Текст книги "Идеальная химия (ЛП)"

Автор книги: Симона Элькелес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 31
Бриттани

– Мне кажется, что некоторые из вас думают, что мой класс неважен для вас, – говорит миссис Питерсон и начинает раздавать тесты со вчерашнего дня.

Когда она подходит к столу, за которым сидим мы с Алексом, я съеживаюсь на стуле. Последнее, что мне сейчас нужно, это гнев миссис Питерсон.

– Отличная работа, – говорит она и кладет мой тест лицом вниз мне на стол. Она поворачивается к Алексу. – Для того, кто мечтает стать учителем химии, вы начинаете очень небрежно, мистер Фуэнтес. В следующий раз я дважды подумаю перед тем, как заступаться за вас, если вы так и будете приходить ко мне на занятия неподготовленным.

Она кидает тест Алекса на стол своим указательным и большим пальцем, как будто тест настолько отвратителен, что она не хочет даже к нему прикасаться. – Задержитесь после урока, – добавляет она, прежде, чем следовать дальше по классу.

Я не понимаю, почему миссис Пи не высказала мне. Я поворачиваю свой тест вверх лицом и вижу большую пятерку в верхнем углу. Я провожу ладонями по глазам и всматриваюсь в тест снова. Должно быть, произошло ошибка. И в следующую секунду я понимаю, кто ответственен за мою оценку. Правда ударяет меня локтем под дых. Я смотрю на Алекса, заталкивающего свой тест в книгу.

– Зачем ты это сделал? – я жду, пока миссис Питерсон закончит разговор с Алексом после урока, и подхожу к нему.

Я стою у его шкафчика, тогда как он практически не обращает на меня внимания. Я игнорирую взгляды, что чувствую на своем затылке.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Ух.

– Ты поменял местами наши тесты.

Алекс захлопывает шкафчик.

– Слушай, это не важно.

Конечно, это важно. Он уходит, как будто заканчивая разговор на этом. Я помню, как старательно он работал над своим тестом. Но сегодня, видя в его руках большую и жирную двойку, я узнала свою собственную работу.

После школы, я тороплюсь через входные двери, чтобы успеть поймать его. Он уже на своем мотоцикле, готовится к отъезду.

Чувствуя беспокойство, я заправляю свои волосы себе за ухо.

– Запрыгивай, – приказывает он.

– Что?

– Запрыгивай. Если хочешь отблагодарить меня за спасение твоей задницы в классе миссис Пи, поехали ко мне. Я не шутил вчера. Ты показала мне свою жизнь, я покажу тебе свою, это честно, не так ли?

Я оглядываю парковку. Несколько человек смотрят на нас, уже готовые разнести сплетню, что я разговариваю с Алексом. Если я еще и уеду с ним, нас похоронят под сплетнями.

Рокот мотоцикла Алекса возвращает мое внимание к нему.

– Не бойся того, что они подумают.

Я оглядываю его, от его порванных джинс и кожаной куртки до черно-красной банданы, которую он только что завязал на своей голове, цвета его банды.

Мне нужно быть испуганной. Но я вспоминаю, как вчера он вел себя с Шелли.

К черту все.

Я перекидываю сумку с книгами назад и сажусь на его мотоцикл.

– Держись крепче, – говорит он, обхватывая моими руками себя за талию. Простое ощущение его сильных рук на моих чувствуется чрезвычайно интимным. Мне интересно, если он также чувствует это, но я отгоняю эту мысль. Алекс Фуэнтес сильный парень. Опытный. Легкое касание рук не заставит его желудок сжиматься.

Он нарочно проводит кончиками своих пальцев по моим прежде, чем взяться за руль. О. Боже. Мой. Во что это я ввязалась?

Как только мы выезжаем со школьной парковки, я обнимаю Алекса за его талию еще крепче, скорость мотоцикла пугает меня. Я чувствую легкое головокружение, как будто я катаюсь на американских горках без креплений.

Когда мы останавливаемся на красный свет, я слегка отстраняюсь.

Я чувствую его сдавленный смех, когда он снова газует на зеленый свет. Я снова хватаю его за пояс и прижимаюсь лицом к его спине.

Когда он, наконец, останавливается и ставит мотоцикл на подножку, я оглядываю свое окружение. Я никогда не была на его улице. Все дома такие… маленькие. Большинство из них одноэтажные. Кошка не сможет просочиться между ними.

