась спиной на стул и стреляла по шарику, который Бен раскачивал взад-вперед на бечевке.
Под конец она попыталась исполнить один из знаменитых номеров Анни Оукли – с зеркалом. Для того чтобы внести в него что-то новое, Шелби держала маленькое зеркальце в левой руке и, положив винтовку на плечо, целилась себе за спину, держа правую руку на спуске. Бен встал на табурет футах в пятидесяти от нее, подняв червонного туза высоко в воздух. Затем, используя только зеркальце, чтобы прицелиться, Шелби выстрелила назад – и ничего не случилось. Толпа застыла в молчании, точно они были не на арене, а в церкви.
Шелби набрала в грудь побольше воздуху, медленно выдохнула, прицелилась еще раз, плавно нажала на спуск – и карта вылетела из руки Бена.
Оркестр заиграл «Тем прекрасным давним летом», и Шелби положила свою дымящуюся винтовку на стол и послала воздушный поцелуй публике, которая уже вскочила на ноги. Затем, когда восторженные крики зрителей слились с быстрой мелодией песенки, она, придерживая одной рукой шляпу, побежала через площадку, остановилась, чтобы еще раз задорно подмигнуть публике и улыбнуться через плечо, прежде чем исчезнуть за белым холстом занавеса.
Сердце Шелби колотилось, как сумасшедшее. Джонни Бейкер, прославленный стрелок, проработавший в шоу в течение двадцати лет, бросился к ней и пожал руку.
– Все хорошо, Шелби! Они любят тебя!
Толпа была вынуждена прекратить овацию, так как начался следующий номер. Вереница крытых повозок – из тех, что увозили столь многих пионеров на Запад – выехала на арену. В программе сообщалось, что «на них будет совершено нападение кровожадных индейцев, которых в свою очередь разобьет наголову Баффэло Билл со своими парнями и ковбоями». Было так шумно, что Шелби приходилось кричать, чтобы ее услышали.
– Я знаю, что мои таланты ничто по сравнению с вашими. Джонни, и я еще не слишком уверена в себе. Поэтому-то полковник Коди и посоветовал мне поиграть с публикой.
Теперь, когда все было позади, ей было немного неловко за собственное выступление.
– Если бы здесь была, сама Анни Оукли и им было бы с кем сравнивать, меня освистали бы и прогнали с арены!
– Чепуха. У вас данные звезды, а это значит больше, чем вы думаете!
Невысокого роста, Бейкер, когда говорил, мог смотреть ей прямо в глаза.
– И вы правильно сделали, что не пытались выполнить ничего особенно трудного при первом выходе. Не торопитесь, играйте с ними – и все будет отлично!
Вивиан тоже ждала, чтобы поздравить свою подругу, и Бен подошел к ним, когда убрал оружие. За сценой толпились сотни исполнителей и лошадей, так что легко было потеряться. Бену все-таки легче было найти Шелби и Вив, чем им его, так как они были чуть ли не единственными женщинами во всей труппе.
– Шел! – рявкнул он, хватая ее сзади за юбку. – Не вздумай возвращаться в палатку: полковник Коди говорит, ты должна быть поблизости, чтобы встретиться с королем и королевой, когда представление окончится.
– Что? Но, дядя Бен, ты ведь пойдешь со мной, правда?
– Не-ет, меня не приглашали.
– Но что я скажу? – жалобно воскликнула Шелби. – Это ужасно!
Вождь Железный Коготь, дожидавшийся неподалеку сидя верхом на лошади, пока индейцы готовились к нападению, хмыкнул, увидев ее растерянное личико:
– Шелби не побоялась выбить выстрелом карту из руки дяди, но дрожит при мысли о том, чтобы пожать руку обыкновенному человеку!
Пока все вокруг хохотали, Вивиан оттащила Бена Эйвери в сторонку, чтобы сказать ему словечко наедине.
– Неважно, пригласили вас или нет. Разве вы не видите? Вы должны пойти с ней. Шелби может ускользнуть и избежать встречи или лишиться чувств, когда увидит его! В любом случае вы должны отвлечь эту ужасную женщину, с которой обручен Джеф, так чтобы они с Шелби могли хотя бы поздороваться друг с другом!
