Текст книги "Вор (ЛП)"

Автор книги: Сильвия Мерседес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Она откинула голову и рассмеялась, отпрянула на несколько шагов от запаха. Маг отшатнулся за ней. Его капюшон упал на плечи, он мотал головой, выглядя как большая потрепанная овчарка, от этого ее смех стал сильнее. Он хмуро смотрел на нее, глаза были бледными и пронзительными в маске из шрамов, и она быстро прижала ладонь ко рту. Но это не подавило смех, гремящий в горле, и она отвернулась, обвила руками живот и выпустила весь смех. Она знала, что это не подходило ситуации. Но смеяться было приятно после всего напряжения, неуверенности и страха, душивших ее последние дни.

С тех пор, как Кловен появился на пороге госпожи Диргин, чтобы забрать долг папы. С тех пор все и пошло наперекосяк.

Боль сжала сердце Ниллы, приведя ее в чувство. Она издала еще несколько истерических смешка, потом закрыла рот и повернулась к магу. Он изображал оскорбленное достоинство.

– Закончили, мисс Бек?

– Пока что, – ответила она, шмыгнув носом.

Он протянул ей что-то. Ее маленький ножик в засохшей крови.

– Я был прав, – сказал маг, Нилла взяла нож и вытерла его об юбку уже грязного платья. – Кинжал из чистого вирмаера, и он почти точно солирианский.

– О? – Нилла приподняла бровь. – Я думала, вы сказали, что он из… как вы все время говорите? Эледрия?

– Солирия – один из Великих дворов Эледрии, столица Рафира. Царство Дня, как вы можете это знать.

Нилла медленно приподняла другую бровь.

– Я не знаю. Для меня все это – земли фейри.

Он недовольно посмотрел на нее.

– Да. Что ж, – он отмахнулся от ее и ее неведения, отвернулся, вытащил книжку заклинаний из-под мантии и стал листать. Он остановился на четверти книги и стал читать, губы формировали странные слова, порой звуки были такими странными, что Нилла не могла их воспринять.

Воздух над открытой книгой задрожал. Ее интерес усилился. Нилла шагнула ближе, вытянула шею, чтобы увидеть страницу. Ей показалось, что слова там слабо пульсировали, вызывая рябь в атмосфере. Она будто двигалась в глаза Сильвери, создавая мерцающую связь, которую она не могла описать словами, но чувствовала с поразительной ясностью.

Когда ее глаза стали гореть, Нилла моргнула и отвела взгляд. Мир, который был ярким раньше, стал странно тусклым, хотя на небе не было ни облачка. Она потерла глаза ладонью, один, потом другой. Когда она убрала руку, зрение немного прояснилось. Она моргнула пару раз, и зрение стало почти нормальным.

Она смотрела на океан перед собой, невольно искала вдали вершину Эвеншпиля. Шестеро виверн летали над волнами, но больше ничего не было. Холодный ветер проникал сквозь ее платье, щипал за кожу.

Нилла поежилась. Ее взгляд упал туда, где она вчера упала с края утеса. Ее желудок сжался, словно она снова испытала то падение.

– Ах! – голос Сильвери привлек ее внимание. Он сделал несколько широких шагов в сторону и опустился на корточки. Радуясь, что могла отвлечься, Нилла поспешила за ним, посмотрела поверх его широкого плеча. Сначала она ничего не увидела. А потом, щурясь, пригляделась и заметила… тусклый блеск…

– Это кровь единорога? – спросила она.

Он резко повернулся, оставаясь на корточках, посмотрел на нее поверх плеча.

– Вы это видите? – его голос был удивленным рыком.

Нилла взглянула на него и тревожно кивнула.

– Что? Я ударила зверя пару раз, и с него капала кровь, когда виверны прогнали его. Так что след крови мог остаться. Мы будем идти по следу?

Сильвери медленно встал, навис над ней. Он пристально смотрел на ее лицо. Она подумала, что заметила рябь заклинания в центрах его темных зрачков.

– Вы не должны видеть кровь, – сказал он. – Не без… магии.

– О? – она нахмурилась. Он странно разглядывал ее. Она хотела бы попятиться, быть дальше от него. Но не хотела проявлять слабости. Разве это не могут смертные девы?