Сколько бы я ни пыталась побороть ее, грусть все же застревает у меня в желудке.

Мой дом, по крайней мере, в семь, восемь или даже девять раз больше дома Алекса.

Я знала, что эта часть города бедная, но…

– Это было плохой идеей, – говорит Алекс. – Давай, я отвезу тебя обратно.

– Почему?

– Кроме всего прочего, выражение отвращения на твоем лице.

– Это не отвращение, я просто чувствую сожаление…

– Никогда не надо меня жалеть, – предупреждает он. – Я беден, но не бездомен.

– Тогда ты пригласишь меня внутрь? Ребята на той стороне уже таращатся на белую девчонку.

– Вообще-то в этом районе ты 'снежная девчонка'.

– Я ненавижу снег, – отвечаю я.

Я вижу, как его рот искривляет улыбка.

– Не из-за погоды, querida. Из-за твоей белоснежной кожи. Просто следуй за мной и не пялься на соседей, даже если они будут пялиться на тебя.

Я ощущаю его осторожность, пока он проводит меня внутрь.

– Ну, вот, – говорит он, указывая жестом вокруг.

Их гостиная, наверное, меньше любой комнаты в моем доме, выглядит мило и уютно. На диване лежат два шерстяных пледа, которыми бы мне очень хотелось укрыться одной из холодных ночей. У нас нет дома пледов. У нас есть стеганые одеяла… специально подобранные под интерьер.

Я прохожу по дому Алекса, проводя пальцами по мебели. На полке с полу-сожженными свечами стоит фотография симпатичного мужчины. Я чувствую тепло Алекса, когда он подходит ко мне сзади.

– Твой отец?

Он кивает.

– Я даже не представляю, каково это потерять своего отца. Даже если его частенько нет рядом, я знаю, что он неотъемлемая часть моей жизни. Мне всегда хочется чего-то большего от своих родителей. Может мне нужно просто быть благодарной, что они вообще у меня есть?

Алекс разглядывает фотографию своего отца.

– Со временем, ты перестаешь чувствовать боль и просто блокируешь ее. Я имею в виду, я знаю, что он умер, но я все еще в каком-то тумане. И жизнь продолжается, засасывая в свою рутину. – Он пожимает плечами. – В итоге, ты просто перестаешь об этом думать и продолжаешь жить. Другого выбора не остается.

– Это, как тест, – я ловлю свое отражение в зеркале на стене и рассеянно провожу рукой по волосам.

– Ты постоянно делаешь это.

– Делаю что?

– Поправляешь свои волосы или свой мейкап.

– Что такого в попытке хорошо выглядеть?

– Ничего. Пока это не становится одержимостью.

Я опускаю руки, желая приклеить их по швам.

– Я не одержима.

Он снова пожимает плечами.

– Это так важно, чтобы люди считали тебя красавицей?

– Мне не важно, что думают люди, – вру я.

– Потому, что ты и так…. красавица, я имею в виду. Но это не должно много значить.

Я знаю это. Но ожидания много значат там, откуда я родом. Кстати, об ожиданиях…

– Что сказала тебе миссис Питерсон после занятия?

– Ох, как обычно. Если я не начну воспринимать ее уроки серьезно, она сделает мою жизнь невыносимой.

Я сглатываю, неуверенная нужно ли сообщать ему мой план.

– Я собираюсь сказать ей, что ты подменил тест.

– Не делай этого, – говорит он, отходя от меня.

– Почему нет?

– Потому, что это не важно.

– Конечно, это важно. Тебе нужны хорошие оценки, чтобы…

– Чтобы что? Поступить в хороший колледж? Я тебя прошу. Я не собираюсь в колледж, и ты это знаешь. Вы, богатенькие волнуетесь за ваши оценки, как будто это показатель того, чего вы стоите. Не нужно мне делать никаких одолжений. Мне хватит и тройки по этому предмету. Просто хочу удостовериться, что это средство для согрева рук будет офигенским.

Если это будет зависеть только от меня, я сделаю все, чтобы мы получили пять с плюсом за этот проект.

– Где твоя комната? – спрашиваю я, меняя тему. Я кидаю свою сумку на пол в гостиной. – Комната может многое рассказать о человеке.

