Текст книги "Обесточенный (ЛП)"
Автор книги: Сиенна Валентайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
Автор: Сиенна Валентайн
Название: «Обесточенный»
Переводчик: Str7teen (1-6 главы), Салтанат Расилова
Редакция: Марина Мохова
Вычитка: Султана
Обложка и оформление: Маргарита Волкова
Переведено для группы Dark Eternity of Translations, 2020
Любое копирование фрагментов без указания переводчика и ссылки на группу
и использование в коммерческих целях ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд! Все права принадлежат автору.
Аннотация
Когда ты – гребанный Бог рока вроде меня, то учишься игнорировать слухи. Люди всегда шепчутся у тебя за спиной. И я, Ноа Харди – самый лакомый кусочек для них.
Я не могу винить их в этом, ведь и сам вовсе не жил, как святоша. Полагаю, не удивительно, что люди так легко верят в худшее. Хэйтеры продолжают ненавидеть, но я не из тех, кто позволит себя унижать.
Обычно так и было.
Проблема в том, что, когда от тебя отворачивается весь мир… когда все думают, что с тобой что-то не так… тогда становится трудно не обращать на это внимания. Черт, да ты и сам вскоре начнешь в это верить.
Я свалился с вершины мира, собирая аншлаги на стадионах целую неделю; избегал внимания и полностью игнорировал будущее.
Я опустился на самое дно, и там меня ничего не ожидало, кроме кучки ненадежных друзей.
Кроме нее. Лорел.
Она поверила в меня. Она поняла меня. Она хотела помочь мне.
И смогла бы вытащить меня, но она поздно появилась в моей жизни …
*** Это одиночный роман с хэппи-эндом. В нем затрагиваются темы секса, наркотиков и рок-н-ролла, так что он предназначен лишь для зрелой аудитории. В качестве бонуса этот роман содержит полный первый роман из серии о мотоциклетном клубе «Черные Псы», под названием «Святилище». «Святилище» – еще один роман для зрелой аудитории, и поскольку повествует о мотоклубе, содержит сцены насилия.
Оглавление
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ЭПИЛОГ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ноа
Я встретил ее в музыкальном магазине. Ее прекрасная задница торчала над коробками с долларовыми виниловыми пластинками, на которых обычно хранились записи певцов сороковых-пятидесятых годов или позабытые постановки, которые не расходились дальше своих родных городов. Мое настроение было паршивым. Пара молодых засранцев узнали мой грузовик по пути сюда и бросили в него полупустую банку энергетика. Грузовик не пострадал, но весь оставшийся путь по моим венам растекалась безудержная ярость, и когда я вошел в магазин, то готов был выплеснуть ее на любого.
Изгиб ее попки в сочетании с тонкой талией, подчеркнутой тремя ремнями украшенными шипами, напоминал колокольчик. Она завязала рубашку под своими огромными сиськами. Глубокое декольте прикрывали серебряные цепочки разной длины. Копна коротких, ярко-рыжих волос завершала ее образ, а когда она поднялась и заметила мой взгляд, то улыбнулась и облизнула леденец, который до этого держала во рту.
– Нашла, что искала? – спросил я, рассматривая ее сиськи.
– Думаю, просто нужно постараться, – ответила она.
Девушка обладала пронзительным, но в то же время мурлыкающим голосом и двигала бедрами в такт разговора.
Я подошел ближе. Ее шея и грудь покраснели от возбуждения. Эффект, который я всегда оказывал на женщин. С самого начала их интригует мой рост – шесть футов и один дюйм (прим.: 185,42 см). Мои накаченные мышцы и украшающие тело татуировки всегда притягивали девушек. Они как мотыльки, летящие на пламя, знали, что сгорят, но не могли удержаться.
– Ты живешь поблизости? – спросил я.
Она осмотрела меня с ног до головы с легким страхом во взгляде. Но улыбка на ее губах говорила о том, что ей понравилось увиденное.
– Угу.
Она засунула леденец в рот, а затем, явно с намеком, вынула его.
