Текст книги "Страсть к игре"
Автор книги: Сильвия Дэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Глава 4
– Я получил сообщение от Темплтона, – прошептал Саймон, коснувшись спины Марии. – Он будет ждать в фамильном склепе после двух часов ночи. Я не смогу пойти на встречу, дорогая. Я буду занят.
– Я схожу, конечно же. Как ты думаешь, что он может сообщить?
Саймон элегантно пожал плечами, дабы сохранить лицо, но взгляд был тверд, как кремень.
– Полагаю, что у него появились важные новости о твоей сестре. Он не рискнул бы появиться здесь без серьезного повода.
– Ты распространил зону поиска на побережье? – Из-под полуприкрытых век Мария разглядывала многочисленных гостей в гостиной. В этот момент Сент-Джон очаровывал леди Харвик, но леди Уинтер ни секунды не сомневалась, что этот флирт лишь для отвода глаз, а истинный объект внимания – она сама.
Она кожей ощущала жар и напряжение.
– Да. Именно поэтому люди разбросаны по разным местам, – спокойно ответил Саймон.
– Что еще я могу сделать?
Он вздохнул, его пальцы легко пробежали по ее спине. Прикосновение было почти неощутимым сквозь многослойное платье, но все равно Мария чувствовала его.
– Будь начеку. Темплтон всего лишь наемник. Ему наплевать на тебя или твою сестру, его волнуют лишь деньги.
– Я всегда начеку, Саймон.
Она чуть повернулась и окинула друга взглядом. Он был великолепен в сером костюме с атласным жилетом на стеганом шелке, в одежде отсутствовали яркие цвета, которые могли бы отвлекать внимание женщины от его мужской привлекательности. Без парика, с волосами, стянутыми в хвост. Мария не могла отвести взгляд от его голубых, окаймленных длинными ресницами глаз. Полуопущенные веки придавали Саймону скучающий вид, но когда она повернулась к нему, его взгляд потемнел, словно наполнился жизнью.
– Каждая женщина здесь восхищается тобой. Неужели мне будет отказано в подобном удовольствии?
Его рот искривился в опасной улыбке. Саймон временами был неудержимо резок и необуздан. В свое время леди Уинтер в буквальном смысле вытащила его из грязи, и осознание того, что он с одинаковой ловкостью и умением смог бы раньше убить или изнасиловать женщину, как теперь – завоевать любую из них, производило неотразимое впечатление.
– Я никогда и ни в чем тебе не отказывал. – Он поднес руку Марии к губам. – И никогда не откажу.
С мягким смехом она покачала головой:
– Ты тоже будь осторожен, Саймон, милый.
Он поклонился:
– Я, как и всегда, твой покорнейший слуга.
Через несколько минут он ушел, и вскоре после этого черноволосая спутница Сент-Джона тоже откланялась, ее нетерпение было очевидно. Мария отлично знала, что женщина не будет разочарована.
Леди Уинтер спиной почувствовала чей-то взгляд, обернулась и увидела приближавшегося Сент-Джона. Остатки тревоги после ухода Саймона тут же улетучились, а все ее чувства сфокусировались на человеке, при одном приближении которого все внутри у нее затрепетало. Золотистые волосы и кожа пирата блестели в свете свечей. Цепочки, вышитые крупными стежками, выделялись на кремовом жилете, который, в свою очередь, подчеркивал ярко-зеленый цвет его костюма. В отличие от Саймона его наряд, его яркая раскраска, был рассчитан на то, чтобы привлекать внимание. И снова Мария почувствовала, что взгляды всех женщин направлены на нее.
Сент-Джон схватил ее руку и, так же как и Саймон, поцеловал ее, но в этот раз ее реакция была совсем другой. Она не была тронута. Абсолютно.
– Я заставлю тебя забыть его, – тихо произнес Кристофер, сверля ее проницательным, видящим насквозь, взглядом. Он был столь же мужественным, что и Саймон, и она ни на секунду не усомнилась, что этот человек ни перед чем не остановится, включая убийство.
