Текст книги "Как разрушить мою подростковую жизнь (ЛП)"

Автор книги: Симона Элькелес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 14

Я люблю слушать еврейские молитвы. Я не знаю, о чем они, но слушая кантора и прихожан, поющих вместе, мне хочется петь вместе с ними.

Ладно, признаю, Нейтан удивил меня. Я никогда не предполагала, что парень предприимчив и сумасброден, и осмелится поцеловать меня в кафетерии, да еще объявить, что мы будем вместе на балу в честь дня Святого Валентина.

Сейчас все ребята в школе шепчутся о нас: за нашими спинами, перед нами и вокруг меня.

Они с замиранием сердца ждут новой кровавой драки между Эми и Нейтаном.

Я не позволю этому случиться.

Так что после школы я поехала домой на такси, а не на автобусе. Если Нейтан без зазрения совести поцеловал меня на глазах у половины школы, то что же он выкинет, пока мы едем домой в автобусе?

После того, как я погуляла с Муттом, я отправилась в Perk Me Up! Насыщенные ароматы кофе подарили мне новый прилив сил, и мое настроение улучшилось. Мне даже не нужно пить кофе, чтобы получить кофеин.

Мария протянула мне фартук, и я сразу же приступила к своим обязанностям: я протерла столы и приняла заказы, стараясь лучезарно улыбаться всем клиентам. «Показывай зубы, когда улыбаешься», – сказала Мария на прошлой неделе.

Ага, пытаюсь.

Моя обворожительная улыбка сползла с лица, когда Нейтан вошел в кафе. У него на спине висел рюкзак, который я не замечала раньше, а на рубашке красовалось большое пятно от соуса «Тысяча островов». Не думаю, что это пятно можно вывести.

– Прости, – сказал он, подойдя к стойке. К моему несчастью за ним никого не было.

Мария стояла рядом, наблюдая за мной.

Я проигнорировала извинение Нейтана и вместо этого спросила:

– Добро пожаловать в Perk Me Up! Могу я принять ваш заказ, сэр?

– Да ладно, Барби. Ты поцеловала меня вчера. Почему сегодня я стал плохим, когда поцеловал тебя?

– Ты поцеловала его? – спросила Мария.

Я повернулась к ней.

– Я поцеловала его, чтобы он перестал меня ненавидеть.

Мария удивленно вскинула брови.

– Ты целуешь всех, кто тебя ненавидит?

– Я не ненавижу ее, – вмешался в наш разговор Нейтан.

– О, серьезно? – с сарказмом спросила я, уперев руки в бока. – Тогда почему ты называешь меня Барби? И почему ты не ответил на поцелуй вчера в лифте, а сегодня целуешь как ни в чем не бывало на глазах у все школы?

– Я должен был доказать мою позицию.

– Доказать, что ты не гей? Не такой уж ты милашка, чтобы быть геем.

Нейтан улыбнулся.

– Ты шутишь? Ты самая стереотипная, бесчувственная и несносная девушка, которую я когда-либо встречал.

– Вот это обидно, – я скрестила руки на груди.

– Это точно, – вмешалась Мария. – Эми груба, но она золотая девочка.

– Ох, ты такая милая, Мария, – сказала я, обнимая ее.

Нейтан уставился на меня.

– Она думает, что я придурок, потому что ношу старую одежду и очки.

– Он считает меня стервой, потому что я говорю вслух все то, что думает каждый.

– Знаете, что я думаю? – спросила Мария, подойдя ближе к стойке.

– Что? – одновременно спросили мы с Нейтаном.

– Я думаю, что вы нравитесь друг другу.

Я закатила глаза, а Нейтан передернулся, словно я противна ему.

– Не-а, – возразил он.

– Совершенно нет. К тому же у меня есть Эйви. А у него Баки.

– Бики.

– Какая разница.

– Да, – уверенно сказала Мария, направившись в кладовую. Можно подумать, она знает все, что происходит. – Вы, ребята, определенно нравитесь друг другу.

