Текст книги "Страсть к игре"

Автор книги: Сильвия Дэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 15

Амелия выглянула за угол, озабоченно прикусив нижнюю губу. Она поискала глазами Колина на конном дворе, затем облегченно вздохнула, увидев пустой двор. Мужские голоса разносил ветер, смех и пение доносились из конюшни. Из чего она заключила, что Колин с его дядей были заняты работой, а это означало, что она могла благополучно покинуть усадьбу и отправиться в лес.

Хорошо все-таки, что она научилась пользоваться всякими уловками и маскироваться, думала она, пробираясь сквозь деревья к забору, стараясь не попасться на глаза случайному сторожу. Вот уже две недели прошло с того рокового дня, когда она застигла Колина за магазином стой девицей. Амелия старательно избегала друга детства с тех пор, отказываясь разговаривать с ним, когда он просил повара привести ее.

Возможно, с ее стороны было глупо надеяться, что она никогда не увидит Колина снова, учитывая то, как тесно были переплетены их жизни. Если так, она была полной идиоткой. Не проходило ни дня, ни часа, чтобы она не вспомнила, не подумала о нем, но Амелия стойко терпела свою боль, пока он был вдали от нее. Она не видела причины или повода, чтобы встретиться и поговорить с Колином. В карете она ехала лишь однажды, когда они перебирались в новый дом, да и тогда смогла обойтись общением лишь с Пьетро, кучером.

Заметив подходящее место, Амелия ловко перелезла через забор и побежала к речке, где и нашла Уэра. Тот был без парика, в рубашке с закатанными рукавами. Молодой граф слегка загорел за последние недели, предпочитая работе с книгами в библиотеке спортивные занятия на свежем воздухе. С завязанными в хвост темно-каштановыми кудрями и улыбающимися василькового цвета глазами, он был весьма красив, в орлиных чертах лица оставили след столетия чистокровного аристократического происхождения.

Граф Уэр не заставлял учащенно биться сердце Амелии и не вызывал у нее ноющую боль в непривычных местах, как это бывало в присутствии Колина, но Уэр был обаятелен, хорошо воспитан и привлекателен. Она полагала, что подобного сочетания качеств было достаточно, чтобы подарить ему свой первый поцелуй. Мисс Пул велела ей ждать, пока не появится достойный молодой человек, однако Колин уже появился, но, увы, стал совсем другим.

– Добрый день, мисс Бенбридж, – приветствовал ее граф изящным поклоном.

– Милорд, – ответил она, приподняв полы розового платья, прежде чем присесть в реверансе.

– У меня сегодня для вас приятный сюрприз.

– О! – Глаза Амелии широко открылись в ожидании. Она любила подарки и сюрпризы, потому что редко получала их. Ее отец попросту не удосуживался снисходить до того, чтобы думать о таких мелочах, как дни рождения или другие поводы для вручения подарков.

Улыбка Уэра была полна снисхождения.

– Да, принцесса. – Он предложил ей руку. – Пройдемте со мной.

Амелия взяла его под руку кончиками пальцев, пользуясь случаем хоть с кем-то попрактиковаться в светских манерах. Граф был добр и терпелив с ней, указывая на любые ошибки в манерах и доброжелательно поправляя ее. Это придавало ей уверенности в себе. Она больше не чувствовала себя девчонкой, притворяющейся леди. Наоборот, она чувствовала себя настоящей леди, которая предпочитала наслаждаться собственной юностью.

Они покинули место встречи и побрели вдоль берега речки, пока не добрались до большой поляны. Там Амелия с восторгом обнаружила расстеленную на земле скатерть, угол которой был прижат корзиной, заполненной восхитительно пахнущими пирогами и кусками ветчины, мяса и разных сортов сыра.

– Как вам удалось устроить все это? – выдохнула она, приятно пораженная его заботой.

– Дорогая Амелия. – Он растягивал слова, глядя на нее блестящими глазами. – Теперь ты знаешь, кто я такой и кем я стану в будущем. И я управлюсь со всем, чем угодно.

Амелия имела представление о привилегиях, предоставляемых титулом пэра, и лично видела, какой властью обладал ее отец, виконт. Насколько же большей властью обладал Уэр, которого в будущем ожидал титул маркиза?

При этой мысли у нее широко раскрылись глаза.

– Ну, давай же, – пригласил граф, – усаживайся, отведай персикового пирога и расскажи, как ты проводишь время.

– Моя жизнь ужасно скучна, – сказала Амелия, со вздохом опустившись на землю.

– Тогда расскажи, о чем ты мечтаешь. Ведь ты же мечтаешь о чем-нибудь?