– Бери то, что хотела, и пойдем, – сказал я, кивнув на коробку с записями, в которой она копалась. Я протянул руку и осторожно погладил ее по бедру, а затем повернулся и не спеша направился к выходу из магазина.
Она поспешно собрала записи, которые рассматривала и проследовала к кассиру в своих босоножках на танкетке. Я бросил полтинник на кассу, когда парень назвал сумму, и сказал, что он может оставить сдачу себе.
Я проследовал за ней до квартиры в трех милях (прим.: примерно 5,4 км) от музыкального магазинчика, поставив машину на первую парковку, которую смог найти, и накинув капюшон, подошел к ней. Она с улыбкой ждала, когда я догоню ее, затем взяла за руку и повела меня по лестнице.
Пока девушка закрывала за нами дверь и запирала ее, я спросил.
– Ты живешь с соседями?
– Лишь с одной, но она на работе, – сказала она.
Девушка скинула пальто, бросила его вместе с сумочкой в ближайшее кресло и подошла ко мне. В ее взгляде читалась страсть.
– Я – Нина.
– Меня это не волнует, – сказал я. – Есть проблемы?
Нина обняла меня за шею и потерлась своим податливым телом об меня. Мой член стал набухать, и я обхватил ее аппетитный зад обеими руками. Она пожала плечами.
– Вовсе нет.
– Хорошо, – сказал я, прижимаясь своими губами к ее и целуя твердо и решительно, пока она не всхлипнула под напором моего рта и не ухватилась за мою рубашку. Приподняв одну ногу к моему бедру, потерлась об меня своей скрытой джинсами киской.
– Я хочу, чтобы ты встала на колени, – произнес я, схватив ее за яркие волосы.
Нина промолчала, лишь застонала, как похотливая сучка, когда моя рука помогла ей подчиниться. Она потерла мой член через джинсы и стала наблюдать, как я расстегивал их и обнажал свою толстую, восьмидюймовую штуку. Она тут же провела по всей его длине сверху вниз теплым и влажным языком, слизнув проступивший на головке предэякулят.
– Соси, – приказал я.
Держа в одной руке свой член за основание, а в другой – волосы Нины, я проталкивал свой затвердевший ствол до самого ее горла. Она стонала с членом во рту, прекратив сосать. Очевидно, Нина не в первый раз делала кому-то глубокий минет.
Я не мог позволить ей перехватить инициативу. Одной рукой придерживая ее за затылок, я трахал ее, прижавшись бедрами к ее рту, в то время как она, расположив руку у себя между ног, потирала свой клитор. Слюна стекала по ее щеке, спускаясь вниз по шее и декольте, каждый раз, когда я вытаскивал член из ее рта.
Я приподнял ее голову, заставив посмотреть на меня, и сказал, чтобы она сняла одежду и склонилась над диваном. Нина улыбнулась, опьяненная желанием, и быстро стянула с себя футболку, обнажая красивые, сочные сиськи. Прежде чем позволить ей стянуть джинсы, я по очереди пососал ее соски. Она задохнулась от желания.
Когда Нина, наконец, начала стягивать с себя обувь, я остановил ее. Этого не требовалось. Я не планировал надолго оставаться здесь. Вместо этого я нагнул ее над диваном и стал водить членом по ее возбужденной киске. Гладкая головка дразнила ее, скользя вверх и вниз, размазывая ее влагу, пока она не стала умолять меня войти в нее.
Затем быстро натянув презерватив, я внял ее мольбе и вогнал свой член в Нину на всю длину одним грубым толчком. Она закричала, уткнувшись в диванные подушки, не прекращая стонать, пока я входил в нее сзади. Каждый вскрик прерывался отчаянным, ритмичным вздохом и простой, повторяющейся фразой: «О, Боже, о, Боже...».
С закрытыми глазами я обхватил ее за талию и вогнал в нее свой член так глубоко, как было можно. Самый лучший способ забыть все, что меня беспокоило. Сегодняшний день не стал исключением. Чувствовать ее киску на моем члене было подобно раю. Ее прекрасная задница, прижимающаяся ко мне во время каждого толчка, была великолепна. Вскоре я уже не слышал криков Нины, потерявшись в наслаждении от ее возбуждения, пока не достиг оргазма.