Нейтан засмеялся.

– Не смешно, – ответила я. Все больше посетителей заходят в кафе, поэтому это мой шанс сказать Нейтану: – Пожалуйста, заказывай или уходи, чтобы я смогла обслужить кого-то еще.

– Зеленый чай со льдом и без сахара, – сказал он, привлекая мое внимание.

Когда он заплатил, я развернулась, чтобы сделать его скучный напиток.

– Не плюй в мой чай, – негромко сказал Нейтан, чтобы услышать его могла только я.

Больно надо.

Отдав ему напиток, я сосредоточилась на других посетителях.

Время пролетело незаметно. Все это время я готовила напитки, протирала столики и игнорировала Нейтана, сидящего за ноутбуком в уголке. Увидев папу, я облегченно вздохнула. Сегодня он был одет в темные джинсы и черную рубашку.

Я убедила его отрастить волосы, чтобы он выглядел симпатичным и крутым папой, но потребуется еще два месяца, чтобы привить ему вкус к модной одежде.

– Привет, Аба.

Клянусь, Нейтан искоса посматривает на нас.

– Как школа? – спросил папа. Я взглянула на Нейтана.

Сейчас он пытается притвориться, что читает статьи в Интернете, но на самом деле он ничего не делает. Интересно, как он поведет себя, если я расскажу папе о произошедшем в кафетерии.

– Нормально. А ты как?

Папа поцеловал меня в макушку.

– Готовился к презентации в Вашингтоне. Ты готова?

– Ага.

– Отлично. Куда идем?

Я взяла папу под руку, и мы осмелились выйти на морозный воздух.

– Доверься мне, – сказала я, ведя его вниз по улице.

Я покрепче прижалась к нему, пытаясь согреться о его теплую одежду.

– Мне очень жаль, что я вчера накричала на тебя. Я просто хочу, чтобы ты была счастлив.

– Мне тоже очень жаль. Ты же не записывала меня больше на свидания?

– Мы пришли, – сказала я, когда мы повернули на Дубовую улицу, на которой расположились дизайнерские магазинчики и высококлассные салоны красоты. Я подтолкнула его к местечку под названием Sheer-Ahz. Я намеренно не сказала ему о том, что в последнюю минуту записала его еще на одно свидание.

– Ты хочешь подстричься? – спросил папа, когда понял, что Sheer-Ahz – это салон красоты.

– Не-а.

Он резко остановился.

– Почему же салон красоты?

Смотря на папу, я лучезарно улыбнулась ему, будто клиенту Perk me up!

– Мы идем на маникюр.

– Ты хочешь сказать, ты идешь на маникюр.

– Нет. Ты все прекрасно расслышал, Аба.

– Мужчины не делают маникюр.

– Ты никогда не слышал о метросексуалах?

Мой папа покачал головой.

– Нет. И уж поверь мне, я не хочу быть одним из них.

– Не ты ли говорил, что сегодня я могу выбрать место, куда нам сходить?

– Да, но…

Я повернулась к папе, к одному из людей, который терпит и любит меня, не смотря ни на что. Мой папа старается быть храбрым и ничего не бояться, но я нашла его слабость… ухоженные ногти. Пожалуйста.

– Я хочу так провести время. Мои ногти слоятся и быстро ломаются. Это прекрасная возможность укрепить узы папы и дочки.

– Не можем ли мы укрепить семейные узы, играя в футбол или занимаясь чем-то другим?

– Я не играю в футбол. Я люблю маникюр, – я потянула его к стойке администрации. – Мы записались на маникюр, – проинформировала я девушку. – Эми и Рон Барак.

Не колеблясь, она вбила наши имена в компьютер, потом что-то написала на двух бумажках и отдала нам.

– В комнате медитации вы можете выпить холодные напитки, пока ожидаете своей очереди.

Мой папа повернулся ко мне и спросил своим глубоким, мужественным голосом:

– Комната медитации? – кажется, будто его голос звучал намного глубже, чем обычно.