Она мечтала о страстных поцелуях черноглазого любовника – цыгана, но она ни за что в жизни не скажет этого вслух. Амелия присела на колени и принялась рыться в корзине, чтобы скрыть заливший ее щеки румянец.

– У меня недостаточно воображения, – буркнула она.

– Что ж, ладно. – Уэр улегся на спину, закинув руки за голову, устремив взгляд в небо, Он выглядел как никогда непринужденно, таким Амелия его еще не видела. Несмотря на светский наряд, включая девственно-чистые белые чулки и начищенные до блеска сапоги, он был гораздо раскрепощеннее того человека, которого она встретила несколько недель назад. Амелия обнаружила, что новый граф понравился ей гораздо больше, и даже ощутила некоторое удовлетворение оттого, что она послужила причиной, как она про себя считала, положительных перемен в нем.

– Похоже, мне придется угостить тебя сказкой, – произнес Уэр.

– Очень мило с твоей стороны. – Она присела рядом и взяла кусочек лакомства из корзины.

– Жили-были когда-то…

Амелия наблюдала за движением губ Уэра, пока он говорил, представляя себе, как она целует их. Уже знакомое теперь чувство грусти пронизало ее. Мисс Пул была права – девочка расставалась с прежними романтическими иллюзиями и знакомилась с новыми, непривычными понятиями. Правда, это чувство перестало быть столь острым, когда Амелия вспоминала о Колине и его поступке. Он-то наверняка ничего не чувствовал, оставив ее.

– Ты не поцелуешь меня? – выпалила вдруг Амелия, стряхнув кончиками пальцев крошки пирога с уголков губ.

Граф замер на полуслове, повернув голову, чтобы взглянуть на нее. Его глаза удивленно открылись, но он казался скорее заинтригованным, чем пораженным.

– Прошу прощения. Я не ослышался?

– Ты целовал девушек прежде? – спросила она с любопытством. Он был на два года старше ее и лишь на год младше Колина. Вполне возможно, что у него уже был подобный опыт.

В Колине была какая-то раздражающая непоседливость, неугомонность, которая казалась привлекательной даже ее наивному восприятию. Уэр, напротив, был уравновешенным, его привлекательность проистекала от врожденного чувства превосходства, выдержки и спокойной уверенности, что этот мир создан для него, стоило лишь протянуть руку и взять его. Однако несмотря на ее предвзято высокую оценку Колина, Амелия не могла не заметить, каким ненавязчивым, даже соблазнительным шармом обладал Уэр.

Граф изумленно вскинул брови.

– Джентльмен не говорит о подобных вещах.

– Просто чудесно! Так или иначе, я знала, что ты будешь скромен. – Она улыбнулась.

– Повтори твой вопрос, – пробормотал он, настороженно взглянув на нее.

– Ты не поцелуешь меня?

– Это что, гипотетический вопрос или сигнал к действию?

Ощутив вдруг застенчивость и неуверенность, Амелия отвела глаза.

– Амелия, – сказал Уэр мягко, заставив ее вновь обратить свой взгляд на него. Какая-то глубокая доброта сквозила в чертах его породистого красивого лица, и она была ему благодарна за это. Он перевернулся на бок, затем сел на земле.

– Нет, не гипотетический, – прошептала она.

– А почему вдруг ты захотела, чтобы тебя кто-то поцеловал?

Она пожала плечами:

– Потому что. Просто.

– Понятно. – Он на мгновение поджал губы. – Тебе хватило бы Бенни? Или слуги?

– Нет! – Амелия испуганно заморгала.

Рот графа искривился в медленной улыбке, от которой что-то затрепетало у нее внутри. Это не было прямым попаданием, вызванным в свое время симпатичными ямочками на щеках Колина, но, несомненно, это было предвестием нового восприятия ее друга.

– Я не поцелую тебя сегодня, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты поразмышляла об этом на досуге. Если ты почувствуешь то же самое при нашей следующей встрече, тогда я тебя поцелую.

Амелия наморщила носик:

– Если я тебе не нравлюсь, то прямо так и скажи.

– Ах, моя импульсивная принцесса, – произнес Уэр успокаивающим тоном, взяв ее за руку. – Ты с такой же поспешностью делаешь выводы, с какой вляпываешься в неприятности, – обеими ногами сразу. Я ловлю тебя на слове, моя прекрасная Амелия. И поймаю тебя на самом деле.

– Ох! – задохнулась она и часто заморгала, уловив многозначительный подтекст в его словах.

– Ох! – согласился он, улыбнувшись.