– Отвлечь ее! – прошипел Бен. – Как же я могу это сделать?
– Ну, ну, не хнычьте, Бога ради! Я слышала из очень надежных источников, что леди Клементина обожает лошадей. Почему бы вам не предложить давать ей уроки верховой езды в Гайд-Парке? Пусть приходит туда вместе с друзьями.
– Может, мне и плату с них брать? Вивиан не могла удержаться от смеха.
– Почему бы и нет?
* * *
Принцы непременно хотели посетить «Индейскую деревню» и встретиться с ковбоями, но прежде они должны были постоять спокойно, пока их дедушка и бабушка принимали звезд шоу «Дикий Запад».
С той минуты как он услышал имя Шелби, Джеф потерял дар речи; в душе его смешались потрясение и восторг – и… ужас. Как же они встретятся в присутствии не только королевской семьи, но и женщины, на которой он должен был жениться менее чем через две недели?
Он встал подальше от короля Эдуарда, и поскольку его величество представлял собой весьма значительную фигуру, Джеф мог остаться почти незамеченным, если бы захотел. К несчастью, он не мог сделаться невидимым.
Уилльям Ф. Коди появился первым, и король с королевой приветствовали его, вспоминая о первом представлении «Дикого Запада», на котором они были с королевой Викторией в 1887 году.
– Не правда ли, это был великий день? – подхватил Баффэло Билл. – Это был высший взлет в истории нашего шоу! Присутствовали четыре короля – Греции, Саксонии, Бельгии и Дании, и я всех их пригласил прокатиться в дэд-вудском дилижансе!
Король Эдурад кивнул:
– Да, а я, тогда еще просто принц Уэльский, сидел рядом с вами, когда вы правили. Я примостился на верхотуре, и меня качало и встряхивало на каждой рытвине или повороте: думаю, я пережил гораздо более захватывающие минуты, чем монархи внутри!
– А вы помните, что вы сказали мне потом?
– Да, я сказал, что у вас великолепные карты для покера – четыре короля!
Последовавший за этим смех, казалось, разрядил обстановку, и не только король с королевой, но и артисты почувствовали себя свободнее. Они подходили один за другим – ковбои и скауты, солдаты различных армий, индейцы во всем своем облачении, которое было на них в различных эпизодах шоу, и все остальные звезды, – снимая свои шляпы, каски и головные уборы, здороваясь с королевской семьей.
Король Эдурад был особенно рад видеть Джонни Бейкера, так как они с ним тоже встречались в 1887 году. Мужчины крепко пожали друг другу руки, монарх осыпал комплиментами американца, потом заметил:
– Мне не хватало Анни Оукли в сегодняшнем представлении, но эта новая девчушка, безусловно, восполняет своим обаянием то, чего ей недостает в умении. Я нахожу, что она просто очаровательна!
– Да, правда, – откликнулась королева.
Джонни заявил, что он полностью с этим согласен.
– Где эта маленькая волшебница?
При всей своей дерзости и отваге на арене, Шелби побелела, когда услышала, что ей придется встретиться с их величествами.
Откинувшись назад, Джонни вертел головой, пока не разглядел Шелби и Бена, смущенно переминавшихся, в самом конце очереди.
– Идите сюда, вы оба! Сам король хочет видеть тебя, Шелби!
Джеф подумал, что сердце сейчас выпрыгнет у него из груди, когда он увидел, как Шелби подходит к ним, такая хрупкая, беззащитная. Он еле удержался, чтобы не шагнуть вперед и не коснуться ее, но, так как по одну его сторону стоял король, а по другую – Клементина, он, напротив, отступил чуть-чуть назад.
Она была ослепительна – более прелестная, изящная и дерзкая, чем когда-либо. Все смотрели, как она проходит, и леди Клементина тоже, и Джеф почувствовал прилив гордости. Это ее выступление в шоу «Дикий Запад» была вызывающе-дерзким, но Шелби провела его с необычайным изяществом, и вокруг уже толпились репортеры и фотографы, стремясь запечатлеть ее встречу с королем и королевой.