Склонившись, с рычанием, я схватил Нину за волосы и грубо потянул, проникая в нее глубже с каждым толчком. Молитва Нины смешалась с дыханием, превратившись в шепот. Должно быть, она тоже была на грани.
После того, как я из нее вышел, то нашел ванную, чтобы умыться и выбросить презерватив. Я сполоснул лицо, намерено игнорируя смотрящее на меня из зеркала отражение. Когда я вышел, Нина все еще не оделась, но теперь она не стояла над диваном, выставив задницу, а сидела на нем, завернувшись в вязаную афганку. В гостиной стояла другая девушка. Должно быть, соседка. На плече у девушки висел рюкзак, а на ее рубашке-поло был прикреплен бэйджик.
Они обе замолчали и посмотрели на меня, когда я вошел.
– О, привет, – сказал я.
Мой желудок напрягся от неожиданного вторжения. Мне просто захотелось поскорее убраться отсюда.
Новенькая смотрела на меня широко распахнутыми глазами, стоя с открытым ртом.
Бл*ть. Я знал этот взгляд. Нина не поняла кто я, но ее соседка, черт возьми, узнала.
– Спасибо, – сказал я Нине, протянув руку. – Я пойду.
– Подожди, я даже не...
– Ты Ноа Харди, – прошептала соседка Нины. А затем добавила, уже громче. – О, мой Бог, это ты!
Нина недоуменно уставилась на свою соседку, а затем повернулась ко мне.
– Кто он?
Это было слишком неприятно, поэтому я просто, молча, прошел мимо них, оставив Нину с подругой обсуждать новый сексуальный трофей, а сам запрыгнул в грузовик и завел мотор, стараясь скорее добраться до дома.
***
Впервые за десять лет я не знал, что, черт возьми, мне делать. Мне не нужно было дотемна торчать на студии; не нужно было разбирать все, готовясь к поездке по США или Европе; не было намечено часовых интервью с дотошными журналистами, чтобы продвигать новый альбом. У меня ничего не было. Мой телефон, который обычно разрывался от звонков так, что мне приходилось оставлять его дома или в автобусе, теперь молчал. Полагаю то, что говорят о славе и друзьях в хорошие дни, правда.
К счастью, я никого не подпускал близко. Лишь братьев по группе. А иногда даже и их. Отсутствие «вешалок», старающихся замутить со мной ради собственной выгоды, травки или перепиха, меня не огорчало. Хотел бы я сказать тоже о молчании со стороны Эша и Джеффа. Молчании Дюка... что еще, черт возьми? Этот ублюдок долго ждал, когда я оступлюсь.
Я все еще не мог привыкнуть к тишине собственного дома. Это место не чувствовалось «моим», слишком мало времени проведено здесь. Вам не понять, как привычен шум, до тех пор, пока внезапно не наступит тишина. Ты стоишь, удивляясь, что, бл*ть, произошло? И смутно ощущаешь, как кто-то преследует тебя, желая сожрать. Так сейчас я себя и чувствовал. Независимо от того, чем пытался себя занять. Я беспокойно ходил из угла в угол, пока не стало слишком тяжело.
Я выглянул в окно. Меня встретило затянутое серыми тучами небо. По стеклу уже стучали дождевые капли. Мне нравилась гроза. Захотелось прогуляться.
Я достал из гардероба рваные джинсы, которые попались мне под руку. Еще нашел чью-то футболку. Определенно, не мою. Затем схватил серое худи и накинул на плечи кожаную куртку. Перед выходом, быстро взглянув в зеркало на накинутый капюшон, почувствовал себя лучше. Тяжело мускулистому рокеру, покрытому татуировками, являющемуся по совместительству международной звездой, передвигаться по миру незамеченным. Прежде я не боялся выходить, но сейчас начинал понимать агорафобов.
Торнвуд был тем местом, где мне не нужно было притворяться. Торнвуд был родным. Хотя сейчас... сейчас казалось, что даже в этом месте все обернулось против меня.