И все же его манеры не были томно-соблазнительными, как у Саймона. Они были жгуче сексуальными. Она нутром чувствовала, как может чувствовать лишь женщина, что Сент-Джон не был мужчиной, склонным бегать вокруг постели с шуточками и заигрываниями. Сент-Джон сразу возьмет свое.
Она была глубоко поражена, обнаружив, что ее ужасно привлекало это примитивное качество в пирате, особенно после страданий, причиненных дурным обращением с ней лорда Уинтера. И не только привлекало, но и наполняло каждую клеточку страстным желанием.
– Хм… – Мария освободила руку и глянула в сторону с притворной беззаботностью, которой на самом деле не было и в помине.
Сент-Джон двинулся, наполнив воздух запахом своей кожи. Она ощутила легкое, словно перышко, прикосновение к шее.
– Моя прекрасная обманщица. У тебя бешено колотится сердце. Даже видно, как оно бьется.
Внезапно от такого короткого контакта леди Уинтер почувствовала себя возбужденной. С широко распахнутыми глазами она обернулась к Кристоферу.
Пират смотрел на нее темным, жаждущим взглядом.
– Невинного прикосновения хватило, чтобы ты захотела меня. Представь себе, каков же будет эффект, когда я войду в тебя.
Мария с шумом вдохнула воздух.
– Все, что тебе останется, – твое разыгравшееся воображение. – Ее голос остался строгим и даже слегка снисходительным. Мария даже сама удивилась этому.
Он улыбнулся хитрой мужской улыбкой:
– Тогда скажи мне, что ты никогда не окажешься в моей постели. – Сент-Джон понизил голос, его пальцы снова нащупали ее ускоренно бьющийся пульс. – Скажи мне это, Мария. Люблю, когда мне бросают вызов.
– Я ни за что не окажусь в твоей постели. – Рот леди Уинтер скривился. – Я предпочитаю заниматься любовью в моей собственной.
Мария видела, что ее ответ удивил и восхитил видавшего виды пирата. Его глаза блеснули, а улыбка стала искренней.
– Такой поворот меня вполне устраивает.
– Но только не сегодня, – исправилась Мария, с заговорщицким видом склонилась к нему и произнесла шепотом: – Леди Смит-Глисон весь вечер пожирала тебя глазами. Попытай счастья с ней. Спокойной ночи, мистер Сент-Джон.
Мысль о том, что Сент-Джон проведет ночь с другой женщиной, встревожила ее так же, как тогда, когда нечто подобное Мария думала о Саймоне. Правда, в этот раз оказалось не так легко отбросить свою ревность в сторону…
Сент-Джон схватил ее за руку, когда она попыталась уйти. То, что между ними проскочил электрический заряд, было неопровержимо. Это же подтвердил и взгляд, которым пират одарил леди Уинтер.
– В качестве составной части нашего неминуемого сотрудничества я намерен получить в личное пользование твое тело. Взамен я предложу тебе подобную же любезность с моей стороны.
Мария растерянно заморгала:
– Прости, что ты сказал? Я не ослышалась?
Большой палец Кристофера интимно погладил изгиб ее локтя, укрытый от чужих взглядов пеной белоснежных кружев. Ласка отозвалась трепетом в груди, сладкой болью в сосках. Мысленно она вознесла благодарность жесткому корсету, скрывавшему ее состояние от него.
– Ты слышала меня, – настаивал Сент-Джон.
– А с чего это вдруг я должна соглашаться на подобное предложение? Мало того, с чего это вдруг ты его сделал? – Она вскинула брови.
Вместо ответа Кристофер тоже изогнул бровь, словно передразнивая ее.
Мария рассмеялась, стараясь не показать, насколько ее захватила эта идея – приручить и заполучить его. Он был дик и необуздан, прямо-таки волк в овечьей шкуре.
– Ты меня развеселил, Кристофер.
– А вот и нет, у тебя совсем другие ощущения. – Пират подошел ближе, едва не касаясь ее. – Я возбуждаю и интригую тебя, и даже пугаю. Мой репертуар плотских утех практически неистощим, в чем ты скоро сможешь убедиться сама.