Он указывает на дверь с одной из сторон.

Три кровати занимают большую часть маленькой комнаты. Оставляя место для небольшого шкафа. Я прохожу внутрь.

Я делю ее с двумя младшими братьями, – сообщает он. – Тут уж не уединишься.

– Дай, угадаю, которая из кроватей твоя, – говорю я, улыбаясь.

Я просматриваю окружение каждой из кроватей. К одной из стен приклеена фотография симпатичной девушки. – Хмммм… – бормочу я, задумываясь над тем, не эта ли девушка, идеал Алекса.

Я медленно обхожу его и осматриваю другую кровать. Картинки с футбольными игроками приклеены над ней. На кровати кавардак, одежда валяется на подушке и по всей остальной части кровати.

Над третьей кроватью ничего не приклеено, как будто человек, спящий здесь, всего лишь гость. Это почти грустно, первые две стены говорят так много о тех, кто спит под ними, а эта полностью пуста.

Я сажусь на кровать Алекса, одинокую и пустую, наши взгляды встречаются.

– Твоя кровать много говорит о тебе.

– Да? И что же она говорит?

– Интересно, почему ты думаешь, что ты не останешься здесь надолго, – говорю я. – Если только ты не хочешь очень сильно пойти в колледж.

Он облокачивается о дверной косяк.

– Я никуда не уеду из Фейрфилда. Никогда.

– Неужели ты не хочешь получить высшее образование?

– Ты говоришь сейчас как карьерный советник в школе.

– Ты не хочешь уехать подальше и начать новую жизнь? Подальше от твоего прошлого?

– Ты воспринимаешь поездку в колледж, как побег.

– Побег? Алекс, ты даже не представляешь. Я иду в колледж, который находится ближе к моей сестре, сначала это был Нордвестерн, теперь это Университет Колорадо. Моя жизнь диктуется прихотями моих родителей и тем, куда они планируют отправить мою сестру. Ты хочешь легкий выход – оставайся здесь.

– Черт, ты думаешь это каникулы, быть мужчиной в доме? Следить, чтобы мама не спуталась с каким-нибудь неудачником, или мои братья не начали стрелять в кого попало, или курить какую-нибудь гадость, этого достаточно, чтобы держать меня здесь.

– Прости меня.

– Я предупреждал тебя не жалеть меня.

– Нет, – я поднимаю на него взгляд снова, – ты чувствуешь такую связь со своей семьей, но ты не оставляешь ничего постоянного около своей кровати, как будто ты готов уйти в любой момент. Мне жать тебя поэтому.

Он отступает назад, обрывая меня.

– Ты закончила с психоанализом?

Я следую с ним в гостиную, все еще думая о том, что же Алекс хочет в своем будущем. Выглядит так, как будто парень готов в любой момент уйти из дома… или из этого мира. Может быть так, что Алекс готовится к своей смерти, не имея ничего постоянного рядом с собой? Может он думает, что он закончит как его отец?

Не этих ли демонов он имел в виду ранее?

Следующие два часа мы сидим на диване в гостиной и составляем план о нашем средстве для согрева рук. Алекс очень умен, больше, чем я предполагала; пятерка на его тесте была совсем не случайность. У него имеется куча идей, как мы можем сделать исследование онлайн и взять кое-какую информацию из библиотеки о том, как создать средство для согрева рук, а также различные виды его использования, чтобы разнообразить нашу работу. Нам понадобятся химические реактивы, которые предоставит миссис Питерсон, пластиковые пакеты Зиплок, чтобы смешать их, и, чтобы получить дополнительные баллы, мы решаем обшить пластиковые пакеты тканью, которую можем выбрать в любом швейном магазине. Я специально поддерживаю разговор на тему химии, чтобы не затрагивать никаких личных тем.

Когда я закрываю, наконец, свою книгу по химии, я наблюдаю краем глаза, как Алекс запускает руку себе в волосы.

– Слушай, я не хотел грубить тебе ранее.

– Все нормально. Я слишком разошлась.

– Это правда.

Я встаю, чувствуя себя не в своей тарелке. Он берет меня за руку, прося вернуться на диван.

– Нет, – говорит он, – я имею в виду, что ты была права насчет меня. Я не оставляю здесь ничего постоянного.