Дождь капал на куртку, пока я шел к своему припаркованному грузовику. «Форд» семьдесят второго года, который я восстановил еще до того, как в него попала баночка «CutUpAngels». Когда машина ожила от моего прикосновения, я улыбнулся, проведя руками по обтянутому гладкой кожей рулю. Это был прекрасный грузовик и в течение всей поездки, управляя им, я чувствовал уверенность в себе. С минуту я оставался на подъездной дорожке, слушая рычание своего грузовика и позволяя диоксиду углерода заполнять атмосферу. В тайне я надеялся на то, что именно эти выхлопные газы станут причиной глобального потепления, которое убьет нас всех.
Мысли о смерти заставляли меня думать о кладбище, и внезапно я понял, куда могу отправиться. Торнвуд, – черт возьми, да хоть вся планета, – могут отдать меня на растерзание волкам, но было единственное место, где так не поступят.
Спустя десять минут я въехал на полупустую парковку перед клубом «Грейвъярд» на выезде с Черри Хайвэй. Старое кирпичное здание с последним, оставшимся в нем упрямым мужчиной, который им владел. Это место сделало меня таким, каким я стал. Но самое главное, о нем не знали фанаты. Я не рассказывал о нем корреспондентам или прессе, потому что не хотел, чтобы из-за меня оно попало под удар. Здесь мое убежище. Мой второй дом.
Даже гравий под моими ботинками звучал все так же. Я улыбнулся, открыв дверь, и вошел в мрачное, потрепанное помещение. Воздух был пыльным, наверху тихо, как в лифте, играла какая-то группа блэк-метал, которую я не признал. Несколько завсегдатаев сидели с напитками в баре. Рядом с маленькой угловой сценой несколько тощих молодых парней, переговариваясь, копошились у музыкальной аппаратуры со своими инструментами и проводами. Меня никто не признавал до тех пор, пока из служебного помещения не вышел Кевин Гэллоуэй. Он сразу же обратил на меня внимание, и на его обветренном лице появилась широкая, глуповатая улыбка.
– Святое дерьмо Юпитера, – произнес Кевин.
Его голос звучал, как наждачная бумага из-за многолетнего курения.
– Когда ты припылил в город, сукин сын?
Он обошел стойку, широко разведя руки, и крепко обнял меня, для чего мне пришлось немного наклониться. От старого металлиста пахло смесью сигарет, пота и хвои. Он был одним из трэшеров Сиэттловской сцены и сейчас его познания превосходили мои, хотя он многое уже успел забыть о музыке и рокерской жизни, даже больше того, что знал я. Клуб «Грейвъярд» был его детищем.
– Всего несколько дней назад, – ответил я, похлопывая его по плечу. – На самом деле я чертовски рад, что это место все еще здесь. Я слышал кое-что.
– О, чувак, позволь мне сказать, – сказал Кевин, скрестив на груди руки. Он покачал головой. – На сцене происходят плохие вещи, Ноа. Заведения закрывают направо и налево. Все не так, как было прежде.
– У тебя проблемы? – спросил я, мысленно считая сбережения, припрятанные во дворе дома.
Он не знал о них, но я готов был на все, чтобы удержать Кевина и клуб на ногах.
– Н-е-е-т, – сказал он, махнув рукой и растягивая слова. – Дела идут медленно, но все не так плохо.
– Если что-то не так, лучше расскажи мне.
– Да, да! – ответил он. – Давай я угощу тебя выпивкой. Останешься на сегодняшнее шоу? Будет жарко.
Осматриваясь в комнате, я не мог даже подумать о том, что хотел бы быть где-то еще.
– Черт возьми, да. Но с одним условием.
– Что угодно, мой мальчик.
– Мы не станем обсуждать, почему я приехал домой.
Лицо Кевина приняло обеспокоенное выражение. Он не мог не слышать об этом, как и все окружающие. Черт, он, вероятно, услышал об этом одним из первых, если учитывать его связи в этой индустрии. Он покачал головой.
– Мы не станем говорить ни о чем таком, Ноа. Я просто рад видеть тебя.
Облегчение растеклось по моим венам.