– Нет, – маг чуть прищурился. – Если единорог выбирает показать себя смертное деве, то только так она его увидит. Но кровь… ей уже день. Она должна была давно пропасть для ваших глаз.

– Но вы ее видите?

– Я использовал заклинание, чтобы она показалась мне.

– Да? Думаю, заклинание работает и для меня.

Он не ответил. Он пристально смотрел ей в глаза, и было почти больно. Он ожидал, что она в чем-то признается? В тайне или грехе? Она не знала, что он хотел.

Скрестив руки, она заняла защитную позу.

– Я мало знаю об этом, и мне все равно. Я знаю только, что мне это выглядит как кровь единорога, и если мы хотим поймать единорога сегодня, логично идти по следу. Согласны, маг Сильвери?

Он сжал губы в тонкую линию, и они пропали в его бороде. А потом хмыкнул и повернулся, пошел к деревьям в ту же сторону, куда виверны прогнали единорога день назад. Нилла поспешила за ним.

Заклинание, наверное, позволяло ему видеть след, ведь он без колебаний шел за пятнами крови единорога. Он продолжал идти, пока пятна не стали каплями, и двигался дальше, даже когда Нилла перестала видеть кровь.

Они шли через заросшие части острова, попали в сосновый лес, полный теней, а потом на луга высокой травы, шелестящей на ветру. Роузвард ощущался больше, пока его пересекали пешком, чем Нилла ожидала.

Она смотрела на спину Сильвери, все еще не понимая, почему вызвалась помочь ему в этом безумии. Было уже поздно отступить, сказать магу, что она передумала быть наживкой и попросить его отпустить ее? Вряд ли он стал бы спорить. Он и сразу не хотел, чтобы она шла с ним.

– Ах. Вот это выглядит похоже.

Нилла чуть не врезалась в спину мага. Она отпрянула на несколько шагов, недовольно хмыкнула, а потом выглянула из-за него.

Они добрались до дальней части острова, части напротив Вимборна и мира смертных. Океан раскинулся перед ними, но вдали на горизонте виднелась полоска лиловой земли. Берег, который не был частью мира смертных. Горло Ниллы пересохло. Несмотря на объяснения мага, на все, что она видела своими глазами, было волнительно столкнуться с доказательством, как далеко она ушла от привычной реальности.

Маг отвлек ее, указав рукой не на землю вдали, а на берег. Изогнутый край острова на севере был не таким отвесным, как сторона с маяком, но море набегало на камни. Человек мог легко упасть с одного из тех неровных камней и застрять в яме с водой.

– Смотрите. Среди камней, – сказал маг, еще указывая.

Нилла посмотрела туда, куда он указывал. В нескольких ярдах была пещера, почти скрытая среди камней. Когда был прилив, ее почти полностью затапливало, но сейчас она была открыта. Пещера была темной, влажной и выглядела зловеще.

– Клянусь вашей жизнью, мисс Бек, там единорог решил скрыться.

– Моей жизнью?

Он бросил на нее взгляд.

– Это образно.

– Знаю, – она приподняла бровь и посмотрела ему в глаза. – Но фраза неудачная в таких обстоятельствах, – она расправила плечи, подняла голову и смотрела на жуткую пещеру. – Думаете, он знает, что мы тут?

– Вряд ли.

– Почему?

– Если да, мы были бы уже мертвы.

– О. Это утешает.

Сильвери резко повернулся, пошел по тропе, откуда они пришли. Нилла поспешила за ним, окликнула так громко, как только осмелилась:

– Эй! Куда вы? Разве единорог не в той стороне?

– Именно, – бросил он через плечо. – Но я заметил ольху по пути, стоящую на поляне. Это будет место для нашей ловушки, мисс Бек.

– О, правда?

– Да.

Она всплеснула руками, тяжело дыша, шагая шире, пытаясь поспевать за ним.

– Хорошо. Я уточню. Почему это лучшее место?

– Потому что, – ответил он тоном, который намекал, что у него были дела лучше, чем рассказывать ей о таких простых вещах, – ольха из Эледрии. Первые саженцы ольхи были принесены в мир смертных как подарок короля Солирии высшей жрице Сэрита тысячу лет назад. Ее запах успокоит единорога, который явно ошеломлен смертными запахами на острове Роузвард. Запах успокоит его, и он вряд ли заметит скрытое заклинание.