Как только мы зашли в комнату с нежно-белыми стенами, где горели свечи, и играла расслабляющая музыка, он занервничал. Не думаю, что израильский командир в отставке хоть раз был в подобном месте. Наверное, он намного комфортней чувствует себя в пустыне. Или в зоне боевых действий.

В комнате больше нет мужчин, только девушка в махровом халате.

Уверена, под ним у нее ничего нет. Она читает один из бесплатных журналов и не обращает на нас ни малейшего внимания.

– Присядь, – сказала я папе, садясь в мягкое и пушистое кресло кремового цвета. Я вздохнула в такт медленной музыки.

– Предпочитаю стоять, – сухо ответил он.

Я закрыла глаза, витая в своих мыслях.

– Как хочешь.

Несколько минут спустя нас позвали две женщины в белых длинных халатах.

– Рон и Эми Барак.

– Это мы, – сказал папа, хрустнув костяшками. От неожиданного звука я подпрыгнула, а все присутствующие в комнате внимательно на него посмотрели.

Очень мило, папочка.

Когда мы сели рядом друг с другом, мастер положила руки папы в маленькую ванночку с мыльной водой.

– Я не хочу цветные ногти, – сразу же сказал папа женщине.

Мне хочется застонать. Он действительно думает, что ему покрасят ногти в красный или в ярко-розовый цвет?

– Аба, мужчинам ногти красят прозрачным или телесным цветом.

– Ох, ладно… наверно.

Серьезно, стоит мужчину вытащить из привычной зоны комфорта, как он сразу же чувствует себя не в своей тарелке. Мой мастер по маникюру, Сия, массажировала мои запястья, ладони и пальцы до тех пор, пока они не превратились в желе от ее умелых прикосновений.

– Моя дочь привела меня сюда, – сказал папа женщинам, но в то же время он сказал это громко, чтобы все в салоне смогли его услышать. Вперед, мужчины! Да, покажите все женщинам, что вы воинственны и сильны! Уж увольте.

– Аба, у тебя мозоли и потрескавшаяся от сухости кожа. Клянусь, ты выглядишь как динозавр. Ведь правда, Сия? Полюбуйся на его руки.

Сия бессовестно уклонялась от ответа, бросив мимолетный взгляд на папины руки. Сладко улыбнувшись ему, она продолжила колдовать над моими руками.

Я сразу же заметила, когда мастерица начала массажировать папе руки, потому как его плечи впервые за все то время, что мы пробыли здесь, расслабленно опустились...

Его волосы начали виться из-за влажности, придавая ему более молодой и ранимый вид. Интересно, он хоть когда-нибудь был не уверен в себе?

Прошел ли он подростком через неуклюжий период или же он был сильным, мужественным и уверенным в себе с самого рождения?

Отец похож на жителя Ближнего Востока благодаря темно-оливковому цвету лица, темными чертами и сильно высеченным носом. Если бы он был незнакомцем, я бы и не подумала, что он еврей. Интересно, хотел ли он когда-нибудь быть другим?

Я никогда не думала, что захочу относится к какой-либо религии, но теперь все иначе. Быть еврейкой – не мой выбор, это часть меня. Часть, о которой я недавно узнала, но она важна для меня.

– После того, как я совершу переход, я хочу бат-мицву, – сказал я отцу, привлекая его внимание.

– И большую вечеринку?

Немного подумав, я решила, что не хочу устраивать большую вечеринку.

– Я хочу, чтобы Джессика и еще пара друзей пришли после церемонии. И мама с Марком. Если это не заденет тебя.

– Все хорошо. На самом деле, это здорово.

Он пристально наблюдал за тем, как ему удаляли кутикулу, укрепляли ногти, а после придали им форму. Думаю, он наслаждается этим так же, как и я, но я не уверена, что мой «мачо» отец когда-либо признает это.

Я выбрала французский, а он легкий, едва заметный маникюр.

Когда нам покрасили ногти, мастера положили наши руки под ультрафиалетовую лампу, чтобы лак быстрей высох.