– Я тоже рад встрече. На самом деле меня не радует находиться дома... или, если точнее, дом, кажется, не рад моему возвращению.
– На х*й этих городских идиотов, – внезапно произнес Кевин. – Они словно волки, пока не заденут одного из них. Никто не станет заеб*вать тебя здесь, понимаешь? Здесь твой дом.
Я улыбнулся.
– Спасибо, Кев. Правда.
– Не стоит об этом. Ты все еще с Джеймисоном?
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПЯТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ
Лорел
Я тщательно паковала вещи, но у меня было такое чувство, что вся моя уверенность в правильном выборе гардероба потерялась между попыткой успеть на последний рейс в аэропорт имени Кеннеди и пересадкой в Денвере. За десять минут мой гостиничный номер оказался завален платьями и джинсами, черными рубашками и яркими майками, из которых я пыталась создать волшебное сочетание, которое вселит в меня уверенность. Или, черт возьми, просто поможет мне хорошо себя чувствовать.
Никогда прежде я не нервничала из-за работы. Что со мной не так? Возможно это из-за дерьмовой еды, которую подают во время полета, и повышенного сахара в крови.
Пока я рылась в своей сумке, мое внимание привлек анонс местных новостей по телевизору.
– Сегодня в одиннадцать мы пообщаемся с друзьями детства рок-звезды Ноа Харди насчет его последней проблемы с законом. А полиция Сиэттла снова оказалась в затруднительном положении. Вы не поверите почему. Не переключайтесь.
Я покачала головой перед ведущим, словно он мог меня увидеть. Друзья детства, да? Кто-то явно был заинтересован найти зацепку.
Наконец я вытащила со дна сумки рубашку и надела ее через голову. Прошло много времени с тех пор, как я прибегала к своему образу с такой тщательностью, но зайдя в белоснежную ванную отеля, невольно улыбнулась. Десять лет прошло, а мои рваные узкие черные джинсы и рубашки с ремешком смотрелись как мечта, в сочетании с черным кожаным поясом с шипами. И берцы... Я никогда с ними не расставалась.
Моя косметика была разбросана по стойке в разнообразии цветов. Мне нужно больше, чем я обычно использовала. Среди всего раскиданного богатства я нашла почти сломанную коробочку с темно-бордовыми тенями и нанесла мизинцем толстые линии на веко. Мне трижды пришлось начинать заново, прежде чем я смогла правильно нанести подводку. Она смотрелась как кованая ограда в уголке моих больших голубых глаз. Я потратилась на салон красоты до отъезда из Нью-Йорка, и мои светлые волосы до плеч выглядели лучше, чем в прошлые месяцы. Трудоголики обычно сдвигают посещение салона в самый низ их списка дел, но ко мне это не относится.
– Все хорошо, – обратилась я к худенькой девушке в зеркале. – Ты справишься с этим.
Чего-то не хватало. Я осмотрела себя с головы до ног в отражении и решила, что нужно добавить помаду. Вытащив самую яркую красную из беспорядочно раскиданной косметики, я нанесла её на поджатые губы.
– О, да, – с усмешкой произнесла я. – Ему хана.
Выключив телевизор, я схватила с кресла, стоявшего у окна, свою кожаную куртку и перепроверила, взяла ли я все необходимое: телефон, кошелек, ключи, помаду, перочинный нож. Оставив гостиничный номер в беспорядке, спустилась в вестибюль.
Примерно в центре светлой комнаты с высокими потолками я заметила Стива, который вышел из сувенирной лавки с пластиковым пакетом. Он был старше меня, но хорошо сложенный и добродушный. Кажется, со вчерашнего дня мы с ним не виделись. В самолете он был чем-то серьезно болен, но сейчас его лицо приобрело более живой вид. При моем появлении его глаза расширились.
– Святое дерьмо, – сказал он. – Ты отлично смотришься. Я бы тебе вдул.
– Ой, да пошел ты, – сказала я, продемонстрировав средний палец.
– Нет, к черту его, – сказал Стив, указывая пальцем куда-то вверх. Я обернулась и заметила огромный телевизор над камином. Очередная рекламная история о Ноа Харди, чье фото рок-звезды с полуобнаженным торсом и татуировками на груди, кричащего в микрофон, словно баньши на очередном концерте, демонстрировали на экране.