Нилла не могла притворяться, что понимала хотя бы половину его слов, потому что он бубнил, слова вылетали быстро и рассеянно. Он, казалось, забыл, что она была там, когда закончил речь. Наверное, это ничего не меняло. Нилла не расспрашивала его.

Когда они добрались до одинокого дерева на маленькой поляне, Нилла поняла, что это была ольха, когда маг стал обходить дерево, разглядывая его и бормоча под нос.

– Да, подойдет, – заявил он и, резко повернувшись к Нилле, указал рукой. – Если изволите, мисс Бек?

Она опустила голову и прищурилась.

– Что?

– Присядьте, – он указал снова. – Мы начнем делать ловушку. А потом вы должны спеть.

– О, точно, – она послушно села на корень, покрытый мхом, пригладила грязную и изорванную юбку. – Я ощущаю себя глупо, – пробормотала она, не ожидая, что маг услышит.

К ее удивлению, он присел на корточки перед ней, и его лицо под капюшоном оказалось на одном уровне с ее.

– Почему это?

– О, ладно, – она пожала плечами и посмотрела на свои колени. У нее еще был нож… ее нож фейри, и она крутила его между пальцев, стараясь не порезаться. – Знаете, я ни разу не представляла себя девушкой, которая может заманить единорога. В историях эти девушки золотоволосые и милые, как рассвет, и все такое.

Она вздрогнула, когда холодные пальцы из нилариума сжали ее ладонь, остановив ее нервные движения с ножом. Она посмотрела в его бледные глаза. Они разглядывали ее пристально, что ее нервировало так, как она не могла привыкнуть. Он открыл рот, словно хотел заговорить, но закрыл его.

А потом сжал ее ладонь чуть сильнее, чем нужно было для утешения.

– Хватит баловаться с ножом, – сказал он. – Спрячьте его в рукаве или отдайте мне. Иначе единорог учует свою кровь, и это все будет напрасным.

Нилла скривилась, убрала кинжал в привычное место в рукаве.

– Хорошо, маг Сильвери, – сказала она, сцепив ладони на коленях. – Ставьте ловушку.

Он встал, вытащил книжку заклинаний из мантии, открыл почти на середине. Не глядя на нее, он зашагал вокруг нее и ольхи, бормоча, читая заклинание. Она повернулась и наблюдала за ним.

И снова удивленно вздрогнула, увидев ленты мерцающей энергии, текущие из книги, изо рта мага. Они не были видимыми… это было скорее как ощущение. Как уверенность.

Магия. Магия летела с губ мага и из книги в его руках, опускалась в землю вокруг нее. Нилле показалось, что она заметила что-то вроде железных прутьев, тянущихся высотой с ольху, но они пропали из виду. Когда маг завершил круг с ней и деревом в центре, он закончил чтение, и она уже не ощущала и не видела магию.

– Это все? – она посмотрела на него. Ее грудь сдавило, сердце сжалось. Она нервничала больше, чем ей хотелось признавать.

Маг Сильвери кивнул.

– Ловушка готова. Скрытая, но она есть, – он топнул ногами несколько раз по мху перед ней. – Тут, – сказал он. – Единорог должен подойти к этой точке. Когда он наступит сюда, ловушка активируется.

Нилла посмотрела на ноги мага. Ее мутило от тревоги. Ей не нравилось, что существо, которое она видела вчера, будет так близко, как он стоял сейчас.

– Уверены, что это сработает?

– Да. Если хорошо исполните свою роль, мисс Бек, заклинание закончит остальное. Сейчас! – он громко закрыл книжку и убрал ее под мантию. – Мне нужно скрыть себя, иначе единорог заподозрит ловушку. Помните, мисс Бек, я не вижу монстра. Я сделаю, что смогу, чтобы вас защитить, но вы должны оставаться в пределах ловушки до последнего момента. А потом, когда единорог наступит на это место, вам нужно быстро уйти.

– Кхм! – Нилла нахмурилась и огляделась. – Что значит, уйти? Как далеко мне нужно уйти, чтобы не попасться в ловушку?