Эдуард VII представил Шелби своей супруге Александре, а Джеф в это время жал руку Джонни Бейкеру. Понимая, что они с Шелби в любую минуту могут столкнуться лицом к лицу, Джеф посмотрел на Бена и с удивлением обнаружил, что тот смотрит прямо на него все понимающими глазами. Можно было подумать, что простодушный Бен подстроил эту неловкую ситуацию!
Король звучным голосом произнес:
– А теперь, мисс Мэттьюз, вы должны познакомиться с герцогом Эйлсбери, – и в ту же минуту он всем своим крупным телом повернулся, и Джеф оказался полностью на виду.
Если Шелби и была потрясена, то не показала этого, – она лишь на секунду запнулась, и глаза ее взволнованно вспыхнули. Когда руки их встретились, Шелби чуть прикусила зубами свою полную нижнюю губку, и Джеф почувствовал, как сам он вдруг резко втянул в себя воздух. Точно молния вспыхнула между их соприкоснувшимися пальцами, полыхнув в их глазах.
– Добрый вечер, мисс Мэттьюз, – выговорил, он наконец. – Не могу выразить, какое впечатление произвело на меня ваше выступление.
– Правда, ваша светлость?
Шелби казалось, будто ее сбивает с ног ураганным ветром. Его близость действовала на нее еще сильнее, чем раньше, и она едва могла дышать, не в силах вымолвить ни слова. Почему никто не предупредил ее, чтобы она могла избежать этой минуты? Так мучительно было вновь разжигать огонь в своем сердце, зная, что из этого ничего не может выйти. Лучше было бы совсем не встречаться с ним, чем касаться его руки и смотреть ему в глаза и мечтать еще хотя бы об одном объятии, об одном самозабвенном поцелуе, об одном мгновении, когда они могли бы посмеяться и порадоваться вдвоем…
Все эти мысли и чувства промелькнули в ней в считанные секунды, но Клементине достаточно было одного взгляда, чтобы возбудить ее подозрения.
– Джеффри, – вкрадчиво заговорила она, – а вы не встречались с мисс Мэттьюз раньше? Может быть, в Вайоминге?
Прежде чем кто-либо из них успел собраться с мыслями, чтобы ответить, Бен Эйвери вмешался, протиснувшись мимо племянницы и склонившись в поклоне перед леди Клем.
– Надеюсь, вы простите мне мое вторжение, миледи, но мне нужно кое о чем поговорить с вами.
Со шляпой в руке, Бен улыбнулся ей своей мальчишеской улыбкой, показывая так редко появлявшиеся на его щеках ямочки.
– Меня зовут Бенджамин Франклин Эйвери, и я тренер и… менеджер мисс Мэттьюз.
– Вот как? Приятно познакомиться с вами, мистер Эйвери.
Она очаровательно вспыхнула под его откровенным мужским взглядом.
– Вы мастерски исполняли вашу роль во время представления, сэр.
– Разрешите мне сделать вам ответный комплимент, миледи! Я слышал, вы первоклассная наездница, и хотел бы надеяться, что мне удастся самому убедиться в этом. Я даю уроки западного стиля верховой езды, в Гайд-Парке начиная с завтрашнего дня, и одна из моих учениц сказала мне, что это могло бы заинтересовать вас.
– Вот как? Кто же это?
Бен не колебался ни секунды.
– Должен признаться, у меня плохая память на имена, помню только, что она графиня. Она сказала, что вы так великолепно сидите в седле, как ни одна другая женщина в Лондоне.
Вне себя от гордости, леди Клем решила, что было бы весьма интересно научиться ездить верхом на западный манер, и согласилась прийти на первое занятие с Беном Эйвери на следующее утро, в девять. Снова повернувшись к Джефу и ожидая, что он все еще глазеет на эту американскую девчонку, Клементина обнаружила, что все уже отправились осматривать «Индейскую деревню».