– Да, точно, – согласилась я. – Так что, тебе полегчало? Кажется, тебя еще немного тошнит.
Мы разговаривали, не обращали внимания на бизнесменов и семьи туристов, снующие вокруг.
Стив слегка пожал плечами и поднял пакет из сувенирной лавки.
– Лучше, но все еще не достаточно хорошо, поэтому мне нужно это. Думаю, я бы стал для тебя обузой, если бы сопровождал сегодня.
– Мне бы не хотелось упустить возможность, если она появится, – я обеспокоенно прикусила губу.
– И не надо, – сказал Стив. – Ты не должна ждать меня. Я всего лишь запасной вариант, верно?
Я вытащила из кармана листок и заставила его сделать фото на телефон.
– Сегодня я обошла несколько музыкальных магазинов и задала несколько вопросов. Мне потребовалось несколько часов, но у меня нашлось несколько разных источников, утверждающих, что Ноа и Дюк в городе, бродят по округе, но не попадаются никому на глаза.
Стив задумался, просматривая список клубов, который я ему дала.
– Они могли просто попытаться подцепить красивую девушку.
– Мужчины не так глупы, чтобы соблазнить меня, – сказала я. – Тем не менее, совпадений достаточно, и мое нутро говорит, что следует их проверить.
– Итак, каков твой план?
– Владелец одного из музыкальных магазинов сказал, что Ноа Харди набирает новую группу, проходит по своим старым хардкорным местам и тому подобному. Еще пара парней говорили, что видели его на выступлениях последние две недели. Думаю, неплохо будет посетить некоторые из них и проверить, смогу ли я столкнуться с ним.
Стив кивнул и убрал телефон в карман.
– Хорошо. Только осторожнее. Похоже, что мне придется провести ночь в номере, а «Пепто-Бисмол» (прим.: препарат, используемый для лечения изжоги, нарушений пищеварения, расстройства желудка, тошноты), даже в малых дозах, задержит тебя.
Я пожала плечами.
– Я довольно хороша в своем деле.
– А я должен дать тебе наставление хорошего парня: пожалуйста, не влезай в неприятности...
Подняв ладонь, я прижала ее к губам Стива, пока он не закончил бормотать какую-то тарабарщину и не улыбнулся.
– Нет, не стоит, если сам не хочешь неприятностей. Я навещу тебя завтра, посмотрю на твое самочувствие и расскажу, как прошла ночь.
– Уничтожь их, Лорел, – сказал Стив.
Он дружелюбно похлопал меня по плечу и направился к лифту.
***
Я заворчала, плюхнувшись на водительское сиденье арендованного автомобиля. Лишь со второй попытки мне удалось вставить ключ в замок зажигания, но как только двигатель завелся, салон наполнился теплом, и стало легче. В «Фанхаусе» я пробыла недолго. Двигатель еще не успел остыть, несмотря на зябкую, влажную сиэттловскую ночь. В салоне пахло сосной и мхом, смесью, успокаивающей мои нервы. Если закрыть глаза, то можно было легко представить, что находишься посреди тихого леса, а не на парковке дешевого кабака в середине ночи.
Вытащила список клубов из кармана и отметила красным крестом «Фанхаус». Пройдено семь. Я спустила уже больше сотни баксов на покрытие расходов и выпивки, но так и не приблизилась к местонахождению Ноа Харди. Все разговоры о том, что он или Дюк были в городе, внезапно стихли, и я задалась вопросом: не бегала ли я за призраками?
В списке осталось еще только два клуба. Он был составлен в соответствии с расположенностью к отелю, начиная от самого ближайшего и до самых окраин Сиэттла. Следующий в списке «Рогатый Козел» уже был обозначен знаком вопроса. Я не смогла найти рабочий номер телефона этого места, и подозревала, что оно было закрыто. Скорее всего, оно попало под программу облагораживания района, как и многие другие частные заведения.