Я положила руки под лампу, а отец взял свою и начал рассматривать.

– Лучше положи ее, пока не случилось что-нибудь плохое, – прошептала я.

– Перед тем, как сложить свои руки под чем-то, я бы хотел узнать об этой штуковине побольше. Не будь такой доверчивой, Эми, – посоветовал он, перейдя в режим «Внутренней Безопасности».

Я хихикнула.

– Конечно. Специалисты по маникюру – наши враги. Бойся их. Бойся их до чертиков.

Он поставил лампу на стол, но до сих пор не поднес ладони к флуоресцентному синему свету.

– Давай поговорим об Эйви, – начал он, отказываясь класть ногти под лучи.

– Зачем?

Он пожал плечами.

– Просто хочу узнать об этой стадии твоей жизни.

– Пап, слово «стадия» вышло из моды еще в семидесятых, но да, он все еще нравится мне. Мы не можем видеться, но я надеюсь, что летом, когда мы вернемся в Израиль, ему выделят немного времени, – я искоса посмотрела на отца, – Ты ведь знаешь, что он мой не-парень, правда?

– Что это значит? Я слышал, что вы с Джессикой называете его так, но понимаю.

Я посмотрела на ногти, чтобы узнать, влажные ли они, или нужно больше ультрофиолета, но они были сухими как бар моего отчима. Я спрыгнула со стула, пытаясь объяснить суть отношений, которые хотел Эйви.

– Это значит, что мы можем видеться с кем-то другим, потому что физически мы не можем быть вместе. У нас нет никаких обязательств. Не официально, мы просто лучшие друзья. Ясно?

Он кивнул.

– Ясно.

– Кстати говоря о не официальных друзьях, у меня для тебя сюрприз.

– Это ведь не очередное онлайн-свидание, да?

– О, нет, – сказала я, энергично качая головой. – Много свиданий. Сегодня. Быстрые свидания в Синем Баре на Чикаго Авеню. Ты должен быть там через пятнадцать минут. Не бойся произвести на кого-нибудь впечатление. У тебя всего три минуты на каждое свидание. Вся суть в том, чтобы найти общий язык.

Глава 15

Крошечный Израиль, за который все еще сражается каждый. Я думаю, правду говорят: «Мал золотник, да дорог».

Моим навыкам манипуляций явно требуется помощь, потому что папа сказал, что ноги его не будет в баре быстрых свиданий.

Стоя перед баром, я дождалась, когда вышибала отвлекся, и незаметно проскользнула в бар.

– Он не придет? – спросила Мария. Сегодня она одела черное платье с круглым вырезом. Она была так взволнована, когда я рассказала ей о быстрых свиданиях, поэтому тоже решила зарегистрироваться. Она и мой папа несовместимы. Она мягкая и романтичная, а папа... ну, а папа нет. Он израильтянин.

Я подошла к парню, раздающему листовки с программой. Это был лысый мужчина, с небольшими рыжими кудряшками на макушке. К его груди был приколот бейджик, на котором большими черными буквами было написано ЛАРРИ.

– Мой папа опаздывает, – сказала я Ларри, подглядывая в его записки. Бар был полон. И я отказываюсь отменить бронь для папы на свидания с двадцатью женщинами на полтора часа.

Ларри посмотрел на меня.

– Твой папа?

– Да, я зарегистрировала его.

– Ты не можешь это делать. Ты читала правила? – парень даже не поинтересовался, что семнадцатилетняя девушка делает одна в баре.

Эм...

– Я не соблюдаю правила.

– Как его зовут?

– Рон... Рон Барак.

Мой рот широко раскрылся, когда он взял красную ручку и вычеркнул моего отца из списка.

– Вы не можете это сделать! – расстроившись, возмутилась я. Я заплатила тридцать пять долларов за ночь быстрых свиданий. Ладно, на самом деле заплатила Мария, а я всего лишь подкинула ей идею. Мы заключили небольшое бизнес-сделку.