К тому времени, когда Амелия направилась к дому, ее желудок был набит восхитительными деликатесами, а сама она утвердилась в решении поцеловать очаровательного графа. Он согласился встретиться с ней на следующий день, и она собиралась с духом, чтобы повторить свою смелую просьбу и добиться результата. И если все обернется хорошо, она собиралась попросить еще об одной услуге – отправить письмо по почте.

Письмо Марии.

– Какую еще шалость ты задумала? – спросил повар, когда Амелия украдкой шмыгнула в заднюю дверь, по-прежнему стараясь не попадаться на глаза Колину.

– Я никогда не планирую шалостей! – воскликнула Амелия, уперев руки в бока с видом оскорбленной невинности. И почему каждый думает, что она ищет неприятностей?

Повар фыркнул и, прищурившись, посмотрел на нее:

– Ты уже слишком взрослая для шалостей.

Амелия расплылась в широкой улыбке. Впервые, наконец, кто-то сказал ей, что она была слишком взрослой, чтобы сделать что-то, а не слишком маленькой.

– Спасибо! – воскликнула она, чмокнула слугу в щеку и помчалась вверх по лестнице.

Из последних нескольких дней именно сегодняшний оказался просто замечательным.

Пальцы Кристофера выстукивали быстрое стаккато на письменном столе. Он в полном смятении смотрел в окно кабинета.

Мария оставила его. Хотя она уходила, когда он уже проснулся, она так ничего и не сказала ему, и тогда он понял, что леди Уинтер считает их роман завершенным.

Кристофер едва тут же не рванулся за ней, но, в конце концов, удержался, понимая, что для начала требовалось составить хоть какой-то план действий. Он не мог очертя голову, безоглядно броситься за этой гордой женщиной, рискуя окончательно погубить их отношения.

Сейчас, спустя несколько часов, он почувствовал облегчение, услышав стук в дверь, испытывая благодарность за небольшую отсрочку. Крикнув, чтобы входили, он увидел, как дверь распахнулась и на пороге появился Филипп.

– Добрый день, – приветствовал его молодой человек. Кристофер криво усмехнулся:

– Правда, что ли, добрый?

– Я думаю, да. Вы сможете согласиться, после того как услышите то, что я должен сообщить вам.

– Да ну?

Филипп сел напротив него.

– Леди Уинтер не вступала в интимную связь с лордом Эддингтоном ни в Брайтоне, ни где-то еще. Никогда.

Кристофер с любопытством посмотрел на юношу:

– А зачем было сообщать мне об этом?

– Я решил, что вам будет интересна эта информация. – Филипп нахмурился. – Если бы вы знали это до того, как она покинула вас, то вечер, возможно, прошел бы иначе.

– А я должен был захотеть, чтобы вечер прошел иначе?

Филипп слегка смутился.

– Я думал, что вы могли бы захотеть. После ее отъезда вы долго переживали, и хоть я и спал в это время, я слышал от других, что у леди Уинтер тоже был весьма удрученный вид, когда она уезжала.

– А почему мне полезно узнать, что она не вступала в интимную связь с Эддингтоном в Брайтоне? – Кристофер откинулся назад в кресле.

– Понятия не имею, – пробормотал Филипп. – Но если вы сочтете эту информацию бесполезной, нам не о чем дальше спорить.

– Очень хорошо, – сухо произнес Кристофер. – Позволь мне тогда немного изменить вопрос. А что бы ты сделал с этой информацией, будь ты на моем месте?

– Но я не на вашем месте.

– Ты меня рассмешил.

Собравшись с духом, Филипп выпалил:

– Я не уверен, что сотрудничество Эддингтона с леди Уинтер было причиной недавнего приступа меланхолии у вас, но все же…

– Я не страдаю меланхолией, – отрезал Кристофер.

– Да. Пожалуй, я не так выразился. Возможно, уныние, упадок сил, депрессия – эти определения лучше подошли бы? – Филипп отважился взглянуть в лицо Кристофера и вздрогнул.

Сент-Джон строго и красноречиво смотрел на него в упор.

– Ладно, хорошо… – Филипп прочистил горло. – Раз уж происходящее мне не очень понятно, я бы на вашем месте отправился к леди Уинтер и попросил ее прояснить ситуацию.

– Она ни разу не открыла мне ни одного своего секрета, – заявил Кристофер. – И в этом состоит главная причина наших разногласий.

– Ладно, пусть так… но ведь она же написала вам. Она сама приехала к вам. Я бы счел это позитивным знаком.

Кристофер усмехнулся:

– Если бы это было так! Только она приехала, чтобы сказать мне «прощай».