Ее губы раскрылись в тихом вздохе.
– Приходи в мою спальню, когда передумаешь, – добавил он шепотом, делая шаг назад.
Мария сумела вымучить издевательскую улыбку и принесла свои извинения, спеша удалиться. Она спиной чувствовала его взгляд, пока не завернула за угол, а сказанные напоследок пиратом слова еще долго преследовали ее после их расставания.
Покинуть дом незаметно оказалось и проще, и сложнее, чем ожидала Мария.
С одной стороны, это было сделать легко – достаточно перекинуть ногу через перила балкона, с другой стороны, ей предстояло спуститься по заросшей виноградом шпалере. В сшитых на заказ черных бриджах это превращалось в подлинное испытание. Не самый лучший метод преодоления расстояния от спальни до твердой земли. В особенности если у тебя к поясу пристегнута рапира.
Мария спрыгнула на землю, произведя некоторый шум. Настороженно оглянувшись, она скользнула в тень от стены и выждала некоторое время. Убедившись, что никто не выглядывает из окна, леди Уинтер направилась к пантеону.
Ночь была тихой и спокойной, дул прохладный, но не слишком холодный ветерок. Это была просто идеальная погода для встречи двух влюбленных при свете луны. То, что Мария была в мужской одежде и спешила на встречу с обитателем уличных клоак, было обычным фактом ее жизни. В этой жизни у леди Уинтер не было мгновений счастья и душевного покоя. Да и все равно она не смогла бы ими наслаждаться, зная, что сестра Амелия вдали от нее и, возможно, живет в одиночестве и страхе.
Как и днем, Мария переходила от дерева к дереву, огибая пантеон, напрягая зрение, стараясь разглядеть силуэт во мраке. Кроны деревьев пропускали ровно столько лунного света, чтобы можно было передвигаться не на ощупь, но строения оставались погруженными в кромешную тьму. Мария остановилась, чтобы перевести дух. Кончики волос на макушке зашевелились, словно предупреждая об опасности.
Мария резко обернулась, ветка дереза хлестнула ее по спине, раздался звон стали, когда она выхватила шпагу из ножен. В нескольких футах от нее стоял человек, пристально смотревший на нее холодным взглядом. В темноте трудно было рассмотреть его лицо, однако было видно, что мужчина ниже ростом, чем Саймой или Кристофер, и такой худой, что казался совершенно истощенным.
– Где Куинни? – спросил он.
– Сегодня вам придется говорить со мной. – В голосе Марии звучала сталь, столь же твердая, как сталь шпаги.
Он фыркнул и повернулся, чтобы уйти.
– А кто, как вы думаете, платит вам деньги?
Темплтон замер на полушаге. Прошло долгое мгновение, леди Уинтер даже показалось, что она слышит, как ворочаются мысли в голове Темплтона, затем он обернулся. Тихо присвистнув, он оперся на ближайшее дерево, засунув руки в карманы.
Мария открыла было рот, чтобы заговорить, и тут заметила, что его взгляд сместился, словно он разглядывал что-то за ее спиной, чего она не могла видеть. Это насторожило ее, и она молниеносно оглянулась. Этого хватило, чтобы она успела занять оборонительную позицию, уклонившись от удара шпаги другого человека.
Мария тут же пришла в себя и парировала следующий выпад, раздался звон стали скрестившихся шпаг. Она стиснула зубы при виде дюжего громилы, противостоявшего ей. Леди Уинтер была опытной фехтовальщицей, мастерство было добыто многотрудными уроками и тренировками благодаря щедротам Дэйтона. И все же ее сердце забилось с удвоенной силой.
«Как это ни грустно, Мария, но тебе придется частенько защищать свою жизнь при помощи шпаги, – заявил он однажды, – а потому мы должны быть уверены в твоем мастерстве».
Как же ей недоставало его!