Мария села рядом с Ларри и надула пухлые губы.

– Можно ли это как-то исправить?

Парень пожал плечами.

– Что Вы хотите, чтобы я сделал?

Мария выжидательно на меня посмотрела.

– Позвольте мне сходить на свидания вместо отца.

Признаю, это не самая блестящая идея, но у нее есть перспектива. Если я найду подходящую женщину, я сфоткаю ее...

Прежде чем парень успел прийти в себя, я схватила со стола именной бейджик.

– Дамы, займите отведенные Вам места. Мужчины, Вы переходите от одной женщины к другой и отмечаете в Вашей карточке «да» или «нет». Женщины, Вы делаете то же самое. Просто запишите номер и поставьте «да» или «нет». Если совпадут два ответа «да», то мы дадим Ваши е-мейлы друг другу. Все поняли?

Нет. Но я не могу ничего возразить, потому что тогда меня вышвырнут из этой нелепой шарады. Сейчас я не виню папу. Я так нервничаю, словно это о мне сейчас будут судить по внешности, интеллекту и...

– Начали!

Я направилась к единственному свободному месту, подсев к девушке по имени Дрю. Она казалась очень смущенной. Я решила воспользоваться отведенной минутой, чтобы представиться:

– Привет, я Эми. Мой папа должен был прийти, но не смог. Ладно, на самом деле он не захотел. Это длинная история, но если вкратце, то я ищу ему девушку. Что тебе нравится в...

– Меняемся!

Не успела я задать вопрос, как пришлось освободить место. Я плюхнулась на освободившееся место рядом с высокой и удивленной женщиной. Она была немного стара для моего отца, а ее седые корни нуждаются в покраске.

– Сколько Вам лет?

– Сорок.

– Вы когда-нибудь пробовали ночной увлажняющий крем для лица?

– Прошу прощения? Здесь проходят быстрые свидания, а не косметические консультации.

– Я знаю. Я пытаюсь найти девушку для отца, но... – ууупс, женщина подняла руку, чтобы привлечь внимание организаторов. Вытянув шею, я увидела Марию. Она была поглощена беседой с каким-то парнем напротив.

По крайне мере хоть одной из нас этой ночью повезло.

– Меняемся!

Ларри остановился передо мной.

– Мисс, вы не можете здесь находиться. Это закрытое мероприятие, только для взрослых.

Я покорно встала.

– Ухожу, ухожу, – я помахала Марии и направилась к выходу.

Когда я пришла домой, папа сидел за столом, погружённый в свою работу.

– Ради тебя я побывала на двух трехминутных свиданиях.

– Как они прошли?

– Ужасно. Знаешь, как говорится: «Каждой кастрюльке своя крышка»?! Думаю, у тебя трапециевидная крышка.

– Это плохо?

Честно говоря, каждый сам себе судья. Быть ярким и неповторимым – это хорошо. Но есть тонкая грань между неповторимым и сумасшедшим.

Глава 16

Некоторые люди меняют своё мнение обо мне, когда узнают, что я еврейка. Некоторые люди оскорбляют меня, когда узнают, что я еврейка. Некоторые люди начинают ненавидеть меня, когда узнают, что я еврейка. Стоит ли мне противостоять им или просто проигнорировать?

На следующий день в школе я заметила Митча у его шкафчика.

– Ты не должен был расставаться с Джесс прямо перед баллом в честь дня Святого Валентина. Это очень грубо.

Он нахмурил свои густые брови, которые, как мне раньше казалось, делали его мужественным и привлекательным.

– Что ты хочешь от меня услышать? – он закрыл шкафчик и начал отдаляться от меня.

Почему девушки могут набраться смелости, чтобы противостоять парням, а они не могут? Они бросают глупые заявления и убегают. Хочу сделать обобщенное заявление о парнях, так что готовьтесь: парни ненавидят конфронтацию (и обязательств, но это уже другая история).

Но я довольно настойчива.