– Но вы ведь не сказали ей того же в ответ, верно? – спросил Филипп.

– Нет. Хотя, пожалуй, было бы лучше, если бы я это сделал. Для нас обоих.

Филипп пожал плечами. «Вам лучше знать» – таково было молчаливое послание его протеже. Но оно было смягчено невысказанным предостережением. Его подручный не считал, что Филипп исчерпал все варианты, и Кристофер предполагал, что он был прав на этот счет.

– Спасибо тебе, Филипп, – отпустил его Кристофер. – Я ценю твою заботу и откровенность.

Филипп ретировался с явным облегчением.

Кристофер встал и потянулся, мускулы его тела болели после бурной ночи, проведенной с Марией. Господи, она довела его до лучшего оргазма в жизни, но финал имел горько-сладкий привкус. Он почувствовал, что Мария уходит навсегда в самый неподходящий момент, когда он уже не мыслил себя без встреч с ней.

– Мария, – тяжело вздохнул он, подойдя к окну, откуда была видна улица внизу. Она приезжала сюда, в эту клоаку, чтобы повидаться с ним. Кристофер прижался лбом к стеклу, сразу запотевшему от контакта с горячей кожей; в голове безостановочно вертелись вопросы, оставшиеся без ответа, причиняя ему невыразимые страдания.

В общем-то конкретной необходимости в ответах не существовало. Их отношения в том виде, в каком они пребывали на данный момент, зашли в тупик. Может, оно и к лучшему, что все завершилось таким жалким образом. Их отчуждение должно облегчить ему задачу – сдать ее Седжуику, преподнеся на блюдечке с голубой каемочкой.

Зачем продолжать их отношения?

За спиной раздался стук в дверь, затем голос объявил:

– Лорд Седжуик прибыл к вам с визитом.

Ирония ситуации едва не заставила Кристофера расхохотаться.

Ему потребовалось мгновение, чтобы собраться, оторвать голову от стекла и вернуться за письменный стол. Он кивком подтвердил свою готовность встретить гостя.

– Милорд, – приветствовал Кристофер сухо, не поднимаясь с места, когда Седжуик вошел.

У Седжуика губы побелели от подобного оскорбления, он опустился в недавно освобожденное Филиппом кресло, развалившись и закинув ногу на ногу.

– У тебя есть какая-нибудь информация для меня или нет? – резко начал виконт. – Вы с леди Уинтер уезжали на две недели. Наверняка тебе удалось что-нибудь узнать за это время.

– И вы полагаете, что мы были вместе?

– А разве не так? – Седжуик прищурился.

– Нет. – Кристофер улыбнулся, в то время как лицо его собеседника побагровело. – К чему такая спешка? – продолжил пират, подчеркнуто неторопливо беря шепотку табака из коробочки на столе. – Прошли годы. Какое могут теперь иметь значение еще несколько недель?

– Мои планы и расписание тебя не касаются.

Пристально глядя на пэра опытным изучающим взглядом, Кристофер медленно, едва не по слогам, спросил:

– Вы, по-видимому, хотите что-то получить, возможно, занять более высокое положение в секретной службе? А времени для этого остается все меньше, верно?

– Чего остается все меньше, так это моего терпения. А оно не является одним из моих достоинств.

– А разве у вас есть какие-то достоинства?

– Гораздо больше, чем у тебя. – Седжуик поднялся. – Еще неделя, и не больше. Затем ты возвращаешься в Ньюгейтскую тюрьму, а я найду другого, кто займется этим делом, которое, судя по всему, тебе оказалось не по силам.

Кристофер знал, что мог покончить с этим прямо сейчас. Он мог пообещать предоставить свидетеля, который впутает в это дело Марию. Но слова застряли в горле.

– Доброго вам дня, милорд, – произнес он вместо этого, и его безразличие привело в бешенство расфуфыренного виконта, который тут же выскочил из комнаты во всем великолепии кружев и драгоценностей.

Неделя. Кристофер расслабленно откинулся в кресле, полностью сознавая, что настало время принять решение. Короче, его люди, которых он отправил на розыски девочки по имени Амелия, скоро вернутся с отчетами. Бет, надо надеяться, выведает что-нибудь интересное о взаимоотношениях Марии с Уэлтоном. И парнишку, которого он устроил слугой в доме Марии, можно будет вызвать, чтобы тот поделился добытыми сведениями.

У Кристофера голова разламывалась от информации, с которой следовало разобраться. Это было не похоже на него, чтобы так тянуть с разбором новостей. Он сильно изменился с той ночи, когда впервые занялся сексом с Марией.