Бен, помахав ей на прощание, догнал Шелби и Джонни Бейкера, которые были заняты разговором с необыкновенно возбужденными юными принцами. Джеф поджидал Клементину. Он прислонился к трибуне, отойдя в сторонку, и когда она подошла, насмешливо приподнял брови:
– Мистер Эйвери, кажется, не на шутку увлекся вами, Клемми.
– Он был очень любезен. – Бледное личико англичанки ярко пылало.
– Я уже почти забыла, что мужчина может вести себя со мной как с привлекательной женщиной.
– Что ж, – Джеф старательно изображал скуку, тогда как на самом деле ему хотелось улыбаться от счастья, – не думаю, чтобы я мог запретить, вам встречаться с ним. Уроки верховой езды – это, пожалуй, вполне невинное занятие.
– Я и не думала спрашивать у вас разрешения!
– Вы не слишком рассердитесь, если мы уедем сейчас? – Он зевнул. – Мне кажется, с меня пока довольно «Дикого Запада». Воспроизведение битвы при Сан-Хуан-Хилл так утомило меня, что мне уже ничего не надо, кроме ванны и нескольких часов сна.
– По правде говоря, я бы тоже отдохнула сегодня. Завтра рано утром мне нужно уже быть в Гайд-Парке.
Когда они вместе уходили, Джеф чувствовал, как в его сердце, в котором раньше была пустота, бьется горячая радость.
В эту минуту Шелби обернулась – как раз когда Джеф украдкой бросил взгляд через свое широкое плечо. Сердце ее все еще отчаянно билось после их встречи. Это было безумие – ведь все переменилось в их жизни, и блаженство неизбежно должно было превратиться в страдание, но в эту минуту Шелби купалась в нем.
Джеф и леди Клементина пошли по направлению к улице, а Шелби с остальными повернула к дальнему краю арены, оказавшись почти у самой «Индейской деревни». Она поотстала, пропустив других вперед, и подождала, пока не удостоверилась, что никто не смотрит на нее. Тогда она разжала руку – там была крохотная записка, которую Джеф передал ей несколько минут назад.
Стоя в одиночестве, в вихре пыли, завивавшейся вокруг нее, Шелби развернула бумажку, почти теряя сознание от волнения. Она с трудом разобрала слова: «Приходите на Варвик-рд, в 10 веч. – Дж.»
Было безумием откликнуться на его просьбу.
И было безумием сознавать, что любовь к нему по-прежнему горит в ней, еще более жгучая и всепоглощающая, чем прежде.
* * *
Маленькая, элегантная карета поджидала на Варвикроуд, когда Шелби вышла из-за угла тем же вечером, около десяти часов. Она тотчас же подъехала к ней, и величественный кучер произнес:
– Мисс Мэттьюз? Его светлость прислал меня за вами.
Когда она кивнула, он поспешно слез с козел, спустил лесенку и придержал для нее дверцу. Чувствуя себя так, точно она во сне перенеслась в другой век, Шелби устроилась в обитой изнутри стеганой кожей карете и с удивлением огляделась, когда колеса застучали, и карета покатила в ночь.
Куда он везет ее – в дом Джефа? Всевозможные варианты их встречи мелькали в ее мозгу, пока она одевалась, но даже Вивиан согласилась, что поздний час свидания, похоже, исключает какие-либо намеки на приличие. Шелби все-таки решила пойти. Как она могла отказаться? Вивиан и даже дядя Бен тоже уговаривали ее, напоминая ей об истинной, пусть и невысказанной, причине ее приезда в Лондон. Она должна увидеть Джефа и еще раз поговорить с ним, даже если это окажется только прощанием.
Когда после полудня в их походную деревушку прибыл лакей с коробками, адресованными Шелби, она посоветовалась с Вивиан, прилично ли ей будет надеть то, что прислал ей Джеф. Они открыли коробки, и прелестнейшее платье, пелерина и все необходимое к ним раскинулось на походной кровати Шелби. Вивиан решила, что Джеф прислал всю эту одежду для того, чтобы Шелби была в ней там, куда он задумал отвезти ее вечером, поэтому надеть ее будет вполне разумно, а вовсе не неприлично.