– Граница – там, где я прошел. Вот, – маг подвинул ветку к месту в трех футах от точки, где она сидела. – Это будет меткой. Зайдете дальше нее, и вы в безопасности. Но не двигайтесь, пока единорог не доберется до точки, активирующей заклинание. Иначе он останется свободным и точно вас убьет.

– Это все сложнее, чем я думала, – пробормотала Нилла, с тревогой оглядываясь на тропу, откуда они пришли, на каменистый берег и темную пещеру. Единорог мог уже пройти, невидимый для ее невидимых глаз, готовый жестоко убивать.

Сильвери посмотрел на нее. Она ощутила это, хоть отвернулась от него.

– Вы можете отказаться, – сказал он. – Я использую виверну. Существо станет жертвой, ведь оно не успеет сбежать из ловушки, но…

– Нет-нет, – быстро сказала Нилла. Она вспомнила бедную виверну, которая храбро прыгнула на единорога вчера, спасая ее жизнь ценой своей. Может, было глупо думать, что она была в долгу перед волшебным созданием, но так было. – Я сделаю это. Я сказала, значит, сделаю.

Она улыбнулась, решительно глядя на мага.

– Давайте поймаем противного единорога.

22

Соран немного отошел, надеясь, что успокаивающий запах ольхи скроет его присутствие от единорога. Искра заклинания зрения еще была в его глазах, и хоть этого не хватило бы, чтобы раскрыть единорога ему четко, он хотя бы должен был заметить его ауру.

Он должен был надеяться, что этого хватит.

Он присел на корточки за кустами утесника, чтобы следить и ждать. Его ладони в нилариуме не ощущали колючки, он осторожно разделил ветки, чтобы видеть поляну и девушку. Она сидела с ладонями на коленях, выглядя скромно, как принцесса из старых сказок. Да, ее платье было в пятнах, а волосы спутались, и весь облик был не нарядным, но она обладала достоинством, которое исходило изнутри, а не от наряда или обучения.

Она была храброй. Очень храброй. Слишком храброй для ее блага.

Соран стиснул зубы, подавляя ругательство. Сколько раз он почти убеждал себя прогнать ее, изменить план и не подвергать ее опасности? Почему она рисковала жизнью? Он должен был остановить это. Даже сейчас он мог. Должен был.

Какая разница, убьет ли единорог виверн одну за другой, а потом нападет на него? Какая разница, выживет ли он после этого?

Он знал ответ. Он должен был жить. Должен был сохранять разум, хоть и с трудом, и жить. Все зависело от этого. От него.

Если для этого нужно было использовать невинную деву, так тому и быть.

– Почему она не поет? – пробормотал он, щурясь, глядя на нее. Она сидела пару мгновений беззвучно. Она забыла?

Соран привстал, бросил шишку и попал по ее ноге. Девушка вздрогнула, глаза округлились от страха, когда она повернулась к нему. Увидев его лицо среди ветвей, она расслабилась, но раздраженно нахмурилась.

– Что? – шепнула она.

– Пойте! – почти беззвучно ответил он, указав пальцем на свое горло.

Она нахмурилась, кивнула и повернула лицо к берегу, скрытому за юными деревьями. Ее ладони сжали юбку на коленях, пару вдохов она не издавала ни звука, а потом открыла рот и…

– Ой, историю расскажу, расскажу я честную,

Жизнь моя весела, когда выпью я!

Соран рассмеялся.

– Что это такое?

Он не такое ожидал. Она пела нескладную песнь из таверны с переливами акцента, слова сливались так, что было сложно узнать язык.

– Работаем шесть дней в неделю, и каждый может быть последним,

Мы закончили смену, и скорее сюда!

Мы живем на куриных костях, если находим куриц,

Но похлебка на воде – уже неплохая еда!

Он прижал ладони к ушам, а потом вскочил на ноги. Соран бросил вторую шишку, попал по ее голове.

– Ай! – она замолкла на полуслове и хмуро посмотрела на него. – За что?

– Нет, – ответил он и покрутил пальцем у уха. – Что это было?

– О чем вы?

– Тот звук, который вы производите! Я думал, вы умеете петь.

Она помрачнела.

– Я пою.

– Это не пение. Это дальше всего от пения, чем все, что я слышал в жизни.

– Я и не говорила, что пою красиво, да? – она всплеснула руками и стала формировать неприличный жест, но передумала и просто скрестила руки. – Я – девица. Я пою. Этого хватит, чтобы вызвать единорога?