– Почему?

– Из-за отца, – отвечает он, смотря на фотографию на другом конце комнаты. Он закрывает глаза. – Боже, там было столько крови. – Он открывает глаза и смотрит на меня. – Если я чему-то и научился, так это то, что мы здесь не навсегда. Ты должен жить моментом, каждый божий день… здесь и сейчас.

– И что ты хочешь сейчас? – я сейчас хочу излечить его раны и забыть о своих.

Он дотрагивается до моей щеки кончиками пальцев.

Мое дыхание останавливается.

– Ты хочешь поцеловать меня, Алекс? – шепчу я.

– Dios mio, я так хочу тебя поцеловать… почувствовать твои губы, твой язык. Он нежно проводит пальцем по моим губам. – Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя? Никто не узнает, кроме нас двоих.

Глава 32
Алекс

Бриттани проводит языком по своим идеальным губам, которые теперь слегка блестят и, ух, так заманивают.

– Не дразни меня так, – бормочу я, мои губы в нескольких сантиметрах от ее.

Ее книги падают на пол, ее взгляд следует за ними. Но если я потеряю ее внимание, другого такого момента может не представиться. Моя рука опускается ей на подбородок, и я легонько подталкиваю ее посмотреть на меня.

Она смотрит на меня своими грустными глазами.

– А если это будет что-то значить? – спрашивает она.

– А что в этом такого?

– Обещай мне, что это не будет ничего значить.

Я кладу свою голову обратно на подушку дивана.

– Это ничего не значит, – разве не я должен быть в роли парня, настаивая на отношениях без обязательств?

– И никакого языка, – говорит она.

– Mi vida, если я тебя поцелую, я могу гарантировать, там будет много языка.

Она колеблется.

– Я обещаю, это ничего не будет значить, – заверяю я ее.

На самом деле, я не жду, что она на это решится. Я думаю, что она просто испытывает меня, сколько я смогу продержаться, прежде, чем сломаюсь. Но когда ее веки закрываются и она наклоняется ближе, я понимаю, что это все-таки произойдет. Эта девушка моей мечты, эта девушка, похожа на меня больше, чем кто-либо, кого я раньше встречал, и она хочет поцеловать меня.

Как только она наклоняет голову, я беру контроль в свои руки. Наши губы встречаются на короткое мгновение, затем я запускаю пальцы ей в волосы и продолжаю мягко и нежно ее целовать. Я кладу руку ей на щеку, чувствуя ее гладкую, как у ребенка, кожу под своими грубыми пальцами. Мое тело торопит меня воспользоваться моментом, но мой мозг (тот, что в моей голове), держит меня начеку.

Удовлетворенный вздох вырывается изо рта Бриттани, как будто она хочет оставаться в моих объятиях всегда.

Я легонько провожу языком по ее губам, склоняя ее к тому, чтобы открыть рот. Она неуверенно встречает мой язык своим. Наши губы и языки смешиваются в медленном, эротичном танце, пока звук отрывающейся двери не заставляет ее отпрыгнуть назад.

Черт. Я взбешен. Во-первых, потому, что позволил себе потеряться в поцелуе Бриттани. Во-вторых, потому, что мне хотелось, чтобы этот момент длился вечность. И, наконец, я злюсь на mi'ama и братьев за то, что они вернулись в самый неподходящий момент.

Я наблюдаю, как Бриттани притворяется занятой, поднимая свои книги с пола. Моя мама и братья стоят в дверях с широко раскрытыми глазами.

– Привет, ма, – говорю я, чуть более возбужденней, чем следовало бы.

По суровому выражению лица mi'ama, я понимаю, что ей совсем не понравилась картина, которую она застала, и то, что мы выглядели так, как будто могло бы быть что-то еще.

– Луис и Карлос, идите в свою комнату, – приказывает она, проходя в комнату и успокаивая себя. – Не хочешь представить меня своей подруге, Алехандро?

Бриттани поднимается с книгами в руке.

– Здравствуйте, я Бриттани. После мотоцикла и моих рук, ее золотистые волосы слегка в беспорядке, но даже так она выглядит стопроцентной красавицей. Бриттани протягивает руку для пожатия. – Мы с Алексом просто занимались химией.

– То, что я видела, была совсем не учеба, – говорит mi'ama, игнорируя ее руку.