Как всегда, воспоминание об утрате обострило все чувства Марии, ее концентрацию, и она начала сражаться с таким пылом и жаром, что ее противник с проклятиями отскочил назад. Она наносила и парировала удары, делала молниеносные выпады, сохраняя позицию, которая позволяла ей не упускать из виду Темплтона, который жадным взглядом следил за схваткой. Леди Уинтер была ловкой и юркой, но все же зацепилась каблуком сапожка за ветку поваленного дерева. Мария споткнулась, тревожно вскрикнув, в глазах ее противника появился победный блеск, он скакнул вперед, выставив острие шпаги, пытаясь использовать свое преимущество.
– Давай, Гарри, кончай ее! – завопил Темплтон. Мария упала на землю и перекатилась, выставленная шпага Гарри воткнулась в грязь, а она уже лежа, пронзила его бедро. Тот яростно взревел, словно раненый медведь, и тут блеснул кинжал, возникшая из ниоткуда безмолвная белая тень страшным ударом поразила Гарри в грудь, громила рухнул на землю. Какое-то мгновение два сцепившихся мужских тела катились по земле. Послышался мучительный стон, затем оба затихли.
И вот наконец с земли поднялась фигура в белой льняной рубашке, выдернув кинжал из груди поверженного громилы.
Луна осветила густые волосы, голова повернулась в сторону Марии, и она увидела знакомые бездонные глаза. Кристофер Сент-Джон двинулся к Темплтону, застывшему неподалеку.
– Тебе известно, кто я? – спросил он обманчиво тихим голосом.
– Ну да. Сент-Джон. – Темплтон осторожно отодвинулся назад. – С леди ничего страшного не случилось, вы же видите.
– Только не благодаря тебе. – Быстрым движением Сент-Джон пригвоздил Темплтона к дереву, пронзив кинжалом его костлявое плечо.
На то, что последовало за этим, нельзя было смотреть без боли. Сент-Джон говорил тихим, почти успокаивающим тоном, ворочая лезвием кинжала в разодранной плоти, а пришпиленный к дереву человек корчился, задыхаясь, выдавливал из себя сквозь всхлипывания и рыдания ответы. Против ее воли взгляд Марии перемещался с широких плеч Кристофера на мертвеца, лежавшего в нескольких футах в стороне, и обратно. Она боролась с тошнотой, мысленно повторяя про себя знакомые тексты молитв, один из которых освобождал ее от вины, поскольку эта смерть была необходима, дабы сохранить ее жизнь. И Амелии.
«Его жизнь или моя. Его жизнь или моя. Его жизнь или моя», – бормотала, успокаивая себя, Мария.
Ей не слишком удавалось оправдаться, перед собой, но что еще могла она сделать? Если слишком долго размышлять, как низко она пала, она погрязнет в депрессии и меланхолии, и уйдут недели, пока она сможет вернуться к нормальной жизни. Она знала это по собственному опыту.
– Верни площадке прежний вид, – приказал Сент-Джон, выдергивая кинжал и глядя, как человек бухнулся перед ним на колени. – К восходу солнца это место должно выглядеть точно так же, как накануне, понятно тебе?
– Когда я работаю, я делаю это на совесть, – с трудом произнес Темплтон, держась за окровавленное плечо.
Затем Кристофер быстрым шагом приблизился к Марии, схватил ее за руку и потащил прочь.
– Я должка поговорить с Темплтоном, – запротестовала она.
– Гувернантка нанята и отправлена в Дувр.
Мария вся напряглась, и наблюдательный Кристофер не преминул это заметить.
– Он больше ничего не сказал, – заверил он Марию. Несмотря на контролируемое безразличие голоса, за этими словами явно таилась скрытая угроза. – Полагаю, что это твоя тайна, для чего тебе нужна такая информации. С твоей стороны было умно скрывать истинную причину. У него нет ничего, что могло быть использовано для шантажа.
– Я не настолько глупа. – Мария бросила на Кристофера косой взгляд, волосы у нее на затылке шевельнулись. Пока еще Темплтон был у нее на крючке, но в любой момент мог сорваться. – Я тоже контролирую ситуацию.