Он скрипнул зубами, подавляя несколько слов, подступивших к губам. Она была права. Единорогу важно качество песни или голоса? Магия должна быть одинаковой.

– Ладно, – прорычал он, поднял капюшон. – Пойте, мисс Бек. Но, ради всего святого, что-нибудь другое. Что-то спокойнее.

Она закатила глаза и отвернулась от него. Он скрылся за кустами, и она запела снова. Ее голос стал ниже, мелодия была не такой лихой, и она точнее исполняла ноты. Было все еще не мило. Но ее неровный голос и песня, которую она выбрала, чем-то даже привлекали.

– Старушку Перриган отправили на день к столбу позора,

Побила мужа, и за то должна платить,

Мы споем для нее, собравшись у столба позора,

А потом сходим за его здоровье выпить.

Соран уткнулся головой в ладони, провел пальцами по волосам, сдвигая при этом капюшон. Что он ожидал? Девушка была милой, но она не вела себя изящно, как леди высокого происхождения, среди которых он когда-то бывал.

Она не была… не была Хеленией…

Песня закончилась. Девушка закашлялась. Из-за веток Соран смотрел, как она устроилась удобнее на корне, покрытом мхом, а потом запела снова. Ее горло уже устало. Она не привыкла долго петь. Хватит ли этого? В ее голосе была магия, хоть и слабая. Искра заклинания в его глазах видела тусклую ауру вокруг девушки, такую слабую, что он пропустил бы ее, если бы не знал, что выглядывал. Этого хватит, чтобы привлечь единорога? Отвлечь его от сильного заклинания в земле вокруг девушки? Это…

Что-то отвлекло его. То, что он не мог определить и игнорировать. Сильный сдвиг в атмосфере вызвал дрожь в его костях.

Соран сел прямее. Двигаясь осторожно, он раздвинул колючие ветки немного, чтобы видеть лучше.

Единорог приближался.

Сильная волна магии поднялась среди деревьев. Песнь единорога звучала в ответ голосу девицы. Соран не слышал ее. Песнь была не для него. Но он ощущал ее силу в земле и траве. Его зрение затуманилось по краям, и, когда он моргнул, он увидел вспышки неба в звездах, облака и свет, глубину и красоту.

Он покачал головой и открыл глаза. Он не мог позволить себе попасться в заклинание единорога. Зверь явно поел еще после их встречи вчера, потому что его магия стала опасно сильной. Его голос был как яд в воздухе.

Девушка стояла в центре ловушки под ольхой. Судя по ее пристальному взгляду, она видела приближающегося единорога. Она слышала ту песню, чарующую песню. Она была ошеломлена. Ее кожа сияла в ответ на магию, тянущуюся к ней.

Она знала? Помнила, кем была, что собиралась тут делать?

Соран медленно встал. Одной рукой он держал открытую книжку заклинаний. Он не осмеливался читать заклинание до последнего мига, ведь вспышка магии точно привлечет внимание единорога к нему.

– Ну же, – шептал он. – Мисс Бек, ведите его к себе.

Словно в ответ на его слова, девушка усилила пение, сделала голос громче. Чары единорога влияли на нее, смешивались с ее песней, превращая ее смертный голос в нечто прекрасное, поразительное. Слова стали не важны, остался чистый звук, золотая гармония, которая пронзала сердце.

Она не собиралась двигаться.

Соран потрясенно смотрел, парализованный от осознания. Девушку поймали чары единорога. Она собиралась пустить его к себе, и она не успеет убежать из ловушки. Единорог активирует магию, и они оба будут пойманы.

Тогда он порвет ее на кусочки.

Как близко он был? Соран не знал точно, мог лишь оценить по песне, льющейся из ее рта, по ряби силы в пустом воздухе. Единорог был близко. У него были мгновения, может, лишь одна секунда на решение, чтобы рискнуть всем.

Соран вскочил и замахал руками.

– Эй! Сюда! Сюда, однорогий монстр!

Песня девушки оборвалась.

Она закашлялась, отшатнулась на шаг. Ее волосы упали на лицо, но она отбросила их, повернулась к нему, глаза все еще были ошеломленными от сияния чар. А потом она моргнула, встряхнулась, и ее лицо прояснилось.