Бриттани вздрагивает.

– Mama, оставь ее в покое, – говорю я грубо.

– Мой дом тебе не притон.

– Por favor, mama, – отвечаю я сердито. – Мы всего лишь целовались.

– Поцелуи ведут к рождению ninos, Алехандро.

– Давай убираться отсюда, – говорю я, абсолютно смущенный. Я хватаю свою кожаную куртку с кресла и надеваю ее.

– Извините, если я в какой-то мере проявила неуважение к вашему дому, миссис Фуэнтес, – говорит Бриттани, заметно огорченная.

Моя мать берет покупки и несет их на кухню, игнорируя извинения.

Когда мы выходим на улицу, Бриттани тяжело вздыхает. Я клянусь, это звучит так, как будто она держит себя на тоненькой проволочке, готовой оборваться. Совсем не так, как это должно было быть: привел девушку домой, поцеловал девушку, мама оскорбила девушку, девушка ушла домой в слезах.

– Не бери близко к сердцу. Она просто не привыкла к тому, чтобы я приводил девчонок домой.

Выразительные глаза Бриттани становятся отрешенными и холодными.

– Этого не должно было случиться, – говорит она, распрямляя плечи, становясь похожей на статую.

– Что именно? Поцелуй или то, что тебе он так понравился?

– У меня есть парень, – говорит она пока нервно дергает ручку на своей дизайнерской сумке.

– Ты пытаешься убедить меня или себя? – спрашиваю я.

– Не переворачивай мои слова. Я не хочу расстроить моих друзей. Я не хочу расстроить мою маму. И Колина. Я… просто очень запуталась.

Я поднимаю руки и повышаю голос, что я обычно предпочитаю не делать, потому, что согласно Пако, это показывает, что мене не все равно. Мне все равно. Почему вообще меня должно это заботить? Мой разум говорит мне заткнуться, но слова просто вырываются.

– Я не понимаю этого. Он обращается с тобой, как будто ты его приз.

– Ты даже не знаешь, что между мной и Колином…

– Так скажи мне, черт возьми, – говорю я уже не скрывая раздражения в голосе. Изначально, я сдерживал себя, чтобы не высказать ей правду, но сейчас я не вытерпел. – Потому, что это поцелуй… он значил что-то. Ты знаешь это, точно также, как знаю это я. А теперь скажи мне, что быть с Колином лучше.

Она поспешно отводит взгляд.

– Ты не поймешь.

– А ты попробуй.

– Когда люди видят меня и Колина вместе, они говорят как идеально мы подходим друг другу, Золотая пара, понимаешь?

Я смотрю на нее, не веря своим ушам. Это уже полная тупость.

– Я понял. Просто я не верю, что на самом деле слышу это. Быть идеалом значит для тебя ТАК много?

Долгое и сдержанное молчание. Я вижу отблеск печали в ее сапфировых глазах, но затем он исчезает. Через мгновение выражение ее лица замирает и становится серьезным.

– Я в последнее время не обращала на это должного внимания, но да, это много значит для меня, – в итоге, признает она. – Если моя сестра не идеальна, должна быть я.

Это самая убогая херня которую я когда-либо слышал. Я качаю от отвращения головой и показываю на Хулио.

– Залезай, я отвезу тебя обратно в школу к твоей машине.

В полном молчании Бриттани садиться на мотоцикл. Она отодвигается так далеко, я едва ее ощущаю позади себя. Я почти делаю круг, чтобы продлить время поездки.

Она относится к своей сестре с терпением и обожанием. Бог знает, я бы не смог кормить одного из своих братьев из ложечки и вытирать ему рот платочком. Девушка, которую я когда-то представлял самовлюбленной, совсем не такая ограниченная.

Dios mio, я поклоняюсь ей. Каким-то образом, когда я с Бриттани, в моей жизни появляется что-то, чего раньше не хватало, появляется что-то правильное.

Но как мне объяснить ей это?

Глава 33
Бриттани

Я собираюсь забыть поцелуй Алекса, хотя я не спала всю ночь, прокручивая его в своей голове. Пока я еду в школу, на следующий день после поцелуя, которого никогда не было, я думаю, стоит ли мне игнорировать Алекса. Хотя это невозможно, потому, что у нас химия вместе.