Последним баром в моем списке был клуб «Грейвъярд», и находился даже не в Сиэттле. Он был в месте, называемом Торнвуд. GPS-навигатор в моем телефоне показывал, что до него двадцать минут.
Сегодня уже было много неутешительных провалов, так что я решила, что к черту «Рогатого козла». Раз у них нет рабочего номера, то я даже не стану тратить на него время.
Очевидно, моей последней остановкой сегодня станет клуб «Грейвъярд».
С помощью GPS я выехала из Сиэттла по темным городским улицам, пока город не остался позади всего лишь расплывчатым силуэтом. Выход на трассу к Торнвуду появился из-за елового леса. Это было красивое маленькое место в американском стиле, но если быть честной, на северо-западе все места напоминали мне эпизоды «Твин Пикса». Место казалось мне призрачным, мрачным и таинственным. И мне это нравилось. Все, о чем я могла думать, так это о том, что у каждого человека есть свои тайны и красивые оболочки. Они есть у нас всех, верно? Но чувствовалось, что в этом месте вы могли скрыть их.
В самой захудалой части города, наконец, появился клуб «Грейвъярд». Это было серое двухэтажное здание на опасном участке дороги, уютно расположившееся среди мрачных сосен. Здание выглядело так, словно было построено в двадцатых годах, но без должного ухода, как за другими историческими местами. Кто-то покрасил фронтальную часть здания в черный цвет и такими же размашистыми, небрежными мазками крупными буквами, которые я смогла разглядеть с двадцати ярдов (прим.: 1828,8 см), написал название клуба.
Под колесами автомобиля шуршал гравий, поэтому осторожно остановившись и заглушив двигатель, я осмотрелась. Посмотрев в зеркало заднего вида, с тяжелым вздохом подкрасила губы.
– Если его здесь не будет, я просто напьюсь.
Здание сотрясалось от звуков тяжелой музыки, доносившейся изнутри. Она была такой громкой, что я услышала ее, еще даже не выйдя из машины. Когда гравий захрустел под моими ботинками, я снова занервничала, как и прежде в отеле. Из-за провалившегося поиска мое волнение превратилось в скуку, но теперь вернулось с удвоенной силой. Засунув руки в карманы куртки, я попыталась не обращать на это внимание и с поднятой головой вошла в клуб «Грейвъярд».
Первым делом меня встретила хардкорная музыка, ревущая из динамиков и сотрясающая стены. Толстый бледный парень в черной футболке сидел на стуле, раза в три меньше его. Я постаралась не закатывать глаза, когда он вызывающе улыбнулся. Он попросил мое удостоверение, перекрикивая оглушительную музыку, но когда я его протянула, все, на чем я смогла сосредоточиться – его грубые, потные ладони, которыми он схватил меня. Я бросила ему пять долларов за вход, чтобы больше не прикасаться, и поспешила в бар. Мне определенно нужно было выпить после этого.
Как и многие другие городские бары, это место было мрачным и грязным. Он был обставлен в диком шизофреническом стиле, который лишь собирал пыль. Черно-белый кафельный пол хранил на себе, скапливающиеся десятилетиями, потертости от обуви и оборудования. Клуб был разделен на две части. Слева находился бар и столы, а справа – сцена и открытая площадка для толпы. У стены располагались несколько маленьких кабинок, которые были свободны. Небольшая группка преданных металлистов безумствовала перед сценой, бегая друг за другом в хороводе. Сторонним наблюдателям этот ритуал мог показаться ненормальным, но это всего лишь показуха. Хоровод не вредил никому. Это была старая, добрая бесшабашность. И не было ничего лучше, чем наблюдать за хорошим хороводом, чтобы моя кровь взыграла. Я шагнула к бару, не сводя взгляда с толпы.
Спустя несколько минут появился седой старик с волосами по пояс. На его обветренном лице сияла улыбка, глаза выдавали, что он, должно быть, забивал косяк в задней комнате.
– Привет, дорогуша! – нависнув над стойкой, крикнул он. – Что тебе предложить?
– Рюмку «Jameson» и пинту (прим.: пинта это стандартная порция пива, равная 0,5 л. «Jameson» – марка виски), – крикнула я, стараясь заглушить музыку.