Ее глаза расширились.

– Бегите! – завизжала она.

* * *

Это было так красиво. Красивее, чем она помнила, чем она представляла.

Единорог вышел из леса на поляну с ольхой, и вся душа Ниллы взлетела от вида. Он был таким большим и красивым! В этот раз он не казался маленьким и изящным, как до этого. Он был большим, размером с боевого коня. Но каждое его движение было идеально грациозным, размеренным. Его роскошная грива блестела, белые пряди переливались, пряди трепал ветерок, и шрамы в крови на белом боку отражали свет солнца, как отполированное серебро с бриллиантами.

Нилла посмотрела на существо, и ее разум взорвался с болью вопросом. Почему? Почему кто-то хотел навредить такой идеальной красоте? Почему кто-то не хотел отдать жизнь, конечность, душу, все этому чудесному существу?

Где-то в ее разуме что-то извивалось и кричало:

«Дура, он тебя очаровывает! Он поймал тебя чарами, и ты просто стоишь и позволяешь ему идти к тебе, чтобы убить!».

Но тот голос она не слушала. Это была старая Нилла, которая не понимала силу и величие единорога.

Нилла подняла ладонь, протянула руку, манила единорога ближе. Он сделал шаг, и мир вокруг пропал за тенью, стал нереальным, по сравнению с сияющей аурой той души. Едва понимая, что делала, Нилла повысила голос, запела громче. Это была еще одна песня из таверны, которую она выучила темной ночью в переулке Драггс. Но она изменялась, слетая с ее языка, сливаясь с песнью единорога в гармонии, которая заставляла ее сердце стучать быстрее, пытаясь вылететь из ее груди.

Глаза единорога пылали, как две яркие луны, жидкие и бездонные, полные обещаний и гибели. Единорог приблизился и опустил голову, его рог сверкал. Нилла видела опасное острие, отчасти не понимала, как он отрос поле того, как сломался вчера. Но это была не настоящая мысль. Просто неприятное гудение голоса на задворках разума.

Еще шаг. Раздвоенное копыто опустилось, сминая листья и прутья, сотрясая мир вокруг.

Еще несколько шагов, и тот рог пронзит грудь Ниллы, и она перестанет петь ту чудесную песню. В смерти ее голос станет идеальной красотой, как сам единорог, и…

– Эй! Сюда! Сюда, однорогий монстр!

Тот голос… Это была часть этого мира.

Он трещал в мерцающей реальности вокруг нее, ломал гармонию песни, пронзая ее душу человечностью.

Нилла подавилась своим голосом, и ее связь с единорогом разбилась. Потеря связи ударила по ее духу, и она чуть не согнулась от боли. Единорог взмахнул головой, отвел рог от нее, и Нилла повернулась, искала то, что посмело помешать ее единению с идеальным.

Растрёпанный мужчина стоял за кустами в нескольких ярдах от нее, он подпрыгивал и махал руками. Безумец…

Нет, стойте. Она его знала. Она знала это волосатое лицо, она знала эти сверкающие от паники глаза.

Это был маг. Это был Соран Сильвери. Она пришла сюда с ним, да? Она пришла…

Единорог бросился. Глаза Ниллы расширились, ее разум встал на место, чары были временно сломаны. Она уже не видела огромное сияющее идеальное существо. Это был пылающий скелет, скалящий большие окровавленные клыки. Он бросился к Сильвери, его рог был опущен, готовый пробить грудь мага.

И он не видел этого.

– Бегите! – завизжала Нилла.

Маг повернулся и бросился в сторону, в гущу деревьев. Единорог пронесся мимо, его копыта терзали землю там, где он стоял миг назад. Монстр повернулся, глаза пылали, как шары огня.

Сильвери появился меж двух деревьев левее от Ниллы, и она увидела, как он открыл книжку заклинаний, поднял ее. Она видела, как его рот двигался. Боггарты, он собирался стоять там и читать заклинание, ожидая, пока единорог его растопчет?

Она тряхнула запястьем, и ножик вылетел в ее ладонь. Она подбросила его и поймала кончик пальцами.

Единорог смотрел на мага, сделал два широких шага, готовясь к броску.

– Эй! – закричала Нилла.