Теперь, оглядывая платье, вскипавшее пеной бесценных кремовых кружев и чудесного золотистого шелка, и нарядную пелерину, отделанную по краям мехом, ласкавшим ее горло, Шелби гадала, что ждет ее впереди этой ночью…
Весь Лондон, казалось, что-то праздновал. Огни мерцали в сгущавшемся тумане, и улицы были заполнены экипажами и автомобилями с их оживленными пассажирами. Время от времени Шелби замечала изгибы Темзы, укрытой пеленой тумана. Ей показалось, что они въехали в самые населенные районы Мейфера. Может быть, это был Стрэнд? В конце концов, экипаж остановился перед величественным зданием, в котором Шелби узнала отель «Савой». Даже с улицы видны были сверкающие люстры и слышен смех хорошо одетых людей внутри.
«Я чувствую себя как Золушка, приехавшая на бал», – подумала она с усмешкой. Кучер помог ей выйти из кареты, и одетый в униформу швейцар тотчас же оказался рядом с ней.
– Не будете ли вы так добры, проследовать за мной, миледи? – спросил он, приветливо улыбаясь. Шелби была благодарна ему за это, так как опасалась, что ее примут за женщину легкого поведения, приехавшую на тайное свидание с аристократом, который вот-вот должен жениться на другой. «А разве это не так? – шепнул ехидный голосок у нее внутри. – Твой принц далее не хочет, чтобы его увидели в твоем обществе, Золушка!»
– Доброй ночи, мисс! – сказал кучер, когда она направилась к парадному входу в «Савой».
Шелби помахала ему; голова ее слегка кружилась. Очутившись, в просторном, украшенном фресками и мрамором вестибюле, она постаралась не смотреть на все это великолепие, потоки электрического света, лившиеся из бесчисленных люстр, и разодетую толпу, входившую в зал ресторана как раз впереди нее. Несомненно, эти богатые, как крезы, мужчины и очаровательные женщины принадлежали к высшему свету, и Шелби жалела, что не осмеливается расспросить о них у швейцара.
По меньшей мере, двое мужчин из этого избранного общества подняли свои монокли, чтобы бросить на нее оценивающий взгляд, когда она проходила мимо них, шурша шелковыми юбками. Несмотря на мучительный, изогнутый по последней моде корсет, который она совершенно не признавала в своем повседневном гардеробе, Шелби сегодня вечером чувствовала себя прекрасно. Она взглянула на себя в зеркало рядом с лифтом, заметив, как сверкают ее рыжеватые волосы в электрическом свете, какая матовая, нежная у нее кожа, как хорош ее высокий лоб и четко очерченные скулы, и полный, широкий рот.
Сердце ее снова учащенно забилось, а ладони стали влажными, когда она, вслед за швейцаром выйдя из лифта, прошла в конец роскошного коридора. Остановившись перед нишей с украшенной золоченым бордюром дверью, он еще раз ободряюще улыбнулся Шелби.
– Я оставлю вас тут, миледи.
Он поклонился, повернулся и бесшумно исчез в лифте.
Она сделала одно из своих упражнений для дыхания, но сердце ее забилось, кажется, еще сильнее. К тому же она так страстно желала увидеть Джефа, хотя бы только на одну ночь…
Дверь распахнулась, прежде чем Шелби успела постучать, и они стояли лицом к лицу, одни, наконец. Глаза его расширились при виде ее, потом взгляд их стал мягче, нежнее.
– Боже милостивый, ты только взгляни на себя! Моя шалунишка – принцесса!
Когда он взял ее за руку и провел в комнату, Шелби отчаянно захотелось тотчас же упасть в его объятия.
– Ох, Джеф… я так рада видеть тебя!
Казалось роскошью иметь возможность с упоением смотреть на него, не опасаясь привлечь к себе чье-либо внимание. Одетый в темно-синие брюки, которые подчеркивали все линии его гибкой фигуры, белую крахмальную рубашку, расстегнутую у ворота, с сапфировыми запонками на манжетах, Джеф был красив, как никогда, и еще более элегантен. Но тут Шелби заметила легкие морщинки, которые глубже прорезались в уголках его глаз, и чуть запавшие щеки.