Догнав Митча, я хлопнула его по спине и сказала:

– Ты сделал Джессике больно. Это совсем не круто.

Мичт останавливается, но его кудряшки все еще подпрыгивают.

– Отстань, Эми. Ты мне нравилась, а потом я влюбился в Джессику. Но теперь мне нравится кое-кто другой.

– Ты собираешься пойти с кем-то другим?

– Да, и мне это по нраву. Все кончено, дело сделано. Я подросток. И могу себе это позволить.

В этот момент мне захотелось дать ему пощечину. Я все еще пытаюсь переварить его эгоцентричное заявление, когда он оставляет меня одну посреди коридора.

На сколько подростки разборчивы?

Нейтан сказал Марии, что он мне не нравится, потому что носит очки и старую одежду.

Вообще-то, есть другая причина. У меня появилось внезапное желание поделиться с Нейтаном, почему я его ненавижу. И это не значит, что я придирчива, груба или слишком выского мнения о себе, чтобы дружить с ним.

– Земля вызывает Эми.

Когда я вырвалась из своих раздумий, Ками и Рейн стояли передо мной, размахивая перед моим лицом руками.

– Добро пожаловать обратно в реальность, – посмеиваясь, сказала Ками.

– Что сегодня на обед? – спросила я, пытаясь забыть о Митче и о том, что он мне наговорил. Кроме того, иногда по понедельникам нас балуют пиццей (знаю, знаю, пицца достаточно высококалорийна, но она того стоит... как и суши).

– Забудь про обед. Лучше объясни нам то, что ты собираешься идти на бал в честь дня Святого Валентина с Нейтаном. Все только об этом и говорят, если ты не заметила. Сначала вы целовались в столовой, а потом ты сидела с ним за столом вместе с Мирандой. Что на тебя вообще нашло?

Я думаю о том как здорово, что Миранда так быстро приняла мои извинения после того, как я нагрубила ей.

– Миранда не настолько плоха.

Рейн взмахнула наманикюренными пальцами.

– Она пахнет как швейцарский сыр, Эми. Ты думаешь, её большой еврейский шнобель не заметен?

Тут нет ни единого слова правды. Это мой первый раз, когда кто-то сделал пренебрежительное замечание о евреях. Очень пренебрежительное.

Это расизм. Моё сердце забилось быстрей, в горле встал ком, а под ложечкой засосало, пробуждая во мне мерзкие чувства.

– Я еврейка, – сказала я, готовая защищать свой народ, даже если это будет стоить мне популярности. А будучи непопулярной в Чикагской Академии, я буду походить на одинокого кролика, в окружении охотничьих собак или стаи волков.

– Да, но не совсем. Ты только наполовину еврейка, – сказала Рейн.

На половину... По их мнению я не могу быть настоящей еврейкой только потому, что моя мама не еврейка?

Бред.

– Не соглашусь с тобой, Рейн. Я настоящая еврейка. И если вы собираетесь отпускать свои шуточки на счет евреев, со мной это не прокатит.

Прямо сейчас Рейн выглядела так,словно почувствовала запах протухшего сыра.

– Расслабься,Эми.

– Не проси меня расслабиться, когда ты оскорбляешь мой народ, – говорю я.

– Я оскорбила только Миранду Коэн, Эми. Не тебя. Не все еврейское население. Боже... – она закатила глаза.

Я бы хотела повернуть время вспять, чтобы избежать той ситуации, в которой оказалась из-за Митча. Но я не могу. Я бы хотела, чтобы Рейн и все, кто оскорбляет евреев знал, что это грубо... Это неприятно. Я даже не могу описать как сильно ее слова ранили меня, хотя она даже не осознает этого.

Мое сердцебиение нормализовалось, когда Рейн, разгневавшись, развернулась и ушла. Я повернулась к Кэми, которая притворяется, будто ищет что-то в своей сумке. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, она просто перебирает вещи снова и снова.

– Я не сержусь на тебя, – сказала я. Кэми подняла взгляд. – Это был напряженный момент.