Ох, нет. Химия. Заметит ли что-нибудь Колин? Может кто-то видел нас вчера, уезжающих вместе, и сказал ему. Вчера вечером я выключила свой сотовый и ни с кем не разговаривала.

Ухх. Как бы я хотела, чтобы моя жизнь не была такой сложной. У меня есть парень. Окей, мой парень в последнее время ведет себя слишком настойчиво, думая только в сексе. С меня этого хватит.

Но Алекс, он никогда не сможет быть моим парнем. Его мать уже меня ненавидит. Его бывшая хочет меня убить – еще один плохой знак. Он курит, что совсем не клево. Я могу написать целый список его минусов.

Ну, ладно, у него, конечно, есть и плюсы. Совсем маленькие, слишком незначительные для упоминания.

Он умен.

Его глаза такие выразительные, в них всегда можно увидеть больше, чем он показывает.

Он предан своим друзьям, семье, и даже своему мотоциклу.

Он прикасался ко мне, как будто я сделана из стекла.

Он целовал меня так, как будто он готов это делать до конца его дней.

Первый раз сегодня я вижу его в столовой, стоя в очереди. Алекс стоит на два человека впереди меня. Эта девчонка, Нора Линн, между нами. И она все никак не сдвинется вперед.

Джинсы на Алексе полиняли и порвались на колене. Его волосы падают на глаза и у меня руки чешутся откинуть их назад. Если бы эта Нора не выбирала бы сто лет свои фрукты…

Алекс ловит мой пристальный взгляд. Я быстро фокусируюсь на супе дня. Минестроне.

– Хочешь тарелочку или чашечку, дорогая? – спрашивает Мэри, работница столовой.

– Тарелочку, – отвечаю я, притворяясь полностью заинтересованной тем, как она наливает суп в тарелку.

Как только она ставит ее мне на поднос, я тороплюсь мимо Нолы к кассиру, и останавливаюсь прямо за Алексом.

Как зная, что я следую за ним, он поворачивается ко мне. Его глаза притягивают мои, и на секунду мне кажется, что остальной мир исчез и тут только мы вдвоем. Горячее желание броситься в его объятия и почувствовать их тепло окружает меня с такой силой, что мне приходит в голову, бывает ли такое с медицинской точки зрения, быть настолько привязанным к другому человеку.

Я прочищаю горло.

– Твоя очередь, – указываю я на кассира.

Он двигается вперед со своим подносом, на котором всего кусок пиццы.

– Я заплачу за нее тоже, – говорит он, указывая на меня.

Кассирша спрашивает.

– Что ты взяла? Тарелку минестроне?

– Да. Но… Алекс, не нужно платить за меня.

– Не переживай. Я могу позволить себе тарелку супа, – говорит он и протягивает кассиру три доллара.

Колин влезает в очередь и становится рядом со мной.

– Давай, двигайся. Заведи себе подружку и пялься на нее, – срывается он на Алекса, и шикает на него, чтоб тот уходил.

Я надеюсь на то, чтобы Алексу не пришло в голову отомстить, рассказав о том, что мы с ним поцеловались. Все в очереди смотрят на нас. Я чувствую их взгляды своей спиной. Алекс забирает свою сдачу, и не оборачиваясь выходит из столовой во двор, туда, где он обычно сидит.

Я чувствую себя такой эгоисткой, потому, что хочу лучшее от обоих миров. Я хочу сохранить тот образ, над которым я так долго трудилась. И этот образ включает Колина. Но я также хочу Алекса. Я не могу перестать думать о том, чтобы он снова держал меня в своих объятиях и целовал до потери сознания.

Колин говорит кассиру.

– Я заплачу за свое и ее.

Кассир кидает на меня непонимающий взгляд.

– Разве тот парень не заплатил за тебя уже?

Колин ждет, чтобы я поправила ее. Но когда я не делаю этого, кидает мне полный омерзения взгляд и вылетает из столовой.

– Колин, подожди, – говорю я, но он либо не слышит, либо игнорирует меня. Следующий раз, когда я его вижу, происходит на химии, но он заходит в класс, как только звенит звонок, поэтому мы не успеваем поговорить.

На химии у нас очередной эксперимент/наблюдение. Алекс крутит пробирки полные жидких нитрата серебра и хлорида калия.