– Я мог бы оспорить твое заявление, но соглашусь, что ты достаточно успешно держалась и без моего вмешательства. Мое вторжение можешь считать внезапным приступом рыцарства и галантности.
Мария почувствовала огромное облегчение при его появлении, хотя и не сказала этого вслух. Поначалу она не находила объяснения подобному изменению в ее отношении к пирату. Она вдруг подумала о том, что впервые после Дэйтона кто-то пришел к ней на помощь.
– Почему ты оказался здесь? – поинтересовалась Мария, заметив, когда они вышли из тени деревьев, что Сент-Джон почти раздет, только в рубашке, бриджах, чулках и сапогах. На рукавах были видны пятна крови, что неопровержимо свидетельствовало о его склонности к жестокости.
– Я следил за тобой.
Она заморгала:
– А откуда ты узнал?
– Я видел, как ушла твоя служанка. Когда я заглянул в твои апартаменты, тебя там не было. Не так уж трудно было догадаться, как ты выбралась на улицу, поскольку дверь я не терял из виду. Посмотрев с твоего балкона, я определил направление.
Мария резко остановилась, подняв тучу песка.
– Ты входил в мои апартаменты? Полуголый?
Кристофер Сент-Джон стоял перед ней, неторопливо окидывая ее взглядом. Но если взгляд двигался медленно, то жар охватывал его гораздо быстрее. И, словно не произошло ничего экстраординарного, он спокойно вытащил платок из кармана и стер кровь с рук.
– Как странно, в мужском наряде ты меня гораздо больше завела и возбудила, чем когда я представлял тебя голой в постели.
Когда их глаза встретились, Мария увидела в них бездонную тьму, которую даже неуверенный свет луны не мог скрыть. Жестокую натуру пирата выдавали предательски сжатые губы и хищная стойка зверя, готового к прыжку. Марию охватили ярость и паника, ее ноздри раздулись, сердце забилось с новой силой, а инстинкт самосохранения настоятельно советовал спасаться от хищника, стоявшего перед ней.
«Беги. Он же охотится на тебя!» – кричал ей внутренний голос.
– Я же сказала тебе, что я не продаюсь, – заявила она, положив руку на эфес шпаги. – И вообще, тебе должно быть известно, что я терпеть не могу наглецов, которые лезут в мои дела.
– Ты имеешь в виду твоих несчастных мужей?
Мария быстрым шагом направилась к дому.
– Тебе не следовало бы выходить без сопровождения, Мария, и уж тем более назначать подобное свидание здесь.
– А тебе не следовало бы преследовать меня и читать мне нотации!
Пират схватил ее руку и прижал к себе, удержав, когда она потянулась, чтобы вытащить шпагу из ножен. Вместо этого он приложил ее руку к сердцу, бившемуся учащенно, как бы говоря этим жестом, что сам он сделан отнюдь не из камня, как считало большинство окружающих. Другую ее руку, ухватив за запястье, невинно прижал к ее попке.
Результат оказался очень интимным: прижавшись грудью к его груди, Мария носом уткнулась в его шею. Сначала она сопротивлялась, но вдруг почувствовала, что получает удовольствие, так чудесно было оказаться в его сильных объятиях, особенно после событий, разыгравшихся всего несколько минут назад. Крохотное утешение и послабление, которые она никогда не позволяла себе.
– Я хочу поцеловать тебя, – пробормотал Сент-Джон. – Тебя было просто необходимо прижать, поскольку ты снова вооружена, а у меня нет ни малейшего желания оказаться насаженным на шпагу, С каждой нашей встречей оружие у тебя оказывается все более впечатляющее.
– Если ты думаешь, что единственное мое оружие – это то, что я ношу на поясе, – произнесла она вкрадчивым голосом, – то глубоко заблуждаешься.
– Ну так подерись со мной, – поддразнил он ее хриплым шепотом, глядя на вспыхнувшее лицо с почти осязаемой, неподдельной агрессивностью. – Вынуди меня на что-то большее, пока ты будешь пихаться и царапаться.