– Джеф, ты становишься, похож на распутника! – ласково сказала она.
– А что тебе известно о распутниках, малышка?
– Только то, что я читала в романах… пока не встретила тебя!
– Иди сюда, поближе к свету, чтобы я мог разглядеть тебя получше.
Он сказал это легко, нарочито небрежно, но Джеф не мог скрыть волнения в своих глазах. Он взял ее накидку и вывел на середину громадной, великолепной гостиной, где языки пламени взлетали и потрескивали в резном мраморном камине. Держа ее маленькие ручки в своих, он пробормотал:
– О Боже, я так скучал по тебе!
Ее защитные барьеры рассыпались, исчезли. Кому он нужен, здравый смысл, когда ты любишь? Переполнявшая ее любовь к Джефу была для нее единственной реальностью – такая же мощная, всепоглощающая, какой она была в том более простом и чистом мире ранчо «Саншайн», – и она казалась ей сильнее всего остального… высокого титула Джефа, его обручения или даже существования леди Клементины Бич.
– Я тоже скучала по тебе.
На глазах у нее и в ее голосе были слезы. Ей пришлось закусить губы, чтобы сдержать нахлынувшие на нее чувства, и это – неведомо для нее самой – сделало ее личико еще более очаровательным. Внутренний голос, похожий на голос бабушки Энни, шепнул предостерегающе: «Неужели ты падешь так низко, что позволишь ему разодеть себя, как куколку, и забавляться с тобою на досуге, втайне от всех?» Взгляд его обжигал ее матовую шею и плечи.
– Ты выглядишь восхитительно, Шелби, но, признаюсь, мне больше нравится тот шалунишка в ковбойских брюках и высоких сапогах.
– Эти дурацкие корсеты, портят естественные формы тела, – заметила она. – Тебе не кажется? Я выгляжу в нем, как грудастая голубка.
– Ну, уж нет, – пробормотал он с натянутой улыбкой. – Во всяком случае, я не думаю, чтобы твое тело нуждалось в каких-либо изменениях. Оно прекрасно такое, каким создал его Бог.
Она знала, что он думает о той маечке в рубчик, которая была на ней в ночь их безудержной, самозабвенной любви на ранчо. Она вспыхнула и пробормотала:
– А своей благовоспитанной невесте ты тоже говоришь такие вещи?
Джеф слегка отклонился назад:
– Нет, не говорю. И я не в восторге от ее лица или фигуры… и даже от ее манер.
– Тогда ты не должен жениться на ней!
Он отвел глаза.
– Хотел бы я, чтобы это было так просто.
Шелби чувствовала – несмотря на то, что когда-то говорила, как ей претит образ жизни английской аристократии, – она привыкла бы к нему, если бы Джеф попросил ее об этом. Неужели она упустила свое счастье в Вайоминге, цепляясь за надежду, что сможет уговорить Джефа остаться с ней, или она ничего уже не могла поделать, когда пришла эта телеграмма о болезни его отца?
– Что означает это все? – Шелби и сама удивилась, с какой горячностью прозвучал ее голос. – Зачем ты прислал мне все эти роскошные наряды и привез меня в это… прибежище разврата?
Она обвела рукой изысканно обставленную гостиную с видом на залитую лунным светом Темзу и с ее толстыми, пушистыми коврами и палевыми стенами с резными алебастровыми украшениями. Когда взгляд ее остановился на створках дверей в противоположном конце комнаты, Шелби ринулась и распахнула их, взмахнув юбками.
–Ага!
Она указала на великолепную, розового дерева, кровать с изогнутыми спинками, украшенными резными рельефами из виноградных гроздьев и фруктов. Волны расшитых подушек вздымались над кремовым покрывалом в изголовье, а лампы по сторонам, на ночных столиках, светили мягко, зазывно.
– Вы не могли бы вести себя более предусмотрительно… или оскорбительно, ваша светлость! Не знаю, за кого вы меня принимаете, но я знаю, что вы – повеса!