– Они оба выглядят как вода, миссис Пи, – говорит Алекс.

– Внешность бывает обманчива, – отвечает она.

Мой взгляд опускается на руки Алекса. Эти руки, которые сейчас измеряют правильное количество жидкости, те же руки, которые так нежно касались вчера моих губ.

– Земля вызывает Бриттани.

Я моргаю, отгоняя свои заблудшие мысли. Алекс протягивает мне одну из пробирок с прозрачной жидкостью. Чем напоминает мне, что я должна помочь ему смешать эти жидкости.

– Ох, прости, – я беру одну из пробирок для теста и выливаю ее в пробирку, которую он держит.

– Мы должны записать, что случиться, – говорит он, размешивая химикаты стеклянной палочкой.

В прозрачной жидкости волшебным образом появляется белый осадок.

– Миссис Пи, я думаю мы нашли ответ на нашу проблему с истощением озонового слоя, – шутит он.

Миссис Питерсон качает головой.

– Так, что мы наблюдаем в пробирке? – спрашивает он меня, разглядывая таблицу, которую нам раздала миссис Питерсон в начале класса для заполнения. – Я бы сказал, что прозрачная жидкость теперь нитрат калия, а белый осадок хлорид серебра. А у тебя какие предположения?

Когда он передает мне пробирку, наши пальцы соприкасаются. И задерживаются на мгновение. Это оставляет ощущение покалывания, которое я не могу игнорировать.

Я поднимаю глаза. Наши взгляды встречаются, и мне кажется, что он пытается передать мне личное послание, но тут его взгляд темнеет и он отворачивается.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – шепчу я.

– С этим тебе придется разобраться самой.

– Алекс…

Но он не скажет, что мне делать. Наверное, я веду себя, как сволочь, спрашивая его мнение, когда он не может дать мне беспристрастный совет.

Когда я рядом с Алексом, я чувствую волнение, прямо как когда-то Рождественским утром.

Я слишком долго все игнорировала, я смотрю на Колина и понимаю… я знаю, что наши отношения уже не такие, как прежде. Все кончено. И чем быстрее я порву это с Колином, тем скорее я перестану думать о том, почему мы еще вместе.

Я встречаю Колина после школы, у заднего выхода. Он одет для футбольной тренировки. К сожалению, Шейн стоит рядом с ним.

Шейн поднимает свой телефон.

– Вы двое хотите повторить сцену той ночи? Я могу запечатлеть этот момент навечно и отправить вам на имейл. Будет отличная заставка для компа или, еще лучше, ютуб видео.

– Шейн, свали отсюда, пока я не врезал тебе, – говорит Колин, провожая последнего взглядом. – Брит, где ты была прошлым вечером? – Когда я не отвечаю, он продолжает. – Можешь не отвечать, у меня уже есть идея.

Это будет нелегко. Теперь я знаю, почему люди бросают друг друга посредством смс и имейлов. Делать это лицом к лицу тяжелее, потому, что ты должна стоять там и наблюдать реакцию другого человека. Я проводила слишком много времени избегая неловких ситуаций и сглаживая отношения с людьми вокруг меня, поэтому теперь эта стычка очень болезненна.

– Ты и я оба знаем, что между нами больше ничего нет, – говорю я как можно спокойней.

Колин суживает глаза.

– Что ты такое говоришь?

– Нам нужно расстаться.

– Расстаться на время или насовсем?

– Расстаться насовсем, – говорю я осторожно.

– Это все из-за Фуэнтеса, не так ли?

– С тех пор, как ты вернулся с того летнего путешествия, все наши отношения шли коту под хвост. Мы вообще не разговариваем больше, и я устала чувствовать себя виноватой за то, что я не срываю с себя одежду и не раздвигаю ноги, чтобы доказать тебе, что я тебя люблю.

– Ты ничего не хочешь мне доказывать.

Я понижаю голос, чтобы другие нас не слышали.

– Зачем тебе вообще это нужно? То, что тебе необходимы доказательства моей любви уже доказывает, что это не работает между нами.

– Не делай этого, – мямлит он, откидывая голову назад. – Пожалуйста, не делай этого.

Мы слишком долго жили по этому старому стереотипу: лучший футбольный игрок и звезда группы поддержки. Теперь мы будем у всех под микроскопом из-за нашего расставания, со всеми сплетнями вокруг. От одной только мысли у меня мороз по коже.