Кристофер был полон неукротимой безжалостной решимости. Мария каждой клеточкой чувствовала его неутоленный голод и вожделение.
Он убил человека ради нее. И это явно пробудило в нем дьявола, вызвало того наружу.
Она взглянула снизу вверх на его суровое, прекрасное лицо дикаря и осознала наконец происходившее. Он сражался за нее, и она соответственно стала его трофеем. Дрожь сотрясла все ее тело, а губы пирата скривились в откровенно сексуальной улыбке.
Жар пробежал по коже Марии, проникая в кровь. Кровь, охладевшую с тех пор, как ее мать испустила последний вздох.
Неужели она настолько чокнутая, чтобы захотеть его за то, что он убил человека ради нее? Неужели общение с Уэлтоном настолько исказило ее восприятие жизни, что мужская опека и защита заводит и возбуждает ее?
Кристофер буквально накрыл ее всем телом, заставляя вдыхать густой острый аромат его тела.
– Только для личного пользования, – вновь предостерег он ее и тут же приник к ее губам жадным и глубоким поцелуем. Мария была вынуждена откинуть голову назад, не было ей никакой другой возможности сохранить равновесие, оказать сопротивление.
Кроме одной.
Она прикусила его нижнюю губу. Сент-Джон грозно зарычал, затем разразился проклятиями:
– Вот уж не думал, что мне попадется женщина, столь искушенная в играх с мужчинами, столь чертовски желанная, и вообще, должен признаться, что я никого еще так не хотел за последнее время.
– Сегодня ничего не получится, у меня не то настроение.
– Я тебе его создам.
Кристофер потерся бедрами о ее ноги, продемонстрировав впечатляющий размер своего восставшего члена. Ноющая боль в паху усилилась, становясь почти невыносимой.
– Ну же, давай, – подзадорила она его с вызовом, отлично понимая, что он не овладеет ею насильно, даже если бы это ей понравилось. Кристоферу было интересно, чтобы она капитулировала, чтобы она сама отдалась ему. Она знала это наверняка, как только могла знать женщина, обладавшая интуицией. А возможно, они мыслили с ней одинаково.
У Сент-Джона сжались челюсти. Он изменил хватку, оторвав ее руку, лежавшую у него на сердце, и воссоединив ее с сестрой, прижатой за спиной к попке, своей освободившейся рукой он сорвал шарф у нее с головы и дернул за волосы.
Мария задохнулась от внезапной боли, а он, воспользовавшись моментом, проник в ее рот с чувственной грацией, которой не было и в помине еще мгновением раньше. Он принялся вылизывать ее изнутри. Не дергаясь, а словно лаская. Ритмично. Имитируя сексуальный акт. У нее подкосились колени, она почти повисла на нем всём телом. Он заводил, возбуждал ее сильными толчками бедер, растирая затвердевшим членом мягкий низ живота, скрещение ног. Мария почувствовала между ног влагу. Все, она была готова, созрела.
Она всхлипнула, внутренне расписавшись в полном бессилии, в невозможности устоять перед его умением соблазнять и мужским обаянием. Реакция пирата на ее хныканье оказалась совершенно неожиданной – он подтолкнул ее, поставил на ноги и потащил обратно к шпалере. Там он ее и оставил, сердито фыркнув.
Мария наклонилась, упершись руками в колени, тяжело дыша. Закрыв глаза, она собиралась с силами, приходила в себя. Каждая частица ее тела излучала чувственную энергию, вибрировала и трепетала от переполнявшего ее желания, требовавшего отбросить в сторону гордость и бежать вслед за ним. Имелась масса причин, почему ее влекло к пирату, не последней из которых было и указание Уэлтона, но она также знала, что иногда отказать мужчине в желаемом, чтобы привязать к себе крепче, более эффективный способ, чем отдать ему все и сразу.