Единорог повернул к ней голову, огонь бежал по его шее и плечам. Широкие ноздри раздувались, оттуда вылетал темный дым.

Нилла отодвинула руку и бросила. Кинжал – клинок фейри от ее матери – крутился в воздухе, сверкая, как комета.

Он вонзился клинком в правый глаз единорога.

Ревущий крик послал волну шока по воздуху, сбивая Ниллу с ног. Мир кружился сверху, тьма и свет мелькали. Она теряла сознание? Нет! Она не могла! Она поднялась на локти, качая головой.

Единорог несся к ней, смерть горела в его глазах. Она сдавленно вдохнула. Лицо отца появилось перед глазами. Она успела подумать:

«Прости, папа. Я тебя подвела», – еще вдох, и…

Широкая спина в грубой мантии перекрыла обзор. Маг стоял перед ней, большой пылающий меч появился в его поднятой руке. Он был таким ярким и горячим, словно маг призвал звезду с неба и придал ей иной облик.

Единорог затормозил, сминая землю, чуть не сел на круп. С воплем, который как-то казался прекрасной музыкой, которая могла разбить сердце, он вскинул голову, направляя рог.

Маг этого не видел. Он смотрел не в ту сторону, все еще стоял настороже между ней и единорогом, но слепой.

– Справа! – закричала Нилла. – Сейчас!

Он повернулся, сделал шаг назад и опустил меч, когда единорог бросился. Вспышка света и магии, хлопок. Нилла упала, закрывая руками лицо, чтобы спасти глаза. Она сжалась на боку в комок, чтобы превратиться в маленький невидимый мяч.

Волна магии прокатилась мимо. Ей нужно было двигаться. Она не могла просто дрожать и ждать, пока единорог добьет ее. Всхлипнув, она убрала руки, приподнялась и огляделась.

Она увидела комок конечностей и мантии. Маг Сильвери… оглушен? Или мертв? Пылающий меч все еще ярко горел, вонзился в землю недалеко от нее. Огонь лизал клинок до рукояти, но она не горела.

Единорог лежал на боку под разбитым стволом юной сосны справа от нее. Нилла нашла его взглядом, и магия со светом пробежала спазмом по его жуткому телу, похожему на скелет. Он ударил одним копытом, другим. А потом поднял голову, щелкая зубами, ударяя рогом. Один глаз был массой серебряной крови, кинжал еще торчал оттуда. Другой глаз потемнел, пылал ярко, как факел.

Единорог неуклюже поднялся на ноги. Длинный рог уже не сиял, он был сломан пополам, края были неровными и опасными. Он издал еще вопль боли, звук сотрясал воздух, задел Ниллу с такой силой, что она понимала, если бы ужасные чары попали по ней, они подавили бы ее. Но единорог не целился, и она все еще управляла собой.

У нее был миг, чтобы принять решение. Лишь миг.

Она вскочила на ноги и бросилась к пылающему мечу. Огонь лизал ее ладони, но она стиснула зубы и сжала рукоять, вытащила меч из земли. Он ответил на ее прикосновение, и, хоть она ощущала жар, огонь не обжигал ее ладони. Оружие было большим для нее, но она шире расставила ноги, подняла его над головой и повернулась к единорогу.

Он посмотрел на нее. Его лошадиная голова с клыками повернулась, он смотрел на нее одним глазом. Встав на дыбы, он ударил по воздуху передними копытами, послал в нее заряд песни.

Нилла видела, как приближается рябь магии. Она не могла пригнуться, избежать удара, так что сделала единственное, что могла: взмахнула мечом. Красный пылающий край разрезал чары, разбивая магию на кусочки.

Песнь оборвалась нескладным скрежетом, разлетелась по бокам от нее, и она осталась целой.

– Ого! – выдохнула она. – Сработало!

Единорог раздувал ноздри, тряхнул головой. Он сделал шаг, словно хотел броситься, но замер.

Нилла пятилась, помня об ольхе за собой. Она осмелилась оглянуться, искала место, которое Соран отметил как точку, активирующую ловушку. Она могла завести единорога так далеко? Могла ли еще заманить его?

– Идем, – она сделала еще один осторожный шаг, клинок меча раскачивался, огонь плясал перед глазами. – Идем, уродец. Ты знаешь, что хочешь меня!