Но я не могу больше притворяться, что все отлично. Это решение, наверное, еще долго будет меня преследовать. Почему мои родители могут отослать мою сестру, потому, что для них так удобнее, или Дарлин может крутить романы со всеми парнями школы, потому, что это заставляет ее чувствовать себя лучше. Так почему же я не могу делать, что лучше для меня?

Я кладу руку Колину на плечо. Пытаясь не фокусировать взгляд на его глазах, полных слез. Но он стряхивает мою руку.

– Скажи что-нибудь, – говорю я.

– Что, ты хочешь, чтобы я сказал, Брит? Что я очень рад, ты бросаешь меня. Извини, но я такого не чувствую.

Он вытирает глаза руками. Мне от этого тоже хочется плакать, и глаза начинают заполняться слезами. Это конец того, что мы оба думали, было настоящим, а оказалось просто одной из тех ролей, которую нам навязали играть. Вот, что расстраивает меня больше всего. Не разрыв, а то, что значили наши отношения… мою слабость.

– Я переспал с Мией, – выдает он. – Прошлым летом. С той девчонкой с фотографии.

– Ты говоришь это мне, чтобы обидеть.

– Я говорю это, потому, что это правда. Спроси Шейна.

– Зачем тогда ты вернулся и притворялся, что мы до сих пор Золотая пара?

– Потому, что все ждали этого. Даже ты. Не смей отрицать.

Его слова ранят, но это правда. Теперь с меня довольно играть – идеальную – девчонку и танцевать под чью-то дудку.

Время становиться собой.

Первое, что я делаю, как только мы с Колином расходимся, это говорю мисс Смол, что мне нужно время вне группы поддержки. При этом чувствую себя, как будто груз с плеч свалился.

Я еду домой, чтобы провести время с Шелли и сделать домашку. После ужина я звоню Изабель Авила.

– Мне нужно бы удивиться, что ты мне звонишь. Но я не удивлена, – говорит она.

– Как прошла тренировка?

– Так себе. Дарлин не идеальный капитан и мисс Смол знает это. Тебе не следовало уходить.

– Я не ушла, просто мне сейчас нужно больше свободного времени. Но я звоню не для того, чтобы обсуждать группу. Слушай, я сегодня рассталась с Колином.

– И ты мне это говоришь потому, что…

Это отличный вопрос, один из тех, на которые я бы раньше не отвечала.

– Мне нужно было с кем-нибудь поговорить об этом. И я знаю, что у меня есть друзья, кому я могу позвонить, но я хотела позвонить кому-то, кто не будет сплетничать об этом. У моих друзей большие рты.

Сиерра самая близкая моя подруга, но я соврала ей об Алексе. А ее парень, Дуг, один из лучших друзей Колина.

– Откуда ты знаешь, что я не буду распространяться? – Спрашивает Изабель.

– Я и не знаю. Но ты не рассказала мне об Алексе, когда я просила. Это дает мне понять, что ты можешь хранить чужие секреты.

– Я могу. Выкладывай.

– Даже не знаю с чего начать.

– Я не могу тут сидеть весь день.

– Я поцеловала Алекса, – выпаливаю я.

– Алекса?! Bendita! Это было до или после разрыва с Колином?

Я зажмуриваюсь.

– Я не планировала это.

Изабель смеется так громко, мне приходится отодвинуть телефон от своего уха.

– Ты уверена, что он тоже это не планировал? – спрашивает она, немного успокоившись.

– Это просто случилось. Мы были у него дома и нас прервали, когда его мама пришла домой и застукала нас и…

– Что? Его ма вас застукала? У него дома?! Bendita! – она продолжает дальше на испанском, и я не понимаю ни слова из того, что она говорит.

– Изабель, я не говорю на испанском. Нужна помощь.

– Ой, извини. Кармен лопнет от злости, когда узнает.

Я кашляю в трубку.

– Я ей не скажу, – быстро говорит Изабель.

– Просто мама Алекса очень серьезная женщина. Когда Алекс встречался с Кармен, он держал ее подальше от своей мамы. Не пойми меня неправильно, она любит своих сыновей. Но она гиперопекающая, как и большинство Мексиканских матерей. Она выставила тебя из дома?