– Так не должно было случиться.

Сейчас мы просто стоим, а мне нужно что-то сказать,чтобы нарушить неловкое молчание:

– Ты шла в столовую?

Она помедлила, прежде чем ответить:

– Нет. Я шла в лабораторию. Увидимся позже.

Да. Конечно.

– До встречи, – сказала я, как будто мне все равно. Зайдя в столовую, я осмотрелась. Рейн сидела на своем привычном месте, разговаривая с подружками. Они склонились друг к другу, распуская очередные слухи. Я уже говорила, что сплетни недооценивают? Что же, сейчас я стала одной из сплетен, и мне это совершенно не нравится. Расплата отстой.

Я стояла в очереди, выбирая что бы взять на обед. Вчерашний поцелуй с Нейтаном был катастрофой. Сегодня Рейн распускает слухи о том, что я еврейка. Уверена, она извратила историю, чтобы показать меня с дурной стороны. Поэтому сейчас я полна решимости не привлекать к себе внимания.

О, нет.

Нейтан только что зашел в столовую. Нас разделяет очередь в шесть человек. Он разговаривал с Кайлом. Мне лучше знать, где он, чтобы не позволить ему внезапно поцеловать меня.

Сегодня я не взяла салат, особенно потому, что леди Глэдис смотрела на меня как ястреб. Заказав ароматный свежеиспеченный сэндвич с индейкой, я отправилась на поиски свободного столика.

Вот где жизнь становится коварной. В столовой. Где студенты разделяются на "кучки". Обычно я сидела рядом с Джессикой.

Куда бы она ни села, я уже заняла место. Сейчас Джесс выдавливает кетчуп в маленькую белую чашку на картошку фри. Она понятия не имеет о том, что Рейн насмехалась над еврейским носом Миранды.

Миранда сидит в ее обычной компании. Они не все евреи. Но у них есть одна общая особенность – им нужен модный совет. Так же они отличники. Миранда помахала мне, и я ответила тем же. Она, наверное, думает, что я сяду за ее стол,как и вчера.

Джесс села за столик к Рейн, прежде чем я успела перехватить ее. Нейтан расплатился за два куска пиццы и бутылку чая "Аризонский лед". Ладно, настало время принимать решение: сесть за столик с Джессикой и Рейн, за которым я обычно садилась или за столик с Мирандой и ее друзьями. Не теряй время, Эми. Популярные девчонки не бездельничают.

Как запрограммированный робот я направилась к столику моих друзей. Я почувствовала себя предательницей, хотя когда я бросила взгляд на Миранду, она даже не заметила, что я выбрала столик с популярными девчонками, которые знали о DKNY, вместо ее столика, где они, вероятно, обсуждали что Е=МС2.

Когда я села рядом с Джессикой, все за столом замолкли. Джесс пришла в замешательство.

– Так что происходит между тобой и тем новеньким парнем Нейтаном? – усмехнувшись,спросила Роксанна.

– Вчера вы устроили классное шоу. Как насчет повторения представления?

Я откусываю от моего бутерброда с индейкой, поэтому не обязана отвечать сразу. Мне нужно время, чтобы обдумать ответ. Хотя, обычно, я соображаю быстрее.

Пока я пережевывала бутерброд, за моей спиной прозвучал голос Нейтана:

– Могу я сесть?

Я посмотрела на Нейтана, желая ответить «нет», потому что все ждут, что мы начнем целоваться. Почему он не сел рядом с Кайлом и его дружками? Или с ботаниками за их стол?

Джессика заставила всех подвинуться, чтобы он смог сесть рядом со мной. Боже, все смотрят прямо на нас. Я хотела поговорить с Нейтаном, но наедине, а не на глазах у всей толпы.

– Я слышала, вы идете вместе на бал Святого Валентина? – прищурившись, спросила Роксана, изучая мою реакцию. – Вы встречаетесь?

Я чувствую, что вся закусочная с замиранием сердца ждет мой ответ.