Старик знаком показал мне: «хорошо». Увидев его загар и татуировки на руках, я почувствовала, что футболка «Металлика» с короткими рукавами, надетая на нем, была оригиналом из восьмидесятых. Я улыбнулась.
«Jameson» обжигал горло, пока я осматривалась в помещении, готовая разочароваться и напиться. Свет рядом со сценой стробировался (прим.: от греч. strobos – кружение, беспорядочное движение) и раскачивался, что мешало разглядеть хоть чье-то лицо. По крайней мере, до тех пор, пока группа не закончила и освещение не поменялось.
Старик бармен вернулся с моим пивом и улыбнулся. Я сделала большой глоток и осмотрела толпу. Группа была не плоха. Вероятно, молодые парни начинали на местной сцене, но что-то в них заводило толпу, выходя за рамки маленького андеграундного шоу. Это было шоу не для жителей пригорода, которые готовы были отдавать трехзначные суммы раз в пять лет за выступление Нила Даймонда. Это место было приютом преданных псов.
Я выпила уже половину своего пива, когда заметила его среди металлистов. На самом деле это чертовски удивительно, что я не заметила его в тот же миг, как открыла дверь в клуб. Говорите что угодно о репутации чувака или его музыке, но Ноа Харди был хорошо сложенным, привлекательным мужчиной, выделяющимся среди толпы. Словно волк среди преклоненных псов.
Ноа Харди, мировая рок-звезда. Плохиш. Сводивший с ума публику, влезающий в драки, распутный вокалист группы «CutUpAngels» был здесь, в десяти шагах от меня среди городской тусовки металлистов.
Свет плясал по его обнаженной груди и плечам, демонстрируя его татуировки, словно произведения искусства, показывающиеся из тьмы. Пот покрывал его кожу. Его светло-рыжие волосы и неопрятная бородка, твердые мускулы и точеная талия делали его похожим на великолепного безжалостного ирландского боксера. Словно он принадлежал к более жестокому, грубому веку.
Боже правый, он был самым ох*енным из всех, кого я когда-либо встречала.
Я не видела Ноа таким прежде. Конечно, я была на его выступления. Кто же на них не был? Но это было нечто иное. Я будто увидела его обнаженным. Пока он увлеченно кружился в хороводе с остальной хардкорной толпой, я чувствовала себя так, словно меня посвятили в другую, более личную жизнь Ноа Харди, о которой даже не подозревала.
Когда новости с фестиваля разошлись, люди стали строить догадки. Ноа имел статус добросовестного «прожигателя жизни», и большинство из них предположили, что он с остальными ребятами уехал на какой-нибудь солнечный курорт, чтобы переждать бурю. Но мне это казалось неправильным. Взгляды, которыми меня одарили, когда я высказала предположение вслух, почти сдержали меня. Но я все-таки настояла на своем и выпросила билет в Сиэттл. Мое нутро подсказывало мне, что в самые мрачные времена Ноа Харди поспешит домой. И я оказалась права.
Откуда мне было это известно?
Я пыталась не пялиться, но не могла отвести от него взгляд, пока он находился на площадке. Если кто-то в толпе и знал его, то не трогал или не обращал особого внимания. Как и все остальные в хороводе, он падал и поднимался с помощью других. Наблюдая за тем, как его сильное тело движется среди стробирующих лучей, слушая примитивный звук барабанов... мое сердце учащенно билось, как я того не ожидала. Беспокойство сменялось чем-то более жарким, и в этот момент я почувствовала себя моложе лет на десять.
Я осушила свой стакан в два больших глотка и тут же заказала вторую порцию. Я с усилием смогла отвести взгляд от толпы металлистов. Я постаралась рассмотреть ряды бутылок перед старым грязным зеркалом за баром. Попыталась сосчитать их, прочитать маленькие этикетки, все, что угодно, лишь бы не высматривать в толпе Ноа. Несмотря на его дурманящую сексуальность, я, черт возьми, должна делать свою работу. Я всю ночь искала его, и вот он здесь. Я не могла все испортить сейчас.