Какую власть она получила над ним? Чем приворожила?

Он все еще задавал себе этот вопрос, бросая поводья конюху перед парадным подъездом ее дома.

Несколько метров до двери он преодолел тяжелым шагом осужденного, идущего на эшафот, и ничуть не удивился, когда ему сказали, что леди Уинтер нет дома.

Убеждая себя, что надо уйти, бросить все, Кристофер поймал себя на том, что громко заявил:

– Я вхожу. А то, как я это сделаю, зависит только от вас.

Недовольно ворча, дворецкий отступил в сторону, и Кристофер поднялся по лестнице, охваченный смешанными чувствами. Он надеялся, что его встретит Куинн и завяжет с ним драку. Хотя сам он находился не в самой лучшей физической форме, ему было наплевать. Во время драки ему некогда будет думать о Марии, а именно этого ему и хотелось – избавиться от мучительного наваждения, от болезненной тяги к ней.

Поднявшись на второй этаж, он увидел знакомое лицо, правда, это не было лицо Куинна.

– Как поживаешь? – спросил он Тима, отметив, что у его слуги на голове красовался опрятный хвост, а буйная масса растрепанных, непослушных волос и борода, словно одолженная с портрета Ван Дейка, исчезли.

– Хорошо.

Одобрительно кивнув, Кристофер сказал:

– Проследи, чтобы нас не беспокоили.

– Слушаюсь.

Подойдя к двери спальни Марии, Кристофер поднял руку, чтобы постучать, но передумал. Вместо этого он повернул ручку и вошел в комнату без предупреждения, застыв на пороге. Она стояла у окна, как и тогда, когда он подглядывал за ней со двора. Подобно всем великим сиренам-обольстительницам, она была в пеньюаре, ее соблазнительные формы просвечивали сквозь тонкую ткань. При виде ее миниатюрной фигурки на фоне длинных гардин в цветочек у Кристофера перехватило дыхание, он не мог произнести ни слова. И все-таки он собрался с силами и с трудом выдавил:

– Мария.

Она напряглась всем телом и испустила глубокий вздох.

– Закрой обе двери, – попросила она, не глядя на него, словно ожидала его появления. – Саймон может вернуться в любой момент, а я не хочу, чтобы нас прерывали, пока все не решится.

Атмосфера в помещении была угнетающая, словно в воздухе повисли все невысказанные слова. И все же, поворачивая ключ замка, Сент-Джон почувствовал, словно огромная тяжесть свалилась у него с души просто потому, что он был рядом с Марией.

Он двинулся с места, но остановился в нескольких футах от нее.

Мария, наконец, повернулась к нему лицом, и он увидел темные круги под покрасневшими от слез глазами. Хрупкие плечи обмякли под тяжким грузом переживаний.

– Я надеялась, ты будешь держаться подальше от меня.

– Я и хотел.

– Тогда почему ты здесь?

– Потому что тебя я хочу еще больше.

Мария прижала руку к сердцу.

– Мы не можем иметь то, что нам хочется. Люди, живущие, как мы с тобой, должны забыть о делах сердечных, о личной жизни.

– Твое сердце занято?

– Ты же сам знаешь ответ, – сказала она просто. В огромных глазах Марии не отразилось ничего, что могло бы дать ему хоть какой-то ключ к ее истинным мыслям.

Кристофер почувствовал, как вниз по писку поползла капелька пота.

– Той ночью я пришел к тебе в спальню, и мы провели ночь вместе…

Она отвернулась к окну.

– Прекрасные воспоминания, будем свято хранить их. Прощайте, мистер Септ-Джон. – Ее голос был лишен эмоций.

Кристофер стоял недвижно, разум подсказывал ему, что надо уходить, но тело отказывалось повиноваться. Он знал, что она была права, знал, что в их общих интересах лучше было бы расстаться и вернуться к прежней, раздельной жизни. Вместо этого он подошел к ней сзади и заключил в объятия.

Стоило ему коснуться ее, как Марию всю затрясло. Ему вспомнился тот, первый вечер в театре, когда он так же обнимал ее. Тогда она была холодна и сдержанна. Слабая, уязвимая женщина в его объятиях сейчас возвращалась к жизни его усилиями.

– Кристофер… – Печаль, прозвучавшая в голосе Марии, заставила его закусить губу от нежности к ней.

– Освободи меня, – сказал он хрипло, уткнувшись носом в ее душистые волосы. – Дай мне уйти.

Вместо этого она повернулась с жалобным стоном и приникла к нему в глубоком поцелуе.