Он тряхнул головой, сделал несколько быстрых шагов, рыча, как дикий кот, длинный лиловый язык торчал между огромных зубов.

– Да, я знаю, что ты злишься, – сказала Нилла. – Идем! Добьешь меня. Или… – она ступила в кольцо. Ловушка осталась? Магия еще работала? Она на это надеялась. – Или тебе нужно добавить сладкого?

Единорог смотрел на ее оружие, и ее ладони сжали рукоять крепче. Он не подойдет, пока она держала меч, после того, что он сделал с его рогом, а потом чарами.

– Хорошо, – прошептала она и взмахнула мечом. Он улетел недалеко, ведь был очень тяжелым, но рухнул за кольцом ловушки, вне ее досягаемости. Она стояла, уязвимая, опустив руки по бокам. – Хорошо, – сказала она. – Иди ко мне.

Единорог вскинул голову, рыл землю, отбрасывая куски земли. Он сделал шаг, но замешкался, уши подрагивали, хвост метался.

Нилла сглотнула с трудом. В горле пересохло. Но она должна была попробовать. Она открыла рот и пропела первую песню, которая пришла в голову:

– Красным цветет роза в сердце этой ночью,

Светлая, как солнце, новая, как весна,

Сияют ярко звезды, зовут петь мою душу,

Хоть вокруг рекою протекает тьма.

Где она услышала эти слова, эту мелодию? Это было как что-то из сна, далекого сна. Она знала, что пела это неправильно, не так, как это нужно было петь. Ее голос был слишком резким, тонким и высоким.

Эта песня была для низкого хриплого голоса, полного тепла и глубины страсти. Она слышала голос раньше, хотя не помнила, где или когда.

– Спустись к воде, любовь моя, любовь,

Спустись по берегу к воде.

Садись в лодку и плыви в ночь,

И я буду навеки твоей любовью.

Единорог поднял голову. Острые волосы сжались. Его хвост перестал метаться, и все его тело застыло.

А потом огонь пробежал по его спине, словно он был голоден и хотел утолить этот голод. Он сделал шаг, другой. На третий он запел. Нилла смотрела, как магия рябью неслась к ней, смешиваясь с ее голосом.

Слова песни пропали. Но песня росла, красота и величие были выше ее плохого вокала, ее смертных идеалов. В этот раз, когда голос в ее голове завизжал, что она поддавалась чарам, что она попалась, она не спорила с ним. Это было правдой. Она знала. Но смысла бороться не было.

Единорог подходил ближе, здоровый глаз горел. Оставалось несколько шагов, чтобы ловушка сработала. Еще три… еще два… один…

Боль вспыхнула в ее руке, пальцы сжали ее руку. Нилла с потрясением перестала петь, ее дернули за руку так, что она потеряла равновесие.

Стены ловушки поднялись из земли. Воздух расколол визг единорога, когда он понял, куда попал. Но заклинание сомкнулось, и звук пропал.

Нилла прокатилась по мху, листьям и земле, раскрыв рот в беззвучном крике, ее разум обжигала боль разорванных чар. Когда ее тело замерло, она оказалась головой на широкой вздымающейся груди, ее лицо уткнулось в спутанную бороду.

23

Соран лежал неподвижно, руки крепко обвивали девушку. Небо над ним дико кружилось, обрамленное сплетающимися ветвями, и тьма смыкалась, сужая поле зрения. Он боялся, что потеряет сознание.

Девушка была жива? А он? Может, он умер. Может, магия, когда его меч-заклинание столкнулся с рогом единорога, взорвалась так, что порвала его смертное тело, и теперь он остался только призраком.

Может, потому ему показалось, что он слышал песню Хелении среди деревьев, зовущую его…

Нет, это не мог быть голос Хелении. Ему показалось это в жуткий миг, когда он верил, что был на грани смерти.

Соран моргал, пытаясь очистить зрение усилием воли. Он приподнял голову на пару дюймов и опустил подбородок, чтобы увидеть спутанные рыжие волосы у своей груди.

– Мисс Бек? – сдавленно сказал он. Соран осторожно подвинул ладонь с ее плеча, чтобы убрать волосы с ее щеки и попытаться увидеть ее лицо. – Мисс Бек, вы…