– О, да. Разве вы не знали? Это любовь с первого взгляда. Верно, Нейтан?

Что же, либо я и Нейтан против Роксаны и всей толпы, либо я против всех.

Повернувшись, я посмотрела на Нейтана, сидящего прямо рядом со мной. Флуоресцентные огни кафетерия отражаются в его очках, так что я не могу видеть его глаз.

Но его глаза явно направлены на меня.

– Да, верно, – ответил он. – Думаю, правду говорят: "Противоположности притягиваются".

Промолчав, я откусила от бутерброда, уставившись на еду. Краем глаза я увидела, как рука Нейтана потянулась к пицце. За три минуты он съел второй кусок. Это мировой рекорд поедания пиццы. Студенты все еще заходили в кафе, когда он прикончил второй кусок.

Один глоток холодного чая и он готов. А я все еще пыталась проглотить свой бутерброд. Нейтан что-то пробормотал мне в ухо, но я не смогла ничего понять, да и честно говоря не пыталась.

– Что он сказал? – спросила Джесс, явно смущенная. Она знает, что я и Нейтан плохо ладим. Да, мы целовались. Но это была показуха. Второй раз я была не при делах. Точнее не добровольно.

– Понятия не имею,– пробормотала я, откусив еще кусочек сэндвича.

После школы Джесс догнала меня по пути школьную остановку.

– Эми, я не понимаю тебя. Ты думаешь, что Нейтан мужлан. Не спорь со мной, я знаю тебя лучше твоей мамы. Ты целовалась с ним на глазах у всей школы, но ты все еще сохнешь по Эйви. Рейн рассказывает, что ты по-идиотски поступила с ней. Какая-то бессмыслица.

– Жизнь вообще бессмысленна. Ты ненавидишь меня?

– Почему я должна ненавидеть тебя? Я могу не понимать тебя. Могу злиться на тебя. Но я никогда не смогу возненавидеть тебя.

Нейтан направился к нам. Его походка настолько придурковата,что мне хочется передернуться. Клянусь, этому парню нужно научиться оттягиваться и быть сумасшедшим. Наверняка он танцует как шестидесятилетний старик.

Эйви удивительный танцор. Я помню, как он танцевал с девушкой прошлым летом. Я приревновала его и вытащила на танцпол первого попавшегося парня. Это была большая ошибка. Давайте просто скажем, что в конце меня чуть не арестовала израильская полиция.

Когда Нейтан подошел к нам, Джессика развернулась и пошла к автобусной остановке, предоставив нам личное пространство. Она хорошая подруга. Но очень крупно ошибается в ситуации между мной и Нейтаном, но ее сердце подсказало ей правильный выход. Я слегка ударила его по локтю.

– Нам нужно поговорить.

– Зачем? Ты снова хочешь поцеловать меня?

– И получить еще один удар в лицо твоими очками? Нет, спасибо, я хочу поговорить. Знаешь, просто разговор, когда губы не соприкасаются.

– Прости. Мы больше не можем это продолжать, – автобус завернул за угол. – Мы не можем продолжать прикидываться парочкой.

– Конечно, можем, – он обнял меня, направившись к задней части автобуса. Придется сидеть со всеми. По пути к автобусу я скинула его руки с плеч, но когда мы вышли из автобуса он снова обнял меня, будто мы настоящая пара. И прежде чем я успела среагировать,я увидела кое-кого. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, а я почти потеряла сознание.

Он стоял у парадной моего дома, даже не осознавая, что выглядит как настоящая модель Abercrombie. Эйви. Он наблюдает за мной, Нейтаном и его рукой, обнимающей меня. Я все еще в шоке, поэтому не могу спросить Эйви, как он сюда попал, почему здесь и надолго ли останется, но самое главное – по-прежнему ли я нужна ему .

– Эйви, – тихо сказала я, когда мы приблизились к нему. Клянусь, я все еще была в шоке, когда спросила: – Что ты здесь делаешь?

– Кто этот парень? – спросил он в ответ.