Сделав глубокий выдох, Мария вскарабкалась по шпалере и спрыгнула на балкон, стараясь производить как можно меньше шума. Она начала раздеваться, а ее мысли метались между вопросами, почему она не должна была принимать предложение Сент-Джона, и почему ей так хотелось принять его. Послышался стук в дверь, и леди Уинтер напряглась, пока не осознала, что стучали не в ту дверь, что выходила в коридор.
Мария громко позвала служанку, вошла Сара и принялась собирать разбросанные одежды. Ее нанял еще Дэйтон, и Сара оказалась просто воплощением скромности и благоразумия, одинаково умело отстирывая как пятна крови, так и винные подтеки на одежде.
– Утром мы отправимся в Дувр, – сказала Мария, мысленно уже находясь там. Хотя Сент-Джон сообщил ей немногое, она поняла послание.
Сара кивнула, она давно привыкла к внезапным отъездам. Она помогла Марии надеть пеньюар и ушла.
Мария подошла к постели и остановилась, глядя на расстеленные простыни. Она вдруг вообразила себе, как он выглядел бы сейчас, развалившись на ее постели в прекрасной наготе, легко получая любую информацию, смеясь… причем у партнерши не возникло бы ни малейшего подозрения в его коварстве.
Она вздохнула, завидуя способности Сент-Джона быстро добиваться доверия и близости. Даже если это была всего лишь физическая близость, которой она была лишена вот уже больше года. Поиски Амелии осложнялись необходимостью постоянно быть в распоряжении Уэлтона, не оставляя ей времени для удовлетворения собственных потребностей.
Уэлтон. Будь он проклят! Он требовал, чтобы Мария действовала так же, как Саймон, добилась бы близости с Сент-Джоном, выведала его секреты. Она понятия не имела, как долго пробудет в Дувре. Вряд ли дольше недели, иначе у Уэлтона возникнут подозрения. Но с человеком вроде Сент-Джона неделя разлуки может оказаться слишком долгим сроком. Он может, не задумываясь, прекрасно заняться любовными игрищами с другой женщиной, а ей лишь останется ждать, когда его внимание снова переключится на нее. И даже возможен такой расклад, она знала это на собственном опыте, что единожды утраченный интерес вряд ли возродится снова. Как бы то ни было, Марии хотелось не только разделить с ним моменты бурной страсти, но и полностью очаровать его, заставить его окончательно потерять голову. И на все про все у нее оставалось всего лишь несколько часов.
Убеждая себя, что не страсть управляет ее действиями, Мария посмотрела в обе стороны и тихонько, почти на цыпочках, двинулась вдоль по галерее, пока не добралась до апартаментов, которые, как она заранее, выяснила занимал Сент-Джон. Ледяная Вдова замерла на пороге его спальни, на ней был лишь легкий, скандально прозрачный газовый пеньюар. Подняв руку, чтобы постучать в дверь, Мария остановилась. Это чертово ощущение, что она входит в логово льва, вновь охватило ее.
Дверь внезапно открылась, и она оказалась лицом к лицу с восхитительно и непристойно голым пиратом. Золотистая кожа и волосы казались чертовски соблазнительными в свете свечей, а мускулы особенно рельефными. Его мощная фигура заполнила весь дверной проем, наполнив всё чувства. Марии ужасом и пульсирующим желанием. Он состроил гримасу:
– Я возьму тебя в холле, если хочешь, но в моей постели тебе будет удобнее.
Мария часто заморгала и тут же опустила глаза, увидев нечто, чего можно было еще больше жаждать и домогаться. Она лихорадочно пыталась сказать что-нибудь остроумное, но у нее язык прилип к нёбу. Мария вдруг страстно возжелала его, всего, без остатка, все, что она видела спереди, как, впрочем, и сзади тоже.
Кристофер окинул ее таким же страстным взглядом с ног до головы. Его горящие глаза потемнели, и тихое рычание, скорее напоминавшее мурлыканье, вырвалось из мощной груди.
Прежде чем она вновь обрела дар речи, Кристофер схватил ее за повисшую в воздухе руку и втащил в комнату.
